Торговцы прозрачным жемчугом

...Впервые Лань Цижэнь был просватан, как и положено младшему брату Наследника и следующего Лорда, в возрасте года. Естественно, об этом у него лично воспоминаний не осталось. А вот сцена, которая случилась в его семь лет, запомнилась. А-Жэнь, пусть и был послушным и осторожным ребенком, но все же поскользнулся на камнях в природном источнике, исцарапав себе руки и все лицо. И, как назло, ровно на следующий день в Облачные Глубины явился с визитом его будущий Господин, который был так поражен «уродству» своего будущего младшего Супруга, что отменил помолвку. И совсем не стеснялся в выражениях, назвав младшего брата Цинхэн-цзюня «кривоногим уродцем». Пусть бы прошло много лет, боль от услышанных слов прочно вошла в сердце. ...Потом была вторая помолвка. И пожар в библиотеке, куда двенадцатилетний Цижэнь бросился в попытке спасти ценнейшие свитки до того, как их пожрало пламя. Огонь платой за спасенные знания забрал у него волосы, брови и ресницы, опалив лицо нестерпимым жаром. И к визиту вежливости будущей Госпожи Цижэнь выглядел отвратно. ...В лицо ему никто не сообщил, что он выглядит страшным уродом, но Лань Цижэнь это и сам прекрасно понимал. Из отражения застывшей воды на него смотрело жуткое чудовище, лупоглазое и с торчащими ушами, и там, где сходили ожоги, проклевывались первые юношеские прыщи. Эта помолвка тоже была разорвана. ...Третью пришлось уже отменять самим Ланям – брат Цижэня ушел в уединение, и Облачные Глубины не могли потерять Второго Нефрита. Цижэню было 14, когда он оказался исполняющим обязанности Лорда Лань и с одним племянником на руках. Через год их стало два. Старший брат, ушедший в уединение и заперший в дальнем же павильоне свою Супругу, все же навещал ее, пусть бы и утверждал, что отрекся от всего мирского в попытке искупить грехи. Мирское плакало, пачкало пеленки и не давало Цижэню спать. Конечно, он в будущем должен был стать Супругом, и даже начал изучать теорию возлежания на простынях и все остальное, что относилось к семейной жизни, да вот беда – Цижэнь не был готов заменить племянникам сразу двоих родителей. Потому что Старейшины детей к матери не пускали, а их собственный отец на них ни разу даже не взглянул. ...В один из тех дней, когда маленький Лань Чжань снова капризничал и Цижэню пришлось почти всю ночь и утро носить его на руках и укачивать, это и случилось. Может быть, по его вине. Лань Цижэнь не хотел доставлять неудобств плачем ребенка и унес его по чистым дорожкам подальше от жилых павильонов, и, едва не засыпая от усталости, добрел даже до гостевых домиков. Честно – он даже не помнит, как это произошло. Просто маленький А-Чжань плакал, и плакал, и начинал захлебываться криком едва его переставали укачивать, и Цижэню самому уже хотелось лечь на траву и зарыдать от собственного бессилия... ...А потом сверток с племянником из его рук осторожно забрали. И А-Чжань, недовольно вякнув, наконец затих. И эта долгожданная тишина была столь сладка, что Цижэнь в первые пару секунд просто смотрел на свои пустые руки, не понимая, что же наконец произошло и как так вышло. А когда поднял взгляд – увидел деву, что казалась даже младше его самого, с венцом из нефритовых цветов, что принялась качать ребенка, напевая какую-то тихую мелодию. ...То была Наследница Лорда Сойго, самая старшая его дочь, Сойго Цянли. И у нее было четыре младших брата, которых она умела укачивать. ...А потом Цижэнь узнал, что на землях Лорда Сойго есть старая традиция – раз в год сам Лорд, его Супруга и Наследник должны были выйти к собственным людям, и взять всех младенцев на руки, одарив небольшим даром каждого напоследок. Старый, даже древний ритуал, уходящий корнями в тьму веков и наверняка потерявший свой истинный смысл, но тем не менее оставшийся живым и передающийся от Лорда к Наследнику. ...Лорд Сойго пришел с предложением о помолвке, и предложил отдать за Цянли Цижэня, так как они были почти одного возраста. Старейшины были против. И договор изменили, так что помолвка все же состоялась, но между Наследницей Сойго и маленьким еще Лань Чжанем, которому не было и года. (Пусть бы об этом и не распространялись, но через неделю к Старейшинам явился старший брат Цижэня – сын Второй Супруги, которого давным-давно лишили статуса Наследника и отдали Супругом в иную семью. Настолько давно, что Цижэнь его лица и не помнил даже. Он явился, и, как и подобает несущему в себе кровь Вэнь, весьма экспрессивно заявил, что «старики заживо решили похоронить самого младшего из Нефритов, и как они сами не понимают, что уже второй раз совершают одну и ту же ошибку?» Самого старшего брата аккуратно выставили из Облачных Глубин) Тогда Цижэнь, пусть бы и ничего не сказал вслух, отчетливо понял – он умрет в Облачных Глубинах одиноким и никому не нужным стариком, не познавшим ничего за пределами библиотеки или ученических классов. ...На самом деле, убиваться от тоски ему было некогда. Цижэню нужно было выполнять роль исполняющего обязанности своего брата-Лорда. Много работы, которая была не его, но которую возложили ему на плечи и сказали нести. Лань Цижэнь был послушным, и смирился со своей ношей. ...Старый Лорд Сойго отошел от дел, и титул его официально перешел к Наследнице. Новая Лорд Сойго навещала А-Чжаня, немного растерянно улыбалась будущему Супругу, и смотрела на Цижэня. – Может, выпьем чаю? В беседке перед библиотекой. – Предлагала она каждый раз. – Я привезла продегустировать новые сласти. Помоги выбрать, что подарить А-Чжаню. Беседка перед библиотекой была самой открытой, просматривалась со всех сторон и мимо всегда ходила куча народу. И Лань Цижэнь, пусть и ставший уже официальным Учителем, все еще был заложником традиций и не мог позволить себе ни единого намека на урон репутации. Но вот чай именно в этой беседке был разрешенной вольностью. Кто вообще подумает, что там творятся непотребства, если буквально каждое движение внутри видят десятки чужих глаз? Цижэнь, пусть и показательно ворчал, но соглашался. Разливал по пиалам чай, и осторожно смаковал сладости, выбирая самые лучшие, которыми не побрезгует его племянник, вошедший в пору тотального отрицания всего нового и подозрительного. У Лорда Сойго, кроме нефритовых шахт, были поля и множество пекарен в Столице. ...Это был их маленький, но абсолютно разрешенный и безобидный секрет. Цижэнь пробовал сласти, выбирая лучшее – и в следующий свой приезд Сойго Цянли привозила две коробочки. Одну для своего будущего Супруга. Вторую – для «самого честного дегустатора». И в третьей коробке всегда были новые образцы выпечки, для нового их чаепития в беседке у библиотеки. ...А потом Лань Чжань сбежал прямо со свадьбы, совершив первый поклон с Сойго. Сбежал громко, сорвав с головы венец и вскочив на меч Лорда Цзян Усяня. Цижэнь слег с сердцем. Сичэнь был в панике, и даже предлагал снять с себя титул Лорда и уйти Супругом к Сойго, но та лишь потрепала его по щеке и покачала головой. Старейшины были вынуждены заплатить огромную неустойку и за сорванное торжество, и за сбежавшего невоспитанного Ванцзи, который наплевал и на правила, и на свои обязанности и так подставил всю семью. И еще больше, чтобы хоть как-то удержать Лорда Сойго от разрывания всех торговых договоров. Очнувшись же, Цижэнь с ужасом узнал, что его самого планировали наказать, ибо коллективным решением именно его признали виновным в «столь вопиющем отсутствии воспитания». ...Это была катастрофа, которую учинил его младший племянник, и в которой был виноват сам Цижэнь. ...А через две луны его навестила Лорд Сойго. Принесла лишь две коробочки со сластями. В одной были образцы новой выпечки. – Вторая – для самого честного дегустатора. – Сказала она своим обычным тоном. Будто ничего не было. Будто ничего не случилось. – Цижэнь, давай выпьем чаю в беседке у библиотеки. Я привезла сбор, который помогает от болей в сердце. ...Как потом узнал Лань Цижэнь, именно Лорд Сойго пригрозила Старейшинам, что, если те посмеют публично обвинить и наказать его за все произошедшее, она разорвет все их торговые договоренности и потребует возмещения всех кредитов. Немедленно. А еще – во всеуслышанье заявит, что если в Облачных Глубинах собственного ребенка Лорда не смогли воспитать достойно, то что тогда вкладывают в головы ученикам, чьи родители платят огромные деньги за шанс «получить благородное воспитание». ...Его же старший брат так и не вышел из своего добровольного заключения. У Лань Цижэня не было времени на то, чтобы жалеть себя или утопать в тоске. Но его хватало, чтобы заметить, как год за годом, медленно, неостановимо, в Облачных Глубинах прорастают нефритовые цветы Лорда Сойго. Она предлагала самые выгодные условия на покупку риса, продавая им его дешевле себестоимости. Она обеспечивала Ланей бумагой, нефритом, свежими овощами и паучьим шелком по столь низким ценам, что Старейшины не могли отказаться от таких сделок. Лорд Сойго Цянли не получила себе в Супруги ни одного Нефрита Ланей, но легко, словно укачивала очередного младенца, взяла в ладони почти все нити влияния на Старейшин, что они даже и не заметили этого. Цижэнь пил с ней чай, пробовал сладости и со смирением ждал, когда же она наконец сожмет пальцы в кулак и потребует своего. Ждал. ...И надеялся непонятно на что.