Henka no kaze

Дазай Осаму - начинающий, но подающий большие надежды литератор. В мир бумаги и чернил он ворвался, выбив дверь с широкой ноги, вытесняя писателей-завсегдатаев и поражая критиков. Его работы побеждали во многих номинациях и находили немалый отклик публики. Да что там говорить, он смог даже взять премию Ясунари Кавабата! Но вот только одна награда из раза в раз все же ускользала от него. Премия Акутагавы - самая престижная в Японии. Дазай несколько раз посылал туда разные произведения, но не «Цветы шутовства», так же как и «Обратный ход», победы ему не принесли. Шишки в редакции тогда в интервью сослались на некий недостаток опыта и юность литератора. «Цветы шутовства» смогли попасть в кандидаты и это уже просто огромный результат, учитвая статус премии Акутагавы и соответствующий отбор. Казалось бы, что стать редактором такого гения - божий дар, не меньше. Но на самом деле это скорее походило на расплату за все грехи не то что из прошлой жизни, а на парочку другую вперед. Ни один из редакторов не протянул больше месяца. Целый месяц быть редактором Дазая Осаму - подвиг похлеще всех, что были у Геракла. Все в издательстве каждый раз замирали в страхе и молитве, когда провозглашали нового редактора этого гения. Дазай постоянно придирался абсолютно ко всем правкам своего редактора, совершенно не слушая и указывая на непрофессионализм. Иногда он мог сделать вид, что правда послушал, давая ложную надежду, а потом делая все ровно наоборот, да так изворачивался, что умудрялся покорить очередную вершину их мира пера и чернил. Опять таки принижая редакторов при этом. Издательство довольно, прибыль увеличивается, нолики все прибавляются и прибавляются. А вот редакторы готовы уже на стенку лезть, а тем, кто уже побывал у литератора, коллеги тщательно подыскивали психологов и старались к окну близко не подпускать. Как-то раз к Дазаю даже подослали одного из ведущих критиков и редактора - Куникиду Доппо. А он между прочим один из капитанов издательства, хоть и молод, но в карьере благодаря своему трудолюбию, он пробился довольно таки быстро. Можно сказать, что гениальность и едкость противопоставили трудолюбию и редкостному перфекционизму. Ох, этот месяц стал в их издательстве отдельной легендой. Куникиду все уважали, но по характеру он был все таки... слегка так вспыльчив, когда дело касалось его идеалов. А Дазая можно было назвать олицетворением всех антиидеалов редактора. Куникида отчаянно с ним боролся, сколько крови и барабанных перепонок полегло в этой войне и не сосчитать. Куникида всеми правдами и неправдами пытался "перевоспитать" горе-литератора и наставить на путь истинный. Но последний в свою очередь делал вообще все возможное и до этого, казалось бы, невозможное, дабы градус ярости "Четырехглазого" достиг своего апогея. В этом деле он преуспел не меньше, чем в литературе, а постоянные крики и даже рукоприкладство (в виде подзатыльников и ударов блокнотом) Доппо его ни чуть не смущали. Походило все на то, что для Дазая это было просто небольшим увеселительным представлением, где он является режиссером, а редактор актером, строго следовавшим сценарию. К слову именно Куникида Доппо, стал первым и последним, кто смог продержаться у Дазай-сенсея ровно месяц. А далее он был депортирован во имя избежания кровопролития, что было уже не за горами, к слову. Встречали его с поля боя со всеми почестями: крепким алкоголем, успокоительным, абонементом на посещение психолога. На столе его ждали новые блокноты и ручки любимой толщины. Все редакторы в тот день подходили пожать руку капитану, кто-то даже прослезился. С тех пор уважение к "ветерану" выросло многократ. Вообще менять редактора так часто не было принято. Обычно к литератору приставляли одного редактора и по желанию первого сменить его было никак нельзя. Надо было учиться работать в команде. Поменять могли, разве что, если редактору дали ещё один более крупный проект, тогда уже могла произойти смена. Но Дазай-сенсей был исключением из многих правил. Так и проходили будни в издательстве и только в последних числах месяца редакторы ходили вообще не издавая лишних звуков, настроение у всех было, как на похоронах. А в день оглашения всех результатов работы за месяц, атмосфера стояла, словно на чьих-то похоронах. Большая часть работников на всякий случай прощались друг с другом. Даже Куникида был весь на нервах. Ведь под конец речи затрагивался вопрос тандемов литераторов с редакторами. Значит кто-то снова должен был быть принесен в жертву Дазай-сенсею. – К-куникида-сан, а если меня, отправят к Дазай-сенсею, что мне делать? – Выживать, как можешь. Раз у тебя есть время на разговоры и заикания, значит и работу ты уже всю сделал? Молодые редакторы, наслышанные о всех "прелестях" работы с Дазай-сенсеем ходили все как один бледные. Пожалуй у более опытных работников уже выработалось какое-то чувство смирения... Тридцатое сентября, молодые редакторы бегают с выпученными глазами и по десять раз спрашивают одно и тоже у семпаев и капитанов. К Куникиде сегодня подошло, как минимум человек двенадцать. С каждым повтором злосчастного вопроса капитан бил по клавишам компьютера все с большей яростью. "... А что если Дазай-сенсей?" Бесит. Уже кровь начинает закипать. – Куникида, пожалей хотя бы компьютер. Капитан, хоть и не не отвернулся от монитора, но все таки клавиши решил пощадить, нажимая уже без особых усилий. Хотя услышав треск чипсов у собеседника бить по несчастной клавиатуре хотелось только сильнее. – Рампо, переставай уже есть на рабочем месте, ты можешь повредить манускрипты. И разве ты не должен быть сейчас на собрании? Со стороны послышался задорный смешок. – Куникида-кун, все же ясно как день, раз замглавы перед тобой, следовательно - Эдогава показательно небрежно повертел у себя в руках папку с бумагами. Щелканье клавиш так и не прекратилось. – Эх, ничем тебя теперь не проймешь - Эдогава вышел в центр кабинета и похлопал в ладоши, приковывая к себе внимание. – Хэй-хэй! Собрание наконец-то закончилось, итоги проделанной работы за сентябрь вам поведает кто-нибудь другой. Ну а я беру на себя отвественность озвучить наши новые тандемы – Рампо с воодушевлением открыл папку, пролистав несколько страниц, пока все редакторы, затаив дыхание, ждали результатов. – Хм.... О! Вот эта страница! Редактором нашего нового литератора, Накаджимы Ацуши, становится многоуважаемый ветеран - Куникида Доппо, далее у нас... – Рампо с детским весельем произносил новые команды, кто-то уже смог облегчённо выдохнуть, в то время, как у других лица становились все темнее. Названные по очереди подходили к Эдогава, забирая портфолио новых подопечных. – А теперь наша вишенка на торте, новый редактор, нашего выдающегося литератора, – эту фразу Эдогава выделил с еще большим воодушевоением, чем раньше. – Дазая Осаму, становится...... – Заместитель главного намеренно выдержал паузу, оглядывая всех хитрым прищуром – Наш новенький - Накахара Чуя, давайте же поздравим счастливчика. Где-то из глубины толпы пробилась рыжая макушка, пока все смотрели на него с искренним сочувствием (а кто-то сразу начал набирать номер уже проверенного редакторами психолога). Сам юноша, довольно таки спокойно, взял портфолио своего подопечного, мельком пробежавшись по нему глазами и только зевнув, вернулся на свое место к работе. Многие начали удивлённо ахать столь спокойной реакции, но просто списали все на незнание Накахары, какой на самом деле дьявол скрывается за этими листами бумаги. Чуя же сложил портфолио Дазай-сенсея к прочим бумагам. Рыжий только раздражённо сводил брови к переносице от столь большого внимания к своей персоне, весь офис на него смотрел, то ли хороня, то ли радуясь, что не они на его месте. Или одновременно? Чуя, как мог, старался игнорировать такую оживленность коллег, вместо этого полностью сосредотачиваясь на допечатывании документа. – Куникида, Накахара-кун ведь в твоей команде? – Рампо снова подошел к редактору, чуть склоняясь к нему и говоря полушепотом. – Да, он только первый месяц у нас работает, но опыт уже есть. – Да я не об этом, расскажи ему про Дазая, а то вдруг что. – Пожалуй следует это сделать... Рампо повернул голову и вновь, не без смешка, радостно похлопал в ладоши. – Ты только посмотри, лёгок на помине. Блондин даже наконец оторвал взгляд от экрана. Накахара уже подходил к его столу с папкой в руках. – Куникида-сан, там документы, что вы просили подготовить и отсортированые результаты прошлого ежемесяного конкурса. Проверьте пожалуйста. Накахара говорил полностью безэмоционально, просто спокойный голос с небольшой хрипцой. В голове Доппо одна за одной начали проскальзывать моменты их совместной работы с Дазаем. Куникида тогда тоже был спокоен. Ключевое слово тут был. Абонемент у психолога, преподнесенный коллегами, был после, как нельзя кстати. – Есть ещё какие-то поручения? Блондин немного прокашлялся собираясь с мыслями, все таки Накахару нужно предупредить. Просто необходимо. – Нет, спасибо за работу. – Тогда я пойду, надо будет ещё встретиться с Дазай-сенсеем. Рыжий уже было развернулся и хотел уйти, и ушёл бы неподготовленный, не остановив его капитан. – Накахара-кун, задержись немного. На счёт Дазая, ты работаешь у нас совсем недолго, так что возможно ещё не наслышан о нем.. – – Самый проблемный писатель, головная боль всех редакторов и так далее по списку. Я о нем уже осведомлён. Чуя рассказывал это голосом диктора из новостей, так же скучающе и механически, чуть натянуто, но вот только отличием было откровенное подкатывание глаз и довольно таки отчётливое раздражение на лице. Куникида был удивлён. Однозначно. Пожалуй, Чуя стал первым редактором кто не испугался работы с Дазаем. Конечно, есть и другие проблемные литераторы.... Но не на столько. Возможно Накахара просто не воспринял все это всерьёз, посчитав простыми байками. Да, пожалуй именно так. Куникида прокашлялся и поправил очки, приводя мысли в порядок. – В таком случае знай, что если больше не сможешь находится на должности его редактора, можешь сказать и тебя спас....Кхм сразу отставят от Дазая. Думаю, когда вы начнёте совместную работу, ты поймёшь о чем я говорю. Накахара раздражённо фыркнул. – Я не думаю, что он сможет меня чем-то напугать, Куникида-сан. Лучше скажите, вы ведь были его редактором, верно? В таком случае, как проходила ваша работа, он приносил рукописи в редакцию или вы где-то встречались? Глаза Доппо распахнулись ещё более удивлённо. – С каждым из его редакторов, насколько я знаю, было по разному. Так что ты можешь сам позвонить ему по номеру, приложенному к резюме, или же я позвоню от лица редакции и назначу встречу здесь. Куникида нервно поправлял очки, все время съезжавшие с носа. Будто бы это могло помочь ему взять себя в руки. Да уж, когда дело касалось Дазая всей редакции будто на горло кто-то наступал. А затем с наслаждением по нему топтался.... – Пожалуй позвоню ему сам, спасибо за информацию. Чуя вежливо поклонился. – Не стоит, удачной работы. Рыжий долго задерживаться не стал, вернувшись обратно к своему столу. Рампо, до этого просто сидевший неподалёку, так и остался подозрительно тихим. Куникида удивлённо вскинул бровь, смотря на зама. Он точно что-то задумал. И точно уже что-то сделал. Но Куникида только капитан, так что не компетентно будет пытаться что-то выведать у зама. Но.... Доппо уже предчувствует, как ему придётся разбирать все дерьмо, что из этого выйдет. Это здесь обычная практика. Даже слишком.... А может пронесло и просто показалось? – А Чуя-кун у нас незаурядная личность, интересно, как сложатся их отношения с Дазаем. – Рампо улыбался все шире, пока у блондина мурашки по спине поползли. Значит не показалось.... – Рампо, ответь прямо, ты ведь что-то задумал с ними, верно? Эдогава запрокинул голову смеясь во весь голос, пока на них обернулся весь офис, со всеобщим непониманием и редкой опаской. Все таки Эдогава фигура далеко не последняя. Не раз было такое, что он мог поспособствовать увольнению кого-то из редакторов, под каким-то несуразным предлогом, но все старшие работники и директор доверяли ему и знали, что в таких делах Рампо никогда не ошибается. Гений, не иначе. Уже спустя мгновение замглава резко замолк и, взяв с собой какие-то папки, развернулся по направлению к своему кабинету, небрежно взмахнув рукой на прощание. – Кто знает Куникида-кун, кто знает. Накахара проработал в издательстве Raihon всего месяц, поэтому многие редакторы сейчас относились к нему весьма снисходительно, что жутко бесило рыжего. У него уже был опыт в более крупном издательстве, но говорить об этом самом издательстве Чуя хочет как можно меньше, желательно вообще никогда. Это было в прошлом. Сейчас же он идёт по коридорам нового места работы постукивая невысоким каблуком. Офис был оставлен минималистично, но чувствовался уют, на стенах были разные вырезки из газет и журналов. Пройдя пару поворотов запутанного коридора Чуя оказывается в курилке. Раздражение неприятной пульсацией било по вискам, пока редактор набирал номер Дазая, оставленный в его резюме. Повезло хотя бы, что никому из его коллег не приспичило сейчас покурить и рыжий мог побыть здесь один. Из трубки доносились один за одним противные гудки. – Тц, будто назло не берет, не фарфоровый, если телефон в руки поднимет не развалится. Нога Накахары сама собой начала нервно постукивать. И, о боги, с другого провода наконец-то послышалось заветное "Слушаю". Чуя слегка откашлялся, стараясь не так явно показывать свое раздражение, все таки первое впечатление лучше произвести получше, а дальше как дело пойдёт. – Здравствуйте, Дазай-сенсей, я.. – Ох, вы должно быть мой новый редактор! – голос в трубке был уж слишком восторженно-невиным для "сущего демона" и "смерти каждого редактора". Это настораживало. – Верно, я... – Превосходно, тогда жду тебя сегодня в своей мастерской! Адрес скину. Даже через динамик телефона чувствовалось, как голос литератора будто весь искрился от радости предвкушения, но было в нем и нечто хищное. Накахара, конечно, не был таким проницательным, как тот же Рампо, но и обратным никогда не славился. Радость была уж больно наигранной. Фальшивка. За которой скрывалась хоть и не угроза, но нечто тёмное. – Буду в.... Трубку резко скинули. И что это блядь было? Ну в принципе..... Не так уж и плохо, верно? Хотя бы со встречей не придётся затягивать. На телефоне тут же высветилось уведомление с адресом. Накахара нервно вздохнул набирая номер такси, мастерская находится хотя бы не в другой префектуре или окраине Йокогамы, а в относительной близости. На поездку в метро Чуя сейчас явно не настроен, так что лучший выход - такси. Это будет трудно. Но ладно, и не через такое пробивались. Просто так Накахара отступать уж точно не намерен. Да будь этот Дазай хоть трижды призёром премии Акутагава, надо ведь знать меру. Какие-то полчаса и Чуя уже стучится в дверь на четвёртом этаже жилого комплекса. – И где его блядь носит.... Словно только и ожидая этих слов, прямо перед носом рыжего резко распахнулась дверь. Накахару, от благополучного столкновения с ней лицом, спасли только рефлексы. – Редактор-кун! Проходи-проходи, не стой столбом. "Редактор-кун" опомнился только когда уже находился в квартире, а высокий шатен упорхнула вглубь квартиры, утаскивая за локоть и Чую. Последний чуть ли не падал от такого напора. Сопротивляться он ещё не начал, только потому, что осознать всю ситуацию шатен ему яро мешал, сбивая с толку каждым движением и словом. Дазай остановился посреди комнаты, отпуская своего редактора все так же резко. – Ну что ж – от прошлого веселья не осталось и следа, голос был холодным, настолько, что даже у Чуи пробежались позорные мурашки по позвонку. – Дорогой Редактор-кун, я говорил это каждому из своих прошлых прилипал, повторю и тебе... – каждое слово литератор выплевывал с каким-то призрением. – Ты не мешаешь мне и не лезешь в мою работу, твоя задача - просто забирать мои рукописи и относить в печать. Не более. И тогда мы спокойно "работаем" таким образом месяц, а затем разбегаемся, как в море корабли. Надеюсь, я доходчиво объяснил? Чуя изумленно похлопал глазами. Что это блядь такое? Неужели он такое и с Куникидой провернул? Инстинктом самосохранения здесь и не пахнет..... Секундное замешательство сменяется гневом. Накахара чувствует, как он буквально закипает под кожей, а кончики пальцев начинает покалывать. Что этот мудак о себе возомнил? Рыжий сжимает кулаки, делая нервный выдох. В таких случаях крайне жалко, что насилие это не их метод. Все же он хочет задержаться в Райхоне больше гребанного месяца. А ещё желательно вправить этому Дазаю мозги на место. Если они у него вообще есть.... – Если понял, то вали уже, дверь там. – Осаму красноречиво взмахнул рукой по направлению к выходу. – Когда рукопись будет готова я позвоню. Шатен уже отвернулся от Накахары направляясь к рабочему столу. – Эй, мудак. – Дазай обернулся на источник звука, все так же призрительно глядя сверху вниз. – Выйграл пару премий и возомнил себя невесть кем? – Рыжий выпрямился стальной жердью, подходя к литератору и указывая ему в грудь. – Во первых я не "Редактор-кун", а Накахара Чуя. – рыжий делает ещё шаг вперёд к Дазаю, но шатен не сдвигается ни на метр. – Во вторых, я твой новый редактор, а это значит что мы с тобой теперь повязаны, а на свои обязанности я не собираюсь забивать хер. Следовательно, ты засовываешь свое эго подальше и работаешь, как и все остальные литераторы. Уяснил? – Ещё шаг вперёд. Никто из них не намерен уступать. – Хах, и как же ты можешь помочь мне улучшить мои произведения, а коротышка? Ты всего лишь редактор, а я - автор. Такие, как ты, ни черта не смыслят в литературе. Ты написал хоть одно произведение? Я сомневаюсь. И все редакторы, как один дают самые что ни на есть, губительные и идиотские советы, авторы намного больше смыслят в литературе, чем какой-то офисный сброд! – Дазай продолжал выплевывать ядовитые слова все больше склоняясь над Чуей. – С таким отношением свою драгоценную премию Акутагавы ты никогда не заполучишь! – В мастерской повисла удушающая тишина. Накахара понял, что надавил на самое больное. Но пути назад нет. Только так он может заставить младшего идти на контакт. Минута или больше прошло, редактор так и не смог определить, какое-либо ощущение времени пропало. Пока тишину не прорезало низкое шипение Дазая. – Большая часть судей были не литераторами, а чёртовыми редакторами, – его кулаки сжались, пока взгляд приобретал тёмные оттенки. – Если бы судьями были те, кто разбирается в нашей работе, я бы точно выиграл! Из всех претендентов премии Акутагавы-сенсея был достоин только я! – Дазай срывается на крик. –Да взять к примеру хоть "Эллегия о кале и моче" Асихэя Хино! Это же просто бездарно, даже само название об этом говорит! Или "Японская бумага" Каору Тонобэ? Этот конечно уже чуть получше, но мои "Цветы Шутовства" опять таки в разы превосходили там всех! Если бы не судьи, то эти бездари... Чуя хватает Осаму за шиворот его рубашки. – Заладил "я-я-я", нахрен никому не сдалось это твоё я! Дело не в судья, идиот! Твоя работа просто не смогла дотянуть до критериев премии! Ты работал над ней один! Пока все, сука, участники работали со своими редакторами! Которые правили их ошибки! Работа редактора, как раз таки сделать твое произведение интереснее, а не наоборот! Куникида-сан - профессионал нашей сферы, если б ты послушал его и исправил то, на что он указывал либо "Цветы шутовства", либо "Обратный ход", но смогли бы взять эту гребанную премию! Они прошли в финал, а знаешь почему они не смогли выиграть? Из-за этого твоего "я" – Чуя с силой встряхнул шатена, после чего отпустил. Горло неприятно саднило от криков. Дазай же смотрел на рыжего ошарашенно, даже немного потеряно. Похоже редактору все таки удалось до него хоть как-то достучаться. Старший отдышался и заговорил уже ровным голосом. – Я знаю, что ты автор, это твоё произведение, и ты не обязан безприкословно меня слушать. Но моя задача - помочь сделать твое произведение интересней. Я не смогу это сделать, если ты не будешь меня слышать. – Тебе меня все равно не переубедить, торчи здесь - сколько влезит. Чуя не смог разглядеть выражение лица Осаму, когда тот все таки сел за рабочий стол, усеянный множеством стопок бумаги и склянок с чернилами. Но что-то в его походке явно пошатнулось. – В таком случае... – Чуя сжимает кулаки с новой силой так, что короткие ногти впиваются в ладони. Он подходит к столу и с хлопком опускает туда руки, но шатен так и не поднял головы – Скоро ведь будет проходить премия Акутагавы верно? А в этом месяце будет конкурс лидеров издательств Йокогамы и следом же в начале ноября отбор на премию. – Всё так, и что же рыжик мне предлагает? – Я помогу тебе создать работу, достойную победы на кубке лидеров и в случае победы на премии, мы продолжим работать сообща. Если же работа которую я одобрю провалится на кубке - я от тебя отстану. – Любопытно, но ты меня не... – Дазай, я помогу тебе взять премию Акутагавы. Дазай наконец-то поднял голову. В его взгляде больше не было того презрения. – Попался же.... Ты ещё настырнее чем Четырехглазый......– Шатен раздражённо фыркнул. – Я согласен. Так уж и быть поработаю с тобой, Накахара Чуя-кун. – Последнюю фразу Осаму произнёс уже с весельем в голосе. – Но это отнюдь не значит, что я поверил, что из этого что-то получится. Просто я не против лишний раз убедиться в никчемности редакторов, забавы ради. Рыжий тяжело вздохнул. – У тебя просто отвратительный характер. – Тоже могу сказать и о тебе.