Дома

Небо вечно затянуто облаками. Ощущение что пространство за километры вокруг мертво. Однако в сердце это пустыря стоит дом настолько незамысловатый, что больше похож на коробку. Пейзаж разнообразило одно мертвое дерево в 21 ярдах от постройки, несуразно торчащее из голой земли, словно последний волосок на коже, который забыли выдернуть. Кажется, что он не отделял себя от своего жилища. Потому отходить от него было неправильно. Безумие - надолго покидать самого себя, разве нет? Хьюберт о чем-то жалко поскрипывал в углу. Фингерс тоже уже некоторое время не спал, а сверлил взглядом потолок. Появился повод подняться. - Не можешь и дня прожить, не распевая эту назойливую песню? Ты специально это делаешь, чтобы разозлить меня, Хьюберт Камбердейл? – Фингерс недовольно посмотрел маленькую тряпочную куклу, которая валялась в самом сыром и пыльном углу комнаты. Он сам ее туда зашвырнул перед сном. – Ты опять взвалил на меня всю работу по дому. Я не понимаю зачем вообще позволяю тебе здесь жить. К слову, Марджори и Джереми добросовестно выполняют свою работу в отличии от тебя.– кукла тупила немигающий взгляд в сторону Фингерса и, кажется, не собиралась раскаиваться. – Знаешь что?! Поживи недельку другую самостоятельно. Тебе этот опыт будет полезен. – Фингерс сердито подошел, поднял марионетку и, немного помешкав, выкинул ее в окно. Отряхнув руки он направился в гостинную. Надо было подготовиться к новому дню. - Ты снова галлюцинируешь. Он испуганно подскочил из-за стола и оглядел помещение в поисках источника звука. Пусто. Видимо в испуге он задел стол, тарелка с невнятной кашей, которую он назвал завтраком, валялась на полу донышком вверх. - Придется снова мыть пол – вздохнул хозяин дома и нервно зашагал за тряпкой и ведром. Наверное этот ошметок волокна непонятного происхождения подойдет. Почти все предметы в доме имели на себе хотя бы немного следов запекшейся крови. Это не было проблемой. Откуда-то из-за стен послышались всхлипы. Фингерс снова испуганно озарился и схватил первое, что попалось под руку, свою старую поварешку, готовый в любой момент замахнуться на незванных гостей. Еще один всхил эхом доносящийся словно отовсюду и одновременно из ниоткуда стали последней каплей и он в ужасе выбежал на улицу. Сердце бешено колотилось, голову словно сдавили металлическим обручем и она вот-вот лопнет. Он добежал до мистера Бранчеса, и скрылся за его стволом, в надежде что нечто внутри дома потеряло его из виду. Тишина. Посидев так какое-то время Фингерс почувствовал как сердцебиение немного успокоилось. Он облокотился спиной о ствол и сполз на землю. Кажется, к глазам подкатили слезы, их причина была не совсем понятна. Он зажмурился и проморгался. Минутная слабость, ничего страшного, он просто испугался. Кисть руки заболела от напряжения, все это время он сжимал в руке поварешку словно от этого зависела его жизнь. Пальцем, сам того не замечая, он потирал ржавый металл, что позволяло ему быстрее придти в себя. Фактуры убаюкивали воспаленный разум, возвращая к чему-то простому и понятному. Он еще раз провел рукой по ручке поварешки и почувствовал, как кожа ладони зацепилась за острый скол металла. Тогда он провел еще раз, приложив небольшое усилие. Метал рассек кожу и Фингерс обмяк. Он смотрел, как кровь выходила из раны. Удовольствие теплыми волнами растекалось от места повреждения по всему телу. Голые ветви мертвого дерева нависли над ним, ему казалось, что их тени заботливо укрывают его. Прижимаясь щекой к шершавой коре, он чувствовал себя ребенком, которого мать прижала к груди. Он дома.