Мы встретимся вновь

      Услышав взрыв в лесу, Эрвин первым делом бросился на место происшествия. Будучи марлийским воином, несущим в себе мощь колоссального титана, Смит ловко маневрировал на нескольких фронтах. Так он замыливал взгляд Зику и всей воинской верхушке Марли, и одновременно приносил не самые правдивые новости йегеристам, однако делал это так искусно, что никто и не понимал, что это всего лишь красивая ложь. Жизнь стала особенно сложной, когда Эрвин уже готовился умереть от кровоточащей раны в животе, но ему вкололи сыворотку, и обратили в титана. Именно тогда, главнокомандующего разведкой похитил Зик. В Марли он, используя свою силу, попытался поработить титанический разум, однако у Йегера это не получилось, а вот Эрвин воспользовался ситуацией, и стал играть роль марионетки, хотя со временем собрал в рукава все козыри. И вот теперь, готовясь во всей этой заварушке найти Леви, Смит наступает на камыш, и видит оторванные пальцы, которые всё ещё лежали на курке. Сердцу стало тревожно, Эрвин ступил дальше к воде, и увидел окровавленное месиво, и этим месивом оказался Леви.       — Ох… Милый мой… — произнёс Эрвин с придыханием, ощущая, как ускоренно бьётся сердце в его груди. Ноги подкосились, и Смит рухнул на колени, стоя перед Аккерманом. Разум умолял, чтобы он был жив, но пугало лишь то, что Леви не шевелился. Дрожащими руками Эрвин прильнул к лицу Леви, опускаясь до плеч. Осторожным движением он взял его под голову, другой рукой придерживая за спину. Густые брови грустно опустились домиком, и глаза невольно застелила пелена из слёз. Помимо ощущения тяжести и тревоги на душе, было чувство стыда, возникшее невольно. Он не был рядом с супругом несколько лет, и было неизвестно, выжил ли он после, очевидно, взрыва.       Со спины послышался шелест травы, а после — звук ломающихся веток. Это были разведчики, только те, которые примкнули к Эрену, и возглавлял прибывший отряд Флок. Держа оружие наготове, рыжеволосый подошёл ближе, и всмотрелся в залитое кровью лицо Леви.       — Капитан Леви. Не знаю в чём дело, но нам улыбнулась удача. Наш злейший враг лежит весь в крови.       Солдаты зашептались между собой, послышался гомон волнения с долей предвкушения. Темноволосый солдат с пышными усиками под носом подошел ближе, и сказал:       — Лучше пристрелить его, чтоб наверняка.       — Он и так мёртв. Зачем стрелять в труп? Ведь это сплошное мясо, — утверждал Эрвин, пока руки крепче держали Леви. Смит не мог позволить им, чтобы убили его близкого человека, ведь в глубине души теплилась надежда, что Леви обязательно жив. Блондин чуть прижал брюнета к себе, слегка наклонившись, чтобы закрыть своей спиной.       Флок не поверил словам Эрвина, поэтому произнёс:       — Дайте взглянуть. Пульс я могу и сам проверить. Покажите его.       И в это мгновение приподнялась неповоротливая тушка титана, похожая на ошибку природы, и со всех сторон хлынул пар. Разведчики отбежали в сторону, нацелили ружья.       — Он испаряется! — крикнул Флок.       Некоторые солдаты сняли оружие с предохранителя, и уже готовы были стрелять, только вот из титана кубарем вывалился Зик. Только вот несмотря на столь комичное падение, он вполне удачно и ловко приземлился. Взмахнув светлыми завитушками волос, Зик вышел из укрытия совсем голым, и как раз в этот момент Эрвин прыгнул с Леви под воду, и начал грести, что есть силы. Последнее, что слышал Смит — яростный крик Флока, и множество выстрелов.       Возможность уйти удалась, и Эрвину с Леви получилось скрыться, несмотря на то, что это было, не так просто, но желание спасти любимого было сильнее. Спустя время они оказались в лесу, где Смит уложил Аккермана на лесной поляне. Нужно было зашить ему раны, за что блондин взялся сразу же, делая это максимально аккуратно, не сводя взгляда с неподвижного лица любимого. Его внешность ни за что не испортят шрамы, даже если Аккерман будет задавать вопросы по этому поводу. Эрвин скажет ему обратное, уверяя в иных словах.       Закончив зашивать раны, Эрвин наложил повязку на пострадавшую руку, и укрыл обнажённый торс Леви одеялом, садясь вблизи него на бревно. Ладонью мужчина провёл по лицу, подняв взгляд в небо, а затем медленно повернулся к любимому. Ожидание момента, когда он сможет очнуться, было мучительным, но стоило того.       — Очнись, умоляю, — прошептал Эрвин, поджав губы, и положил ладонь на грудь Леви.       Сердце билось медленно, но дыхание перестало быть ровным. Леви иногда пытался открыть рот через повязку в попытке вдохнуть немного воздуха, тело сильно лихорадило, лоб взмок, а на той части щеки, которую было видно, проступил румянец. Пальцы с уцелевшей руки вцепились в тонкое походное одеяло.       — Леви? — услышав шорох в тот момент, когда Леви взялся за одеяло, Эрвин повернулся к нему, и сел ближе, с тревогой в глазах смотря в лицо. Одной рукой опираясь на землю, свободной Смит коснулся лба Аккермана, ощущая жар в том месте, которое не было закрыто повязкой до конца. Блондин был взволнован, не отходя от брюнета. — Милый, ты меня слышишь?       Послышалась череда тихих стонов, после шокового состояния к Леви начала возвращаться чувствительность. Теперь он ощущал всю боль, отраженную на теле множеством шрамов, потерянными пальцами. Незакрытое бинтами веко чуть дрогнуло, глаз медленно открылся, но даже через эту небольшую щель виднелась агония. В приступе боли Леви даже не понимал, что перед ним Эрвин — тот самый человек, по которому сердце болело каждую ночь, и которого он поклялся найти.       — Леви, тише. Я понимаю, тебе больно, но держись. Я рядом, слышишь? — дрогнувшим голосом сказал Эрвин. Смит был мокрый и от этого уложенные волосы упали на лоб, скрытые под капюшоном плаща, а глаза вновь выражали неистовую печаль, когда он видел, как больно его самому дорогому человеку. Мужчина не мог ни слова произнести, а они были и не нужны, ведь всё было видно по нему.       Звук знакомого голоса вернул Леви в реальность, и теперь он видел перед собой любимого человека. В эту минуту Леви казалось, будто с небес спустился ангел. Брюнет слабо вытянул вперёд руку, лишённую нескольких пальцев.       — Эр-ви… Это, правда, ты? Эр-ви…       — Да, родной, это я. Я пришёл к тебе, — ответил Эрвин, улыбнувшись дрогнувшими губами, и утёр слёзы рукавом с глаз, ладонью накрыв руку Леви, которую любимый притянул к нему. Несколько лет разлуки казались невыносимым, но вот, Смит, наконец, нашёл Аккермана и больше никогда не оставит его одного.       — Где ты был, Эрвин? Мне было так больно с тех пор, как тебя украла обезьяна. Кажется, эта боль решила съесть со всех фронтов, — сказав это, Леви взглянул на свою руку, лишённую двух пальцев.       — В Марли… Я был там, но никогда не забывал про тебя, даже на минуту. Разве это важно сейчас? Мы вместе, — ответил Эрвин, взглянув на руку Леви, а затем на него, положив обе ладони тому на плечи осторожным прикосновением.       Из уцелевшего глаза скатилась слеза, послышался всхлип. Здоровая рука потянулась к глазу, и смахнула слезу, только ей на смену шли новые слезы.       — Эрвин, что же теперь будет? Ты возненавидишь меня? По ощущениям, я теперь даже на человека не похож. Вряд ли сможешь любить меня…       — Как ты можешь говорить такое, мой родной? Леви, мне неважно, что у тебя останутся шрамы. Ты всё также будешь моим любимым человеком, несмотря ни на что. Ты не сделал ничего, чтобы тебя ненавидеть… Я люблю тебя, Леви, — сказал Эрвин, большим пальцем утирая слёзы с глаза Леви. — Обещаю, когда всё закончится, ты станешь моим мужем.       — Случилось ещё кое-что… Прошу, убей меня, Эрвин, этой боли накопилось так много. — Леви прикрыл глаз, и часто задышал, жар пустил в него когти с новой силой, не желая отпускать.       — Никогда! — Эрвин неожиданно для себя повысил голос, умолкая в ту же секунду. Смит никогда не сделает подобное. Вместо этого он прильнул к Леви, аккуратно положив голову тому на грудь. — Расскажи мне, что случилось, родной.       — Когда мы потеряли друг друга… В тот тёмный день для нас, но светлый для человечества, я потерял твоего ребёнка. Случился выкидыш. Прости меня, Эрви…       — Как же так… Родной… Это всё из-за меня. Потому что я пропал, — говорил Эрвин, ощущая, как горячие слёзы потекли по лицу. Не случись по его вине выкидыша, любимый не потерял бы ребёнка и тот уже давно был бы рядом с ними. — Прости меня, умоляю… Я уверяю… Нет, обещаю. У нас будет большая семья с тобой. Всё впереди, милый мой.       — Прошу, не обещай мне ничего. Не знаю, дотяну ли я до утра. Увижу ли солнце в твоих волосах, — Леви прикрыл глаз, боль выпила из него всю энергию, бросая в сон. Через некоторое время пальцы разжались, а руки свалились с груди.       — Обязательно. Ты сильный, и я рядом с тобой. Ты обязательно доживёшь до глубокой старости, — сказал Эрвин, поднимаясь с бревна, и обошёл Леви, чтобы лечь рядом с ним, аккуратно обнимая его спящего.       Ночью жар усилился, Леви со стоном ворочался, на лбу образовалась испарина.       — Эрвин… — Леви прохрипел имя любимого в полубредовом состоянии, не думая, что альфа его услышит.       — Ммм… Милый, что такое? — поднявшись, Эрвин сонно смотрел на Леви, пока его ладонь не коснулась щеки Аккермана. Смит проснулся моментально, пытаясь сообразить, что нужно сделать. Мужчина потянулся к фляге с водой, открывая ту. Ладонью он приподнял голову любимого и стал поить водой, надеясь, что его организм сможет бороться. Утолив жажду, Леви отвёл от губ флягу.       — Брось меня, я нежилец. Скоро Марли покатится в тартарары. Спасайся. Ты должен жить, — Леви тихо застонал, дрожащей рукой, на которой не хватало пальцев, он потянулся к лицу Эрвина. — Я увидел тебя, и этого достаточно. Проживи отведённое время в безопасности. Брось меня тут.       — Леви. Не буди во мне зверя. Я не брошу тебя, ведь это время в разлуке было невыносимо, — ответил Эрвин, закрывая флягу, и убрал на место, чтобы не мешалась. Смит сейчас сидел перед Аккерманом, поглаживая его по щеке через повязку. — Я не оставлю тебя больше.       Леви кое-как приподнялся. Неподалеку лежала сумка Эрвина, и брюнет дрожащими руками её открыл, надеясь найти нож, и тот очень быстро нашёлся в одном из карманов — складной, с встроенными отмычками для вскрытия слабых замков. Не будь Леви так паршиво, он бы закидал Эрвина вопросами о сей вещице, но сейчас брюнету лишь хотелось прекратить свои страдания.       — Перережь мне горло, чтобы я быстро умер.       — Ещё одно слово, и я зашью тебе рот, — сказал Эрвин, вздохнув, и забрал из рук Леви сумку, убрав нож обратно. Сумку Смит отложил подальше. Было прекрасно заметно, как дрожит его челюсть, и напряглись брови, опускаясь к переносице. Мужчина едва сдерживал себя, сжато произнося. — Перестань так говорить! Я ждал момента нашей встречи, а ты просишь убить тебя!       — Прости. Я перестал справляться с болью. Всегда терпел, а сейчас не смог, — Леви послушно лёг обратно, опустив руки на живот.       — Дурачок мой… Я же рядом, и помогу тебе справиться. Прости, что повысил голос, — ответил Эрвин, укладываясь обратно к мужу, и накрыл его ладони одной рукой, аккуратно сжимая.       — Как же я скучал по твоим касаниям, словам… Обними меня, я хочу этого, даже если будет больно, — попросил Леви, глядя Эрвину в глаза.       — Не могу сильно обнять. Подожди немного, тебе нужно восстановиться, — сказал Эрвин, лишь прильнув к плечу Леви головой.       — А ещё… Мне впервые интересно побыть в руках родного титана. Прокатишь, по возможности? — Леви говорил совсем тихо, силы вновь покидали его, сознание начало проваливаться в сон.       — Смотри, не обожгись, — прошептал Эрвин, натянуто улыбнувшись, наблюдая за тем, как Леви засыпает. Смит посильнее укрыл его одеяло, буквально по самую шею, и прежде чем уснуть самому, несколько минут прислушивался к его дыханию.       В этот раз Леви спал дольше обычного. Впервые за несколько лет омеге стало спокойно, ведь рядом с ним был его альфа. Открыв единственный уцелевший глаз, Леви невольно сощурился от яркого солнца, однако, посмотрев в сторону, брюнет увидел именно то, о чём мечтал прошлым днём — отражение лучей солнца в волосах Эрвина. Леви так и замер от этого зрелища, пальцы обуяла дрожь, сердце готово было вырваться прямиком в руки альфы.       — Аж светишься… — тихо проговорил Аккерман.       Эрвин спал крепко, но до определённого момента, словно ощутив, что Леви тоже проснулся. Смит сонно улыбнулся Аккерману своей привычной, лучезарной улыбкой, и когда присел, то первым делом коснулся его щеки. Кожа была тёплой, а значит, жар спал. Мужчина потянулся, и чмокнул любимого в висок, погладив по волосам.       — Я всё ещё свечусь? — с хитрым взглядом спросил Эрвин, смотря Леви в лицо.       — Да. Потому что ангел. Ангел, без которого осталась разведка на столь долгое время, — взгляд Леви стал грустным. — Армин скучает. Твоё похищение принесло ему много боли.       — Армин… Сынок. Боже, я так хочу его увидеть поскорее. Леви, скажи… Он сильно изменился? — поинтересовался Эрвин, посмотрев в сторону с печалью на лице, поджав губы. — Я тоже очень скучал по вам.       — Он стал твоей копией. Волосы отрезал. Разве что, брови не такие густые, с твоей густотой ему не сравниться. Знаешь, Армин был со мной, когда я потерял ребёнка. Тогда у меня было состояние, близкое к помешательству. Армин терпел меня, глядел, чтобы я не покалечился, кормил, когда я отказывался от еды, насильно поил. Когда мне стало лучше, выводил меня под руку на улицу, видимо боялся, что я могу удрать, хотя тогда уже и в мыслях такого не было. Такой вот у тебя сын. Второй ты, Эрвин.       — Весь в меня заботливый, похоже, — ответил Эрвин, горько усмехнувшись, и смахнул слезу с щеки. Смит с горечью осознавал то, что давно не видел сына, и безумно скучал по нему, желая увидеть до боли в душе. Точно такое же возникало, когда он ждал встречи с Леви, ощущая безумную тоску.       — Только… В один из дней мне стало так паршиво, что я соорудил себе виселицу в комнате. Уже стоял на стуле, как вдруг услышал его крик, а затем веревка оборвалась, а я оказался в его руках. Армин тогда перерезал верёвку ножом, а когда увидел, что я падаю, бросил нож, и поймал меня. Помню, он долго ругал меня, к кровати даже привязал, а потом расплакался у меня на груди. Такой ты ценный, Эрвин. Настолько всем плохо без тебя.       — Боже… Леви, прости, что я не был рядом сразу… Хотя нет мне прощения за то, что я оставил самых близких мне людей, — говорил Эрвин, не сдержав горьких слёз, которые текли по его щекам на ткань штанов. Смит прикрыл ладонью глаза, вскоре медленно повернувшись к Аккерману. — Прошу, помоги мне вернуться, родной.       — Тебя примут все, кто остался верен человечеству, а не Эрену, — Леви потянулся к блондину, и принялся стирать слёзы с его щёк. Только через некоторое время брюнет понял, что плач не прекращается, и притянул к себе Эрвина, осторожно прислоняя его голову к своей груди. — Поплачь, здоровяк. Интересно, а если разревёшься в облике титана, твои слёзы будут размером с меня?       — Что ты, будет целый потоп, — ответил Эрвин, рассмеявшись сквозь слёзы, и прильнул к Леви, аккуратно обхватив его тело обеими руками, параллельно пытаясь укрыть одеялом, чтобы любимому не стало холодно. — Когда мы вернёмся с тобой?       — Смотря, куда ты хочешь вернуться: пойти искать Армина и остальных во всём этом бардаке или же домой.       По телу Леви пробежали мурашки, погода была не жаркая, поэтому омега укутался в одеяло ещё сильнее.       — Хочу увидеться со всеми, если честно, — ответил Эрвин, улыбнувшись, и осторожно прижал Леви к груди, чтобы согреть его теплом своего тела. — Мы ещё вернёмся домой, милый… Будем жить вчетвером, не сомневаюсь.       От слова «вчетвером» сердце Леви болезненно сжалось. Он вновь вспомнил о потерянном малыше. Покалеченная ладонь опустилась на живот, словно искала те первые зачатки беременности, которые были тогда.       — Милый… У нас будет семья. Не держись за прошлое. Мне также больно, как тебе, но будет и на нашей улице праздник, — говорил Эрвин, всячески утешая Леви, и гладил того по спине и волосам, покрепче прижав к себе. — Только вот… Сможешь ли ты сам идти? Я переживаю.       Взгляд Леви помрачнел.       — Именно поэтому я просил тебя ночью, чтоб оставил меня. Мой предел — ползти. По крайней мере, пока.       — Тогда понесу на спине, и это не обсуждается. Пушинка моя, — сказал Эрвин, хихикнув, и чмокнул Леви в макушку. — Будешь моим путеводителем.       Шло время, и предстояло выдвигаться в путь. Эрвин усадил Леви аккуратным движением и начал заботливо надевать рубашку, застёгивая неторопливо каждую пуговичку. Смит закончил с этим через несколько минут, поправляя воротник, и надел куртку. За ночь вещи подсохли, пусть и были помяты, но сейчас было важнее двинуться в путь.       Закончив одевать любимого, блондин перенёс его на бревно, усаживая там, и сложил одеяло в сумку вместе с подстилкой. Эрвин торопился, а его глаза горели так же, как в тот раз, когда Леви навестил его после потери руки. Совсем скоро он увидится с ребятами и от этого сердце трепетало. Накинув сумку на плечо, Смит сел на корточки перед Леви, и когда тот обхватил его шею руками, поднялся, ладонями, крепко держа любимого под ноги. Они, наконец, двинулись в путь.       — Знаешь, я безумно счастлив, что мы встретились вновь. И когда ты восстановишься, обниму тебя так крепко, что закряхтишь, — сказал Эрвин, не сдержав улыбки, и поудобнее перехватил Леви, слегка подкинув, ибо он немного сполз на спине по ощущениям.       — Я рад, что мы встретились, Эрвин. Ты всегда знаешь, что мне нужно для радости.       Леви с трудом держался, боясь в любую минуту сорваться. Капитану не хотелось доставлять неудобств Эрвину, поэтому он предпочёл просто молчать.       — Не бойся, я не уроню тебя. Просто держись покрепче за шею, — сказал Эрвин, переступая упавшие ветки, лишь изредка наступая на мелкие сучки, которые трещали под ногами так же, как шуршала пожухлая трава.       — Скажи, как ты так мастерски притворялся, что Зик тебя не заподозрил? Неужели, он не понял, что ты не его марионетка, да ещё и информацию сливаешь? — Леви задал тот вопрос, который сильно волновал в сложившейся ситуации.       — Зик пытался поработить титанический разум, но у него не получилось. И я воспользовался ситуацией, — ответил Эрвин, переступая упавшее дерево, и продолжил идти дальше. — Без лошадей совсем плохо, буду честен.       — Мне жаль, что тебе приходится меня тащить, — в голосе брюнета слышалось отчаяние. Ему не нравилось быть обузой для любимого человека.       — Ты пушинка моя. Мне не тяжело совсем, — ответил Эрвин, вновь поудобнее перехватывая Леви, и посмотрел вдаль. — Если дойдём до фермы какой-нибудь, то прости меня, уведём коня.       — Я только «за» чтобы ты, наконец, попробовал своровать. Может быть, поймешь меня, когда я жил в Подземном городе, — Леви усмехнулся.       — Уже понимать начинаю, — ответил Эрвин, рассмеявшись, и побежал с Леви вперёд, изображая из себя лошадь тем, что издавал цокающие звуки. Смит нёс Аккермана на протяжении пары часов, пока они, наконец, не вышли к небольшой ферме, где, судя по всему, проживали люди. — Рискнём?       — Давай, — Леви молча терпел подступающее головокружение, ведь план Эрвина не должен сорваться из-за омеги. Аккерман не мог допустить того, чтобы любимый потерпел поражение.       — Идём, я держу тебя, — ставя Леви на землю, Эрвин крепко держал того за руку, направляясь в сторону конюшни, где за ограждениями стояли несколько коней. Смит боялся быть замеченным, а потому скрывался, как мог, пригибаясь до уровня любимого.       — «Думаю, мне нужно научить его», — Леви стянул с себя верхнюю часть формы, оставаясь в одной майке, брюках, и сапогах. Одежду передал Эрвину. — Убери в рюкзак. Я буду приманкой, а ты лошадь украдёшь.       — Ладно, — ответил Эрвин, убирая вещи в сумку. Смит нервно сглотнул, наблюдая за Аккерманом. Приманка вскоре сработала, и мужчина направился в сторону конюшни, откуда стал выводить коня, придерживая за повод.       Леви даже не пришлось изображать из себя человека, которому нужна помощь. Местный фермер сразу подбежал к раненому, и попытался помочь. Только вот конь, которого уводил Эрвин, слишком громко наступил на сухие ветки, и фермер поднял голову. Раздались крики, брань, Леви даже пару раз получил ногой в живот, но Эрвин без промедлений запрыгнул в седло, и погнал лошадь в направлении омеги. Было рискованно, но Смит использовал приём частичного титанирования, сделав свою руку огромной, и на большой скорости смог подхватить своего капитана. Под крики фермера мужчины умчали глубже в лес.       — Леви! Ты как? — спросил Эрвин, когда они уже были достаточно далеко от фермы, и могли спокойно остановиться. Смит снял мужа с коня, придержав подмышками, и поставил на землю, осматривая его тело. Синяк сто процентов будет, и от этого Смит нахмурился, назвав себя нелестным словом. Блондин достал вещи любимого из сумки и стал помогать ему, одеваться. Небольшая возня продолжалась на протяжении нескольких минут, и можно было продолжать путь. Эрвин усадил Леви в седло и сел следом, продолжая движение на коне вперёд. — «Я не должен волновать его… Не должен. Ему и так пришлось уже использовать свою способность ради меня».       Стоило Леви об этом подумать, как в глазах резко потемнело, конечности стали обмякать, а с губ слетело слабое «Эрви». Аккерман отпустил поводья, и завалился на лошадь.       — Леви! Чёрт… Так. Без паники, — повод Эрвину пришлось держать одной рукой, а второй он придерживал Леви, прижав аккуратно спиной к своей груди, чтобы он ещё и с лошади не свалился. Смит хотел скорее добраться до места назначения, чтобы там уже стало полегче им обоим.       Весь путь Леви был без сознания, его дыхание было медленным, чуть заметным. Эрвин ещё никогда не видел любимого в настолько плохом состоянии, происходящее казалось страшным сном, из которого хотелось скорее проснуться.       Ещё несколько часов в пути, и Эрвин с Леви выбрались из лесной чащи уже в более оживлённое место, судя по компании. Смит остановился, дёрнув повод на себя. Продолжая придерживать Леви, мужчина всматривался в компанию людей, узнавая в них ребят из сто четвёртого кадетского корпуса. Среди них он увидел лицо сына, и от этого сердце кольнуло. Натягивая капюшон так, чтобы лица не было видно, Эрвин с Леви на руках спрыгнул с коня, направляясь к компании ребят.       — Я прошу прощения… Помогите, пожалуйста, — попросил Эрвин приглушённым голосом, чтобы его не сразу можно было узнать. Всё-таки тому хотелось устроить сюрприз.       К незнакомцу с ружьями наперевес тут же подбежали Жан, Конни и Саша. Саша, завидев израненного капитана Леви в руках незнакомца, да ещё и бессознательного, заверещала:       — Ребята! Все сюда! Леви ранен!       — Где вы его нашли? Это вы обработали его раны? — поинтересовался Жан.       — Вы марлиец? — спросил Конни. — Нашёл на берегу реки, Йегеристы хотели прикончить, но я спас его. И я элдиец, — ответил Эрвин, ощутив, как уголки губ дрогнули в улыбке, но показывать лицо он не торопился. Интересно было, поймут ли ребята, кто скрывается под плащом?       — Жан, у него плащ разведки, — сказал Армин, не отводя взгляда от Леви, которого помогал ребятам уложить и пытаться привести в чувства.       — Но брюки марлийца! — воскликнул Конни.       — И в правду. В нашей форме нет бежевых свободных брюк. Кто вы такой? Отвечайте! — Жан наставил на незнакомца ружьё.       — Опусти ружьё, — сказал Смит привычным тоном, взявшись обеими руками за капюшон, и стянул тот. Армин с Сашей и Микасой и переглянулись с удивлением, не в силах поверить в увиденное. Юноша подскочил с колен, стоя на дрожащих ногах, пока по его лицу потекли слёзы.       — Папа! — воскликнул Армин, бросившись к Эрвину, и обвил руками шею. Мужчина прижал сына в ответ, обвивая руками его талию, и гладил ладонями по макушке и спине.       — Мы думали, вас убили! До нас дошли слухи, что вас скормили претенденту на получение титана, — чуть дрожащим голосом произнёс Жан.       — Я так рада, что вы живы! Без вас в разведке дела стали совсем плохи. Ханджи хоть и хорошая, но не уследила назревающий бунт йегеристов, — произнесла Саша.       — Я уже понял… Леви говорил, что хотел повеситься. Я рад снова увидеть вас. И благодарен тебе, котёнок, что ты спас Леви, — ответил Эрвин, выпуская Армина из объятий, чтобы посмотреть ему в глаза. — Я больше никуда не уйду.       Смит не удержался от того, чтобы обнять каждого из ребят, после чего сел на землю рядом с Леви, погладив его по макушке. Армин подсел к Эрвину, прильнув щекой к руке. Мужчина улыбнулся, обнимая сына. Остальные ребята тоже присели, за исключением Жана. Он отошёл к дереву, возле которого лежал хворост, взял небольшую охапку, и вернулся к костру. Теперь он уже сел на бревно, и стал подбрасывать сухие ветки в огонь.       — Я вспомнила! У нас есть чистая одежда в рюкзаке. Командующий, в неё можно переодеть капитана. Капитан ведь любит чистоту, — сказала Саша.       — У нас есть запасной спальник. Капитану нужно отдохнуть в тепле и уюте, — тихо проговорила Микаса, продолжая смотреть на пламя.       — Какой я командующий? Порой кажется, что я жалкий трус, оставивший всё здесь, — ответил Эрвин, взглянув на Сашу, тяжело вздыхая, и потянулся к рюкзаку, откуда достал чистую одежду. Помочь ему переодеть Леви, вызвался Армин, и через пять минут Аккерман лежал в чистой одежде и в запасном спальнике, про который сказала Микаса. Мужчина был спокоен, наконец-то, был спокоен в кругу ребят и что любимый лежал чистый и в тепле. Ему важно было отдохнуть.       — Пап, не говори так, — произнёс Армин, нахмурив брови так же как Эрвин. Юноша держал руки на расстоянии от огня, ощущая тепло, растекающееся по всему телу. — Мы рады твоему возвращению, несмотря ни на что.       — Соглашусь с Армином, — сказала Саша, положив голову на плечо Конни. — Картошки бы сейчас съела из костра прямо…       — Годы идут, Саша не меняется, — Эрвин по-доброму рассмеялся, взглянув на Сашу. От слов Смита девушка улыбнулась, устало прикрывая глаза.       — Командующий, а Леви точно выживет? Он больше похож на умирающего, — впервые подал голос Райнер.       Энни с Микасой зло на него глянули, и здоровяк поспешил замолчать. Ситуацию поспешил исправить Конни:       — Вы только не злитесь, просто Леви сильно потрепало, и он произвёл на Райнера такое впечатление. Мы-то все верим, что Леви очнётся, и ему станет лучше.       — Он должен очнуться. Я не извинилась перед ним, — тихо произнесла Энни.       — Очнётся. За что тебе нужно извиниться, Энни? — спросил Эрвин, взглянув на Энни, и приблизил ладони к костру, чтобы согреть их. Кожа была невероятно холодной. Удивительно, как ещё он не заболел после побега путём плавания. Мужчина был голоден, и это выдало урчание в животе, слышное в этой тишине. Командор отвёл взгляд, смущённо порозовев.       — Эй! Да он же голодный! Это не дело! — воскликнула Саша.       Девушка резво поднялась, распахнула рюкзак с запасами провизии, и всё выложила на небольшой пенёк, выполнявший функцию стола. Там были различные консервы, батончики, немного хлеба.       — Утром я подстрелю нам дичь, и мяса нам нажарю! Тут, в отличие от Парадиза, очень много животных! — воскликнула девушка.       — У нас хорошие запасы воды. Можем организовать кипяток. Саша ещё пособирала какие-то листья в лесу, и засушила. Получится что-то похожее на чай, — сказал Жан.       — Сейчас Леви проснётся, — сказал Эрвин, рассмеявшись от упоминания чая. Поблагодарив Сашу, Смит взял хлеб и банку консервов, вооружаясь большим камнем. Таким способом он пробовал открывать банки в юношестве и несколько минут трения, и банка была открыта. Мужчина стал есть консервы, откусывая хлеб.       — Давай, я помогу тебе, — предложил Армин, и помог Жану поставить греться воду в котелке, который они же вдвоём и подвесили. Юноша погладил парня по плечу, игриво метнув взглядом так, чтобы друзья не заметили. По крайней мере, хотелось так думать.       И, как Эрвин и предполагал, Леви очнулся. Сначала он застонал от боли, потом открыл единственный глаз. На его стоны уже успела сбежаться вся молодежь, только Райнер с Энни стояли в стороне, понурив головы. Им всё ещё было стыдно перед капитаном. А вот Аккерман, столкнувшись с множеством взглядов, вцепился пальцами в одеяло, весь сжался, и заворчал:       — Чего слетелись, словно пчёлы на цветок? И… Откуда вы здесь? Где я? Эрвин…       — Эрвин здесь, не торопитесь, вам нужно привыкнуть к обстановке, — сказала Микаса.       — Ты и есть цветочек, — сказал Эрвин, убирая в сторону банку, и подошёл к Леви, согнув в коленях ноги, на которые опёрся, чтобы получше видеть любимого. Смит протянул одну руку, касаясь лица Аккермана тыльной стороной со всех сторон, проверяя, нет ли жара. — Милый, хочешь пить? Может пописать?       — Эрвин… — Леви сжался ещё сильнее. Ему было неловко, что Эрвин предложил всё это при таком количестве свидетелей. Молодые, поняв, что повергают капитана в смущение, решили вернуться к костру. Когда все отошли, Леви приподнялся на локтях. — Помоги мне встать, я попробую сам дойти.       — Куда? Нет, я с тобой, — настойчиво сказал Эрвин, помогая Леви подняться, и накинул на него свой плащ, чтобы не позволить тому замёрзнуть. Смит придерживал Аккермана под руки, и направился за ним туда, куда ему нужно было отойти.       — Жан, ты не видел мой кардиган? Я забыл, где он лежит… — робко попросил Армин, ибо сумок было немало для их компании.       — Пойду, поищу. Пока побудь в этом, — Жан последовал примеру Эрвина, и накинул на плечи блондина плащ.       Когда взрослые исчезли из виду, Конни заговорил вполголоса:       — Эрвин сильно смутил капитана. Я в шоке! Ведь командующий всегда умел подбирать слова, а тут заговорил так прямо.       — Согласна с тобой. Эрвин явно изменился, и история у него долгая, — отозвалась Энни.       — Спасибо, — ответил Армин, улыбнувшись, и сел перед костром, рукой придерживая плащ.       — Я думаю, ему будет, что нам рассказать. Если, конечно, захочет, — сказала Саша, решив тоже открыть банку с консервами, приступив к трапезе.       — Милый, не смущайся, что я там не видел? — спросил Эрвин, ухмыльнувшись довольно, словно кот, и расстегнул ширинку брюк любимого, помогая ему приспустить штаны. Смит хотел заботиться, и если то поможет, то даже помочь справить нужду.       — Эрвин, я сам справлюсь. Отойди куда-нибудь… Прошу, — последнее слово брюнет произнёс тише. Стеснение совсем его одолело.       — Хорошо, родной, я не смотрю, — ответил Эрвин, отойдя в сторону, и встал спиной к спине Леви, дожидаясь, пока тот справит нужду, чтобы помочь ему дойти обратно.       Наскоро закончив свои дела, Леви смог проскользнуть обратно так тихо, что Эрвин не сразу этого заметил. Брюнет наткнулся на Жана. Парень какое-то время рылся в сумке, а затем вытащил кардиган.       — Армин, я нашёл!       — Жан, мне нужно мыло, — произнёс Леви почти нервно.       От внезапно появившегося капитана, Кирштайн аж вздрогнул.       — Ой… Давно вы тут?       — Жан. Мыло, — терпение Леви подходило к концу, ведь его преследовала брезгливость.       Жан не стал ничего говорить, а лишь обратно опустился на колени, и начал искать мыло. Кусок мыла нашелся в кармашке.       — Возьмите.       Леви тут же выхватил мыло, и уж хотел подбежать к ведру с водой, только вот перед глазами вновь стало всё двоиться, и Леви рухнул на колени. От лица отлила кровь, дыхание участилось.       — Спасибо, — ответил Армин, вернув плащ Жану, и забрал кардиган, надевая тот. Нечистая шерсть, приятная к телу, и при этом очень хорошо согревает.       — Леви? Ты где? — недоумевая, спросил Эрвин, ибо не слышал, чтобы тот прошёл мимо. Смит повернулся, убедившись в отсутствии Аккермана, а потому вышел к ребятам и как раз вовремя, ибо увидел, в каком состоянии был любимый. Командор вздохнул, перебирая его на руки, и уложил поверх спальника на первое время. — Воды!       — Держи, папа, — сказал Армин, протягивая отцу металлическую кружку с водой. Смит налил немного воды на ладонь и протёр лоб Леви.       — Милый, попьёшь? — спросил Смит, продолжая держать кружку слегка дрожащей рукой.       — Да. Сдвинь бинты с моих губ. Кажется, я обезвожен… — Леви не хотел говорить, что не ел уже несколько дней, а воды хлебнул лишь когда в пруду тонул после взрыва.       — Хорошо, родной. Ему нужно поесть. Скажи, ты не ел? Я чувствую, — сказал Эрвин, сдвигая бинты, и приподняв голову любимого, поднёс кружку с водой, помогая пить.       Леви пил воду так жадно, что кружка опустела уже через полминуты. Пальцы всё ещё сжимали кусок мыла.       — Не ел. При обезьяне не рискнул, есть, и пить, это плохо закончилось, в итоге. Вино оказалось отравлено, и товарищи обратились в титанов. Пришлось всех убить, — взгляд Аккермана померк.       — Ох, милый… Это ужасно, — вполголоса произнёс Эрвин. Решив помочь Леви, он аккуратно усадил его, и налил воды в кружку, чтобы помочь помыть руки. Очевидно, любимый хотел этого, и Смит вылил немного воды, чтобы нормально намылить ладони.       Чувствуя, как мыльная пена приятно ласкает кожу, Леви прикрыл глаз, и расслабился. Когда с мытьём рук было закончено, мужчина отдал мыло Жану.       — Спасибо тебе.       — Мы побережём мыло для вас, оно вам необходимо, — сказал Жан.       Леви прислонился головой к плечу Эрвина.       — И тебе спасибо, Эрвин. Я счастлив, что ты жив. Знай, в этот раз буду жить ровно до тех пор, пока жив ты. Большего не проси.       — Что, прям ничего нельзя попросить? — спросил Эрвин, с удивлением глянув на Леви, и крепко прижал его к себе, мысленно боясь сделать хоть на мгновение больно после пережитой травмы.       — Капитан Леви, перед вами тут кое-кто хочет извиниться, — сказал Армин, взглянув на Энни, которой пытался дать толчок. Может быть, сейчас подходящий момент. Иначе, когда ещё?       Леви вопросительно взглянул на Армина, а затем увидел за его спиной Энни, а за ней уже стоял Райнер. Изначально блондин не знал что сказать, но теперь тоже набрался смелости. Первой решилась Энни. Она опустилась на траву возле капитана, и произнесла:       — Я причинила вам слишком много боли, убила всех тех, кто был вам дорог. Моя вина чудовищно огромна, думаю, и прощения мне нет, но я всё равно прошу простить меня. Мы с вами были по разную сторону фронта, и я просто делала то, что сделал бы любой патриот. Хотя… Я теперь сомневаюсь, что вообще была патриотом. Марли всегда была мерзкой для меня, ведь приходилось терпеть нападки общества, а вместе с тем и нападки отца. Отец у меня жёсткий, дрессировал, выбивал из меня последний воздух. И знаете, капитан, я была счастлива, когда смогла одолеть его в рукопашке и травмировать его ноги. Кажется, я смогла отомстить ему за все свои страдания… Ох, я увлеклась, видимо время, проведённое в камне, сказалось. Когда я убивала невиновных, я думала лишь о себе. Хотела показать этим, что чего-то стою, и что я действительно воин. Желание чего-то достичь, когда все вокруг считают тебя отбросом — это чувство побуждало меня убивать. Простите, капитан Леви.       От услышанного Аккерман так и замер, ведь в действиях Энни он видел себя юного, когда Кенни только-только бросил на произвол судьбы, когда это самое удовольствие от насилия над прожженными пьяницами буквально окрыляло, и давало надежду.       — Энни. Ты молодец, что смогла решиться всё высказать и попросить прощения. Нам больше нет смысла враждовать, особенно, в сложившейся ситуации, — ответил Эрвин, ладонью проводя по затылку девушки. Ощущение, что остальные ребята, также родные дети ему, как Армин, и это чувство теплится в груди. Смит приобнял Леонхарт, плавно отпуская из объятий. — Мы все вместе и теперь так будет всегда.       — Как в старые добрые, — сказал Армин в тот момент, когда подошёл к Жану, присаживаясь рядом с ним на землю, прильнув головой к плечу Кирштайна.       Леви смотрел на молодёжь немного удивлённо.       — Армин, ты с Жаном встречаешься что ли?       — Что? Т-так заметно? — смущённо спросил Армин, раскрасневшись от вопроса Леви, и прикрыл лицо ладонями.       — Конкретно сейчас — да. Эй, Эрвин, скоро дедом станешь, — Аккерман усмехнулся.       Пока все отвлеклись, Райнер забеспокоился ещё больше. Причин для получения прощения у него не было, ведь с самого начала он был патриотом Марли. Но тянуть кота за хвост было уже нельзя, поэтому блондин заговорил:       — Я прощения не заслуживаю, но прошу. С самого детства я был патриотом своей страны, и хотел, чтобы мою семью уважали. Я вредил вам осмысленно, подстрекал к этому остальных, и до недавних пор не сожалел. Только вот вы все смогли раскрыть мне глаза на происходящее, и теперь я чувствую себя врагом Парадиза. Эрвин, особенно мне стыдно перед вами, ведь вы верили в меня, а я был предателем. Леви, признаюсь, в тайне я хотел вас устранить, ведь вы очень мешали нашим планам, но пришлось отступить, когда Энни попала в ваши руки. Мне жаль, что изначально я был не на той стороне.       — Мой мальчик такой взрослый, — сказал Эрвин, утирая слезу с щеки и шмыгнул в рукав одежды. Армин от реакции папы удивлённо посмотрел на него, всячески утешая словами, и подошёл к нему, чтобы обнять.       Когда Райнер говорил, взоры присутствующих были обращены на него. Эрвин поджал губы, опустив взгляд в тот момент, когда Райнер сказал, что ему стыдно перед Смитом. Странное чувство было в груди от воспоминаний из прошлого, но сейчас всё это было позади. Командующий кивнул в знак того, что прощает Райнера и не держит зла или обиды.       — Мы все патриоты своей родины, буду честен. И быть на стороне родных земель нормально вполне, — произнёс Эрвин, обняв за плечо подсевшего к нему Армина, не оставив и Леви без внимания.       — Твои мотивы ясны. Я прощаю, — тихо произнёс Леви.       Конни открыл консерву с тушёнкой, и протянул капитану вместе с вилкой. Леви начал медленно есть, он не ел так давно, что эта еда казалась чем-то райским.       — Спасибо за прощение.       Райнер уткнулся в свою порцию, боясь поднимать взгляд.       — Кушай, родной, набирайся сил. Жан, Армин хорошо кушает? Я всё же переживаю, хоть он и взрослый, — сказал Эрвин, обратившись к Кирштайну с неловкой улыбкой на лице. Мужчина подложил ещё веток в костёр, дабы тот не успел прогореть.       — Пока ещё не за двоих, — пошутила Саша, тоже схватив одну консерву, и приступила к поеданию.       — В плане питания Армин адекватный, — с улыбкой произнёс Жан.       Леви осилил только половину консервы, отложив банку в сторону.       — Больше не могу. Эрвин, отнеси меня обратно в спальник, меня снова лихорадит, — попросил Леви.       — Хорошо, милый. Мне посидеть с тобой, пока не уснёшь? — спросил Эрвин, поднимая любимого на руки, и переложил в спальник, укрыв одеялом. Смит присел рядом с Аккерманом, коснувшись его лба ладонью. — Ребята, подайте кто-нибудь чаю, пожалуйста.       — Командующий! У нас остались лекарства! Давайте снизим температуру капитану, у меня есть таблетки! — отозвалась Саша.       — Неужели, мне станет лучше… — прошептал Леви, прикрыв глаз, — Эрви, побудь со мной.       — Побуду. Спасибо, Саша, — поблагодарил вскоре Эрвин Сашу, приняв таблетку от жара. Сунув пилюлю в рот Леви, мужчина налил воды в кружку и помог ему запить, аккуратно устраивая его голову на спальнике. — Поспи, родной. Во сне организм быстрее борется.       — Не уходи, прошу, не оставляй меня, — Леви легонько коснулся пальцами щеки любимого.       — Я с тобой, я тут… Родной, отдохни, — сказал Эрвин, обеими ладонями обхватив ладошку Леви, и коснулся той губами. Вспоминая колыбельную папы из детства, Смит стал напевать ту, слегка покачиваясь в такт словам.       — Не знал, что ты умеешь петь. Хоть мне и больно, но от твоего голоса так хорошо…       Тело Леви расслабилось, глаз закрылся, дыхание постепенно становилось спокойным. Аккерман слушал Эрвина, и проваливался в сон.       Эрвин продолжал петь и гладить Леви до момента, пока он не стал засыпать. И даже когда любимый заснул, мужчина продолжил сидеть рядом, смотря на умиротворённое лицо, улыбаясь вовсю.       Разведчики ещё какое-то время общались у костра, но ближе к полуночи стали ложиться спать, организовав ежечасную смену караула. Эрвин тоже участвовал в этом дежурстве, но Леви будить не позволил. Ребята и сами отнеслись с пониманием, поэтому старались не шуметь, дабы не потревожить сон больного.       Утром Леви проснулся самым последним, что было для него впервые. Брюнет с тихим зевком потянулся, напоминая крохотного котёнка       — Проснулся, мой котёнок, — с умилением произнёс Эрвин, приложив сложенные ладони к щекам, не сдержав широкой улыбки. Ребята следом подтянулись к Смиту и также смотрели на Леви, окружив его с каждой стороны, а Жан и вовсе нависал над ним, опираясь руками на колени.       — Утро доброе, капитан, — сказал Армин, хихикнув с прикрытым ртом ладонью.       Только вот Леви теперь глядел на них, словно офигевший от жизни кот. Мужчина натянул одеяло до носа, и всматривался в каждого единственным уцелевшим глазом.       — Чего обступили меня, словно диковинную зверушку? Калеку не видели? — защитная реакция Леви на все события — ворчание.       — Вы что, капитан?! — воскликнула Саша, подпрыгнув на месте, и взмахнула руками, не сдержав смеха. — Вы так мило просыпались, потянулись, как маленький котёночек.       — Прости, родной, но я согласен с Сашей. Ты очень милый, мне аж хотелось тебя затискать, — сказал Эрвин, ухмыльнувшись, и присел рядом с Леви, чмокнув его в макушку.       Леви опешил ещё больше, и глядел на любимого с некоторым подозрением. Но от нежного поцелуя, пелена злобной подозрительности спала, и омега спросил:       — Почему не разбудили меня? И да, куда мы двинемся теперь? А ещё… Где вы очкастую посеяли? Мне вчера было так хреново, что я ничего из этого у вас не спросил.       — Увы, Ханджи осталась биться с врагом, давая нам возможность слинять, — Жан тяжело вздохнул.       А вот Райнер, Энни и Эрвин внезапно насторожились. Титанья сила подсказывала им, что в пятистах метрах от них идёт шифтер, только вот непонятно какой.       — Если это Зик, то дела будут плохи. Он очень силён, ведь может созывать войска титанов, — Райнер нахмурился.       — Если это он, то я обращусь в женскую особь, заброшу вас всех на себя, капитана возьму в руку, и убежим. Враг останется на вас, — Энни указала на Эрвина и Райнера.       — Согласен. Ты быстрее всех убежишь. Увы, Эрвин как титан неповоротлив, да и я из-за брони торможу иногда, — Райнер тяжело вздохнул.       — Тебе нужно восстановиться, потому и не стали будить, — ответил Эрвин. Чутьё его не подводило, и от того, что это мог быть титан, внутри всё напряглось, а густые брови опустились к переносице. Смит поднялся на ноги, всматриваясь в чащу леса, откуда доносился шорох и треск веток, что лежали на земле. Мужчина держал руку на поясе, готовясь достать нож, которым пользовался для обращения в титана. Шум становился ближе и командующий взял за рукоять, наполовину вынимая кинжал.       Увиденное в следующее мгновение, поразило до глубины души. На поляне возник титан перевозчик с несколькими людьми на себе, среди которых мужчина разглядел Ханджи, широко раскрыв глаза. Такое появление очевидно было неожиданно, хотя в принципе, в духе Зое.       — Здарова, народ! О, Эрвин! Я таки думала, что Пик обманула меня, и ты всё-таки съеден! — крикнула Ханджи, помахав рукой.       Учёная ещё не успела увидеть Леви, ведь молодёжь из 104-го закрыла его своими спинами. Ханджи со всего маху спрыгнула с титана, сделав что-то похожее на сальто.       — Э-ге-гей! Как же я скучала, Эрвин! — шатенка с разбегу кинулась в объятия к Смиту. — Представить себе не можешь, как мне сложно быть командующей! Я устала!!! Хочу наукой заниматься, а тут сразу ворох бумаг, которые терпеть не могу! — запричитала Зое.       — Здравствуй… Не постыжусь этого, я охренел от жизни, — сказал Эрвин, тут же раскидывая руки, чтобы поймать Ханджи в объятья. Смит крепко обнял её в ответ, покружив один раз на месте, и отпустил на землю. Смит соскучился не меньше, и это было видно по его действиям и огоньку радости в глазах. — Теперь я займу прежний пост, а ты можешь заниматься наукой.       — Мы не одни, кстати, — сказала Микаса, взглянув на ребят, чтобы они расступились, и Ханджи могла увидеть Леви.       — Только аккуратно, — предупредил Армин, пока Ханджи не накинулась и на него с объятьями.       Ханджи вмиг помрачнела, её губы дрогнули.       — Коротыш… Что же с тобой произошло? Это не может быть правдой, — пролепетала она.       — Теперь мы оба калеки, трехглазая, только, в отличие от тебя, я одноглазый, без пальцев, и нога травмирована. По ощущениям ещё сломано ребро, но терпимо, — сказал Леви.       Ханджи опустилась на траву и осторожно обняла.       — Леви…       — Ханджи… Не плачь только, ладно? — попросил шёпотом Эрвин, подойдя к ней со спины. Хоть и просил её не расстраиваться до слёз, но сам едва сдерживался, ощутив в носу лёгкое щипание. Смит встал рядом с Зое на колени, обнимая Леви с другой стороны. Молодёжь им в этот момент решила не мешать, и стояли в стороне.       — Что произошло с капитаном? — осторожно поинтересовался Фалько, подойдя к старшим ребятам.       — Зик устроил ловушку. Сначала отравил всех вином и обратил в титанов, затем Леви пришлось с ними сражаться, а когда капитан уже прижал эту мартышку и направил грозовое копьё, Зик обратился, и произошёл взрыв, — объяснил новоприбывшим Жан.       — Как я понимаю, вы теперь на нашей стороне? — спросил Конни.       Райнер подбежал к Габи и Фалько, и стал осматривать их на предметы ранения.       — Как вы? Целы? — забеспокоился блондин.       — На вашей, — ответил Фалько, неловко отводя взгляд, и сел на бревно, кинув взгляд на гору пепла от хвороста.       — Да, всё, хорошо! Не беспокойся так, — ответила Габи, крепко обнимая Райнера, что растянулось на несколько секунд. Девочка сама безмерно переживала за него, но вида не подавала, дабы Райнер больше не начал беспокоиться. — Ты сам как?       — Я цел. Знаешь, мы заблуждались, элдийцы не демоны, всё это время демонами были мы. Я это понял, когда ребята, Эрвин, и Леви приняли нас с Энни обратно. Они простили нас, хоть мы и не заслуживаем прощения. А что всегда делали мы? Губили себе подобных, потому что правительство уверило нас в том, что мы отродья, и наши жизни ничего не стоят. Теперь мы положим конец этой чертовщине! Я буду стоять на стороне Парадиза до самого конца! — произнес Райнер, снова обняв Габи.       — Райнер! Раздавишь, — сдавленно рассмеявшись, ответила Габи, и вновь обняла брата, положив ладони тому на лопатки. Девочка была согласна с ним, осознавая ровно то же самое, что и Райнер. Его слова были правдивы и чтобы поспорить, нужно быть крайне упёртым. Шатенка отошла от блондина, взглянув на всех элдийцев. — Я тоже должна попросить прощение. Я была уверена, что все люди на острове Парадиз дьяволы. Фалько изначально считал иначе, а я была слепа… Простите!       Браун упала на колени в порыве эмоций, не сдерживая их от слова «совсем» сейчас.       — Вам просто промывало мозг правительство, тут уж ничего не попишешь, — произнёс Леви.       — Пик, что-то ты совсем застеснялась. Поприветствуй своих новых товарищей, — Ханджи отстранилась от Леви, и развернулась к титану-перевозчику.       — Тут безопасно, можешь вылезать из титана, — произнесла Энни.       — Мы не кусаемся, — сказала Саша, хитро улыбнувшись, и под шумок утащила малышню за руки, дабы поболтать с ними. Кажется, теперь её точно не оторвать.       — Приятно познакомиться, — первым произнёс Армин. Юноша с одной стороны был рад, но с другой мозг ещё не принимал то, что они породнились с теми, кто до этого был их противниками.       От титана начал исходить пар, а после, Пик отсоединилась от своего титана, и неуклюже вывалилась из него. Разведчики впервые увидели перевозчика в человеческом обличии. Тёмные вьющиеся волосы чуть прикрывали лицо девушки, но даже в таком ракурсе она выглядела прекрасно, а когда подняла голову, то юные разведчики замерли. Пик улыбнулась такой реакции, склонила голову на бок, а затем, в привычной манере, поползла вперёд.       — Меня зовут Пик, я титан-перевозчик. Приятно познакомиться! Увы, я не могу сразу ходить, когда вылезаю из титана, так что, не удивляйтесь, — произнесла брюнетка.       Ребята поочерёдно представились, Пик очень быстро стала душой компании. Завязалась беседа о том, как они вообще пересеклись с Ханджи. Однако, всё это время, Пик ощущала на себе взгляд Микасы.       — Если у тебя есть вопрос, то спроси. Мне немного неловко от твоего взгляда, — призналась Пик.       Микаса немного расслабилась, и уже не сверлила девушку взглядом.       — Скажи, ты видела Эрена?       — Оу, ну я слышала о нём, видела его с Зиком пару раз, но на передовой его не было, — ответила Пик.       — Ясно, — Микаса опустила голову, мысли о дорогом сердцу человеке не покидали девушку.       — Микаса… — произнёс Армин, подсаживаясь к подруге, и положил обе ладони на плечи, аккуратно прижимая к груди. Оставить подругу в грусти, юноша не мог, а потому сидел рядом, ладонью поглаживая по спине. Блондин утешал девушку словам поддержки.       — Пик, хочешь чаю? — предложил Эрвин, взглянув на девушку с лёгкой улыбкой, скрывая этим печаль в глазах от того, что так всё сложилось, и что предстоит долгое сражение. Смит словно ощущал это, и внутри было тревожно от мыслей. На согласие Фингер, мужчина подал ей кружку напитка, что остался с вчера и был тёплым, но пить вполне можно.       Пик поблагодарила Эрвина, и стала не спеша попивать чай. Леви почувствовал тревогу на сердце своего альфы, и подвинулся ближе.       — Эрвин, в финальном сражении я пойду вместе с тобой. Мы победим Эрена, Зика, марлийцев. Я буду бороться за свободу эльдийцев вместе с тобой.       — Сейчас чувствую себя, как тогда, когда ты угрожал мне сломать ноги, лишь бы я остался… Я не хочу позволить тебе сражаться, — сказал Эрвин, склонив голову. Смит провёл ладонью по лицу, тяжело вздыхая, — Побереги себя, родной.       — Если меня не будет рядом, с тобой случится чертовщина. Ты потерял руку, когда меня не было рядом. Умер, когда меня не было рядом, — Леви обнял себя за плечи, голову опустил.       — Тогда я буду постоянно рядом и оберегать себя, — сказал Эрвин, отодвигая в сторону бинт, и чмокнул Леви в губы, так желая поцеловать, но боялся травмировать свежие швы. Смит хотел, чтобы всё закончилось, и все они жили счастливо, не боясь за близких людей.       — Нет. Меня не нужно оберегать. Это моя работа, быть твоим телохранителем, — Леви обнял Эрвина, но стоило ему надавить на ребро, как из лёгких будто выбило воздух, а с губ сорвался стон. Капитан отстранился от Эрвина, Микаса помогла ему лечь.       — Если мы что-то не предпримем, капитан Леви не доживёт до сражения, — произнесла Энни.       — Мы можем обратиться к Адзумабито. Капитану надо помочь, я готова пожертвовать собой, как пожертвовала Хистория, и стать принцессой азиатов, — тихо произнесла Микаса.       — Микаса… Ты в этом уверена? — спросил Армин, мельком наблюдая за тем, как Эрвин сидел рядом с Леви, не сводя с него взгляда. В глазах Арлерта читался испуг от неожиданной новости, что Аккерман хотела пожертвовать собой. — Микаса, не слишком серьёзный шаг?       — Капитану нужна помощь. Энни права, если будем бездействовать, он умрёт, — Микаса опустила голову.       — Мы можем обойтись малой кровью. Командующий умеет торговаться с людьми. Думаю, он сможет предложить Азумабито взамен что-то другое, — задумчиво произнёс Жан.       — Что-нибудь придумаю. Милый, давай, умоемся? — спросил Эрвин, обращаясь к Леви. Снимая с него старые бинты, которые уже пора было сменить, Смит налил воды в кружку и смочив ей ладонь, помогал любимому умыться, после чего вытер его лицо чистым небольшим полотенцем и поменял повязку.       Ханджи увлекла молодых за собой, поняв, что мужьям надо побыть наедине. Леви был благодарен ей за это.       — Эрвин, я ужасен? Я до сих пор не видел своего отражения.       — Забери эти слова назад. Несмотря на шрамы, ты всегда останешься прекрасным для меня, родной, — сказал Эрвин, аккуратно обнимая Леви, и поглаживая ладонями по спине. — Ты сделал мою жизнь лучше. Подарил смысл. Дал знать, что я не одинок. Я никогда тебя не оставлю.       — Не оставишь, даже если на меня не встанет? Хочу, чтобы мы пережили битву, победили, и ты меня трахнул. Только, боюсь, чтобы не спугнуть эрекцию, мне придется надеть маску.       — Вот ещё. Если не буду видеть тебя, то точно не встанет. Ты прекрасен, словно принц и утончённый, словно фарфоровая кукла. Моя куколка, — прошептал Эрвин, поцеловав Леви в шею, оставляя лёгкий след.       — Эрвин, мне неловко тебя просить… Но никого другого я об этом точно не попрошу, — Леви опустил голову, и весь сжался, словно птенчик.       — Проси, родной. Тебе не должно быть неловко, мы же пара, — сказал Эрвин и внимательно уставился на Леви в ожидании ответа от него.       — Тут речка неподалёку проходит. Помоги мне помыться. Мне тошно от самого себя уже. Скоро хуже очкастой буду пахнуть, и стану таким же грязным. Нет, не могу об этом думать.       — Хорошо, пойдём. Сейчас, держи, — сказал Эрвин, передавая Леви в руки кусок мыла и полотенце. Смит дал Аккерману самое лёгкое, а его взял на руки, направляясь к реке поблизости. Берег был заросший, но они прошли через тропинку между высокими кустами, и вышли к воде. Помогая любимому раздеться, повесив одежду на толстую ветку дерева, и повёл к реке, придерживая под руки. Блондин заранее разулся и закатал штаны, чтобы не намочить.       Набирая воду в руки, Эрвин тщательно смочил тело Леви водой и растерев мыло в ладонях, стал растирать пену, помогая таким же образом смывать. Смит не противился и тому, что помог любимому вымыть половой орган и между ягодиц, тщательно смывая пену водой.       — Эрвин, я стану сильнее. Не могу позволить, чтобы ты и в следующий раз так меня мыл. Обратно я пойду сам. Не поднимай, если упаду, я должен сам дойти. Возможно, и не придётся просить помощи у азиат, буду стараться сверх своих сил, — Леви был настроен решительно.       — Не вижу ничего плохого, чтобы тебя помыть. У тебя ребро ещё нескоро заживёт, не нужно рисковать, — сказал Эрвин настойчиво, выходя из воды, и принёс Леви полотенце с его одеждой, которая ещё была чистой. Мужчина помог любимому одеться и чтобы тот не пачкал ноги, снова донёс на руках до их месторасположения, усадив на спальник.       После купания в прохладной воде, Леви поспешил завернуться в одеяло. Только теперь он вновь напоминал злую птичку, которая пытается клюнуть ястреба, но ничего не получается.       — Эрвин, я всё равно поднимусь, и буду сам ходить. Согреюсь, и пойду!       — Пойдёт он. Кашу ешь, говорю, маленький мой, — ответил Эрвин, отсаживаясь подальше, и пытался смеяться сквозь ладонь, которой закрывал рот. Смит с огоньком в глазах наблюдал за своей птичкой, не выдержав, и лёг перед ним, устроив аккуратно голову на коленях.       — Доиграешься, Смит, — Леви осторожно убрал голову Эрвина со своих коленей, выполз из спальника, и начал натягивать сапоги.       — Столкнули котяру, — буркнул Эрвин, надув и без того пухлые губы, оставшиеся такими со времён, когда он сам был кадетом. Смит принял сидячее положение, начиная ластиться к Леви — Мой маленький воробушек.       — Возьму, и улечу! — натянув второй сапог, Леви поднялся, и медленно побрёл вперёд. Увидев возле дерева длинную палку, Леви с кряхтением нагнулся, и подобрал её, ребро отзывалось болью, но Леви терпел. Заняв боевую стойку, Аккерман стал тренировать выпады, пытаясь вернуть прежнюю скорость.       — Леви! Куда погнал… Ты что? Тебе нельзя вставать, — переживая за мужа, запричитал Эрвин, поднимаясь следом за Леви. Он взял его под руку, смерив строгим взглядом. Мужчина перешёл на шёпот. — Сейчас затрахаю кое-кого непослушного.       — Не осмелишься, — зашипел Леви. Брюнет ловко крутанулся, высвободился из хватки Эрвина, а затем стукнул любимого палкой по жопе. — Я тебя сделаю даже будучи калекой, Смит.       — Ай. Не бей меня по моей нежной попе, — сказал Эрвин, в шутку насупившись, и подошёл к Леви. Смит прижал Аккермана к себе за талию, не давая уйти. Наклонившись к шее, мужчина оставил след на коже любимого, руками плавно опускаясь к его бёдрам.       — Пусти по-хорошему, Эрвин. Иначе нападу! — пригрозил Леви, — И да, ты меня не накажешь за моё поведение. И не трахнешь при свидетелях.       — Могу сделать это не при свидетелях, — прошептал Эрвин на ушко Леви, игриво куснув его за мочку, и погладил по ягодице. — Скучаешь по моему большому члену?       — Скучаю, и очень хочу его. А ещё хочу, чтобы ты меня наказал за непокорность как раньше. Но, наказания мне невидать, сейчас щекотать меня не желательно. Однако, пощипать меня за задницу точно можешь.       — Как бы на нас пальцем у виска не покрутили. Подумают, совсем деды развратились, — ответил Эрвин, рассмеявшись, и положил обе ладони на ягодицы Леви, оглаживая те и сжимая руками.       Леви застонал от удовольствия, от одного этого действия, в штанах потяжелело, эрекция тут же дала о себе знать.       — Пусть говорят. Деды не насытились друг другом. Ах, как же не хватает масла, чтобы ты меня промазал везде, а затем пощипывал, и трахал.       — Чёрт, Леви… Не могу держаться от одних лишь твоих стонов. Спрячемся? — спросил Эрвин, слегка приподнятой ногой коснувшись паха Леви, шлёпнув того размашисто по ягодице. У Смита аж голова пошла кругом от того, как сильно он хотел любимого сейчас.       — Ах… Можем недалеко от реки уединиться. Порви меня сегодня, командующий, чтобы я молил о пощаде. Хотя, вряд ли у тебя это получится, — Леви ехидно ухмыльнулся.       — Ты бросаешь мне вызов? — спросил Эрвин, усмехнувшись. Смит подхватил мужа на руки, и понёс к реке, где они могли уединиться в кое веки, под деревом. Мужчина опустил любимого на землю, одной рукой аккуратно прижав к стволу дерева. Командующий целовал шею Леви, расстёгивая рубашку на нём, и касался губами пресса, лаская соски пальцами и языком, опускаясь постепенно ниже. Мгновение, и блондин стоял на коленях. Руками он расстегнул ширинку, приспуская штаны, и языком провёл по всей длине пениса, начиная плавно вбирать в рот, лаская плоть и головку.       — Ах! Эрвин… Неужели, это все, правда? Я впервые готов молиться, чтобы это не оказалось сном! — воскликнул Леви сквозь стон.       С тех пор как произошла разлука, Леви ни разу себя не удовлетворял, и теперь все ощущения были как в первый раз. Брюнет растворялся в них, готов был растечься сладким чаем на губах.       — Мгм, — кивнул Эрвин, ладонями держась за бёдра Леви, тем самым продолжая двигать головой и ускоряя темп, чтобы доставить любимому больше удовольствия. Смит и сам уже начинал ощущать давление в брюках, но продолжил ублажать Аккермана до момента, пока тот не кончит.       Леви стал сам толкаться в рот Эрвина, представляя его бездонной пропастью, которую он так любит.       — Твои губы, ах, такие мягкие… Вместе с твоим языком делают очень приятно. Эрвин, мы обязаны выжить, ведь я так хочу подарить тебе счастье, хоть и не представляю, как это сделать.       — Я буду счастлив, если мы станем семьёй. Больше мне ничего не нужно для счастья, — ответил Эрвин, на мгновение вынув член изо рта. Контраст на фоне тёплого рта Смита и холодного воздуха, создавал невероятные ощущения. Мужчина стал ласкать член ладонью, языком касаясь головки и посасывая ту губами.       Леви от переизбытка эмоций аж всхлипнул. С одной стороны было непередаваемое удовольствие, а с другой он ощущал себя покалеченного.       — Эрвин, а если мне до самой смерти будет тяжело ходить? Ты не променяешь меня на другого омегу? На молодого, красивого, здорового…       — Ты всегда будешь для меня моим. Самым красивым, прекрасным омегой. Ты мой муж, и я хочу стареть вместе с тобой, — сказал Эрвин, смерив Леви серьёзным взглядом. Не позволяя ему больше говорить, Смит вновь взял член Аккермана в рот, только на этот раз более резко, активнее работая ротиком.       — «Никогда не думал, что обрету такое счастье. Ох, мой Эрвин!»       Маленькая бледная ладонь спустилась ниже, к пульсирующему отверстию, из которого уже сочилась природная смазка.       — Прошу, войди в меня… Выеби так, чтобы я не смог даже стонать. Возьми меня до одури! Я весь твой, Эрвин.       — Не смею ослушаться, — произнёс Эрвин, большим пальцем проводя по губе. Смит встал на ноги, разворачивая Аккермана к дереву. Ладонью обхватив осторожно его шею со спины, командующий расстегнул ширинку брюк, вынимая крепкий пенис, всей длиной которого прошёлся между ягодиц любимого, собирая смазку и только так позволив себе войти. Мужчина стал сразу же ускоренно двигать бёдрами, с каждым толчком грубее трахал мужа и шлёпал того по ягодицам. Альфа не сдерживал стонов.       Леви же от непривычки вскрикивал от интенсивности заходов. За несколько лет омега сузился до девственных размеров, и теперь массивный член Эрвина буквально выбивал из лёгких воздух. Леви прокричал имя любимого, но с новым толчком по телу разнеслась боль. Ноги омеги подогнулись, опорой служили дерево, да крепкие руки альфы. Состояние эйфории резко накрыла темнота, она была чёрной повязкой, что легла Леви на глаза.       — Эрвин… — как только с губ слетело родное имя, Леви перестал сразу чувствовать боль, радость, возбуждение, даже своё тело, и свой разум.       — Да, родной? — спросил Эрвин, немного замедлив темп, ибо запереживал, что сделал Леви больно. В этот раз Смит двигался плавно, обеими ладонями придерживая любимого за бёдра, чтобы тот не рухнул на землю.       Только вот Леви не смог уже ответить. Сейчас он напоминал шарнирную фарфоровую куклу, с которой можно делать что захочешь. Маленькое, но крепкое тело оставалось неподвижным, руки и ноги расслабились.       — Нгх… Я кончаю, — произнёс Эрвин, сжав зубы. Смит успел вытащить до момента, как семя выплеснуло из головки, кончая на ягодицы Аккермана. Командующий тяжело дышал, восстанавливая сбитое дыхание, и наблюдал за плавно стекающим семенем.       Первое что насторожило, так это то, что после окончания не было слышно стонов со стороны любимого омеги, вторым сигнальным звоночком послужило то, что он не говорил никаких приятных слов после занятия любовью, и третий звоночек — падающее тело, потерявшее опору, стоило только Эрвину ослабить хватку. Леви падал спиной вниз, и блондин чудом успел его поймать, а когда поймал, увидел, что глаза закрыты, дыхание чувствовалось еле-еле.       — Милый… Милый! — обеспокоенно произнёс Эрвин, крепко держа Леви на руках. Придерживая одной рукой, второй Смит застёгивал пуговицы рубашки, а затем натянул штаны. Такое состояние любимого пугало не на шутку, и наконец одев мужа, мужчина принёс его обратно, уложив в спальник, и приложил ладонь к лицу, чтобы убедиться в отсутствии жара. — Ребята, помогите!       На крик командующего сбежалась вся честная компания, во главе с Ханджи. До возвращения супругов, она вещала ребятам из 104 о своих приключениях, встрече с Пик и детьми, а потом о заключении союза, как раз на этой части и послышался душераздирающий, полный отчаяния крик командора. Ханджи прибежала быстрее всех, рухнула на колени, и первым делом прощупала у Леви пульс.       — Живой, это уже радует, значит, не всё потеряно, — Ханджи прикоснулась к мокрому лбу капитана. — Температуры либо нет, либо чуть повышена. Градусника нет, увы. Я постараюсь привести его в чувства, но скажу сразу: на своих двух он дальше не пойдёт, поэтому, Эрвин, иди собирай увесистые ветви для носилок. Инструменты, верёвка и прочее, есть у меня.       — Хорошо, — сказал Эрвин, направляясь в сторону леса за поиском веток. Армин упрямо побежал за отцом, чтобы помочь ему принести веток.       — Нам нужно скорее добраться до Азумабито, — произнесла Саша, краем влажного полотенца смачивая лоб Леви, чтобы хоть немного привести в чувства.       Через некоторое время вернулись Эрвин с Армином, принося несколько больших, толстых веток, чтобы можно было соорудить носилку.       Райнер первым напросился помочь в сборке импровизированных носилок. Будучи сильным и опытным в этом деле, Браун быстро соорудил носилки без помощи командующего. Жан плотно зафиксировал к носилкам спальник, в который потом уложили Леви. А вот Ханджи, порывшись в походном рюкзаке, извлекла маленький пузырёк и вату. Даже от пары капель, Саша с Конни отошли подальше, ведь запах был невыносим. Шатенка смазала омеге виски, а затем провела ваткой под носом. Тонкие бровки чуть сдвинулись, веки задрожали, а затем Леви открыл сначала здоровый глаз, затем невидящий.       — Очнулся, — обнадёжила разведчиков Ханджи. — Коротыш, ты как? Что с тобой приключилось?       — Не помню, — тихо проговорил он.       — Родной… — Эрвин тут же нарисовался около Леви, нависая над ним, а брови его опустились по обе стороны от того, как он был напуган, что любимый так резко потерял сознание. — Как ты, котёнок?       — Кажется, я всё-таки не справлюсь, Эрвин. Недооценил своё состояние.       Саша протянула Ханджи флягу, женщина откупорила её, и прислонила к губам Леви, второй рукой придерживая его за голову. Леви пил медленно, почти с наслаждением. Микаса прикусила губу, ногти впились в кожу: она переживала за капитана, и теперь решительно настроилась ему помочь.       — В путь. Пик, помоги нам как можно быстрее добраться до Азумабито.       — Вас так много, но, думаю, я смогу вас разместить. Но Леви я возьму в пасть, — произнесла Пик.       — А он не побрезгует, а? — спросила Саша, настороженно глянув на Пик, а затем на Леви, задумавшись над тем, как это будет выглядеть.       — Ничего. Доберёмся как-нибудь. Самое главное сейчас добраться до Азумабито, — сказал Эрвин, взглянув на всех ребят, ладонью проводя по лицу. — Леви, даже если ты восстановишься до битвы, я не позволю тебе сражаться.       — Эрвин, нет, я постараюсь подняться, вновь стану твоим сторожевым псом, — Леви протянул руку к лицу мужа.       — Кто за то, чтобы привязать Леви к кровати, когда будем на месте, и не пустить в бой? Поднимите руки, — произнёс Жан, поднимая руку.       — Я за, — сказал Эрвин, поднимая руку, после чего его примеру последовали и остальные ребята, поднимая руки, а кто-то поднял даже и по две, чтобы Леви уж точно остался и не посмел сражаться.       — Списали меня со счётов, — Леви огорчился от увиденного.       — Леви, в твоём состоянии тебе долго восстанавливаться придётся, особенно сломанное ребро и травмированная нога. Почему-то мне кажется, что у тебя сустав накрываться начал, и ходить тебе с тростью, — произнесла Ханджи.       — Если не хуже… Ханджи, до коляски не дойдёт? — осторожно спросил Эрвин, боясь, что Леви будет переживать от услышанного, но уточнить было необходимо. Смит и сам был обеспокоен, не скрывая этого внешне.       — Всякое возможно. Если он натворит глупостей, то твои опасения сбудутся, — почти шёпотом ответила Ханджи.       — Понятно… — ответил Эрвин поникшим голосом, склонив голову. Смит посмотрел в глаза Леви. — Нам пора отправляться.       Хоть Пик и спешила на временную базу, где располагались азиаты, добраться до места назначения удалось лишь через 5 часов. Завидев на расстоянии часовых, титан-перевозчик юркнул за дерево.       — Все слезайте, дальше идём пешком. Не стоит пугать народ, — сказала Пик.       Пасть перевозчика открылась, внутрь на УПМ залетели Жан с Ханджи и, подхватив Леви за носилки, вылетели на землю. Остальные разведчики уже ждали внизу. Аккерман дремал, и даже весьма шумная остановка не разбудила его. Жан жестом подозвал к себе Армина, когда блондин оказался поблизости, то тихо произнёс:       — Капитан настолько без сил, что даже не проснулся.       — С ним точно всё хорошо? — обеспокоенно спросил Армин, наклонившись к Леви, и прислушался к его дыханию. Леви дышал тихо и расслабленно, а значит, всё было более-менее нормально. Арлерт посмотрел в глаза Кирштайна. — Тебе помочь его нести?       — Просто иди рядом со мной, мне так будет спокойнее, — с нотками нежности произнёс Жан.       Когда Пик выбралась из титана, разведчики медленно направились к проходным. Пока они шли, Жан решил задать Армину вопрос:       — Что ты чувствовал, когда твой отец вышел замуж, и Леви стал твоей семьёй?       — Хорошо, — ответил Армин, улыбнувшись с нотками грусти, и шёл рядом с Жаном, не отставая ни на шаг. На вопрос любимого, Арлерт с удивлением обернулся, вскинув брови. Он никогда не задумывался над таким, и не сразу смог дать ответ, задумчиво глядя под ноги. — Я чувствовал первое время то, что мне сложно принять это. Я знал, что отец был в отношениях, но новость о заключении брака, была неожиданностью. Сейчас я уже привык, ведь это жизнь отца и ему решать. Да и Леви мне уже стал также близок.       — «Горжусь тобой», — подумал Эрвин, так желая сказать сыну эти слова, но хотел сделать это наедине. Смит продолжал идти, помогая нести носилки.       — Армин, я думаю, у вас будет хорошая семья, когда всё закончится. Леви принял тебя с самого начала. Давай так: когда битва закончится, мы поженимся, — предложил Жан.       — Да, я думаю, так и будет. И надеюсь, будут ещё дети. Подожди. Мы… С тобой? Боже, Жан, — ответил Армин, заметно повеселев, и не сдерживал широкой улыбки. Юноша встал на цыпочки, успев поцеловать любимого в щёку, несмотря на то, что они не прекращали идти. На радостях Арлерт аж покраснел, не скрывая радостного блеска в глазах.       В этот момент Жан споткнулся, и Леви чуть не слетел с носилок, повезло, что его на такой случай зафиксировали верёвкой. Но капитан не проснулся даже после этого, лишь тихо застонал, повернув голову на бок. Жан готов был провалиться от стыда, но в этот момент они дошли до проходных, стражники напряглись при виде такого количества незнакомцев.       — Кто вы? — спросил стражник.       Микаса вышла вперёд, закатала рукав рубашки, и показала родовую метку.       — Мы к госпоже Азумабито.       Охрана пропустила разведчиков, провожая до покоев посла Хизуру.       — Леви! Господи… Я чуть дважды не сдох, — сказал Эрвин, с облегчением выдохнув, держа ладонь на груди. Смит перепугался неслабо, но сейчас ему стало спокойнее немного. Вскоре они добрались до места назначения, а дальше направились в покои Хизуру.       Первая часть покоев включала в себя рабочий кабинет, сама же Киёми Азумабито ждала гостей, сидя за столом. Однако пропустили к ней только двоих: Эрвина и Микасу.       — Здравствуй, Микаса, приветствую, легендарный командующий Эрвин Смит. Не думала, что смогу увидеть вас вживую, плачевные слухи разлетелись быстро, и их оказалось куда больше. Хорошо, что все они оказались ложными. Итак, какими судьбами пожаловали к нам? — Киёми сложила пальцы обеих рук вместе, и выжидающе посмотрела на гостей. Микаса с некоторой робостью взглянула на Эрвина, предоставляя ему возможность начать разговор.       — Госпожа Азумабито. Мы обращаемся с очень важной просьбой. Леви серьёзно ранен, и ему нужна помощь. Но это не единственное, что мы хотим попросить, — говорил Эрвин спокойно, смотря на Киёми Азумабито. Смит надеялся, что у них получится договориться. — Нам нужна помощь в борьбе с Эреном Йегером.       — Йегеристы ополчили против нас Марли, хоть мы и так были с ними не в самых хороших отношениях. Ситуация сложная, ведь в какой-то степени вы тоже спровоцировали братьев Йегеров. Однако я помогу вам выстоять в решающей битве, и предоставлю лечение Сильнейшему воину человечества, но при условии, — в глазах азиатки промелькнул опасный блеск.       — Каком условии? — поинтересовался Эрвин. Ему не было так важно, какое будет именно условие, лишь бы они могли получить помощь.       — По моим источникам, Леви из рода Аккерман, да ещё и омега. Наша страна хочет получить в качестве козыря хотя бы одного человека вашего рода. Моим условием будет ваш с Леви первенец, Эрвин. Кровь Аккерманов необходимо разбавить хорошим происхождением.       От услышанного, Микаса в ужасе приложила ладонь ко рту. Она слабо представляла, что будет с Леви, когда у него насильно заберут ребёнка.       — Госпожа, я могу родить вам такого ребёнка, но не от командующего.       — М-микаса… — Эрвин вцепился рукой в плечо девушки, шокированный её предложением, но безумно благодарный, что она решилась на такой шаг, не позволив забрать их с Эрвином ребёнка. Мысли были забиты и страхом за любимого человека и тем, от кого Микаса может родить младенца.       — Я отдам ребёнка. Капитан не вынесет этой новости, и уж точно не сможет пережить разлуки с ребёнком, — после сказанного, Микаса прошептала так, что услышал только Эрвин. — Помню тот день, когда его сняли с петли.       — Что ж, я готова пойти на компромисс. Подберу тебе достойных кандидатов, а ты сама выберешь себе мужа.       Микаса прикрыла глаза.       — Я согласна.       — Спасибо, — сказал Эрвин также тихо, чтобы его слова слышала только Микаса. Смит поджал губы, медленно убирая с плеча Аккерман, взглянув на неё. — Я буду благодарен тебе всю жизнь.       Когда все вопросы были обговорены, Киёми подозвала одного из своих помощников, и поручила ему подготовить место в госпитале для Сильнейшего Воина Человечества, а для разведчиков выделить комнаты для ночлега. Эрвин видел, как подоспели другие помощники. Они взялись за носилки, и понесли Леви в госпиталь.       Эрвин спросил, может ли он сейчас побыть с Леви. Когда Смиту разрешили, он обрадовался, сидя перед кроватью любимого, и обеим ладонями держа его за руку. Командующий был спокоен, ведь теперь его дорогому мужу ничего не угрожает и тот восстановится в нормальных условиях. Главное, чтобы он не продолжил настаивать на сражении.       Леви проснулся только через час. Сначала он не понял где находится, почему чистый, одет в незнакомую одежду, и лежит на мягкой постели. Но стоило ему повернуть голову и увидеть капельницу, как всё встало на свои места: они всё-таки добрались до базы азиатов.       — Милый, как ты себя чувствуешь? — спросил Эрвин, поглаживая руку Леви большим пальцем, и смотрел ему в глаза. Смит улыбнулся уголками губ, смотря в лицо любимому. — Оставайся тут, прошу. Не хочу видеть тебя на поле боя…       — Эрвин, отбрось тревогу. Я скоро буду в норме. Кажется, я поспал на год вперёд, так что поправлюсь быстрее, — Леви медленно сел. Почти всё его тело было в бинтах.       — И что? Ребро точно быстро не пройдёт. Я запрещаю, — сказал Эрвин, серьёзным взглядом смотря Леви в глаза, чуть крепче сжав его ладонь. — Не рискуй собой.       — Эрвин, меня мучает мысль, что без моей помощи ты помрёшь там. Я этого не вынесу. Выше моих сил, — Леви попытался высвободить руку, но хватка Эрвина оказалась сильна, словно наручник.       — Ты должен быть тут! Я вернусь обязательно, — говорил Эрвин, плавно отпуская руку любимого. Смит настаивал, чтобы любимый не смел, рисковать и идти сражаться.       — Когда вы выдвигаетесь? — поникшим голосом спросил Леви. Буквально за мгновение он преобразился в уставшего от жизни человека, который постоянно всех теряет.       — Скоро. Тебе необязательно знать, — ответил Эрвин, всяческими способами пытаясь отгородить Леви от сражения. Не хотелось, чтобы вновь пострадал.       Внезапно, Леви резко дёрнулся, катетер слетел с руки. Омега впился пальцами в плечи Эрвина, в единственном уцелевшем взгляде бушевала злость.       — Не списывай меня со счетов. Хоть ты вновь стал командором, я не позволю тебе идти одному.       — А я не могу позволить тебе снова пострадать. Или мне против тебя использовать твои приёмы? Ноги сломать, например, — сказал Эрвин, чётко помня эту фразу Леви, пытаясь сейчас ею же остановить его.       — Ты этого не сделаешь. Я не верю, — Леви всё ещё сдавливал пальцами плечи мужа.       — Тогда мы тебя с Армином привяжем за руки и ноги, — сказал Эрвин, убрав руку Леви с плеча, и положил ему на ногу.       Злость поутихла также быстро, как и возникла. Леви медленно лёг обратно, в глазу застыла слеза, под бинтами не было видно, что омега покусывает уцелевшую часть губы, чтобы отвлечься на другую боль.       — Милый мой… Не смей плакать. Я не умру больше. Я вернусь, и у нас будет семья. Большая и дружная, мы с Армином будем твоей поддержкой и опорой, — говорил Эрвин, обнимая Леви, и гладил его по затылку. — У нас всё будет хорошо.       Леви чувствовал, как мир буквально разрушается. Что-то подсказывало, что без помощи Эрвину будет тяжко, и шансы на выживание снизятся. Раз не получалось вдолбить это напором, значит надо устроить сюрприз.       — Я останусь здесь, — сказал Леви совсем тихо.       — Спасибо, милый… Я очень рад. Береги себя, умоляю, — говорил Эрвин, склонив голову. Смит наклонился, аккуратно укладываясь на ноги Аккермана, и коснулся его ладони, сплетая пальцы.       — Эрвин, такое дело… Я вспылил, и на одеяло уже капает лекарство. Можешь воткнуть мне иголку обратно?       — Попробую, — ответил Эрвин, вздохнув. Держа Леви за запястье, Смит помог вставить ему иглу в вену, фиксируя пластырем, чтобы не выскочила. — Ложись, родной.       Леви устроился обратно на подушку.       — Что потребовала посол взамен? Ты же и за помощь в битве просил наверняка.       — Сперва потребовала забрать нашего ребёнка… Но Микаса согласилась родить, отдав своего младенца, — сказал Эрвин вкратце, прильнув к груди любимого осторожно щекой.       Леви даже дышать на какое-то время перестал. Ему было тошно от того, что ещё не родившийся ребёнок стал разменной монетой.       — Микаса сделала это, чтобы отгородить меня? Как же так…       — Да, Леви… Чтобы отгородить тебя. Она сказала, ты не выдержишь потери малыша. Мы ей просто обязаны, — сказал Эрвин, ощущая тяжесть в душе от того, что Микаса пожертвует собственным будущим ребёнком.       — Она видела то, чего не видел Армин. Мою вторую попытку умереть, когда с первой не удалось, — Леви вцепился пальцами в одеяло. — Я давно её должник.       — Что мы можем сделать для неё? Мне кажется, её поступок стоит огромных благодарностей, — говорил Эрвин, гладя Леви по груди ладонью. Смит медленно присел, смотря любимому в глаза. — И насчёт второй попытки мы ещё поговорим с тобой.       — Пока даже и не знаю, как отблагодарить Микасу. Разве что, после победы не дать ей закисать в одиночестве. А насчёт второй попытки… Я просто не мог без тебя, Эрви.       — Я понимаю… Но ты должен был жить. Должен… Жизнь не закончилась. Я не хотел бы, чтобы тебя не стало, — говорил Эрвин, ощущая, как влага подступает к глазам, предательски скатываясь по щекам.       — Когда мне сказали, что тебя больше нет, я лишь хотел найти тебя там, и остаться с тобой в вечности. Представил, что найду там и маму, твоего отца, и мы все вместе будем счастливы. Наивно, но верить хотелось, — Леви приподнял руку, и пальцами стёр слёзы с щеки мужа. — Эрвин, ты ясное небо, а не дождливая тучка.       — Да не могу сдерживаться… Приди я раньше, ты бы не пострадал. Прости меня, родной, — говорил Эрвин, улыбнувшись, и накрыл ладонью руку Леви, коснувшись той губами, оставляя несколько поцелуев. Мужчина погладил любимого по щеке. — Буду честен, может, не совсем вовремя… Но так жаль Микасу.       — Если тебе так жаль, то я попытаюсь принять удар на себя. Стану инкубатором для старой азиатки, — прохрипел Леви.       — Она точно не позволит, скорее всего. Микаса, имею в виду. Она уже согласилась… Ей подберут кандидата, — ответил Эрвин, тяжело вздохнув.       Последний бой совершился через три дня. Леви удалось шпионить в стенах госпиталя, и выяснить день и время отправки разведчиков. Место он так и не смог узнать, однако это не было проблемой, ведь титаны точно покажут себя, оставалось лишь найти оружие и УПМ.       За несколько дней Леви худо-бедно окреп, поэтому смог сбежать из госпиталя в ночь на назначенную дату. Он помнил грусть, промелькнувшую в глазах Эрвина, долгий, нетерпеливый поцелуй, а затем пожелание доброй ночи. Эти воспоминания делали больно сердцу омеги. Леви сбежал в той одежде, которая была на нём с прошлой битвы. Он с трудом смог уговорить прачку постирать эти вещи, и теперь Аккерману в них хотя бы не было противно. Три часа ночных блужданий принесли первые плоды: Леви нашёл трупы йегеристов, а это значило, что можно взяться за мародёрство. Так капитан подобрал УПМ, поснимал с нескольких трупов баллоны с газом, остатки клинков. Беда была лишь в том, что не удавалось найти грозовое копьё.       — «Эх, оно бы не помешало. Может, подберу во время битвы? А если нет, то протиснусь к ребятне из 104 и «одолжу» у кого-нибудь».       Ближе к рассвету начался настоящий хаос: Эрен призвал дрожь земли, титаны, близкие по размеру к колоссальному, уничтожали всё на своём пути. Каждую секунду гибли люди, попытки на побег были тщетны, кто-то не выдерживал, и заканчивал жизнь самоубийством. Леви старался держаться поодаль, но в то же время окольными путями пробирался в самое пекло. Он видел материализованных Эрвина, Райнера и Пик, ребят из 104-го пока видно не было, но на пути уже попадались трупы других разведчиков. У одного такого трупа Леви подобрал громовое копьё. Видя, что Эрвина окружили титанические твари, Леви постарался вспомнить все те ощущения, которые возникали, когда он рубил пешек Зика, и теперь повторил то же самое. Буквально за пару секунд все враги пали вокруг колоссального титана.       — «Что?! Леви…» — находясь в обличие титана, Эрвин ошалел от того, что увидел мужа, которому близко запретил приближаться к полю боя. Видимо, остановить мужа так, и не удалось, но Смиту сейчас нужно было сосредоточиться на другом, а именно, сражении. Хоть мысли и были забиты Аккерманом, но командующий смело взял себя в руки. Одна мысль о том, сколько проблем принёс геноцид людей за пределами стен, будоражил разум. Будь Эрвин рядом все эти годы, этого бы не случилось. Но сейчас уничтожение человечества было реальностью и нужно спасти тех, кто остаётся жив.       — Эй, неповоротливая туша! Да, Эрвин, я к тебе обращаюсь! Давно бы подох, не успей я на выручку! Ты уже потерял много массы, тебе надо взять паузу, — прокричал Леви снизу, и полетел в самый эпицентр титанов.       — «Вот за это ты мне и нравишься, Леви Аккерман», — подумал Эрвин, также думая о том, насколько его любимый упрям и они этим похожи. Смит показался из затылка титана, соединённый с ним плотью, истощая пар. Командующий смотрел за мужем, ухмыльнувшись от того, насколько тот непослушен. Главное, чтобы всё было хорошо.       Пока Леви вырезал армию титанов, Армин с Микасой рванули за Эреном. Аккерман мысленно пожелал им удачи, и, прицелившись, запустил громовое копьё в самого мощного титана. Отдача оказалась сильной, и Леви отлетел в сторону, а когда приземлился, то угодил в ловушку мелкого титана. Четырёхметровый уродец вцепился в больную ногу Леви и надавил зубами. Брюнет вскрикнул, со спины титана подкрался Жан, и резанул по слабому месту, челюсти разжались, и Леви удалось отлететь на УПМ. Жан оказался возле него.       — Капитан, ваша нога…       — Переживу. Бой ещё не окончен. Сейчас всё зависит от Армина с Микасой, мы можем лишь подчищать путь, но именно они должны устранить источник, — произнёс Леви.       — Ты с ума сошёл! — Эрвин оказался рядом с мужем в тот же момент, когда Жан только освободил его из ловушки титана. Нога заметно пострадала, и Смит корил себя, что так и не смог остановить любимого, мучаясь сожалением.       Битва продолжалось, и сражение с Эреном повлекло то, что наружу выбралось большое существо. При попытке стал исходить дым, который напоминал тот, что пускали в деревню Рагако. Благодаря Фалько, удалось улететь с этого места, в том числе и Эрвин с Леви, но Жан с Конни и другие простые люди оставались на месте. Это и повлекло их превращение в чистых титанов.       Армин и Микаса тем временем уже были возле Эрена. Благодаря громовому копью, удалось пробить дыру в зубах и проникнуть внутрь. Аккерман целенаправленно целилась туда. Несмотря на всю боль в душе, устранить его и прекратить существование титанов на острове Парадиз. Микаса взмахом клинков отрубила голову Эрена. Держа ту в руках, девушка поцеловала, не сдерживая слезу, что стекла с уголка глаз.       Леви обессиленно привалился к огромному булыжнику, который, скорее всего, когда-то был постройкой. Брюнет глядел вперёд, и видел призраков всех тех, кто от него ушёл. Леви тянул к ним руку, но некоторые из них жестом показали, что ему нельзя вместе с ними. Исполнив уцелевшей рукой привычный жест «я отдал своё сердце за человечество», Леви увидел позади других призраков свою маму. Кушель нежно улыбалась, в её глазах застыли слёзы. Будучи призраком, она не напоминала тот скелет, а была цветущей розой средь горсти пыли.       — Мам… — Леви вновь вытянул руку, только уже по направлению к Кушель, но женщина-призрак плавно отвернулась, и ушла. Там, вдали, её ждал Кенни, он обнимал Ури, Кушель стала исчезать вместе с ними, следом растворялись и другие призраки.       — Мы гордимся тобой, родной, — произнесла Кушель перед тем, как её призрак исчез совсем вместе с Кенни, Ури и другими близкими людьми для Леви.       Осознание того, что всё закончилось, казалось вечным сном. Словно вот-вот они проснутся, и всё будет как прежде, но постепенно выжившие приходили в себя, понимая, что-то, к чему они шли годами многочисленных потерь и разрушений, закончилось. Не будет больше стен, титанов и бесконечной войны. Среди всех этой пыли и груди обломков, Эрвин поспешил к мужу, рухнув перед ним на колени, и крепко обнял.       — Жан! — Армин, увидев любимого на земле, был безумно рад, и в слезах бросился к нему, крепко обнимая. Радости юноши не было предела, пока вдали он не увидел силуэт Микасы, несущую голову Эрена в руках. Слёзы с новой силой застилали глаза и юноша бросился к подруге, стоя на одном колене перед ней. — Похорони его под тем деревом… Эрен любил там дремать.       Жан подошёл к Армину с Микасой.       — Что же ты наделал, Эрен? Неужели, всё это было необходимо? — произнёс Кирштайн.       Леви, видя всё это, сказал:       — Я сомневаюсь, что она оправится после потери. Теперь она будет увядать, если не встретит того, с кем произойдёт Аккерсвязь. Моим долгом будет присмотреть за ней, — внезапно, всё происходящее поплыло, и Леви с тихим стоном прикрыл глаз. На бледной коже проступила испарина.       — Он сделал это ради нас… Но он так и не обрёл желаемую свободу, — говорил Армин, утирая слёзы со щёк, поднявшись с колен на дрожащих ногах. Они больше никогда не соберутся вместе с Эреном и другими погибшими товарищами. Провожая Аккерман взглядом, Арлерт уткнулся Жану в плечо, обнимая обеими руками.       — Ты прав, родной. Я присмотрю за Микасой вместе с тобой, ведь благодаря ей мы сможем родить малыша для себя, — говорил Эрвин, не выдержав, и поцеловал Леви в губы, обнимая обеими руками за спину.       — Армин, ты видел всех тех, кто покинул нас? — спросил Жан.       — Это было так странно. Неужели, так они прощались с нами? — тихо рассуждал Конни.       Саша уже не сдерживала слёз, и вовсю плакала, её утешала Ханджи, рядом с ними стояла ещё и Пик. Леви всё ещё мутило, и он не мог понять, почему: то ли слишком резво крутился при маневрировании, то ли не до конца вылечился. Для Эрвина такие симптомы напоминали очевидное, но он не стал пока говорить.       — Да, видел… Это конец, — сказал Армин со вздохом, посмотрев в сторону, откуда было заметно толпу марлийских воинов с человеком по главе.       — Саша, не плачь, — сказал Конни, обнимая девушку за плечо. Он давно в неё влюблён, и может, сейчас не самый подходящий момент, но Спрингер поцеловал девушку в губы. Утешая Пик, от увиденного Ханджи расплылась в улыбке, будучи, радуясь за молодёжь. Эрвин тем временем всё также был с Леви, переживая за его самочувствие.       — Прошу, докажите нам… Люди вы или титаны, — спрашивал Мюллер, стоя перед толпой, в том числе и юных солдат. Видя это, Армин в ту сторону, сбрасывая УПМ с пояса.       — Если бы здесь был кто-то с силой титана, мы бы воспользовались ею прямо сейчас, — начал говорить Армин, смотря в глаза прямо тому мужчине, нахмурив брови. На юношу были обращены удивлённые взоры окружающих. — Несмотря на направленное оружие, мы все обычные люди. Это доказательство нашей человечности.       — А ты… Кто? — спросил Мюллер, смотря на Армина.       — Армин Арлерт, элдиец с острова Парадиз, — ответил юноша. — Тот, кто убил Эрена Йегера, Атакующего титана…       Пока Армин вёл диалог с марлийскими солдатами, Леви уже понимал, что больше не сможет держаться в сознании. И только теперь до него дошло, что нога, прокушенная титаном, всё ещё кровила. Капитан легонько дёрнул Эрвина за рукав, пальцы уже не могли крепко обхватить ткань.       — Эрви, кажется, я крови много потерял…       Вокруг ноги уже начала образовываться небольшая лужица.       — Чёрт подери… — Эрвин стянул плащ с себя, разрывая тот в нижней части. Смит обмотал куском ткани ногу Аккермана тканью, а остатки плаща затянул чуть выше раны, перетягивая как жгутом. Мужчина надеялся, что остановит таким способом кровотечение. Обеими руками он подхватил любимого крайне осторожно, отправляясь за помощью к товарищам.       Эрвин чудом успел доставить едва живого Леви в госпиталь. Капитана тут же увезли на каталке в операционную. Ситуация была критическая, ведь Аккерман потерял много крови, а ногу надо было спасать. Эрвин ждал в коридоре, сидя на стуле. Он схватился за волосы, голову опустил. Перед глазами так и мелькали чудовищные картины, и в потоке скверных мыслей он не услышал, как открылась дверь, и вышел врач.       — Мужчина, вы меня слышите? — врач наклонился, и легонько потряс блондина за плечо.       — А? Простите, задумался. Слишком тревожно, — ответил Эрвин, нервно вздрогнув, и поднялся на ноги, взглянув на доктора. — Что с моим мужем?       — Он у вас очень живучий. Ещё не встречал таких крепких людей. А то, что это омега, стало для всех сюрпризом. А новостей для вас несколько: ваш муж выжил, и нам хватило времени на операцию и переливание крови, нога останется при нём, нам удалось уберечь её от ампутации, и заключительное… омега беременный, — сказал врач.       — Спасибо вам большое, доктор, — сказал Эрвин, не сдержавшись от благодарностей, когда врач ещё не договорил. Новость о том, что любимый беременный, от этого и стала удивлением, отчего Смит округлил глаза, проглотив язык на несколько секунд. Командующий встряхнул головой, приходя в себя. — Могу я навестить его сейчас?       — Ваш муж пока без сознания. Операция только-только закончилась. Сейчас его переведут в палату при реанимации, на всякий случай. Беременность может повлиять на ход восстановления, поэтому нужно присмотреть за ним. Будет лучше, если вы подойдёте завтра.       — Хорошо, доктор. Спасибо большое. До свидания, — сказал Эрвин, покидая стены госпиталя, ощутив лёгкий ветер в лицо. Переживание за мужа было невероятным, и бросать того не хотелось, как казалось Смиту сейчас, но отдых и восстановление куда важнее. Ведь теперь они всегда будут рядом. Командующий поспешил вернуться к товарищам. Волнение было выше крыши, и хотелось поделиться с самыми близкими сердцу людьми. Сейчас ими были Ханджи, Армин и Жан. С ними вскоре и находился Эрвин.       — Я безумно нервничаю, хоть врач и сказал, что всё прошло хорошо, — говорил Эрвин, неожиданно ощутив на себе объятья Армина.       — Папа, всё будет хорошо, — сказал Армин, гладя Эрвина по спине. — Завтра навестим капитана. Думаю, сейчас нам не к чему переживать.       — Главное, что капитан останется жив, со всем остальным мы поможем. Даже если он больше не сможет ходить, мы с Армином всегда сможем присмотреть за Леви, как минимум, — сказал Жан.       — Коротышечка совсем себя не пожалел. Поставил жизнь и здоровье на кон. Я отправила Хистории письмо, думаю, она выделит ему пенсию побольше по инвалидности. А вообще, что именно врач сказал? — решила уточнить Ханджи.       — Переведут в палату при реанимации. Ногу, слава богу, не ампутировали. Успели сделать операцию и переливание крови. И… — Эрвин сделал небольшую паузу, переводя взгляд на Армина, и погладил сына по макушке. — Ты скоро станешь старшим братом, сынок.       — Папа Леви беременный? — спросил Армин, немного смущаясь называть Леви папой впервые, но всё же решился. Юноша радостно улыбнулся от этой новости, не скрывая блеска в глазах.       Ханджи тут же бросилась Эрвину на шею, выкрикивая поздравления, а Жан удивлённо приподнял брови, и спросил:       — Как Леви справился со всем этим, будучи беременным? Вот как? Он вообще человек?       — Сам не знаю, Жан. Видимо, Аккерманы очень сильные, — ответил Эрвин, обнимая Ханджи в ответ, поблагодарив за поздравления, не сдержав улыбки. Смит был счастлив поистине, что близкие люди были рядом, и скоро у них с любимым будет настоящая, любимая, полноценная семья.       — Командующий, мне кажется, нам следует купить для Леви инвалидное кресло. После операции он вряд ли ближайшее время будет ходить, — предложил Жан.       — Я тоже об этом подумала. Да и во время беременности ему не помешает, если живот вырастет огромным, а это возможно, ведь ты, Эрвин, крупный, — поддержала идею Кирштайна Ханджи.       — Купим. Давайте завтра вместе сходим? Как раз к моменту выписки и встретим. Леви не нужно будет идти самому, — предложил Эрвин, наконец, выпуская Ханджи из крепких объятий. На её слова о том, что живот будет большим, благодаря Смиту, вызвали на его губах лёгкую улыбку. — Спасибо вам большое.       Утром следующего дня Эрвин, Армин, Жан и Ханджи отправились за инвалидным креслом для Леви. Пока Эрвин рассматривал варианты кресел, Ханджи ненадолго сбежала в магазин текстильный магазин, там она купила небольшую плоскую подушку. Когда Зое вернулась, Эрвин уже определился с креслом, и оплачивал покупку. Ханджи подскочила к командующему, и покрутила у него перед глазами подушкой.       — Это я для гномика нашего купила, чтобы ножкам было мягко дома. Зафиксируешь у него на подставке тонкой верёвкой.       — Это под ноги? Спасибо, Ханджи, — ответил Эрвин, наконец, оплатив покупку, и они покинули аптеку, выходя на улицу. Коляска для Леви была готова, оставалось навести. Только вот был вопрос, пустят ли их вчетвером навестить Аккермана? Была, не была, потому оставив инвалидное кресло в доме, компания направилась в госпиталь.       В госпитале разведчики прошли в регистратуру, и спросили о состоянии Леви, и можно ли его навестить. Работница регистратуры сообщила, что Леви перевели в простую палату, назвала её номер, но пропустила только Эрвина с Армином, так как они семья.       — Ну, передайте Леви мои поздравления с беременностью, и скорейшего восстановления, — Ханджи мягко улыбнулась.       Жан подошёл к Армину, и обнял.       — Только не переживай, он будет рад тебя видеть, — тихо проговорил Кирштайн.       — Хорошо… Спасибо, милый, — сказал Армин, обнимая Жана в ответ, и поспешил за отцом в палату к Леви. Юноша прошёл следом за папой, глядя на Леви, который лежал в кровати, но уже не спал.       — Родной, как ты? — спросил Эрвин, направляясь в сторону кровати, и сел рядом с любимым, ладонью обхватив его пальчики.       — Папа Леви… Тебе Ханджи передала поздравления с беременностью и скорейшего выздоровления, — смущённо краснея, произнёс Арлерт, сев на стульчик перед кроватью.       В этот раз на лице Леви не было повязки, поэтому скрыть шрам на всё лицо более не получалось. От мысли, что любимые на него так взволнованно смотрят, стало немного не по себе. Леви мягко ухватился за руки блондинов и сказал:       — Сначала я ничего не понял, когда очнулся. Всё было как в тумане. Я звал вас, но на зов пришла медсестра. А ещё… я до сих пор в шоке. Неужели, мне действительно суждено выносить и родить ребёнка? Не думал, что это произойдёт. Надеюсь, очкастая от радости не доставит проблем.       — Если что, буду защищать тебя от Ханджи, — сказал Эрвин, рассмеявшись, и поцеловал Леви в щёчку, продолжая держать того за руку. Смит был спокоен, и Армин тоже, ведь теперь с их мужем и папой, всё будет хорошо.       — Папа, скоро тебя выпишут? — спросил Армин, смотря папе Леви в глаза.       — Дня через три. Только вот в моём состоянии потребуется сиделка. Прости меня, Эрвин. Я погубил себя, и теперь на вас свалилась ответственность в виде беременного омеги, — Леви свёл брови к переносице, губы поджались.       — Никакой сиделки, папа. У тебя есть мы с Жаном, и папа Эрвин. Мы все будем ухаживать за тобой… Только не плачь, прошу тебя, — говорил Армин, перебираясь на кровать, и прильнул к груди Леви, положив ладони ему на спину.       — Я не плачу. Выплакал уже всё, когда только-только стал инвалидом, — Леви легонько обнял Армина. — Спасибо, что признал во мне семью, Армин. Ты добрый парень. Весь в Эрвина.       — Не за что благодарить, папа, — прошептал Армин, вскоре выпуская Леви из объятий. Эрвин, улучив момент, положил ладонь на пока ещё плоский животик мужа, не сдержав улыбки.       — Спасибо, что подарил мне счастье, — произнёс Эрвин, посмотрев в глаза Леви, одарив того поцелуем.       — Эрвин, я пока что ничего не подарил тебе, кроме боли, — тихо сказал Леви.       От теплой руки Эрвина, Леви, словно коту, хотелось подставить животик ещё ближе, чтобы любимый хозяин его погладил. Такой прилив нежности Леви объяснить не мог.       — Я не люблю, когда ты такое говоришь. Да, я за тебя переживал, но это не отменяло того, что я безумно счастлив, что у меня есть небольшая, любящая семья. Дорогие сердцу муж и сын. А скоро нас станет больше, — сказал Эрвин, проводя ладонью по щеке Леви.       — Эрвин, я так сильно перепугался, когда проснулся один, что медсестра уже хотела заколоть успокоительными. И, кажется, в капельнице что-то похожее было, я смог успокоиться за час до вашего прихода.       — Больше не переживай, родной… Всё будет хорошо, поверь, — говорил Эрвин, и приблизился к любимому, ласково обняв того обеими руками.       Леви обнял мужа в ответ, теперь он чувствовал себя самым счастливым омегой на свете. — Кто бы мог подумать, что обо мне позаботится такой Аполлон. Мне больно, но я всё равно хочу обниматься. Армин, обнимешь меня и ты? — тихо спросил Леви, взглянув на юношу.       — А… Да, конечно, папа, — ответил Армин, смущённо улыбнувшись. Арлерт встал со стула, присаживаясь поближе к папе Леви, осторожно обнимая его обеими руками, положив ладони на спину. Блондин обнимал его нежно, показывая всю любовь. — Спасибо, что ты рядом с нами, папа Леви.       Через три дня омегу выписали. По этому случаю был организован праздник, Леви было неловко от количества гостей, он громкого хохота Ханджи, и шикарного стола. Его светловолосые Аполлоны постарались на славу, и еда получилась невероятно вкусной, Леви ел с большим удовольствием, и даже не обращал на боль от шрама, пересекающего лицо. Он понимал, что когда-нибудь сможет привыкнуть к заботе. На празднике Конни сделал Саше предложение, девушка аж расплакалась от счастья, Леви подал ей чистый платок. В порыве счастья, Саша сначала напрыгнула на Конни, и расцеловала его лицо, а затем заключила в объятия и Леви. Сидя в инвалидном кресле, он чувствовал себя ещё более маленьким, чем обычно.       Шло время, омега немного восстановился, и уже ходил по дому с костылём. Эрвин вывозил его на прогулку в инвалидном кресле. Поселились они всё-таки в Марли, возвращаться домой было опасно, ведь Эрвин до сих пор считался мертвецом, а Леви недолюбливали остатки йегеристов. Узнав о плачевном положении капитана, Хистория начислила ему большую пенсию, такую же пенсию она предоставила и Эрвину, это позволяло ему не работать, а всё своё время заботиться о муже. Но не всегда были хорошие дни, на восьмом месяце беременности, одним утром, у Леви не хватило сил подняться с кровати, и перебраться в кресло. Огромный живот сильно перевешивал омегу, и буквально прибивал к матрасу. Эрвина в комнате не было, к Леви вновь вернулось чувство беспомощности. Он прикладывал усилия, чтобы перевернуться на бок, а когда у него это получилось — свалился с кровати на пол, упав на колени. В эту страшную секунду Леви благодарил высшие силы за то, что упал не на живот.       — Котёнок, накрой пока стол, мы сейчас придём с папой, — сказал Эрвин, оставляя Армина на кухне. Юноша кивнул и разложил сырники по тарелкам, ставя блюдечко с мёдом и тарелочку с вареньем, дабы был выбор добавок к завтраку.       — Родной, ты уже встал? — спросил Эрвин, открывая дверь, и пересёк порог комнаты. От увиденного кружка чая едва не выпала из рук, но вздрогнула, слегка пролив кипяток на пол. Смит убрал чай на стол и подкатил инвалидную коляску к кровати, и поднял мужа на руках, усаживая в кресло, зафиксировав ноги на плоской подушке. — Леви, почему ты меня не позвал?       — Я… Мне сложно осознавать, что не справлюсь без тебя. Не смог подняться с кровати, минут двадцать пытался хотя бы на бок повернуться, а в итоге свалился с кровати, — взгляд Леви померк, тонкая бледная рука опустилась на живот. — Главное, что малыш цел. Кажется, внутри меня растёт титан. Живот просто огромен.       — Осознавать сложно. А падать на колени просто? — спросил Эрвин, вздохнув, и направился с любимым к выходу из комнаты. — Милый… А если там два малыша?       — Я тоже думал об этом. Если это действительно так, то ты невероятно плодовитый, Эрвин, Леви опустил голову, разглядывая опухшие от беременности ноги.       — Прости, — неловко произнёс Эрвин, опустив взгляд, и направился с любимым на кухню, где их уже ждал Армин с накрытым столом к завтраку.       — Эрвин, тебе не за что извинятся. Я очень ценю, что ношу под сердцем твоего ребёнка, ну, или детей, — Леви вцепился крепче в подлокотники, стоило Эрвину подкатить кресло к небольшому порожку. Миновав препятствие, Эрвин придвинул кресло к обеденному столу. Леви приподнял голову, и взглянул на Армина. — Спасибо тебе за заботу, светоч. Не думал, что ты реально будешь так помогать мне. Молодость для любви, всё-таки.       — Помощь тебе не мешает нашим с Жаном отношениям, — ответил Армин, наливая горячего, свежего чая в кружки. Семья сели за стол, и приступили к завтраку, пожелав друг другу приятного аппетита. — Жан сегодня придёт к нам, кстати.       — Я не буду вам мешать. Побуду в комнате. Вам нужно уединение. Сходите вечером погулять, вам это необходимо, — Леви взял чашку, и отпил чай.       — Ты уж точно не будешь мешать, — ответил Армин, отложив вилкой кусочек сырника, и отправил в рот, запивая вкусным, ароматным чаем. — Я сегодня пойду ночевать к Жану.       — Будь осторожен, котёночек, — сказал Эрвин, переживая за свою родную кровиночку. Через месяц Леви родил девочек-близняшек Женеву и Меган. Стоило омеге увидеть своих крошек, как из глаз тут же брызнули слёзы. Они были такими маленькими, нежными, хрупкими. Леви уже твёрдо знал, что обязан ради них взять себя в руки, и вновь начать ходить без помощи инвалидного кресла. Оказавшись дома, первым делом Леви расписал себе чёткий план упражнений для укрепления мышц ног, и уже через месяц он мог ходить без трости, однако пока не способен был носить в руках что-то тяжёлое. Всё остальное время он уделял детям и Эрвину, дарил им свою любовь. С заботой двоих родителей, Женева и Меган росли здоровыми и крепкими, Леви поражался тому, как дочки быстро вытягиваются. В пять лет они уже были такого роста, какого Леви был в девять лет. Обе малышки были непоседливы, и любили бегать вокруг папы Леви, не понимая, почему он не может угнаться за ними.       — Эй, малышня, я не смогу поймать вас, — говорил Леви, промахиваясь рукой в очередной раз.       — Ну, папа! Давай! — смеясь, кричала Женева, и продолжала нарезать круги вместе с сестрой, не сдерживая звонкого смеха. Погода сегодня была замечательная, и семья, наконец, выбрались на прогулки.       — Перестаньте мучать папу, — сказал Армин, вернувшись с несколькими морожеными в руках. Два рожка он протянул младшим, одно папе Эрвину, одно папе Леви и ещё пару оставил для себя с Жаном, языком проводя по верхушке холодного десерта.       Как бы Леви не скрывал, мороженое он очень полюбил, и очень мучился, когда в прохладную погоду Эрвин ему не разрешал его есть. Поэтому сейчас брюнет вовсю пользовался возможностью и уплетал лакомство так, что оно оставалось на щеках. Жан тихо засмеялся, наблюдая эту картину.       — Леви, у тебя никто мороженое не отберёт.       — Ахаха, папа, ну, ты что? — спросил Армин, рассмеявшись, и достал из кармана платок. Им юноша вытер следы мороженого с лица папы настолько, что ни следа не осталось, и продолжил идти по улице.       — Я рад, что мы теперь все вместе, — сказал Эрвин, не скрывая улыбки от осознания того, что был сильно счастлив. У него есть большая семья, и теперь уже ничто не разлучит его с родными сердцу людьми.