Путь

Спустя время, потеряв все силы Настя лежала на столе, смотря в светлеющий с рассветом потолок. Её обнажённое тело было прекрасно под таким светом. Чонхи, полусидя в кресле переводил дыхание, не отводя от неё глаз. Пот стекал по дрожащему от усталости телу, дыхание потихоньку приходило в норму. — Нам нужно собираться. Хозяин заведения будет не в восторге. — улыбнулся он. Настя какое-то время лежала, всё ещё вглядываясь в потолок, а потом улыбка медленно выплыла на её лицо. — Что ты хочешь? — спросила она. — Забрать тебя к себе, и наслаждаться тобой, всегда. — он поцеловал её и начал одеваться. Наблюдая за ним, Настя испытывала настоящее наслаждение. Так не хотелось никуда идти, и уж тем более, теперь, ехать. Углубившись в эти рассуждения, она застряла в разочаровании, что принесло ей это утро. — Ты голая пойдёшь? — задираясь спросил он. — Нет, нет я уже одеваюсь. — девушка встала и взяла свою одежду. Когда они спустились в холл, тишина встретила их с разбросанным по полу серпантином, оставленным после мероприятия одиноким залом. Это поразило, но вполне ожидаемо, время было лишь пять утра. Персонал не присутствовал, видимо потому что все разошлись в три часа ночи. А на улице стояла только машина Чонхи. Парочка быстро добралась до комплекса, и первым делом, попав в квартиру семерых, прилипли к холодильнику. — Что будешь на завтрак? — спросил Чон исследуя полки питательного шкафа. — Не знаю, что хочешь, а твои ребята разве не здесь? — Они уже спят, крепким сном. Шампанское, как снотворное — несколько бокалов, вперемешку со свежим воздухом и вуаля, ты просыпаешься лишь к 12 часам дня. — Не будем их будить. Может лучше прогуляемся, а? — Сначала перекус, а потом сон. — подмигнул Чонхи — Или ты хочешь, чтобы я спал прямо на прогулке? Сложно, однако, отличить прошлые отношения грозовой тучки и молчаливого ёжика, от хихикающих и проказничавших амуров. Чонхи не упускал возможности щипнуть Настю то здесь, то там, а смущённая девушка краснела и отворачивалась, постоянно шикая на парня. Сытная лапша и кусочки мяса, залитые кофе, без сахара и сливок прогнали голод. Балуясь едой «малышня» сражались деревянными палочками, решая, кто сильнее. Чонхи отбирал лапшу у Насти, а она выпивала его напиток большими глотками. Тогда он строил щенячьи глазки, а Настя передразнивала его и смеялась. Ещё одно пояснение, почему эти двое — детишки. Что красавчик Чон, что прекрасная Настя, были в этой компании младше всех. И, как следовало ожидать, на полном серьёзе развели детский сад, устроив видимую лишь для них войну. Когда с завтраком было покончено, Чонхи провёл Настю в комнату. Его кровати вполне хватило для двоих. Девушка крепко обняла парня, положив голову на сильную грудь, чувствуя тепло, моментально провалилась в сон. Чимджи и Юля на несколько минут позже Насти и Чона, тоже прибыли к дому. Белые здания и деревья, мирно спали под пушистым покрывалом. На улицах было пусто, но к обеду начнётся суета, для ознаменования пришедшего ко всем праздника. Соберётся беготня и толчея, суматоха с подарками, радостные лица на фото, посиделки у стола, истории и прочие прелести праздника. — Ты так прекрасна, — говорил он — особенно, с красным носом и запутанными волосами. — Я одного только боюсь, что совершаю ошибку. — Но ведь я не ошибка? — Ты самый лучший и, если бы мне предложили отмотать время назад, я ничего не стала бы менять. — Жаль, что другого выхода ты не нашла. — огорчённо склонил голову парень. — Мы обязательно встретимся! Слышишь? — она подавляла печаль, закрывая рукой дрожащие губы. — Я верю и хочу, чтобы ты знала — я обязательно заберу тебя к себе. Я сделаю это сам. — Я замёрзла. — Я тебя согрею. Мы сейчас придём домой, примем горячий душ и завалимся в постель. А после будем отмечать семейное рождество. — А потом, может мороженное? — Обязательно малыш, — вздохнул Чимджи — обязательно. Резкий визг полицейских серен, ударил по оставшимся нервным клеткам. Юлю словно на катапульте швырнуло в бетонную стену многоэтажки, и размазало основательно. От неожиданности девушка на миг потеряла память и ориентир в пространстве. А потом, из-за здания стали выходить полицейские с пистолетами. Они друг за другом, как муравьи начали выдвигаться вдоль стен, держа девушку под прицелом. Без каких-либо объяснений, машины выпускали из себя новых людей в форме. Холод ударил в голову и она, как могла, кинулась к дверям, чтобы успеть скрыться или сбежать. Ноги не хотели слушаться, врастая в землю, силы покидали и темнело в глазах. Из-за такого манёвра, стрелки открыли огонь по бегущей мишени, пока лишь припугивая. Юля закрывала голову, и бежала. В мыслях было — «Только не в голову, только не в лицо». Она кричала и бежала. Расстояние было небольшое, но напуганной девушке оно показалось бесконечной полосой. Не понимающий Чимджи бросился за ней, не обращая внимания на выстрелы. Парень понимал, что ему не причинят вреда, их целью был не он. Он пытался понять, зачем обстрел направили именно в беззащитную девушку. Всё стало неопределённо и страшно. Смешались происходящие события в клестерову кашу, что склеивала плохое и хорошее в чёрный ком. Он собирал за собой всё, что попадалось на пути, и эта галиматья окончательно сбила певца с толку. — Юля, остановись! — кричал Чим — Мы ещё успеем всё исправить! Но девушка молнией неслась вперёд. Она сильно дёрнула входную дверь, и ринулась взбираться по лестничным ступеням. Влетев в свою комнату, девушка залезла под кровать. Вынимая из-под матраца пистолет, Юля слышала, что кто-то бежит по коридору. Она направила прицел в двери, держа оружие в обеих руках перед собой. Чимджи забежал следом выкрикивая Юлино имя, только поэтому она не стреляла. Парень ошарашено застрял в дверях, увидев её с пистолетом. — Юль, что происходит? Убери это, прошу, они убьют тебя! — Нет! Они в любом случае меня убьют… — голос поник до безнадёжности, и девушка уже хотела опустить FN, как произошёл выстрел из-за спины Чима. Он хотел спросить, но даже и звука не произнёс, лишь дёрнулся от резкости. Тишина разрезала миры яви и сна, а затем громкий гул возродился в ушах. Всё, что, Юля увидела напоследок — истеричное лицо Чимджи, недоумение ужаса и слезы в глазах. Потом всё потемнело и шумы стихли.