Ши Уду и его гарем идиотов

Теплый летний ветерок колыхал свежую листву на деревьях. Звезды уже зажигались на небе. Цинсюань выглядывал в окно их с братом квартирки и что-то старательно высматривал. — Цинсюань, ты кого там потерял? — раздался голос старшего из-за спины. Ши Уду, в домашнем костюмчике мирно нарезал продукты для ужина. — Да там этот болтается где-то, — с пренебрежением и каплей нарастающего раздражения пояснил младший, — Который таскается за мной уже как недели две и предлагает руку, сердце и свою смазливую мордашку впридачу. Я тебе про него рассказывал. — махнув рукой на бесполезное занятие, юноша развернулся и запрыгнул на подоконник. — Я ему уже даже сказал, что я в другого влюблен, так нет! Говорит, пока не увидит его, не поверит! Уду замер с ножом в руке и, не поворачивая головы, сказал как можно более непринужденно: — Ты в кого-то влюблён? Раздражение Цинсюаня мигом испарилось, оставив после себя только растерянность. Неужели брат до сих пор не понял? — А что такое? Собираешься прогнать его досье через базу ФБР? — усмехнулся парень, внимательно отслеживая реакции старшего. Ши Уду отложил нож и, недовольный отсутствием ответа, уже не мог скрыть своего напряжения. — Если понадобится, да. Я лишь забочусь о твоей безопасности. Ты уже взрослый и должен понимать хотя бы это. Присядь. — мужчина указал на место за столом напротив того, к которому направился сам. — Я понимаю, понимаю, поэтому и рассказываю тебе про всех своих тюбиков, — лениво отмахнулся Цинсюань, не перенимая настроения в комнате, и плюхнулся на предложенное место. — Тогда скажи, кто это? Раньше ты не употреблял слова «влюбился», только свои новомодные наборы букв. — старший Ши старался удерживать спокойный тон, чтобы ненароком не спугнуть непринуждённость брата. В подобном состоянии он мог выдать любую свою «тайну» без затяжных истерик и, ох, как Уду радовался этому открытию во время переходного возраста младшего. Цинсюань поднял глаза, но тут же опустил, всем видом выражая внезапную нервозность. Он переплел пальцы и стал теребить свой свеженький мятный маникюр, не произнося ни звука. Старший благоразумно выжидал, попутно стараясь унять сумасшедший поток мыслей, куда же вляпался его ребенок. Наконец, тишину нарушил голос человека, будто идущего на казнь: — Гэ, а что ты будешь делать, если, — юноша неуверенно поднял голову и заглянул в стальные глаза напротив, — это ты? Ши Уду застыл каменным изваянием, не понимая как реагировать на подобное признание. Признание? Верно, ему только что признались в любви. Его младший брат. Твою мать. Ему срочно требовались все ответы с майл.ру на эту тему! Нужно что-то ответить, да. Может… Поток паники прервал смешок. Мужчина в смятении взглянул в сторону шума, а Цинсюань, даже затыкая ладошками рот, уже не мог сдержаться и залился смехом. — Прости, гэ, прости, но я не мог не! — юноша сгибался от хохота, держась за живот, — Ни в кого я не влюблен, это просто отмазка! Но ты был так серьёзен, ух, — он показал максимально серьезное лицо, на которое сейчас был способен, и продолжил смеяться, кое-как заканчивая предложение, — я не смог удержаться! За последние пару минут настроение старшего претерпело столько резких перепадов, сколько на американских горках не найдешь. И сейчас мужчина напоминал закипающий котел, на котором уже начинает подпрыгивать крышка. — Да ты хоть знаешь, как я разволновался, несносный мальчишка! — даже в пылу ссоры, старший не стал бы использовать по-настоящему обидные для брата слова, это знали оба, хотя со стороны их размолвки и могли выглядеть весьма забавно, — Сколько вариантов ответов тебе я сейчас перебрал! Да у меня такого стресса со времён экз-… Да даже на экзаменах не было! — стол вздрогнул от сильного удара. Цинсюань вскочил со стула во имя сохранения собственной жизни, но все так же заливисто смеялся, не чувствуя реальной опасности. — Вариантов? Ох, гэ, надеюсь среди них было несколько с ответными чувствами? Я ведь не вынесу твоего отказа! — парень драматично прикрыл глаза тыльной стороной ладони, полностью отдаваясь роли ослепленной любовью барышни. — Ты… Да как у тебя язык поворачивается говорить подо-! Гневную тираду прервал внезапный звонок в дверь. — Я открою! — радостно вскрикнул младший и спешно сбежал в коридор. Уду остался один в тишине кухни, гневно сжимая спинку стула и пытаясь взять под контроль разбушевавшиеся эмоции. — Гэ, как ты мог! — наигранно-обиженный вскрик из коридора привлек внимание старшего, — Я тебе тут в чувствах признаюсь, а ты любовника своего зовёшь! — в дверном проёме возникло две фигуры, — Неужели, я ничего для тебя не значу?! — этому актеру без Оскара разве что слез в уголках глаз не хватало. Пэй Мин в недоумении обвел взглядом открывшуюся ему сцену: знаменитый отсутствием эмоций Водяной Самодур стоял посреди кухни, весь напряжённый, с покрасневшими кончиками ушей и взглядом, в котором отражался такой спектр эмоций, что в пору было перестать дразнить друга сравнением с зубочисткой, а встретивший его с лучезарной улыбкой Цинсюань, теперь слезливо наезжал на брата с крайне ярким озорным блеском в глазах. — Хоть перед другими не веди себя так… Тц. — способность подбирать красочные эпитеты все же была присуща холодному разуму, чем был ужасно раздосадован Уду. — Как же так, Водяной шисюн, я думал мы будем только вдвоем, а ты здесь со своим младшенький развлекаешься? — Пэй очевидно прочувствовал настроение и жаждал присоединиться к веселью. Братья Ши на мгновение опешили, но в следующее глазки Цинсюаня так засияли предвкушением, что в пору было отключать лампочки. — Гэ! — всхлип получился, пожалуй, даже слишком натуральным, — Так больше продолжаться не может, тебе нужно выбрать кого-то одного! — младший максимально трагично закрыл ладошками лицо. — Водяной шисюн, Водяной шисюн, как так можно? Довел собственного брата до слез… — Пэй Мин ласково погладил того по голове, сочувствующе вздыхая. От подобной сцены у Ши Уду уже начинал дёргаться глаз. У него было два подкатывающих идиота, но они хотя бы не переносили друг друга, а теперь… какой черт их дёрнул объединить усилия?! Старший устало потер переносицу. — Послушай, Водяной шисюн, а может ли быть так, что… — мужчина выдержал паузу, разыгрывая крайнюю степень шока, — Что ты собирался привести малыша Цинсюаня в нашу постель? — глаза второго актера без Оскара на этой сцене поражённо уставились на друга. — Гэ, так ты… — жалобно проблеял младший, поднимая заплаканный! победа! взгляд, — Ох, гэ, я… — смущённо затаив дыхание, Цинсюань даже добился покрасневших щечек, дополняя картину невинности, — Я совсем не против экспериментов, но сразу с двумя… Я хотел бы хотя бы первый раз провести с тобой наедине. — От жалобности не осталось и следа. Юноша заигрывающе заправил прядь за ушко, смущённо улыбнулся и взглянул на брата, невинно хлопая пышными ресницами. Старший не успел отойти от того, насколько натурально выглядели эмоции на лице младшего, как его уже стали журить: — Первый раз? Ох, действительно, Водяной шисюн, у тебя ни капли тактичности, — нахмурив брови в осуждающей манере, Пэй заботливо коснулся плеча Цинсюаня, привлекая в утешающие объятия. Младший доверчиво прильнул и уткнулся носиком в широкую грудь, пряча рвущуюся наружу улыбку. Наконец, обоим было нечего добавить к своему спектаклю. Занавес. — Вы. Два. Идиота. — отчеканив каждое слово, Ши Уду в раздражении сорвался с места и, презрительно зыркнув напоследок, захлопнул дверь своей комнаты с другой стороны. Секунда. Две. Первым сдается Цинсюань, заливаясь громким смехом. Пэй тут же поддерживает, облокачиваясь о косяк двери в поисках поддержки и убирая руку с талии младшего. — Ладно, вы не так уж и плохи, как я считал, «Генерал Пэй», — подытоживает юноша и отступает на шаг, все же подначивая прозвищем, данным в универе за количество сложных «завоеваний», — И как гэ ещё не сдался под вашим напором? — он показательно закатывает глаза, как бы осуждая действия брата, — Или сдался? — удивлённо предположил парень, — Скажите честно, вы спите с моим гэ? — подозревающий прищур и пальчик, настойчиво тыкающий в грудь и требующий ответа. Ох, и как прикажете Пэй Мину остановиться, если это так весело, даже без главной жертвы в поле зрения? — Кто знает, малыш, кто знает, — заигрывающе тюкнув того по носу, улыбнулся мужчина, — А ты ревнуешь? — он вопросительно поднял бровь, все так же не переставая соблазнять своей фирменной улыбочкой обольстителя. — Конечно! С таким сильным соперником, мне всегда нужно быть настороже! — максимально серьезно возмутился Цинсюань, мол, это же и дураку понятно, и, не выдержав, хихикнул в конце, стирая проступившие от смеха слезки. — А вы с какой целью сюда пришли-то изначально? Важное что? — поинтересовался младший, бодро шагая в сторону столешницы за соком. — Да Линвэнь просила занести отчёты на завтра, — Пэй достал кипу свернутых бумажек из заднего кармана черных джинс, — А, точно. Тебе просил передать какой-то парень под подъездом, — он протянул конверт с письмом юноше, – Я его впустил погреться в подъезд, кстати. — Да что ж такое, — младший закатил глаза уже в раздражении, взял конверт и тут же отправил его в мусорное ведро, — Он уже задрал! Вторую неделю таскается за мной и отставать не хочет, пока не покажу своего «возлюбленного», — пояснил юноша, видя замешательство на лице гостя, и отпил сок из стакана. — О, — Пэй в удивлении раскрыл глаза, на пару секунд задумываясь о чём-то своём, — Слушай, а хочешь я тебе помогу? — Поможете? — в растерянности произнес младший, отставляя стакан подальше. — Ну, этот оболтус же так удачно сейчас неподалеку, а ты, как примерный влюбленный, можешь выйти меня проводить. Ночь. Лестница. Целоваться под светом тусклой лампочки ~ — мужчина многозначительно подмигнул, возвращаясь к игривому настроению. — О. Ооо. ОООО! То что надо! — младший с воодушевлением схватил Пэя за руку и потащил в сторону выхода, — Пойдёмте скорее, пока он не ушел! Взволнованный Цинсюань хуже урагана, честное слово. Пэй Мину чудом удалось удержать того от помощи в обувании, но вот дверь точно хлопнула знатно. Удивительно, что штукатурка не посыпалась. — Пэй-гэгэ, так жаль, что вы уже уходите, — юноша расстроенно надул губки и переплел их пальцы вместе, всем своим видом и голосом показывая, насколько заинтересован. Эхо на лестничной площадке было прекрасным передатчиком. — Ну же, малыш, не дуйся. Разве мы можем пойти против запрета твоего брата? Давай лучше устроим настолько многообещающее прощание, что расставание станет каплей в море~ Ох, кажется, Цинсюань начинал осознавать насколько его навыки флирта уступают профессионалу, вроде «Генерала Пэя». Даже зная, что это спектакль, он не смог сдержать пораженно-смущенного вздоха. Они спустились на один пролет и остановились, заметив темный силуэт, пытающийся спрятаться, в углу ниже. Поехали. Решив перекрыть собственный проигрыш в уровне флирта действиями, юноша обвил ручками шею мужчины, самую малость приподнялся на носочках и, прикрыв глаза, соединил их губы. Чужая рука тут же обвила изящную талию, а кончик языка игриво мазнул по губам парня. Пэй Мин с лёгкостью перехватил инициативу, улыбаясь сквозь поцелуй и открыто забавляясь попытками младшего выглядеть опытным в данном деле. Они целовались медленно, тягуче, полностью отдаваясь процессу и, пожалуй, даже забывая, что это спектакль. Цинсюань запустил пальцы в короткие волосы мужчины, поглаживая затылок на манер довольного котёнка. Он знал, что это приятно. Даже его брат нередко засыпал на его коленях под этими незатейливыми ласками. И, судя по руке на талии, всё плотнее прижимавшей гибкое тело к себе, Пэй тоже оценил. Где-то на заднем фоне раздалась ругань и быстро удаляющиеся шаги. Точно. Их план удался. Цинсюань переместил ладошки на широкие плечи и мягко оттолкнул, прекращая поцелуй, но все так же оставаясь в теплых объятиях. В глазах юноши читалось некое удивление, смятение и чистейший восторг. Так обычно дети смотрят на фокусы в цирке, обязательно восклицая «Потрясающе! Ещё! Ещё!». Даже прославленный «Генерал Пэй» оказался несколько смущён подобной реакцией. — А вы и правда потрясающе целуетесь, — с придыханием и все тем же восторгом произнес парень. — Повторим? — привычно ухмыльнулся мужчина, скрывая собственное смятение. — Я вам сейчас повторю. — Разъяренный голос разрезал их идиллию. Ши Уду стоял на пролет выше и бог знает как давно любовался открывающейся картиной. — Что-то мне не хочется сейчас умирать… — шепотом проблеял Цинсюань своему «любовнику», даже не повернув головы, чувствуя во взгляде брата пистолет у виска, не меньше. — У подъезда моя машина, теоретически, должны успеть… — с той же осторожностью ответил мужчина. — Тогда... три.. два.. Бежим! — Цинсюань! — гневный вскрик разнесся по лестничной площадке, отражаясь от стен и усиливаясь, но наши герои уже прыгали через пять ступенек, чуть ли не скатываясь по перилам, и громко смеялись над ситуацией, в которую вляпались.