***
Власть требовала от меня большой ответственности и упорного труда. Мне пришлось хорошо постараться, чтобы восстановить положение своей семьи в этой иерархии. Заключить несколько союзов и организовать множество показательных казней, параллельно с этим исправляя ошибки, что совершил старший Дубей за годы своего правления. Девдас ненавидел меня по известным всем причинам, но из-за своей оплошности с Вималом, не имел возможности что-то предпринять. Он потерял авторитет и всех своих союзников. Стоило ли мне вообще воспринимать всерьёз этого немощного старика? Пусть благодарит богиню за то, что ещё жив. Со всеми этими заботами я часто засиживалась допоздна, мало отдыхала. От бесконечных собраний и шумных приёмов раскалывалась голова. В какой-то момент я всерьёз задумалась о том, чтобы передать часть своих обязанностей Кирану, а самой начать работать в ночное время суток. Пока весь город спал, я могла наслаждаться тишиной. Покончив с проверкой последней стопки отчётов, я поднялась со своего рабочего места, собираясь подготовиться ко сну. На полпути у меня закружилась голова, и я неловко облокотилась о стену. В глазах на секунду потемнело, и я, уловив знакомые ощущения чужого присутствия, издевательски усмехнулась. — Кто бы ты ни был, тебе лучше исчезнуть. Сейчас же. Зелёная дымка постепенно расползалась по помещению, но меня это не сильно заботило. Какой бы жуткой и опасной не была эта тварь, я могла изгнать её по щелчку пальцев. Ни один человек, ни бхут не мог сравниться со мной по силе. Завидев силуэт мертвеца у своей кровати, я вытянула вперёд свою руку, демонстрируя ему мехенди Рэйтана. — Видишь это? Пошёл вон с глаз моих. Но мёртвый не двигался с места. Не нападал, не пытался одурачить. Просто бездействовал. Это немало удивило меня, и я смело шагнула ближе к нему, разглядывая своего позднего гостя. То, что я увидела, заставило меня замереть и подавиться неосторожным глотком воздуха. Передо мной стоял мой возлюбленный. Мой жених, которого я потеряла всего пару месяцев тому назад. Сколько слёз я пролила тогда, оплакивая его смерть, известно одной лишь богине. Как же я мечтала о том, чтобы ещё хоть раз увидеть Амрита рядом с собой. Попрощаться с ним, сказать, как мне жаль, что всё так обернулось. И вот, моё желание исполнилось. Он здесь. Когда моё оцепенение, наконец, спа́ло, я бережно огладила его щеку костяшками пальцев и приблизилась к лицу почти вплотную. — Мой Махарадж… Мне показалось, что в его взгляде проскользнуло презрение. Я не могла сказать точно из-за застилавшей влажной пелены на глазах, однако он не откидывал моей руки. Видимо всё ещё любил, не смотря ни на что. — Я так скучала по тебе. Наконец-то ты снова со мной. Мои пальцы рефлекторно потянулись к его подбородку, сначала еле касаясь, но затем с силой притягивая к себе. Его губы были такими ледяными и жёсткими. Окаменевшими. Я приоткрыла ему рот и скользнула между ними своим языком, почти сразу ощутив привкус протухшей крови. Она мгновенно заполнила весь мой рот, вызывая следом за собой рвотные позывы. Резко отпрянув, я сложилась пополам, выплёвывая всё содержимое своего желудка. Меня рвало переваренной пищей пополам с кровью. Так долго и мучительно, что мне почудилось, будто следом за этим извержением я начну отхаркивать собственные органы. Амрит внимательно наблюдал за мной, стоял над душой до тех пор, пока меня не прекратило выворачивать наизнанку. Но стоило мне поднять на него свой взгляд, как он тут же испарился. Снова ушёл, даже не попрощавшись. — Нет! Пожалуйста, не уходи! Не оставляй меня одну! Мой отчаянный крик утонул в пустоте. Я разрыдалась, падая коленями в зловонную лужу. Вот, где было моё место на самом деле. В грязи и у его ног. Никак не на вершине. Как я могла гордиться своим положением после всего, что натворила?***
Шли недели, я выполняла свои обязанности механически и с нетерпением ждала наступления ночи. Каждый вечер, после того случая, с наступлением темноты, Амрит приходил ко мне. Стоял у окна и молча наблюдал. Со временем я привыкла к этому омерзительному запаху гниющей плоти и совсем перестала замечать его. — Ты сегодня раньше обычного. Не смотря на то, что наша связь угасла с его смертью, я всегда чувствовала, когда Амрит появлялся рядом. Даже сейчас, стоя к нему спиной, ощущала этот стеклянный пустой взгляд, сверлящий меня где-то между лопаток. — Недавно твой отец нанял людей для моего убийства. Конечно, этого стоило ожидать. И я была готова к такому исходу. Сейчас его голова украшает алтарь Махакали. Он никак не отреагировал на эту новость. Я не выдержала и обернулась. На меня смотрело то же безразличное выражение лица. Оно не менялось. Мне не хватало его эмоций. Дерзкого взгляда, самодовольной усмешки или того же презрения, что я ожидала получить от него с самого начала. Хоть чего-то. Но он такой холодный, безжизненный. Как будто чужой. И всё же я не теряла попыток достучаться до него. — Молчишь? Неужели тебе совсем его не жаль? А как насчёт твоей матери? По всем традициям её сожгли заживо вместе с телом твоего отца. Могут ли бхуты вообще чувствовать что-либо? Если не брать в расчёт физическую боль. — Возвращаясь к теме покушения, думаю, твоя кузина тоже сыграла в этом не последнюю роль. Вот оно. Едва заметный угрожающий прищур, уже что-то. Я должна была и раньше догадаться, что разговоры о его любимой младшей сестре вызовут у него намного больше эмоций, нежели вести о смерти никчёмного папочки. Натянув на лицо усталую улыбку, я прильнула грудью к его окоченевшей руке, которая тут же сжалась в кулак. — Не беспокойся, я не трону её. Не хочу расстраивать Риши. Он такой старательный мальчик. Всегда следует правилам, и ни разу не нарушил ни единого моего приказа. Амрит что-то прохрипел мне в ответ. Я не разобрала слов, но сам факт того, что он, наконец, попытался заговорить со мной, делал меня самой счастливой девушкой на свете. Оставив невесомый нежный поцелуй на его плече, я приникла губами к тому месту, где раньше находилось сердце, а теперь зияла огромная дыра. Потёрлась об неё щекой, оставляя на лице грязные багровые разводы. — Раз уж ты расщедрился на болтовню, может, проведёшь со мной больше времени? Было бы замечательно, если бы ты смог остаться здесь на всю ночь. Дубей высокомерно приподнял брови, поглядывая на меня сверху вниз своим пустым взглядом. Забавно, что когда-то меня злило такое выражение его лица. Но сейчас я была рада любой эмоции. Ждала подачки, как преданная собака. — Ну, пожалуйста. Я обещаю хорошо себя вести. И больше не стану пускать в ход Калидасу без крайней необходимости. Я потянулась к нему за поцелуем, но он не дался мне, только приблизил свою руку к моему рту. Его скрюченные серые пальцы сильной хваткой вцепились в мой язык и вытянули его наружу. Я болезненно поморщилась, но позволила Амриту сделать то, что он задумал. Почувствовав, как его язык медленно поглаживает мой, я на секунду засомневалась в своих желаниях. Приступы тошноты вновь подступили к горлу, но я как могла, отгоняла их прочь. Я очень соскучилась по нему, по его ласкам. Мне настолько сильно не хватало Амрита, что я была готова принять его любым. Моя любовь должна была пересилить это отвращение. Он, несомненно, видел мои колебания, потому и не торопился. Давал время привыкнуть ко вкусу, если такое вообще возможно. Мог ли хоть кто-нибудь похвастаться подобным опытом? На свете существовали люди, которые испытывали влечение к покойникам, но это ведь не одно и то же. Амрит был изувеченной душой, а не мёртвым телом. Он постепенно разлагался, но при этом мог двигаться и обладал собственным сознанием. Пока я прибывала в раздумьях, Дубей запустил свои ледяные руки мне под одежду. Резкая смена температуры помогла мне отвлечься от своего недомогания и расслабиться в объятиях любимого хотя бы на несколько секунд. Всё ощущалось почти как раньше, если не считать того, что вместо горячего любовника меня теперь обнимал холодный покойник. Сумев преодолеть тошноту, я, наконец, поцеловала Амрита. Протолкнула язык как можно глубже, почти не касаясь его губ, позволяя слюне стекать по его оголённой груди, а не скапливаться у меня во рту, образуя стойкий привкус гнили. Я игриво провела ладонью по его ключице, медленно спустилась к низу живота и ещё ниже. Желание было таким сильным, что на какое-то время я даже забыла, что целуюсь с мертвецом. Амрит прижимал меня к себе всё ближе, оставляя синяки на бёдрах и талии. Его движения ощущались грубее, чем обычно. Возможно, я бы даже не удостоила вниманием такую мелочь, если бы тело вдруг не стало таким ватным и не поворотливым. Голова загудела от чужих мыслей. Ощущение неприятное и очень знакомое мне. — Ты… пытаешься вселиться в меня? Дубей резко отпрянул от меня. Переместился в другой угол комнаты и тяжело захрипел, впиваясь пальцами в собственное горло. Видимо он не мог в полной мере контролировать себя. — Тебе всё это время было больно? Прости, я совсем забыла о вашей… особенности. Всё нормально. Если нужно, ты можешь завладеть моим телом, когда захочешь. Я не возражаю. Амрит отрицательно покачал головой и отлетел ещё дальше, увеличивая между нами расстояние. — Но ты же не навредил мне, и никогда не навредишь. Я в это верю! Только не уходи снова, прошу! Но он уже растворился в воздухе, унося с собой запах крови и разложения. Оставляя меня наедине со своими безумными мыслями. И несмолкающими голосами. Ты знаешь, что должна сделать. Но готова ли я? Время пришло, дитя. Если это единственный способ никогда не разлучаться, то я намерена последовать выбранному матерью пути. Мы проведём эту вечность вместе. Наша связь так просто не угаснет. Я бросилась к прикроватной тумбе и с яростью выдернула из неё оба ящика. Хранившийся там хлам разметался по всей комнате, громко позванивая от ударов о стены и пол. Я успела ухватить руками клинок, не дав ему закатиться под кровать, и прижала к себе, словно самое ценное сокровище. Он обдал мои ладони жаром, от чего я лишь сильнее стиснула на нём пальцы и поднесла лезвие совсем близко к своей шее, примеряясь. — Не смей. Почувствовал, что я задумала глупость и вернулся? Или же вовсе никуда не уходил? Голос Амрита прозвучал хрипло, сдавленно, как будто бы эта короткая фраза стоила ему больших усилий. Наверное, разговаривать с перерезанным горлом не совсем удобно. Он хотел выбить кинжал из моих рук, но у него не получилось. Едва Дубей приближался ко мне, влияние Калидасы заставило его болезненно скрючиваться и шипеть, подобно раненному зверю. — Я делаю это ради нас! Ты не сможешь помешать мне. Ещё одна попытка приблизиться ко мне не увенчалась успехом. Я убегала от него, заливаясь громким смехом, словно мы играли в игру. Амрит злился на меня, из-за моего ребячества. И на себя, из-за своего бессилия. Но я была твёрдо уверена, что в конечном итоге он обрадуется моему решению. Когда мои силы иссякли, я остановилась и послала ему свою самую широкую и счастливую улыбку. — Я была рада узнать тебя в этой жизни. И буду рада узнать в других. Снова найти тебя и влюбиться заново. Ты никогда не сможешь избавиться от меня. Я с нажимом прошлась лезвием по горлу, до последнего не спуская с него своих искрящихся от радости глаз. Это оказалось больнее, чем я предполагала. Захлёбываться собственной кровью всё равно, что тонуть под водой. Только здесь ты не сможешь выплыть. Но мне это и не было нужно. Я не собиралась бороться за жизнь и смиренно принимала эту боль. Она ничто, по сравнению с тем, что я уже испытала, потеряв его однажды. — Амала, что ты наделала?!. Крик Кирана раздался совсем рядом, но прозвучал приглушённо, как будто пробивался сквозь толстую мягкую стену. Я почти не слышала его, но прекрасно чувствовала дрожащие руки, безуспешно закрывающие открытую рану на моей шее. Мой мальчик теперь остался совсем один. Я не хотела, чтобы он увидел меня такой. Не хотела умирать на его руках, это слишком тяжёлое испытание для него. Но я ни на секунду не сомневалась в том, что он сможет со всем справиться. То, что я почувствовала уже после того, как моё сердце навсегда остановилось, было невозможно стерпеть. Каждый вдох, каждое движение оказалось настоящим испытанием. Я была готова молить о смерти, лишь бы это мучение, наконец, закончилось. Но я уже была мертва, и теперь эта боль будет преследовать меня вечно. Ни о какой следующей жизни не могло быть и речи. Я больше не смогу переродиться. И я знала это с самого начала, просто мой воспалённый безумием мозг решил скрыть от меня эту информацию до определённого момента времени. И в правду, что же я наделала? — Махарани… Ты такая глупая. Я повернулась к Амриту и уставилась на него своими полными слез глазами. Его осуждающий злой взгляд вдруг смягчился, а руки взметнулись вверх, приглашая в свои объятия. Я бездумно бросилась в них, зарылась носом в его грудь, ощущая, как горело в агонии моё тело. Как будто ежесекундно меня пронзали сотни тупых отравленных кинжалов. И этому не было конца. — Я просто… хотела всегда быть рядом с тобой. А какой ценой, уже не важно.