Торговцы прозрачным жемчугом

...Он и вправду вернулся через луну. Принес сладостей, новый шелковый халат, набор благовоний, ленты и бусы. Тонкую цепочку с серебряным медальоном. Шень надел коробку со сладостями своему Супругу на голову. ...Наверное, это было чересчур. Это было слишком. Постельные рабы, особенно в богатом заведении, так себя вести не смели. Шень Цзю не сдержался. Не смог, увидев знакомое лицо и знакомую же извиняющую улыбку. – Убирайся! Видеть тебя не хочу! Юэ Циньюань осторожно стряхнул с плеча шапочку липкого крема, вздохнул грустно, весь будто сразу сдуваясь. – Сяо Цзю, не нужно... – Пошел прочь! И не смей называть меня этим именем! Сейчас Глава Школы был не просто его Супругом и Господином, но и являлся клиентом. Шень Цзю при всем желании не имел права его выгнать. Не мог на него кричать. ...Ци-ге ушел. Через три дня явился Шан Цинхуа. Уставший, недовольный, пахнущий чернилами и сладкими яблоками. Махнул слугам, чтобы те принесли в комнату чай. Разложил на столике свитки. Вздохнул. – Ты зря выгнал его. – Наконец сказал четвертый Лорд, подперев кулаком лицо. – Наш Супруг расстроился. Госпожа Хайтан недовольна. Шень Цзю прикусил язык, сдерживая рвущиеся ругательства. Поплотнее запахнул шелковый халат. В Павильоне даже во внерабочее время нельзя было носить много слоев. – Пусть не приходит, если ему не по нраву мое обращение. – Наконец подобрал он хоть что-то приличное. Шан Цинхуа уставился на него раздраженным взглядом. – Так это не работает. – Заметил он недовольным тоном. – Господин Юэ забронировал тебя на всю ночь, но не пробыл у тебя и сяоши. Платят лишь за то время, что с тобой проводят. Заведение недополучило прибыль, плюс твоя истерика на весь этаж. А это нехорошо сказывается на других работниках и заведении в целом... Плюс другие клиенты не слишком довольны. Тебе могут увеличить срок отработки. – И это волнует нашего Супруга, не так ли? – Ядовито уточнил Шень. – Ах, этого Шеня попользуют на пару клиентов больше! Четвертый Лорд ударил кулаком по столу. – Это волнует меня! – Рявкнул он зло. – Из-за тебя мы понесли огромные убытки! Ты понимаешь, что всем интересно, почему Глава Юэ вдруг лишил двоих своих супругов титула Лорда?! Или что найти толкового управляющего на пик Цинцзин невозможно за три недели?! Ты хоть понимаешь, что наш Господин отдал за тебя столько золота, что хватит Байчжаню на год? – Не я прятал те письма годами, делая вид что все в порядке! – Не сдержался Шень. – Думаешь, мне хотелось оказаться в борделе?! Или ты считаешь, что я ввел семью в такие растраты по своей прихоти? Шан Цинхуа рухнул обратно на свое место. Закрыл лицо руками, шумно вздыхая. – Час с тобой стоит больше, чем ночь со всеми шлюхами из этого заведения. – Наконец произнес он устало. – Если ты упрямишься и отказываешься работать, то нужно будет принять меры. – Меры, значит? – Холодно протянул Шень, комкая пальцами широкие рукава халата. – Он подсыпал мне наркотик в чай, чтобы я «вспомнил навыки»! Четвертый Лорд закатил глаза. – И что? Он твой Супруг и Господин, и ты обязан делать то, что он захочет... И потом - он заплатил за чай. Так что, когда Лорд Юэ вернется, ты принесешь свои извинения. И вообще начнешь лучше работать. В горле встал ком. – Ни за что. – А я не упрашиваю. – Или что? – Шень фыркнул. – Прикажешь меня выпороть? Шан Цинхуа вздохнул. Было видно, что его все достало. – Как знаешь. – Сообщил он, допив чай и запихав свитки обратно в мешочек цянькунь. – Я предупредил. ...В обычных заведениях клиентов принимали вечером и ночью. Павильон, в котором оказался Шень, держал свои двери открытыми круглые сутки. Но только для тех, кто мог заплатить. Так же спектр дополнительных услуг был довольно широк. Гость мог заказать не просто чай или вино, но что-нибудь более экзотическое. Вышколенные, выдрессированные по высшему качеству перепелки безропотно могли выпить отвар, дурманящий разум. Или что похуже. Циньюань напоил его специально. ...Следующим утром его навестил Вэй Цинвэй. За его спиной едва угадывалась сгорбленная фигурка Му Цинфана. Слой пудры на его лице был толще обычного, и сам двенадцатый супруг Главы Юэ казался слишком бледным. Нездоровым. – Мне тут Цинхуа пожаловался, что ты работать не хочешь. – Весело произнес Цинвэй, заинтересованным взглядом осматривая комнату. – Цинфан, дверь закрой. А то нашего бывше-старшего супруга продуть может. Му Цинфан крупно вздрогнул, развернулся, и едва не спотыкаясь, бросился закрывать дверь. Начертил на дереве дрожащей рукой символ против прослушивания. Шень Цзю ощущал, что его опять начнут морально пороть. Это было уже слишком. Ночью его купил один жирный, пахнущий потом аристократишка, и даже мыльный корень и масло не смогло смыть с кожи фантомные ощущения липких пальцев. Его все утро рвало. Как и после каждого клиента. Это было невыносимо. (До того, как стать Лордами, они с Цинвэем пересекались в павильоне. Иногда пили вместе чай. Обменялись парой свитков – будущий третий Супруг интересовался поэзией, «в порядке расширения кругозора») – Если хочешь клевать мозг – мог бы послать вместо себя Цинци. – Съязвил Шень, поглаживая пальцем зубчики черепахового гребня. – Или вы намерены меня навещать по очереди? Веера у него больше не было, а привычка держать что-то в руке оставалась. Цинвэй хмыкнул, позабавленный смешной фразой. Отстегнул с пояса два своих меча. Осторожно положил на пустой столик. ...Шень краем глаза увидел испуганное выражение лица Цинфана. – Ну, обычно я всем этим занимаюсь. – Пожал плечами Вэй Цинвэй. Вытащил из рукава крошечную серебряную подвеску в виде свистульки. Шень видел ее прежде и все удивлялся столь забавной безделушке. – У этого скромного имеется небольшая теория. Понимаешь, все дело в типе мотивации. Лучшая мотивация для торговца – деньги. Для лекаря – возможность исцелить от прежде неизлечимой хвори. Среда, в которой родился человек, создает ему нужный тип мотивации... На спину ложись. – Чт... – Виски взорвались адской болью, от которой на миг потемнело в глазах. Шень Цзю согнулся, хватаясь за голову. Гребень шлепнулся на пол. – Говорю – ложись на спину. – Повторил Вэй Цинвэй, отнимая от губ свистульку. Шень бросил взгляд на дверь. Ее нельзя было запереть изнутри, только снаружи, но заклинательская печать блокировала возможность сбежать. Боль снова взорвалась огненным талисманом, еще на мгновение лишая зрения и заставляя согнуться. – Мне свистнуть в третий раз? – Миролюбиво уточнил Третий Лорд. Шень затряс головой, попятился к кровати, неловко упал спиной на покрывало. – Цинфан, не жмись в углу. Сам же просился, чтобы я тебя с собой взял. Или надоело гулять? – Н-нет. – Замотал головой самый младший супруг. Бочком приблизился, опустился на пол рядом с изголовьем кровати, сложил послушно ладони на коленях. (У него подрагивали пальцы) – Ну и отлично. Так вот, о чем я? – Вэй Цинвэй грузно опустился на матрац рядом с Шенем, бесцеремонно подхватил с крошечного прикроватного столика флакон с маслом (Шень ненавидел этот флакон, но никуда не имел права убрать). Откупорил, растер между пальцами блестящую каплю. – А, да. Ты у нас рожден постельным рабом. А какая для них мотивация? На бок повернись, и колени к груди подтяни. ...Запоздало, с задержкой Шень осознал, что будет дальше. Он успел дернуться, рвануться, собираясь если не выбраться через дверь, так выпрыгнуть в окно. (Нет, он просто не так понял. Вэй Цинвэй никогда прежде не говорил об этом. Не намекал даже) Свист будто бы раздался внутри его головы, заставляя провалиться в белую пустоту. Из тела словно вытащили все кости. ...Му Цинфан продолжал сидеть на коленях, послушно сложив пустые ладони. Глаза у него казались пустыми, безжизненными. Из носа, стекая по губам и подбородку, капала кровь, пачкая измятые, измочаленные рукава с вытянутыми нитями вышивки. – Видишь? – Хмыкнул Цинвэй, похлопав Шеня по голове. Подсунул под шею одну из подушечек. – Отличная штука, жаль только, что со временем к свисту привыкаешь и он уже так не действует. – Ты... Не посмеешь. – Просипел Шень, не в силах даже шевельнуть рукой. – Я все еще... Второй Супруг... Третий Лорд вздохнул, и легонько похлопал большущей мозолистой ладонью его по колену. – Загнул как! Мне Господин живо голову снесет, если я вдруг тебя по простыням валять захочу! – Со смешком сообщил Цинвэй. Опрокинул весь флакон на ладонь. – Я всего лишь проведу воспитательную беседу и дам тебе мотивацию. Со шлюхами как? Наградишь их хорошим членом, и они становятся шелковыми и послушными... Эх, знал бы раньше, что ты из этого племени, то попросил бы Юэ дать мне дозволение разок тебя замотивировать... Глядишь, ты бы и по борделям скакать перестал, что тот кобель блядовитый... Видишь, как я нашего младшенького выдрессировал? Тоже мне, дитя Цанцюн. Он живет только для того, чтобы наш Супруг сильнее становился. Руки у Вэй Цинвэя были большими, с широкой ладонью и толстыми мозолистыми пальцами. Масла было много, оно стекало по бедрам, но это все равно было больно. Слишком больно. Невыносимо больно. В какой-то момент Шень попытался прекратить это, попробовал лягнуться, отпихнуть рукой, ногой, неважно как, неважно чем... – Мне еще разок свистнуть? – Ласково спросил Третий Лорд, не останавливаясь. – Расслабься давай, а то жмешься, будто в тебя даже членом не тыкали. Ты же шлюха, ты рожден с этим умением. Всего лишь одна рука, ничего больше. Будешь барахтаться, сделаю больно уже специально. Он толкнул пальцы глубже. Мир ослепительно вспыхнул и выцвел до белизны. До пустоты. До беспамятства. Шень Цзю моргнул, чувствуя прикосновение к ноге. Странное, будто бы ветер проник в комнату и шевелит легкий балдахин, и тот касается голой кожи... ...Не балдахин. Рукав ханьфу, истрепанный и мятый, с парой бурых пятен, с вытянутыми нитями вышивки. Котенок смотрел широко распахнутыми глазами на него, но ничего не видел. Зрачки у двенадцатого супруга Лорда Юэ были расширены так, что не было видно радужки. На подбородке алела подсохшая кровь и смазанная пудра. Целитель покачивался, и рукава его ханьфу почти касались покрывала. Вэй Цинвэй был сзади него. Лицо его, хмурое и покрасневшее, выражало сосредоточенность, а пальцы сжимались на тонкой шее Цинфана, пачкаясь в белой пудре. – Да что ж ты вцепился так? – Прошипел Третий Лорд, не сбиваясь с быстрого ритма. – Отдавай, все равно к вечеру восстановишься! ...Кажется, в следующий миг Му Цинфан случайно коснулся кончиками пальцев его колена. Потому что Шень увидел в бесконечно длинном мгновении, как ци, что текла по меридианам двенадцатого Супруга, одним рывком прокатилась по духовным венам, обдирая с крошечного золотого ядра почти еще незримый новый слой, открывая тускло вспыхнувшие трещины, и перетекла в тело третьего Супруга. Вэй Цинвэй дернулся еще раз, второй. Замер, тяжело дыша. Разжал пальцы, отпуская шею младшего. Му Цинфан сломанной куклой упал к его ногам. Уронил голову, пряча за растрепанными волосами лицо. – Маловато в этот раз. Ты совсем перестал стараться. – Фальшиво недовольно цокнул языком Третий Лорд, возвращая своей одежде приличный вид. – Может, стоит рассказать об этом нашему Господину? – Нет! – Целитель дернулся, судорожно вцепился пальцами в штанину Цинвэя. – Нет... Я постараюсь! Я отдам больше в следующий раз! Только... – Ну-ну. – Лорд пика Ванцзянь покровительственно похлопал младшего супруга по растрепанным волосам. – Ты же сам знаешь – тебе на пользу пойдет правильная мотивация... Ладно, пообщайся пока со своим старшим, а то уж больше луны с ним не виделся. Я пока пройдусь, займусь скучными делами. А ты тут не натвори ничего. Напоследок погрозив пальцем, Вэй Цинвэй вышел из комнаты. Щелкнул замок, замерцала ярко новая печать, запирая дверь снаружи. Му Цинфан всхлипнул тоненько, поднялся на дрожащие ноги. Поправил смятое ханьфу, что казалось больше, чем нужно. Развернулся, приложил кончики пальцев к запястью Шеня. – Пожалуйста, пожалуйста, не капризничай больше. – Едва слышно заскулил целитель. С размазанной пудрой, с потеком крови на подбородке, растрепанный – он выглядел еще младше. Его золотое ядро – хрупкое и крошечное, тускло сияло, укрытое сеточкой тончайших, тоньше волоса, трещин. Влей в его вены чуть больше ци – и рассыплется. Сгорит дотла. – Господин тебя л-любит, – шмыгнув носом, пролепетал Цинфан, – поэтому тебе все п-прощает. Пожалуйста, не з-зли его. Он походил на безумца. Шень Цзю казался сам себе безумцем. Супруги не могли изменять своему Господину. Но Вэй Цинвэй... С Цинфаном. Такая связь была дозволена лишь в двух случаях. Если один из супругов был отравлен и только парное совершенствование могло спасти от смерти. ...И если Господин сам одобрил подобное. Котенок помог ему сесть. Подал спрятанный за ширмой таз с водой и отрез ткани. Осторожно, используя жалкие крохи своей ци, проверил меридианы Шеня. Вытащил из собственного рукава крошечную склянку. – В-вот. Нанесешь потом... – Губы у целителя подрагивали. (А он так непритворно расстраивался, когда пытался взять Шеня за руку, а тот от прикосновений отстранялся) – Юэ знает, что ты с Третьим Лордом... – Хрипло начал Шень Цзю. Котенок весь затрясся, будто схватил крошечное искажение ци. (Это бред. У Му Цинфана никогда не было искажений ци) – Мне запрещено об этом говорить. – На одном дыхании выдал целитель. Осел на пол, рукавом вытирая лицо и окончательно размазывая пудру. Открывая бледную, нездоровую кожу и россыпь золотистых веснушек. – Не нужно, Второй Супруг. Не нужно. Все... Все хорошо. Это мой долг. Я целитель, меня этому обучали... Шень Цзю не догадывался, что у двенадцатого супруга и бывшего Лорда были веснушки. ...Юэ Циньюань вернулся через три недели. Как и обещал, он приходил раз в луну. Глава Юэ принес новую, еще более огромную коробку со сладостями. Шкатулку с гребнями. Еще один халат. Нить крупного жемчуга. Веер в футляре. – Сяо Цзю... – Расплылся Ци-ге в улыбке, полный надежды и хрупкой, светлой радости. Шень смотрел на его лицо, отстраненно размышляя о том, что каким бы ублюдком Вэй Цинвэй не был, но методы «мотивировать» у него действовали. Сладости Шень Цзю принял. И не стал одевать коробку на голову своему Господину. ...Своему клиенту. ...После других, прикосновения Первого Супруга не казались такими отвратительными. Шеня не тянуло блевать. Не хотелось выбраться из собственной кожи. Ци-ге был бережен. Нежен. Ласков. Говорлив сверх меры, и пока имел его, и потом, оставаясь внутри, теплый и расслабленный. Тянулся с поцелуями, и по сравнению с другими клиентами, был даже приятен. – Еще десять месяцев, сяо Цзю... – Шептал Ци-ге, и целовал его в плечо. В изгиб шеи. В скулу. – Не бойся, я заберу тебя. Только десять месяцев... Ты никогда не разонравишься мне... Ты мой, сяо Цзю, я приму тебя любым... Видишь, я никогда не сделаю тебе больно. Ты мой хороший... «Я целитель, меня этому обучали» - временами вспыхивал в голове голос Му Цинфана. Дрожащий, слабый. Десять. Девять. Восемь. Семь. Шесть. Пять. Четыре. Три...