В серых светлых буднях

Шум веселья стих едва Рюгудзи Эмма побежала наверх, убаюкивать разбуженного шумным братцем ребёнка. Па-чин похрапывал на полу, Майки и Такемичи потирали новые шишки на голове, а Дракен и Мицуя допивали последние баночки пива. – Похоже, я уже всё, – со смешком признался прилично пьяный Такаши. – Я тоже, – посмеявшись, вторил Кен. Опираясь на руки, он с улыбкой запрокинул голову и тихо произнёс: – Хорошо посидели сегодня. – Прости, Такемичи, из-за меня тебе тоже перепало, – глядя на то, как друг потирал свежий удар от его сестры, Майки чувствовал себя виноватым. – Эмма становится страшной, когда дело касается племяшки. Даже убивать готова... – Думаю, мы ещё легко отделались, – тихо хохотнул Ханагаки. Видя на его лице улыбку, Сано тоже едва заметно улыбнулся. – Она только-только уложила малыша. Неудивительно, почему разозлилась. – Все младенцы так чутко спят? – Просто вести себя надо было потише, мистер безрассудство, – по-дружески уколол брата жены Дракен. – А ты шуметь начал, вот тебе и прилетело. Эмма даже на меня злится, когда малыш просыпается. Младенцы мало спят – всё остальное время кричат или есть просят. Бывает, всё и сразу. – Жуть. Получается, вы теперь вообще не спите? – Майки побледнел от собственной догадки и раскрыл глаза шире после кивка головы. – Спать – это сейчас роскошь, но мы не жалуемся – пока надо просто потерпеть. На лице Кенчина была вымученная, но парадоксально довольная улыбка. Несмотря на все трудности, он был счастлив. У него появилась семья: любимая жена и ребёнок. Он построил дом и гараж, сделал ремонт, зарабатывал на починке мотоциклов. Даже друзья, с которыми редко удавалось погулять после рождения сына, сейчас были рядом. Он больше не опекал его, как в школьные времена – сейчас ему было, о ком заботиться. И Майки считал это правильным. Теперь на все его проделки Рюгудзи мог только усмехнуться – знал его, как облупленного и ничему не удивлялся. Его младшая сестра вышла замуж за того, кого любила с самого детства. Кого однажды с первого взгляда пожелала видеть своим будущим мужем и с тех пор не смотрела на других парней. Она стала невестой замечательного человека и родила от него здорового, крепкого малыша. Все её мечты исполнились и Майки был рад этому. Мицуя занялся любимым делом – выиграл в конкурсе и стал востребованным фэшн-дизайнером, чьи работы продавались за очень приличные деньги. Пока что клиентов у него было немного, он не спешил набирать популярность, но один из братьев Хайтани – директор самого популярного ночного клуба в Токио – обещал исправить эту ситуацию в ближайшее время. Ран был страшным собственником и относился к его досугу очень ревностно, но он видел, что шитьё делало его возлюбленного счастливым, потому не прочь был помочь с рекламой. Такемичи сделал предложение Хинате ещё в школьные времена, но свадьбу они пока не сыграли – решили подкопить на шикарный праздник. Он всегда очень сильно любил Тачибану, Майки в этом ни на секунду не сомневался. Думал, что легко будет отпустить его, но всё оказалось совсем не так – его эгоистичная сторона не желала расставаться с Ханагаки, ни как с другом, ни как с кем-то большим. У бывшего главы «Тосвы» были только байки. Кисаки однажды сказал ему то ли в шутку, то ли всерьёз, что это хобби можно было монетизировать, но пока углубился в мир малого бизнеса. Магазин, в котором Такемичи работал менеджером, он купил без особого труда и на этом не собирался останавливаться. Изредка заглядывая к другу детства на работу, он будто в насмешку дарил ему букет цветов, предназначенный для Хинаты. Жених Тачибаны нисколько на него не обижался – вместо этого по-дружески подкалывал, когда же тот сам соберётся жениться. Ответа на этот вопрос он никогда не получал – Кисаки уклонялся: говорил, что для него это пустая трата времени и уезжал по своим делам. В глубине души Майки ощущал, что их чувства с Теттой очень схожи, но не мог объяснить, почему. Они оба эгоистично любили Такемичи, потому и не хотели отпускать его в счастливую супружескую жизнь? Также Манджиро когда-то не мог смириться, что его друг детства всегда был влюблён в его старшего брата – пока Баджи не сказал ему об этом прямо, он не верил. Шиничиро частенько заглядывал в зоомагазин Чифую после работы, помогал Кейске готовиться к поступлению на ветеринара, хотя и сам мало что смыслил в учёбе. После взаимного признания они стали почти неразлучны и Майки был рад за них. Однажды он не удержался от шутки, что старший брат зря всю жизнь гонялся за девчонками, за что отхватил от Шиничиро ласковый подзатыльник – мелкий гений в лице его младшего брата был как всегда прав, но чёрта-с два он бы признался ему в этом! Никакого гения Майки в себе не ощущал. Он был глуп и слеп к чувствам своих близких, не видел самого очевидного. Всегда боялся взглянуть на себя со стороны. Боялся однажды увидеть в зеркале напротив пустые чёрные глаза, но его самый главный страх осуществился в будущем – он остался один на один со своим одиночеством. Дедушка ушёл в мир иной. Эмма стала женой и мамой. Шиничиро занимался мото-магазинами и своей личной жизнью. Изана занялся благотворительностью. Никому больше не было дела до него. Даже Такемичи, который стал для него всем, и тот ему не принадлежал. Он бы никогда не смог присвоить его себе, как вещь, любимую игрушку. У него была своя жизнь и судьба. Он не обязан был спасать его от одиночества. – Ого, уже так поздно, – пьяный взгляд Кенчина так и прояснился, когда он посмотрел на часы. Покачиваясь, он медленно поднялся и начал собирать пустые банки – не хватало ещё Эмме убираться после их попоек. – Парни, вы по домам или ночевать останетесь? Манджиро украдкой взглянул на Такемичи и едва поборол в себе желание взять его за руку – вместо этого хмуро опустил глаза и сжал штанину своих брюк. – Па точно уже не встанет, – улыбнулся Мицуя, взглянув на мирно спящего товарища. Его светлая куртка сползла с плеча, чёрные волосы растрепались, а на лице раскраснелся яркий румянец. Он выглядел максимально расслабленным, даже развязным. – Я бы остался прямо здесь. Сейчас упаду и баиньки. – И не мечтай, я тебе на диване постелю, – язвительно хмыкнул Кенчин, потрепав его по волосам, чем вызвал очередной пьяный смешок. – Хиначка, наверное, волнуется – уже несколько раз звонила, – счастливо и пьяно пролепетал Такемичи, достав телефон. – Хотя я предупредил её, что могу не прийти ночевать, но лучше домой пойду. Я так соскучился! Увлечённый разговорами о своей любимой невесте, он не заметил, как Майки молча отсел от него подальше. – О, Кисаки тоже чего-то звонил... Блин, надеюсь, не по работе?! Иначе он с меня шкуру спустит за то, что я вовремя ему не ответил! – Такемичи, – со стороны лестницы послышался угрожающий, похожий на рык разъярённой львицы, шёпот молодой матери и все мужчины невольно вздрогнули, – я сказала: больше ни звука! – П-прости, Эммачка, я не хотел... – Как ты мою жену назвал? – вкрадчиво спросил Дракен, склонившись к побледневшему в лице Ханагаки с нарочито грозным лицом. А потом весело улыбнулся и постучал его по плечу: – Только свою женщину так нежно надо называть, дурень! Смех главы семейства подхватил и Мицуя, за что им обоим чуть не прилетело от Эммы. Уставшая Рюгудзи попросила их не шуметь и спросила, кто останется с ночёвкой – ей хотелось как можно скорее и самой лечь спать. «Всем так весело, – глядя на своих друзей, изучая счастливые лица пустыми глазами, Майки был словно в трансе, далеко от них. – Почему же я чувствую себя так паршиво?» Мицуя принялся помогать с уборкой, как вдруг на краю стола завибрировал его телефон. – Алло? Ага, уже закончили... Язык заплетается? – он тихо хохотнул. – Ну, да, мы же пили. Немного... Банок десять, пятнадцать. Ну, мы давно не виделись, решили: гулять так гулять. Когда домой? Дракен и Эмма разрешили с ночёвкой остаться, я согласился. В смысле, приедешь? От удивления он едва не выронил грязные стаканы. – Это ещё зачем? Не надо. Да, блин, ты слышишь меня? Говорю, езжай без меня. Эй, Ран... Чёрт... Он только и успел тяжело вздохнуть, как в дверь тактично постучали. На недоумевающий взгляд вернувшегося с кухни Дракена Мицуя виновато пожал плечами и пошёл открывать нежданному гостю. Майки проследил за ним взглядом: как с порога его сгребли в крепкие объятия обтянутые в кожаные перчатки руки, шепнули что-то на ушко, заставив раскраснеться пуще прежнего, и незаметно для всех поцеловали, пока их никто не видел. Мицуя слабо сопротивлялся, пьяно ворча, но на самом деле он был совсем не против, что Ран приехал за ним. Они отстранились друг от друга только когда их застукала чета Рюгудзи. – Мицуя, ты не останешься? Я тебе уже чистое постельное приготовила, – Эмма мельком взглянула на высокого мужчину с короткой ухоженной причёской, держащего Такаши за талию одной рукой, и невольно смутилась. – Простите, ребята, меня похищают домой. – Позволите мне забрать его у вас? – вежливо поинтересовался Хайтани, добродушно улыбаясь и сильнее прижимая Такаши к себе. На деле же ему было всё равно на ответ Дракена и Эммы – он в любом случае не хотел отдавать им своего парня. – Позволяем, но только сегодня, – шутливо хмыкнул Кен. – В следующий раз предупреждай о своём визите заранее или не отдадим тебе Мицую. У нас ребёнок маленький, а вы шумите на ночь глядя. – Прости-прости, я обязательно отчитаю его за это, – уверил Такаши, прежде чем за ним и его парнем закрылась дверь. Если бы Ран не придержал его за талию, он бы и идти не смог, не шатаясь. – Всем спокойной ночи. – Я тоже поеду, – засобирался Такемичи. Оторвав взгляд от покинувшей их компанию счастливой парочки, Майки посмотрел на него. – Повезло, что Кисаки не спал – написал ему, чтобы вызвал мне такси до дома. Сказал, что это за счёт премии... Вот же шут недоделанный. «Кисаки пришлёт за ним своего водителя, но скажет, что это просто таксист», – мельком подумал Сано. Прислонившись спиной к дверному косяку и скрестив руки на груди, он молча наблюдал, как Такемичи начал обуваться, надел куртку. Дракен и Эмма чудом разбудили дремлющего Па, убрали лишний мусор и постелили ему на диване в гостиной. – Всё, я собрался. Такси уже подъехало, – раскрасневшийся от выпитого пива Ханагаки с улыбкой обернулся и раскрыл перед ним руки для объятий. – Пока, Майки-кун. Отлично посидели сегодня! Излучая показное равнодушие, Манджиро даже не дёрнулся в его сторону. На его губах застыла холодная усмешка. – Ага, хорошо потусили. Надо бы повторить. – Обязательно! Ещё не раз так соберёмся. Дракен, Эмма, я поехал! Взмах руки на прощание и всё веселье разом стихло. Наступила оглушающая, снедающая изнутри тишина. – Майки, чего встал? Помогай убираться, – скомандовала Эмма, обратившись к странно молчаливому брату. – Ты спать не хочешь? А вот я хочу! – Эмма, какое сегодня число? – Издеваешься? Двадцать седьмое октября было, сегодня уже двадцать восьмое. Во времени потерялся? – Который час? – Да уже за полночь, наверное. И как тебя ещё сон не сморил? Я думала, самый первый из нас уснёшь. – Я кое-кого жду. – Ждёшь? – удивилась Эмма. – Ты не останешься? Домой поедешь? – Да, но не к себе. – А к кому? – поддержал жену Дракен. Поведение Майки и ему показалось странным – в одно мгновение изменился, словно серьёзно задумался над чем-то, отстранился от всех. О датах вдруг начал спрашивать. К кому это он собрался на ночь глядя? – После полуночи... «Он должен приехать». С закрытыми глазами Майки расслышал своим кошачьим слухом стук каблуков за дверью и спустя секунду чета Рюгудзи отвлеклась на нового гостя – высокого мужчину в деловом костюме, с безучастным взглядом золотых глаз, скрытых за оправой круглых очков, и короткой причёской милированных волос. Дракен раскрыл глаза от удивления, когда увидел его на пороге своего дома. Их вражда осталась в прошлом, но в его голосе всё же прозвучало неодобрение: – Что ты здесь делаешь, Ханма? – Две минуты первого, – проигнорировав его вопрос, равнодушно произнёс Шюджи, взглянув на часы на запястье. Затем он спокойно перевёл взгляд на Сано: – После полуночи, как и договаривались. «Договаривались?» – зацепился за эти слова Кен. – Теперь я тоже пойду. Эмма, Кенчин, спасибо за классный вечер, – сбегав в гостиную за курткой, Майки потом вернулся к ним абсолютно другим человеком – приятно встревоженным, с горящим в некогда пустых чёрных глазах предвкушением чего-то хорошего. – Эмма, прости, что шумел и разбудил малыша – с меня подгузники! Он был так рад, что за ним приехал... Ханма? Нет, ещё секунду назад ему на всё было плевать. «Майки, что с тобой происходит?» – когда брат жены молча прошёл мимо него к «Жнецу», к Дракену вернулось давнее чувство беспокойства. Почему он не рассказывал ему, что они с Ханмой стали близки? Почему, подобно Хайтани Рану, тот приехал за ним глубокой ночью? Не обращая внимания на них с Эммой, двое начали непринуждённый разговор: – Ты сегодня на машине или на байке? – На машине. – Значит, ты – такси. – Ха? Не называй меня так. – Приехал минута в минуту. Точно такси! – Заладил... Поехали уже. – Стоять, – Дракен бесцеремонно вклинился в их интимную атмосферу, преградив Майки путь рукой. Не давая Сано ступить за порог, он разделил его с Ханмой. Почувствовал, как жена рядом невольно вздрогнула от резкого звука. – Я так и не услышал ответ на свой вопрос. Что. Ты. Здесь. Делаешь? – Он позвал, – встав вполоборота, Шюджи показал указательным пальцем на Майки. – Ты хочешь, чтобы я поверил, что Майки сам попросил тебя приехать за ним? – Кенчин, но это правда, – тихонько подтвердил Сано. – Я попросил Ханму приехать за мной после вечеринки и сказал, где вы живёте. «Почему ты попросил об этом его?» – не озвученный вслух вопрос застыл в глазах Рюгудзи и Майки его прекрасно прочитал – их взгляды были обращены друг на друга. Сильная, натренированная годами рука бывшего заместителя «Тосвы» соскользнула с косяка, более не преграждая Сано путь к тому, кому он не доверял всеми фибрами души. К «Жнецу» из Кабукичё. Ответа в глазах Майки он так и не увидел: возможно, он и сам его не знал. Или подумал, что Дракен его не поймёт? – Я задам тебе только один вопрос: безопасно отпускать тебя с ним? Рюгудзи почувствовал неладное, когда губ бывшего главы коснулась едва заметная усмешка. Но было уже поздно – запустив руки в карманы куртки, Майки перешагнул порог их с Эммой уютного дома, направляясь к чёрной машине Ханмы. Он шепнул едва слышно, но уверенно: – Да.

* * *

Равнодушно наблюдая за тем, как цвет на светофоре сменился с зелёного на красный, Сано тихо обратился к своему водителю: – Поздравляю с днём рождения. – Что? – Вчера было двадцать седьмое. Это же твой день рождения? Поздравляю. – Есть смысл спрашивать, откуда ты это знаешь? – Кисаки когда-то говорил. Я запомнил. – Понятно. – Как отметил? – На работе. – Скукота. – Ага. – Я подумал, что ты не захочешь быть со мной в этот день, поэтому пошёл к друзьям. Мы очень давно не виделись, нельзя было отказаться. – А ты бы отказался? – усмехнулся «Жнец», взглянув на него. Майки же свой взгляд прятал за густой чёлкой коротких чёрных волос. – Пристегнись. – Зачем? Мы же ночью едем. – Всё равно пристегни ремень – так положено. Ещё оштрафуют из-за тебя. Машина – это тебе не байк. – Достал. Сейчас пристегнусь! – в безэмоциональном голосе Сано наконец послышались искорки гнева, вызывая на лице Ханмы едва заметную улыбку: так-то лучше. Он не стал ждать – потянулся к креслу, достал ремень безопасности и сам пристегнул его. Их лица были на одном уровне. Золотые глаза встретились с абсолютной бездной чёрных. – Я бы и сам это сделал. – Долго копаешься. – Это ты слишком требовательный, – несогласно хмыкнул Майки. – Не всё же тебе командовать, – хитро усмехнулся Шюджи. Если бы цвет на светофоре не сменился на зелёный, он бы и не отстранился от Сано. Вернувшись на своё сиденье, сказал с показным равнодушием: – Я не знаю, где ты живёшь. Адрес? – Я не хочу домой, – неожиданно закапризничал Майки. – В отель? – Нет. – В гараж? – Ты предлагаешь мне сегодня спать в гараже? – В обнимку с любимым байком. – Ещё одно такое предположение – и я тебя ударю. Ханма ухмыльнулся только в мыслях, а в реальности нисколько не изменился в лице. – Тогда куда тебя доставить? – Пораскинь мозгами. – Я могу оставить тебя на улице, как брошенного кота. – И даже не покормишь? – Сано был возмущён. – Нет. – Убить тебя за это мало. – Или... – «Жнец» специально сделал минутную паузу. Ему очень понравилась их игра в угадайку. И то, как некогда безучастный бывший глава «Тосвы» сжал руки в кулаки. – Можешь поехать ко мне. У меня закончились варианты. Майки промолчал. Не стал дерзить или язвить. Откинувшись на спинку сиденья и отвернув лицо к окну, он просто промолчал. Ханме затянувшееся молчание не понравилось. Он в шутку спросил, чтобы их перепалка продолжилась. – Майки? – Молчи. Я спать хочу. Спустя минуту Ханма уже слышал его тихое сопение – Майки самым бесцеремонным образом прервал веселье и заснул. Можно было потыкать и подёргать его, разбудить, но тогда он рисковал и правда нарваться на смачный удар отнюдь не слабой ножки. В прошлом ему было бы всё равно, но сейчас появилось много обязательств в виде работы помощником друга-миллионера – портить лицо никак нельзя. «Жнец» ненадолго обратил на спящего Сано взгляд тёмных золотых глаз, смиренно вздохнул и развернул машину в сторону своего дома.

* * *

– Просыпайся. Приехали, – открыв дверь авто с его стороны, Ханма выжидающе смотрел на безмятежно спящего Майки, который даже не пошевелился, продолжая сладко сопеть. – Вставай или я тебя выкину. Если бы Сано не спал, ему бы уже прилетело за эти слова; делать этого, он, конечно, не собирался, просто дразнил. – Я не шучу, – прошептал «Жнец» тише, склонившись к его лицу. Мягко убрал прядь с глаз, заправил за ушко, но Майки так и не проснулся. Ханма ещё недолго гипнотизировал взглядом умиротворённое личико, пока не понял, что это было совершенно бесполезно. Отстегнув ремень безопасности, он осторожно обнял Майки, на секунду задержался в такой позе, коснувшись губами шеи, а потом рывком вытащил его из салона и перекинул через плечо. Бывший главарь «Тосвы» висел на нём вниз головой, словно тряпичная кукла, и Шюджи не отказал себе в удовольствии воспользоваться его слабостью, придерживая груз за задницу. В лифте Сано так и не пошевелился, хотя он всё время держал его за пятую точку, ожидая бурной реакции. Зайдя в квартиру, Ханма едва подавил в себе желание сбросить тушку Майки на пол. Вместо этого снял туфли, включил приглушённый свет и в полумраке прошёл в гостиную. Поразмыслив, он решил не оставлять Сано на диване или полу – ради собственного веселья понёс его в спальню. Всю дорогу до комнаты он представлял себе растерянное личико Майки утром, когда тот обнаружит себя в его постели и будет задаваться вопросами, на которые он специально не станет отвечать. Ближе они не стали. Просто у него никого больше не было, кроме Майки и Кисаки. Второй углубился в бизнес, а первый погряз в одиночестве, потерялся среди своих счастливых друзей словно тот самый брошенный на обочине дороги котёнок. У Майки тоже никого не осталось, кроме него. Склонившись над постелью, чтобы уложить туда Майки, Ханма почувствовал, как, сцепившись в замок, его шею сжали в кольцо подозрительно сильные руки. Он застыл в полусогнутом положении. Дыхание стало тише, медленнее. – Не оставляй меня сегодня. Майки не показывал ему своих глаз – Ханма слышал только его шёпот, чувствовал горячее дыхание, опаляющее неприкрытую рубашкой кожу, по которой вмиг пробежались предательские мурашки. Ему и самому стало жарче. Он попробовал отстраниться, но тщетно – Майки не разорвал кольцо рук, наоборот – притянул его ближе, раздвигая ноги шире. От такой близости с ним стало и вовсе невыносимо. Ханма чувствовал, что, задав вопрос в духе: «Какого чёрта ты делаешь?», он точно не получит на него ответа. Майки уже выразил ему своё желание, и это была вовсе не шутка. – Ты знаешь, на что это похоже? – Да. Я хочу этого. Сано сжал руки сильнее, притягивая его ещё ближе, и невольно вздрогнул, почувствовав под футболкой татуированные руки. Ханма не спеша прошёлся пальцами по каждой выступающей косточке, проверяя, где же Майки запретит ему трогать себя. Пощекотал торчащие соски, поднимая футболку выше, до самой шеи. Сжал их, больно выкручивая, нарочно царапая ногтями, но от Майки снова не было никакой реакции – он не запрещал. Но и лица ему своего не показывал – уткнулся в шею, обхватив ногами за бёдра. «Хочешь переспать со мной?» Вопрос повис в воздухе – Ханма не стал озвучивать его вслух. Как и медлить: в тишине звякнула пряжка ремня, скользнула молния. Он бы солгал, если бы сказал, что Майки никогда не возбуждал его – как сознание, так и тело. Они могли обойтись без прелюдий – его член затвердел лишь от тесной близости с ним. Приподняв за бёдра, Шюджи стянул с Майки штаны, избавил от трусов, раздвинул мягкие ягодицы и нетерпеливо вставил длинные пальцы, растягивая узкие стенки мышц; доселе ещё никем не тронутые. Сано вздрогнул от резких движений, но не оттолкнул его – попытался привыкнуть и со временем сам начал насаживаться на фаланги, покачивая бёдрами, тихо постанывая ему на ухо, когда дотянулся до простаты. «Жнец» на секунду замер: он никогда не видел его таким. Подобная сторона Майки удивила его, но лишь на мгновение – за ним последовали удовольствие и сладкие спазмы в паху. Обнимая его за талию, он вонзил зубы в открытую шею, словно вампир, затем сразу же зализывая место укуса языком. Свободной рукой начал водить по его сочащемуся смазкой члену вверх-вниз, продавливая пальцами каждую венку, наслаждаясь сладкими стонами. Ему не мешало, что Майки не хотел размыкать кольцо рук – он мог трахнуть его и в таком положении: его разбухший член упирался в живот Сано, готовый вот-вот взорваться. Манджиро царапнул его за плечи, но не испугался и не ударил, когда место пальцев занял эрогенный фаллос. Расслабил мышцы, понимая, что в такую узкую дырочку, как его, член сразу не войдёт. Он хотел почувствовать его в себе как можно скорее – ему едва хватало сил держаться, чтобы не попросить Ханму об этом. Пока он держал его за шею, «Жнец» схватил ягодицы, намеренно оставляя на нежной коже следы кровавых полумесяцев от ногтей и насильно начал вставлять в него колом вставший член. Ханма и сам был на исходе – он не собирался возиться с ним. Войдя по головку, испустил вздох облегчения, замер, позволяя привыкнуть им обоим, и плавно качнулся бёдрами вперёд, вдавливая Майки в постель, безжалостно разрывая узкое колечко мышц и вырывая из его горла несдержанный крик. Вопреки его опасениям, Сано и после этого не возразил – вздрогнул всем телом, сжал его внутри так, будто собирался вытолкнуть, но потом заставил себя расслабиться, подмахивая бёдрами ему навстречу. Со временем оба перестали чувствовать боль – осталось лишь наслаждение. Их тела двигались в одном ритме, они словно стали одним целым. Ханма кусал и целовал Майки за шею, крепко сжимая бёдра на весу, ни на секунду не допуская мысли о том, что за весь секс они ни разу не поцелуются. Эту не самую важную потребность ему с лихвой компенсировали рваные стоны Сано и жаркое дыхание, его как никогда прежде податливое тело, которое он и не мечтал иметь. Ханма упивался им. Поначалу фрикции были неторопливыми, чтобы подольше помучить несгибаемого бывшего лидера «Тосвы», который очень охотно раздвигал ноги шире и страстно стонал под ним, не раскрывая глаз. Тишину спальни заполнили неприличные хлюпающие звуки, шлепки бёдер друг о друга и несдержанные стоны. По влажным телам струился горячий пот. Чувствуя скорую разрядку, Ханма быстро облизнул губы и напряг руки, сильнее вколачивая в Майки налившийся смазкой член. Он прошептал, словно в полубреду, что хотел бы кончить в него, и после этого толчки стали резкими, грубыми. – Ах! А-а! – Майки, я... – Ах! – Сано расслабил руки, отпустив его, и, откинув голову на подушки, протяжно вскрикнул от удовольствия. – Мне так хорошо с тобой, – честно признался Ханма. Он и сам не понимал, почему сказал это именно во время секса, не раньше. В тот момент, когда его влажное тело плавилось в руках, словно сладкое масло, а с губ срывались совсем неприличные стоны. Всё время он смотрел на него, чтобы запомнить каждую изменившуюся на его лице эмоцию. Майки же на него не взглянул ни разу – даже когда они оба были на пике удовольствия, он не раскрыл глаз. В состоянии оргазма Ханме это не показалось странным. Он думал только о том, как хорошо было владеть им, как классно было заполнить его собой, когда они оба кончили. – Майки! – Таке-... Такемичи! Ах, Такемичи! Ах! Такие звонкие крики невозможно было не услышать даже на грани оргазма. Майки шокированно распахнул глаза, не веря, что сделал такую ужасную глупость так не вовремя. Он словно очнулся от глубокого сна – думал, что всё происходящее не более, чем его фантазии, дурман. Даже не осознавал толком, с кем был в постели – думал совсем о другом. Думал о том, что занимался сексом с другим. Во сне. Ему страшно было взглянуть на Ханму после такого. За копной густых милированных волос не было видно его глаз, но невозможно было не почувствовать, как он напрягся всем телом. «Я не хотел этого! Я не хотел!» – кричал Манджиро в душе. Он не сразу понял, что душить его стала отнюдь не душевная боль, а физическая – татуированная рука с иероглифом «Наказание». Распахнув глаза от ужаса, он встретился с взглядом с потемневшим от ярости золотом. Хватка двух рук на его горле усилилась и в полумраке раздалось угрожающее шипение: – Я убью тебя. – Я не хотел... Прости меня, пожалуйста... – из чёрных глаз ручьём полились горькие слёзы. Отнюдь не от боли, Майки её не чувствовал. Ему хотелось просто исчезнуть. – Прости... – Сейчас ты осознаёшь, кто рядом с тобой, ублюдок? – вкрадчиво произнёс Ханма, сильнее вонзая ногти ему в кожу, желая раздавить грёбаную трахею, вырвать ебучий кадык. Разорвать его голыми руками. Стереть в пыль. – Видишь, кто сейчас оборвёт твою жалкую жизнь, тварь? – Я не хотел этого, – шептал Манджиро словно в бреду, чувствуя, что воздуха в лёгких уже не было. Обливаясь слезами, он до последнего просил у него прощения: – Прости... Прости... «Жнец» остановился лишь после того, как чёрные глаза напротив остекленели. Ещё мгновение – и он бы убил чёртового Сано, но вовремя заставил себя убрать руки. Тяжело дыша от накатившей волнами ярости он слышал лишь бешенный стук собственного сердца. Обида. Боль. Ненависть. В нём разом смешалось всё. По телу прошлась мелкая дрожь. Майки под ним не дышал и даже не пытался вздохнуть. Жгучая ярость уступила место холодному, как лёд, осознанию – он убил его. – Майки?.. Эй, Майки! Откинув с мёртвенно-бледного лица чёрные пряди, он наконец увидел его безжизненные глаза. Не осознавая, как из его собственных полились слёзы, истошно закричал: – Майки!

* * *

Кто-то осторожно потормошил его за плечо, вырывая из лап ужасного сна. Ханма очнулся от кошмара резко, ударившись затылком о спинку сиденья, отдышался и только спустя пару секунд осознал, что сидел в салоне своей машины. А рядом... – Ого, ты и правда заснул, – удивился Майки. – Я думал, просто глаза прикрыл. Мы в пробке уже час стоим – на дороге авария. Так к твоему дому и не доехали. – Сколько я спал? Шюджи заставил себя максимально быстро выровнять голос, чтобы в нём не прозвучало ни единой лишней нотки. Ещё секунду назад, в кошмаре, он видел этого парня мёртвым и даже занимался с ним сексом. Что это – наваждение или сумасшествие? – Не знаю. Я проснулся, ты дрых ещё. – Вали к себе домой. Пешком. – Эй, ты меня выгоняешь?! Мы почти доехали до твоего дома! – Если мы когда-то займёмся сексом, только попробуй назвать меня другим именем, – резко переведя тему, угрожающе прошептал Ханма в тишине, схватив его за руку и притянув к себе ближе. Видеть сначала недоумение, а затем расцветающий на бледных щеках румянец оказалось забавно, но у него не было настроения улыбаться. – Предупреждаю: я убью тебя за это. – Это я тебя сейчас убью за такие слова! – воскликнул зардевшийся и разгневанный Сано. – Извращенец! О чём ты вообще думаешь?! – Ответь на один вопрос: ты хочешь переспать с Ханагаки? Майки вмиг обомлел, словно «Жнец» взглянул ему в самую душу. Хотел ли он именно такого? Нет. Он не хотел быть одиноким и был уверен, что только Такемичи мог спасти его. Как ребёнок, не хотел отдавать любимую игрушку, и как эгоист считал его своей собственностью. Но корень всему был один – его собственное одиночество. Ханма всё не мог выбросить из головы последнюю сцену из кошмара: как Майки плакал и просил у него прощения. Он уже знал ответ на свой вопрос. Как и то, будет ли у них секс или нет. Усмехнулся и, запустив длинные пальцы в густые чёрные пряди, притянул Манджиро к себе за затылок, прошептав прямо в губы: – Тогда я прямо сейчас выбью это дерьмо у тебя из головы, Майки. – Как бы не так, – до того, как они поцеловались, он врезал ему кулаком по лицу и резко дал дёру – буквально выскочил из его машины, прямиком в гущу автомобилей и со всех ног побежал прочь. Ханма только и успел выглянуть наружу и недоумённо крикнуть ему вслед: «Куда ты?!», на что Сано ответил ему: «Иди ты к чёрту!», обернувшись лишь на мгновение, мельком показав пунцовые щёчки и шальные кошачьи глаза. – Он собирается забрать чужой байк? – весело хихикнул Шюджи. Прямо на его глазах Майки одним ударом сбросил с мотоцикла левого зеваку и приватизировал его транспорт с истеричными криками: «Мне нужнее, дубина! Меня преследует извращенец!» «Ему лучше не знать, что в недалёком будущем Кисаки планирует сделать его популярным гонщиком, – думал Ханма, с усмешкой наблюдая за беглецом. – А я – своим парнем, как минимум. Наслаждайся свободой, Майки, пока можешь. Сегодня ты от меня сбежал, но следующего такого раза не будет~» – Этот извращенец опять что-то задумал, – буквально кожей почувствовав на себе хищный взгляд голодных золотых глаз, Сано невольно вздрогнул. Щёки всё ещё предательски горели румянцем, а из головы не выходила картина того, как «Жнец» собирался поцеловать его. Совсем с ума сошёл! – Куда важнее – как мне теперь забыть это? Интуиция подсказывала Майки, что до следующего такого раза – уже доведённого до конца – сделать это ему не удастся. Ханма и правда выбил у него из головы все мысли о Такемичи. Напрочь.