Потеряшка

Как один из многих беззаботных летних деньков, этот день не выделялся ничем примечательным. Такие же курчавые клочки облаков, раскиданных по такому же васильковому небу, сквозь лепестки которого прорываются такие же пламенно-желтые язычки закатного светила — предвестника вечера… Пожалуй, ничего такого. Ну, разве что над головой игриво шелестели зрелые листья, а рядом с ухом бомкали и бумкали барабаны под ударами колотушек, сопровождаемые, вероятно, традиционными корейскими танцами. Весёлые девушки и парни, объединенные любовью к родной культуре, со страстью вкладывались в резвые рывки и синхронные повороты. Августовский ветер легонько, поднимал хлопчатые юбки, реющие морскими и персиковыми пятнами над скучным асфальтом, придавая отточенному танцу воздушного хруста. Не знаю, зачем я пришёл сюда. Корейская культура? Э… Не особо увлекаюсь. За компанию? Я поглядел налево — встретился с деревянным столбом, направо — скользнул глазами по остальной части парка. Как бы это ни было странно, но нет. Впервые за столько времени появилось непривычное, сумбурное желание прогуляться самостоятельно. Без цели, без плана, без веселья, отвлекающего от таких навязчивых и склизких, как слякоть в непогоду, мыслей. Только я, людской гул и этот закат. А большего почему-то и не надо. Я не сдержал скучающего зевка, не удосужившись даже скрыть его ладонью. Какое кому дело до парнишки, который не раз безуспешно спасал город от напастей, сотворенных его собственными руками? Карие глаза танцовщицы, за движениями которой я имел смелость наблюдать последнюю минуту, остановились на моём лице. Показалось, что её лицо похоже на Мэй… Мэй бы точно хлопнула меня по плечу с возмущенным видом, если бы услышала те слова, которые я начинаю думать и озвучивать всё чаще. И я замолкнул бы, наверно, а потом… Подумал бы и сказал это снова. Разве я не прав в том, что город был бы в большей безопасности, если бы не моя глупая голова, по вине которой ключ "от города" оказался в руках Королевы Пауков? По вине которой… Около ног раздался лай. Лай? Я посмотрел вниз, и наконец заметил, что на меня уставились другие карие глаза: маленькие, любопытные и глупые. Глазки моргнули, а затем блеснули, когда короткие лапки начали наворачивать круги около моих ног. — Ну привет, малыш, — мне пришлось опуститься на корточки, чтобы коснуться пушистой макушки пёсика, — почему ты здесь один? Или одна? Пёсик, который оказался корги, ничего не ответил — только наклонил голову, давая возможность погладить золотисто-молочную шерстку, и закрыл темно-карие глазки. — О, вы только посмотрите на эту мордашку! Как тут устоять? Всего пара секунд, и я уже чесал пушистую голову двумя руками. Не став задерживать пушистика, я вызволил его из любвеобильной хватки. Но корги не уходил, продолжая жалобно скулить, и эта странная картина заставила сердце сжиматься от странного чувства, не дающего покоя. — А где твой хозяин, малыш? Пёсик продолжил скулить, и ответ нашёлся сам по себе. — Ты потерялся! Потерялся же? Корги гавкнул, и я из лучших побуждений потрепал его, почувствовав вдруг кончиками пальцев ошейник, скрывавшийся до этого момента под слоем собачьего пуха. Движение вниз — пальцы нащупали холодную поверхность. Я присмотрелся и обнаружил железный брелок. Стрелки губ радостно поползли вверх. — Номер! У кого-то очень заботливый хозяин, да, малыш? Не переживай, сейчас я позво… Но корги, как ошпаренный, дернулся и потяпал на коротких лапках так быстро, будто явно планировал распорядиться своей судьбой иначе. — Стой! Что за дуралейка! — не теряя ни секунды, я мигом встал на ноги и оттолкнулся, несясь за беглецом на всех парах. Даже если эта маленькая погоня вызвала у прохожих удивлённые усмешки, мне было все равно — о каком смехе речь, когда нужно срочно помочь несмышленому корги? Корги, имей он разум да речь, наверняка бы поспорил о том, кто более несмышленый: ведь он успел притормозить около случайной скамейки, а я, не рассчитав скорость, запнулся и клюнул носом на асфальт, который больше не скучал, зато насмешливо позволял поцарапаться ладонями об шершавую поверхность. Разгорячившись от обиды то ли на корги, то ли на асфальт, я поднял возмущенный взгляд. А скамейка ведь оказалась не случайной… — Лапшичник? — знакомая бровь вопросительно скривилась вверх. — Красный Сын! — собственная бровь хмуро насупилась вниз. — Мне сейчас не до тебя, я занят важным делом! Я сказал эти слова не просто так — сын демона уже поднял палец и открыл рот, чтобы, как всегда, вставить свои три копейки. Мудрые наставления, которые он считал необходимым адресовать глупому доставщику лапши, вполне можно было оставить на потом — сначала надо помочь потеряшке! Не теряя времени на глупости, я схватил железный брелок и набрал большим пальцем номер рассеянного хозяина. Заворчали гудки. Завопила попсовая мелодия. Красный Сын вздрогнул, но, поспешив унять вспыхнувший румянец, спокойным жестом достал из кармана мобильник, и звуковой балаган утих. — Глупый крестьянин! Незачем затыкать кого-то умнее себя, — фыркнул демон, поднимаясь со скамьи, а затем совершил нечто неожиданное — поднял на руки корги. Я моргнул пару раз, прежде чем бесстыдно раскраснеться. — Так это?.. — Да, да, это мой пёс, представь себе, — демон закатил глаза, почесав корги за ухом, и принял прежнюю позу, с которой встретил героя Мегаполиса. — И нечего бегать за ним и обзывать дуралейкой, когда у самого лапша вместо мозгов! — О, это было настолько громко? — я виновато усмехнулся и поднялся с колен, — ну… виноват! — Разумеется виноват, — буркнул гордый хозяин, — и не думай, что тебе так легко сойдёт с рук все то, что ты сейчас натворил. — Да понял я, понял. По мороженому? — Я же сказал, так легко… Ладно, лапшичные мозги. За твой счёт.