Уважаемая Гермиона Грейнджер!
Спешим Вам сообщить, что Вы зачислены в специализированную школу
для волшебников нашей горячо любимой страны,
где каждый сможет начать обучение с нуля, т.е. Вы,
или же отточить свои навыки, являясь потомственным волшебником!
Присутствие всех тех, кто получил письмо — обязательно.
При себе иметь личные вещи, письмо с подписью от родителей
или законных представителей, а также,
если Вы уже являетесь волшебником,
то все личные магические принадлежности, включая волшебную палочку,
метлу, медальоны, амулеты, руны и т.д.
Также все студенты в праве привести с собой
любое домашнее животное при необходимости.
Остальными необходимыми для обучения вещами мы обеспечим Вас сами.
Попасть по назначенному месту можно через станцию метро 9¾, которое
Вы узнаете, благодаря высокому мужчине с бородой
и фиолетовым зонтиком.
Дата приезда: 1 декабря, 1990 год, 12:00.
С уважением,
администрация школы чародейства и волшебства
«КГБВ»
Гермиона уже битый час смотрела на красиво выведенные от руки буквы и недоумевала от происходящего. Ей было интересно, как отреагируют родители, что они на это скажут, и каковы их будут последующие действия, которые, возможно, она предугадала бы сама: мама, скорее всего, разрыдалась бы, прижав дочь к себе, поглаживая ее кучерявую копну волос тонкой изящной рукой, а отец только поджал бы губы, лишь на прощание поцеловав макушку дочери. Девушка подскочила, как ошпаренная, со своего старенького коричневого диванчика, который местами был провален от времени, чтобы наконец сообщить родителям столь печальную новость. На кухне, как ни в чем не бывало, родители занимались своими обыденными бытовыми делами. Мама снова пыталась что-то приготовить, и ключевым словом в этом занятии было именно «пыталась», ибо по всей квартире снова распространился запах чего-то подгоревшего и несвежего. Кулинария — не самая сильная черта родительницы Гермионы. Им бы с папой продолжать лечить зубы в поликлинике, а не браться за элементарные дела, в которых с легкостью накосячат. Ведь всё хозяйство в этом доме было как раз таки на плечах школьницы, или уже волшебницы. «Интересно, а с помощью магии, если она, конечно, существует, можно будет выполнять домашние поручения? Или, может, наколдовать старшим новые полезные способности?» Папа же скорее ничего не делал, ну… как не делал? Скорее делал вид, будто что-то делает. В его руках снова был журнал со сканвордами от «Огонька» и недавно закуренная сигаретка. Стоматолог… Тренера, видимо, не играют. Каждый мог по пальцам пересчитать сколько раз он за что-то брался в этой квартире. Минимум через огромный скандал вставал и прибивал гвоздь к назначенному месту или вскрывал полы в прихожей, чтобы те наконец перестали скрипеть. Но сколько бы он их не делал, половицы все равно продолжали предательски «стонать», как только вдруг кто-то подходил ближе к кухне. Так Гермиона и выдала своё присутствие, даже не подавая признаков жизни. — Что случилось, детка? — первой отозвалась мать, вытиравшая руки мокрым полотенцем после нарезки овощей. Снова готовила этот невкусный суп. Как же ее тошнило от него, но других вариантов не было, как и средств на прочие альтернативы. Как бы не хвалили профессию врачей, но в государственных больницах на данный момент все получали сущие копейки. — Ты сама не своя… Не заболела случайно? Гермиона лишь помотала головой в разные стороны, отрицая предположения мамы, и только положила на краешек стола лист письма, который уголками бумаги колыхался в разные стороны от холодного ветра, поддувающего из деревянного окна. Родители мигом погрузились в чтение. Было видно, как их глаза быстро-быстро пробегали по каждой строчке, пытаясь уловить смысл написанного. Их лица стали до безобразия растерянными, а маму вообще начала бить легкая дрожь, от осознания прочитанного. Как же Гермиона их понимала. Вся комната погрузилась в молчание. Это молчание, казалось, растворялось в окружавшей тишине, которая словно давила на голову своим присутствием. Мать нервно покусывала губу, мельком бросая взгляд на отца, а тот, не обращая внимания ни на кого вокруг, подпер подбородок кулаком и уставился в одну точку. Думал. — Может, кто-нибудь из вас мне что-то скажет? Выйдя из раздумий, Грейнджер старший обратил внимание на дочь. — Гермиона, дорогая, тебе придётся поехать… — папа произнёс эти слова с трудом. Он не был готов расстаться с дочерью на неопределённый срок, тем более после того, как узнал, что она волшебница. Джин, мать Гермионы, молча кивнула в ответ на слова мужа. Она не знала, что ещё сказать в этой ситуации. Дочь медленно осела на пол и беззвучно зарыдала. Слезы текли по её щекам, словно невидимая река. Она не могла представить, как будет скучать по урокам в школе, по дружеским посиделкам, по тёплым объятиям родителей и по уютному дому, который ей так дорог. В её сердце звучали голоса друзей и смех, как будто они были с ней здесь и сейчас, словно не было никакого письма, которое изменит ее жизнь со страшной силой. Реальность была другой: она была одна, оторванная от привычного мира, по которому так сильно будет скучать. Её взгляд был устремлён в никуда, словно она пыталась вернуться во времена, когда всё было на своих местах. Но время шло неумолимо вперёд, оставляя её в этом мире ностальгии и тоски. Рыжий кот медленно подошёл к девушке, который все это время сидел в коридоре, боясь показать край мордочки. Живоглот. Он начал нежно мурлыкать, прильнув к её ноге. Его мягкая шерсть казалась тёплой и уютной, словно он был послан, чтобы утешить её. Гермиона опустила руку на спину кота и почувствовала тепло его тела. Ей показалось, что питомец хочет передать ей свою нежность и поддержку. Взгляд кота был полон понимания. Он словно чувствовал её грусть и был готов быть рядом, чтобы помочь ей пережить все трудности. В этот момент девушка осознала, что рыжий кот стал для неё за это время не только верным другом, но и надёжным защитником от всех невзгод. — Я беру Живоглота с собой!