Ты тянешь меня в Ад, а я маню Раем

      Мери угрюмо шмыгнула носом, пройдясь пальцем по разбитой губе и поднялась со ступенек. Она услышала шум закрывающейся с грохотом двери на этаже, поэтому решительно стряхнула подъездную пыль с пальто, и начала спускаться. Окурки девушка предусмотрительно спрятала в кармашке, и уже на улице спокойно выкинула их в мусорку. Холодный ветер резко ударил в лицо, отчего Мери хотелось развернуться и согреться дома, вот только чёткое воспоминание о произошедшем заставило её одуматься. Кавоян посильнее укуталась в шарф и зашагала прочь от своей панельки. Петляя дворами, девушка рассматривала представшие перед её взором компании подростков, или просто проходящих мимо работяг. Пускай на улице и стемнело, но она видела их хмурые лица.       Мери подбежала к двери столь отдалённо знакомого и любимого подъезда, чтобы удержать её и не заставлять друга спускаться за ней. Она шустро пробралась внутрь, счастливо поздоровавшись с консьержкой, и нажала на пятый этаж в лифте. Девушка стянула с себя шапку, запихнув ту в кармашек пальто, и позвонила в громкий «птичий» звонок, призывая хозяев открыть ей дверь квартиры. Хмурая женщина сначала не поняла, кто стоял на пороге, однако осознание пришло через несколько секунд, и хозяйка так ярко улыбнулась, что у Мери кольнуло сердце. Она стиснула девушку в объятиях, затаскивая в квартиру. Мери не смогла сдержать ответной улыбки, и искренне прижалась к женщине, обнимая ту руками. Характерный запах квартиры заставил вернуться в прошлое, и Мери отчётливо увидела, как они с Тимуром спорили за последний кусок пирога здесь.       — Мери, дорогая, как ты выросла! — Задоева нежно ущипнула девушку за щёки и с театральным, а может и настоящим, ужасом вскрикнула. — Господи, кожа да кости! Проходи, проходи, я сейчас вас с Тимурчиком накормлю. Я как раз пирог осетинский приготовила!       — О, а чё ты не позвонила? Я бы встретил, — Тимур вышел из своей комнаты и в приветствующем жесте хлопнул подругу по ладони.       — Сюрприз!       Задоева лишь махнула рукой, и исчезла на кухне, хлопоча что-то о том, как быстро летит время. Тимур включил свет в коридоре, а Мери сняла тяжёлые берцы и хотела уже пройти на запах пирога. Парень остановил её, аккуратно схватив за плечо. Он вгляделся в лицо девушки и тихо выругался, опуская взволнованный взгляд в глаза подруги. Мери повела плечом и отмахнулась.       — Он опять начал? — шёпотом поинтересовался Тимур, когда ребята пошли на кухню.       — Да он и не заканчивал, — сказала девушка и уселась на стул, а глаза нервно забегали по столу, где и пустого места от еды не оставалось. — Ой, вы лучше мне расскажите, как у вас дела! Я так соскучилась, вы не представляете.       — Хорошо, вот я же в школьной столовке работаю, только сегодня тебя не видела. Чего не пришла-то покушать, я бы тебе побольше наложила! Смотреть на тебя больно, не кормили что-ли? — женщина поставила на стол свежеиспечённый пирог, от коего прямо пар шёл. Девушка почувствовала, как тугой узелок завязался в животе, и скопились слюни во рту.       — Я с одноклассниками знакомилась, вот и не успела заскочить, — слукавила Мери, ведь она нашла укромный уголок на заброшенном пролёте школы и просто курила там на длинной перемене.       Тимур хмыкнул, но ничего не сказал. Ребята принялись к еде, и Мери старалась держать себя в руках, дабы не съесть больше двух кусочков пирога. Она сразу же почувствовала, как желудок наполнился, и с благодарностью посмотрела на Задоеву. Женщина нежно улыбалась, глядя на девушку. Задоевская семья стала Мери роднее, чем её собственная. Они знали о том, что творится у неё дома и каждый раз молча позволяли притаиться у себя в самые холодные деньки.       После плотного ужина они развалились в маленькой гостиной, и девушка с интересом разглядывала причудливые узоры на ковре, висевшем на стенке. Тимур ничего не спрашивал; они делились проблемами лишь в том случае, если приближалось полное крушение в жизни. Вот сейчас, например, Задоева достала фотоальбом с детскими фотографиями и показывала ребятам те, на коих они были вместе. На одной фотографии Мери стояла напротив площадки, разодетая так, будто они жили в Сибири. Она увидела свой встревоженный взгляд, а на заднем плане на снегу сидел закутанный в шарфик Тимур, у которого истерика так и застыла на лице. Мери не сдержалась и посмеялась, а парень смущённо спрятал лицо в ладони. Задоева весело рассказывала о том, что в тот день малютка Мери сильно толкнула Тимура в снег, из-за чего тот и скуксился.       В моменте очередной истории их детства у Мери зазвонил мобильник, поэтому она извинилась и отлучилась в коридор. Звонившая мать оповестила дочь о том, что отец уехал и можно возвращаться домой. Вздыхая, она запустила пятёрню в волосы, и облегчённо вздохнула. Пряча телефон в карман широких джинс, девушка высунулась из-за стены в гостиную.       — Я у вас задержалась уже, побегу, а то мама волнуется! — улыбнулась Мери, заметив расстроенное выражение лица Задоевой. — Пирог просто супер, спасибо вам большое. Я ещё зайду, вы не волнуйтесь. И в школе увидимся!       — Деточка, ты кушай-кушай. Давай я тебе с собой положу? Погоди-ка! — женщина стушевалась и мигом засеменила на кухню, а Тимур прошёл в коридор.       Парень принялся одеваться, но Мери его остановила. Ловко зашнуровывая берцы, девушка шустро накинула на себя пальто и выпорхнула на лестничную клетку. Задоева успела только выйти в коридор и удивлённо застыть с пирогом в руке.       — Напиши хотя бы, как дома будешь. И пирог забери, а то мама обидится. — сказал парень, протягивая пакет с едой.       Мери шутливо закатила глаза, но пирог всё же взяла. Тепло прощаясь, она решила пройтись пешком до первого этажа. Девушка старалась не думать о лишних калориях, кои наела за сегодня, однако эти мысли лезли в голову без права на отвлечение. Выйдя на холод, она затянула шарф покрепче, и спрятала руки в карманах. Кавоян решила сделать несколько дополнительных кругов вокруг района, чтобы сжечь то, что съела за сегодня. Мери осмотрелась, через двадцать минут подойдя к своему подъезду, и действительно: отцовскую машину на улице она не увидела.       Поднимаясь пешком до тринадцатого этажа, она тяжело задышала уже на пятом. Ноги гудели, а лёгкие будто жгло. Девушка упрямо схватилась за перила, игнорируя головокружение, и принялась подниматься дальше. Остановившись на пролёте девятого этажа, она решила передохнуть, а заодно и покурить. Сидя на одной из ступенек, девушка достала маленькое зеркальце из сумки, и принялась разглядывать своё лицо. Взгляд сразу же зацепился за подбитую губу и дурацкий синяк на скуле. Мери выглядела, словно мертвец, и это её ещё больше взбесило, так что она раздражённо спрятала зеркало.       Пряча окурок в пачке сигарет, играющий роль мусорки в её сумке, девушка с трудом поднялась на свой этаж и облокотилась рукой на стену. Пытаясь отдышаться, она вздрогнула, когда открылись двери лифта. В голове тут же появились тревожные мысли о том, что это отец приехал и он её сейчас прибьёт на месте за курение. Вот только подняв взгляд, девушка увидела Исаева. Он с интересом взирал на скрюченную Мери, поэтому девушка резко выпрямилась.       — Где пизды получила? Чё, скинхеды на улице догнали? — с насмешкой поинтересовался парень.       — Иди куда шёл, — хмуро пробормотала девушка и прошла мимо парня, желая побыстрее скрыться в квартире.       Исаев раздражённо клацнул языком, однако язвить в ответ не стал. На том они и разошлись по своим квартирам. Девушка учуяла запах перегара, прочно олицетворяющий всю её семью, и поспешила закрыться у себя в комнате. Её комната была единственным неприкосновенным местом, куда не проникал этот яркий запах алкоголя и отцовское бунтовство. Мери приподняла уголки губ в полуулыбке, глядя на свой огромный книжный стеллаж, наполненый книгами и скинула сумку на пол. Быстро переодеваясь, она упала на кровать и коснулась холодным пальцем до синяка на скуле. Перед тем, как провалиться в долгожданный сон, она отписалась Тимуру, что с ней всё в порядке. Настолько, насколько это вообще возможно в данном случае.