Кроличьи цепи

Через дверной проём Хосок заводит трёх альф. Тэхён чувствует, как сладко поджимается его животик и дёргается хвостик, когда он видит диких, скованных цепями, в намордниках, необузданных, похожих на зверей людей. Впрочем, от людей там мало что осталось. Волчьи хвосты неистово бьются из стороны в сторону, а уши дёргаются на любой звук. Они едва ли прикрыты тряпками, и омеги имеют возможность любоваться накачанными телами и тем, как гневно поднимаются и опускаются грудные клетки.  Взгляд Тэхёна мечется между ними. Молодой волк с вьющейся гривой чернильных волос и полыхающими алыми глазами, прожигающими насквозь, второй, чуть старше — с ярко-рыжими волосами, словно поцелованными огнем, небрежно спадающими на ровный белоснежный лоб, и с ясными, изумрудно-зелёными глазами. И третий, самый большой из них, возвышающийся над омегами почти на две головы, с выжженно-пепельными волосами и ледяным драконьим взглядом. — Ох, — Чимин, сидящий на разворошенной постели, приподнимает светлые карамельные ушки, прижимая ко рту ладошку и во все глаза любуясь альфами, — они более дикие, чем я предполагал. — Да, — Джин поддакивает сбоку, — они вообще умеют говорить, или всё, для чего созданы их языки, — это для того, чтобы вылизывать нас?  Один из альф рычит, отчего все три омеги сладко вздрагивают, наслаждаясь необузданной силой. Тэхён думает о том, что надо было брать и комплект плёток. Наказывать диких зверей должно быть чертовски весело.  — Туда их, — Тэхён машет в сторону стены, которую они специально подготовили для альф, — пусть останутся на цепях, не хочу думать, что будет, если их освободить.  Хосок услужливо ведёт альф и довольно быстро заканчивает все приготовления. Он кланяется в последний раз, прежде чем выскочить за пределы помещения. Тэхён его не винит: бете наверняка неуютно с тремя предтечными омегами и альфами, готовыми сорваться в гон. Переглянувшись с Чимином и Джином, он первым двигается к их новым игрушкам. Его взгляд примагничивает альфа, сидящий справа: намордник не скрывает частокол оскаленных крупных клыков, крепко сжимающихся на металлических перегородках, и разгневанный взгляд алых глаз. Угольно-чёрные волосы выглядят растрёпанными и густыми, и, боже… Тэхён не может не думать о том, насколько приятно будет за них держаться. Он подходит близко, почти не страшась: руки альфы скованы за спиной наручниками, ноги прикованы к полу, и всё же… Приятное чувство лёгкой опасности опаляет и возбуждает.  Тэхён сжимает бёдра, чувствуя, как начинает намокать под тяжёлым алым взглядом, и альфа чувствует это тоже — его узкие зрачки хищно расширяются, на мгновение занимая всю радужку, а потом снова сужаются. Тэхён слышит, как часто и жадно волк дышит. Он наступает на разбросанные по полу мягкие шкуры, а затем ловким движением опускается на крепкие роскошные бёдра, седлая альфу. Тэхён дрожит от предвкушения, слыша под собой низкое предупреждающее рычание и чувствуя напряжение стальных мышц. Чёрт. У Тэхёна дёргается ушко, когда Чимин сзади свистит, улюлюкая, и выкрикивает:  — Давай, Тэтэ, покажи нам шоу, покажи, как правильно использовать этого альфу. Пусть твоя киска похлюпает для нас, детка! — Тебе лишь бы похлюпать, маленькая шлюшка, — Джин язвит, но, судя по тому, как сгущается его запах, он тоже ждёт, когда Тэхён оседлает волчий член. Он водит ладошками по голому горячему телу, дурея от рычащей вибрации альфы в груди. — Хотя вид того, как Тэтэ прыгает на члене, очень заводит.  Тэхён слушает их беззлобную перепалку, но собственное внимание сосредоточено на альфе. Его тело пылает жаром, мышцы плавно перекатываются под кожей — волк хочет вырваться и смять тонкое тело омеги. От мысли, как Тэхёна повалили бы на меха, а потом грубо и жарко выебали под звонкий смех других омег, его киска начинает течь. Маленький кроличий хвостик дёргается, выдавая предвкушение. — Течёшь, — альфа хрипло рычит, но его слова не сразу доходят до поплывшего разума Тэхёна, мешает намордник. Клыки скребут по железным прутьям, наручники, сковывающие руки, звенят, а другие альфы по бокам тоже подают голос, создавая вокруг Тэхёна гул волчьего рокотания. Всё это действует на слабого, жаждущего члена омегу, и он небрежно смахивает набедренную повязку, скрывающую член. — Что там, что там, — Чимин, не выдержав, вскакивает со своего места и торопливо приближается, чтобы тоже оценить волчий член, — ох, какой он большой и вкусный. Ну-ка, давай сравним альф. Чимин ловко сдёргивает остатки одежды с других альф, и теперь перед ними покачиваются три огромных члена. Все одинаково толстые, длинные, с мощными потяжелевшими яйцами. Хосок позаботился о том, чтобы на них не было лишних волос, и сейчас от этого рельеф виден особенно отчетливо. У Тэхёна во рту собирается слюна. — Я хочу вот этот, — Чимин от нетерпения прикусывает пухлую полную губку, дёргая ушком, и мечется между двумя альфами. — Или… Или этот. Чёрт, они слишком похожи. Мне нужно прижать их, чтобы понять, какой больше. — Наглый глупый кролик, — Тэхён сладко смеётся, проезжаясь намокшей пульсирующей киской по толстому, твёрдому члену. Он кидает взгляд на альфу в центре — по-настоящему огромный, он кажется невероятно высоким и мощным даже в подобном унизительном положении — и сладко тянет: — Что ты думаешь насчёт этого? Такой большой мальчик, всё для Пак Чимина, маленькой королевы размеров. — Мне нравится этот, — Чимин задумчиво тянет, слегка прищурив глазки и нежно похлопав кончиком пальчика по головке третьего альфы. Его низкое, утробное рычание заставляет троих омег нежно задрожать от предвкушения. Хвостик Чимина дёргается. — Он выглядит самым диким из них. И мне нравится шрам у него на лице, хочу поездить по нему киской. — Тогда большой мальчик мой, — Джин сладко хихикает, облизываясь от нетерпения, и удобно устраивается на мощных бёдрах. Он ведёт ладонью по толстому члену, прижимая его к своему животику, и нетерпеливо сверкает мутными от поволоки глазами. — Хочу выдоить из него всё до последней капли. Тэхён сладко смеётся, наблюдая, как подружки-омежки торопливо раздеваются, чтобы одежда не мешала пользоваться игрушками, и сам тоже пристраивает киску к головке. Он дразнит и себя, и этого дикого альфу, когда лишь мелко насаживается, не давая наполнить себя на всю длину. Тэхён игриво водит пальчиками по огромным плечам, на которых от напряжения вздуваются венки. Сможет ли этот волк разорвать путы?  — Ах! — Чимин, самый жадный и нетерпеливый омега, уже ловко и умело седлает сочный толстый член, насаживаясь по самые яйца. Альфа под ним необузданно рычит, дёргая цепи — его глаза сужаются, а длинные рыжие пряди спадают на лоб, почти прикрывая их, но тяжёлые и прочные цепи, выкованные из стали, держатся достаточно крепко, чтобы не позволить волку сорваться.  — И кто ещё будет показывать нам свою хлюпающую киску? — Тэхён посмеивается, продолжая неторопливо дразниться. Он взмахивает головой, откидывая кудри волос назад, и внимательно смотрит в красивые, потемневшие от похоти глаза альфы. — Такой хорошенький волчонок, и всего лишь игрушка в руках омеги, да?  Тэхён довольно посмеивается. Он ведёт подушечкой пальца по щеке, оглаживает её через намордник и неторопливо ёрзает на члене. Он любит побольше, потолще, чтобы казалось, словно член заполняет всё пространство, а узел затыкает киску прочно и надолго. Этот волк, смотрящий на него дико, безумно, подходит как нельзя кстати.  — Хороший пёсик, — Тэхён опускается глубже, закатывая глаза и распахивая свой хорошенький ротик. Он высовывает кончик языка и скользит им по губам, наслаждаясь вниманием альфы. Волк даже не может отвести взгляда: настолько он зачарован катающимся на нём омегой. — Милая дворняжка, да? Будешь работать для меня своим членом столько, сколько я захочу. Не знаю, говорили вам или нет, но мы купили вас троих. Навсегда. Тэхён негромко, почти надменно сладко смеётся, когда альфа под ним низко угрожающе рычит, сверкнув алыми глазами. Его ведёт от чужой злости, от чувства власти в своих руках, и от этого ушки сладко вытягиваются, а хвостик трепещет и дрожит. Чувствуя, как сладко сжимается низ живота, Тэхён мягко наклоняется и прижимается вплотную к широкой и крепкой мускулистой груди. Она размеренно вздымается, горячая и крепкая, и киска Тэхёна от этого начинает сладко пульсировать. Ему нравятся большие альфы. Ему нравятся большие, дикие, мощные альфы, особенно когда под ним они способны лишь скулить и покорно позволять объезжать и выдаивать свои красивые толстые члены. — Ах, так много, — Джин рядом сладко дрожит, буквально млея и ритмично прыгая на стволе. Альфа под ним огромный и властный, от тяжёлого, ледяного драконьего взгляда приятно тянет животик даже у Тэхёна. Он невольно сжимается вокруг члена. — М-м, Тэ, не хочешь попробовать? Это чертовски хорошо… — Маленькая шлюшка, — Тэхён беззлобно фыркает, глядя на Джина с нежностью — он любуется тем, как двигаются нежные каштановые ушки, как подпрыгивают на каждый толчок голубые ленточки завязанного у него на шее сзади бантика.  — Мы купили трёх альф, чтобы использовать их, — Джин трепетно дрожит, и кончики его ушей забавно трепещут, — глупо не меняться. А член этого альфы такой толстый — тебе понравится. — Просто признайся, что хочешь оседлать моего волчонка, — Тэхён хихикает, но с интересом смотрит за тем, как в киске Джина исчезает член. Тот и правда хорош. Не хуже, чем член, который сейчас внутри Тэхёна, совсем не хуже. Он лениво проезжается из стороны в сторону, ожидая, когда Джин кончит, испачкав своей смазкой литые мышцы альфы. — Покажи, как красиво ты умеешь течь.  Джин счастливо взвизгивает, начиная двигаться совсем ловко и быстро, нетерпеливо подгоняя себя к разрядке. Маленькая хорошенькая шлюшка. Чимин не отстаёт. Эти два кролика точно знают, как получить свои оргазмы, но Тэхён хочет иного. Он просто сидит на члене, сжимаясь киской вокруг ствола и наслаждаясь чужой яростью.  Его альфа пышет жаром, гневом. От него несёт таким сочным феромоном, что любая другая омега уже скулила бы, ползая по полу на коленях и вымаливая для себя член. Тэхён же пока терпит. Он щекотно скользит пальчиками по голой коже, щипая и дразня, дожидаясь, когда Джин с криком кончит, чтобы поменяться их членами. Это точно разозлит такого альфу, как… — А какие у них имена? — Тэхён запоздало опускает ладонь, скользя кончиками пальцев по туго стягивающему крепкую мускулистую шею кожаному ошейнику. Он небрежно подцепляет тяжёлый круглый медальон с выгравированным на нём именем. — Чонгук. Так вот как тебя зовут, щеночек. Он ухмыляется уголочками губ, небрежно подбросив бирку пальчиком и глядя в буквально вспыхнувшие яростью глаза альфы-волка. Чонгук рычит и дёргается всем телом в явной, до ужаса откровенной попытке сорвать цепи, но те не поддаются. Тэхён чувствует, как от этого ощущения власти вдоль позвоночника проскальзывает сладкая истома: волк не вырвется. Он будет его игрушкой, будет членом, будет всего лишь живым дилдо, которое он бесконечно будет использовать по своему усмотрению.  — Не можешь, щеночек? — Тэхён картинно дует губки, делая голос до отвращения слащавым и немного снисходительным. Он воркует, с наслаждением впиваясь аккуратными омежьими коготками в упругую грудь альфы и с беспощадностью царапая её до крови. Его небольшие, но крепкие и острые ноготки надавливают на крепкие мышцы, проминая их и царапая золотистую кожу. Тэхён знает, что регенерация у альф-волков достаточно быстрая, чтобы от этой царапины ничего не осталось меньше чем за десять минут, но одна мысль об её присутствии приятно тешит его эго. — Ах, смотри, тебя пометила омега. Всего лишь глупая вещь, как вы любите говорить, да? Омега. Омега, которая купила тебя, как скот для разведения. Почувствуй себя на моём месте, милая псинка, нравится тебе лишь удовлетворять меня?  — Как ты жесток, — Джин сбоку посмеивается, громко вскрикивая от оргазма. Его киска плотно растянута вокруг набухающего узла, порозовевшая, блестящая от смазки, такая сочная и красивая, что её хочется съесть. Тэхён жадно облизывается, сглатывая накопившуюся от этого зрелища слюну. — Они милые пёсики, но не будь таким безрассудно грубым, Тэтэ. — Я не груб, — Тэхён катается на члене, ёрзая по нему киской, сжимаясь и разжимаясь, дурея от чувства наполненности, — всего лишь говорю то, что они обычно говорят нам. Мне нравится ставить зазнавшихся альф на место. Использовать их, а потом выбрасывать, как надоевший декор. Ах. Но всё же член у этого альфы до безумия хорош… — М-м, мне бы хотелось поездить на его лице киской, — сладкий, мягкий голос Чимина звучит дурманяще и соблазнительно. Его нежные кремовые ушки слегка подрагивают, а пухлые розовые губки округляются во вкусном стоне. Он подпрыгивает на члене альфы мягкими, покачивающимися движениями, покручивая полными бёдрами и поджимая ножки. — Оно такое красивое. Мне хочется немного его испачкать. Омега ведёт нежным пальчиком по стальным прутьям толстого намордника, за которым скрываются опасно оскаленные клыки. Тэхён видит, как вдоль спинки Чимина проходит притягательная дрожь. — Не боишься, что большой и страшный волк тебя укусит? — Джин сладко хихикает. Он приподнимается, снимаясь с постепенно спадающего узла, и гибко опускается между невероятно мощных, напряжённых крупных бёдер, чтобы прижаться ртом к толстому члену в дразнящей ласке. — Хотя, кажется, тебе бы это понравилось. — Не вздумай снимать с него намордник, глупышка, — Тэхён тихо фыркает, дёрнув головой, чтобы небрежно откинуть со лба мягкие каштановые кудри. Он почти не отдаёт себе отчета о том, как постепенно ускоряется, сладко седлая альфу под собой. Низкое, невероятное рокочущее рычание и прожигающий насквозь взгляд алых глаз заставляют что-то сжаться у него в животике. — Они просто животные. — Они животные, пока ты считаешь их таковыми, — Чимин возмущённо фыркает, но его пальчики замирают напротив застёжки, не трогая её, — сам-то совершенно спокойно трахаешь себя волчьим членом, не чувствуя дискомфорта.  Тэхён хочет ответить, правда хочет вступить в перепалку с возмущённым Чимином, но собственный приближающийся оргазм кажется важнее. Он подскакивает быстро и ритмично, насаживаясь до основания и подпрыгивая чуть ли не до головки, чтобы проникновение ощущалось глубоким и грубым. На грани той жестокости, которой ему откровенно не хватало в жизни.  Тэхён впивается в плечи Чонгука, помогая себе не упасть и совершенно не обращая внимания на состояние волка под ним, просто доводя себя до пика. Бёдра, мягкие и пышные, откровенно дрожат — им не помешали бы крепкие ладони, которые сомкнулись бы на нежной коже до чётких отметин.  — Посмотрите на эту шлюшку, — голос Джина звучит как в тумане, вроде и рядом, но так далеко, почти недосягаемо, — она сейчас кончит на этом члене, не дав себя даже повязать бедному альфе. Как ему не повезло с омегой.  — Не страшно, — Чимин ехидно хихикает, — любой из нас может дать этому узлу плотную дырку, чтобы удовлетворить его звериные потребности. Это только Тэхён у нас… щепетильный, мне эти волчатки нравятся.  Возмущение уже тлеет на кончике языка, когда волна сильного наслаждения накрывает его с макушки до пят, подкашивая ножки, буквально роняя на сильное тело альфы. Он чувствует, как рычание в широкой груди под ним вибрирует. Его хвостик сладко вздрагивает, а грудь ноет в ответ на остаточные искорки удовольствия, пляшущие вдоль позвоночника.  Тэхён выдыхает сладко и длинно, потираясь чувствительной грудью о крепкие мышцы альфы, и слабо сжимается вокруг твёрдого, пульсирующего члена. Алые глаза Чонгука сейчас кажутся мутными и жаждущими. — Хочешь кончить, щеночек? — Тэхён мурлычет сладко и длинно, приподнимая бёдра, чтобы соскользнуть с красивого длинного члена. Он садится на чужих бёдрах чуть ниже и лукаво прикусывает нижнюю губу, сжимая толстый член в изящных пальцах. Его мягкий голос звучит почти насмешливо: — Хочешь что-то повязать своим бесполезным узлом, правда? Он откровенно наслаждается рычанием Чонгука, пока медленно и дразняще дрочит его красивый большой член обеими ладонями. Крепкие мышцы чужого торса и бёдер напрягаются, вспухая резными венами. Чонгук хмурится, машет головой, явно пытаясь контролировать желание, и Тэхён проказливо высовывает кончик розового языка, медово протянув: — Давай, малыш. Повяжи мне пальцы, как нуждающийся щенок.  Тэхён всё ещё насмешливо улыбается, но крупно вздрагивает, когда слышит внезапный громкий звук. Всё происходит быстрее, чем он в состоянии осознать: громкий хлопок, звон цепей и низкое рычание, твёрдое напряжение сильного тела под ним. Тэхён издаёт испуганный визг, когда оказывается опрокинут на роскошные шкуры. Он широко распахивает глаза, глядя на нависающего над ним альфу — одна его большая ладонь с лёгкостью вжимает два тэхёновых изящных запястья в пол, не позволяя даже подумать о том, чтобы дернуться, а вторая тянется за голову. Альфа нетерпеливо мотает головой, низко рыча, и буквально срывает с себя ошейник, разрывая кожаные ремни застёжки. Его крупные клыки лязгают о железо, взгляд алеющих глаз тяжёлый и немигающий. Тэхён дрожит. На мгновение ему кажется, будто его сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Его ушко дёргается, когда он слышит низкое рычание и тихое испуганное хныканье сбоку — кажется, двое других альф тоже воспользовались возможностью, чтобы порвать цепи. Тэхёну кажется, что они угодили в самую настоящую западню. Глубокий, рокочущий и низкий голос сверху заставляет его замереть: — Глупая, самодовольная маленькая самка. Тэхён пищит, но сказать хоть что-то не то что не успевает — просто не может. Альфа с рыком и властным взглядом алых глаз начинает грубо вбиваться во влажное нутро омеги, толкаясь по самые яйца. Тэхён громко, надсадно вскрикивает, пытаясь вырваться. Он брыкается, но слабые ноги совершенно не слушаются, они дрожат, а мягкая кожа на ляжках ходит ходуном от сильных толчков бёдер Чонгука. — Все вы смелые, когда волк на цепи, — Чонгук рычит, вытрахивая из Тэхёна первый оргазм, но совершенно не останавливается, продолжая упрямо долбиться дальше, — маленькие, пригодные только для размножения самочки, глупые сучки, способные только принимать член и скулить на узле.  Тэхён действительно скулит, и Чимин с Джином вторят ему. Их сладкие голоса сливаются в одну переливчатую мелодию наслаждения, между звуками они плаксиво хнычут, но ни одна из омег не просит волка о пощаде. Глубоко толкающийся член, распирающий изнутри, растягивающий киску до нервного напряжения, приносит поистине невероятное удовольствие.  — Дай мне опробовать твою сучку, — глубокий хриплый голос самого огромного из волков раздается совсем рядом, и Тэхён ждёт, что сейчас член сменится, но Чонгук рычит, — не сопротивляйся, щенок. — Я повяжу эту самку, чтобы она понесла от меня, и раньше, чем заткну её тугую дырку, не дам, — Тэхёна пробивает сладкая дрожь в ответ на эти слова. Они полны силы и собственничества, прижимают слабое омежье тельце к мехам, не давая права освободиться. — Вяжи другую самку. — Кажется, кто-то набрался храбрости, — хриплый и лающий смех третьего альфы посылает вдоль всего тела Тэхёна дрожь. — Зайка так сильно тебя раздраконила, щенок? Хочешь показать ей её место? — Хочет, чтобы кто-то показал ему его место, — большой альфа громко, но беззлобно ворчит. Тэхён краем уха слышит высокий и сладкий всхлип Джина и последовавшее за этим насмешливое воркование: — Но тебе это тоже не повредило бы, правда, маленькая вещь? Чонгук же только беззвучно фыркает. Тэхён слабо пищит, когда альфа выходит из него, чтобы совершенно бесцеремонно перевернуть, подхватив под бедро и под животик, и поставить раком. Одна грубая ладонь крепко сжимает вместе нежные кроличьи ушки, вторая с тяжестью опускается на пухлую попку, вынуждая сильно прогнуться в спинке и захныкать.  Хвостик Тэхёна дрожит от предвкушения, когда толстый и венистый член снова толкается в него по самое основание. Ему нравилось чувствовать власть, нравилось пользоваться альфой, как своей игрушкой, но… Чувство жара и власти со спины, крупный и твёрдый член, бесцеремонно толкающийся внутрь, низкое и хриплое рычание. Тэхён подсознательно чувствует себя на своем месте. — О, омежка наконец поняла, что её место у ног альфы? — Чонгук насмехается, продолжая властно толкаться в узкую дырку Тэхёна. Одна его ладонь упруго натягивает ушки, вынуждая задрать голову вверх, а вторая мощными шлепками проходится по попке в такт проникновению. — Вы, сладкие крошки, думали, что купили нас? И будете использовать, как игрушки? Не надейтесь. Чонгук рычит, а Тэхён невольно концентрируется на том, как посмеиваются двое других альф, переговариваясь и совершенно не скрываясь. — Юнги, наш щенок, кажется, вышел из-под контроля, да? — самый крупный из альф говорит это, натягивая на себя Джина, подкидывая его в руках, как сладкую игрушку. — Не стоит ли задать ему трёпку? Чтобы не зазнавался. — Пусть щенок веселится, Джун, — Юнги властно обласкивает Чимина, грубо проскальзывая ладонями по гибко извивающемуся телу, — не так часто нам удавалось получить для себя таких хорошеньких омежек, да ещё и кроликов. Смотри, какие у них очаровательные ушки. — За них удобно держать, — Чонгук натягивает ушки Тэхёна как поводья и переворачивает его лицом к остальным. Теперь прекрасно видно, как сладко растягиваются киски Джина и Чимина на альфьих членах. Они раскрываются, принимая в себя большие и толстые стволы, сочно хлюпают в такт грубым толчкам. Вся их огромная комната, которую они используют как игровую для секса с купленными альфами, наполняется шумными вздохами и влажными звуками секса.  — И правда, — Юнги обхватывает ушки Чимина у основания, чуть приподнимая омегу вверх, пока кролик не отрывается от пола, — хорошенькие штучки, ничего не скажешь. — Ах, — Чимин издаёт маленький невнятный писк, задрожав всем телом. Альфа буквально держит его на весу за ушки, лениво придерживая за мягкое золотистое бёдрышко огромной ладонью с крупными когтями, и легко двигает, ритмично и бесцеремонно насаживая на свой большой венистый член.  Тэхён знает, как сильно Пак Чимин, капризная, дерзкая маленькая штучка, обожает разницу в размерах. Даже у него самого от одного только взгляда поджимается животик. Его собственные ушки приятно тянет от жаркой и властной хватки альфы, попка сладко ноет от тяжёлых шлепков ладоней и крепких бёдер, и Тэхён даже не пытается прятать сладкие громкие стоны. — Ты громкий, — низкое рокочущее рычание Чонгука кажется насмешливым. Тэхён невнятно всхлипывает, когда его голову оттягивают назад, сжимая ушки ещё грубее и заставляя красиво изогнуться в спинке, а большая когтистая ладонь властно сжимает раскрасневшуюся, заплаканную мордашку. Ким дрожит, когда ему в ротик бесцеремонно толкаются пальцы. Длинные, острые когти проезжаются по нежному языку, оглаживают внутреннюю сторону щёк. Будоражащее чувство опасности заставляет его слабо хныкать и послушно смыкать разъезжающиеся губки на крупных пальцах, пачкая альфу в своей слюне и слёзках. В голове приятно мутнеет. Сбоку звучит отчаянно громкий писк Джина, и Тэхён приоткрывает мутные, полные крупных слёз глаза, но видит лишь расплывающийся силуэт. Зато его ушки хорошо улавливают грубый голос Намджуна:  — Растеряли всю свою дерзость, маленькие и смелые омежки. А можете лишь работать своими влажными дырочками, растягиваться вокруг узла, да? Созданы только для того, чтобы быть послушными самками, надуваться от спермы и щенков, а потом рожать таких же сучек, пригодных лишь для размножения. — Г-грубо! — Джин вскрикивает, пытаясь хоть как-то оспорить власть альфы. Тэхён едва успевает концентрироваться на всём, что происходит с другими, когда пальцы толкаются глубже в рот, кончиками опасных когтей касаясь стенки горла. У него нет рвотного рефлекса, так что Тэхён даже не сжимается в импульсивном жесте. — Ты, ах, всего лишь удов-влетворяешь меня, мужлан. — О, милая омега, — Намджун наклоняется к Джину, и его ноздри раздуваются, как у быка, который увидел красный цвет, — грубо было бы трахать тебя до тех пор, пока твоё сознание не поплывёт от феромонов. Грубо было бы пустить тебя, маленькую и жалкую сучку, по всем членам, не давая и шанса нормально вдохнуть. Грубо было бы накачать тебя спермой, заткнуть пробкой и заставить ползать перед нами на коленях. А это… Тэхён задерживает дыхание, наслаждаясь видом того, как Джина стягивают с члена, подхватывая на руки со спины, а потом толкаются в попку до сочного шлепка кожи о кожу. Милый, краснеющий и скулящий Джин может только беспомощно дёргаться в крепких и сильных руках. — Это не грубо, — Намджун заканчивает фразу, принимаясь насаживать на себя омегу, как флэшлайт, — это правильно. Джин невнятно всхлипывает. Его ушки дёргаются, а хвостик дрожит, и омега тихо пищит, когда Намджун перехватывает его бедра поудобнее и широко разводит, грязно демонстрируя мокрую, розовую и натруженную киску.  Тэхён слабо хлопает слезящимися глазами, когда вдруг чувствует, что Чонгук вытаскивает пальцы из его рта и слишком легко поднимает на руки, не снимая с члена и вынуждая принять ту же позу, что и Джина. Они хнычут в унисон, когда Чонгук подходит ближе к старшему альфе и буквально зажимает омежек между ними, вынуждая тереться грудками и нуждающимися кисками. — Т-тэ, — Джин сладко стонет на особенно глубокий толчок, красиво закатывая глазки — его щёки румяные, мокрые от слёзок, и Тэхён не может удержаться от соблазна и не укусить его за нежную плюшевую щёчку. — Он-ни не смогут подчинить н-нас. Чонгук сзади смеётся — его широкая грудь практически вибрирует от низкого рокочущего голоса. Намджун звучит до крайности насмешливо: — Зайка, ты буквально катаешься у меня на члене. Посмотри на своих подружек, кажется, в их хорошеньких глупых головках не осталось ни одной связной мысли. — Это точно, — голос принадлежит третьему альфе, о котором Тэхён уже подзабыл. Юнги подхватывает Чимина, повторяя за Намджуном с Чонгуком, и теперь три славных кролика держатся вместе, переплетаясь руками. — Смотрите, какие хорошенькие шлюшки нам перепали. Богатенькие малышки, которым не хватает крепкого члена и толстого узла в кисках. Тэхён крепко цепляется за Чимина с Джином, совершенно теряясь из-за сильных и властных толчков. Он, кажется, уже кончил, или, может быть, ему показалось, но сладкая волна проскальзывает по всему телу, оставляя после себя наэлектризованные следы. Им вторят грубые метки от альфы. Чонгук прижимается властным поцелуем к местечку между лопатками, покусывая бронзовую кожу и поднимаясь всё выше и выше к загривку.  — Вы, самочки, всё равно можете только скулить, — Намджун говорит насмешливо, стискивая большими руками тонкую талию Джина, — высуньте язычки, порадуйте альф. Чимин, самый покорный из них, высовывает свой влажный от слюны язычок первым и толкается кончиком в губы Тэхёна. Он нежно ведёт по центру, смачивая распахнутый рот, а потом проникает внутрь. Джин, подталкиваемый нетерпеливыми толчками Намджуна, вжимается к ним тоже. Сладко похныкивая, постанывая, они целуются, разделяя поцелуй на всех. Переплетаются язычками, не обращая внимания, что пачкаются в вязкой слюне. — Какие сладкие нам достались омежки, — Юнги хмыкает сбоку, — хорошие кролики, которые любят сосаться на глазах у альф, которые их ебут. Может быть, они ещё и полижут киски друг другу? — Хорошая идея, — Тэхён с внутренней дрожью чувствует спиной вибрирующий низкий смешок Чонгука и издаёт маленький невнятный звук, когда альфа слегка отстраняется, утягивая его за собой, и вынуждает наклониться вперёд.  Толстый, венистый член альфы-волка глубоко и невероятно туго растягивает его маленькую киску сзади, грубые руки властно сжимают талию, попу и бёдра. Тэхён невнятно всхлипывает, чувствуя, как загорается его лицо, расположенное ровно напротив румяной пухленькой киски Чимина, туго растянутой вокруг члена. — Давай, малышка, полижи подружке, — Намджун лающе коротко смеётся, хищно блеснув полыхающими волчьим золотом глазами. — Покажи, какая ты безмозглая нуждающаяся дырка. Тэхён хнычет. Толчки Чонгука буквально вжимают его в чужую киску лицом, вынуждая вдыхать сладкий и дурманящий, особенно отчётливый от возбуждения запах. Чимин сверху слабо всхлипывает от стыда, беспомощно напрягая бёдра, но Юнги не позволяет ему сдвинуть ножки. Язык Тэхёна неуверенно подрагивает, когда он робко тянется к мягкой киске самым его кончиком, осторожно лизнув. Альфы взрываются довольным смехом и улюлюканьем, в котором тонет хныканье Чимина, а Тэхён изумлённо облизывается. Сладко. Действительно вкусно. — Вот так, сладкая омежка, а теперь добавим ещё и член, — Тэхён не успевает убрать язык, и чувствует, как в киску Чимина возвращается большой и толстый ствол. Он солоноватый, не такой сладкий, как естественная смазка омеги, но вместе вкус получается невероятно интересным. — Лижи, омега. Чонгук подкидывает его, чтобы поудобней перехватить под ногами, и вжимает лицо во влажную промежность Чимина. Смазка пачкает лицо, оседает густыми каплями на носу, а губы сами находят пульсирующую бусинку клитора. Тэхён сладко втягивает её в рот, посасывая, помогая вбивающемуся в киску Юнги довести омегу до очередного пика наслаждения.  Сочные пошлые звуки заполняют пространство их огромной комнаты так, словно она совершенно небольшая. Джин сбоку скулит, словно его ебут чуть ли не над ухом Тэхёна, а потом переворачивают. И теперь разрушенная омежья мордашка утыкается в промежность Тэхёна. Чужой рот тут же прижимается к нижним губкам, широко облизывая мягкие края.  — Блять, это так горячо, — Намджун порыкивает, интенсивно вбиваясь в джиновы дырки, меняя их, не спрашивая, нравится ли такое омегам, или нет. Он, они все, просто используют их так, как Тэхён хотел использовать альф.  Вместо того, чтобы насладиться живыми игрушками, они превратились в них сами, пока альфы переворачивали, раскручивали, трахали без жалости, но с невероятной отдачей. Тэхён уже потерял счёт тому, как часто он кончал, потому что возбуждение словно не покидает тело, постоянно накаляя кожу до предела. — Альфа… — он невнятно полуразумно скулит, отчаянно цепляясь за широкие плечи. Перед глазами у Тэхёна всё мутное, а промокшая насквозь натруженная киска громко хлюпает на толстом члене. — Альфа… — Ты чего-то хочешь, зайка? — глубокий, невероятно самодовольный голос Чонгука обжигает ушко. Альфа играючи подёргивает его за основание плюшевого чувствительного хвостика, вынуждая слабые омежьи бёдра задрожать и разъехаться. Все остатки гордости из них вытрахали ещё давным давно. Тэхён только сладко всхлипывает, послушно открывая ротик, когда волк прижимает его к себе плотнее и глубоко и жарко целует, толкаясь крупным горячим языком. Его спинка податливо выгибается, ушки дрожат, а животик сладко поджимается. Никогда до этого Тэхён бы не подумал, что оказаться в полной власти альфы будет так приятно. — Альфа… — он бессмысленно скулит, повторяется, подсознательно пытаясь привлечь к себе как можно больше жаркого подавляющего внимания, и добивается короткого хриплого смешка Юнги. — Глупая зайка. Только и может, что скулить, правда?  Его большая ладонь расслабленно перебирает светлые волосы между нежными ушками Чимина — дерзкая омежка услужливо катается губками по толстому стволу, глядя на альфу снизу вверх хорошенько вытраханными, блестящими послушанием глазками. Тэхён смотрит на то, как длинные, подрагивающие кроличьи ушки Чимина сгребает властная ладонь, крепко удерживая на одном месте. Юнги начинает вбиваться в широко распахнутый ротик так же, как Чонгук в его киску. Чужие бёдра двигаются неумолимо, без замедления растягивая пухлые губки, окропляя их влажной и блестящей смазкой. Все их три пары сливаются в один перенасыщенный клубок шлепков, стонов и феромонов.  — Они все могут только скулить, — Намджун громко рычит, переворачивая в своих руках пискнувшего Джина. Тэхён переводит взгляд на самую старшую омегу среди них, поплывшим взглядом пытаясь рассмотреть тонкий силуэт. Голое, покрытое испариной тело, часто вздымающаяся грудь, вся покрытая укусами и засосами, и киска, растянутая вокруг узла. Которого по счёту? — Сладкие кролики, решившие, что могут подчинить себе волка. Это посложнее, чем грызть морковку, милые маленькие омежки.  — Думаю, они и с морковкой не справились бы, — Юнги вбивается в рот Чимина до основания, вальяжно замирая, — это же надо делать что-то самим, как-то работать с ней, а что взять с этих глупых крольчаток? Посмотри на эти сладкие, лишённые разума мордашки, на эти созданные для ебли киски.  — Твой член она хорошо лизала, — вмешивается Чонгук. Его ладони перехватывают тонкую талию Тэхёна, а член вбивается в последний раз, изливаясь и замирая. Узел распирает неожиданно и резко, что он теряется, на мгновение переставая слышать и даже видеть. Помутневший разум отказывается принимать этот мир, когда тело содрогается от наслаждения. В себя Тэхён приходит на широкой и крепкой груди альфы. Чимин и Джин по бокам повторяют его позу. Они переместились в сторону омежьего ложа, растянувшись на шкурах, и теперь у них словно есть немного свободы. — Кажется, кто-то наконец вынырнул из сладкого дурмана? — глубокий, низкий голос альфы, насмешливый, но ласковый вибрирует в широкой груди под ладошками Тэхёна. Омега немного ошеломлённо моргает, переводя взгляд на лицо альфы. Чонгук, лениво развалившийся на шкуре и неторопливо поглаживающий его по спинке, слегка сощуривает глаза. Может, Тэхёну кажется, но в глубине его нечитаемых глаз мелькает нежность. — Что… — собственный голос, обычно переливчатый и бархатный, звучит неожиданно хрипло. Сказываются все те разы, когда его губы скользили по толстому члену, принимая его глубоко в покорное горло. Тэхён сглатывает, чувствуя, как теплеют щёки, и прижимает ушки к голове. — Что с нами будет? — Боишься, что мы посадим вас на цепь и будем использовать, как вы собирались нас? — Чонгук приподнимает чёрную бровь ленивым, невероятно хищным жестом. Животик Тэхёна поджимается в смеси страха и странного, неохотного предвкушения. Ему не нравится думать о том, что какой-то части его это бы… понравилось. Альфа ещё несколько мгновений вглядывается ему в лицо, а затем вдруг беззлобно улыбается. Он слегка приподнимается, чтобы уткнуться носом рядом с чувствительным кроличьим ушком и негромко проворчать: — Не бойся меня, маленькая вещь. Ты столько раз взял мой узел, что наверняка понесёшь моих волчат. Я позабочусь о том, чтобы у моей самки было всё, чего она только сможет пожелать. — И правда, — грубый низкий голос другого альфы — Юнги — вклинивается между сочными влажными звуками скользящих по членам омег, — такие здоровые омеги, как вы, понесут от всех нас самых лучших волчаток. Будете вскармливать их грудью, а потом и нас поить своим густым молоком, верно?  — Верно, — Намджун сыто облизывается, раз за разом вскидывая бёдра, чтобы как можно глубже проникнуть в киску Джина. Тэхён смотрит, как того подбрасывает от силы толчков, вынуждая крепко вцепиться в сильные, мускулистые руки, лишь бы не упасть. Джин задушенно поскуливает — звук, который Тэхёну никогда прежде не доводилось слышать от него, но сейчас необычно маленькие звуки приносят лишь внутреннее удовлетворение. Он переводит мутный взгляд на такого же крепкого Чонгука, не до конца отдавая себе отчёта в собственных мыслях, чувствах. Большой, действительно огромный член проникает глубоко, доставая до самой матки, наполняя собой до краёв, и от этого по телу скользят приятные мурашки. Не хочется слезать, не хочется убегать, хочется только скакать, чтобы как можно быстрее ощутить узел. — Нравится, омега? — голос Чонгука проникает под кожу, выворачивая чувства наизнанку. Тэхён всхлипывает, сжимаясь на члене, стискивая бёдра, но не в силах их свести из-за широты альфы. — Нравится быть игрушкой в моих руках и даже не пытаться сопротивляться? Нравится подпрыгивать на члене, скулить, плакать и хотеть только одного: чтобы это никогда не заканчивалось? Нравится? Скажи это, маленькая похотливая сучка, скажи мне правду. — Д-да, — Тэхён громко вскрикивает, когда его резко переворачивают, вжимая лицом в приятный, пахнущий сексом мех, — нр-равится, альфа, ах, используй меня, наполни до краёв, делай всё, что пожелаешь нужным, только не отпускай, прошу. Он слышит сзади низкое, удовлетворённое рычание, вынуждающее сладко задрожать не от страха, но от предвкушения. Тэхён слабо возится, приподнимая попу и красиво изгибаясь в спинке, чтобы подставиться альфе самым лучшим образом.  Огромные, сильные пальцы с крупными когтями мягко, но уверенно обхватывают его талию, слегка надавливая на позвоночник и вызывая толпу сладких мурашек. Тэхён дрожит, зарываясь красной, заласканной мордашкой в мягкие меха, пропахшие их запахами, густым феромоном альфы и его собственной смазкой. Он чувствует, как Чонгук сжимает его ягодицы в больших пальцах, растягивая их и обнажая для себя обе дырочки. Альфа ещё не брал его в попу сегодня, хотя Тэхён хорошо подготовился, предвкушая ночь, полную развлечений. Его дырочка пульсирует под жадным взглядом алых глаз, а ушки дрожат и податливо прижимаются к спинке.  Чонгук роняет тихий хрипловатый смешок, и его крупная, влажная от смазки и спермы головка прижимается к податливому анусу. Тэхён округляет губки, распахивая мутные глаза. Он уже привык к огромному размеру альфы в киске, но… Всё его тело слабо извивается, машинально пытаясь уйти от невероятного чувства нарастающей растянутости, но альфа сзади низко, опасно рычит, вынуждая слабо плаксиво захныкать и послушно замереть. Чонгук входит медленно, явно смакуя. Довольное низкое рычание вибрирует у него в груди, пока он натягивает омегу на себя по самые яйца, как сладкую маленькую игрушку. Пухлая попка прижимается к его крепким бёдрам, слегка сплющиваясь, и Тэхён невнятно, полуразумно скулит, вываливая язычок. Он поворачивает голову, чтобы видеть других омег, чувствуя себя при этом совершенно разрушенным, но ещё имеющим в голове остатки сознания. Альфа пока что не выебал его настолько, чтобы лишить последних ноток разума — это ждёт их впереди. Пока что… пока огромный, толстый член размеренно вбивается в подскакивающую на каждый толчок попку, Тэхён жадно изучает плавные изгибы Чимина и Джина.  Тех двое других альф вжали друг в друга, вынуждая беспомощно переплестись пальчиками, а своими сладкими распахнутыми ротиками скулить в унисон, пока в их попки жарко скользят члены. Тэхён даже на мгновение задерживает дыхание, не в силах отвести глаз от этого поистине прекрасного зрелища.  Чимин трепетно дрожит — такой маленький и утончённый, весь покрытый испариной и белёсыми капельками смазки — едва достаёт до низа подбородка другой омеги. Джин же выглядит на фоне довольно крупным, но не лишённым изящества. Его аккуратные грудки подскакивают на каждый толчок, задевая сосками соски Чимина, отчего из раза в раз омеги довольно попискивают. Они тесно прижаты друг к другу, крепко держатся вместе, словно боясь, что если отпустят хоть на мгновение, то упадут. — Нравится вид? — Юнги ловит взгляд Тэхёна, вальяжно покачивая бёдрами, вытрахивая из Чимина тонкие сладкие звуки. — Посмотри, как дрожат их кроличьи хвостики, как их ушки совсем опустились, признавая наше превосходство. Две зайки всего-то хотели, чтобы их нагнули и сладко подчинили. Нуждающиеся в членах омежки, не способные даже думать о чём-то кроме секса. — Это закон природы, — Намджун негромко хрипло фыркает — его глаза сужаются в удовольствии, когда скользят по податливо изгибающейся под ним омеге. — Слабый подчиняется сильному. Омега подчиняется альфе. Кролик подчиняется волку. Правда, зайка? Его огромная ладонь властно скользит по шее Джина, вынуждая податливо приподнять голову. Щёки Джина румяные, мокрые от сладких слёзок, каштановые ушки подрагивают, а припухшие нежные губки беспомощно округляются в выдохе. — Д-да, альфа… Намджун усмехается и лениво прикусывает его шею прямо чуть выше растрепавшейся шёлковой ленточки, раньше завязанной сзади красивым бантом. Джин слабо поворачивает головку, и Намджун пользуется этим, чтобы поцеловать его властно и глубоко, толкаясь крупным языком в податливо распахнутый кроличий ротик. Тэхён чувствует, как от вида на разницу в их размерах у него сладко поджимается животик. Ему нравится думать о том, что Чонгук так же больше его, так же крупнее везде. Так же легко может принудить сделать всё, что только пожелает. Ему тоже хочется, чтобы Чонгук наклонился, прижался так властно и крепко, а потом поцеловал, прикусывая клыками нежные губки. Как это сейчас делает Юнги, последовав за примером Намджуна. Чимин настолько соблазнительно хнычет в грубый поцелуй, дрожа всем телом и истекая, что Тэхёну тоже надо. Он просительно оглядывается, но натыкается на жёсткий, пусть и с весёлыми искринками взгляд и надувает губы.  Член в попке распирает натянутые мышцы, доставляя приятное удовольствие натяжением, но этого мало. Мало и ладоней, которые сжимают тонкую талию. Мало опасно острых когтей, которые будоражат нежную кожу. Мало всего, что есть сейчас, потому что Тэхёну всегда недостаточно. Он похныкивает, часто моргая, чтобы выдавить наружу несколько блестящих слёз. Альфу это не разжалобит, но Тэхён постарается выглядеть идеально просящим. — Ах, альфа, — Тэхён сам поражается тому, насколько его голос звучит плаксиво, особенно на фоне непрекращающихся сочных звуков секса, — альфа т-так хорошо заботится обо мне, о моих дырочках, так идеально наполняет их, растягивает, берёт, использует по своему усмотрению, но… — Но? — Чонгук рычит, надавливая пальцами на чувствительные точки тела и натягивая на член по самые яйца, до громкого шлепка. Тэхён крупно дрожит на это, но от своей шкодливой цели не отказывается. Он вымолит, если надо — вылижет свой поцелуй со вкусом власти. — Омеге мало? Чего же глупая, едва способная связать пару слов омега хочет?  — П-поцелуй… — Тэхён шмыгает носиком, зная, что тот сейчас очаровательно розовенький, и дует губки, наглядно показывая, куда именно он хочет поцелуй. Другие альфы сбоку посмеиваются. — П-пожалуйста, альфа… Смех Чонгука беззлобный, но низкий и бархатный. Тэхён глотает маленький довольный скулёж, когда его подбородок властно сжимают крупные сильные пальцы, поворачивая голову и вынуждая принять глубокий поцелуй. Они уже целовались прежде, но этот поцелуй кажется ему особенно сладким, особенно дурманящим. Его маленький хвостик сладко трепещет, прижимаясь к спинке и задираясь как можно сильнее. — Разве ты не хорошенький? — Чонгук разрывает поцелуй, чтобы зарыться лицом ему в загривок, шумно и жарко вдыхая сладкий омежий запах. Тэхён дрожит, чувствуя, как по его нежной коже скользят крупные и острые клыки, ещё не прокусывая мягкую тонкую кожу, но откровенно заявляя свои права. — Хорошенькая маленькая омега. — Кажется, щенку пришлась по душе его новая игрушка, — Юнги хрипло лающе смеётся, запрокидывая голову — огненные пряди его волос небрежно разметались на густых мехах. Альфа лениво откинулся на спину, сжимая подрагивающие омежьи бёдра в больших ладонях. Подрагивающий Чимин только тихо скулит, поджав ноги и прижавшись спинкой к широкой груди — альфа приподнимает и опускает его бёдра, насаживая на член, словно ничего не весившую игрушку. Старший волк усмехается, громко клацнув клыками рядом с нежной шейкой Чимина, мгновенно покрывшейся мурашками. — Хотя не могу не признать, я к своей тоже привязался. — Юн-нги, — Чимин покорно позволяет использовать себя так, как альфе захочется, довольно хныча на каждое движение. — Ах! Я н-не… мы н-не игрушки, ах. — Но вы считали нас своими игрушками, да? — Намджун грубовато перехватывает Джина, подхватывая его на руки и начиная вбиваться, удерживая омегу на весу. Он совершенно не жалеет растянутые дырочки, свободно перескальзывая из одной в другую до сочных шлепков. — Хотели использовать на своё усмотрение, так что теперь ощутите на своих шкурках, каково это — быть лишь инструментом в чужих руках. Такие горячие штучки, которые надо трахать до скулежа. Джин скулит, подчинённый Намджуну, его альфьей силе, волчьему, густому и подавляющему феромону. Тэхён чувствует себя растекающейся лужей, когда Чонгук, подражая, повторяет. Он подхватывает под талию и грудь, отрывая от такой мягкой и шелковистой, чертовски удобной лежанки, и начинает крутить. Тэхёнову попку насаживают на член до того глубоко, что можно ощутить выпирающую через кожу животика головку.  Все они — маленькие насадки для членов, которые используют сильные, получившие власть альфы. Тэхён не может даже поднять руку, чтобы потрогать низ живота, потому что силы постепенно покидают его, когда у альфы словно наоборот — прибавляются. Чонгук с утробным рычанием накачивает его попку семенем, явно приближаясь к очередному моменту вязки.  Тэхён мечтательно поджимает пальчики на ногах, наслаждаясь и предвкушая момент, когда узел растянет упругие мышцы, когда животик увеличится, словно он уже несёт в себе маленьких щенков, когда его, слабого и использованного, будут ласкать, целовать и нежить. Густое и вязкое альфье семя наполняет его глубоко и невероятно приятно одновременно с тем, как крупные клыки наконец мягко входят под нежную омежью кожу. Тэхён только тихонечко невнятно всхлипывает, распахивая мутные глаза, и абсолютно податливо обмякает. Его разум мутнеет тоже. Тэхён чувствует себя покорным, покорённым и податливым. Чонгук возится, поворачивается на бок, снова укладывая его на мягкие меха и обхватывая со спины. Окружённый крепким телом альфы, его стальными мышцами, жаром и феромоном, Тэхён затихает, податливо прижавшись, и почти сонно смотрит на двух других омег. Бёдра Чимина пухлые и золотистые, невероятно привлекательные, мокрые насквозь от текущей по ним омежьей смазки. Юнги, несмотря на свой грозный вид, на силу, с которой крепкие ладони насаживают нежную омежью попку на толстый узел, покрывает румяную заласканную мордашку короткими сладкими поцелуями. Чимин тихонечко поскуливает на каждый толчок — одна его рука запрокинута за голову и нежно держится за разметавшиеся огненные пряди. Чимин выглядит так, будто он на своём месте. Будто всё это время своевольной омежке не хватало лишь тяжёлой властной руки. Джин же не скулит, но сладко вскрикивает — движения бёдер Намджуна сильные и ритмичные, абсолютно безжалостные. Тэхён любопытно блестит глазками, слегка откидывая голову, чтобы дать Чонгуку больше пространства и позволить сладко целовать себя в шею. Намджун кажется ему почти жестоким, если бы только не нежность, с которой его большие ладони придерживают омегу за талию и за бедро. Словно альфа боится надавить достаточно сильно для того, чтобы на мягкой золотистой коже появились синяки. — Нравится смотреть, как вяжут твоих подружек? — Чонгук порыкивает в шею, покусывая место метки. — Смотри, как им мало: так и хотят получить в себя узел как можно глубже. Сладкие крошки, получившие больше, чем рассчитывали. — М-м-м… — Тэхён сладко мычит, нежась в чужом тепле. Сонливость кажется очень сильной, и он позволяет ей себя окутать, чтобы провалиться в неглубокий, но очень сладкий сон. Узел альфы наполняет его так идеально, что кажется, будто это подушечка для киски, на которую её положили и укутали одеялом. Сквозь дрёму Тэхён слышит, как Чимина и Джина тоже доводят до его состояния, позволяя немного отдохнуть, чтобы набраться сил перед следующим заходом. Сладкая истома течки и гона не даст никому из них спать слишком долго, наполняя тела силой для нового раунда.  Тэхён снова просыпается от острого чувства пустоты: член и узел, которые затыкали одну из его дырочек, теперь отсутствуют. От возмущения он пытается вскрикнуть, но чувствует, как ладони, совсем не чонгуковские, властно ставят его раком, а потом похлопывают по попке. — Кто у нас тут очнулся, — голос принадлежит Намджуну. Тэхён оглядывается и видит, как альфа пристраивает член к его попке, потираясь головкой о вход. — Твой волк отошёл помыться, так что пока что я могу воспользоваться тобой, маленькая сладкая штучка.  — Как альфа того пожелает, — Тэхён не против. Он действительно хочет ощутить в себе каждый из этих членов, поэтому чуть разводит дрожащие ножки, чтобы впустить в себя новый член. — Ах! Тэхён слабо вываливает розовый язычок, закатывая глаза от удовольствия. Намджун огромный. Действительно огромный во всех отношениях, больше даже невероятно большого Чонгука. Он слабо скулит, когда чувствует грубоватую хватку волчьих пальцев на своих ушках. — Тугая маленькая самка, — Намджун рычит низко и довольно, ритмично толкаясь членом в пухленькую попку. Тэхён послушно податливо изгибается, позволяя беззастенчиво овладевать собой. Ему нравится власть в руках альфы, нравится его грубость, нравится уверенность в том, как его трахают. Нравится разница в их размерах. — Неудивительно, что щенок положил на тебя глаз. Тэхён роняет короткий невнятный писк, когда большая ладонь властно надавливает ему на спинку между лопатками, буквально вжимая грудью в меха и не позволяя больше двигаться, только принимать то, что даёт альфа. — Ты любишь играть с чужими игрушками, а? — низкий, бархатный голос Юнги кажется вибрирующим и невероятно насмешливым. Тэхён с трудом поворачивает голову, проезжаясь щёчкой по мехам, чтобы увидеть, как старший волк лениво придерживает под попки двух нуждающихся крольчат, ездящих мокрыми кисками по его бёдрам. Насмешливо блеснув изумрудными глазами, Юнги словно специально втягивает скулящего Джина в глубокий и влажный поцелуй. Тэхён больше ощущает жгучую ревность альфы, чувствуя её проявление на себе. Хватка на ушках становится жёстче, натягивая их назад, пока крепкие бёдра уверенно вбиваются вперёд, доводя до невнятного вскрика. Движение получается единовременным, слитным и таким глубоким, что даже грубость кажется уместной. Намджун утробно рычит, начиная использовать Тэхёна по своему усмотрению, вытрахивая всё до последнего звука. Он тоже смотрит на целующихся Джина с Юнги, пока его попку наполняют толстым членом, и пытается собрать раскинувшиеся по сознанию мысли. По-омежьи изящный Сокджин трепетно обвивает альфу одной рукой, второй же переплетает пальчики с чиминовой ладошкой. Две сладкие скулящие штучки на сильных волчьих бёдрах смотрятся очаровательно соблазнительно. — Стоило мне отойти на пару минут, и что я вижу, — Чонгук возвращается с недовольным ворчанием. Он мокрый — капли воды стекают с его волос, ушей и хвоста. По-собачьи встряхнувшись всем телом, он забрызгивает недовольно разворчавшихся альф и ловким прыжком запрыгивает к Тэхёну с Намджуном. — Как думаешь, эта прелесть сможет принять в себя два узла? Её не порвёт?  — Давай посмотрим, — Намджун бесцеремонно вздёргивает Тэхёна, чтобы дать Чонгуку возможность улечься на спину, ровно под омегу, — насколько ты хорошо растрахал её дырку?  Тэхён заливается румянцем по самые ушки, когда двое альф раздвигают его ноги достаточно широко, чтобы рассмотреть влажную, истекающую смазкой киску. Член Намджуна при этом остаётся внутри, выпирая внизу живота. Чонгук же… его длинные, сильные пальцы проскальзывают по всей промежности, пока не начинают раскрывать дырку, растягивая мышцы в стороны и придирчиво изучая доступное местечко.  Он словно товар под прицелом множества глаз, потому что Юнги даже перемещается чуть в сторону, вместе с Чимином и Джином, чтобы оценить тэхёновы дырки. — Мнх, — Тэхён едва слышно жалобно скулит, отворачивая горящую мордашку и невольно утыкаясь ей в крепкую и надёжную шею альфы. Намджун усмехается, и Тэхён чувствует, как его горло вибрирует от глубокого низкого голоса: — Кажется, наша малышка стесняется. — Ты выберешь попку или писечку? — Чонгук слегка прищуривается, нежно похлопывая большой ладонью по киске и заставляя Тэхёна дрожать и слабо извиваться от прошивающей возбуждением стимуляции. Омега тихонечко всхлипывает, когда Чонгук властно дёргает его на себя, буквально вынуждая упасть на широкую грудь.  Намджун нависает сверху плотно, прижимается широкой грудью к податливо изогнутой спинке, буквально зажимая кролика между двумя горячими мускулистыми телами, и издаёт звук, больше похожий на мурлыканье, чем на привычное уже волчье рокотание. — Мне нравится его попка. Она такая узенькая. — Уступлю тебе дырку потуже, так и быть, — Чонгук насмешливо фыркает, оглаживая жадными ладонями подрагивающие золотистые бедра Тэхёна, и нежно кусает его за румяную щёчку. — Тебе лучше сейчас вдохнуть поглубже, зайка. Тэхён приоткрывает было рот, чтобы послушно вдохнуть, но весь воздух выбивает из его лёгких медленный, но глубокий толчок толстого, длинного члена. Тэхён почти взвизгивает, сжимая в пальчиках каменные бицепсы Чонгука. Кажется, будто в нём совершенно не оставили пустого места. — Чёрт, как тесно, — Чонгук довольно стонет — звук низкий, какой-то первородный, совсем не похожий на ласковый писк омег. Тэхён судорожно хватает воздух ртом, не в силах осознать, что в нём сейчас два толстых члена, которые совсем скоро набухнут от узлов. Он пытается сжать ножки, но альфы грубо удерживают бёдра, широко раздвигая их, чтобы иметь возможность ненасытно трахать его в обе дырки. Намджун откровенно перехватывает инициативу, толкаясь в попку и не давая возможности Чонгуку двигаться в том же ритме. Но даже так просто наполняющий его киску член ощущается как нечто монолитное, распирающее изнутри. Тэхён скулит, не в силах справиться со стыдом. Его ещё никогда не использовали сразу двое альф, не брали его дырочки, как трофей, заслуживающий трепетного внимания.  Чонгук крепко стискивает его талию ладонями, надавливая большими пальцами на место, куда толкается выпирающая головка намджунового члена. Они располагаются так, что с каждым глубоким толчком по ним проезжается головка, получая дополнительную стимуляцию. Тэхён от смущения прикрывает глаза, дрожа всем телом, и вскрикивает, когда Намджун передаёт ему власть. — Выеби эту девочку, — Намджун прижимается со спины, нависая так, что Тэхён ощущает себя самым крошечным в мире, и раскрывает рот в опасной близости от прошлой метки Чонгука, — я чувствую твой член через её тоненькие стеночки внутри. Не щади эту самочку, Чонгук, ей откровенно нравится. — Маленькая зайка любит, когда с ней обращаются грубо, — Чонгук хрипловато рыкает и прижимается плотнее, буквально зажимая невнятно пискнувшего Тэхёна между двумя стальными, разгорячёнными телами властных альф. Две пары больших, жадных ладоней сгребают его попу и задрожавшие бедра, легко приподнимая и опуская, буквально насаживая на два толстых члена. Волк низко насмешливо рокочет: — Правда, зайка? — Альфа, — Тэхён невнятно хнычет ему в губы, потираясь чувствительной мягкой грудью о крепкие мышцы и сладко покусывая чужую нижнюю губу. Чонгук мгновенно перехватает власть в поцелуе — толкается в податливый мокрый ротик глубоко и властно, точно так же, как и в нуждающуюся киску. Тэхён глотает воздух между поцелуями, выстанывая: — Альфа, альфа… — Я практически ревную, — Намджун хрипловато недовольно ворчит, покусывая крупными клыками нежную золотистую шейку. Омега только тихо послушно всхлипывает, когда альфа властно поворачивает его голову, отрывая от поцелуя с недовольно зарокотавшим Чонгуком, и сам жадно глубоко целует. Словно не желая сдаваться без боя, Чонгук прижимается открытым ртом к влажной шее, покусывая солоноватую кожу, слизывая с неё пряный омежий вкус. Он грубо толкается в киску, выбивая мощными рывками сочные влажные звуки. Всё вокруг погружается в смесь стонов, охов и коротких вскриков. Тэхёну интересно посмотреть, что там делает Юнги с двумя омегами, но он не может даже рыпнуться. Намджун словно задаётся целью съесть его сладкий рот: своевольничающим языком подавляет тэхёнов, толкается так же ритмично, как двигает бёдрами, пытаясь выебать во все доступные дырки. Альфы зажимают властно и сильно, крепко удерживая огромными ладонями, с выступающими когтями, но не прокалывая нежную, чувствительную кожу. Только оставляя отчётливые следы. Метки, которыми теперь будут покрыты все они.  — Намджун, — Чонгук недовольно рявкает, силой вырывая Тэхёна из жаркой власти поцелуя, и сам впивается в мокрые от слюны губы. Сложно сказать, кто из двух альф более доминантен; всё, на что способна маленькая, зажатая омега, — это дрожать, трепетно вскидывая маленький хвостик вверх, скулить, поджимая карамельные ушки, и хныкать, когда два члена всерьёз принимаются за его дырочки.  Стволы таранят его киску с попкой, безжалостно вбиваясь по самые яйца. Крупные капли смазки разбрызгиваются по сторонам, холодя бёдра. Тэхён даже не пытается вырваться из голодного поцелуя с Чонгуком, но стонет в чужой рот, когда на его шее смыкаются острые клыки. Он и так весь помечен, искусан, выебан по самые гланды, но жадной омежьей натуре этого мало. Поэтому он покорно выгибается, подставляясь под альф как можно послушней. — Чёрт, ты так хорошо нас принимаешь, — Чонгук раскатисто рычит, тяжело дыша. Тэхён уже знает, что это значит — скоро альфа кончит, снова наполнит его своим горячим, вязким семенем и своим большим узлом. Словно почувствовав это, Намджун тоже ускоряется, и на мгновение Тэхён замирает. Его ножки начинают дрожать от мысли о двух узлах сразу, в каждой из его нуждающихся маленьких дырочек. — Так туго растягиваешься на члене. — Глупая послушная малышка, — горячий, насмешливый смешок Намджуна обжигает чувствительную шею и вынуждает Тэхёна приподнять голову, чтобы обнажить для альфы больше нежной кожи. — Твоей хорошенькой маленькой головки хватает только на то, чтобы принимать член. Впрочем, ты хорошо с этим справляешься. Хочешь от нас узел, правда?  — Я н-не смогу, — скулёж, срывающийся с тэхёновых губ, звучит невнятно и полуразумно. Кролик неосознанно кладёт дрогнувшую ладонь на плоский нежный животик, выступающий вокруг ритмично толкающейся внутрь крупной головки. — С-слишком много… Вы, ах, слишком большие! — Вы, кролики, такие жадные маленькие существа, — широкая грудь Намджуна, плотно прижатая к спинке Тэхёна, вибрирует от насмешливого рокота. — Думаю, ты сможешь с этим справиться. — Нет, я! — Тэхён взвизгивает, пытаясь дёрнуться, чтобы вырваться из плотного кокона тел. Зажатый между двумя альфами, он чувствует себя стиснутым, придавленным, подчинённым. И совершенно беспомощно пищит, чувствуя, как два члена наполняют обе его дырочки одновременно. — Ах, альфы! Альфы! — Вот так, сладкая омега, принимай нас, наше семя, — Намджун рычит над ним, а после смыкает частокол зубов на шее, оставляя одну из меток рядом с чонгуковой, — будешь вынашивать наших щенков, будешь ходить с тяжёлым животом, будешь кормить нас своим молоком. Омега, которая способна вывести потомство, — ценная омега. Тэхён всплакивает, погружаясь в эйфорию от раздувающихся в его дырочках узлов. Он слабо возится под недовольное ворчание двух альф, которые только плотнее сжимают его талию, но находит возможность повернуть голову, чтобы посмотреть, как там веселятся два других ненасытных кролика. И там скорее омеги зажали альфу: Джин, ловко оседлав бёдра, скачет, покрикивая на каждое глубокое проникновение, пока Чимин елозит киской по жадному рту Юнги.  Они кажутся совершенно довольными. Длинные ушки забавно подпрыгивают и дрожат, когда их владельцы получают так много, а милые пушистые хвостики волнительно трепещут. Тэхён возится, чтобы видеть больше: как член влажно проникает в истекающую смазкой киску, как Чимин насаживается на длинный и ловкий язык, а сильные ладони властно притягивают чужие бёдра на лицо. Милые омеги кажутся совершенно довольными, используя альфу так, как планировали, пока самого Тэхёна грубо зажимают, не давая высвободиться. Тэхён слабо поскуливает, чувствуя себя растянутым до невозможной крайности. Узел даже одного альфа-волка для маленького кролика кажется невыносимо огромным — что уж говорить о нескольких сразу. Чонгук довольно негромко ворчит, поглаживая своей большой ладонью надувшийся омежий животик, а Намджун склоняет голову, дернув ухом, чтобы лениво провести щекой и носом по нежной податливой шее. Его запах, и без того плотно отпечатанный внутри вместе с густым потоком горячего семени, оседает на омежьих железах, и Тэхён невольно, но абсолютно податливо обмякает, одурманенный чужим феромоном. Намджун негромко одобрительно ворчит: — Так-то лучше, маленькая вещь. Мы о тебе позаботимся. — Хорошенькая маленькая омега, — Чонгук согласно рокочет и нежно, длинно ведет по нежной шее горячим крупным языком, срывая крупную дрожь. Его длинные пальцы с крупными костяшками и длинными когтями мягко касаются нежного местечка в промежности между двумя растянутыми дырочками, лаская и массируя. — Наша маленькая омега. Тэхён и правда чувствует себя маленькой, принадлежащей омегой, полностью подчинённой двум альфам. Как хорошенькая, красивая вещичка, которую теперь будут покрывать, утешать, обхаживать. Так же, как сейчас Юнги лениво удовлетворяет двух его сестричек-омежек. Тэхён бы хотел посмотреть, как именно их гибкие и плавные тела покрывают поцелуями, укусами и лаской, как альфа бесстыдно наполняет их дырочки, но не может, да и не хочет вырываться из удобного кокона тел.  — Вы там совсем задушите его, — Юнги говорит словно издалека — голос кажется глухим и тихим, хотя насмешливые нотки слышно просто превосходно, — зажали как два дикаря несчастную омегу, пометили её во все дырки, покрыли и накрыли собой. Жадные волки. Намджун и Чонгук синхронно рычат, разворачивая головы в сторону Юнги; это даёт возможность посмотреть на него и Тэхёну. Альфа поменял положение двух сладких омег, сложив их друг на друга, и теперь лениво перескальзывает огромным членом из дырки в дырку. Тэхён облизывает вмиг пересохшие губы, заводясь от этого зрелища. Чимин и Джин трутся грудью, пытаются сделать так, чтобы их влажные истекающие киски тоже сливались в поцелуе, но из-за достаточно большого расстояния это просто невозможно. — А сам-то, — Намджун фыркает, — взял себе двух самок и покрываешь их. Ты ничем не лучше нас. Юнги ухмыляется, обвивая бёдра пышным хвостом, но не отвечает, сосредотачиваясь на двух нуждающихся штучках. Это Тэхёну хорошо — его удовлетворяют два члена, два больших, раздувающих изнутри узла. На его шее запечатлены два сильных феромона, а его тело сгорает от тепла, находясь в заботливом гнезде альф. Он просто надеется, что когда Юнги повяжет одного из двух омег, то переберётся с ними поближе, чтобы они могли держаться за руки. Тэхён не может сдержать тихий ласковый вздох, когда видит, как Чимин, сейчас принимающий толстый член и удобно устроившийся на мягкой груди Джина, тихо хнычет, сводя в нуждающемся жесте красивые изящные бровки. Джин успокаивающе целует его в красивые румяные щёки, чмокает приоткрытые пухленькие губки, но его собственные округляются в сладком вздохе, когда Юнги неторопливо вытаскивает из Чимина член, только чтобы снова толкнуться в мягкую, гостеприимную киску Джина. В этот раз уже Чимин зарывается пальцами в растрёпанные мягкие волосы, нежно перебирая их в чувствительном местечке рядом с ушком. Они выглядят такими мягкими, такими идеальными рядом друг с другом, что Тэхён невольно подрагивает от желания оказаться рядом, разделить с другими омегами удовольствие. — Кажется, мы наскучили нашему маленькому кролику, — Намджун тихо позабавленно фыркает и не больно кусает запищавшего Тэхёна за краешек чувствительного ушка. Омега машинально прижимает ушки к голове, распахнув глаза — у кроликов они нежные, особенно чувствительные на кончиках и у основания, и от ласки у него дёргается хвостик и сжимаются дырочки. Намджун звучит заинтересованно: — О? — Это мило, — Чонгук, абсолютно игнорируя прошлые слова Намджуна, слегка приподнимается, чтобы тоже прикусить нежное ушко у основания. Его крупные клыки острые и длинные, и от этого Тэхён, крепко зажатый между альфами, начинает сладко дрожать. Он думает о том, что не отказался бы от доминирующего укуса волчьих клыков на таком откровенном, открытом для кролика месте. — Как думаешь, хён, его ушкам пошли бы отпечатки хозяйских клыков?  — Конечно, — Намджун отпускает край ушка и кусает пониже, одновременно с этим толкаясь вместе с узлом в растянутую попку, — нам надо пометить этих зарвавшихся кроликов везде, где получится, надо оставить укусы не только на незаметных местах, не только на очевидных, но и там, где омежка не сможет прикрыться.  Словно подтверждая собственные слова, Намджун продолжает плавно двигаться внутри дырочки, практически не выскальзывая из неё, но создавая приятное трение. Чонгук, ощутив манипуляции второго альфы, принимается повторять за ним. Тэхён и до этого был переполнен вязким семенем, упругими узлами, но когда к этому добавляются острые покусывания чувствительных ушек и мелкие фрикции… Он стыдливо хнычет, не зная, стоит ли просить альф остановиться, или же наоборот — никогда не прекращать свои развратные поползновения. Словно читая его мысли, альфы принимаются оглаживать бока, пощипывать полную попку, вынуждая дёргаться на каждый маленький, напоминающий укол жест. Тэхён всхлипывает, слыша мокрое и влажное хлюпанье киски, чувствуя, как из-за сверхстимуляции глаза наполняются слезами. Слезливо шмыгая аккуратной кнопочкой носика, он пытается сосредоточиться на чём-то ином, отвлечься от дразнящих ласк, но только громче вскрикивает, когда Чонгук с рыком прикусывает ушко у самого основания. — Вот тут, — Чонгук кусает повыше, — и тут, — и с другой стороны, — укуси там, — он подсказывает Намджуну, где не хватает метки. Как два диких зверя, они срываются, оставляя жаркие и жадные отметины, иногда поверх тех, что уже наливаются тёмным багровым цветом. Юнги, судя по визгам и стонам Чимина с Джином, от своих альф-друзей не отстаёт. Тэхён ничего не может поделать с маленькими беспомощными звуками, срывающимися с его губ. Ничего не может поделать с тем, как сладкая приятная дрожь пробирает всё его тело, когда он скулит и извивается, кончая вокруг растягивающих его узлов в очередной раз. Его животик поджимается, клитор приятно ноет, а ноги откровенно дрожат. Омега только всхлипывает, когда чувствует, как узлы альф постепенно начинают спадать. Намджун и Чонгук негромко удовлетворённо порыкивают, медленно выскальзывая из растянутых дырок с влажными пошлыми звуками. Тэхён смущённо всхлипывает на них, пытаясь прикрыть горящими от укусов ушками лицо, но Чонгук совершенно не даёт ему передышки. Насмешливо хмыкнув, альфа обхватывает его талию большими ладонями и одним лёгким движением поднимает. Омега растерянно пищит, чувствуя, как кружится голова из-за резкой смены положения — альфы усаживаются поудобнее и приподнимают его над собой, вынуждая судорожно схватиться за широкие плечи. Тэхён вертит головой, глядя на них распахнувшимися глазами, и почти взвизгивает, когда Чонгук совершенно бесцеремонно зарывается лицом в натруженную, хорошо накачанную семенем киску. Горячий, влажный язык Намджуна скользит по его дырочке сзади, пока Чонгук лижет спереди, и, даже несмотря на всё, что альфы за сегодня успели с ним сделать, Тэхён вспыхивает от смущения. От низкого удовлетворённого рычания альф, от влажных хлюпающих звуков, от ощущения стекающей по внутренней стороне бёдер спермы, тут же слизываемой ловкими языками.   Он с наслаждением прикрывает глаза, позволяя мурашкам проскользнуть по телу сладкой истомой, и погружается в ласковые движения двух языков. И Намджун, и Чонгук горячие, скользкие, они двигают ртами, словно испивают живительной влаги, принимая всё до последней капли. Тэхён чувствительно краснеет, до припекающего ощущения на щёчках, осознавая, что альфы слизывают не только его омежью влагу, но и собственное семя, которое выливается наружу, опустошая наполненный животик.  Понесёт ли он? Прижилось ли маленькое семечко в его нутре, чтобы потом, вместе с Чимином и Джином, вынашивать щенков? О, как ему хотелось бы вновь держать руками круглый животик, но теперь не из-за наполнившей его спермы, а из-за её последствий. Тэхён похныкивает, ёрзая на двух лицах сразу, неуёмно возбуждаясь просто от мыслей, что теперь он беременная омега.  Чонгук не толкается языком внутрь, он ведёт по всей влажной промежности, толкаясь то в пульсирующий клитор, то круговыми движениями обласкивая растраханную дырочку, но не проникая внутрь. Без члена, без узла, она кажется такой бесполезно пустующей, что Тэхён расстроенно хнычет. Намджун не отстаёт от младшего альфы, но его язык, словно пытаясь компенсировать неправильную пустоту, наоборот упрямо проникает внутрь, оглаживая мягкие стеночки. Альфы упрямо и властно обласкивают нежные складочки, с порыкивающими и чмокающими звуками, поглощая его, питаясь им.  Тэхён возбуждается, пытаясь свести ножки, зажать бёдрами одну из голов, но его властно удерживают на одном месте, не давая и шанса на самостоятельное движение. От этой силы, которая иллюзорно исходит от альф, он готов свалиться, упасть, зная, что теперь точно есть, кому его подхватить. — Ах, ах, альфа! — высокие, плачущие стоны Чимина ввинчиваются в уши, заставляя дырочки Тэхёна пульсировать ещё слаще. Самоуверенный, невероятно привлекательный, Чимин выглядит только лучше, когда настолько качественно разрушен до основания. Омега сбивается на взвизгивание, когда довольно рокочущий Юнги всё же дает ей узел. — Альфа! — Моя послушная маленькая омега, — Юнги довольно низко урчит, покачивая тяжёлым белым хвостом. Его пальцы ритмично двигаются в киске скулящего, извивающегося в сладких судорогах оргазма Джина. — Мои послушные маленькие омеги. И от этого приятного чувства их общей принадлежности, от подавляющих, властных феромонов альф, плотно переплетающихся в воздухе с нежными запахами потёкших, подчинившихся омежек, Тэхён, задрожав, кончает ещё раз. — Ты всё никак не насытишься, а, крошка? — негромкий приятный смех вибрирует у Чонгука в горле. Он насмешливо смотрит снизу вверх властным, тяжёлым взглядом полыхающих алых глаз, пока вылизывает нуждающуюся киску дочиста. Что-то сжимается у завороженного Тэхёна в животе, когда альфа-волк медленно и лениво проходится языком по крупным клыкам и блестящим от омежьей смазки губам. Чонгук выглядит невероятно хищно. — Мне нравится. — В ненасытности вы не уступаете друг другу, — Намджун негромко ворчит, тоже наконец отстраняясь от дырочки. Тэхён пищит, когда пальцы альфы разжимаются, легко роняя его обратно на крепкие бёдра и широкую мускулистую грудь. Трепетное кроличье сердечко от этого пропускает удар. — Правда, зайка? Горячее дыхание Намджуна мажет щёку, и Тэхён краснеет, когда чувствует в нём нотки сладкого запаха своей смазки.  Он не успевает додумать мысль про свой вкус в чужом рту, когда Намджун подаётся вперёд, глубоко целуя. Это действительно не только запах. Переплетающиеся языки делят одну сладость на двоих — до смущающего неловко понимать, где совсем недавно побывали эти губы. Тэхён всхлипывает, но совсем не торопится отстраняться, позволяя вылизывать себя везде. Сбоку прижимается Чонгук, накидываясь на шею, продолжая покрывать её метками, словно хоть мгновение промедления, и он проиграет в какой-то негласной альфьей игре. — А ну-ка, двигайтесь, — голос Юнги отрывает их с Намджуном друг от друга, — будем вить нормально гнездо со всеми омегами. Осторожно, эта крошка ещё с узлом. — Ах, Юнги, — Чимин смущённо хихикает. Он трепетно обвивается вокруг альфы, не выпуская из киски член. Его животик тоже чуть-чуть округлённый, но не настолько большой, как было у Тэхёна, когда его наполнили сразу двое альф. — Так хорошо постарался для меня, все вы… кто бы мог подумать, ах! Чимин взвизгивает, когда его роняют рядом с Намджуном, тесно прижимая к пышущему жаром телу. Тэхён моментально протягивает ладошку, чтобы переплестись пальцами с ним. Джин не отстает, устраиваясь в гнезде со всем удобством, отвоёвывая себе право распластаться на Чонгуке. Они переплетаются всеми конечностями, деля на шестерых одно дыхание.  Даже усталость и марафонный секс их не останавливают от потребности прикасаться. Джин оглаживает тонкую талию Тэхёна, пробегаясь подушечками пальцев по ярким отметинам. Его утягивает в поцелуй Чонгук, влажно толкаясь между бёдер ещё не вставшим членом. Намджун отбирает нотку внимания у Чимина, переплетаясь с ним языками, откровенно провоцируя зарычавшего Юнги.  — Ну и наглая ты волчара, — Юнги втискивается между двумя лицами, пытаясь отвоевать и для себя немного поцелуя, — всех переебал, да? — А то ты не знал, что у него практически девиз такой? — Чонгук расслабленно фыркает, лениво поглаживая Джина по талии и целуя Тэхёна куда-то в нежное округлое плечо. Альфа явно играется, когда деланно серьёзно рычит: — Всех выебем, всех отъебём! Тэхён трясётся от смеха, зарываясь лицом Джину куда-то в шею. Запахи Юнги и Намджуна смешиваются там сильно и отчётливо, а вот Чонгук едва улавливается. Это неудивительно, учитывая, что альфа почти всё время уделил только ему. От этой мысли омега негромко довольно урчит и слабо возится, пытаясь прижаться к Чонгуку поближе. На мгновение он думает, что должен чувствовать что-то похожее на ревность к другим омегам, тоже не упускающим возможности урвать ласку и внимание альф, но внутри останется только удовлетворение. Тэхёну всегда нравилось делить игрушки на троих, и даже если сейчас разделили их… Он нежно поглаживает ладонью живот Джина, надеясь, что скоро он приятно округлится от щенков. Ему хочется, чтобы они все понесли от альф одновременно. — Напомни мне надрать пиздюку уши, когда мои руки и член будут в более свободном положении, — Намджун фыркает, буквально воруя очередной поцелуй со сладких губ Чимина прямо из-под носа Юнги. Тот лишь опасно сужает зелёные глаза и недовольно ворчит: — Только после того, как я надеру твою мохнатую задницу. Омеги только тихо хихикают, пока альфы продолжают негромко беззлобно переругиваться, и Тэхён расслабленно прикрывает глаза, зарываясь в нежную шею Джина поглубже. Он чувствует себя полностью удовлетворённым.