Hands

      О боже, его руки… Его тонкие пальцы, что очень контрастируют с венами на тыльной стороне ладони, его мускулистые плечи и предплечья будто предназначены для разглядывания их минутами и даже часами. Честно, если бы появилась возможность показать эти руки всему миру, то их точно стоило бы разместить в VIP зоне самого часто-посещаемого и дорогого музея, как самый эксклюзивный и ценный экспонат.        Что бы было, если бы Фёсту задали вопрос о том, что больше всего в его привлекает в Кхао? Эта тема весьма дисскусионная, ведь ему нравится абсолютно все и рассказывать о каждой части тела парня заняло бы очень много времени. От корней его волос, до кончиков ногтей, от ресниц, до острых прямых плеч, от кадыка, до пухлых, вечно улыбающихся губ. При ответе он бы точно закрыл лицо от смущения, застонал, выдохнул и сказал, что Кхао — олицетворение красоты. Апполон, что пришел разбить сердца всем грешникам, включая Фёста.       Но даже с такими огромнейшими плюсами, с такими великолепными чертами лица и тела, больше всего в Кхаотане выделялись его руки. Фёст заметил свою вовлеченность в запястьях довольно давно, а именно с начала их (с Кхао) знакомства. И вроде — ну руки да руки, но вы просто не понимаете, вы просто не видели, вы просто не разглядывали их вблизи достаточно, чтобы признать их идеальность. Но все внимательные фетишистские фанаты уже давным-давно положили глаз на кхаотанские руки, так о чем речь? Что насчет бедняги Фёста? Как выживать ему, если он тоже является фетишистским фанатом? Как ему не течь как шлюха перед камерой, когда на его глазах ходячая секс бомба перебирает какую-то безделушку в руках или гладит горлышко бутылки, совершенно не подозревая в этот момент как он выглядит со стороны? Как ему не закрывать глаза и не вздыхать томно, когда справа от него сидит Кхао, что так любит трогать свои блядские губы своими блядскими пальцами? Никак.       И все бы ничего, если бы на этом было закончено. Все же Фёст не пубертатный подросток — в любом случае он может отлучится и справится со своим постыдным недоразумением в туалете. Но самое извращенное, самое грязное что может быть — так это то, что Кхао тактилен и вечно хочет прижаться к бедному другу. Хочет трогать его руки, колени и ляжки, шею, плечи, спину… Да блять, вопрос в том, что он не хочет трогать.       Фёст злится. Правда злится, что испытывает такие чувства к нему. Злится на свою извращенность, свои фетиши, свои грязные сны, но что он может поделать? Ничего. Ничего, кроме того, чтобы просто закрывать глаза, мысленно бить себя по щекам и, не забывая улыбаться, продолжать отвечать на какие-то глупые вопросы ведущего.       Он также ничего не может сделать, когда чувствует, как чужая рука скользит по его колену, немного сжимая и поглаживая так нежно и приятно. Ничего не может сделать, когда она поднимается выше, потихоньку пробираясь во внутреннюю часть бедра, продолжая время от времени останавливаться и поглаживать кожу через слишком мешающие черные джинсы.       Охота. Охота что-то предпринять и исправить, охота не опозорится перед ведущим, стаффом, зрителями.       Но он не может. Не может сказать нет, не может остановить чужое запястье, не может перестать тяжело и часто дышать. Прямо сейчас они нарушают все правила. Они знают, что зрители точно разглядят их проделки, знают, что могут опозорится на весь мир, но сукаблять. Как остановится то? Расскажите, объясните, продемонстрируйте, и остановятся.       Кхао точно знает о сильной тяге Фёста к его рукам, всегда замечает томный взгляд, направленный на его запястья, видит дергающийся кадык при глотании слюны, слышит тяжелое дыхание. Сначала он находил это забавным, как повод лишний раз постебаться над старшим, пока не нашел это до жути сексуальным, пока не понял, что сам не может остановить быстро стучащее сердце, пока не осознал всю плачевность, связанную с его штанами, которые стали ужасно тесными.       Он всегда находил Фёста милым, спокойным и таким хорошеньким, но в те моменты, когда его радужка становилась темнее, взгляд голоднее, а язык все чаще и чаще облизывал губы, у Кхао просто дыхание перехватывало. Через время он понял, на что именно смотрит его дорогой друг и что вызывает в нем такие эмоции. И весьма приахуел.       Руки. Его чертовы руки. Казалось бы, самые обычные, с чего бы на них так много внимания обращать? Но Фёст обращал, и это льстило. Хотелось сразу отдаться ему, хотелось получить его ласки, поцелуи и, как бы грязно это ни звучало, хотелось иметь его член внутри.       И сейчас, подобрав не самый подходящий момент, Кхаотан уверенно шел к своей цели, игриво подползая пальчиками, приближаясь к чужому органу.       Но в один миг его остановила чужая рука, что нежно погладила, и, схватив покрепче, перетащила на диван.       Кхао не был расстроен из-за этого, наоборот. Только слепой не заметил бы удовольствия на лице Фёста, только тупой бы не понял, что он отложил всё на потом. Не хочет проблем. Ну и правильно. Не здесь, не сейчас.       Интервью проходит долго и мучительно. Его можно было назвать самой настоящей пыткой, самой страшной и нетерпимой. Актеры продолжали отвечать на стереотипные вопросы, которые задавали им наверное раз 50, будто забывая прошлый ответ.       Через время раскланявшись и обменявший вежливостями, друзья спокойно отправились домой, будто ничего между ними на интервью и не было. Но только не каждый в свой дом, а именно в дом Фёста, который настаивал с предлогом: «Мы так давно не тусовались» Что он имел в виду под «тусовкой»? Дружеские разговоры, просмотр фильма, танцы вместе с караоке и игру в какие-то новые видеоигры? Или жадные поцелуи по всему телу, горячие руки на талии и бедрах, стекающий пот и учащенное дыхание?       Оба выбрали второе, да и никто не против. Они суетились, пытаясь как можно быстрее снять дурацкую одежду, что создавала преграду перед горячим нежным телом. Язык Фёста вылизывал каждый участок на теле Кхао, губы целовали жадно и развратно, засосы оставались багровые, за которые потом им точно прилетит от визажистов.       Языки переплетались, слюна стекала по подбородку. Страсть и игривость крутились между парнями, желание быть еще ближе они не могли утихомирить, да и не хотели вовсе.       — Ты такой прелестный, — Фёст, медленно и аккуратно проведя вдоль чужой руки, захватил кисть друга, и, притянув к своему лицу, стал выцеловывать каждую косточку, каждый пальчик, — такой красивый, — еще раз поцеловав тыльную сторону ладони, он преподнес ее к носу, вдыхая сладкий и нежный аромат духов, которые имели привкус какого-то дорогого алкоголя вперемешку с дурманящим голову запахом бергамота. Нельзя было подобрать что-то более подходящее Кхао, чем эти духи, — такой вкусный…       Кхао поплыл. Мало того, что перед ним сейчас стоит мега-супер-пиздец какой парень, он еще и дарит такие комплименты, еще и руки целует. Мечта любой девушки? Да хоть божьи коровки.       Кхао был готов сесть на колени, снять штаны с юноши напротив и отсосать, как самая настоящая шлюха, но осуществить свое желание ему не позволяла чужая нога, что прижималась к его паху и вжимала все тело в стену. Но так охота почувствовать фёстову плоть во рту, хочется попробовать его на вкус, довести до звезд перед глазами.       — Я хочу тебе отсосать. — Звучало твердо и уверенно, да так, что Фёст брови от изумления приподнял, а затем усмехнулся, доводя Кхао до мысленного оргазма. Кончить в штаны от одной ухмылки еще не помешало. — Пожалуйста, Фест.       Как перед этим устоять? Что бы вы сделали, если бы перед вами стоял эталон красоты и просил вас сделать вам приятно? Умолял?       Представили свои чувства? А теперь молча позавидуйте Фёсту, потому что ему и представлять не надо.       — Тебе все можно.       Кхаотан тут же упал на колени, резко и быстро хватаясь за ширинку джинс, будто она может спасти его от падения с огромной высоты и спасти жизнь. Торопиться некуда, но очень хотелось услышать ласкающие слух звуки сверху, хотелось почувствовать чужие пальцы в волосах и проглотить как можно больше спермы. И нуждающемуся Кхаотану предоставляли эту возможность.       Первый поцелуй в головку был на пробу, но уже вызвал табун мурашек у получателя. Второй был настойчивее и мокрее, но он лишь для того, чтобы оценить чувствительность Фёста, а третий был уже жадным поеданием, посасыванием леденца или слизыванием подтаявшего мороженого. Но все вышеперечисленное и рядом не стоит с членом Фёста. На вкус он был солоноват, но точно приятен. Со временем вкус становился слаще, пока не захотелось высосать всю душу стонущего сверху парня.       Его ноги дрожали и подкашивались, пах непроизвольно тянулся ближе к горячему рту, а ощущение чужого языка и щек доставляли сногсшибательное удовольствие, от которого легко и в обморок упасть. Сдерживать стоны было невозможно, не закатывать глаза тоже. Кхао снизу выглядел, как цветочек, как ангел с красивыми большими глазками. Он улыбался, дарил тепло и комфорт, даже в такой ситуации. Хотелось обцеловать его, обнять и приклеить к себе, чтоб никуда не делся.       Он выглядел настолько правильно, что совсем не хотелось, чтоб это когда-то закончилось. Хотелось продолжать наблюдать за его двигающейся туда-сюда головой, за его широко раскрытым ртом и растрепанными волосами. Фёст уже считал число его ночных дрочек на эту картину, которую он сфотографировал своим сознанием и спрятал в любимую папку с названием «Малыш Кхаотан».       Колени начали дрожать, руки тоже. Стоны становились громче, а зрачки больше. Чувствуя пульсацию члена у себя во рту, Кхао ускорился, помогая у основания одной рукой, а другой оглаживая пресс возлюбленного. Пальцы в его волосах сжались, заставляя сморщится от несильной боли, но она стала совсем незаметна, когда рот наполнился горячей жидкостью. Не раздумывая, Кхао проглотил все, а капли, оставшиеся на уголках губ собрал пальцем и слизал, игриво поглядывая на парня сверху, что все это время неотрывно наблюдал за каждым его действием. Его губы расплылись в улыбке на все 32, а взгляд перемещался с лица, на бугорок между ног Кхао.       — Мне тебя отблагодарить? — Присев на корточки перед младшим, Фёст погладил его щеку, большим пальцем дотрагиваясь до нижней губы. Затем ладонь переместилась на шею. Пальцы невесомо огладили кадык и стерли стекающий пот, пока вторая рука уже пробиралась под футболку Кхао. — Мой мальчик так хорошо постарался. Не заставить ли тебя сосать мне вместо завтрака и ужина?       Кхао томно выдохнул. Сейчас он находился в прострации, живот стянулся в тугой узел, а кишечник точно сделал тройное сальто. Ну а насчет предложения — сосать этому великолепному принцу каждый день он был совсем не против.       — Ты мне нравишься. — Все, что смог выдавить из себя Кхаотан. Но и этого хватило, раз Фёст так резко напал на его тонкую шею, оставляя там еще больше засосов, кусая и зализывая раны, постепенно переходя на ключицы и выцеловывая их. Футболка мешала, хотелось разорвать ее на части и раскидать по комнате.       В Фёсте разыгралась животная похоть. Он хотел кусать (что, собственно, и делал), рвать, рычать. А Кхао поддавался этому порыву, нежно постанывая и трясь об разгоряченное тело, касаясь чужого паха, пытаясь снять напряжение от давящего слоя ткани.       Внимательный Фёст заметил негодование парня, поэтому помог снять мешающую одежду, откинув ее куда-то подальше.       Заниматься сексом на полу у стены было не удобно, поэтому, взяв на руки Кхао, старший понес его прямиком на свою кровать, по пути целуя его лоб и щеки, нежно улыбаясь. Повалив младшего, Фёст сразу же заглянул в комодик, вынув оттуда тюбик смазки. Продолжая целовать каждый миллиметр кожи, он, разогрев афродизиак между пальцами, приставил их к колечку мышц, перед этим прошептав Кхао расслабится.       Растяжка не заняла много времени, так как Кхао, стыдливо краснея, признался, что часто играется с собой сам. Фёст на это усмехнулся, прошептал нелепый подкат на ухо, что то по типу: «теперь с этим буду помогать тебе я», и стал медленно входить в лежащего снизу парня.       Схватив лежащее над головой Кхаотана запястье Фёст стал облизывать каждый фаланг, иногда переходя на всю ладонь и целуя полностью. Запах кожи возлюбленного было чем-то не из мира сего, чем-то просто нереальным. Моля Бога не оставлять его без этого запаха, Фёст ускорил движения, оглаживая чужой рукой свое тело и запрокидывая голову назад. Член бил точно по простате, выдавливая из Кхао громкие стоны, всхлипы и мольбы не останавливаться и двигаться быстрее.       Фёст давал ему все: и любовь, и ласку, и быстрые толчки, о которых его просили. Это было не приятно, а потрясающе. И запястья Кхао, что бережно оглаживают его пресс и дотрагиваются до сосков, и узкое нутро, которое сжимало член до белых искр перед глазами.       Когда вздохи и стоны участились вместе с толчками, Кхао обвил спину Феста ногами, откидывая голову назад, приглашая расцеловать шею снова. Ему подчинились. Когда стало жарче, когда звуки шлепков тел стали громче, а природная смазка вытекала все больше, Кхаотан почти закричал и излился на живот, попадая немного на чужой тоже.       Затем кончил и Фёст, только внутрь Кхао, сразу же повалившись сверху на любимого.       Через время они вернулись в реальность, восстановили дыхание и ярко улыбались друг другу, немного похрамывая при ходьбе. Приняв душ, актеры повалились на кровать и после недолгого диалога и признания в любви уснули, укрытые чистым одеялом и с улыбкам на лице.