Клиент

— Какая же ты прошмандовка, Тара.       Ты рычишь от распаляющей страсти пламени, вдавливая меня со всей силой в дряхлый диван. Тебя не волнуют открытые окна. Тебе плевать на прохожих людей. Тебе всё равно на то, что они слышат нашу «прелюдию», а после неё услышат ещё больше. Ты ненавидишь каждую фибру меня — потасканного тела, которое безвольно лежит под тобой, не дёргается от ударов, не говорит лишних слов, просто смиренно ждёт.       Сегодня тебе двадцать восемь. Ты терпеть не можешь свой день рождения, поэтому здесь, в этой съёмной квартирке, нет даже намёка на праздник. Лишь сырость, холод и едва уловимый свет маленькой керосиновой лампы в дальнем углу комнаты. Здесь пусто, и, я уверена, у тебя на душе ровно так же. Тебя никто не поздравил. Ты вряд ли кому-то необходим.       Ты занимаешься шпионажем — обычная канцелярская крыса, сдающая всех втихаря. Ты местный авторитет: тебя принято уважать, почитать, брать в пример для подражания. Для меня ты навсегда останешься паршивцем, покоряющим вершины в своих слабоумных фантазиях. Ни одна сломанная шея не стоит печати в никчёмной бумажке «Грамота».       Мы познакомились пять лет назад. Ты был по классике заядлым ботаном, с соплями под носом. Ты хотел испытать острых ощущений, а по правде — просто лишиться девственности. Тобой никогда не интересовались женщины. Даже такие проститутки, как я. Оно было понятным: кому нужен непривлекательный, нервный, сварливый и высокомерный Мистер Пи, погрязший по уши в работе? Ты днями и ночами просиживал штаны в своём кабинете, игнорируя всё живое. Для тебя не существовало ничего, кроме заданий. Сухой глупец и слепец.       Сейчас ты вжимаешь меня, нависая и не желая отпускать. Сегодня я твоя покорная слуга, а ты мой Господин. Тебе нравятся ролевые игры с доминированием. Тебе нравится ощущать власть над кем-то, и я позволю тебе испытать это снова.       Ты не церемонишься с одеждой. Ты, словно животное, рвешь её руками. Мне не жалко: дешёвой проститутке нет надобности носить изысканные и гламурные тряпки. Остатки платья летят на пол, колготки — следом за ними. Ты останавливаешься, не спешишь снимать последнюю вещь. Ты оглядываешь тело, проводишь пальцами по оголённым соскам. Тянешься поцеловать. От этого становится дурно и мерзко. Каждая наша встреча — оргия, в которой нет места нежностям. Каждая наша встреча — слияние аморальщины и абсурда, побоев и экстрима. Зачем ты играешь в хорошего, Пи?       Отворачиваюсь. Тебя это не останавливает. Ты рывком накрываешь мои губы своими, больно прикусывая зубами, нагло прорываясь в мой рот языком. Ты бьёшь меня по бедру один раз, второй. Это становится больше похожим на твой звериный стиль. Я не морщусь от боли: мне не привыкать к твоим прихотям.       Ты отпускаешь меня на мгновение, пытаясь избавиться от дурацкого галстука. Я знаю, зачем ты делаешь это. Каждый раз сценарий один и тот же: для тебя не существует разнообразия. Ты завязываешь мне рот крепче обычного. Сам быстро снимаешь с себя деловой костюм, а вместе с ним и белье.       Ты поднимаешь мои ноги, лишая того, что всегда срываешь в первую очередь. Ты резко входишь, больно толкая внутри своей плотью. Тебе плевать на презервативы, на смазку. Ты не брезгуешь подхватить заразу.       Ты изливаешься в меня, ложишься рядом, пытаясь отдышаться. Ещё не стемнело. Я успею добраться домой, подхватив очередную попутку.       Ты тянешься к кошельку, всучиваешь мне в руки деньги. — Сегодня без бонусов, дорогая.