Когда жизнь дает вам лимоны, вы готовите лимонные пирожные

Чонгук всегда был неуклюжим. Он разбил посуду, разбил свой телефон, споткнулся о собственные чертовы ноги — как хотите, он это сделал. Это абсолютная морока, чаще всего доставляющая ему неприятности, но он научился справляться с этим, или скорее, принимать тот факт, что у него всегда будет огромный беспорядок. Но на этот раз его неуклюжесть завела его по-настоящему в глубокое дерьмо. Только что перевалило за полночь, а у него на полу в кухне лежит разбитый торт. Это ужасающее зрелище, глазурь вся размазана, слова, написанные курсивом, которые раньше писали "с днем рождения, мама", больше похожи на "Хелли сучий день". Не помогает и то, что слова были написаны красной глазурью. И это только глазурь на торте. Чонгук, наверное, сейчас похож на The Scream, за исключением того, что он менее вычурный. Может быть, торт, который разбивают до тех пор, пока его нельзя будет спасти, не так уж и важен, потому что его тяга к еде не может подождать? Но это совершенно другая ситуация, потому что Чонгуку отчаянно нужен торт. Его семья празднует день рождения его матери всего через несколько часов, и ему было поручено сделать только одну вещь: принести праздничный торт. Достаточно просто, но конечно, Чонгук должен пойти дальше и все испортить. В этот самый момент своей жизни он жалеет, что не прислушался к совету научиться печь. Он также хочет, чтобы по крайней мере одна пекарня открывалась по воскресеньям, потому что, что это за гребаное правило, по которому все они должны отдыхать в один и тот же день недели? Ради бога, они находятся в Сеуле, столице Южной Кореи, а не в какой-нибудь маленькой деревушке! С другой стороны, ему нечего сказать, кроме того, что он сам виноват в том, что попал в эту щекотливую ситуацию. Выхватив свой телефон, он быстро отправляет сообщение своим друзьям. Я [ 12:22 ночи ] помоги братану в беде, мне нужен торт (отправлено)   Ему не нравится признавать это, но его друзья действительно довольно изобретательны. Они спасли ему жизнь, фигурально выражаясь, потому что Чонгук не хочет думать о случае, когда им пришлось бы спасать его в буквальном смысле, более одного раза, когда сказывается его неуклюжесть, и теперь он отчаянно молится, чтобы они снова смогли сотворить чудо. Хосок-Хен [ 12.35 ночи ] прости! я не знаю ни одной пекарни, которая работала бы по воскресеньям   Намджун-Хен [ 12.44 ночи ] То же самое, извини, Гук, я тоже не умею печь   Юнги-Хен [ 12.52 ночи ] то же самое в какое дерьмо ты снова вляпался?   Как назло, никто из них не знает о пекарне в этом районе, которая работает по воскресеньям, и они тоже не умеют печь. Намджун-Хен [ 12.58 ночи ] Если бы только Джин-Хен был здесь.   Чонгук молча сокрушается, что этот человек, единственный среди его друзей, кто знает, как работать на кухне и приготовить невероятно вкусный лавовый пирог, уезжает по программе обмена в колледж в Японию. Сейчас почти половина второго ночи, и Чонгук на грани того, чтобы сдаться. Он даже сочинил послание своей семье, в котором подробно описал свои несчастья и некий несъедобный пирог, мысленно готовясь к разочарованным взглядам на их лицах. Он уже близок к отправке сообщения, когда приходит сообщение от Чимина. Вздохнув и подумав, что это очередное "извини, Гук, но у меня нет торта", Чонгук без особой надежды нажимает на текст. Чимин-Хен [ 1.41 ночи ] у меня есть друг, который печет, и я думаю, он сможет помочь!   Глаза Чонгука расширяются, он чуть не роняет телефон, когда быстро набирает номер Чимина. — О боже, Хен, кто этот друг, о котором ты говоришь? — он наполовину кричит, наполовину шепчет в трубку, все еще не веря, что какое-то высшее существо где-то там действительно услышало его мольбы. — А, помнишь Тэхена? Мой лучший друг изучает искусство? Что ж, выпечка — это его хобби! Я думаю, он все еще не спит в это время — подожди секунду, я просто спрошу его, свободен ли он, чтобы помочь, — говорит Чимин, прежде чем Чонгук переводит разговор в режим ожидания. Довольно скоро Чимин снова выходит с ним на связь. — Хорошие новости, он все еще в сознании и говорит, что не прочь помочь. Я просто сброшу тебе его адрес. Чонгук думает, что этот Тэхен действительно святой. Ангел, посланный Богом. К счастью, Тэхен живет не слишком далеко от него, всего в десяти минутах ходьбы от его квартиры. Он смотрит на кусок торта на полу и с отвращением морщит нос. Он прибережет уборку на потом.   ***   Когда Тэхен открывает дверь после того, как Чонгук звонит в дверной звонок, младший чуть не падает с лестницы из-за того, что слишком быстро отступил назад. Тэхен не святой. Он даже не ангел, посланный Богом. Он гребаный Бог. Чонгук чувствует себя преданным, потому что из всего, что Чимин рассказал ему о своем лучшем друге, он не сказал ему, что Тэхен выглядит как гребаная модель с обложки модного журнала, даже в подходящей пижаме и слегка растрепанных волосах. Особенно с его красной шелковой пижамой в тон и растрепанными пепельно-седыми волосами. Тэхен улыбается ему, невероятно лучезарно для двух часов ночи, но Чонгук совсем не возражает против этого. На самом деле, он приветствует это с распростертыми объятиями. — Итак... — начинает старший, теперь его улыбка становится чуть более дразнящей. — Я слышал, у тебя есть немного…кризис. Чонгук не любитель краснеть, но прямо сейчас он чувствует, как жар разливается по его лицу, придавая ему персиково-розовый оттенок. Молодец, Чонгук, какое отличное первое впечатление можно произвести на невероятно горячего незнакомца! Если он когда—нибудь думал о том, чтобы, возможно, продолжить эту встречу с Тэхеном, чтобы стать друзьями или даже чем-то большим, он почти уверен, что сейчас его шансы равны большому нулю — красным цветом, для большего эффекта. Кивнув, он чувствует себя крайне смущенным и отводит взгляд, избегая любого зрительного контакта со старшим, но это только подстегивает Тэхена дразнить его дальше. — О, как мило, ты краснеешь! И что он может сделать, кроме как покраснеть еще ярче, жар поднимается до самых ушей, окрашивая кончики ушей в соответствующий цвет. Никогда в жизни он так сильно не ненавидел свою неуклюжесть. — Э-э, торт, — неловко говорит Чонгук, пытаясь отвлечь внимание от себя и вернуться к своему так называемому кризису. — Ах да, извини, виноват, — очаровательно хихикает Тэхен, и младший находит смех мужчины таким милым; от него его сердце замирает и сжимается. Они идут на кухню, и хотя там очень чисто, также очевидно, что Тэхен проводит здесь много времени. Тэхен достает различные ингредиенты и оборудование для выпечки, и Чонгук не может не восхищаться тем, что у старшего, кажется, есть все необходимое под рукой. — Лимонный или клубничный? Чонгук выходит из своего транса, когда понимает, что Тэхен только что задал ему вопрос. К счастью, он достаточно быстро приходит в себя и надеется, что мужчина не заметил, как он на него уставился. — Лимонный. — Ммм, хороший выбор, лимонный пирог освежает, — замечает Тэхен, доставая из холодильника пластиковый пакет с лимонами. — Твоя мама...она любит лимоны? Чонгук хмыкает в ответ, кивая, и старший одаривает его еще одной кривой ухмылкой. Он не знает, почему говорит это, но Чонгук почувствовал необходимость добавить. — Я тоже люблю лимонный пирог. — Это здорово, я тоже! — говорит Тэхен, улыбаясь ему, а его глаза щурятся, как звезды ночью. Когда он раскладывает все, что им нужно, на столешнице, Тэхен спрашивает. — Ты что-нибудь знаешь о выпечке? Качая головой, Чонгук пытается избежать зрительного контакта, чувство вины гложет его изнутри, не только за то, что он беспокоит мужчину и заставляет его вставать в три часа ночи, чтобы испечь, но и за то, что он вообще ничем не может помочь, пока они этим занимаются. Старший чувствует его уныние и, потирая щеки, посмеиваясь, говорит. — Все в порядке, ты все еще можешь помочь мне кое с чем! Это достаточно просто! Чонгук сразу же оживляется, улыбка приподнимает уголки его губ. Он не знает, как Тэхен может оставаться таким веселым и добрым даже в такой неурочный час, не знает, как он все еще может быть таким полезным кому-то, кого он не встречал до сегодняшнего дня. Но он более чем благодарен за это. Тэхен инструктирует его выполнить несколько основных заданий, с которыми, к счастью, Чонгук думает, что он все еще может справиться, не облажавшись. На полпути к нарезке лимонов Чонгук замечает немного муки, которая попала на нос и щеки Тэхена, когда мужчина замешивал тесто. Это просто восхитительно — то, как Тэхен слегка морщит нос и надувает губки, когда он сосредотачивается на приготовлении мучной смеси. Прежде чем Чонгук осознает это, он протягивает руку, чтобы ткнуть старшего в нос. Это так же мягко, как кажется, и младший ловит себя на мысли, что хочет сделать это снова. То есть до тех пор, пока он не осознает, что только что сделал. Удивленно повернув голову, Тэхен собирается спросить, что не так, когда видит очень смущенного Чонгука, который смотрит прямо на него, широко раскрыв глаза и открыв челюсть от шока от своих собственных действий. — Я...э-э...извини, я просто...у меня нет возможности объяснить это, не так ли? — заикается Чонгук, на его лице появляется застенчивое выражение, и он снова краснеет. Судя по тому, как сильно он покраснел, он боится, что скоро сгорит от жары. — Это мило, не переживай, — смеется Тэхен — мелодия, которую Чонгук хочет поставить на повтор, и подмигивает, прежде чем вернуться к замешиванию теста. Именно тогда Чонгук замечает, что немного муки попало на лицо Тэхена, и повинуясь инстинкту, протягивает руку, чтобы стереть муку. Он никогда по-настоящему не обдумывает свои действия, прежде чем их совершить, но у него все лучше получается находить оправдания своему катастрофически неловкому состоянию. Вероятно, это приходит с опытом. На этот раз Чонгук менее взволнован и более спокоен, когда рассказывает о себе. — Мука у тебя на лице. Чонгук как раз собирается вернуться к своим лимон, когда старший размазывает несколько полосок муки по его лицу, прежде чем захихикать и быстро отступить. — Ты и твоя мука! Вернись сюда! — Чонгук почти кричит, но в его словах нет злобы, когда он смеется и притворяется, что гонится за мужчиной. — Нет, нет, никогда! — Тэхен кричит в ответ, заливаясь смехом, уворачиваясь от "атак", которые в основном заключаются в том, что Чонгук угрожающе поднимает ломтики лимона. Они разговаривают после этого, когда Тэхен перестает хихикать, а Чонгук отказывается от мести, которую он никогда не планировал с самого начала. Они говорят о том, что у Тэхена может развиться диабет, учитывая, сколько сахара он кладет в тесто (на что старший затем утверждает, что это Чонгук ест торт), о том, что навыки фруктового ниндзя Чонгука абсолютно ужасны, и о колледже, их жизни и обо всем на свете. Из того, что он понял из их разговора, Тэхен последние четыре года учился за границей, в Париже, и не так давно вернулся в Сеул, чтобы продолжить свое обучение искусству на месте. Это объясняет, почему он никогда раньше не встречался с Тэхеном, поскольку они с Чимином стали друзьями всего три года назад. Чонгук чувствует себя совершенно непринужденно в компании Тэхена, как будто они давно знакомы, старые друзья, тусующиеся далеко за полночь. — Эй, иди сюда и попробуй это, — говорит Тэхен, размахивая в воздухе лопаткой с тестом для торта. Он скармливает Чонгуку тесто, и лицо младшего искажается в замешательстве от странного вкуса. —На вкус как лимонный пирог, но не совсем. — Да? Кажется, я забыл кое-что положить, — признается Тэхен, почесывая затылок и тщательно обдумывая услышанное. Они довольно долго думают, мысленно просматривая список ингредиентов и отмечая, что они использовали. Чонгук хихикает, когда, наконец, понимает, чего не хватает в тесте. — Ах! Хен, ты не положил масло. Открыв рот от ужаса, Тэхен прикрывает лицо ладонью, выглядя абсолютно подавленным своей беспечностью. —Как кто-то может забыть масло? — Чонгук поддразнивает, когда Тэхен выпячивает нижнюю губу, надув ее еще больше в очаровательной манере. В миллионный раз за этот вечер младший находит его милым, и это нехорошо для его сердца. — Сейчас четыре часа утра, а чего ты ожидал? — Тэхен возражает, раздраженно пыхтя, но Чонгук знает, что он просто притворяется. Он смеется над поведением старшего, находя его милым, а не детским, и открывает холодильник, чтобы достать масло. Как раз в тот момент, когда он собирается передать его Тэхену, кусочек масла выскальзывает у него из пальцев и с громким шлепком падает на пол. Сцена выглядит странно знакомой для конкретного измельченного запеченного десерта. Чонгук в шоке смотрит на масло, спотыкаясь и заикаясь, бормочет извинения. — О, черт, я...черт...мне так чертовски жаль, о боже мой. Но Тэхен не только не сердится на него, его смех становится громче, он даже немного плачет, щеки краснеют от такого сильного смеха. — Ты...о боже, у тебя масляные пальчики, масляный мальчик! — Тэхен вырывается между приступами смеха, яростно вытирая слезы, наворачивающиеся на глаза. Чонгук не знает, что делать, просто смотрит на мужчину, который так счастливо смеется, наблюдая за его широкой улыбкой, за тем, как морщатся его красивые глаза и как идеально ему подходят грязные полосы от муки и фартук. — Сфотографируй, так дольше продержится, — дразнит Тэхен, наклоняясь к нему, и только тогда Чонгук понимает, как долго он смотрел на этого мужчину. Они близко, слишком близко, и Чонгук может видеть румянец, покрывающий щеки старшего, как цветущая весной вишня. Он почти может сосчитать длинные ресницы, обрамляющие большие красивые глаза, видит крошечную точку у него на носу. Опустив глаза, Чонгук смотрит на красивые красные губы, мягкие и такие, такие привлекательные для поцелуев. Он тут же останавливает себя, неловко прочищая горло, и отстраняется, снова увеличивая дистанцию между ними. Тэхена, похоже, все это не беспокоит, поскольку он возвращается к замешиванию теста для торта. Половина Чонгука жалеет, что он только что не совершил прыжок веры и не поцеловал старшего, не попробовал вкус этих губ цвета жимолости, в то время как другая половина благодарна, что он не позволил иррациональности и желанию возобладать над его логикой, отпугнув Тэхена. В конце концов, они встретились только сегодня, и Чонгук, вероятно, единственный, чье сердце бешено колотится в груди, стук настолько громкий в ушах, что он боится, что Тэхен может услышать его в мертвой тишине ночи. Всю ночь Чонгук наблюдает, как Тэхен работает как волшебник, выпекая красивый и аппетитно выглядящий лимонный пирог всего из нескольких основных ингредиентов; наблюдает, как старший делает последний штрих, пишет "с днем рождения, мама" нежно-голубым на торте, завитки красивее, чем те, что были сделаны в пекарне. Внимательно наблюдает, запоминает все детали этого человека, запоминает их как можно лучше в предрассветные часы. И вот так Чонгук оказывается по уши влюбленным в нелепо красивого мужчину в пять утра.   ***   — Чимин, что мне делать? — стонет Чонгук, закрывая голову руками в полном унынии. Единственный человек, к которому он испытывает влечение, вероятно, производит о нем самое худшее впечатление. Чонгук не думает, что у него, так сказать, хорошая репутация, но он был бы признателен, по крайней мере, за шанс произвести впечатление на Тэхена, вместо того, чтобы выглядеть как взволнованный беспорядок в ужасное время утра, умоляющий о помощи, потому что он сам разбил торт из-за своей неуклюжести. Чимин прищелкивает языком, делая глоток чая со льдом. — Сопляк, зови меня Хен. Чонгук скрещивает руки на груди, расправляя плечи, выражая явный отказ, и беззлобно насмехается в ответ. — Чимин. — Сопляк. — Чимин. Чимин открывает рот, чтобы возразить, как вдруг останавливается и ухмыляется, оставляя Чонгука в замешательстве и, если он осмелится признаться, немного напуганным. — Что ж, тогда, похоже, тебе повезлою — Что— Чонгук оборачивается только для того, чтобы увидеть знакомого красивого мужчину с квадратной улыбкой на лице, подбегающего к ним трусцой. Отлично, просто отлично. — Привет, Чим, привет, мальчик с маслом, — с энтузиазмом приветствует Тэхен, демонстрируя широкую улыбку. Это так же прекрасно, каким Чонгук помнит его в последний раз. Он настолько загипнотизирован красотой, что даже не замечает того, что только что сказал Тэхен. Но, к несчастью для него, Чимин быстро схватывает суть. Приподнимая бровь, с веселыми морщинками в глазах, с дразнящими нотками в голосе, Чимин спрашивает, намеренно растягивая слова. — Мальчик с маслом? Когда Чонгук слышит этот вопрос, ему ничего так не хочется, как вырыть яму в земле и спрятаться в ней. Он чувствует, как взгляд Чимина прожигает его насквозь, когда опускает взгляд, внезапно находя свои лесные угодья гораздо более интересными, чем продолжающийся разговор. Он слышит смех Тэхена, за которым следует. — Да, в ту ночь, когда он пришел, он уронил масло на пол, а потом так разволновался, что попытался собрать его руками, не переставая извиняться. Чонгук думает, что он может умереть. — Это так мило, у тебя есть для него прозвище, — воркует Чимин, и все, чего хочет младший, - это растаять в луже. — А как же тогда наш Гук называет тебя? Тэхен вздыхает, слегка хмурясь. — Я прошу его называть меня Тэ, но он настаивает на том, чтобы называть меня Хен. Услышав это, Чимин хихикает, переводя взгляд на Чонгука, прежде чем снова повернуться к Тэхену. Младший никогда не испытывал такого сильного желания ударить ножом своего друга. — Я думал, это красавчик, но полагаю, хен — это вежливый способ называть тебя. Тэхен выглядит озадаченным мгновение или два, прежде чем снова рассмеяться, звук такой красивый, мелодичный, что Чонгук может слушать его вечно. Поставить на повтор. — Как мило, масляный мальчик, ты думаешь, я горячая штучка? Если он не знал раньше, то теперь Чонгук точно знает, почему Чимин и Тэхен — лучшие друзья. Их бесстыдство и постоянное желание подразнить настолько бросаются в глаза, что их сходство определенно стало причиной того, что они стали друзьями в первую очередь. Слава небесам, Тэхен не настаивает на вопросе, когда видит, что Чонгук не планирует давать ответ в ближайшее время. Он прощается с двумя мужчинами, прежде чем снова уйти, бормоча что-то о том, что опаздывает, предположительно, на свою лекцию. — Итак, масляный мальчик, да? — поддразнивающе спрашивает Чимин, многозначительно поводя глазами. Чонгук так близок к тому, чтобы задушить его прямо сейчас. — Заткнись на хрен, — предупреждает он, как раз в тот момент, когда Чимин снова разражается смехом, выдыхая слова "масляный мальчик" в перерывах между глотками воздуха, на секунду переводя дыхание, прежде чем снова разразиться отвратительно громким смехом. К черту масло. *** — Не прикасайся к лимонному пирогу, — предупреждает Тэхен, зная неспособность своего лучшего друга устоять перед сладким угощением и зуд в пальцах. Он слышит знакомый стон, когда Чимин оказывается в поле его зрения. — Но это выглядит так аппетитно! Это как...оно зовет меня. Тэхен прищелкивает языком, качая головой, давно невосприимчивый к щенячьим глазам Чимина и драматическому поскуливанию. — Терпение, ты получишь кусочек позже, на празднике! — Я не понимаю, зачем тебе нужно класть эту шоколадную штуку на лимонный торт, — обвиняюще говорит Чимин, глядя на шоколадную посыпку так, словно это его враг. Он вероятно, считает это таковым, учитывая, что это единственное, что стоит между ним и его любимым лимонным тортом. — Гук любит шоколад, ясно? — Тогда почему бы не испечь ему шоколадный торт? — Он любит лимонные пирожные. Чимин фыркает, дразняще шевеля бровями. — Поправка, ему нравятся твои лимонные пирожные. Закатив глаза, Тэхен игнорирует нотку веселья в голосе Чимина, и он благодарен своему лучшему другу за то, что тот не продолжает настаивать. В течение последних нескольких недель, с тех пор как ночью (или утром?) когда Тэхен и Чонгук познакомились, Чимин говорил ему, что младший для него - это все липкие глазки и сердечные пальчики. Хотя он чувствует, что Чонгук, возможно, испытывает к нему легкое влечение, упомянутый мужчина также не сделал ничего, чтобы еще больше доказать, что это нечто большее, чем влечение. Может быть, это просто его обманутое "я", ну бредит после того, как уже более двух лет не общался ни с кем, кроме своего лучшего друга. Чимин знает, что Тэхен тоже что-то чувствует к Чонгуку, но он знает, что лучше не просить его инициировать. — Гук хороший, — говорит Чимин, отправляя в рот кусочек шоколада, его ненависть к шоколаду давно забыта. — Не такой, как Су Хен, знаешь ли. Тэхен хмыкает в знак подтверждения, но ничего не говорит, возвращаясь к приготовлению начинки для торта. С тех пор, как появился Су Хен, Тэхен не был готов проявлять инициативу и приглашать кого-либо на свидание. Не хотел падать первым. Он хочет — нуждается — в доказательстве того, что он нравится другой стороне настолько, что он может пригласить его на свидание без его просьбы. Пока, к сожалению, ни один из его потенциальных партнеров этого не сделал, приняв его пассивность и нерешительность за незаинтересованность, оставив Тэхена одиноким. Может быть, на этот раз он проявит инициативу, потому что Чонгук чувствует себя не таким, как все остальные. Но сейчас он втайне надеется, что Чонгук сделает что-нибудь первым. Он все еще боится быть единственным, кто упадет. Тэхен проводит следующие три часа перед зеркалом, выбирая идеальный наряд для вечеринки по случаю дня рождения Чонгука. Он хочет хорошо выглядеть, хочет выглядеть сексуально, но непринужденно, типа "я чертовски сексуален и в то же время подхожу для парня". Он просит Чимина помочь ему перебирать наряд за нарядом, чтобы найти идеальный, и становится ясно, что после бог знает скольких нарядов терпение его лучшего друга на исходе. — Тэ, ты хорошо выглядишь во всем, — жалуется Чимин, потягиваясь и ложась навзничь на кровать Тэхена. — Я никогда не видел, чтобы ты так сильно беспокоился о том, как выглядишь. Тэхен знает, что Чимин прав, знает, что он слишком сильно заботится о том, как он выглядит перед неким Чон Чонгуком. Несколько недель назад все было по-другому. За последние несколько недель они несколько раз встречались, иногда, чтобы поиграть в Overwatch, иногда, чтобы Тэхен научил Чонгука печь, просто на всякий случай. Со временем они определенно сблизились, и хотя другой мужчина видел его в толстовках, спортивных штанах и черт возьми, боже, в пижаме в тон, Тэхен также все больше осознает, как он выглядит перед младшим. Постепенно он все больше заботится о своем внешнем виде перед другими, принимает душ и надевает свои лучшие рубашки всякий раз, когда они встречаются. Сегодняшний день ничем не отличается. Тэхен хочет принарядиться по этому случаю. Он хочет хорошо выглядеть перед Чонгуком. После долгих раздумий между несколькими своими лучшими вариантами, он наконец, надевает пару обтягивающих синих рваных джинсов и один из своих любимых топов — белую рубашку с мелкими блестками на воротнике и глубоким v-образным вырезом спереди, достаточно глубоким, чтобы дразнить, но не настолько, чтобы действительно раскрывать что-либо. Это просто, но элегантно и очень соблазнительно. — Серьги? — Тэхен спрашивает Чимина, который хмыкает в ответ. — Ммм, длинные серебристые. — Подводка для глаз? — Ага — Румяна? — Немного, да. — Блеск для губ? — О боже, прими свое собственное гребаное решение, Тэ. — Ладно, ладно, пусть будет малиново-красный. Прими таблетку от простуды, — Чимин возмущенно фыркает, прежде чем на его лице появляется улыбка. — Да, конечно, но сначала возьми это ты. Тэхен смотрит в зеркало на своего лучшего друга, удерживая зрительный контакт не более нескольких секунд, прежде чем они оба дружно расхохотались, сгибаясь пополам от смеха. Они всегда смеются над самыми глупыми вещами. — Черт бы нас побрал, — говорит Тэхен, вытирая случайную слезинку из уголка глаза. Он благодарен, что еще не накрасил глаза, но еще больше он благодарен за то, что рядом с ним его лучший друг. Чимин кивает в знак согласия. — Да, черт бы нас побрал. *** — Расслабься, Гук, это всего лишь вечеринка по случаю дня рождения, — небрежно комментирует Юнги, на мгновение отрываясь от телефона, чтобы посмотреть, как его друг роется в одежде в своем шкафу — Да, Юнги прав, наверное, сейчас так темно, что Тэхен едва может тебя разглядеть, — соглашается Намджун, обмениваясь понимающим взглядом с Юнги. Раздраженно пыхтя, Чонгук пытается придумать хороший ответ, но он выходит настолько слабым, насколько вообще может быть ложь. — Я...это не для Тэхена-Хен. Кто-то хихикает, передразнивая его высоким "Тэхена-Хен", как раз в тот момент, когда Юнги фыркает, возвращая внимание к тому, на что он смотрит в своем телефоне. —Пфф, да. Так что, ты наряжаешься для нас? — Я... — начинает Чонгук, но у него не хватает слов, недоверие отражается на его лице. Он не может поверить, что его друзья смеются над ним в его день рождения. К счастью, Сокджин приходит ему на помощь, мягко упрекая других мужчин. — Вы все прекратите дразнить Гука, бедное дитя. Нетерпеливо кивая в знак согласия, Чонгук добавляет в попытке защититься. — Да! И в любом случае, Тэхен-Хен не любит меня таким. К сожалению, госпожа удача явно не планирует светить ему сегодня. Его слова оборачиваются против него самого, как только слетают с его губ. Хосок приподнимает бровь, спрашивая. — Кто сказал, что ты ему нравишься? Намджун быстро схватывает суть, задавая вопрос, на который Чонгук знает ответ, но все еще слишком застенчив, чтобы признаться. — В любом случае, тебе нравится Тэхен таким? — Я...я вас всех ненавижу, — бормочет младший себе под нос, возвращаясь к поиску идеального наряда в море своей черно-белой одежды. Однако его друзья, похоже, не намерены его отпускать, поскольку Юнги настаивает. — Да, это потому, что мы правы насчет этого, верно? — Хорошо, — наконец говорит Чонгук, слегка вздыхая, признавая поражение. Больше нет смысла скрывать это, когда все его друзья все равно видят его насквозь. — Что "хорошо" ? — Хосок допытывается, и Чонгук знает, что они все знают, знают, что они просто спрашивают, чтобы подразнить его. Ему следует серьезно подумать о том, чтобы отказаться от всех своих дружеских отношений. Что с того, что они так упорно стараются поставить его в неловкое положение? — Нравитсямне, — быстро выплевывает слова Чонгук, его лицо краснеет, потому что произносить это вслух гораздо более неловко. — Да, и ты так и не признался. Прошло уже несколько недель, — хихикает Юнги, когда он окликает его. Но на этот раз возвращение Чонгука получилось гораздо лучше. Он не жалеет об этом, когда слова срываются с его губ. — Да? Не так, как ты признался Чимину, и проверь время, прошли месяцы. — Заткнись, сопляк, — огрызается Юнги в ответ с легкой горечью, но в его тоне нет злобы. Они знают, что он прав, знают, что они оба правы насчет довольно жалкой личной жизни друг друга, если это вообще можно так назвать. Сокджин качает головой, плечи его вздымаются, когда он вздыхает. — Ты когда-нибудь собираешься признаться? Чонгук тоже вздыхает, и он слышит, как кто-то комментирует, что вздохи принесут несчастье на следующие десять лет, и думает, что возможно, его ужасное невезение - это карма за то, что он так много вздыхал в старшей школе. Вздохи - это вредная привычка, от которой он хочет избавиться (но испытывает трудности с настойчивостью). — Я не знаю, Хен, я боюсь отказа, — признается он, начиная чувствовать себя немного расстроенным, потому что мысль о том, что Тэхен отвергнет его, ранит сильнее, чем следовало бы. Он никогда не падал так быстро, так сильно. — Ты никогда не узнаешь, пока не попробуешь, — советует Сокджин, похлопывая его по спине, чтобы немного утешить, и все его друзья соглашаются в унисон. Чонгук некоторое время размышляет над этим, обдумывая слова Сокджина. Это правда, он не узнает, что произойдет, пока не признается. Стоит ли это пробовать? Он ловит себя на том, что говорит "да". Чувствуя себя более ободренным теперь, когда у него есть поддержка своих друзей, Чонгук теперь настроен признаться в своих истинных чувствах, когда придет подходящее время. Но сегодня вечером? Все дело в том, чтобы получать удовольствие. *** В клубе громко звучит электронная танцевальная музыка на заднем плане, когда люди танцуют на танцполе. Это более приятная формулировка, потому что по правде говоря, это больше похоже на потные тела, трущиеся друг о друга. Чонгук с отвращением морщит нос, возвращая свое внимание к группе друзей. Они собрались в углу клуба возле бара, опрокидывая стаканчики с неизвестными алкогольными напитками. Жидкость обжигает, стекает по горлу, и Чонгук вероятно, пожалеет об этом на следующий день, но прямо сейчас ему все равно. Они смеются над чем-то забавным, что Хосок сделал несколько лет назад, когда внезапно Намджун грубо толкает его в ребра, достаточно сильно, чтобы оставить синяк. — Ой, а это еще зачем? — Чонгук хмурится, потирая бок, который начинает немного побаливать. Намджун не слабый человек. Намджун не удостаивает его взглядом, его глаза сосредоточены на чем—то — ком-то - перед ним. — Он здесь. — Кто... — начинает Чонгук, но не заканчивает предложение, когда его взгляд останавливается на двух людях, идущих к ним. И, о черт, Тэхен горяч. Так...блять. Горяч. Сделав большой глоток, Чонгук выпивает еще один стакан алкоголя, смутно узнавая в нем водку. Напиток крепкий, очень кислый, но это мало помогает унять бабочек в животе. Он снова чувствует себя старшеклассником. Как только Чимин и Тэхен присоединяются к ним, обмениваясь быстрыми приветствиями внутри группы, Юнги и Чимин уходят Бог знает куда. Чтобы создать неловкость, все остальные решают перейти в другую часть клуба на "вечеринку", оставляя Тэхена и Чонгука наедине. — Вау, ты такой горячий, — с благоговением произносит Чонгук, его глаза невероятно расширяются, когда он откровенно смотрит на мужчину перед собой. Очевидно, он зашел слишком далеко со всем этим алкоголем, циркулирующим по его организму. Тэхен приподнимает бровь, наклоняя голову набок, на его красивых красных губах появляется понимающая улыбка. — Что? Когда младший осознает, что он только что сказал, он становится ярко-красного цвета, который невозможно не заметить даже при тусклом освещении клуба. Водка была ужасно неправильным выбором. Неловко кашлянув, он изо всех сил пытается спасти ситуацию, говоря первое, что приходит на ум. — Автозамена, здесь так жарко. Только когда слова слетают с его губ, Чонгук действительно осознает, что он сказал. Сильное желание выкопать яму и спрятаться в ней каждый раз, когда он облажается во время разговора с Тэхеном, становится смущающе частым. Тэхен смотрит на него с сочувствием, но уголки его губ приподнимаются в усмешке. — Гук, это разговор из реальной жизни. О, сладкая матерь Господня. *** Чонгук чуть не плачет, когда Тэхен протягивает ему лимонный пирог, который старший испек для него. Лимонный пирог с шоколадной начинкой, чего еще он может желать?Тэхен, думает какая-то его часть, но он отбрасывает эту мысль. Он благодарит Тэхена, предлагая угостить его выпивкой, на что тот хихикает, говоря. — Разве ты не именинник? Выпив несколько бокалов, он также понимает, что Тэхен - отличный танцор. С новообретенной храбростью, которую можно объяснить только его пьяным состоянием, он смело пригласил старшего потанцевать с ним. Они танцуют то порознь, то вместе, но всегда друг с другом. И то, как этот человек движется против него? Это то, чего он никогда не сможет забыть. Их руки лежат друг на друге, соприкасаясь, ощущая, кожа к коже, обжигая жаром. Это обжигающий дым, когда Тэхен проводит руками по груди Чонгука, прежде чем обхватить их за шею, притягивая его ближе, и Чонгук думает, что может сгореть от пламени. Он пылает от жары, но это так приятно. Его руки находят свое место на тонкой талии Тэхена, и он подсознательно проводит большим пальцем по поясу джинсов мужчины, просовывая палец в петлю для ремня. Это действие заставляет Тэхена выгибаться навстречу его прикосновениям, их тела прижимаются ближе, лихорадочно желая друг друга всеми возможными способами. Тэхен - Бог, а Чонгук - его поклонник. Остаток ночи проходит как в тумане, но все, что Чонгук помнит, это смех Тэхена, красные губы Тэхена, полуприкрытые глаза Тэхена, кожа Тэхена, Тэхен. *** Вздрогнув, Чонгук просыпается, солнечный свет пробивается сквозь жалюзи, наполняя комнату своей яркостью. Удивительно, но учитывая, сколько он выпил, голова у него болит не так сильно, и он чувствует себя не так отвратительно, как обычно после перебора алкоголя. Он сонно трет глаза, моргает раз, потом два, и внезапно его глаза расширяются, потому что это не его комната. Но все равно это знакомо, и ему не нужно долго ломать голову, прежде чем он поймет почему — это комната Тэхена. Он вздыхает с облегчением и встает с постели, задаваясь вопросом, дома ли еще старший, и если да, то где он. Так продолжается до тех пор, пока порыв холодного воздуха не ударяет в него, когда он снимает толстое одеяло, и он понимает, что он голый. Совершенно голый. Чонгук старается этого не делать, но его разум сходит с ума, и он не может не думать о разных вещах. Если он голый в квартире Тэхена, значит ли это, что прошлой ночью они...? Пытаясь вспомнить, что произошло прошлой ночью, он проклинает себя, потому что все, что он помнит, - это мужчину, танцующего на танцполе в клубе, выглядящего так идеально. У него не осталось ни единого воспоминания о том, что произошло потом. Не то чтобы ему претила мысль о том, чтобы переспать с Тэхеном, но Чонгук не хочет, чтобы это было так. Он не хочет просто переспать с этим мужчиной. Он хочет держать его за руку, обнимать, печь с ним пироги и вместе играть в Overwatch за пиццей. И теперь он, возможно, просто облажался еще до того, как у него появился шанс признаться. Он грубо проводит пальцами по волосам, в отчаянии дергая за спутанные пряди, когда вспоминает слова Чимина. — Эй, как ты думаешь, я нравлюсь Тэхену в ответ? — неуверенно спрашивает Чонгук. Они тусуются в квартире Чонгука, когда младший решает задать Чимину вопрос. Чимин - лучший друг Тэхена, он бы знал. Чимин кладет ягоду в рот, закрыв глаза от блаженства, и жужжит вокруг фрукта. — Ммм, он убьет меня, если я это скажу, но я точно знаю, что ты ему нравишься. Что ж, это было легко, думает про себя Чонгук. — Тогда почему он ничего не говорит? — Почему ты ничего не говоришь? — парирует Чимин, и плечи Чонгука опускаются в знак поражения. Чимин прав, он не может просто ожидать, что Тэхен что-то предпримет, когда сам он этого сделать не может. — Но, — начинает Чимин, отправляя в рот еще одну ягоду. — Я признаю, что Тэ крепкий орешек. — Что вы имеешь в виду? — спрашивает Чонгук, его любопытство разгорается от загадочных слов друга. — Тэ...ему и раньше причиняли боль. Влюбился слишком сильно для мужчины, который хотел его только ради его тела. Ох. Чонгук позволяет словам проникнуть в себя, и они ранят глубже, чем следовало бы. Ему хочется ударить этого человека и в то же время заключить Тэхена в объятия. — Гук, — говорит Чимин серьезным тоном, в то время как младший напевает, показывая, что слушает. — Я верю, что ты будешь отличаться от этого ублюдка Су Хена. Чонгук кивает, клянясь дать Тэхену лучшее, что он может дать, дать Тэхену любовь, которую он заслуживает. Он вырывается из своих мыслей, отчаянно надеясь, что не разочаровал Чимина, Тэхена и самого себя. Он поспешно натягивает свою вчерашнюю одежду, аккуратно сложенную рядом с кроватью, и выходит из комнаты. Его встречает запах жареных яиц и блинчиков и очень веселый Тэхен. — Доброе утро, Гук, — щебечет Тэхен, хлопоча по кухне, размахивая лопаткой и слегка покачиваясь в такт музыке, играющей на заднем плане. Это какая-то джазовая мелодия из старой песни, которую Чонгук не может вспомнить, но она успокаивает постепенную боль в затылке. — Доброе утро, — отвечает Чонгук, пытаясь понять, не странно ли ведет себя старший, хотя, кажется, он единственный, кто слишком много думает. — Хен, насчет прошлой ночи... Тэхен быстро оборачивается и хмурится, когда видит, что Чонгук выглядит расстроенным. — Не волнуйся, ничего не случилось! Тебя стошнило прямо на себя, а потом ты отказался надеть что-либо из моей одежды, вот и все. Просто посиди здесь, завтрак скоро будет готов, — объясняет он с ободряющей улыбкой. Вздохнув с облегчением, Чонгук отвечает своей собственной улыбкой, усаживаясь на стул за стойкой, чтобы посмотреть, как старший готовит завтрак. Все кажется странно домашним, и от этого у него по спине пробегает теплое покалывание. Тэхен работает быстро, подавая тарелку с аппетитно выглядящими блинчиками, беконом и гарнирами. Налив им обоим по две чашки молока (потому что он знает, что младший ненавидит кофе так же сильно, как и он сам), он садится напротив Чонгука. — Как ты себя чувствуешь сегодня утром? С похмелья? — спрашивает Тэхен, слегка обеспокоенный. Адвила и воды должно хватить, чтобы облегчить любые симптомы похмелья, но он не уверен, что они эффективны, учитывая, насколько пьян был Чонгук прошлой ночью. К его величайшему облегчению, Чонгук качает головой, говоря ему, что он чувствует себя хорошо. Но он не может не съежиться, когда младший снова называет его ‘хен’. Тэхен-Хен немного лучше, но ненамного. — Я же просил тебя называть меня Тэ, — говорит Тэхен, морща нос из-за формальности. Он надеется, что это не потому, что младшему все еще не совсем комфортно рядом с ним. Его сердце сжимается при мысли об этом, при мысли о том, что его чувства могут быть односторонними. — Но— — Никаких “но". Или Тэ, или не разговаривай со мной, — твердо настаивает Тэхен. Видя, как он слегка надулся, Чонгук расплывается в улыбке. — Привет, не разговаривай со мной, я Чонгук, — говорит он слишком самодовольно с дерьмовой ухмылкой на лице. Что он может сказать? Он увидел возможность и воспользовался ею. — Гук, — предупреждает Тэхен, прищуривая глаза и скрещивая руки на груди, еще немного выпячивая нижнюю губу. И, о боже, Чонгук просто не может удержаться от того, чтобы не надуться. — Ладно, ладно, Тэ, — хихикает он, легко сдаваясь, когда имя слетает с его языка. Это звучит так, как будто с самого начала именно там ему и место. Он мог бы привыкнуть к этому — и к имени, и к дружескому подшучиванию. — У тебя есть какие-нибудь планы на сегодня? — внезапно спрашивает Тэхен, усаживаясь на сиденье напротив него. Чонгук качает головой, накладывая себе еще блинчиков и яиц, стараясь не стонать от вкусной еды. Какая-то часть его желает, чтобы он умел так хорошо готовить (чтобы ему не приходилось полагаться на еду навынос и лапшу в чашках), в то время как другая часть желает, чтобы Тэхен мог готовить ему завтрак каждый день. Это выдача желаемого за действительное, потому что каковы его шансы? — Отлично, хочешь потусоваться? — нетерпеливо спрашивает Тэхен, надеясь, что младший не отвергнет его. Он не знает этого на самом деле, у Чонгука нет причин знать. Задумчиво напевая, Чонгук делает вид, что обдумывает это предложение, чтобы подразнить его. Наблюдает, как возбужденное выражение лица Тэхена исчезает и превращается в унылое. Его губы изгибаются в улыбке, когда он легонько хлопает друга по щекам. — Просто шучу, поехали! Куда ты хочешь пойти? — спрашивает он, и сердце трепещет при виде того, как Тэхен оживляется от его слов. Мужчина широко улыбается и щурит глаза, когда вытаскивает Чонгука из квартиры. Вот так они и оказываются воскресным утром в Сеульском художественном музее, где на них смотрят огромные картины, слишком абстрактные, чтобы их можно было понять. Когда они покупали билеты, им предложили экскурсию с гидом, но, будучи такими умниками, какими они и являются (а также главным образом потому, что Чонгук хотел немного побыть наедине с Тэхеном), они любезно отклонили предложение. — Итак, что это? — Комментирует Тэхен, нахмурив брови и вопросительно глядя на картину перед ними. Он хорошо распознает некоторые техники рисования и цветовые стили, но завитки и странные узоры? Он понятия не имеет. Повернувшись, чтобы посмотреть на старшего, Чонгук тоже хмурится, наклоняя голову набок, чтобы получше разглядеть картину. — Я не знаю, чувак, разве ты не специализируешься на искусстве? — Ну, да, но я изучаю традиционное искусство... не...это, — говорит Тэхен, его голос звучит немного растерянно и робко одновременно. Почесывая затылок, он, прищурившись, смотрит на произведение искусства, молча сожалея, что не попросил гида раньше. Если быть до конца честным, Чонгук на самом деле не возражает против непонимания картин. Наблюдать за тем, как Тэхен разбирается с различными произведениями искусства, для него достаточно приятно. Что он может сказать, кроме того факта, что его, блять, выпороли за этого человека? — Мы всегда можем просто, знаешь, посмотреть на картины? — предлагает Чонгук, и к счастью, старший, кажется, думает, что это хорошее предложение. Следующие несколько часов в художественном музее — это настоящий сюрприз, что они могут провести там так долго, учитывая, что они почти ничего не понимают, — они просто смотрят на картину за картиной. Тэхен изо всех сил старается интерпретировать и расшифровать произведения искусства, немного вздыхая над произведениями, которые он даже немного не может понять. Иногда он смотрит на них в легком замешательстве, но все еще с энтузиазмом. Вероятно, это входит в комплект поставки для того, чтобы быть художником. Иногда Чонгук предлагает свои два цента, надеясь поделиться какой-нибудь полезной информацией (на что Тэхен завораживающе улыбается и говорит ему, что он гениален). Чонгук думает, что старший просто подбадривает его, но все равно принимает комплименты. Он также задается вопросом, действительно ли другие посетители музея без гидов знают, на что они смотрят. Чонгук не специалист по живописи, но он не чужд искусству, поскольку специализируется на фотографии. И он думает: разве искусство не сводится к тому, чтобы собирать кусочки по крупицам, интерпретируя их по-разному каждый раз, когда смотришь на них? На этот вопрос никогда не бывает однозначного ответа. Иногда Чонгук отпускал определенные шутки по поводу картин или отпускал несколько каламбуров с именами художников. Он не думает, что они слишком смешные, но Тэхен сгибается пополам от смеха, зажимая рот рукой, чтобы удержаться от громкого смеха. И если он удостоится улыбки, от которой у него перехватывает дыхание, тогда он не прочь поломать голову и придумать еще тысячи. Той ночью Чонгук меняет контактное имя Тэхена и добавляет смайлик для пущей убедительности. Он скорее, если не очень, доволен этим — это очень похоже на Тэхена, когда он улыбается.   Тэ :[] [ 2.10 ночи ] я нарисовал свой прыщ это искусство прыщей?   Я [ 2.11 ночи ] … Тэ :[] [ 2.12 ночи ] разве это не было забавно :-( в моей голове это прозвучало забавно :-( (и не слишком ли ты лицемерен!)   Я [ 2.12 ночи ] ... (отправлено)   Тэ :[] [ 2.13 ночи ] :(((((   Я [ 2.13 ночи ] это было...немного забавно (отправлено)   Тэ :[] [ 2.14 ночи ] ура! :D спокойной ночи, Гук! <3   Я [ 2.14 ночи ] ночи тэ (отправлено)    Тэ :[] [ 2.15 ночи ] :((((( Я [ 2.15 ночи] что? (отправлено)   Тэ :[] [ 2.15 ночи ] отправь заново:(   Я [ 2.15 ночи ] вздох ночи тэ <3 (отправлено) Тэ :[] [ 2.16 ночи ] намного лучше! :D *** Прошло почти три месяца с тех пор, как Чонгук и Тэхен впервые встретились при нежелательных обстоятельствах (в основном для младшего). А Чонгук все такой же неуклюжий, все такой же одинокий, и единственное, что изменилось, - это его быстро растущая влюбленность в Тэхена. Чонгук отправляет Тэхену сообщение, в котором сообщает, что ждет его у входа в лекционный зал. Они обещали встретиться за ланчем, и младший мог прийти на полчаса раньше, а мог и не прийти. Он влюбленный мужчина или что-то в этом роде, он на самом деле не знает. Довольно скоро ученики покидают класс, и Чонгук встает на цыпочки, пытаясь разглядеть мужчину. Но Тэхена нигде не видно. По мере того, как класс пустеет с каждой минутой, Чонгук ерзает, становясь все более встревоженным. Неужели Тэхен забыл об их свидании за обедом? Внезапно становится темно, и Чонгук ничего не видит. От пары рук, прикрывающих его глаза, исходит слабый запах роз — точь—в-точь как от крема для рук, которым любит пользоваться Тэхен. — Угадай, кто я? — дразняще произносит голос у него за спиной, низкий и знакомый, и Чонгук сразу узнает его. Он узнал бы этот голос где угодно, даже в толпе, полной людей. — Тэ, — говорит он со смешком, широко улыбаясь. Пара рук отпускает его, и Чонгук оборачивается, чтобы увидеть человека, которого он ждал. — Никакого веселья! — Тэхен скулит, немного надуваясь, прежде чем быстро изобразить огромную квадратную улыбку и взъерошить волосы Чонгука. Младшему отчаянно хочется прильнуть к прикосновению, тая от того, как нежно старший прикасается к нему, но он сдерживает себя, отстраняясь от тепла. Он знает, что если не остановится, то начнет просить о большем. Самоочевидная причина номер пятьсот для признания: если все получится (и он делает ударение на "если"), Чонгук бесстыдно позволит Тэхену взъерошить ему волосы по уважительной причине. Бойфренды звучат как довольно веская причина прикоснуться друг к другу. Но это не значит, что Чонгук не позволяет себе проверять Тэхена (если это не физическое влечение, то все в порядке, рассуждает он). На нем свободная полосатая рубашка на пуговицах, оставленная расстегнутой, чтобы показать простую белую футболку, заправленную в черные джинсы. Должно быть несправедливо, что он до смешного хорошо выглядит — потому что, боже, они учатся в колледже, а не ходят по подиуму, — но эй, никто не жалуется. Старший предлагает перекусить в кафе рядом с кампусом, чтобы было удобнее возвращаться на дневные лекции. Они выбирают столик в углу кафе, где гораздо тише и у них больше уединения. Заказав еду, они заводят непринужденную беседу, рассказывая о своих школьных днях. Полуденный солнечный свет льется через огромные окна кафе на Тэхена, отбрасывая теплые лучи на его силуэт. Они ложатся на его сияющую кожу, и Чонгук думает, что Тэхен - воплощение золотого часа. Он оживленно рассказывает о недавней художественной выставке, страсть светится в его больших карих глазах, уголки губ приподняты в ослепительной улыбке. Уголки его губ образуют своеобразную форму, что-то вроде прямоугольника, и это очаровательно. Тэхен выглядит абсолютно неземным. Если бы сердце Чонгука было еще слабее, чем сейчас, у него бы случился мини-сердечный приступ прямо там и тогда. Чонгук хочет запечатлеть это зрелище навсегда. В нем просыпаются инстинкты фотографа, и Чонгук быстро делает несколько снимков своей камерой. Звук затвора немного пугает Тэхена, и ему требуется некоторое время, прежде чем он осознает, что только что произошло. - Эй! Ты только что меня сфотографировал? — Тэхен стонет, морща лицо. — Я даже не был готов! Но Чонгук не отвечает, просто смотрит на фотографию, которую он сделал своим фотоаппаратом, совершенно загипнотизированный. Это быстрый снимок, незапланированный, но фотография получилась идеальной. Тэхен - само совершенство. Чонгук снова поднимает взгляд на старшего, чей носик все еще очаровательно сморщен, когда он оглядывается в замешательстве. — Будь моей моделью, — говорит он, и в его голосе нет ни малейшего сомнения. Он уверен в этом — фотография, сделанная ранее, достаточно красноречива. Тэхен хмурится, не понимая, о чем говорит младший. — Хм? О чем ты говоришь? — Будь моей моделью для моего фотопроекта, — объясняет Чонгук, отчаянно надеясь, что старший согласится на его просьбу. — Пожалуйста. В течение последних двух недель Чонгук расстраивался из-за отсутствия вдохновения для своего фотопроекта. До фотовыставки осталось меньше месяца, а он все еще не имеет ни малейшего представления о том, что хочет сфотографировать. Не помогает и то, что заданная тема на этот раз - "люди", а это значит, что ему действительно нужно найти кого-то в качестве модели для своего проекта. Он пробовал фотографировать своих друзей, но почему-то это кажется ему неправильным. В нем нет ни искры вдохновения, ни сплоченности, ничего близкого к тому, что он хочет изобразить. Конечно, он все еще может отправить эти фотографии, но его профессор сразу поймет, что это некачественная работа. Он не может обмануть даже самого себя, не говоря уже о специалисте в этой области. Чонгук не согласится ни на что меньшее, чем самое лучшее. А теперь еще и Тэхен…Тэхен как его модель, его муза, его источник вдохновения — это все, о чем он сейчас может думать. Он не знает, почему ему не пришло в голову спросить его раньше. Его разум уже пульсирует от возбуждения, гудя от всех идей, которые он может исследовать— — Нет... — говорит Тэхен, ударяя на букву “а” для пущего эффекта. Сердце Чонгука замирает быстрее, чем лифт. Он чувствует себя взбешенным, его брови глубоко хмурятся. Ему только что пришла в голову отличная идея, и Тэхен - идеальный человек для этого. Было бы действительно ужасно, если бы старший не смог позировать для него. Действительно, действительно ужасно. — ...нет, если ты не пригласишь меня на ужин, — заканчивает Тэхен с усмешкой, прежде чем добавить. — И только если ты позволишь мне заказать десерт. Как Чонгуку все еще удается быть настолько очарованным этой улыбкой, он и сам не знает. Чонгук вздыхает с облегчением, страх быть отвергнутым рассеивается. Свидание за ужином в обмен на то, что Тэхен станет его музой? Это намного больше, чем Чонгук может выторговать. Даже его нищая задница из колледжа не может с этим поспорить. *** Они решают провести фотосессию для фотопроекта Чонгука на следующих выходных, и все дни, предшествующие этому, Чонгук на взводе, нетерпение бурлит внутри. Но из-за того, что все задания заполняют пустые места в его времени, у него не остается времени слишком много размышлять об этом, независимо от того, как сильно ему хочется просто сидеть и мечтать об этом наяву. Напряженный график изматывает его, но к счастью, суббота наступает достаточно скоро, и он ждет Тэхена на вокзале. Он планирует отправиться на луга немного в стороне от города, где цветы цветут ярче всего, а пастбища зеленее и намного живее. Я [ 9.27 утра ] я здесь напиши мне, когда доедешь (отправлено)   Тэ :[] [ 9.41 утра ] иду!!! извини, я опоздаю :( Я [ 9.43 утра ] все в порядке я могу подождать (отправлено) Когда он видит, что Тэхен бежит к нему, из его легких выбивается весь воздух, хотя предполагается, что это старший задыхается. Тэхен одет так, как просил Чонгук, небрежно и вычурно, настолько по-тэхенски, насколько это возможно. Старший надевает свою темно-бордовую рубашку в полоску, расстегнутую на несколько верхних пуговиц, с парой черных узких джинсов, которые чудесно облегают его бедра, еще больше подчеркивая его длинные ноги. Как бы неловко это ни было, Чонгук уверен, что всего в нескольких секундах от того, чтобы упасть перед этим человеком на колени. Слава богу, он этого не делает, потому что у него еще осталось немного стыда, хотя он и иссякает с рекордной скоростью. Однако его чувство стыда не включает в себя осыпание старшего обилием комплиментов. Тэхен красив, и он заслуживает того, чтобы знать это, рассуждает Чонгук. Тэхен - это искусство, которое нужно ценить, и Чонгук, будучи страстным любителем искусства, которым он является, с радостью вызвался сделать это добровольно. — Ух ты, — выдыхает младший. — х Хорошенький. — Спасибо, — улыбается Тэхен, приглаживая выбившиеся пряди волос, которые растрепались, когда он бежал сюда. Он все еще немного задыхается от бега, из-за того, что потерял счет времени и слишком поздно покинул свою квартиру, что привело к тому, что он поспешил вовремя добраться до железнодорожного вокзала. Он переоценил свою выносливость и недооценил толпу, поэтому в итоге все равно опоздал. Но если, потратив дополнительное время на выбор идеального наряда, он заслужит комплимент, то это определенно того стоит. — Итак, куда мы направляемся, фотограф Чон? — спрашивает Тэхен, отдышавшись, любопытство достигло пика, поскольку другой мужчина не проронил ни единого слова о месте для их фотосессии. Чонгук просто улыбается, теребя пальцами кнопки на своей камере. — Ты увидишь. Он надеется, что Тэхену это понравится. *** Тэхену это нравится. — О боже, как ты нашел это место? — выпаливает он, кружась и вдыхая свежий воздух. — Это прекрасно! Запах травы витает между ними и вокруг, свежий, с легким привкусом влаги от утренней росы. Чонгук наблюдает, как Тэхен кружится, хихикая, когда нежный деревенский ветерок откидывает его волосы назад. Он очарован своей красотой, затерянный во вселенной, которая вращается вокруг Тэхена. Не говоря ни слова, он делает снимок за снимком — Тэхен с закрытыми глазами, растворяясь в природе; Тэхен смотрит на ряды тюльпанов; Тэхен лежит на мягкой траве, глядя в безоблачное небо. — Мы сейчас будем фотографироваться? — спрашивает Тэхен, поняв, что Чонгук не сказал ему, что делать. Чонгук переводит взгляд с фотографий в своей камере на пейзаж перед ним, удовлетворенно улыбаясь. — Да. *** — Срань господня, — шепчет Чонгук сам себе, просматривая фотографии, сделанные ранее в тот же день. Захватывающий дух — это единственное слово, которое точно описывает Тэхена. Тэхен закатывает глаза, смиренно качая головой, хотя и не может сдержать улыбку на своем лице. — Как долго ты еще собираешься пялиться на фотографии? — спрашивает он, видя, что младший еще не притронулся к еде. Он также не добавляет, что Чонгуку не нужно пялиться на фотографии, когда перед ним настоящий Тэхен. Пожав плечами, Чонгук просто улыбается ему в ответ, переводя взгляд на старшего, прежде чем вернуться к фотографиям в своей камере. Они в известном и довольно дорогом японском ресторане, потому что Чонгук считает, что Тэхен заслуживает угощения за то, что так сильно помог ему, и хотя кошелек Чонгука вот-вот обанкротится, оно того стоит. Это более чем того стоит. — Тэ, — внезапно говорит Чонгук, откладывая камеру в сторону и складывая руки перед собой, чтобы облокотиться на стол. — Знаешь что-нибудь? Старший поднимает взгляд от своей еды, слегка склонив голову набок. — Хм? Тэхен не упускает из виду, как Чонгук смотрит на него, любящий взгляд в его глазах, выражение лица мягкое и такое, такое любящее. Легкая улыбка играет на лице младшего, едва заметно приподнимая уголки его губ. — Ты стареешь, как хорошее вино, — заключает он, кивая, по-видимому, довольный собой, с его лица не сходит милая заячья улыбка. Тэхен перестает жевать, на его лице появляется взволнованное выражение, когда он аккуратно кладет вилку и быстро проглатывает еду. — Гук, мне двадцать три, а не девяносто три. Черт возьми, я еще не достиг среднего возраста! Он удивлен тем, насколько спокойно звучит его голос, учитывая, что его сердце бьется так бешено, колотясь о грудную клетку с рекордной скоростью. Он думает, что может воспламениться. Но Чонгук ни капельки не обижен его ответом. На самом деле, его улыбка становится шире, становится невозможно яркой, и Тэхен обнаруживает, что ему приходится прищуриваться. — Я знаю, что ты все еще будешь таким же красивым, даже когда тебе будет девяносто три, — застенчиво признается Чонгук, несмотря на широкую улыбку на его лице. Он не знает, откуда у него в последнее время берется смелость, не знает, как у него хватает наглости вслух хвалить красавчика, сидящую напротив него. — Спасибо, — тихо говорит Тэхен, его щеки краснеют. Он все еще не может остановить то, как громко бьется его сердце в груди, заставляя голову кружиться от ликования. Несмотря на то, что Тэхен сам знает, что выглядит неплохо — на самом деле, благодаря постоянной поддержке Чимина, он узнает и принимает, что выглядит больше, чем просто хорошо, — честность в словах все равно выбивает дыхание из его легких. Это не первый раз, когда Чонгук хвалит его внешность, но на этот раз она кажется такой грубой, такой нежной. Как тайное признание, внезапно произнесенное вслух. Это неожиданная реакция, старший обычно принимает комплимент с квадратной улыбкой и дразнящим наклоном в своем “спасибо”. Но это — этот застенчивый Тэхен, который избегает зрительного контакта, слабый румянец на его щеках — лишает Чонгука дара речи. Тэхен зажимает нижнюю губу зубами, покусывая ее, взгляд медленно возвращается к Чонгуку, когда он приобретает великолепный оттенок темно-розового. Его глаза широко раскрыты и искренни, они светятся — и это все, что видит Чонгук. Он больше не может ждать, зная, что это либо сейчас, либо никогда. — Ты мне нравишься, — выпаливает Чонгук, становясь малиново-красным, идентичным цвету рубашки Тэхена. Несмотря на то, что он всегда хотел признаться, отрепетировав реплику много раз, произнесение этих слов перед самим Тэхеном все еще заставляет его чувствовать себя ужасно застенчивым. Старший ошеломлен, его рот приоткрыт, глаза расширяются с каждой секундой по мере того, как он осмысливает сказанное. Увидев отсутствие реакции от Тэхена, сердце Чонгука замирает. Неужели он неправильно прочитал знаки? Может быть, Тэхен не любит его таким? Может быть, Тэхен просто относится к нему как к младшему брату? Черт, даже Чимин думал неправильно. — Я имею в виду...я, да…ты мне нравишься, — бормочет Чонгук, пытаясь объясниться, прежде чем глубоко вздохнуть, признавая поражение. Опустив голову, он смотрит на свои ботинки, сдерживая навернувшиеся на глаза слезы. По-другому истолковать его слова невозможно. Он просто надеется, что Тэхен все еще хочет быть его другом после этого. Он неуверенно поднимает глаза, чтобы встретиться взглядом с Тэхеном, как раз в тот момент, когда старший делает резкий вдох и прерывисто выдыхает. Хотя у Тэхена и раньше было немало признаний, от эмоций, которые приходят вместе с признанием Чонгука, у него перехватывает дыхание, и он задыхается. Любовь, неподдельность, искренность, грубость, стремление к взаимности — Тэхен чувствует все это. Он и не подозревал, что ему это нужно, пока сам не услышал эти слова. — О боже мой, Чон Чонгук, — начинает Тэхен, следующие несколько слов произносятся тише и шепотом. — Ты мне тоже нравишься. Они недоверчиво смотрят друг на друга, Чонгук тупо моргает, глядя на старшего, пока его разум переваривает слова. Подожди, что? Тэхену…он тоже нравится? — Я тебе нравлюсь? — говорит он, слова звучат настолько глупо, насколько это вообще возможно, и он внутренне пинает себя за отсутствие мозгового фильтра. — Да...да, ты мне нравишься, — повторяет Тэхен с таким же благоговейным видом. Он никогда еще так не стремился ответить взаимностью на чью-то любовь. Даже с Су Хеном. Чонгук почти уверен, что они выглядят как два идиота, просто таращащиеся друг на друга, хотя Тэхен все еще выглядит до смешного красивым, несмотря ни на что. Когда слова, наконец, доходят до них обоих, поражая их в полной мере, Тэхен расплывается в самой яркой из улыбок, соперничая с солнцем своей квадратной ухмылкой. Чонгук легко воспроизводит фирменную улыбку, его глаза превращаются в полумесяцы, когда он лопается от счастья. Хихикая, старший неуверенно протягивает руку, и Чонгук мгновенно берет ее в свою, переплетая их пальцы вместе. Если это и есть то, на что похоже счастье, он никогда не захочет его отпускать. — Будешь моим? - спрашивает он, крепко сжимая руку Тэхена, заглядывая ему в глаза только для того, чтобы увидеть, что они полны любви. Он думает, что заблудится в них — уже заблудился. — Да, да, твой, — говорит Тэхен, сжимая его руку в ответ с такой же силой и любовью. Простые слова выдавливают весь воздух из легких Чонгука, заменяя его всем телом старшего. Чонгук дышит за него. Ночной воздух прохладен, когда они выходят из ресторана, и Тэхен слегка дрожит от холода, его длинные рукава никак не защищают его от ветра. Стягивая с себя джинсовую куртку, Чонгук закутывает его в нее. Застенчивая улыбка неудержимо расцветает на его лице, когда он видит, как Тэхен вдыхает его запах. Он фруктовый — сладость клубники с ванильным оттенком — и почему-то пахнет как дома. Они проходят весь путь до квартиры Тэхена, мимо уличных фонарей и магазинов, готовящихся закрыться на ночь. Пальцы сцеплены и мягко покачиваются между ними, их шаги намеренно замедлены, между ними воцаряется комфортная и расслабленная тишина, нарушаемая только их синхронным, ровным дыханием. Как будто они просто бродят по улицам, составляя друг другу компанию, ночь бесконечна, а рассвет никогда не наступит. И они обнаруживают, что именно так им это и нравится: продлевать время, проведенное вместе, находить способы обнимать друг друга дольше, ближе. Когда они добираются до подъезда жилого дома Тэхена, ни один из них не отпускает руки другого, не желая выпускать тепло, удерживаемое между их ладонями. — Ты дома, — говорит Чонгук с легким смешком, но не показывает никаких признаков того, что собирается отпускать, его хватка на руке старшего только усиливается. — Я дома, — повторяет Тэхен эти слова, хихикая в ответ, сжимая руку друга, поскольку он тоже не намерен отпускать ее. Чонгук улыбается, рисуя большим пальцем круги на нежной коже. Он наклоняется вперед, чтобы прижать их лбы друг к другу. — Уже поздно, мне пора идти. — Да... —Тэхен рассеянно отвечает, не сосредотачиваясь на словах младшего. Его внимание сосредоточено на том, как Чонгук рисует узоры на его руке, словно создавая абстрактное искусство на холсте, которое может видеть только Чонгук. Успокаивающие движения прекращаются, выводя Тэхена из состояния, похожего на транс. — Я должен идти, — повторяет Чонгук, на этот раз с большей убежденностью, медленно разжимая пальцы, чтобы отпустить руку. Он немного откидывается назад, позволяя воздуху заполнить пространство между ними. Тэхен кивает, хотя у него возникает искушение сократить расстояние между ними. Полностью отступив назад, Чонгук одаривает старшего широкой улыбкой, поднимая руки в легком взмахе. Тепло, ранее возникшее между их разгоряченными телами, исчезает в одно мгновение. Тэхен старается не показывать своего разочарования — не знает, чего он ожидал. Как только он поворачивается, чтобы подняться по ступенькам, ведущим в его квартиру, он слышит крик, в котором его просят подождать. Тэхен резко разворачивается, чуть не падая вперед от силы, только для того, чтобы быть удержанным сильной хваткой за талию, которая притягивает его в крепкие объятия. Он вдыхает знакомый запах. Аромат клубники стал сильнее, чем раньше. Слегка отстранившись, Чонгук нежно обхватывает лицо старшего одной рукой, а другой прижимается к пояснице, испытующе заглядывая в его широко раскрытые карие глаза. Горячее дыхание овевает его губы, когда глаза Тэхена закрываются, давая разрешение. Наклоняясь, Чонгук сокращает расстояние между ними, мягкие губы младшего встречаются с полными губами Тэхена, два отдельных вдоха сливаются в одно целое, разделяемое двумя влюбленными. Это так захватывающе, как они оба себе представляли. Это мягко, нежно, расцветая от любви, так бережно друг к другу, как при обработке фотографий в фотолаборатории. Они расстаются только тогда, когда им приходится хватать ртом кислород, выныривая на поверхность из глубинного чувства взаимной тоски. — Я должен идти, — шепчет Чонгук, прижимаясь лбом к лбу друга, но слова вырываются с явной неохотой. Тэхен снова позволяет своему сердцу принять решение. Он верит, что Чонгук хорошо позаботится об этом, надеется, что Чонгук докажет, что он отличается от других мужчин — Или...ты можешь зайти выпить кофе? — Это звучит менее уверенно, чем он бы предпочел, и он уверен, что Чонгук уловил нервозность в его голосе. Чонгук задумчиво хмыкает и делает вид, что обдумывает предложение Тэхена, старший немедленно опускает плечи с удрученным выражением на лице. Тэхен думает, что возможно, он всегда влюблялся слишком быстро, всегда был слишком цепким, слишком отчаянным. Как раз в тот момент, когда он собирается взять назад свое предложение и избавить себя от неловкости отказа, Чонгук расплывается в улыбке, слегка сотрясаясь от смеха. — Я не большой поклонник кофе…так как насчет чая? Тэхен не может не улыбнуться в ответ, серьезно кивая, и его глаза мгновенно загораются. Это больше не имеет значения, если он в отчаянии, слова слетают с его губ так быстро, что у него нет времени обдумать их. — Что ж, тогда, я надеюсь, тебе понравится ”Эрл Грей". *** Это не первый раз, когда Чонгук бывает в квартире Тэхена, но на этот раз все по—другому, новая личность и все такое прочее. На этот раз он здесь не как друг, а как парень Тэхена. Парень, Чонгуку нравится, как это звучит. Он немного нервничает, не зная, чего от него ожидает другой. У него не так уж много опыта в свиданиях и тому подобном. Черт возьми, он даже не знает, чего хочет Тэхен. Хочет ли он поговорить? Или он просто хочет потискаться? Или, может быть, и то, и другое? Как бы то ни было, Чонгук готов отдать ему это. Тэхен возвращается в гостиную с двумя чашками чая в руках, где Чонгук удобно устроился на диване. — Я знаю, ты любишь без сахара, — говорит старший, осторожно ставя чашку на стол, прежде чем подуть на другую чашку чая, которую держит в руке, чтобы охладить ее. Его язык высовывается, чтобы по-кошачьи лизнуть горячий чай, и Чонгук старается не следить за его движением глазами. Тэхен помнит? Взяв свою чашку чая, он прячет лицо за чашкой и издает ни к чему не обязывающий звук, сердце внутренне воспламеняется. Трудно не завизжать и не смутиться, когда старший такой милый. К сожалению, Чонгук также удобно забыл, что свежезаваренный чай обжигающе горячий, обжигающий язык, когда он делает слишком большой глоток. Он слегка давится, отплевываясь, с отвращением морщит нос, чувствуя, как немного чая стекает по уголку его рта. Тэхен смотрит на него с веселой улыбкой, когда он берет несколько кусочков ткани и протягивает ему. — Полегче, тигр, — замечает он, посмеиваясь, когда Чонгук бросает на него страдальческий взгляд. — В любом случае…что ты хочешь делать? — спрашивает младший, ставя свою чашку обратно на стол. Не хочет рисковать еще одним унижением, вызванным его неуклюжестью. Тэхен задумчиво хмыкает, очаровательно надув губки, пока он на мгновение задумывается, прежде чем ухмылка появляется на его лице, брови красиво выгибаются дугой, чего может добиться только он. Взгляд обжигающе горячий, горячее, чем обжигающий чай. — Мы можем заняться мебелью для спальни, — говорит он, понизив голос на октаву, отчего по спине Чонгука пробегают мурашки. Глаза в тревоге расширяются, младший сглатывает, во рту сразу пересыхает. — Я...я не... К его удивлению и крайнему замешательству, Тэхен разражается хриплым смехом, вытирая слезы, которые собрались в уголках его глаз от такого сильного смеха. Когда до него доходит, что собеседник всего лишь дразнит его, Чонгук неодобрительно фыркает, надувая щеки. — О чем ты думаешь, Гук? — дразнит Тэхен, ущипнув Чонгука за щеки двумя пальцами. Чонгук вспыхивает ярким румянцем, смущенно отмахиваясь от руки старшего. Он слышит еще больше хихиканья и думает, что Тэхен может продолжить дразнить его. Но оказалось, что он ошибался. Вместо того, чтобы и дальше насмехаться над ним, Тэхен говорит более серьезным тоном. — Я имею в виду, мы можем пойти обняться в постели и знаешь, просто поговорить. — Он выглядит несколько встревоженным, как будто предложение не очень хорошее. — Да, обниматься и разговаривать - звучит заманчиво, — соглашается Чонгук, слегка улыбаясь и протягивая руку, чтобы взять своего парня за руку. От него не ускользает, как блестят глаза Тэхена, как приоткрываются губы в легком вздохе, прежде чем снова появляется его фирменная квадратная улыбка. Так вот чем они занимаются всю ночь, тесно прижавшись друг к другу, даже дыша в такт биению своих сердец. Они вступают в непринужденную беседу, у них никогда не заканчивается тем для разговора. Тэхен рассказывает Чонгуку о своем новейшем художественном проекте — теме о галактике. Чонгук делится своими знаниями о звездах, основанными на его детском увлечении внешней Вселенной. Чонгук ворчит о Юнги и его эмоциональном запоре, а Тэхен говорит ему, что “они добьются своего”, невысказанные слова “так же, как и мы” звучат в ушах младшего. И Чонгук думает, что ему это нравится, пальцы Тэхена вплетены в его, интимные разговоры, которые известны только им двоим, успокаивающее тепло, разделяемое их телами. Ему нравится чистое обожание, неподдельная нежность и простота любви. Чонгук засыпает первым в крепких объятиях старшего, дыхание замедляется до убаюкивающего ритма. Тэхен вскоре следует за ним, погружаясь в сон с единственной мыслью в голове, которая вызывает легкую улыбку на его лице — Бойфренды.   *** — Итак, — начинает Тэхен, хлопая в ладоши, со смехотворно широкой улыбкой на лице. — Есть кое-что, о чем мы вам всем не говорили. Несмотря на то, что они собираются рассказать об этом своим друзьям, Чонгук все еще с удивлением смотрит на тот факт, что Тэхен, со всем его ослепительным смехом, красивыми улыбками и невероятной индивидуальностью (он может продолжать вечно, на самом деле), принадлежит ему. Он настолько очарован всем, что делает старший, что любой, у кого есть глаза, может видеть, как сильно он привязан к этому человеку. Но Чонгук обнаруживает, что на самом деле он не возражает, его на самом деле не волнует, что все видят его насквозь и видят переполняющую его любовь к Тэхену. Тэхен взволнованно хватает его за руку, легко переплетая их пальцы. Это действие - привычка, которую они быстро усвоили. С энтузиазмом ребенка, посещающего парк развлечений (на что Тэхен возразит, что не только дети могут быть в восторге от поездки в Диснейленд), Тэхен довольно громко восклицает, нарушая тишину кафе, в котором они все собрались. — Мы встречаемся. Все их друзья смотрят на них недоверчиво, на их лицах нет удивления. Сокджин бросает в их сторону взгляд, полный жалости, в то время как Хосок пытается сдержать смех. Глаза Чимина похожи на полумесяцы от того, как широко он улыбается, а Намджун и Юнги глубоко вздыхают. Энергия Тэхена, кажется, сразу же иссякает, когда он замечает отсутствие реакции со стороны их друзей, улыбка мгновенно исчезает и сменяется выражением замешательства. Чонгук уже скучает по кривой ухмылке, которая постоянно появляется на лице старшего. Юнги первым нарушает тишину, снова вздыхая и спрашивая. — Кто им скажет? Приподнимая бровь в любопытстве, замешательство очевидно как на лице Тэхена, так и на его лице, в то время как остальные обмениваются понимающими взглядами, Чонгук замолкает. — Рассказать нам что? — Мы уже знали, — сочувственно объясняет Чимин, лицо Хосока уже покраснело от сдерживаемого смеха. Им следовало ожидать, что их друзья уже знали об этом. Еще до того, как они начали встречаться, их друзья были теми, кто давал им обоим любовные советы, постоянно "допрашивая" о прогрессе в их отношениях. Сокджин прикрывает лицо, когда Тэхен продолжает. — Подождите, как вы, ребята, узнали? — как будто то, как Тэхен и Чонгук смотрят друг на друга, недостаточно очевидно, чтобы сказать, что они встречаются. Услышав это, все их друзья разразились неудержимым смехом, несколько раз хлопнув пару по спине. Намджун выдавливает улыбку, качая головой из-за поднятого шума, но ничего не делает, чтобы остановить их, в то время как Хосок вытирает уголки ушей, с его губ срывается хриплое "о, боже мой”. Учитывая, насколько они оба забывчивы, Юнги хочет спросить, как они вообще осознали свои чувства друг к другу. Останавливаясь, чтобы перевести дыхание, Чимин многозначительно смотрит на Тэхена и Чонгука. — Честно говоря, вы двое действительно тупые. — Я принимаю это как оскорбление, — говорит Тэхен, прижимая руку к груди в притворной обиде, поскольку понимает, что они, вероятно, были очень откровенны в отношении своего нового статуса отношений. — Тем не менее, поздравляю, — говорит Хосок, слегка похлопывая их по спине и широко улыбаясь от искренности. Остальные тоже выражают свои поздравления, добавив несколько “мы вам всем говорили” и “мы знали раньше, чем вы двое это сделали”. Когда смех стихает, Чимин внезапно прочищает горло, привлекая к себе внимание группы. На его лице появляется легкая улыбка, и о, это та, о которой Тэхен может с гордостью объявить, что он сразу понял ее значение. Остальные, похоже, еще не знают, что происходит, но Тэхен не зря является лучшим другом Чимина с детства. — Итак, есть кое-что, о чем мы вам всем не говорили, — начинает Чимин, его улыбка становится невероятно широкой, почти ослепляя одного очень избитого мужчину. Тэхен бросает на него понимающий взгляд и подмигивает как раз в тот момент, когда Чимин протягивает руку, чтобы взять Юнги за руку. Хосок падает со своего места от шока, когда видит их переплетенные пальцы. — Мы встречаемся. Вот это было неожиданно. *** В первый раз они "спорят" из-за чего-то настолько глупого, насколько это возможно. Они в квартире Тэхена, Чонгук работает над своим эссе по теории фотографии, в то время как другой пишет свою исследовательскую работу по искусству. Несмотря на то, что они оба заняты работой, им все еще удается поддерживать непринужденную беседу. Чонгук думает, что он стал лучше справляться с многозадачностью с тех пор, как они начали встречаться три месяца назад. — О, так ты думаешь, что у тебя лучше получается обниматься? — Тэхен растягивает слова, хмуря брови и скрещивая руки на груди, когда раздраженно фыркает. Чонгук не помнит, как был поднят этот вопрос, за исключением того, что это было так, и теперь у него есть нелепая потребность доказать, что он лучше умеет обниматься. — Да, я тоже лучше целуюсь, — парирует он, когда старший презрительно морщит нос. — О, правда? — Тэхен насмехается, прищуривая глаза на своего парня, провоцируя его сказать "да". К его величайшему ужасу, это именно то, что отвечает Чонгук. Тэхен не отступит. Он раздраженно фыркает, снова морща нос — привычка, возникающая всякий раз, когда что—то - или кто-то, в данном случае, - действует ему на нервы. — О нет, ты этого не делал. — О да, я это сделал, — отвечает Чонгук с ухмылкой на лице. Тэхен испытывает сильное желание стереть самоуверенную ухмылку с его лица. — Тогда иди сюда и докажи это! — Тэхен кричит на него, отказываясь отступать. Высокомерие Чонгука действует ему на нервы, и как старший из них двоих, он считает, что на нем лежит социальная ответственность за то, чтобы умерить довольно большое эго младшего. Возможно, он также заметил, а может и нет, что первоначальное подшучивание быстро переходит в более...сексуальное напряжение. — Хорошо, — самодовольно отвечает Чонгук. Если Тэхен хочет, чтобы он это доказал, он с радостью это сделает. Чонгук подходит к Тэхену, протягивая руку, чтобы обхватить тонкую талию старшего и притянуть его ближе, вторгаясь в его личное пространство. Рот Тэхена приоткрывается в легком вздохе, во рту пересыхает, язык высовывается, чтобы облизать нижнюю губу. — Тебе больше не нужно это доказывать, — говорит старший дрожащим голосом, но они оба знают, что он лжет, потому что он смотрит на губы Чонгука с вожделением, затуманивающим его глаза. Он с трудом сглатывает, предвкушая прикосновение мягких розовых губ Чонгука к своим. Его взгляд устремляется вверх, и стон едва не вырывается из его горла, когда он видит, как глаза его парня темнеют, наполняясь желанием. Черт возьми. — О да, я действительно должен доказать тебе это, — мрачно шепчет Чонгук низким и хрипловатым голосом, сильнее вдавливая пальцы в талию Тэхена, чтобы еще больше подчеркнуть свои слова. От этого по спине Тэхена пробегают мурашки, и он инстинктивно выгибается навстречу прикосновению младшего. Жарко, и у него кружится голова от того, как пристально Чонгук смотрит на него, в его глазах пылает огонь, когда они мерцают неподдельным желанием. Тихий стон срывается с его губ, и Чонгук выгибает бровь, забавно изгибая губы. — Ты что-то сказала, малыш? — спрашивает он, проводя большим пальцем по нижней губе Тэхена. Наблюдает за тем, как его губы чуть-чуть приоткрываются. Нравится, как Тэхен реагирует на это слово. — Х-хочу, — хнычет Тэхен, медленно теряя контроль с каждым направленным на него похотливым взглядом. — Чего хочешь? — младший дразнит, наклоняясь ближе так, что Тэхен может чувствовать каждый его выдох — это тот вид тепла, которого он жаждет. Он краснеет, щеки приобретают резкий оттенок красного, слова произносятся тихим шепотом, едва слышным, если бы не то, как близко они находятся. — Хочу твои губы. — Где? — Чонгук давит, нуждаясь в том, чтобы Тэхен хотел его так же сильно, как он хочет Тэхена. — На моих, — говорит старший, слова звучат так тихо, что их поглощает его собственное смущение. Но Чонгук все еще слышит это. Все еще отдает это ему. Наклонившись, он запечатлевает мягкий поцелуй на губах Тэхена, такой нежный, что старший тает от этого чувства, наслаждаясь им в полной мере. Тэхен протягивает руку и запускает пальцы в волосы Чонгука, слегка дергая за пряди, прижимая его ближе, чтобы углубить поцелуй. Чонгук прикусывает нижнюю губу, спрашивая разрешения, пользуясь возможностью, когда Тэхен открывает рот с тихим стоном, чтобы просунуть внутрь свой язык. Нежный, но требовательный. Он целует его сильнее, глубже, пылко, испытывая острую потребность быть ближе — больше чувствовать друг друга. Рука Чонгука скользит вниз, сжимая бедра Тэхена, раз, другой. Затем, опускаясь ниже, чтобы обхватить его зад, Чонгук отрывается от поцелуя, чтобы посмотреть в глаза Тэхена, снова ища разрешения. Первый раз, когда они целуются, первый раз, когда они целовались, первый раз, когда он оставил свой след — Чонгук всегда помнит, что нужно спросить. — Тебя это устраивает? — обеспокоенно спрашивает он, слегка нахмурив брови. Тэхен по привычке протягивает руку, чтобы разгладить нахмуренный лоб, нежно разглаживая линии морщин, слова слетают с его губ на удивление легко. — Если это ты, то я в порядке, — серьезно говорит он. Но этих слов недостаточно, чтобы убедить младшего. — Ты уверен? — снова спрашивает Чонгук, поднимая руки, чтобы провести плавными кругами по бедру Тэхена. Хмурый взгляд возвращается, и Тэхен отражает его, обхватывая руками шею Чонгука. — Я заставил тебя ждать слишком долго. В ответ Чонгук хмурится еще сильнее, свободной рукой обхватывает лицо Тэхена. Его большой палец касается щеки старшего, приподнимая его лицо, чтобы заглянуть ему в глаза. — Я могу подождать. От этих слов сердце Тэхена разрывается от нежности, и в этот момент он знает, что хочет этого и для Чонгука, и для себя. Выбор за ним, полностью предоставленный ему Чонгуком, и он выбирает его. Он двинулся дальше, исцелился и сделал шаг вперед, когда пальцы Чонгука переплелись с его пальцами. — Но я больше не хочу ждать, — говорит он с уверенностью в своих словах, подпитываемой его собственным желанием и любовью. Это то, чего он действительно хочет, и это то, что Чонгук дает. Одним быстрым движением младший подхватывает Тэхена под колени и предплечья, приподнимая его в свадебном стиле. Он относит его в спальню и осторожно кладет на кровать, забираясь на простыни, чтобы снова прикоснуться к его губам, ощущая их сладкий вкус. — Снимай свою рубашку, — Тэхен отчаянно дергает Чонгука за рубашку, его тон казался бы требовательным, если бы не тихие всхлипы, подчеркивающие каждое слово. Чонгук подчиняется без жалоб, быстро снимая рубашку, чтобы показать свою подтянутую грудь. Глаза Тэхена блестят от вожделения, пальцы тянутся вверх, чтобы обвести твердые линии на животе младшего, когда его дыхание немного сбивается. Чонгук рад, что часы, проведенные в спортзале, окупились. Запечатлев целомудренный поцелуй на губах Тэхена, он быстро снимает и всю одежду старшего, Тэхен жалобно хнычет. И боже, неужели у него такой чертовски сексуальный голос? Когда Тэхен осознает мягкость своего собственного тела по сравнению с телом младшего, он становится еще краснее, подсознательно замыкаясь в себе. Но рот Чонгука приоткрывается, глаза расширяются, когда он смотрит на гладкую поверхность золотистой кожи, такой мягкой и красивой, словно вырезанная из мрамора скульптура с гладкими краями. Тэхен так красиво раскинулся на кровати под ним, голые бедра по обе стороны от его тела. Его волосы растрепаны из-за того, что пальцы младшего настойчиво перебирают их, а губы ярко-вишнево-красные, намазанные слюной. И его член, длинный и изогнутый, с покрасневшим кончиком, выглядит болезненно твердым. Мягкость тела Тэхена, контрастирующая с телом Чонгука, разжигает в нем огонь, тепло скапливается в животе, когда он подавляет стон. Чонгук откидывается назад, посасывая маленькие красные отметины вдоль челюсти Тэхена, оставляя поцелуи открытым ртом на его шее. Когда его зубы задевают сладкое местечко, Тэхен издает тихий стон, содрогаясь, прикусывая нижнюю губу, чтобы сдержать вырывающиеся непристойные звуки. — Не надо, — бормочет Чонгук, потянув за нижние губы старшего, чтобы тот не сдерживался. — Я хочу тебя услышать. Нежный укус в ключицу, за которым следует более сильный посасывающий язык, заставляет Тэхена хныкать под ним, извиваясь от удовольствия. Чонгук начинает тереться, и восхитительное трение вызывает тихие вздохи у старшего. Грубая ткань его джинсов трется о твердый член Тэхена, слишком чувствительный от желания, когда старший издает отчаянные стоны, звук мелодичен в ушах Чонгука. Двигаясь назад, он прижимает губы Тэхена к своим, ловя обрывки прерывистых стонов, выдыхаемых ему в рот. Он легонько чмокает его в лоб, целует в обе щеки, затем опускается ниже, чтобы покрыть поцелуями всю челюсть. Чонгук снова оставляет дорожку из поцелуев на шее Тэхена, старший инстинктивно наклоняет голову, чтобы обеспечить больший доступ к своей коже. Сердце Чонгука замирает от того, что Тэхен так готов отдать ему все, как он верит, что Чонгук хорошо о нем позаботится. — Ты такой красивый, — шепчет он в золотистую кожу, запечатлевая свои слова нежными поцелуями. Он надеется, что Тэхен никогда их не забудет. Переключаясь между поцелуями, покусываниями, облизыванием и посасыванием, младший старается оставить свой след на коже старшего, как будто он художник, а Тэхен - холст, и вместе они создают шедевр. Но Тэхен — он и так заманчивое произведение искусства. Чонгук целует его уши, плечи, ключицы, спускается по обеим рукам и доходит до кончиков пальцев. Повторял процедуру, не оставляя нетронутым ни один участок кожи. Поймав сосок губами, он нежно посасывает его, покусывая и перекатывая во рту. — Ах , вот оно что, — стонет Тэхен, выгибая спину, полностью теряясь в ощущениях. — Чувствуешь себя хорошо? — спрашивает Чонгук, поднимая глаза, чтобы посмотреть на Тэхена, только чтобы увидеть, как мужчина покраснел, закатив глаза от блаженства. Такой чувствительный . Его другая рука поднимается, чтобы потереть другой мягкий сосок между двумя пальцами, переключаясь на то, чтобы взять его губами, когда он чувствует, как сосок у него во рту твердеет. — П-приятно, — горячо выдыхает Тэхен, больше не сдерживая своих стонов. Его голова откидывается назад в полнейшем удовольствии, и звуков — таких непристойных от удовольствия — достаточно, чтобы член Чонгука дернулся в джинсах, ткань которых неудобно обтягивала. Он истекает только от того, что слышит всхлипы своего парня, внезапно полностью осознавая, насколько он тверд. Когда Чонгук удовлетворен тем, что дразнит соски Тэхена, он продолжает свой путь поцелуев, спускаясь поцелуями вниз по мягкому животику и касаясь губами бедер. Он не забывает шептать нежные слова, целуя загорелую кожу, стирая всю оставшуюся боль и заменяя ее своей любовью. Член Тэхена мило подергивается у него на животе от всепоглощающего удовольствия, пуская слюни от преякуляции в горячем предвкушении. Преякулят скапливается у него на животе, и Чонгук наблюдает, как глаза Тэхена расширяются от удивления, когда он слизывает все это. Солоноватый, но такой, такой сладкий. — Ты приятный на вкус, — бормочет Чонгук, чувствуя, как старший приятно дрожит под ним. Он целует его медовые бедра, сжимая их и ощущая мягкость, такую податливую под его прикосновениями. Он покрывает внутреннюю сторону своих бедер нежными поцелуями, тщательно избегая члена Тэхена. — Я...мне нужно... — слабо хнычет Тэхен, запуская руки в волосы Чонгука, дергая их, чтобы прижать его к своему члену. Чонгук издает ни к чему не обязывающий звук, продолжая свои действия, пока он целует весь путь до лодыжек и пальцев ног. Не оставляет нетронутым ни один акр кожи. — Ты нужен мне…прикоснись ко мне, — стонет старший, тоном более отчаянным и нуждающимся, поскольку слишком долго сдерживался, не обращая внимания на свой пульсирующий член. Чонгук дает ему это, когда он целует его член, облизывая выступающую вену на нижней стороне. Тэхен громко ахает, бормоча слова удовольствия, когда Чонгук, наконец, берет его член в рот, влажный жар окутывает его, одна рука поднимается, чтобы обхватить то, что его рот не может принять. Он обхватывает губами, дразняще проводя языком по щели, постанывая от тяжести на своем языке, от того, какой восхитительный вкус Тэхена во рту. Вибрации посылают мурашки по спине старшего, когда Чонгук стонет, прижимаясь к его члену. Он истекает еще немного, преякулят, как горький мед, когда Чонгук лижет его щель, посасывая головку его члена. Сжимая руками бедра Тэхена, Чонгук разминает плоть, раздвигая их, когда старший пытается сомкнуть ноги. Он поглаживает внутреннюю сторону бедер, чувствует, как Тэхен вздрагивает под ним, бедра подрагивают от удовольствия. Чонгуку нравится, что он такой чувствительный. Взяв в рот побольше его члена, Чонгук жадно сосет член Тэхена, время от времени облизывая его щелочку, поскольку быстро понимает, как это нравится его парню. Стоны старшего становятся громче, поскольку он изо всех сил старается не двигать бедрами каждый раз, когда Чонгук ласкает его яйца или когда младший качает головой вверх-вниз, чтобы принять его глубже. — Н-нет, прекрати...п-прекрати это... — Тэхен скулит, затаив дыхание, его голос звучит совершенно измученным, хотя они едва начали. Он выглядит таким же разбитым, как и звучит, щеки раскраснелись, как персик, полуприкрытые глаза светятся вожделением, волосы прилипли ко лбу от пота. Он смотрит на Чонгука широко раскрытыми, остекленевшими глазами, его губы ярко-красные от того, что он постоянно покусывает их, сдерживая стоны. Он выглядит как бардак — бардак Чонгука. — Ммм? — Чонгук напевает, прижимаясь к его члену, и ощущение от вибраций заставляет старшего выгибаться навстречу ему. Он неумолим, сильно сосет, в то время как Тэхен извивается под ним, отчаянно отталкивая голову, когда знакомое чувство скручивается у него в животе. — Н-нет, — Тэхен с трудом сглатывает, пытаясь сосредоточиться на своих словах, а не на удовольствии, переполняющем его чувства. Это трудно, но он справляется. — Я-я хочу кончить вместе с тобой... Чонгук рычит от этих слов, его сердце переполняется эмоциями, и жар снова поднимается прямо к его члену. Он еще раз по-кошачьи облизывает член Тэхена, прежде чем оторваться от его рта. Он такой болезненно твердый, что ему не нужно повторять дважды, когда другой велит раздеться. Глаза Тэхена блестят, когда он видит член младшего, такой красиво изогнутый, красный от желания. Он сделал его таким — он заставил Чонгука так сильно хотеть его. Целуя его снова, Чонгук водит кругами по бедрам Тэхена, тихо шепча. — Ты хочешь трахнуть меня или хочешь, чтобы я трахнул тебя? Тэхен не знает, как он находит в себе силы сделать это, но он закатывает глаза, на его губах появляется легкая улыбка. — Фу, как неромантично. Чонгук только усмехается одними губами, сохраняя зрительный контакт, в глазах мольба, пока он ждет ответа Тэхена. Старший сгорает от желания, так разгоряченный не только от удовольствия, но и от того, что его наполняет столько любви, от того, что ему так много дают, обращаются как с королем. — Я..ты… во мне... — застенчиво говорит он, переводя взгляд на член Чонгука, когда тот облизывает губы с беспричинной потребностью. Чонгук солгал бы, если бы сказал, что он почти не кончил прямо там и тогда. Подхватив Тэхена под колени и согнув их, Чонгук наклоняется между его ног. Он раздвигает руками, стараясь не ворковать от того, какие они красивые, розовые и идеально сочетающиеся с загорелой кожей. Тэхен резко вдыхает, когда он облизывает широкую полосу над его дырочкой. Вскоре Тэхен лежит над ним в бессвязном месиве, покусывая нижнюю губу, чтобы сдержать стоны, дрожа, когда Чонгук самозабвенно пожирает его, обводя языком его край. — Гук-а-а, да, — выдыхает Тэхен, восхитительно выгибая спину, когда младший проникает языком в тугое тепло, сжимаясь от непривычного ощущения. Член Чонгука прижимается к его животу, когда он думает о том, как хорошо Тэхену будет чувствовать себя рядом с его членом. Чередуя зондирование кольца мышц языком и безжалостное посасывание его края, Чонгук задает устойчивый темп, от которого старший начинает хныкать, руки запутываются в его волосах, дергая с единственной целью прижать его ближе. Когда он чувствует, что Тэхен больше не может сдерживаться, дырочка плотно сжимается вокруг его языка, он еще раз широко облизывает его дырочку, прежде чем отстраниться, его рот скользкий от слюны и преякулята. — Смазка? — спрашивает он, обхватывая лицо Тэхена ладонями, чтобы снова привлечь его внимание, лицо старшего раскраснелось, ресницы мокрые от слез. Тэхен указывает на ящик рядом с кроватью, и Чонгук быстро достает бутылочку со смазкой и упаковку презервативов. — Я...я чист, и я доверяю тебе... — застенчиво бормочет Тэхен, переводя взгляд на презерватив в руке Чонгука. — Я хочу почувствовать тебя как следует. Чонгук тяжело сглатывает, почти теряя контроль над собой от этих слов, желая просто засунуть свой член внутрь и оттрахать Тэхена до бесчувствия. Но он сдерживает себя, кивает в знак признательности, отбрасывает презерватив и откручивает колпачок со смазкой. Выдавив значительное количество на пальцы, он разогревает смазку, прежде чем потереть смазанным пальцем, распределяя его вокруг набухшей дырочки. Наклоняясь, чтобы поцеловать Тэхена, Чонгук просовывает палец внутрь, проникая сквозь плотное кольцо мышц в тугое тепло. Тэхен непроизвольно сжимается от этого ощущения, Чонгук уговаривает его расслабиться, нежно поглаживая его бедра. Когда первоначальная боль проходит, а сжатие ослабевает, Чонгук опускает палец глубже, до костяшки. Тэхен вздыхает от этого ощущения, тело медленно привыкает к этому странному ощущению. Это не в первый раз, но определенно прошло много времени с тех пор, как его в последний раз трогали пальцами. Медленно вводя и выводя палец, Чонгук трет внутренние стенки, проводя подушечками пальцев по выступам. Он снова касается губами шеи Тэхена, нежно посасывая его сладкое местечко, чтобы отвлечь внимание, пока он трется указательным пальцем о его край и вводит его внутрь вместе со средним пальцем. Дополнительный палец вызывает легкую боль, и Тэхен морщится от дискомфорта. Чонгук дергает себя за край, разжимая пальцы, желая, чтобы тугой жар раскрылся. Он покрывает успокаивающими поцелуями загорелую кожу, изгибая палец, чтобы найти чувствительный нервный узел, который расслабит Тэхена. Когда пальцы Чонгука касаются сладкого местечка глубоко внутри него, громкие стоны срываются с плюшевых розовых губ Тэхена, его спина выгибается от удовольствия. Жесткое и неумолимое сжатие сменяется мягким пожатием, ранее нахмуренное выражение лица старшего смягчается до полного блаженства. Чонгук смазывает свои пальцы еще большим количеством смазки, добавляя третий палец к двум, засовывающимся в его дырочку и выходящим из нее. На этот раз Тэхену требуется меньше времени, чтобы расслабиться, быстро отталкиваясь от пальцев, вонзающихся в него. Всякий раз, когда пальцы Чонгука поворачивались под нужным углом, задевая сладкий комочек нервов глубоко внутри него, с его губ срывались громкие всхлипы. — Х-хватит, — слабо скулит Тэхен, заставляя себя оттолкнуть пальцы Чонгука, хотя его инстинкты жаждут засунуть их поглубже. — Я собираюсь кончить, но не хочу кончать. Они ждали слишком долго, оба их члена болезненно тверды, кончики красные от того, что они сдерживают оргазм. Чонгук направляет свой член ко входу Тэхена, наблюдает, как его сморщенная дырочка красиво сжимается вокруг пустоты, трепеща от желания. Он толкает его внутрь, его головка цепляется за ослабленный край, и он стонет от жара, приветствующего его член. По мере того, как он дюйм за дюймом проталкивает свой член внутрь, влажное тепло окутывает его, обхватывая член и засасывая его внутрь. Когда он, наконец достигает, прижимаясь бедрами к Тэхену, им обоим требуется мгновение, чтобы перевести дыхание. Тэхен чувствует себя таким наполненным от того, что его наполняют, член Чонгука заполняет его так идеально, лаская его стенки таким образом, что он стонет, требуя большего. Младший терпеливо ждет, пока он привыкнет к этому ощущению, привыкнет к его размерам, сдерживая желание просто двигать бедрами, ни о чем не заботясь. Только когда Тэхен снова насаживает свою задницу на член, прерывистые всхлипы звучат как "двигайся", Чонгук вытаскивает свой член и засовывает его обратно. Он осторожен в своих толчках, следя за любым проявлением дискомфорта на лице старшего. Но Тэхен доволен. Довольно скоро он начинает скулить, уткнувшись в простыни, слова слетают с его губ такими отчаянными и непристойными, что даже Чонгук краснеет. — Гук, б-больше, б-быстрее. Сильнее. Но слова возымели желаемый эффект, так как Чонгук теперь толкается в контролируемом темпе, просто сильнее и быстрее, как того требует требование. Прерывистое "Гук", прерывающее стоны Тэхена, только подстегивает его двигаться быстрее, звук шлепков кожи о кожу, тяжелое дыхание и отрывистые стоны наполняют тишину комнаты. Звуки такие же непристойные и грязноватые, как и сама сцена, и в то же время такие замечательные, словно это произведение искусства. Чонгук не знает, как ему так повезло. Чонгук издает низкий горловой звук, хватая Тэхена за талию и подтягивая его навстречу своим толчкам. — Черт, с тобой так хорошо, — рычит Чонгук, ловя губы Тэхена своими, их языки борются за господство, когда они, тяжело дыша, проникают друг другу в рот. — Так крепко обнимаешь меня, так хорошо, так идеально. Тэхен вздрагивает от этих слов, закатывает глаза, гоняясь за знакомым чувством, скручивающимся глубоко в животе. Когда Чонгук наклоняет бедра и глубоко входит, так что головка его члена идеально прижимается к чувствительному пучку нервов, по позвоночнику Тэхена пробегают электрические разряды, и его спина выгибается так сильно, что он видит звезды. Бессвязные стоны и всхлипы срываются с его раскрасневшихся губ, когда он сильно сжимает член Чонгука, извергая густые и горячие струйки спермы на простыни. Тэхен яростно дергается, расстегиваясь, превращаясь в прекрасное месиво под Чонгуком. Чонгук продолжает входить и выходить, пока Тэхен переживает свой кульминационный момент. Несмотря на тихие стоны дискомфорта от нарастающей сверхчувствительности, на боль, поселяющуюся в теле Тэхена, Чонгук продолжает трахать его до потери сознания, движения младшего беспорядочны, когда он добивается собственного освобождения. Одним последним движением бедер Чонгук толкается глубоко внутри Тэхена, бедра подрагивают, когда он изливается в жар Тэхена, полностью заполняя его. Тэхен стонет от ощущения, что его наполняет сперма младшего, закрывает глаза, крепко сжимая его член, чтобы, казалось, выдоить его досуха. Он падает на старшего, снова соединяя их губы, когда они вдыхают выдохи друг друга. Он остается внутри него еще некоторое время, чувствуя, как кульминация Тэхена проходит по его телу слабыми пульсациями, прежде чем выйти. Чонгук с благоговением наблюдает за тем, как его сперма вытекает из трепещущей дырочки Тэхена, стекая по внутренней стороне его бедер — восхищается этим, как шедевром. Застонав, Тэхен неловко пошевеливает задницей, сперма остывает и неприятно прилипает к его коже. Чонгук быстро встает с кровати, прежде чем вернуться с несколькими теплыми полотенцами, чтобы вытереть своего парня. Он бросает их на пол, когда Тэхен тянет его на кровать, обнимая Чонгука за талию и прижимаясь к нему с блаженным выражением на лице. Он проводит пальцами по волосам Тэхена, убирая в сторону его потную челку, наблюдая, как его грудь спокойно поднимается и опускается при ровном дыхании. Нежно целуя его в макушку, Чонгук не может удержаться от легкой улыбки, приподнимающей уголки его губ. Он чувствует себя таким счастливым, что у него появился такой красивый парень. Когда его глаза закрываются, усталость убаюкивает его, он слышит низкий голос, устало бормочущий. — Ты должен помочь мне сменить простыни позже. Чонгук улыбается, крепче прижимая Тэхена к себе, когда старший удовлетворенно вздыхает у него на груди. — Все, что угодно, для тебя, малыш. *** Это их первая годовщина, и Тэхен и Чонгук договорились, что каждый планирует половину дня, причем старший планирует утреннее свидание, а он планирует вторую половину дня. И очень по-тэхенски, Тэхен хочет пойти на свидание в парк развлечений в Lotte World. — Вау, — говорит Чонгук, когда Тэхен приходит забрать его. Старший одет в простую белую рубашку и черные рваные джинсы, дополненные парой черных ботинок Timberlands. Это простой наряд, но у Чонгука все равно перехватывает дыхание. Всего год вместе, а он все еще так очарован чистой красотой Тэхена. — Ты и сам выглядишь не так уж плохо, — поддразнивает Тэхен, слегка пощипывая себя за щеки, с фирменной квадратной улыбкой на лице. Чонгук рад, что приложил немного больше усилий, чтобы одеться сегодня, сменив свою обычную мешковатую белую футболку на более облегающую черную рубашку, хотя он знает, что Тэхен в любом случае скажет ему, что он красивый. Когда они добираются до Lotte World, тематический парк оказывается значительно переполнен, учитывая, что еще довольно рано. Первое, что они делают, это покупают подходящие повязки с лягушачьими ушками, которые Чонгук обычно очень стеснялся бы носить. Но, видя сияющую улыбку на лице своего парня, когда они подбирают свои глупые повязки на голову, он думает, что на самом деле ему это не против — даже нравится. Во время ожидания в очереди между поездками много свободного времени, и они делают множество снимков, по нескольку для каждого фильтра, который есть у Тэхена в его фотоприложении. Чонгук раньше насмехался над влюбленными парами, демонстрирующими свою любовь друг к другу в очень общественных местах, до тех пор, пока он не встретил Тэхена, и они сами не стали одной из таких влюбленных пар. Раньше он думал, что они делают это нарочно, чтобы покрасоваться или что-то в этом роде, настолько не обращая внимания на окружающее, пока не понял, что это потому, что они потерялись в своем собственном мире. Как бы банально это ни звучало, но как будто весь его мир расплылся, и все, что Чонгук видит, — это Тэхен. Они смотрят финальный фейерверк, крепко сцепив пальцы, Тэхен притягивает его к себе, и их губы мягко соприкасаются. Чонгук никогда не был слишком красноречив в своих словах, но в этот момент он думает, что может писать стихи: Поцелуй подобен фейерверку в небе, яркому и сверкающему, и все они переливаются тысячью цветов солнца. Тэхен на вкус как сахар. Может быть, это из-за сладкой ваты, которой они собирались поделиться (но на самом деле старший съел большую ее часть), но Чонгук почти уверен, что губы Тэхена всегда были такими сладкими. Старший хихикает одними губами, когда Чонгук обхватывает его свободной рукой за талию, притягивая ближе. — Куда теперь? — шепчет Тэхен, снова чмокая младшего в губы, глаза его сверкают от нетерпения. Чонгук не может не улыбнуться в ответ. — Это сюрприз. Каким бы уверенным он ни казался, Чонгук, мягко говоря, нервничает, а если быть точным, то абсолютно взбешен. Он хочет быть идеальным парнем (или настолько идеальным, насколько это возможно), и он потратил последние несколько недель на подготовку к этому особенному дню не только для того, чтобы все испортить. Он особенно рад, что сегодня вечером ярко сияют звезды. — Куда ты меня ведешь? — с любопытством спрашивает Тэхен, его зрение ослеплено руками Чонгука, закрывающими ему глаза. Направляя Тэхена к месту, которое он выбрал для своего плана, Чонгук следит за тем, чтобы его парень не споткнулся, и говорит. — Я же говорил тебе, это сюрприз. Чонгук благодарен, что Чимин сделал именно то, о чем он просил, помогая ему подготовиться к его особому свиданию. Он напоминает себе, что нужно позже оставить ему сообщение, чтобы выразить свою благодарность. — И...здесь. Чонгук отпускает руки, прикрывающие глаза Тэхена, и старший медленно моргает, оценивая открывшееся перед ним зрелище. Под большим дубом, на нижних ветвях которого развешаны гирлянды, на мягкой траве расстелено огромное одеяло с парой маленьких подушек. Сбоку также стоит большая корзина, а рядом с ней - гитара. — Вау, — выдыхает Тэхен, не веря прекрасному зрелищу перед ним, сердце трепещет от продуманной подготовки к их свиданию. Чонгук приглашает его присесть на мягкие подушки, прежде чем плюхнуться рядом с ним. Пока Тэхен продолжает с благоговением смотреть на романтическую обстановку, младший открывает крышку корзины и достает два бокала для вина, бутылку шампанского, а затем несколько бутербродов, коробку с жареным рисом кимчи и пару других легких закусок. Он открывает бутылку шампанского и разливает напиток по бокалам. Протягивая Тэхену бокал, он мягко улыбается, чокаясь их бокалами. — Твое здоровье. — Т-ты сделал это…все ради меня, — шепчет Тэхен, пытаясь сдержать слезы, наворачивающиеся на глаза от нахлынувших эмоций. Его сердце сжимается, сдавливает, сотрясая его насквозь. Чонгук ничего не говорит, просто обхватывает лицо руками и ласкает щеки, проводя большим пальцем под глазами, чтобы вытереть слезы, грозящие потечь наружу. Он заправляет выбившуюся прядь волос Тэхена за ухо, наклоняясь, чтобы нежно поцеловать его. Медленно, как будто у них есть все время в мире. Когда они отстраняются друг от друга, он снова лезет в корзину, на этот раз достает большую коробку и открывает ее, чтобы достать торт. Застенчиво встретившись взглядом с Тэхеном, Чонгук бормочет. — Этот...этот торт, лимонный торт…я испек это для тебя. Если Тэхен еще не начал плакать от всех этих милых жестов, то он вот-вот разрыдается от этого. Отрезав кусочек лимонного торта, Чонгук скармливает ему кусочек. Тэхен кивает в знак признательности, его глаза закрываются, когда он пробует восхитительный десерт, тающий у него во рту. — Ммм. — Слишком сладко? — обеспокоенно спрашивает Чонгук, нахмурив брови и поджав губы. Он действительно старался изо всех сил, чтобы испечь лимонный пирог как можно вкуснее, отчаянно надеясь, что он понравится его парню. Тэхен ободряюще улыбается ему, слегка покачивая головой. — Именно так, как мне это нравится. При этих словах Чонгук, улыбаясь от уха до уха, и берет гитару, лежащую сбоку. — Какую песню ты хочешь, чтобы я спел для тебя, любовь моя? — спрашивает он с дерзкой улыбкой на лице и дразнящим подмигиванием. Тэхен ложится к нему на колени, глядя на звездное ночное небо и красивое лицо своего парня. — Наша песня, — отвечает он с такой же яркой улыбкой, протягивая руку, чтобы притянуть Чонгука ближе и запечатлеть поцелуй на его мягких губах. Чонгук удовлетворенно вздыхает. Он понимает, что не вздыхал уже очень давно. И вот так они проводят ночь — прижавшись друг к другу, глядя на звезды, сияющие на фоне темного неба, в то время как Чонгук поет нежную мелодию для Тэхена. *** Они уютно устроились на диване, обнимаясь, Тэхен прижимается к Чонгуку, его голова покоится на груди младшего. Фильм, какой-то старый фильм, который они оба больше не смотрят, проигрывается на заднем плане. — Гук-а, — рассеянно спрашивает старший, играя пальцами с выбившейся прядью на толстовке другого. Чонгук издает ни к чему не обязывающий звук, проводя пальцами по мягким седым волосам Тэхена, убирая их с его лица, прежде чем наблюдать, как они падают назад, закрывая его красивые карие глаза. — Хмм? — Чим сказал: ”Когда жизнь дает тебе лимоны, ты выжимаешь их на глазах у людей", — говорит Тэхен, посмеиваясь, когда берет свободную руку младшего, которая не в его волосах, переплетая их пальцы вместе. — Довольно забавно, ты думаешь, это правда? Чонгук задумывается на секунду, прежде чем его губы растягиваются в улыбке. — Нет, — говорит он, сжимая руку Тэхена в своей и клянется никогда не отпускать. — Когда жизнь дает тебе лимоны, ты готовишь лимонные пирожные. Тэхен посмеивается над его ответом, его улыбка становится легкой ухмылкой, а в глазах появляются морщинки. Чонгук утыкается носом в его макушку, вдыхая знакомый запах, с которым он давно знаком дома. — Я люблю тебя, — Тэхен произносит это мягко, как будто это просто обычное “доброе утро”. Но они оба чувствуют это, необузданные эмоции, тяжесть слов и молчаливые обещания. Эти слова произносятся не в первый раз, но Чонгук все еще размышляет над ними. Не слишком ли быстро сказать Я люблю тебя? Когда "нравится" превращается в "любовь"? Но все эти особенности, эти права и неправды — они больше не имеют значения. Важно то, что когда Чонгук произносит слова в ответ, скрепляя обещание нежным поцелуем, это кажется правильным. — Я тоже тебя люблю.