Раскраска

Артёму холодно и неприятно, непринятно здесь. Не хочется принимать тот факт, что ходить сюда ещё столько лет. В этот сырой, разваливающийся на куски, кабинет. Тут холодно и мерзко. Даже хуже, чем на улице. Артём не понимал, почему одноклассники вокруг, учителя, уборщики, даже директор! почему они не видят этого, они привыкли? Они игнорируют? Впрочем, искать ответ сил не хватает. Их хватает лишь на то, чтобы разлеплять глаза, ожидая опаздывающую учительницу, ожидая начала урока. Артемий, нет, просто Артём, тарабанит длинными пальцами по парте, сверлит взглядом доску. Дату на доске. 19 сентября. Отводит глаза. Он не хочет думать про завтрашний день. Про, слишком уж особенный, день. — Дарова, Тёмыч! — одноклассник и, по совместительству, сосед по парте, появляется несколько неожиданно, хлопая его по плечу. — Ты уже решил, как будешь праздновать... – Не решил, – отрезает, не поднимая головы. – Точнее решил. Никак. – Да ну тебя! – Слава не верит, не понимает чужих эмоций, –давай в кино сходим! Там боевик новый вышел! – Как хочешь, – энтузиазмом и за метр не пахло, но чтобы как-то отблагодарить друга за инициативность, он добавил, – а вообще звучит... Дверь без стука отворилась. Класс подорвался, ожидая, что появится учительница и, как всегда, будет ругать их за неподготовленность к уроку. Но их ждала не она. На порог ступил высокий парень, несущий в руках такую огромную стопку учебников и тетрадей, что она практически полностью закрывала его лицо. Артём, удивленный и в тайне надеющийся, на то, что никто не придёт и урок будет вести какой-то старшеклассник, рассматривал его с пят - старых, слегка грязных кед, до макушки - осветленные, Артём всегда хотел такие волосы. Руки, под конец почти трясущиеся, с напряженными венами, казались Артёму невероятно взрослыми и большими; он, засмотревшись, взглянул на свои. Из мыслей опять выбивает открытие двери. Учительница все-таки вошла в кабинет, параллельно рассыпаясь в благодарности за столь ценный и благородный, для неё поступок перед парнем, которого оказывается звали Юрой. – Спасибо тебе, Юрочка! – женщина хлопнула в ладоши и наигранно пожаловалась, – от наших балбесов такой помощи никогда не дождёшься! – Всегда рад, Татьяна Георгиевна. Такой прекрасной учительнице, как вы, я буду ещё много лет благодарен! – с этими словами он приобнял её за талию. Артём понял, что они знакомы, наверное вдвое больше, чем он сам знаком с ней. – Ой ладно, Юрочка, давай беги, до встречи, мне пора уже урок начинать! Юра окинул глазами ещё раз свой старый класс и, как Артёму возможно показалось, встретился с ним взглядом. Окно, показалось невероятно интересным, в тот самый миг. Он рассматривал его до тех пор, пока дверь за студентом не хлопнула, сам не понимая зачем и почему. – А кто это был? – любопытный возглас, ударил сзади по ушам. Не то чтобы Артёму не было интересно, но сам он бы точно не спросил. – Ой, это Перфилов Юрка, ученик мой бывший, сейчас успешный студент! – учительница заулыбалась, прямо как только что, когда он стоял перед ней. Артём и сам, отчего-то показал зубы. – Не скажу, что примерным парнем был, за девочками бегал часто, но главное, что сейчас за ум взялся! Девочки, не те, за которыми он бегал, а одноклассницы Артёма, игриво захихикали на этом моменте. Сам же он смутился, утыкаясь в тетрадь. Заранее написать дату и классную работу. Обычно не делал, но сейчас, как будто, чувствовал необходимость так сделать. Просыпаться не хотелось, сегодня особенно. Отчего-то паршиво болела голова, но улыбка, при виде вошедшей в комнату мамы, натянулась сама. Он обнял её, зевая. Телефон разрывался от уведомлений, не от друзей - учительница в общий чат написала о дне рождения. И о самостоятельной в понедельник. Артём, умываясь, параллельно нехотя отвечал своему горе-дружку, охотно желающему провести с ним этот день. Договорились все-таки встретиться в центральном парке, арендовать самокаты и проехаться на другую сторону города, по набережной, доезжая до кино около дома Артёма. План не то чтобы отдавал энтузиазмом в мыслях, но Артём действительно рад был провести этот день на свежем воздухе. Нацепив, не без уговоров мамы, рыжую шапку, он несколько раз поправил её, смотрясь в отражение окна метро. Он не любил этот вид транспорта, настолько же, сколько он не любил Артёма. Эта нелюбовная взаимность напоминала о себе каждый раз, наступая на, с утра почищенные, кеды, крича в уши сиплыми бабками, мешая музыке дешевых наушников и ещё по таким мелочам, как отсутствие места для того, чтобы поставить тяжелый рюкзак. В конверте, протянутом исписанными чернилами руками, лежала тысяча рублей. Артём и не рассчитывал на иной подарок - он никогда не рассказывал о своих интересах, да и Слава никогда не спрашивал. – Что за дурак в такую холодрыгу мороженое ест? – первое, что Артём расслышал после банальных поздравлений. Погода и правда была отвратная. Свитер, накинутый на водолазку, продувал ветер, он же заставлял неприятно съеживаться в надежде, что от него получиться уехать на самокате. А вот что касалось "дурака" - он оказался достаточно рядом, чтобы расслышать и недовольные шаги в сторону ничего не подозревающих Славы и Артёма, занятых арендой досуга. – Что-то не так с моим мороженным? – парень навис над невысоким Славой, в то время как Артём обернулся не сразу. Только когда понял, что голос ему смутно что-то, точнее кого-то, напоминает. – Да н-нет, просто холодно же, – пока друг подбирал слова, Артём смотрел неподвижно на Юру, – холодное в холод есть... – Нельзя? Это мама тебе так сказала? – хмыкнул. Наступила неловкая пауза. Слава совсем замялся, но в секунду переменился в лице. – Стоп, я же тебя знаю! – Что? – вопрос застал врасплох, сбивая не совсем приятный настрой между ними. – Ты к нам в класс приходил на уроке, – зачем-то добавил Артём, и Юра кажется только сейчас заметил его присутствие. Что-то на его лице развиднелось. – А, блять, вспомнил, – секундного чужого взгляда в бирюзовые глаза хватило, чтобы Артём подумал, что вспомнил он именно его. Точнее именно из-за него. Стесняясь, он отвернул голову. – Юра, – пожал Славе руку, свободную от двух рожков, кажется карамельно-шоколадного мороженного. – Я Слава, а это Артём. У него сегодня день рождения, кстати! Того колыхнуло мурашками. А потом ещё раз, когда рука Юры легла на его плечо. – Правда? Нихуя! – Артёму это резало уши, но не смотреть на чужое лицо было некрасиво. – А хочешь в качестве подарка мороженое? Я его девушке купил, но что-то мне подсказывает, что оно растает раньше, чем окажется тронутым. Будешь? – Буду, – не своим голосом, но глазами прилипшими к зрительному. С пустой головой и шоком на лице Славы. Артём возненавидел тот день, в очередной раз убеждаясь, что дни рождения ему абсолютно не по душе. И /его/ он ненавидел. Ненавидел, лёжа с температурой после безумно сладкого мороженного, и ветра с набережной, на скорости сбивавшего шапку. Затем ловил себя на висящей над ним, как спутник, мысли, что мороженное вкуснее он не ел, (глаз добрее не встречал) и сразу же закрывались глаза на воспоминания о некрасивой реакции Славы, на вид быстро поедающего, в такую то холодную погоду, Артёма. Он наверняка чувствовал себя полным дураком от всей этой ситуации, но Артём это игнорировал, все ещё помня отпечатанный вкус на своём языке. Вернуться через неделю в школу было абсолютно облегчительным мучением. Ведь он пускай и отдохнувши вдоволь, все равно был обязанным сдавать всё, что пропустил. Он ненавидел эту систему, хотя довольно сложно было найти ту что, вызывала позитивные эмоции. Отсидев половину уроков, написав несколько самостоятельных, он сидел в столовой и нехотя, пускай и это было куда вкуснее местной еды, жевал свой бутерброд. Слава сегодня не пришёл, так что компанию ему составляла какая-то девочка, кажется на пару лет младше его. Она все время сидела, уткнувшись в телефон и немного хихикала, так что к счастью общаться с ней необходимости не возникало. Доев, он почувствовал жажду, и поняв, что забыл воду в классе, нащупал в кармане леденцы, что заботливо клала мама, чтобы тот угощал девочек в классе. Он, конечно, ценил попытку сделать его более социальным, но понимал, что этим заниматься нужно было на лет пять так раньше. Так что он молча развернул один, и едва ли успев ощутить приятную сладость, тут же об этом пожалел. В столовую, через задний вход, ввалились двое парней. Они появились так громко, что Артем почти подавился, а девочка ойкнула, и показывая пальцем, стала снимать это кому-то в телеграмм. – Смотри, Даш, эти голубки опять выясняют свои отношения! – Артём на этом моменте перевёл удивленный взгляд уже на неё. Но ничего не спросил. Он пытался рассмотреть парней в конце помещения: один пониже с темными волосами, другой повыше с белыми, отдающими то ли в фиолетовый, то ли в розовый что-ли. Артём вспомнил, что точно видел его пару раз, но кажется он учился на этаже старшеклассников. Лица разглядеть тяжело, фигуры были в постоянном движении. – Сколько раз я говорил тебе не приходить сюда!? – донеслось чётко и громко. – Помнишь, я тебе говорила, он же выпустился уже, но все равно к нему приходит, так мило! – протянула девочка, не унимаясь документировать происходящее. – Но я ведь специально! – отрывок фразы того, что пониже, долетел не полностью, в столовую вбежал рой детишек. – Долбоеб ты... – беловолосый как будто подытожил, явно не желая продолжать диалог. – Эх.. – расстроено отозвалась девочка, убирая камеру. Но в тот момент, когда, кстати, работники наконец обратили внимание на нарушителей порядка, темноволосый рывком развернул второго и, Артём не поверил своим глазам, оказавшись с его лицом на одном уровне, впился в губы чужие, хватая, притянув к себе за волосы. Это длилось секунды три, но этого хватило, чтобы девочка взвыла с такой горечью досады и звонким "вот сука!"; работникам тут же вмешаться с криками, а Артёму ущипнуть себя, и убедиться, что он не спит. – Ты же видел это, видел?! – она внезапно схватила его за плечи. – Божечки, мне Даша не поверит! Ты сможешь подтвердить?! – Что? – не понимал ни черта. – Ну то что... – её оборвал первый звонок, – блин! Ты когда заканчиваешь? – В три... – За школой в три, ладно? – она быстро собрала свои вещи. – Буду ждать! Артём не то чтобы ждал эту встречу, но думать ни о чем другом просто не мог. Что все это значило? Кто они друг другу? Девочка точно должна была знать больше него и хоть как-то помочь справиться с кашей в голове. Нет, он конечно слышал о геях, и много раз слышал, как кого-то гопники во дворе дразнили пидором, но столкновение с реальностью оказалось куда более внезапным. Он никогда не думал о том, как с девушкой отношения строить, не говоря уже о парне. Девочка терпеливо стояла у калитки напротив левого корпуса школы, когда Артём неспешным шагом подошёл к ней. – Как тебя зовут хоть? – немного приостановив её быструю речь, поинтересовался Артём. – Алина. Ну так что, – ей явно было не до знакомств сейчас, она достала телефон и ткнула камерой ему в лицо, – давай, расскажи, что произошло! – Ты же и сама все видела, – неловко было, жуть. Но нахмуренные брови заставили продолжить, – ну он его поцеловал, да... – А тот ответил! Точно говорю, ответил! – Артём почувствовал, как краснеет, отвёл взгляд и тут же пожалел об этом. Знакомые кеды стояли в нескольких десятках метров от него. За зданием школы был порожек со ступеньками, как раз ведущий на задний вход столовой. Там часто курили старшеклассники, а сейчас, оперевшись на перила, сидел тот самый парень и стоял Юра. Артёму захотелось убежать, но вместо этого он медленно повернулся спиной и произнёс: – Д-давай продолжим в другом месте, а ещё лучше просто уйдём отсюда. – Почему это? – она вообще не хотела слушать. – Ой, Даша ответила, смотри смотри! Алина включила голосовое, явно не ожидая, что оно будет таким громким. Артём испуганно обернулся проверить, в надежде, что никто этого не заметил. Они встретились с Юрой взглядом. – Сука, – неожиданно вырвалось с уст. – Артём! Ты что-ли? – звонкий бас заставил вздрогнуть уже Алину. Повернувшись, она поняла свою ошибку и рывком открыв калитку, рванула подальше. Артём остался один с надвигающейся навстречу фигурой Юры. Ватным ногам ничего не оставалось, как подойти. – Да, привет... – он надеялся просто поздороваться, но Юра приобнял его за плечи и повёл прямиком к сидящему на ступеньках парню. – Да, сука, он не берёт! У него же должны были уже пары, то есть уроки, закончиться! – то ли с обидой, то ли с претензий взвыл темноволосый, не замечая происходящее вокруг. – Серафим! Это Артём, и сейчас ты у него спросишь, что он думает на этот счёт! Ибо, я конечно люблю тебя, брат, но, – он достал и стиснул сигарету в зубах и чуть тише закончил, – я тоже не кремень. – Чего.. – оба, один в пол тона, другой добавил ещё "нахуй" в конце. – Так вот смотри, ситуация такая, – видно было, Юре абсолютно все равно на чувства обоих, – они не общались все лето, потому что Серафим уехал в село колоть дрова и подрабатывать строителем, чтобы доказать своему бате, что он мужик, а не пидор. – Эй, ты куда всю подноготную, блядь! – Серафим встрял, почти со злостью. – Пашу он об этом, кстати, не предупредил, – значит второго зовут Пашей, Артём запомнил, чтобы хоть как-то ориентироваться в этой Санта-Барбаре. – А теперь он бросил универ чтобы... – Быть музыкантом.. Паша тоже хочет поступить в музыкальный, вот и я думал, мы вместе как-то... Я ради него, а он... – Ты думаешь, что он больше тебя не любит? – Артём аккуратно спросил, но, по сменившемуся выражению лица, понял что право голоса было иллюзионным. – Что ты, блять, сказал? В смысле, нахуй, не любит?! – он поднялся со ступенек, с каждой секундой свирепея. – Ты тут мастер любовных дел что-ли?! Во сколько таких лет, а, пиздюк? – Тише-тише-тише, – Юра встал перед ним, закрывая Артёма собой, когда Серафим подошёл уже довольно близко, – парень ведь просто предположил. Сердце в пятки упало. Уровень потрясений предела достиг, и сейчас, казалось бы наступил идеальный момент, чтобы убежать, но что-то удержало, за чужой, массивной спиной он ощутил странное чувство безопасности. – Ладно, прости, нагнал, – вернулся обратно, немного тихо и неуверенно извиняясь. Артём услышал, но только через секунд десять показался и решился поднять на него голову и промычать что-то утвердительное. – Короче, я думаю тебе лучше с ним ещё раз все обсудить, – Юра похлопал его по плечу в утешительном жесте и кивнул куда-то в сторону, – можешь прям сейчас начать. Серафим обернулся и подскочил с места. Паша шел неподалеку, угрюмо натянув капюшон фиолетовой толстовки на голову. Теперь хлопок на плече почувствовал Артём. – Пошли, нам тут делать уже нечего. В этом он был полностью согласен, но когда они прошли молча уже квартал, понял, что не согласен, а точнее, что не понял, куда и где им есть что делать. – А мы, – пришлось прокашляться, чтобы он звучал естественно, – а мы куда идём...? – А куда хочешь? – в голосе звучал беззаботный настрой. – Ну мне вообще на остановку надо, домой ехать. – Тогда идём на остановку. Понятнее Артёму не стало ни капли, что происходит, что значит, и зачем Юре все это? Больше всего он хотел сейчас упасть в кровать лицом и забыть этот странный день. Но видимо Юра, опустившись на сидение напротив, решил иначе. – Так, и правда? – вопрос показался оборванным. Артём поднял брови в недоумении. И взгляд поднял, опять зрительно зацепился. – Ну Серафим спросил же, сколько тебе лет? – Пятнадцать, – следил за чужими эмоциями на лице, пытаясь прятать свои. Не получалось. – Правда? – кивок. Эту эмоцию он понять не смог. Думал сам задать встречный вопрос, но не решился. – А ты с Серафимом давно знаком? – перевёл тему, так показалось правильнее. Сближаться же, напротив, казалось странным. – Как раз в универе и познакомился. Даже немного жаль, что он ушёл. Но любовь штука всякая, – он перевёл взгляд на окно. Они как раз проезжали тот парк, сейчас уже во всю покрытый золотыми листьями. Теплый свет золотого часа падал на его светлые волосы. Артём заметил, что смотрит на него слишком долго, – ты делал что-то безумное ради любви? Задумался. Краткий ответ "нет" показался ему слишком неподходящим, а никакие идеи в голову и не лезли. Тишина уже набирала тревогу в его легкие, но её внезапно оборвали. – Ваши билетики? – слегка недовольный женский голос сверху заставил вздрогнуть. Артём быстро показал ей свой ученический проездной, а Юра, пошаркав по карманам сказал: – У меня студенческий! Но я забыл его в другой сумке, честно! – он выглядел забавно потерянным. Артём так и не отвел от него взгляд. – Ничего не знаю, молодой человек. Билетик покупать будете или выходить? – голос стал еще более противным. Юра всучил ей мелкую купюру и пошёл его валидовать. А Артём перевёл медленный взгляд на чужую спортивную сумку с открытым маленьким карманом, в котором Юра искал студенческий. В своих же, в курточке, он руки держал, все время последний леденец от нервов перебирая. Поднял голову, Юра вот-вот должен был повернуться в его сторону. Навязчивая мысль не давала покоя и, набрав полные легкие воздуха, он на счёт три сделал рывок и.. леденец утонул в кармане сумки. Пожалуй, теперь у него был ответ, но он ни за что не решится озвучить его даже себе. С тех пор они начали общаться. Это случилось потому что Юра попросил его инстаграм. Сам бы он никогда не проявил инициативу, Артём себя знал точно, но что-то внутри трепетало, отдаваясь легкой дрожью в пальцах и Артём не попадал по клавиатуре, когда печатал никнейм. Артём узнал о факультете, где он учится, о том, в какой команде по футболу последние школьные годы Юра играл, как зовут его кота, они начали с этого переписку, про то, что он недавно расстался, и ещё куча всякого прослушанного в голосовых. Что о нём узнал Юра? Любовь к стихам рукописным, французском и неуверенности во всем, что связано с будущем. Этого казалось недостаточным, но даже Слава об этом не знал, так что Артём открылся более привычного. Про замкнутое внутри одиночество, асоциальный образ жизни, рефлексию всего с ним происходящего он конечно же умолчал, все-таки это вряд ли подходит под раздел "о себе" в диалоге. Вообще интерес Юры к его персоне даже смущал. Мысли о том, что вообще он нашёл во мне? приобретали оттенок "почему ему вообще интересно с таким как я" и Артем даже не спешил их отгонять, всё превышая и принижая. Во всяком случае, это все объяснялось огромным количеством подписок и подписчиков, кучей совместных фотографий в отметках и в основном. Эта социальность не пугала контрастом, скорее просто была незнакомой. Но было то, что не объяснялось никаким случаем, и действительно пугало махаонами под нижними ребрами. То, с каким трепетом были множество раз пересмотрены все 163 разнообразные публикации, никак не сравнимые с двенадцатью фотографиями Артёма, где его лица даже нет; лишь одно фото глаза, второе - затылка на рассвете. Он не мог заснуть всю ночь в тот день, впечатленный драматичной сценой из старого романа. Наверняка Юре вся эта сентиментальность не близка. Он так решил для себя, поэтому и не думал, что когда-нибудь откроется ему, но, то ли факт того, что их общение практически стабильно продолжалось уже третий месяц, то ли вкус первого вина на губах, из всех напитков он выбрал именно этот, пускай до этого и был к алкоголю, но не к вину, равнодушен; вино романтично отражалось в его душе священным напитком аристократии, и стоило признаться, оно не разочаровало, хотя и было не дороже водки, что все вокруг предпочли ему; кое-кто все таки произошло. На балконе в конце февраля было морозно холодно, и Артём прятал слегка кудрявые от влажности, волосы, в папиной курточке. Своей, такой теплой зимней у него не было, а эта, пускай и была на пару размеров больше - грела своим пухом что надо. Комната, которую он покинул, была пропитана разнообразными едкими запахами. Кажется, в ней даже были ноты травы, но Артёму было безразлично. Расслабленный от вина он стоял, облокотившись на подоконник и рассматривал город сквозь открытое окно. В конце соседствующего с кухней балкона находились уже привычная для Артёма парочка, что пускай не раз с тех пор ещё ссорилась, но Артёма больше в свои отношения не ввязывала, хотя с Пашей они теперь, пересекались в школе, обменивались парой фраз. Он казался Артёму хорошим парнем, его интерес к музыке привлекал, но узнать его поближе - не путём случайного свидетельства зажатого им у стенки, или, как сейчас практически посаженого на тонкий подоконник Серафимом, Артём, не без стеснения от вышеупомянутых ситуаций, не решался. В полуметре от него курила девушка, выдыхая дым в то же открытое окно. Эта близость причиняла бы дискомфорт, но под вином мир казался ярче. Её звали Катей, она была то ли подругой бывшей Юры, то ли девушкой одного из друзей, Артём не очень запомнил, когда Юра всех представлял друг другу. – Хочешь? – видимо для нее тишина между ними была более неловкой. Артём обернулся на протянутую ему сигарету. – Неа, не курю. – Я на самом деле тоже терпеть их не могу, – Артём изобразил удивление, но девушка лишь пожала плечами, – успокаивают. – А я на самом деле дни рождения терпеть не могу. – Да? А что ты тогда здесь делаешь? – девушка быстро исправилась. – Это же день рождения... – Я думал друзья должны ходить на дни рождения к друзьям, – сказал в каком-то усталом смятении. Внезапно это все показалось действительно плохой идеей. – Не думаю, что должны. Но обычно так делают, – Артём хмыкнул в ответ, – погоди, ты тот самый.. Тебе же шестнадцать всего, верно? – Угу, – решил соврать, ибо не видел сейчас разницы. Все равно они вряд ли ещё увидятся. – Да, у Юры действительно много разных друзей, – он не понял к чему это она сказала и к чему ответил он. – А у меня он один. Поэтому и пришёл, – этого, пожалуй, он не сказал на трезвую. Сделал ещё глоток вина. – Вот как, – чужой голос пронёсся в голове как-то расплывчато. Затем Артём почувствовал, как на голову опустилась тяжесть. – Я не знал об этом. Но ты мог не приходить, я бы понял. Прошло несколько секунд, прежде чем Артём осознал, что тяжестью было не что иное, как голова именинника. Сжав уже пустой стаканчик, Артём развернулся. От встречи с чужими глазами захотелось провалиться вниз. От встречи с ними так близко, внутри закрутило смерчем. – Понятно теперь, почему ты пришёл без подарка, – несмотря на шуточную интонацию Артём все равно попытался оправдаться. – Ты же не предупредил заранее! Я просто не успел... – залился краской еще сильнее чем от вина. Это было ложью. Он потратил некоторое время на выбор открытки в магазине и еще пару часов на то, чтобы придумать что написать и как. Спустя несколько попыток придумать что-то не банальное на родном языке, решил сделать это на французском. Он старательно выводил перьевой ручкой фразы, завивая почерком буквы, и пускай он и тренировался до, в конце рука все-таки дрогнула и вместо петли, образовалось что-то больше похожее на сердце. Артём быстро закрыл её. А сейчас, испугавшись количества людей, постеснялся лично отдать, бросив на какой-то стол. – Да расслабься, я просто шучу, – Юра опустил обе руки на его плечи и осуществил несколько массирующих движений, прежде чем осторожно спросить. – Тебе правда так некомфортно здесь? – Н-нет, – от касаний стало жарко в миг так, что тут же на плечи накинутую курточку сбросить захотелось. Он даже взгляд увёл вниз, забывая все слова. – Уверен? – кажется сделал ещё шаг, увеличив скорость ударов сердца ещё в несколько раз. – Мне кажется ему причиняет дискомфорт то, что ты сейчас делаешь, – сказала Катя, что все это время стояла рядом. Юра тут же отстранился. – Я... – начал было, но Артём вырвался, как только Юра руки убрал. Он испугался своего решения не меньше других. Своих чувств, своих мыслей в тот момент. Просто сбежал, мимолетно оправдывая обостренность эмоций алкоголем. И куртку бросил куда-то на стул, потому что ещё секунду и задохнулся бы в ней. Пробираясь сквозь толпу он заметил свою горе открытку, и, услышав крик Юры позади, видимо, он решил его догнать, импульсивно начал рвать её, игнорируя бьющие по ушам вопросы. Внутри что-то по прежнему горело, и кусочки бумажек только разжигали этот костёр, от которого уже начинали слезиться глаза. Но, к сожалению, не метафорического костра в доме не было. Так что он забежал в ванную и нажал на кнопку слива за секунду до того, как его руку схватила чужая. – Что ты делаешь?! Что это было!? – в голосе не было злости, но Артем все равно слез в себе не выдержал. – Ничего, ничего важного, – не смотрел на него. Стоял, оперевшись на сливной бачок, и пытался дыхание уладить. – Тём, – от этой формы имени пробрало дрожью, – все хорошо? Скажи, если я сделал что-то не так... Артём проклинал каждую секунду проведенную на этом балконе. Каждую секунду проведенную здесь. Каждую секунду с момента девятнадцатого сентября. Он до бесконечности ненавидел то, что не понимал, что чувствует. Слишком много он тратил себя на осмысления всего вокруг, и сейчас был абсолютно потерянным. Он не успевал, боялся и просто не хотел понимать еще и это. Бессильно свалившись на сидушку, закрыл лицо руками. Услышал и понял, Юра встал на колени, перед ним. Артём почти что голову поднял, чтобы что-то срочно сказать, но Юра... Юра обнял его? Точнее прижал не сопротивляющееся тело, аккуратно держа, но решительно не желал отпускать. Он что-то ещё сказал, что-то точно сказал, но Артём совершенно точно не слышал. Руки сами легли на чужие плечи. Дыхание постепенно уравнивалось. Артём перестал думать в принципе. Это стало абсолютно бесполезным после всего, что произошло с ним за последнее время. Так что он действительно перестал. Нет, не игнорировать миллионы вопросов в своей голове, но надеяться, что ответы пока просто не нужны. Пока все идёт чередом, Артём идёт куда-то, куда периодически зовёт Юра, но там всегда полно незнакомых ему людей; куда-то часто зовут его новоиспеченные, а для Алины просто подруги; и даже бывает что, ходит в компьютерный со Славой, хотя ничего из вышеперечисленного не вызывает ярких эмоций. И от первых успешно удаётся отвлекать оглушенную голову и горячее как жар тело, вторыми, а если даже нет - третьим встречами. И пока это работает, нет причин для рефлексии и анализа, верно? Все медленно, но верно, с первым теплом начинает вытекать из берегов. Потому что Слава заводит отношения; Артём видит, что одна девушка из компании, в которой он состоит, как ему казалось, только чтобы Алине было о чем по сплетничать, ибо о боже если, Артём переодически видится с Серафимом и общается с Пашей, он наверняка и свечку держит! начинает смотреть на него как-то иначе. Он даже слышал несколько раз, как Ника неловко переговаривались за его спиной с Алиной, задавая личные вопросы (откуда Алине было знать на них ответы) и даже спросила его инстаграм. И вроде бы Артёма это не слишком смущало, куда меньше смущало, точнее, чем то, что Юра из-за подработки писал ему не чаще двух-трех раз в неделю, а сам он не решался спрашивать ничего кроме банального, как с работой дела. Однажды Артём даже нашёл в рюкзаке записку. Незнакомым ранее почерком было написано: Ты мне нравишься. Давай вместе пойдём в новое кафе у школы, на выходных? Если ответ положительный, переверни. Артём не видел смысла ни соглашаться, ни отказываться, но планов у него на выходные не было. На обратной стороне он нашёл уже знакомый инстаграм. Быстро подумалось, что она могла просто спросить у него в личных сообщениях, но версия с запиской Артёму казалась милой. А решительность завидной. – Ты написала, что я тебе нравлюсь, – допивая чай, он смотрел на то, как аккуратно она пытается есть свой кусочек наполеона. Ника закашлялась. – Что это значит, что ты имеешь ввиду? – он действительно искренне интересовался. Девушка покраснела и замолчала на минуту-вторую. В тишине было очень неловко пить чай, так что Артём лишь смотрел в кружку, что по сути было не менее. Зрительного контакта не хотелось никому из них. – Мне нравятся твои волосы, глаза, твоя привычка носить свитера, твой редкий смех и твои мысли, мне кажется, точнее мне очень хотелось бы, узнать тебя поближе и обсудить множество... – Артём не слышал и половины. Он расплылся в невольной улыбке, что никак с девушкой, на деле, не была связана. Он кажется понял всё, – просто с твоим появлением в нашей компании, я стала немного счастливее, каждый день приходить в школу. Артём резко схватил телефон, немного даже разлив чай. Эта проекция окрылила совсем неожиданно. Мне нужно тебе кое-что рассказать Отправить. Ты мне нравишься Удалить. В пот. Осознание проломило череп, а своё имя с чужих испугало до ужаса. И правда ведь, пауза затянулась, надо было что-то сказать. – Прости, я забыл сказать маме, что добрался, – Это смешно? Это лучше правды. – Спасибо за все слова, это очень мило, – он тараторил не своим голосом. Чересчур взволнованное лицо девушки отражало множество эмоций. – Но я правда не знаю даже, как чувствуется все то, о чем ты говоришь, – он врал и не краснел. Потому что покраснеть он успел щё минутой ранее, – возможно, ты мне нравишься тоже, но мне никто не нравился ранее, так что... – Ничего! – несмотря на веселый тон, улыбалась Ника грустно, – я все понимаю! Всем нам нужно сначала разобраться в себе, а потом уже втягивать туда другого человека. Артём замер, выдавливая из себя согласие. Она была права. Вероника сказала то, что необходимо, что важнее всего прежде в жизни услышанного. – Я отойду, – долго не решаясь нарушить тишину, пускай все и бурлило внутри от эмоций, он делал все чтобы этого не показывать. Быстрым шагом поспешил в туалет. Нужно было хоть как-то отрезвиться, но сколько воды не лей на лицо улыбка предательски лезла, а когда, открыв инсту он увидел ответ, состоящий из знака вопроса, лить воду хотелось уже на телефон. Но он лишь засунул его обратно в карман худи, спеша вернуться на место. Но Ники уже не было. Выходя из кафе он нащупал в кармане ту самую записку. Ему показалось, что пазл наконец-то сложился, а точнее ему дали точную инструкцию, как и зачем идет, чтобы все наконец-то получилось. Он напишет признание на бумаге. Опять на французском, игнорируя прошлый опыт, он напишет на листочке все, что думает. Так он и планировал, но по итогу смог вместо самого главного описать лишь, что в нем нравится, интересует и вызывает желание быть рядом. Юра вряд ли вообще отреагирует, даже если так – Артём к счастью ничего не узнает. Надежда сделать это самостоятельно быстро разбилась об реальность чувств – видя, как Юра общается о чем-то с учительницей, нервов клубок сдавливает внутренние органы. Не может же он подойти при всех. Написал Алине, попросил подойти, и как только закончил объяснять ситуацию, мол его знакомая попросила его передать записку Юре, но он боится что это будет воспринято неправильно... В общем, когда он закончил врать с три короба и обещать Алине, что взамен поговорит с Пашей, а затем передаст все ей, Юра, выйдя из класса окликнул его. – Привет! – он как обычно приобнял его за плечо. – Как учёба? – Да в прочем.. – Кстати, – перебил возбужденно, – ваша учительница попросила меня заменить одного из родителей на время поездки в Москву. Ну, следить за вами, чтобы вы глупостей не наделали. – В Москву? – только и смог произнести, замечая Алину на горизонте. – Да! Стоп, она разве вам не говорила? – Да нет, – Артём пытался не смотреть за чужую спину. Девушка приближалась к оставленному у кабинета рюкзаку, – то есть говорила, я забыл просто наверное, – он не забыл. Он ехать не хотел, поэтому даже не передал деньги ещё. – Бывает, – рука легла на его загривок и слегка потрепала по волосам, – ты же едешь, да? Артём был уверен, что услышал надежду в голосе. В своих же глазах зажёг костер в честь нее. Сердце колотилось бешено. Это точно от нервов, от волнения из-за Алины. Но Артём знал, что нет. – Конечно! И круто, – девушка, закончив преступление, удалилась, и он вздохнул с облегчением, позволив себе сказать то, что правда думает, – что ты будешь тоже. С тобой это будет веселее, – последнее он добавил шёпотом, – и спокойнее. Юра кивнул и задержал руку на плече и взгляд на бирюзе глаз. Артем почувствовал, что покраснеет, если это затянется на секунду дольше. Но звонок на урок прозвенел слишком вовремя. Бутылка, полная воды, упала с верхней полки на стол, отскочила и еще громче упала на пол. Артём подскочил, тяжело дыша, как от кошмара. Сон как рукой сняло. Он разлепил веки и в них сразу же ударил солнечный луч, прокравшийся сквозь узкую щель открытой двери. Уронил голову обратно. Возможно на него и вправду упало что-то тяжелое во сне, он не хотел вспоминать об этом. Поднявшись с кровати, он заметил, что никто больше не проснулся. Приоткрыв дверь, он протиснулся в коридор и жмурясь от рассветного солнца направился в туалет. Хотелось смыть с себя остатки ночи. – Юра? – вполголоса спросил, входя в двери ведущие в конец вагона. Он курил, выдыхая дым в приоткрытое окно и возможно бы даже не заметил Артёма, но его вдруг очень захотелось позвать первым. – Что? Что ты тут делаешь? – переспросил через секунду, туша сигарету. – Ты почему не спишь, Тём? – Разбудил шум, – зевая, он подошёл ближе. Артём все ещё чувствовал себя слишком уставшим, но постоять рядом казалось лучшей идеей, чем пытаться опять заснуть. Тем более их наверняка будут будить через час другой. Он заметил, как Юра мягко смотрел на него, Артём отвернул голову. Бьющее в глаза солнце было выдерживать легче. – А ты почему... Задать ответный вопрос Артём не успевает. Резкий рывок поезда, перед, объявленной позже, технической остановкой, выбивает воздух из легких и откидывает его спиной назад. Ватные ото сна ноги подкашиваются, но Юра удерживает его за руки, перемещая падение на своё тело. Рядом доносится мат и недовольные возгласы тех, кто вероятно свалился с верхних ярусов. Артём не слышит их. Его обнимают за плечи. Он слышит только: – Ты в порядке? Не ушибся? – Артём на ответ не спешил поворачиваться, как будто без зрительного легче было. – Нет, спасибо – на тихом вдохе он опустил свои ладони на чужие руки, – тебе. Юра прижимает его к себе ближе, зарываясь носом в пушистые волосы. Артём жмурится. Не от солнца конечно же. Он окрыляется неведомым, но уже просачивающимся под кожу, ранее чувством. На стекле пальцем рисует очертание сердечка. Артём смотрит на него с теплом солнечным из окна. Затем, немного запрокинув голову, смотрит на Юру. Внутри теплится надежда, на то, что он понимает без слов. Ответная улыбка и взгляд на окно. Через миг, Юра его закрашивает. И мир Артёма окрашивается. Чистыми, яркими красками.