То был город в тиши пустых храмов
И парящих над мысом ветров;
Он рождён у огней звездопадов,
Чьим приютом стал ангелов кров.
Но не ангелы были то – феи,
Воспевавшие Арии сны.
Голоса их утратой скорбели,
Шалью золота крыли холмы...
...И долины, что были средь гор,
Утёсы, ущелья и рвы.
Избегая божественный взор,
Вышивали для лунной вдовы.
И душа её слёзно страдала
В чужестранца горячих руках.
Но зато она мир повидала,
Хоть и скованная в кандалах.
То был город, запятнанный кровью
Благородной Богини-Луны,
Но покинувшей мир их на горе,
Когда только рождались холмы.
Она много чего увидала –
Не дано это людям понять!
В Бездне-матери сердцем страдала,
Боль разлуки желала познать...
И ластилась в руках, словно птица,
У которой подбили крыло.
И ныряла в нору, как куница,
Будто это – её ремесло.
Была она птицею, рыбой, хорьком...
Грациозным оленем в приюте лесном.
И назло всем коварным богам,
Её мир возводил Лунный храм.
То был город, баюканный воем
Могучих северных ве́тров.
Ласкаемый с юга прибоем,
Хранил он остывшее сердце.
«Мы встретимся вновь» звучало из уст
Божественных дев – жриц коварных Небес.
Но звук тех мелодий на правду был пуст:
Словами "об истине" тешился бес.
Но город любил её, верил
В возвращение Богини-луны.
И, хоть стены средь ласковых прерий,
Воздавать хвалы Арье должны.
И Ария, может желая,
А может поддавшись хвале,
Улыбалась, домой возвращаясь...
Только тот растворился во тьме.
Не сумев избежать той сансары,
Наблюдая кострище ветвей,
Её мир покидали и мары,
Не оставив в нём Лун или Фей.
Ария, Канон, Соната...
Три хладных трупа в небе блестят.
И за падкость на лесть то расплата;
Феи плачут, моля вернуть в сад.
Минуя века и сквозь тысячелетия
Безжалостно боги твердят:
«Этот мир создавался Фанетом!
Селестинцы людишек взрастят!»
Лунный город в тиши пустых храмов
И парящих над мысом ветров
Пил вино, откликаясь на ангелов зов,
При пылающем жаре блестящих костров.
Даже остров божеств избегая,
В храмах Арию он воспевает...