Яд

Когда Теру было 10, он не был слаб. Возраст одарил его надменностью, безрассудной смелостью и упрямством. Если Теру хотел, то мог повалить на землю взрослых людей одним ударом психической энергии из ладони. Как вскоре стало понятно Когтю, это включало эсперов. Всего в десять лет Теру Ханазава был слишком упорным, чтобы быть пойманным одной грубой силой. Три отдельных члена Когтя были повержены, прижаты лицом к земле крохотным ботинком Теру. Каждый раз он хихикал как дитя, которое победило в игре в прятки. Всего в десять лет Теру был сильнее, чем вышестоящие члены Когтя. Но он не был умнее. Теру не боялся незнакомцев, ибо знал, что одержит над ними верх. Он не моргнул и глазом, когда в один летний день пошёл в парк, и человек с натянутым на голову капюшоном предложил ему рожок мороженого из ближайшего магазина. Теру просто схватил его, попутно бросив: «Спасибо, мистер,» и продолжил путь без какого-либо родительского надзора, быстро слизывая ванильно-шоколадный завиток до того, как его успеет растопить солнце. Теру не заметил мелового привкуса. Он не заметил ничего, пока не стало слишком поздно. Понадобилось лишь несколько минут, чтобы зудящее онемение пробралось до кончиков пальцев его рук и ног, чтобы сердце Теру замедлилось до волнующей скорости, и чтобы мир закружился вокруг. Он нечаянно выронил рожок из руки, затем упал на жгучий, согретый солнцем асфальт, содрав кожу с коленей и ладоней. Теру моргнул, но мир закружился только сильнее, и к краям его зрения подступили чёрные пятна. Внутри него вдруг стало горячо. На мгновение его живот охватила судорога, и тот вжался в себя. Теру нагнулся вперёд, выкашляв изо рта на землю жидкую примесь шоколадного, ванильного мороженого и измельченное снотворное. Теру свалился на бок. Вокруг него принялись собираться взволнованные взрослые голоса и шёпот, когда на его плечо вдруг опустилась чужая ладонь. «Не бойтесь, не бойтесь. Я его отец. Я отвезу его домой. Он только вчера оправился от простуды. Наверное, мы рано обрадовались.» И Теру подняли из лужи собственной рвоты и прижали к толстовке человека, который не был его отцом. Чья-то улыбка, толстый шрам на щеке расплывались в тумане перед его глазами, и Теру практически смог вспомнить, как своей ногой придавливал то же лицо к земле. «Держись, малыш. Мы идём домой.» Теру посадили в незнакомый грузовик. Его тошнота усугубилась беспощадной тряской и крутыми поворотами машины, которая завернула по направлению к неприступному, изолированному от мира месту. Теру оставалось лишь наблюдать за пробегающими мимо дорогами, не находя в себе силы поднять голову или вытереть подбородок, тем более освободить себя. В десять лет Теру увидел воочию, что такое Коготь.