***
Ночь выдалась на редкость спокойной, никоим образом не вписываясь в картину событий вчерашнего вечера. Точнее, той самой его части, которая осталась в памяти Ирины Алексеевны ничем не замутнённым пятном. Возвратившее в бренность похмельного бытия ощущение скованности, никак не позволявшее изменить положение тела на и без того не самом комфортном месте сегодняшнего ночлега, тут же было сброшено на присутствие в этой квартире довольно упитанного пушистого четвероногого, излюбленным местом сна которого уже как несколько недель была наполовину осиротевшая двуспальная кровать его спасительницы. Но неожиданно для неё, явственно отрицая это предположение, филейная часть питомца, как и полагается всю ночь оберегавшего сон своей хозяйки, оказалась перед самым носом. Мгновенно замерев в ступоре, Ира знатно занервничала — мгновенно напомнившая о себе тахикардия, казалось, и впрямь заставит душу опуститься ниже уровня её ощущающих чужое присутствие щиколоток. Предельно ярко чувствуя подступающую панику, перепуганная, она медленно, стараясь ничем не выдать факт своего пробуждения, повернула голову в сторону предполагаемого нахождения определенно не званого гостя. Однако, так казалось бы прекрасно продуманный манёвр не удался и ощутивший наглое покушение на своё спокойствие мужчина лишь крепче сжал в объятиях женские бёдра. Не стоило особого труда догадаться, из-за чего так сильно зарделись её щёки. И причиной той был уж точно не вчерашний перебор с алкоголем и даже не гипотетически подскочившее из-за этого давление. Виной подобных сбоев организма стало не что иное, как осознание. Осознание того, что сопящий на её обтянутой юбкой пятой точке начальник всю ночь провёл с ней на одном диване (что, впрочем, по внезапно произошедшему умозаключению, звучало не так ужасно, как в одной постели). В очередной раз дёрнувшись, Ира вновь потерпела поражение и покрылась ещё более явным румянцем, чертыхнувшись про себя из-за неосторожно включённого телевизора. «Перестаньте двигаться, это дьявольские силки, расслабьтесь лучше… если вы не расслабитесь, оно убьёт вас быстрее», — донеслось до её слуха, заставив сдержанно усмехнуться. Ни ставшая явно ощутимой головная боль, ни крайне интересное положение, в котором она оказалась так некстати, не оставили выбора — пришлось, вопреки кажущейся несерьёзности такого забавного совпадения, испробовать данную тактику и пожалеть о том, что не научилась у Кривицкого его чёртовой шавасане. «Дьявольские силки, это очень смешно, но они болеют от солнечного света». Протиснувшийся сквозь неплотно задвинутые шторы луч, словно заслышав объявление своего выхода, тут же осветил лицо блаженно спящего Анатолия, заставив его порядком ослабившее объятия тело, развернуться в ту сторону, где всё ещё главенствовала ночь.***
«Это же надо было так напиться, господи», — снова и снова звучало в её голове, пока, жадно уничтожая уже третий стакан возрождающей желание жить минералки, она бросала смущённые взгляды на пытающегося размять затёкшую шею Аленикова. — Ну, хватим вам, Ирина Алексеевна, — не в силах больше выдерживать этой моральной пытки, воскликнул он, усмехнувшись её растерянному виду, — мы же с вами в одежде! — взгляд серых глаз тут же опустился на изрядно помятое в процессе такого своеобразного ночного рандеву пальто, а ладони, повторив его траекторию, очертили образовавшиеся складки в попытке хоть немного их разгладить. — Я вон так вообще в полном обмундировании. — Не хватало ещё… — нервно выдохнула Ира и, заметив тоскливый взор человека явно желающего утолить жажду, осторожно слезла с барного стула, достала из кухонного шкафчика очередную тару и вылила туда остатки живительной жидкости. — Спасибо, — прошептал тут же оказавшийся рядом Анатолий, делая большой глоток. — Я глубоко порядочный человек и никогда бы не позволил себе воспользоваться вот этой вот… ситуацией. Вновь ощутившая пристальное наблюдение за своей персоной, блондинка нервно прикусила уголок губы, в который раз за сегодняшний совсем не продолжительный день желая провалиться свозь землю. — Но, между прочим, — продолжил он, как только осушенный стакан с характерным стуком коснулся поверхности стола, — вы меня интересуете… — Ой, — отмахнулась она, — давайте без вот этих вот интимных подробностей, — и, неизвестно откуда подчерпнув сил, резко отвернулась, стремительно проследовав в сторону ванной комнаты. — Я в душ, а вы…. Желание поскорее спровадить начальника, вступившее в борьбу с нежеланием портить с ним так удачно выстроенные отношения, породили лишь одну тут же слетевшую с её уст фразу: — Дверь, если что, можете не закрывать. (Как будто у него была возможность поступить иначе.) Отчётливо послышавшийся щелчок дверного замка, однако, оповестил всех присутствующих о том, что сама подобным советом, дабы не показаться чересчур легкомысленной, она пользоваться не собирается. Оставшийся же наедине с маленьким прожорливым созданием Толя, сняв, наконец, чертовски надоевшее пальто и стараясь не раздавить пластающегося у его ног шерстяного попрошайку, которому ещё вечером пришлось давать съедобную взятку за возможность погрузить пространство квартиры в тишину, по-доброму улыбнулся такому импульсивному поведению своей подчинённой и, добравшись до холодильника, крикнул, надеясь на то, что за образовавшимся шумом воды она его всё же услышит: — Я пока завтрак закажу. Не пойдём же мы с вами на работу голодные. Решив не акцентировать внимание на том, что там, где у обычных людей хранится еда, у Ирины Алексеевны определённо могла бы найтись лишь повешенная мышь, он быстро отыскал свой портфель и, выудив оттуда телефон и пару шипучих таблеток — его верных соратников в борьбе с похмельем — осуществил уже давно доведённые до автоматизма действия по заказу провианта, невольно вспоминая про неотложную утреннюю встречу, по причине наличия которой он и не собирался пить вчерашним вечером. — Прошу прощения, — притворно виновато брошенная оказавшимся спустя полминуты в ванной мужчиной фраза, заставила Иру вздрогнуть от неожиданности и, в мгновение сообразив, посильнее задёрнуть скрывающую её наготу шторку. Ещё накануне он заприметил интересное расположение комнат и, как оказалось, чутьё его не подвело — вторая дверь всё же имелась. — Вспомнил о важном совещании… не могу же я явиться на него в таком виде, — продолжая оправдывать свое, мягко говоря, не джентельменское поведение Анатолий, добравшись до зеркала, порядком удивился своему помятому во всех смыслах внешнему виду. Стойкое желание освежиться если уж не душем, то хотя бы банальным умыванием подкреплялось необходимостью избавиться от явно уловимого алкогольного амбре. — У вас не найдётся запасной зубной щётки? — поинтересовался он, по привычке устремив взгляд в сторону собеседницы. Так удачно расположенные осветительные приборы мягко очерчивали её силуэт, меняя вектор мыслей. — Вы же наверняка принимаете гостей, которые задерживаются на ночь. — Есть… — слишком резко ответила Ира, одним своим тоном давая понять, что сложившаяся ситуация её донельзя напрягает. — И не надо ухмыляться, это никоим образом не относится к моей личной жизни, подруги иногда остаются… Однако, учитывая вчерашние откровения, он был готов поспорить, что подруг у неё нет. Иначе, зачем бы она стала делиться такими сокровенными подробностями своих взаимоотношений с Кривицким с малознакомым мужчиной, к тому же, начальником, пусть и проявляющим в ней явную заинтересованность. Минуты установившегося на фоне бьющейся об акриловые поверхности воды молчания тянулись, казалось, вечность. Особенно для не имеющей возможности изменить своё местоположение женщины. — Я одолжу утюг, — произнёс, наконец, мужчина, нарушив затянувшуюся паузу. Ира с облегчением выдохнула. — И да, у вас прекрасная фигура… — Медведь… — раздражённо прошептала она, однако, ликуя внутри. — Любите Чехова? — доносилось до слуха откуда-то из гостиной, где, судя по звукам, к её глубочайшему удивлению, Анатолий умудрился отыскать не только утюг, но и гладильную доску. — Никогда бы не подумал, что вы читаете классику. Скорее, ваши медицинские журналы. «Ваши», — красиво очерченные губы дрогнули в язвительной усмешке. — «Словно он не имеет ни малейшего отношения к этой сфере. Смешно». — А я, знаете ли, предпочитаю поэзию. Стихотворения Северянина, например. Глажка в одной и поспешные сборы в другой комнате этой много чего повидавшей квартиры, сопровождалось тем, что в её стенах ещё вряд ли происходило. Устроившийся неподалёку от кухни полуобнажённый Анатолий Борисович, ловко орудуя этим пресловутым элементом бытовой техники, предавался литературному творчеству. Для утонченной женщины ночь всегда новобрачная… Упоенье любовное Вам судьбой предназначено… В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом — Вы такая эстетная, Вы такая изящная… Но кого же в любовники? и найдется ли пара Вам? Ножки пледом закутайте дорогим, ягуаровым… — Стихи читаете, порядочный, слух хороший, зрение, может, сразу перечислите мне и остальные ваши положительные качества? Чтоб уж наверняка… — начала свою язвительную тираду вышедшая из спальни Ира, на лице которой всё ещё оставались следы недавно его озарившего её изумления, — сразить наповал. — Боюсь, если я решу это сделать, мы с вами перейдём к интимным подробностям, а мне показалось, это не ваша любимая тема, — парировал он, ухмыльнувшись. Прекрасно понимал её нервозность, но промолчать в такой располагающей к диалогу ситуации было выше его сил. — Проницательность… — неожиданно оглушивший обоих дверной звонок вынудил хозяйку жилплощади прервать пламенную речь и, нехотя, проследовать в прихожую. — Полагаю, это наш завтрак, — размеренно подытожил тут же оказавшийся позади неё Анатолий, касаясь дыханием светлого затылка. — Жаль, я не успеваю составить вам компанию. Поправив пальто, он быстро обошёл Ирину и, не позволяя сориентироваться в стремительно изменяющейся ситуации, дотрагиваясь лёгким поцелуем её спустя несколько секунд побагровевшей скулы. — Прошу заметить, вечером вы не возражали, — напомнил он, оставляя замершую в неловкости Иру наедине с прибывшим курьером.