***
— Что ты сделал?! — Хром уставился на Сенку с надутой и недовольной рожей. — Я же уже говорил. Оставил Кохаку с машиной времени. — он, лёжа на кровати, сложил руки за голову. — Но ты же говорил, что там тонкая работа нужна! А если она тронет провод... То... — он задумался: 1) Она задела провод и её стукнуло током. 2) Она сломала... Слома..? Ла? Нее-еет! 3) Ваймэн нестабильно, из-за проводов машины времени, начнёт сокращать свои узлы для "биологического углеродно-кальцификационного излучения" и Кохаку стала камнем!??! — маленький и большеголовый Хром пытается быстро стереть эти слова веником. — Хром, Кохаку - умелец. Она не станет трогать что-то без необходимости. — Ты прав! Но... — Ты можешь пойти и проверить. Ты же это делал, чтобы вынудить меня и попасть в лабу. Иди в лабораторию. — Да-аа не-еет, просто-оо... — его глаза врезались в Сенку. — Как ты узна-аал?! — Ты же знаешь Кохаку. — он мизинцем поковырял ухо. — Просто так, ты бы не стал говорить такое. И ты, Хром, часто сидишь у двери, когда я стараюсь работать в тишине.***
— *Ты не знаешь как рассказывать о чувствах?* — Ваймэн озадачился. — *Скажи прямо или... Страдай.* — Это ничуть не бодрит... — Кохаку, с глазами в бусинку, через силу улыбается и мямлит. — *Или... Точно! Работай над поиском неполадок. Я поговорю с Сенку о твоих чувствах.* — А в делах сердечных ты слишком прямолинеен!!! — *Тогда остался один выход...* — Кохаку так смотрела на него, ожидая совета... — *Страдать. Страдать. Страдать. Страдать. Страдать. Страдать. Страдать...* — Опять за своё!! Кохаку отвлеклась от разговора и вспомнила о деле - найти хоть что-то подозрительное в структуре машины времени. — Ваймэн, а что это за палочки на корпусе? Маленькие такие. — *Счётчик на корпусе. Это нужно* — А эта мигающая лампочка? — Кохаку проскальзывает и тычет пальцами в сторону лампочки. — *Нужно.* — А бабочка в проводах...? — *Это... Ошибка! Побочный объект в машине времени.* Кохаку метко, точечно и быстро убирает эту бабочку из контактов. — Надо рассказать Сенку! — она уже плелась к выходу, держа бабочку в руке. — *Рассказать об ошибке или чувствах? Два варианта: Истина и Истина.* Она остановилась. Даже Ваймэн уже понял её чувства лучше неё. Но она копала их куда-то вглубь, мешкаясь среди голосов разума и желания быть любимой. Она желала не такой любви, какой хотели многие в деревне Ишигами, а какой-то... Такой, чтобы можно было им вдвоём посидеть возле моря, смотря на луну. Такой, чтобы она слушала все научные истории Сенку, ведь ей нравилось, как он говорил о науке и как рассказывал про жизнь до окаменения. А она, смотря в его глаза, горела бы желанием создать что-то интересное вместе с ним. Хоть она и была воином, но кто же может помешать ей творить?... — Кохаку! — Хром врывается в лабораторию. — Как там машина времени? — Нуу... — она протянула ему бабочку. — Она застряла в проводах. — Злодеем научного прогресса оказалась обычная бабочка?! Надо рассказать Сенку! — Хром выбежал из лабы и направился к учёному. *** Зевающий Сенку посмотрел на этих двоих, сложил руки в бока и посмеялся. — Однако! История циклична... — он запрокинул голову и оставил пальцы на лбу, не переставая смеяться. Так он смог напугать Хрома и Кохаку. — История мировой проблемы технологий вернулась! И не абы кем, а бабочкой! Десять миллиардов очков тебе, Львица! — *Теперь система стабильна. Есть шанс на пробную активацию без побочных эффектов.* — И это мы должны попробовать прямо сейчас! Сенку зажимает рычаги, перенаправляет координаты и подключает Ваймэна к машине времени. — Если только так можно испытать, то... "1 meter 3 seconds". Ожидаем... Два... — Сенку! Вспышка у Ваймэна не произошла! — Я продлил время на счётчике машины на двадцать секунд. Ожидаем вспышку... Здесь! — он указал на практически пустой угол. Двадцать. Двадцать один. Двадцать два. Двадцать три... Угол комнаты озарило зелёным светом. К этому месту подошёл Сенку. Он странно дёрнулся в тот момент, когда встал в угл. Ишигами сжимал кулаки, словно слёзы уже вот-вот высветятся на глазах. Он стоял и радовался... — Оно работает... — происходит мгновенный скачок эмоций и "малыш" Сенку уже передвигается по всей машине, ехидно улыбаясь. — Так и думала... — Да, тоже... Хром и Кохаку в сторонке побелели от раздражения, смотря на Сенку. — *Оно стабилизировалось на будущее, но не на прошлое. Прошлое будет сложнее проверить, ты же это понимаешь, Сенку?* — Да... — он взглянул на Ваймэна. — Потому мы зафиксируем этот момент с точностью до секунды! Учёный стал перебирать параметры времени и направления. Хром вроде сильно хотел посмотреть на всё это, но за этот день он доделал стопку чертежей, с которыми помогала Суйка (стопка вышла больше самой Суйки) и его иногда клонило в сон от усталости. Кохаку понимала, что сейчас она здесь лишняя, потому она и вышла с лабы. — Ладно, я пойду. Закрою ночную тренировку и пойду спать. — она схватила Хрома и стала тащить его по полу. — А!?! Отпусти! — он начал брыкаться. Кохаку спокойно вела его и, в коротких перерывах, посматривала в сторону Сенку. — Да-да, идите. Я высплюсь позже, не переживайте. Ваймэн, хоть и не разделял человеческих чувств, но он понимал каждую деталь биологических проявлений человека. — *Сенку. Вы слишком сложные и разные. Мне вы нравитесь, но почему вы не можете быть прямолинейными?* — Я прямолинеен. Не знаю, но это просто из-за нашей психологии происходит. — он составлял расчёты для Сая и Ксено, попутно и слегка постукивая ручкой по губам. — *При мне Кохаку попыталась рассказывать о людях. Не с научной точки зрения. Мне понравилось* — А. Вот оно как. — Сенку выдавил из себя смех с доброй, но всё такой же ухмылкой, какую он любил выставлять на всеобщее обозрение. — Что она ещё тебе наговорила? Мыслительные процессы Ваймэна начали его подводить: — *Надо молчать. Некрасиво говорить! Плохо. Плохо. Плохо. Скажу - травмирую. Не скажу - сама травмируется. Как быть? Биологически люди трепетны к своим чувствам...* — он вспоминает о Магме. — *Кроме Магмы...* — А-а...? Ваймэн, что притих? — Сенку с негодованием поковырял ухо мизинцем. — *Про любовь рассказывала.* — О-о! Вот оно что... И что тебе вечно воинственная Львица понаговорила-то? — *Что люди такие сентиментальные. Такие суетливые. От каких-то гормонов страдают.* — Ваймэн перевернулся и зловеще заговорил. — *Это так жалко. Настоящая слабость.* — Такие слабости выводят нас на вершину человеческой силы - милосердия. Мы проникаемся кем-то по каким-либо причинам и из-за этого любим... Но... Любить тяжело: человек путается, может становиться агрессивным, иногда глупым или самодовольным... — он взглянул на пришельца. — Впрочем, любовь - это сильное явление, хорошее, но оно мешает и остаётся сердцевиной глупых решений. — *Теперь понимаю. Ты любил когда-нибудь?* — Я? Ну... Создание машины времени нацелено на возвращение к жизни мёртвых с помощью наших совместных усилий. Окаменение космонавтов МКС... — он копался в записях. — Но нужны точные данные и расчёты. Нет никакой информации - это-то и сложно. — *Сенку, я про данный момент и живых людей.* — Да-да... — он замолчал, создав барьер в непонятках сердца. Но всё же смог вымолвить слова. — Люблю. И это отвлекает... — *Интересно. Любовь отвлекает. Но ты любишь. Как? * Сенку не понимал. Нет, он вроде понял, зачем Ваймэн такое задаёт: люди и "медузы" - разные существа и это плод его любопытства, основанный в сердцевидной плате. Но ему это зачем? Зачем конкретика, зачем такие расспросы? — Я не могу отвлекаться. Не должно быть ошибок в такой работе. — он слегка ударил по столу и зачеркнул записи. — Не-ет... Эффект поля должен нести нагрузку на человеческое тело, но никак не на твои лучи окаменения. Перемещение человека по временному полю будет опаснее, чем полёт в космос без скафандра. — *Отвлекаться нужно!* — Ваймэн слегка ударил стенку капсулы, чтобы Ишигами посмотрел в его сторону. — *Эти чувства дают вам отдохнуть. Отдыхай. Отдыхай. Отдыхай.* — Ладно-ладно! — он заворчал. — Пришелец гонит меня спать и копаться в своём сердце... Никогда бы не подумал о таком. — Сенку глянул на свои часы. — Пожалуй, вздремну на ещё, каких-нибудь, пять часов. Ишигами поплёлся медленно, держа радость за будущее, которое он уже настроил. Но лучше всего идти и не останавливаться. Хотя эти остановки сдерживают утомляемость и дают повод на размышления... Он выходит из лаборатории и продвигается к спальне, но его уши едва схватывали шелест листьев и то, как что-то вонзалось в мишени, издавая пружинистый звук древесины. — Львица! — он немного сонно прошёлся к ней: рука на боку, другая же была у головы, немного почёсывая затылок. — Сенку?! Я думала ты спать собирался! — Ой, заладили вы со своим сном. Ну вышел я подышать воздухом, естественная концентрация кислорода нужна всем. — он усмехнулся. — Как по тренировкам? — Ну-ух... — она сделала отдышку и сама, со смешинкой, начала рассказывать. — Хьёга учил одному приёму... Э-ээ... Не знаю как детально описать, но лучше покажу! Кохаку быстро закрутила копьё и аккуратно стала переносить его за спину. Копьё уже раскручивалось на одной руке и она резко метает его в мишень. Неудивительно, что попадает в самое яблочко, вот только по верёвке она оттягивает оружие назад и возвращает его в руку. — Вроде, сейчас вышло лучше. — Рад за тебя. — Ты даже не смотрел!!! — она начала возмущаться: надула щёки и отвернулась. — Смотрел. — он поковырялся в ухе. Кохаку замолчала и посмотрела на луну. — Ты помнишь нашу первую встречу? — А. Та, когда тебя придавило деревом? — Она... — она засмущалась. — И когда ты хотела меня убить, потому что не доверяла подозрительной науке? — по его лицу было видно, что он изо всех сил пытался простебать её. — Не было такого! — Было. — Ой? Правда? — она откашлялась. — Ты тогда меня впервые назвал львицей. Почему ты продолжаешь меня так звать? Он уселся на землю и, потирая глаза, зевнул. — Потому что нравится. — проговаривал он через зевоту. — Сильная, опасная и свирепая. В чём-то заботливая и верная своим принципам. Она с изумлением посмотрела на него. Он же состроил вид непробиваемого парня, что продолжал смотреть на луну. — Я уже не могу представить две вещи. — И какие же? — он посмотрел на неё. — То, что ты меня не называешь Львицей. — Кохаку замялась и нервно потёрла руки. — И жизнь без тебя. — Жизнь... Без меня? — Сенку встал и начал подходить к Львице. — Изначально я тебя звал так, потому что ты была для меня дикой. — он ехидно посмеялся. — Я не дикая!! — она надула щёчки. — Сейчас-то да. — он уже стоял за спиной воительницы. — А? — она повернулась и посмотрела ему в глаза. Учёный, так неловко и несвойственно своему характеру, наклонился и обнял её. Это редкий шаг со стороны Сенку: его нечасто обнимали, а он сам... почти никогда. Бьякуя всегда склонял его к обнимашкам, ведь это важно для него, но маленький Сенку вредничал...***
— Отец, тебе же не холодно. — он отворачивался. — Ну Сенку-уу! Не любишь ты своего старика... — маленький Бьякуя лил слёзы ручьём и извивался в обнимашки к сыну. — Да зачем мне такие формальности? А-аа, Старик? — он улыбнулся. — Это не формальность, а самый человечный знак любви и-... — Заботы. Знаю-знаю... — Сенку в ответ его обнял. — Иногда такие формальности приятны другим. Ишигами удивился и принял объятия сына...***
— Оглянись. Скоро рассвет и ты ещё не ложился. — произнесла Кохаку с умиротворённым лицом. — Пластинку больше не заедай. Я вечером поспал, пока Хром меня не разбудил. Так что, условно, сон не тяготит меня. — А может, всё-таки, сходишь? — Ну как скажешь, Львица. — он развернулся и направился на боковую. Кохаку уже встретила рассвет и была рада такому короткому разговору с ним. Какие-то этапы в душе должны быть расставлены по полочкам, а это был первый - столь уединённый и необычный.