***
— Алиса? Ты меня слышишь? Яркий свет от ламп освещал маленький кабинет с белыми стенами. В нём стояла мебель из светлого дерева с кушеткой, рабочим столиком и стульями. На подоконнике стоял горшок с декоративным растением, на одной из стен висели часы, которые пробили ровно шесть часов. Женщина средних лет в белом халате сидела на кресле и гладила головку Алисы. — Мисс Хирш? Что произошло? — Ты вышла из своего подсознания и пришла в себя. Тебе плохо? Голова не болит? Алиса медленно встала, держась рукой за голову. Глаза постепенно привыкали к светлой комнате, разглядывали окружение. Всё было тоже самое, что и до сеанса: кушетка, кресло, стол, белые стены. Мисс Хирш, её светлые блондинистые волосы и серые глаза, которые смотрели на девочку. Эта добродушная женщина ничуть не изменилась: всё те же морщины, мешки под глазами, потрескавшаяся кожа на руках и худощавое лицо свидетельствовали о плохом самочувствии женщины. Но они были мелочами по сравнению с мягкими очертаниями лица и искренней улыбкой. — Да…голова раскалывается… — Сейчас я тебе налью чай, а ты выпьешь таблетку, которую тебе доктор прописал. Мисс Хирш достала из своего шкафчика цилиндрическую кружку и налила в неё кипяток из чайника. Ещё несколько движений пакетиком с заваркой и вода окрасилась в золотисто-зелёный цвет. От неё исходил приятный запах трав и специй. Женщина слегка разбавила водой зелёный чай и поднесла кружку Алисе вместе с красной овальной таблеткой. — Доктор Томпсон прописал тебе другие таблетки. Должно быть, у них эффект получше. – сказала мисс Хирш, сев напротив девочки. Алиса бросила в рот таблетку и сразу же поднесла к губам край кружки. Она сделала несколько глотков и таблетка спустилась с чаем по глотке и по всей пищеварительной системе. Вкус у неё был до тошноты противный, горький, отчего девчонка сморщила лицо и тут же схватила кусочек шоколада со стола, дабы перебить вкус таблетки и не вызвать рвотные позывы. — Снова горькие таблетки оказались? – спросила доктор, протянув девочке ещё пару долек шоколада. — Я уже не помню, какие это таблетки по счёту, которые оказались горькими. – ответила Алиса, жуя шоколад. — Ты полгода назад жаловалась, что таблетки горькие попались. Разве ты этого не помнишь? Алиса посмотрела удивлёнными глазами на доктора. Её словно пробудили электричеством, отчего голова слегка дернулась. Девочка правда забыла про тот случай, хотя вкус тех горьких таблеток запомнила. — Простите, но я в последнее время как будто сама не своя: засыпаю днём, быстро устою, забываю элементарные вещи и порой путаюсь. Не понимаю, что со мной не так. — Быть может это всё из-за действий препараторов. Но в описании на упаковке не были указаны те симптомы, которые ты перечислила. Скорее всего это побочный эффект особенности организма, из-за которых он так реагирует на новые лекарства. У тебя были раньше подобные симптомы? — Да, когда я лежала несколько месяцев в больнице после… Алиса запнулась и не закончила свою фразу. Перед её глазами снова промелькнула знакомая картина: горящий родительский дом. Это воспоминание тревожило её последние несколько лет и мучило в кошмарах. Разом потерять всю свою семью — большое горе даже для взрослого человека, не говоря уже о ребёнке. — Можешь не продолжать…я тебя поняла, – произнесла мисс Хирш, сложив руки на колени. – Прости меня, я не должна была напоминать об этом. — Всё в порядке, доктор, не вините себя. Я уже привыкла к этим кошмарам, хоть до сих пор они меня бросают в дрожь. Алиса поставила кружку на стол и снова потупила взгляд на пол. В руках она держала плюшевого черного котика с белым бантиков, розовым носиков и пуговицей вместо левого глаза, а на месте второго красовался белый шов в виде крестика. Прижав игрушку к себе, девочка почувствовала знакомый запах, оставшийся спустя столько лет. Домашний, приятный, он вновь возвращал Алису в те дни, когда её детство было беззаботным: старшая сестра играла с ней во дворе, мать на веранде накрывала на стол блюда , а отец жарил на гриле мясо. Все были такими счастливыми, словно ничего не предвещало беды. — Знаете, мне кажется, эти таблетки в какой-то степени работают. Они помогают мне не помнить многих вещей, за которые я буду себя ненавидеть. Так я забываю прошлое, свои ошибки и трагичные воспоминания… — Ты хочешь забыть прошлое? Алиса задумалась над этим вопросом. «Забыть своё прошлое» – это неоднозначное заявление. По крайней мере ещё не доводилось встретить человека, который полностью забывал свою прошлую жизнь, а лишь её малую часть, незначительные воспоминания. Самые яркие моменты невозможно забыть, они отпечатываются в нашей памяти, как код. Стерев их — значит стереть не только свою историю, но и опыт, полученный на ошибках. Но что делать с теми воспоминаниями, которые вызывают лишь боль, стали травмой человека и мешают ему жить? Событие, повлиявшее на жизнь простой девочки — погубило её. Смерть родителей, которую она не помнит, но винит себя в содеянном. — Без понятия…С одной стороны я хочу найти истину, восстановив свою память, а с другой — боюсь, что снова произойдёт несчастье. — Но за всё то время, что мы провели вместе за сеансами, ты никогда не вела себя странно и не вызывала неприятностей. Почему ты считаешь себя опасной? Девочка лишь сильнее сжалась и отвела в сторону свой взгляд. Ей не хотелось раскрывать свою тайну и говорить о неприятных вещах, которые другим людям покажутся странными и приемлемыми. Стоит ли открывать свою душу тому, кого знаешь полгода? — Послушай, Алиса, – заговорила Мисс Хирш, положив руку на плечо Алисы. – мне ты можешь рассказать всё, что тебя тревожить — это не только часть моей работы, но и возможность помочь тебе. Мы вместе добились неплохих результатов в ходе совместных сеансов психотерапии и ты сильно изменилась: стала более уверенной и открытой к общению, что не может не радовать. Конечно, нам ещё долго придется работать, только если ты позволишь себе открыть душу. Обещаю, что я буду всегда рядом. Алиса взглянула в глаза Мисс Хирш, которые были такими чистыми, словно ясное голубое небо, такими светлыми, как у ангела. Эта добрая и заботливая женщина вела себя как мать, которая заботиться о своих детях. Алиса вдруг почувствовала такое знакомое и приятное чувство, которое вернуло её на многие годы в прошлое. Перед глазами предстаёт трогательная сцена: совсем маленькая Алиса сидит на коленках своей матери, положив голову на плечо. Мать поглаживает свою дочь и тихонько напевает колыбельную. — Я…Я поняла вас. – ответила Алиса. — Это очень хорошо. Если ты готова дальше работать, то и я с радостью буду тебе помогать. — Спасибо вам, доктор. Просто я давно не чувствовала такую привязанность к другому человеку и боюсь доверять или навредить кому бы то ни было. — Многие люди не доверяют друг другу — это вполне себе нормальная реакция, способ самозащиты. Но мне ты точно можешь доверять. И если это так, то можешь мне рассказать, что ещё ты видела в сновидении? Алиса достала из тумбочки листки бумаги с нарисованными монстрами — они были очень похожи на тех, кого она видела в сновидении. Мисс Хирш посмотрела на рисунки и ужаснулась. — Ещё на четвёртом сеансе я нарисовала этих существ. Их я снова видела. – произнесла Алиса, протянув рисунке доктору. — Честно скажу, я тогда приняла этих монстров за твои кошмары, как побочный эффект от лекарств или сеанса. Но когда ты стала часто говорить о них, я начала сомневаться в том, что это просто совпадение. Скажи, как давно ты их видишь? — Я не знаю, доктор. Мне кажется, что их видела всегда, с самого рождения. Куда ни гляну, везде смогу увидеть этих монстров. Даже сейчас я их вижу на улице, рядом с приютом. Я что, схожу с ума? Мисс Хирш посмотрела на Алису, которая всем своих выражением лица просила ответ на её вопрос. Доктор не должен ничего скрывать от своего пациента, но женщина не могла ответить на вопрос девочки, что-то её останавливало. Мисс Хирш знала то, о чём сама Алиса и представить не могла. Правда, к которой она сама ещё не была готова из-за юного возраста. Значит ли это, что доктор умышленно прячет нужную информацию, касающуюся пациента? Или это ложь во благо? Так или иначе, Мисс Хирш не могла решиться ответить на вопрос. Нужно время, чтобы подготовить Алису к правде. — Я так не думаю. Во всяком случае это не совсем тот случай, при котором можно говорить о психических расстройствах, а нечто иное. Мне самой хотелось выяснить, в чём всё таки заключается проблема и рассказать тебе правду, но для это нужно время, понимаешь? — Да, понимаю. Но, доктор, что же тогда со мной не так? — Я это и хочу выяснить. Однако, у меня есть предположения насчёт твоих видений, но не уверена, что ты ещё готова принять сухую правду. Иногда, она может быть менее приятной, чем сладкая ложь. — Я знаю, доктор. Когда я стану сильнее, смогу ли я узнать правду? — Всё возможно, но могу сказать точно — какой бы правда не была, её нужно принять, как и прошлое. Отвергать правду и своё прошлое — значит потерять самого себя. Мы получаем опыт из прошлого и усваиваем уроки. Потому я хочу помочь тебе восстановиться и вспомнить, кто ты на самом деле. Пока твой разум ещё не совсем разрушен, мы сможем его восстановить. — Спасибо вам, Грета. Мне этого так долго не хватало. Алиса встала с кушетки и обняла Мисс Хирш так крепко, что та даже удивилась. Женщина обняла девочку в ответ и чуть не расплакалась: то ли оттого, что та впервые назвала её по имени, то ли оттого, что эти полгода сеансов были не напрасны. Грета и Алиса чувствовали тепло друг от друга и не хотели разрывать объятие. Вдруг, в дверь кабинета постучались. Резкий и громкий стук прервал идиллию и привёл в сознание Грету и Алису. — Кажется это доктор Томпсон пришёл. — Уже? Но я не хочу от вас уходить, Мисс Хирш. — Мне тоже, Алиса. Но я не могу тебя задержать в своём кабинете. Доктор Томпсон тоже должен работать и провести с тобой обследование. Прозвучал ещё один стук, но с ещё большей силой. — Мисс Хирш, я приношу тысячу извинений, но мне нужно забрать Алису. – прозвучал мужской низкий голос за дверью. Мисс Хирш подошла к выходу, потянула ручку и распахнула дверь. За ней стоял высокий мужчина около сорока лет, с загорелой кожей, каштановыми волосами и карими глазами. Одет он был в медицинский халат, рубашку и чёрные брюки, но ногах были кожаные туфли, а на носу сидели очки с округлой оправой. Это был доктор Томпсон. — Кхм! Мне очень не хочется прерывать сеанс, но я должен забрать Алису на обследование. Мы уже неделю не можем закончить начатое. — Прошу прощения , доктор. Но сеанс ещё не закончился. У нас осталось десять минут. Позвольте нам ещё недолго поговорить. Доктор Томпсон своим серьёзным выражением лица явно намекал, что ему не хочется оставаться в этом кабинете хотя бы на минуту. Его странное поведение удивило Алису, она никогда не видела доктора таким серьёзным. ”Меня пугает его выражение лица…Он зол?...” – подумала про себя Алиса. В её глазах читалась тревога и недопонимание. Но стоило только доктору Томпсону посмотреть в напуганные глаза подопечной, так он сразу же переменился в лице: его морщины на лбу исчезли, брови поднялись, а губы расплылось в приятной улыбке. Худощавое лицо мужчины уже не было столь отталкивающим из-за появившихся ямочек. Перед Гретой и Алисой встал совсем другой человек. — Прошу прощения, Грета, я просто сегодня сильно устал и хочу поскорее закончить работу. Можете ещё недолго посидеть, а я подожду Алису в коридоре. Доктор Томпсон, всё также улыбаясь, развернулся и вышел из кабинета, захлопнув дверью. На это ни мисс Хирш, ничего не ответила. Грета подошла к Алисе и подсела рядом. — Жаль что мы не можем так часто видеться. Я не хочу от вас уходить, мисс Хирш. – произнесла девочка — Мне тоже, Алиса, но я не могу тебя удерживать. – ответила доктор. – Но пока мы не решим твою проблему, я от тебя не уйду. — А что потом? Вы ведь не можете быть со мной всегда рядом. Другие дети тоже нуждаются в вас. Я…пойму, если вы рано или поздно уйдёте. Просто хочу, чтобы этот момент наступил как можно позже, лишь бы не отпускать вас, Грета. Грета была тронута словами Алисы до глубины души. Она и сама понимала, что не сможет вечность быть рядом с ней и помогать. Наступит день, когда их пути разойдутся, чего ни Грета, ни Алиса не хотели. Но судьба порой бывает жестокой, её не всегда можно будет изменить. — Знаешь, я давно хотела тебе подарить одну вещь, которую ты скорее всего помнишь. Мисс Хирш подошла к столику и открыла выдвижной ящик. В нём лежали документы, черновики, ручки и прочая мелочь. Но среди этих вещей выделялась подвеска с красным кристаллом, который отражал от света алые кровавые блики. Он был в форме объёмного ромба, гладкий и отшлифованный, держался на серебряном замочке, украшенным узорами. В кровавом отражении Алиса видела свои карие глаза, которые так завораживающе рассматривали структуру кристалла. — Это…скромный подарок для, который будет напоминать тебе обо мне. Но это не просто подвеска, а нечто ценное, когда-то принадлежавшее тебе. — Мне? Эта изысканная и утончённая подвеска была моей? — Да, именно так. Я понимаю, что ты многое не помнишь, как и это украшение, потому не виню. Но видела ли ты его раньше? Алиса снова взглянула на подвеску и напрягла мозги. В её мыслях промелькнули осколки оставшихся воспоминаний, которые её не покинули. В них она видела тот самый кристалл, но не могла определить когда и где: картины были размытыми и потемневшие, в которых только алый кристалл сиял сильнее Солнца Гелиоса, Луны Селены и зари Эос, освещая вокруг себя мрак. — Простите, но я правда не помню. – разочарованно произнесла Алиса. — Не вини себя за это. – ответила Грета, обняв девочку. – Ты рано или поздно сама вспомнишь многие вещи. — Дело не в этом, а во мне. Иногда, когда мне приходиться что-то вспоминать, то я сразу же начинаю паниковать, так как не могу вспомнить что-то важное. Это меня пугает, словно я потеряла половину своей души. И хоть доктор Томпсон говорил мне не переживать на этот счёт и стараться не думать, но чувство страха никуда не пропадает. Томпсон всё время мне говорит лишь одно — прошлое нужно забыть. Но если я хочу найти правду, то как мне быть, мисс Хирш? Грета погладила по головке Алису и придала её к себе, как своё чадо. Она хотела успокоить девочку, дать совет. Но даже в таких тяжёлых жизненных ситуациях не каждый взрослый человек может знать, как поступить правильно. Только опытный человек может дать напутствие. Но что делать ребёнку, брошенному на произвол судьбы, меж двух огней? — Хотела бы и я знать точного ответа, Алиса. Даже я не в праве давать тебе советы без жизненного опыта. Но одно я знаю точно — слушай зов своего сердца. Только может указать тебе путь… Снова раздался скрип открывающейся двери — доктор Томпсон уже не смог так долго ждать. Он всё с той же улыбкой вошёл в кабинет и явно скрывал своё недовольство. — Уж извините меня снова за бестактность, но десять минут пролетели так быстро, что я забеспокоился. Мисс Хирш, не могли бы вы уже закончить сеанс? – произнёс доктор Томпсон, широко улыбаясь. — Мы…Мы уже закончили. – робко ответила Мисс Хирш, с трудном разомкнув объятия девочки. – Тебе пора идти. — Но мы ведь ещё увидимся? – спросила Алиса. — Безусловно, маленькая леди. У вас будет ещё время поговорить и обсудить всё с твоим психотерапевтом. – ответил Томпсон, не дав слово Мисс Хирш. – Но а сейчас мы вынуждены удалиться по делам. Ещё увидимся, доктор Хирш. Томпсон улыбнулся Алисе и взял её за руку. Но девочке почему-то его улыбка показалась не такой уж искренне, какой она хотела быть. Она взяла костлявую большую руку доктора и обернулась на Грету: та лишь стояла на месте и не могла ничего ответить, только глядеть вслед. Было ощущение, что женщине отрезали язык и она в тот момент могла по внешним признакам и эмоциям понять, что хотела сказать Алиса. Она хотела сказать ”До свидания!” с грустью, но и одновременно с надеждой на очередную встречу. Доктор Томпсон повёл Алису за собой, а Грета последовала за ними, выйдя из своего светлого кабинета в старый и тёмный коридор одного из этаже апартаментов. Она видела, как по скрипучему линолеуму, мимо обшарпанных с годами дверей уходят вдаль Алиса и Доктор Томпсон. Девочка лишь обернулась и кротко улыбнулась женщине. Мисс Хирш улыбнулась в ответ, после чего вовсе потеряла Алису и доктора из виду. Они завернули за угол и спустились по лестнице вниз. Грета снова почувствовала пустоту в своей душе, словно от неё отрезали большую часть. Каждый раз испытывать эту боль после прощания с Алисой было невыносимо. Эта девочка была одной из тех, кто оставался в сердце Греты и был самым близким человеком. Но в отличии от девочки, мисс Хирш помнит, что они виделись ещё до трагедии с родителями девочки… — Как прошёл сеанс? Грета услышала позади себя низкий и слегка хрипловатый мужской голос, который прервал мёртвую тишину, словно струна скрипки резко порвалась в самый неподходящий момент симфонии. Он эхом раздался в почти пустом коридоре. В паре метров от Греты стоял мужчина средних лет и смотрел на неё с очень расслабленным, даже в какой-то степени мёртвым выражением лица, положив руку на подоконник окна. Одет он был в длинное серое пальто со стоячим воротником, который слегка закрывал нижнюю часть лица; под пальто был бордовый свитер с высоким горлом, чёрные брюки и кожаные ботинки. Незнакомца можно было спутать с дедушкой из-за поседевших волос, грубых морщин и скул. Но самой вызывающей деталью был шрам на правом глазу. — Всё хорошо? – спросил мужчина, слегка напрягая свои морщины и скулы на лице. — Д-да, да…всё хорошо, наверное. – ответил Грета, подойдя к окну. Грета наклонилась спиной к стенке и опустила голову, тяжело вздохнув. Она достала из внутреннего кармана пачку сигарет. — Слушай, Генри, у тебя есть с собой зажигалка? — Есть, но разве ты не бросила курить? — Я…У меня снова началась ломка. Мне нужно немного покурить, чтобы расслабиться. — Только давай выйдем на лестничный пролёт, там форточку можно будет открыть. Генри и Грета спустились на лестничный пролёт к окну, который открывал вид на небольшую улицу: люди ходили по тротуару, машины неспешно ездили по дороге, а ветер развевал листву деревьев и вздымал в воздух опавшие осенние листья. На дворе ещё стоял август, а уже вся листва пожелтела. — Ты сама не своя, Грета, я же вижу. – сказал Генри, подставив сигарету над огоньком зажигалки. Грета зажгла свою сигарету, вдохнула немного никотина и из уст вылетел дымок. Она направила взгляд на улицу и наклонила голову. Душа была неспокойна, была подобно буре или тайфуну, а боль легла как тяжёлый камень. Грета уже не могла терпеть, но ей было трудно излить душу своему собеседнику. Нужно было начать с чего-то отдалённого от главной темы и потом постепенно к ней прийти. Но как бы женщина не старалась сконцентрироваться на своих мыслях и попытаться хоть что-то выдать из своих уст членораздельное, в конечном итоге она с отчаянием выпалила всё, что скопилось в её душе. — Я так больше не могу, Генри. Мне иногда кажется, что надежда вот-вот угаснет, я снова начну курить, рефлексировать свои поступки и сомневаться в правильности своих поступков. — Это из-за нашей маленькой леди? — Алиса? Нет, вовсе не из-за неё. Я…просто не знаю, что с ней произошло. Прошу тебя, не называй её «маленькой леди», эта фраза напоминает мне о…них. Грета снова затянула сигарету и сквозь зубы и губы пропустила глубок дыма. В её глазах предстали еле различимые образы женщины и мужчины — это были родители Алисы. В мыслях мелькнула сцена, в которой Грета мило беседовала с совсем маленькой Алисой на скамейке в парке, кормила уток горохом, как в неожиданный момент её поднимает на руки отец и говорит: — Ну что, маленькая леди, не пора ли нам пойти в ресторан? — Мы ещё не покатались на лошадках! Пап, пойдём на лошадях кататься! – звонко заговорила девочка. — Дорогой, мы ведь правда ей обещали. Думаю, мы ещё успеем прийти на ужин в ресторан. – сказала мать, положив руку на плечо мужа. — Тогда, маленькая леди, нельзя терять времени, нас ждёт удивительная прогулка на лошадях. Это воспоминание было одно из тех, что грело душу и возвращало мисс Хирш в безмятежное прошлое, когда она была знакома с родителями Алисы. — Прости, Грета, я случайно проговорился. – сказал Генри, покуривая сигару. – Но я тебя вижу такую отчаянную и разочарованную, будто на тебя дома упал. — Я сама не понимаю, что происходит. Прошло уже полгода с начала наших сеансов и за всё это время Алиса так меня и не узнала. До сих пор не могу забыть события той ночи… — Честно говоря, я и сам не смог забыть тот инцидент… Генри достал из кожаного ранца, стоявшего на подоконнике, папку с документами. В них он отыскал личное дело Алисы и данные расследования сроком давности чуть больше шести лет. В папке, на которой был номер 217, были собраны все сведения, касаемо трагедии 12.08.2000. В тексте было указано: «В ночь на 12-е августа 2000-го года в 3 часа на окраине деревни Плакли графства Кент в доме №11 произошёл пожар. По словам очевидцев были слышны какие-то крики вблизи дома и звуки суматохи. Жители и соседи до приезда пожарных и скорой помощи пытались потушить огонь и искать членов семьи Лидделл, но никого из них не нашли. Один из соседей обнаружил маленькую, лежавшую девочку без сознания на траве неподалёку от дома. Врачи отвезли девочку на госпитализацию — ею оказалась дочь аристократов Алиса Марьям Лидделл. После того, как пожарные потушили огонь, на место инцидента прибыл отряд полицейских для проведения обыска. Следователь микрорайона Генри Дагенхарт взялся за расследование, дабы выявить причины возгорания. Соседи твердили, что слышали какие-то крики и из дома, но побоялись узнать, что же произошло. Неподалёку были найдены следы от туфелек Алисы, которые вели в ближайший «Кричащий лес» и больше никаких следов проникновения или борьбы не были обнаружены. Дело отложили на следующий год, пока Алиса Лидделл не выйдет из госпитализации. Алису доставили в городскую больницу на срочную операцию. Врачи обнаружили черепно-мозговую травму в области затылка. После удачной операции девочка провела без сознания несколько месяцев, пребывая в состоянии комы. Также на теле были обнаружены ссадины и раны, многочисленные ожоги. Тогда расследование не могло идти дальше без допроса и показаний пострадавшей. Тела родителей Алисы — Дороти и Чарли Уильямс, — были практически сожжены, что едва напоминали людей. В одном из помещений на первом этаже было найдено тело 15-летнец Лиззи Лорейн Лиддел — старшей сестры Алисы Врачи посчитал пожар единственной причиной смерти, не найдя на телах следы ранений. Личный лечащий врач Лидделлов,Джордж Томпсон, в течении последующие несколько месяцев наблюдал за состоянием Алисы. 2001 год. Алиса Лиддел вышла из комы и шла на поправку. Однако прогнозы врачей не были столь приятными. Черепно-мозговая травма сильно повредила мозжечок, отвечавший за когнитивные функции и память, поэтому пострадавшая долгое время восстанавливала память с психотерапевтами. Дело об пожаре в доме №11 пришлось закрыть из-за недостатка улик. Однако следователь Генри Дагенхарт утверждал, что все улики, найденные на месте пожара указывали на умышленный поджёг, так как вход в дом был закрыт снаружи, а окна на первом этаже были выбиты. Но суд выдвинул решение закрыть дело, а Алису оставить в больнице на дальнейшее лечение. Позже, обнаружилась одна деталь, которую не учли при первом составлении дела: в доме №11 до пожара проживала несколько дней 16-летняя девушка Хейзел Хирш. Её обувь была найдена среди останков дома, однако саму Хейзел никто так и не нашёл. Она была объявлена пропавшей без вести и первой подозреваемой в возможном поджоге дома.» — К сожалею, это дело закрыли, а меня направили в другой район. – произнёс Генри, воткнув потухшую сигарету в землю цветочного горшка. – После этого про Алису и её родителей как будто все забыли, из-за чего я долго её искал, дабы возобновить расследование. — Я…я помню, как мы её нашли. – сказала Грета, выкурив сигарету. – Это было в 2006-м году. Тогда я надеялась работать в частной больнице, основанной доктором Томпсоном. Там то я и встретила Алису. Мой мозг отказывался верить, что это была она. Алиса так сильно изменилась, что я её с первого раза не узнала. Как бы я не пыталась спрашивать её обо мне — всё тщетно. Джордж пытался мне объяснить, что Алиса многое могла забыть, в том числе и знакомых людей, ему пришлось её забрать в другое графство. Поэтому ей нужно было остаться в больнице. Но ты только представь, каково мне было осознать, что Алиса меня не узнала, не вспомнила. Она не помнила даже…Хейзел… Грета не смогла сдержать своих слёз, которые начали медленно скатываться по морщинам и щекам. Стойло только позволить волю эмоциям, как тут же волной окатила истерика. Тяжёлый ком застрял в горле и не пропускал воздух в лёгкие, а в груди всё сдалось от боли. Генри приобнял Грету за плечо и склонил свою голову на её. Он медленно поглаживал по спине свою подругу и успокаивал, разделяя печаль. Как помочь матери, которая потеряла свою дочь много лет назад? Что ей сказать? Генри был опустошён в глубине души. И лишь слёзы и горе Греты вызвали в его душе боль. — Грета... Генри хотел сказать слова поддержки, утешить, но это казалось настолько мелочным по сравнению с той болью, которая разрывала душу на части. Холодная рука Греты легла на плечо Генри, отчего по его тело прошлись мурашки. Слёзы смочили воротник пальто, а глаза покраснели. И единственное, что Генри мог сделать — крепко обнять свою подругу так, как никогда ранее они не обнимались. Тепло их тел грело сильнее огня. Грета почувствовала облегчение, как будто камень с души сняли. Последняя слеза упала на плечо… — Грета… Я обещаю, что смогу докапываться до истины. Ты знаешь меня много лет и понимаешь, что раз я дал слово, то я его сдержу. — Но что мы можем ещё сделать? Как быть с Алисой? — В прошлый раз я не смог довести дело до конца и упустил Алису. До сих меня терзает совесть за то, что не смог раньше найти её. Но теперь, я не позволю себе повторить ошибку… Генри посмотрел на улицу: около чёрной машины Honda Civic 1972 года выпуска стояли доктор Томпсон с Алисой и собирались уезжать. Мужчина заметил, что девочке вовсе не хотелось уезжать, на её лица была грусть, в то время как Томпсон спокойно улыбался и провожал своим взглядом. Алиса обернулась на апартаменты и встретилась взглядом с Генри. В последний момент перед тем, как сесть в салон, она кротко улыбнулась. Генри, поражённой столь искренностью, распахнул свои уставшие глаза. Больше он не видел девочку — её образ словно ускользал от глаз, испарился. Машина умчалась по дороге вдаль, оставляя позади себя лишь чёрные следы от колёс и выхлопные газы…"Разрушенные Воспоминания"
4 ноября 2023 г. в 09:49
— Алиса, милая, попытайся расслабиться и сконцентрироваться на том, что ты чувствуешь. Скажи мне, что ты сейчас видишь?
— Я…
Девочка приоткрыла глаза и увидела вокруг себя кромешную тьму, в которой было сложно что-то разглядеть. Пустое пространство, которое тянулось во все стороны, не имело границ, так что невозможно было понять, где пол или потолок. Это вызывало чувство тревожности и дезориентацию. Она чувствовала неподвижность своего тела, двигать конечностями было невозможно, из-за чего не могла ответить, что видела своими глазами
— Я ничего не вижу. Здесь так темно и страшно. – произнесла Алиса.
— Слышишь ли ты что-нибудь, помимо моего голоса? – спросил приятный женский голос.
— Только ветер и шелест листьев.
— Листьев?
— Да, именно так. А ещё мои глаза начинают привыкать к темноте. Я даже могу разглядеть некоторые вещи. Это нормально, доктор?
— Да, Алиса. Ты почти погрузилась в своё сознание. Попробуй получше изучить окружение и взаимодействовать с предметами. Главное — не теряй бдительность.
Алиса попробовала топнуть ножкой по невидимому полу. Каблук её лаковой туфельки упёрся в появившуюся землю. После неё появилась тропинка, потом деревья и наконец мрачное небо, занесённое тучами. Девочка оглянулась — её окружал лес. Гробовая тишина вызывала неподдельное чувство страха, которое пробирало до костей и заставляло мурашек бегать по коже. Шелест листьев и дуновение ветерка нарушали эту атмосферу, но только заставляли каждый раз оборачиваться и вздрагивать.
— Алиса, что ты сейчас видишь?
— Лес…
— Лес? Значит ты полностью погрузилась в своё сознание. Не теряй бдительность и попробуй восстановить свои воспоминания.
— Я не уверена, что смогу снова вспомнить всё. Многие мои воспоминания разрушены.
—Наш мозг может блокировать некоторые воспоминания в качестве самозащиты. Пока я рядом и буду контролировать процесс, тебе будет легче вспомнить ту трагедию. Обрати внимание на важные детали.
Алиса оглядывалась по сторонам и пыталась найти детали, которые могут натолкнуть на мысль. Но вокруг были высокие деревья, тянущиеся к небу, кусты и обсыпанная листьями тропинка.
”Надо вспомнить, что же я тогда делала,” – думала она про себя.
Ветер подул в спину и развевал распущенные тёмно-русые волосы девочки, словно указывая ей путь. Он выл свою грустную мелодию, предвещая печальный исход. А из глубин тьмы, из далека доносились человеческие крики.
— Кто это сейчас кричал? Доктор, вы это слышали?
Но её вопрос никто не услышал. Алиса уже не могла слышать голос своего собеседника или спросить его о чём-нибудь. Лес полностью поглотил её разум так, грань между реальностью и сном окончательно стёрлась. Девочке правда казалось, что она могла чувствовать холод, слышать шелест листьев и озираться по сторонам. Но она знала, что это не реальность, а нечто иное, пугающее.
”Неужели мне надо идти вперёд? В ту зловещую темноту?” – думала она про себя смотря в чашу леса, где во тьме исчезала тропинка.
Вдруг, послышался треск сухих веток из-за кустов. Листва кустов резко зашевелилась и из неё выбежал кролик. Его шёрстка казалась белой, сияющей, словно снег, но деле же она была серая, грязная и лохматая. На лапках подушечки были истёртые в кровь, которая окрасила шёрстку лап. Уши кролика были прижаты, а их кончики порваны. Чего уж говорить про хвостик, от которого мало что осталось — лишь клочок оставшейся шерсти. Сев на тропинку перед Алисой, кролик посмотрел на неё своими огромными глазами, в которых не было радужек и зрачков. Вокруг глазных яблок выступали алые капилляры, которые вились как ветви деревьев или трещины на стекле. Алиса ужаснулась при виде этого лесного жителя. С одной стороны это был обычный кролик, но с другой он явно вызывал беспокойство. Что-то было в нём не так, не говоря про внешность.
— Торопись, Алиса, мы очень-очень опаздываем! – произнёс кролик тоненьким и хрипловатым голоском.
— Вы это мне сказали? – спросила Алиса, сама того не зная зачем.
Всё таки манеры давали о себе знать, даже если приходиться сталкиваться с говорящими зверями. Кролик оглянулся по сторонам и слегка вытянулся вперёд.
— Алиса, сейчас не время на раздумья и бредни. Нам надо бежать, они скоро сюда прибегут.
— Кто ”они”? И что вообще происходит? В последний раз я видела тебя совершенно другим. Что же произошло?
К сожалению, кролик не стал отвечать на последний вопрос, а лишь ускакал по тропинке в лес. Алиса словно по щелчку пальцев помчалась за ним. Её ноги бежали так быстро, что аж пыль в воздух взлетала, а туфли оставляли глубокие следы. Мимо промелькнули деревья, под ногами пронеслись овраги и канавы. Девочка не могла думать ни о чём другом, кроме как поспевать за целью и не упускать её из виду. Кролик её так манил, так притягивал, словно он был проводником в царстве тьмы, который вот-вот проявит свет на истину и вытащит из западни. Но мрак лишь сгущался, не давая ориентироваться на местности. Совершая каждый шаг, каждый прыжок, Алиса всё больше и больше отдалялась от света. Лишь кролик указывал ей путь.
Силы постепенно покидали Алису: ей было трудно дышать, глаза уже мало что различали в темноте, а ноги всё никак не прекращали бегать. Казалось, что ещё немного, и она упадёт в какую-нибудь яму. Помутнённый разум девочки развеяли чьи-то крики, доносящиеся из чаши леса. Они были вовсе не человеческими, полные ярости и отчаяния. Вперемешку с воплями стали доноситься звуки ломанных веток, мятых листьев и прыжков, от которых земля под ногами стала вибрировать. Алиса не знала, кому принадлежат крики, но она знала, что ничего хорошего они не принесут. Желание спастись от возможной угрозы придало ей воли и сил бежать дальше, раздвигая на пути ветки, которые царапали кожу, рвали подол серого сарафана и загораживали тропинку.
— Кто-нибудь, помогите мне! – кричала Алиса.
Но её зов никто не услышал: он эхом разнёсся по лесу. Крик привлёк внимание преследователей, которые с каждой секундой приближались к своей жертве. Их вопли резали слух, вызывая в ушах мерзкий звон. Алиса прикрыла свои уши, чтобы барабанные перепонки не лопнули и не залили кровью ушные раковины. Страх столкнуться с неизвестностью побуждали её через боль бежать прочь. Стоило только обернуться, как её глаза округлились от ужасной картины. То, что преследовало Алису, не было похоже ни на каких-либо других животных. Позади, в нескольких метрах от неё мчались существа, образ которых не возможно было увидеть даже в самом ужасном кошмаре. Эти существа в высоту достигали до двух-трёх метров, а их телосложение не было похоже на человеческое: из-под кожи выпирали кости, тела были покрыты волдырями, рубцами и наростами. Вместо привычных ног и рук у этих существ были отростки, похожие на иглы или лапки насекомых. Головы существ не имели глаз и волосяного покрова, только огромные челюсти с несколькими рядами острых зубов. Одни бегали, другие ползали, третьи прыгали, издавая рычание и вопли, но все они мчались за одной единственной жертвой — Алисой.
Монстры были всё ближе и ближе, дистанция сокращалась с каждой секундой. Сердце Алисы билось так быстро, что оно могло вот-вот выпрыгнуть из груди. Страх усилился, когда белый кролик прыгнул во тьму и растворился в ней.
”Куда он делся?! Взял и растворился!” – промелькнула фраза в голове девочки.
Её путь вот-вот закончится. Стоял трудный выбор — прыгать во тьму или пасть к ногам своей смерти, — третьего не дано. Без задней мысли беглянка в последний раз оглянулась назад, ускорилась и прыгнула в бездну.
Оказавшись по ту сторону леса, Алиса пыталась глазами искать выход. Кролика нигде не было. Лишь мерцающий свет в конце пути озарил тьму. Там, на тропинку с неба сыпался пепел, молодые ростки и листья сгорали, издавая еле слышный треск. Шаг за шагом девочка приближалась к концу, чувствую кончиками пальцев тепло, переходящее в жар. Точка невозврата была достигнута…
Зажмурившись, Алиса вышла на небольшой участок, ограждённый разрушенным чугунным забором. Ту картину, которую она лицезрела, была поистине трепещущей и ужасной: двухэтажный дом, выполненный в стиле девятнадцатого века, был охвачен языками пламени, чёрный покров дыма закрыл вечернее серое небо. Из горящего дома доносились крики и вопли.
— АЛИСА! СПАСАЙСЯ! ВЫБИРАЙСЯ ИЗ ДОМА!
А Алиса не могло больше пошевельнуться — всё её тело сковало от шока и страха. Детские и наивные глаза, истекающие слезами, с ужасом созерцали дом, охваченный огнём, столб дыма, закрывающий небосвод и покрытый пеплом участок.
— Мама! Папа! – кричала Алиса.
В ответ она слышала стоны и плач родителей из дома. Их обгоревшие руки пытались пройти сквозь дверную щель, отчаянно сдирая кожу до костей. Выход был завален упавшими досками и арматурой, которые послужили хорошим горючим для огня.
Алиса потихоньку начала терять сознание: в глазах начало темнеть, а окружение перекосилось и размылось. Последнее, что девочка увидела — это тех самых ужасных существ, которые гнались за ней. Они прибыли к месту назначения и стали подбегать к своей добыче.
— Кто-нибудь, вызовете скорую помощь! Ребёнок весь в ожогах! – раздавалось в голове девочки отдалённым эхом.
Снова темнота, гул сирен, неизвестные люди и запах гари...