Пока мы ещё вписываемся в повороты, замедляясь. Многие из них вызваны совестью, что ведёт назад и тормозит. Это правильно — не стоит разбиваться раньше времени. Подожди немного, скоро будет прямое шоссе. Хлопну лина, закинусь скоростью, если что, готовь траву. Чтобы слиться воедино с яростью машины, пока наберу газ, а её движок будет гореть. Я попробую передать тебе мои ощущения через все эти ментальные штучки. И, если нужно, заставь меня очнуться. Потому что я не буду в силах остановиться!
Stop IT
4 ноября 2023 г. в 13:40
Всё-таки это случилось… только что именно конкретно из всего навалившегося разом… самое вылеляющееся? Вышло то, что она хотела большего всего, и никак не обошлось без того, чего она ожидала или к чему была готова меньше всего — уже давным-давно нисколько того не желая. Нет, не теперь уже преследующие последствия, ведь упущен шанс скрыть их и свести на нет, да и вообще она не смогла бы скрыть — так, как это получается у преступников, в основном, естественно, экранных, а не реальных. Хотя если обращать внимание на, пусть и почивший, Черный рынок, то… нет, лгать не особо умела, тем более о совершении особо тяжкого. Не так была воспитана — всё же воспитание помогло ей быть довольно разборчивой в близких связях с партнёрами, и не с каждым красавчиком её тянуло ложиться под луной.
Да даже умеренное употребление алкоголя, за редким исключением кружек в баре на неофициальных встречах близких ей «выпускников», хоть она давно не подросток, уже о чем-то говорит. Но вот вчера, или уже сегодня, пока на дворе только начало дня, в два ночи… любопытная для органов, её организма и властей, таблетка… что снесла ей крышу. Настолько, что она, когда к ней окончательно вернулся рассудок, никогда больше на эту дрянь даже не посмотрит и не будет искать полную информацию.
Теперь только переезд в другой континент, что было бы неплохо и возможно с меньшими затратами, за не особо большой период времени в несколько месяцев, с её-то перспективами и карьерой для прежде обычной гражданки. Но всё равно небыстро одними лишь своими усилиями, а только с чьей-то щедрой помощью от знакомых, ставших для неё родными, появившихся в её жизни после получения диплома. Да и школьные друзья могли «выкинуть» что-то хорошее, кроме посиделок за пивом, стейками из не настолько неперевариваемых для хищников заменителей мяса и открытым кинотеатром.
Но все они могли предложить лишь пожить одним днём по-зверски, в компании за болтовней и отвлечением от рутины. Да и она, если одолевали желания хватать звёзды с небес, то она оценивала это трезво, по своим обстоятельствам, но не настолько, чтобы в итоге считать свои мечты несбыточными. Не с тем, что дальше будет определять её будущее на годы вперёд — то она должна сама, и как бы это слово не ненавидела, реальность будет решать за неё, удушая нуждами и потребностями. И в её власти только выбор из двух очевидных, но меняющих психику крайностей — опустить руки и сдаться или переть дальше своими крепкими красивыми волчьими ножками. Не растрачивая по пути волю к свободе, тем более от вины, что недавно она стала нести в себе… естественно, не просила об этом.
Но её наградили этой виной с головой до пят так, как лучше бы поклонники её таланта единовременно одарили её подарками и цветами, стоит ей сыграть свою прорывную роль идеально. Да, она разборчива в парнях, и не то чтобы ставила карьеру заметно выше отношений, всё же не сбавляя оборотов ни в одном, ни в другом. Говоря опять же о воспитании, как творческую натуру, её увлекал в отношениях символизм и скрытые смыслы, и это не какой-нибудь гороскоп или чувствительность к знакам, а вполне близкие к реальности вещи, что тренируют чутьё — не только и без того сильное обоняние, раз она волк, но распознавание искренности.
Блядь, когда он сделал то, что случилось, с собой через её руки, когти и пасть — черт возьми, всё ещё хотел этого, и, похоже, с того дня, как они впервые встретились в школе, познакомившись не самым этичным образом. Жена, ребенок и бизнес Конгломерата Рогов так его «заебали», что давняя «мечта» только усиливалась в его голове и грела её до предела, что ему срочно нужно было выпустить… свои последние вздохи в объятиях её челюстей? Ладно, если бы обнимали руки, охлаждали голову и глаза губы, и груди касались его где бы их обладательница не пожелала, хоть член между ними посередине. Судя по всему, его твердости в самообладании давно настал конец, раз даже его ребенок от нелюбимой недостаточно дал смысла продолжать жить, а от систематического алкоголя и, судя по всему, наркоты, будет лишь медленно разрушаться здоровье и сознание. И всё же стоит отдать должное тому, что он держался приличное количество лет, начав годов с двадцати. Но только он не его приемный отец, чтобы вот так легко отбросить те части прошлого, что «мешают двигаться» дальше и следить за экономическим пузырём, как за поставленной лошадью на скачках или белым шариком в рулетке.
Он и раньше звонил ей для встреч — они договаривались и всё было нормально, особенно когда говорили, как рады друг друга слышать, и в том не чуялось никакой излишней приторности. С того момента, как снова увидел её спустя время после их расставания в метро, где он и слова не мог вымолвить, как уже была ей поставлена точка. И ведь хватило ума предположить, что было бы лучше пройти мимо, лишь бы она не заметила — из-за того, что чувство его предательства никуда не делось. Не из-за жены, ребенка или бизнеса, что может пережить его, как его приемного отца, и который кажется нерушимым, но его вполне возможно разрушить до фундамента — его же руками, грубо за мгновения или исподтишка постепенно. Но за то, что, когда она уходила, не дал ей надежду на теплые встречи в будущем, и что они вообще увидятся. Ведь имел неполные представления, как повернется «раком» его существование на посте главы Конгломерата Рогов, да ещё и с «излишней» обеспеченностью на всю жизнь. Ни к чему не обязывающие, кроме тепла между ними — и пусть будут в итоге каждой объятия, поцелуи, алкоголь и секс в снятых им номерах, как и стало происходить всё чаще в одном месяце.
Сумела же привыкнуть к тому, что он продолжал курить уже сигары, пусть не длинные и толстые, как в тех лимитированных кейсах для таких на её взгляд здоровенных курительных палок. Глядя то в окно, за которым среди фонарей виднелась река с разводным мостом, то на неё в одетом сухом нижнем белье или голую. С чутка размазавшейся помадой, будто на её губах кровь с его «заводящих» укусов, что он бы сделал только по её просьбе, а не в порыве страсти. Да и небольшие не отдающие болью синяки на их телах друг от друга их не пугали — в области груди у них обоих. Ведь для него её невероятные, идеальные груди без ничего лишнего, к примеру, от хирургического ножа или уколов, как для неё его крепкий для «еды во плоти» пресс, не только выглядели отлично, но и служили для пальцев хорошей тренировкой в ловкости и навыков массажа.
Такие же отметины были и на их бедрах, раз она так любила припадать к его оленьему члену с плоской головкой, что её ничто не сдерживало удерживать ладонями пространство вокруг, дабы щекотать мокрым черным носом его пупок. Хватаясь за его ноги с некоторой трясучкой, как за канаты, и разводя их… и ведь не брезговала касанием яиц своим аккуратным подбородком опять же только с ним. Или когда-то вечность назад представляла во снах подобное с их старым знакомым «полоумным» волком, за которого при буйстве гормонов хотела выйти замуж?
Что также делал и он, готовясь ласкать её цветок, как мягкое сливочное мороженое. И пусть её каштановая шерсть была гуще, неболезненные синяки возле её задницы они оба всё же замечали, жалея друг друга словами при опустелых взглядах и с бокалами вина, иногда вылизывая их друг на друге, как раны, пока понемногу выдыхали запах напитка из своих полостей наружу. Ну что тут поделать, раз она была вне себя от счастья каждый раз, стоило ему накинуть её ноги на свои плечи и сливаться воедино, как бешеный! Всё в его действиях было так, чтобы она не успевала сильно соскучиться по следующему разу, обычно спустя неделю и не одну… раз не могло быть так, чтобы они раскаляли и мочили постель своим потом и не только каждый день, стоит им ничему не мешать быть вместе.
И что тут, спрашивается, могло быть нездорового или неправильного, когда они скучали друг по другу, а далее, как минимум, относились между собой со всем уважением, с интересом выслушивая новые успехи или нахлынувшие проблемы, накатывая друг за друга что покрепче? Раз жена давно перестала выяснять у него о его ночных отлучениях, ведь ребенок и так был под присмотром няни, но и не полностью всё время. А за неё и так никто не беспокоился, кроме руководителей театра, раз с пытавшимися ухаживать за ней она держала один лишь уровень неформального общения, только пару раз позволив с самцами много больше. Да, можно легко бросить всё к чертям и уехать вместе, куда глаза глядят — сделав также, как его покойный приемный отец, только не тем способом и не ради будущего стабильности страны, а исключительно своего — то есть, оставив то прошлое, что ему навязано, в пользу более раннему прошлому, что всегда было ему по душе.
Вины, которая, ещё немного — и, ломая сожалениями, уничтожит так, что останется вскрыться в ванной или там же передознуться, не один такой случай освещался со знаменитостями. Мефедрон, амфетамин, экстази, МДМА, или просто «хмурый» — она не то что не хотела, прежде даже слышать не желала все эти наименования, тем более не считая нужным знать, какими назывался один и тот же продукт или сорт настоящего дерьма в любом виде. Из его слов запомнила, что он говорил что-то про «скорость», и таблетку показал, дав в руки — она хоть и подозревала неладное, но сдержала себя от неэтичного смеха, что теперь и с ней на койке в снятой комнате в отеле он уже не может обходиться без виагры, когда это будет более логично для его супружеского долга. Но он, отшучиваясь, пока натирал рога от неуверенности, как робкий школьник при тридцати годах, убедил её попробовать потрахаться под таблеткой для повышения мужской силы.
И чтобы она приняла для острых ощущений — ещё и выдав, что ему неважно, что они своими криками и шлепками будут звучать громче, пока в конце концов персонал попросит убавить звуки страсти потише. Тогда уж загородный дом будет для этого идеальным местом… ах, точно, в отеле это уже было под воздействием однажды, и удивительно, что никто не жаловался стуками в дверь. Либо они не слышали, но скорее их в самом деле не было, пока они занимались любовью под кайфом, не особо вредящим здоровью, в пентхаусе, на сутки проживания в котором она при её идущей в гору актерской карьере копила бы примерно один год.
Тогда это показалась ей более чем волшебным и слишком сексуальным для неё, как интеллигентной молодой женщины-волка, и она, не задумываясь, спустя недели, согласилась с его предложением повторить уже в его доме в лесной чаще. Благо на тот день только началось лето, и она, после произошедшего, сбегая от ужаса с того, что натворила всё-таки по его велению, кое-как дошла до своей квартиры, начиная собирать вещи. Всё же он позаботился о том, чтобы её не повязали сразу не только за кровь на морде и мелкие частички кусков мяса в её пасти, но и обнаружение в крови мета, или мефа, либо… Опять же, тем более сегодня, она ни в коем разе не желала знать, какую дрянь он дал ей, чтобы в её голове пошли галлюцинации, которые он как-то мог контролировать. Чтобы исполнить свою мечту быть съеденным ей, но прежде всеми силами попытаться дать понять, почему он так поступает.
Недостаточно собрано средств, чтобы вот так взять и легко свалить с годами нагреваемого ей места в неизвестность. Пусть сколько угодно у неё хватит сил быстро справиться и обосноваться с иной обстановкой и непривычным для неё менталитетом — вероятно, в самом деле начиная с самого нуля, первое время не мечтая о возобновлении актерского профиля. Вот только он, будучи на последнем издыхании, ещё не полностью ей пожранный, назвал место, где бы она могла скрыться и начать новую жизнь. И мало того, сказав, где находятся его деньги для неё, чтобы она могла жить без острых нужд первое время, примерно с месяц. Ведь иммиграция и место жительства, скорее всего, в другой стране — одно из самых недешевых удовольствий для того, кто добивается всего своими силами.
Кое-как умыв трясущиеся руки и острый нос от его крови, она, естественно, подумать не могла, что всё обернется так, рассчитывая и представляя действительно бесконечную ночь с ним под этими «полезными» таблетками. И ведь они оба оставались в своем уме, не доводя продолжительный кайф до сильного опьянения, раз поначалу пользовались презервативами, а после них он изливался на неё куда угодно, но только не внутрь. В конце концов после её согласия все же допустив один раз в сидячем положении. Оказавшийся самым крышесносящим, пока она, вылизывая его щеки и губы, как пёсик, виляла большим хвостом и ерзала на его не опадающем оленьем стояке, не желая выходить из него… Ещё и, как невоспитанная девчонка, порыкивала на него, обнажая клыки, пока он просил её встать, чтобы сходить в уборную, раз была не против, чтобы он закурил прямо перед её чувствительным носом.
Ну и зачем… зачем ему лично было нужно возвращать ту самую давнюю тягу к жертвенности, что они оба затеяли между собой ещё со времён академии? Однажды насовсем отпустив эту идею, что на самом деле изнчитожает сознание, убивая ценность к жизни, а не делает её гораздо более осмысленной, как он мог считать… живя этим все ушедшие годы?