violent timide

В юношестве Саша и Алексей встречались очень редко. Донской был казаком, часто участвовал в разных бунтах, не подчинялся императорской власти. А Романов, как раз таки, представлял эту власть. Спустя век, оба парня смогли поладить, но друзьями их назвать будет сложно. Леша был "на службе" у Саши, которого постоянно воевал с турками, а так как южные территории нередко подвергались нападениям Османской империи, Ростов-на-Дону невольно принимал в них участие, но не сказать, что его это не устраивало: Александр Петрович разрешает грабить этих османов, а значит все классно. Так и продолжались их отношения, империя не мешала народам у Дона, народы у Дона не мешают империи, все прекрасно. Но 20 век все немножко поменял:первая мировая, революция, новое государство-и, считай, казачества и нет. СССР не нравился ни Александру, ни Алексею, оба противились до конца. Одного зрения лишили, другой с ума чуть не сошел. Но новая власть жестока, сопротивляться сил больше нет. Для них мир потерял смысл, стал серым. Все эти почти 70 лет стали мучительными:репрессии, войны, голод. Кто-то забыл, а кому-то о такой возможности только мечтать. И вот, лихие 90е. И Леха и, теперь уже, Шура влезли в криминал. Ненавистный союз развалился, но лучше не стало, зато преступность их объединила. Один толкал запрещённые вещества, так ещё и употреблял, другой расстреливал всех подряд. Отличная команда. Так они и объединились, две преступные столицы. Но, как бы жестока не была жизнь, плохие времена проходят. Преступность не ушла, но снизилась, оба вернулись в более-менее стабильное состояние, но связь осталась. Они часто созваниваются, пересекаются, иногда проводят время вместе, но расстояние им в этом плане мешает. Да и увлечения у них разные, однако этот фактор их почти не смущает, друг с другом им комфортно, хоть один культурный душнила не хочет этого признавать. Алексей же, несмотря на душность старшего, все равно считал его классным и каждый раз звал его к себе в округ. А Саша хоть и ненавидит жару, но почему-то едет. Предпочитает французскую кухню, ну или другие изысканные деликатесы, но сейчас ест шашлык. Слушает только высокую, просветлённую музыку, а сейчас бежит за ручку танцевать под смуглянку. Как бы его не раздражала эта ветреность и шум, исходящие от Донского, он продолжит слушать ещё одну историю, как он попал то ли в какой-то дебош, то ли в перестрелку. Как бы он не сопротивлялся и не отрицал, он привязался к этому буйному, шумному казаку..