Искушение

      Шум города, слышимый лишь издали, скрадывается тихими шагами идущего по грязи человека. Бывшее место стройки сейчас походит скорее на грязный кратер после хорошей бойни, и уж никак не на место переговоров. И все же он пришел сюда. Какие тому были причины? Высокий мужчина в черных одеждах убирает руки в карманы брюк и останавливается. Что ж, тому были до крайности веские причины.       — Как смеешь ты ставить мне условия?!       Резкий порыв ветра треплет смоляные пряди, превращая идеальную укладку в беспорядок, и обнажает черный крест на лбу. Одинокий пустырь за городом со всех сторон насквозь продувается ледяными ветрами, но внезапные гости совсем не чувствуют холода. Высокая мужская фигура в свободном светлом одеянии медленно поворачивает голову, и уголки его губ трогает изящная ухмылка. Прищурив глаза, он встает вполоборота и упирается левой рукой в бедро, не отводя горящего золотом взгляда от стоящего напротив него противника.       — Потому что ты их исполняешь, — Хисока шире улыбается и чуть наклоняет голову влево, жадно оглядывая его с ног до головы. Куроро поджимает губы, и по телу его бегут мурашки — отвратительное ощущение, что своим взглядом Хисока буквально облизывает его, вызывает тошноту.       — Чего ты добиваешься теперь? — голос Куроро мягок, однако наполненный металлом он должен вызывать в оппоненте животный ужас. Но с этим человеком всегда все идет не по плану.       — Хочу тебя… — резкий порыв ветра треплет золотые серьги, и маленькие сердечки ударяются о бледную шею, Хисока сжимает пальцы на бедре, напрягая мышцы, и Куроро закрывает лицо рукой от внезапной вспышки грязно-мутной нэн, — убить.       Ожидаемо. Пожалуй, на другой ответ он и не рассчитывал. Куроро опускает ладонь, окутывая все тело защитной аурой, и сужает глаза. Еще перед их первым сражением он понимал, что только собственная смерть остановит Хисоку. Или победа, а на это не мог пойти уже Куроро, ведь она означала бы его кончину. Потому Люцифер и поставил то условие, потому и намеревался всерьез убить опасного врага. А этот живучий таракан не только выжил, но и попытался оборвать ноги пауку.       — Сражаться с тобой я больше не собираюсь, — спокойным тоном отвечает Куроро и чувствует усиливающееся давление чужой энергии на свое тело. На губах появляется ухмылка. — И нет у тебя таких методов, которые меня заставят.       В доказательство своих слов Куроро материализует в руке книгу похитителя способностей и вытягивает перед собой. А затем разжимает пальцы, позволяя ей демонстративно упасть в грязь. Хисока кривит губы, в растерянности изгибая левую бровь, и роняет поднятую с картой ладонь вдоль тела. А Куроро доверчиво раскидывает руки в стороны и прикрывает глаза. Со стороны покажется, что он всецело верит своему врагу, но то лишь обманчивая иллюзия. Обоим понятен невысказанный посыл, оба осознают свою неуязвимость перед противником и потому позволяют себе безнаказанно совершать глупости.       — Из всех исходов ты выбираешь отступление? — пропитанный гневом голос касается слуха, и Люцифер широко улыбается, вскинув голову к чистому небу. Даже если в отместку Хисока убьет его, Куроро по крайней мере защитит своих от постоянных внезапных атак. Паук продолжит жить даже без головы, если сохранит большую часть своих ног.       — Ты как кость в горле, — отвечает ему Куроро и открывает глаза, чтобы насладиться яростью противника. Однако его взору предстает нечто совсем иное: выкинув стопку карт из рук, Хисока неторопливым вальяжным шагом приближается к Люциферу и останавливается только когда оказывается почти вплотную. Золотые глаза не отрывают взгляда от его лица, будто сканером просвечивают саму душу. И злись он по-настоящему, явно не улыбался бы столь широко. — Не убить меня ты хочешь.       — Верно, — вкрадчивым голосом произносит Хисока и мягко касается ладонью перекрещенных ремней на его груди. Куроро опускает руки и скашивает подозрительный взгляд на бледную кисть. — Я хочу сражение. С тобой. Яркое и изящное. Самое захватывающее.       — Тогда тебе придется как-то заинтересовать меня в этом, — безапелляционно заявляет Куроро. Хисока делает еще один маленький шаг навстречу, прижимаясь всем телом. Тихий стук чужого сердца проникает сквозь одежду, смешивается с частыми вдохами. Рассеянный взгляд устремляется на Люцифера, и в глубине расширенных зрачков вспыхивают алые огни.       — И что же тебя заинтересует? — бархатистый тембр обволакивает все тело, словно Хисока опутывает его собственной липкой аурой. Куроро отшатывается назад, но цепкие пальцы тут же впиваются в плащ до хруста ткани и грубо притягивают обратно, не позволяя и с места сдвинуться. — Ну же, Куроро… Тебе я не откажу.       Люцифер хватается за его запястье и до боли сжимает, но Хисока и бровью не ведет. Проклятый ублюдок! Решимости ему точно не занимать, однако это его проблема — придумывать повод для Куроро. С самого начала не стоило давать ему поводов для столь вызывающего поведения. И сейчас Куроро тем более не собирается идти ему навстречу.       — Нет у тебя таких методов, которые меня заставят, — повторяет ранее сказанное Куроро и грубо отталкивает Хисоку от себя, разворачиваясь на каблуках спиной к нему. Любое его предложение не будет стоить и ломаного гроша, так смысл выслушивать его до конца? Впрочем, есть кое-что заманчивое для Куроро. Единственное стоящее желание в эту минуту — никогда больше не видеть в своей жизни этого шута. Да только оно идет вразрез с желаниями самого интригана. И в итоге Хисока сам это поймет.       На бедра вдруг ложатся чужие ладони и рывком притягивают к сильному телу. Куроро ударяется спиной о его грудь и поворачивает голову, встречаясь взглядом с направленным на него темным взором горящих азартом глаз. По телу бегут мурашки, стоит хоть на мгновение осознать всю величину испытываемого им желания. Хисока сжимает пальцы, до боли впиваясь ногтями в кожу, и прижимается губами к уху, произнося слова так тихо, чтобы никто другой не мог их расслышать:       — Я действительно готов на что угодно ради этой битвы, — мелодичный тембр с возбуждающей хрипотцой ласкает слух, но чем дольше он говорит, тем опаснее звучат его предупреждения: — Я жажду твоей крови, и ничто меня не остановит. По одному я буду убивать каждого члена твоей труппы, пока ты не останешься в полном одиночестве. И пока ты будешь рыдать над трупами соратников, я буду по каплям отнимать твою жизнь.       Сердце сжимается от страха, ведь Люцифер как никто понимает истинность его слов. Ненормальный псих… Куроро сжимает зубы и не произносит ни звука, пока слушает его дрожащий от вожделения голос. Хисока всерьез настроен добиться своего, и в борьбе с ним паук может лишиться еще пары конечностей. Глупо предполагать, что Геней Рёдан не справится с каким-то диким шутом, но однажды недооценив противника, Куроро не собирается рисковать вновь. Не гнушаясь подлыми приемами, Хисока нападает в моменты особой уязвимости своих врагов, и в следующий раз вполне может загубить на корню их будущие планы.       — Будет ли тебе интересно сражаться с человеком, потерявшим смысл жизни? — Люцифер плавно поднимает правую руку и ласково касается его щеки. Хисока кривит губы в недовольстве, что само по себе становится ответом. — Что бы ты ни делал, что бы ни говорил, я не стану с тобой драться. В конечном итоге, ты остаешься проигравшим, как бы ни сопротивлялся.       Хисока тихо сглатывает и медленно выдыхает ртом. Сильное тело охотника напрягается, лопатками Куроро чувствует его мелкую нетерпеливую дрожь и чуть заметно улыбается, ощущая некое превосходство над опасным убийцей. Длинные пальцы на бедрах оставляют рваные дырки в плаще, так сильно Хисока их сжимает. Тихое дыхание его сбивается, будто легким не хватает воздуха. Куроро убирает ладонь с его лица и кладет руки на чужие запястья, до боли стискивая их в попытке освободиться. Однако физических сил отцепить от себя эту пиявку у него не хватает.       — Ха-а… Вот почему я тебя так хочу, — доносится до его слуха приглушенный шепот, обжигая шею горячим дыханием. Куроро прикрывает глаза и с тихим вздохом опускает голову, не желая встречаться с Хисокой взглядом. Ладони на бедрах осторожно скользят вверх на талию и крепко прижимают к напряженному телу, а глухой хриплый голос не перестает литься в уши отравляющим ядом: — Уговорил. Я готов пойти тебе на уступку. Я отстану от твоей труппы. Перестану просить о битве. А взамен ты отдашь мне кое-что другое. Вместо желанного противника ты станешь моим любовником. И не откажешь до тех пор, пока я вдоволь не наслажусь тобой.       Куроро хмурит брови и не сразу находится с ответом. Услышанные слова становятся для него настоящим потрясением. Будучи уверенным долгое время, что Хисока заинтересован в нем исключительно как в сильном противнике, Куроро не предполагал о возможном наличии других вариантов. Да и кому вообще придет в голову рассматривать убийцу в роли объекта вожделения?       — И почему я должен уступать тебе? — грубым тоном спрашивает Куроро, крепче сжимая пальцы на его запястьях. Глупый компромисс звучит скорее насмешкой, нежели разумным решением.       Над правым ухом слышится мягкий смешок, Хисока невыносимо медленно склоняется к его горлу и небрежно касается губами свободной от одежды кожи. Новый порыв ветра ерошит мех на плаще Куроро. Сбивчивое горячее дыхание на шее на мгновение замирает, а следом уходит и мягкое прикосновение влажных губ.       — Потому что ты все равно уступаешь мне, — как ни в чем не бывало произносит Хисока и поднимает правую ладонь по животу, груди, по тонким ремням на плаще, пока не касается кончиками пальцев пушистого меха на воротнике.       Куроро опускает взгляд на его руку и тихо выдыхает открытым ртом, чувствуя спиной внезапное напряжение охотника. И в следующую секунду Хисока грубо сжимает кулак и рывком оголяет правое плечо Куроро, впиваясь губами в обнаженную кожу. Плащ трещит и рвется в нескольких местах, лишаясь нескольких верхних пуговиц. Тело обдает холодным воздухом. Куроро вскидывает руку и запускает в рыжую шевелюру, до боли сжимая пальцы. Но вместо ожидаемой злости, чувствует учащенное биение сердца за спиной и тихий будоражащий разум стон.       — Ну же, Куроро, — жаркий шепот обжигает влажную кожу. Куроро поворачивает голову в сторону приторного голоса и сталкивается взглядом с голодным взором нашедшего добычу хищника. Хисока с наслаждением ведет языком по плечу на шею, пока не замирает на подбородке, и только тогда отстраняется, а губы его растягиваются в соблазнительной улыбке. — Если отдашься мне, точно не пожалеешь. Я покажу тебе самый захватывающий секс в твоей жизни.       Куроро сжимает зубы и откровенно не может придумать повод для отказа. С одной стороны, в сексе как таковом, да еще и с ним, Люцифер абсолютно не заинтересован. С другой же — заманчивая перспектива переключить внимание убийцы на себя, ничего не теряя взамен, не оставляет равнодушным. Плюсом ко всему, в процессе может подвернуться редкий шанс без лишнего шума убить его. Куроро поднимает голову и касается его губ осторожным поцелуем. Хисока с удивлением распахивает глаза, но не отстраняется. Дыхание его рваными мазками касается лица, и в нос ударяет сладкий запах розовой жвачки. Будто сам аромат его тела напоминает о дурацкой способности.       — Я разрешу тебе лишь заинтересовать меня, — мягким голосом произносит Куроро в поцелуй. Хисока задерживает дыхание, рука на талии напрягается, притягивая так близко, что трудно вдохнуть. Но зачарованный любопытством Куроро разжимает правую ладонь и путает пальцы в рыжих волосах, не давая отстраниться. — И если твои слова окажутся лишь пустым звуком, я уйду.       — Об этом можешь не переживать, — Хисока проводит языком по собственным губам, невзначай касаясь Куроро, и тот плотнее стискивает зубы, с подозрением сужая глаза. — Уйти ты точно не сможешь.

***

      Осколки оконного стекла хрустят под его ногами, когда Хисока неторопливым шагом проходит в просторный гостиничный номер и осматривается по сторонам. Куроро останавливается в нескольких шагах позади него и первым делом замечает аккуратно заправленную двуспальную кровать у стены, на светлом покрывале которой теперь лежат мелкие осколки. Удивительно, как Хисока не выбрал для своих игр люксовый номер. Дневного света хватает для освещения номера целиком, хотя Куроро скорее предпочел бы полумрак. Ему до сих пор было не по себе от мысли, что конкретно он планирует сделать и с кем.       Хисока роняет на Куроро мягкий взгляд с лукавой улыбкой в кошачьих глазах и уходит к входной двери. Не проходит и мгновения, как охотник грациозно скрывается за ней, и тихий щелчок дверной ручки оставляет Куроро наедине со своими мыслями. Осмотревшись по сторонам, Люцифер проходит ближе к кровати и рывком скидывает покрывало на пол. Осколки звенят ударяясь об ламинат. Куроро поднимает взгляд к висящему над комодом напротив кровати зеркалу и щурит глаза, разглядывая рваный плащ. Дырки из-за оторванных верхних пуговиц неприлично оголяют грудь, словно Куроро умышленно соблазняет прикоснуться к себе. Нет уж, такого подарка Хисока точно не заслуживает. Прикрыв глаза, Люцифер отворачивается от зеркала и начинает по одной расстегивать оставшиеся пуговицы. Бессмысленно оттягивать неизбежное.       — Так сильно не терпится? — вкрадчивый вопрос прорезает воцарившуюся тишину.       Куроро поднимает голову и твердо встречает направленный на него вожделенный взгляд. Хисока прикрывает входную дверь за спиной и грациозно опирается бедром о стену, беззастенчиво оглядывая Куроро. Хищная улыбка на тонких губах заставляет сердце на мгновение сжаться. Глубокий голос, наполненный едва сдерживаемой похотью, растекается по комнате подобно клубам дыма, скрывая собой реальность. Однако сейчас Куроро и сам не был готов однозначно сказать, что в конечном счете движет его врагом.       — Можно подумать, есть резон играть в недотрогу, — спокойным тоном отвечает Куроро, хотя в действительности спокойствия в нем не было ни на йоту. Поглощаемый тревогами он мучительно перебирал в голове все варианты их внезапной игры и никак не находил выигрышного для себя хода.       — Чем послушнее ты становишься, — Хисока выпрямляется и вальяжным шагом надвигается на Куроро, облизнув губы, — тем меньше мне хочется нежничать с тобой. Постарайся возбудить меня хоть немного.       Длинные пальцы распахивают полы плаща и ложатся на талию. Куроро едва заметно вздрагивает, контрастно холодные руки оставляют на разгоряченной коже ожоги. Не утихающая в груди тревога выливается неконтролируемой дрожью в теле. Куроро с шумом выдыхает сквозь стиснутые зубы и не отводит взгляда от золотых глаз, тщательно отслеживая любое изменение в них. А затем мягко кладет ладони на широкие плечи, сжимая пальцы на крепких мышцах.       — Я разве не сказал, что разрешу тебе заинтересовать меня? — Куроро чуть склоняет голову вправо, позволяя себе игривую улыбку. — Если ты сам не заинтересован, я прямо сейчас уйду.       Хисока ведет ладонями по его пояснице и крепко прижимает к сильному телу, не давая и шанса сбежать. Куроро касается обнаженной грудью символов игральных мастей на его одежде и на секунду задерживает дыхание, ощутив удары чужого сердца о грудную клетку. Втиснув ногу между его бедер, Хисока прижимается так плотно, словно старается вплавить Куроро в свое тело. Отчасти ему это даже удается — Люцифер, к собственному удивлению, чувствует нарастающее сексуальное напряжение.       — Что скажешь, так тебе интереснее? — Хисока плавно склоняется к его лицу и замирает за мгновение до поцелуя. — Играть в догонялки вечно не получится.       — Ты нуждаешься во мне. Не наоборот, — Куроро оставляет на его губах до дрожи целомудренный поцелуй и вновь отстраняется, искренне наслаждаясь растерянностью на его вечно самоуверенном лице. — Поэтому держись изо всех сил, пока еще способен.       — Не сомневайся, тебя я уж точно не отпущу, — тягучий голос вливается в разум липкой патокой. Куроро чувствует неторопливые движения теплых ладоней на спине и инстинктивно подается вперед, желая избежать их одурманивающего влияния. Но сбегая из его рук, он лишь неизбежно оказывается в бережно подготовленной сети жадных объятий. — Ни сегодня, ни когда-либо позже я не позволю тебе ускользнуть.       Хисока выпутывает правую руку из-под его одежды и с силой притягивает за голову, сжимая пальцы на затылке в кулак. Горячий язык вторгается в рот так естественно, будто поцелуи являются продолжением их дыхания. Куроро прикрывает глаза и замирает, неохотно отвечая. Он прекрасно понимает, к чему адресованы слова Хисоки, и потому на сердце становится особенно мерзко. Впрочем, какие у него вообще ожидания от этой ночи?       — У тебя есть время на посторонние мысли? — Хисока напрягает ладонь и тянет за волосы, вынуждая откинуть голову назад. Куроро морщится, но подчиняется. — Ты вынуждаешь меня быть грубым. Не представляешь, как меня заводит мысль о тебе, в слезах молящим меня поскорее вставить.       Влажные губы с нежностью прижимаются к горлу, оставляя на коже розовые пятна. Куроро сцепляет руки за его спиной и позволяет словам самую капельку околдовать рассудок. Неожиданно ласковые прикосновения жарких губ рождают по всему телу сладкие мурашки. Куроро напрягает бедра и чувствует легкое давление зажатой ноги на пах. Хисока понемногу расслабляет ладонь на затылке, осторожно перебирая пальцами смоляные пряди, и мягко прикусывает кожу над ключицей. Сбивчивое дыхание опаляет тело жаром, разнося его кровью к каждой мышце. Любопытство заживо пожирает изнутри, и нестерпимо хочется узнать, как далеко в действительности зайдет Хисока.       — Не сомневаюсь, что мои уговоры абсолютно не тронут тебя, — Куроро рвано выдыхает открытым ртом и скользит ладонью по плечу партнера, замирая на локте. Тело предательски поддается терпким поцелуям, хотя разум по-прежнему не намерен сдаваться чужой власти. — Но пока ты не заинтересовал меня настолько, чтобы я умолял.       Хисока отстраняется и с недовольством щурит глаза. Губы его сжимаются так плотно, что на щеках появляются желваки. Отступив на шаг, он с силой толкает Куроро в грудь, и тот не успевает удержать равновесие, садясь на край кровати. Инстинкты взрываются предупреждениями, Куроро поднимает взгляд по светлой фигуре, угрожающе нависшей над ним и замирает. Полыхающие гневом глаза устремляются на лицо противника, словно тот вмиг превратился в кусок мяса. Куроро тихо сглатывает ком в горле и чувствует легкую дрожь в теле. Если этот хищник набросится на него, хватит ли у Люцифера сил отбиться?       — Куроро… — Хисока мягко ставит колено возле его левого бедра и кладет ладони на плечи, крепко сжимая ткань плаща, а затем невыносимо медленно опускает холодную ткань вдоль рук, по крупицам оголяя тело. — Ты просто мастерски соблазняешь меня. Не могу устоять…       Он отбрасывает плащ на пол и сильнее давит ладонью на грудь, вынуждая Куроро упасть на спину. Настойчив и неуступчив, совсем как в бою. Люцифер улыбается уголками губ, не отрывая глаз от соблазнительного зрелища. Стянув с себя мешающиеся тряпки, Хисока оголяется лишь наполовину, демонстрируя накачанные мышцы груди, живота, рук, и Куроро ловит себя на мысли, что желает основательно так проверить их на прочность. Плотоядный взгляд прожигает в теле дыры, рассыпая по нервам полыхающие искры. И уж если падать на дно, то непременно с кем-то.       — А вот ты совсем не стараешься, — Куроро тянет носом воздух и шумно выдыхает открытым ртом, раскинув руки в стороны. Хисока склоняется над его лицом, упираясь ладонью в кровать возле правого уха партнера, и чуть щурит потемневшие глаза. В расширенных зрачках отражается подаренная им улыбка, и Куроро изящно облизывает губы, наслаждаясь горящим в них огнем. — Продолжишь халтурить, и останешься один развлекаться.       — Ах, сколько уверенности в голосе, — Хисока склоняется к его лицу и садится на бедра, крепко сжимая их коленями. Куроро касается ладонями его талии и прижимает чуть ближе, ощущая мерные движения упругих мышц под прохладной кожей. К собственному удивлению, он совсем не чувствует ожидаемого отвращения. А быть может, это лишь часть того азарта, с которым Люцифер проверяет границы терпения своего несдержанного врага? — Посмотрим, не испарится ли твоя уверенность и дальше.       Мягкие губы жадно накрывают его собственные в глубоком поцелуе. Куроро вздрагивает и послушно открывает рот, позволяя горячему языку сплестись с собратом в затяжном ритме томного танца. По рукам бегут мурашки, Куроро впивается ногтями в бледную кожу и ведет ладони вверх, пока не сжимает на плечах. Слуха касается сдавленный стон, тело в его объятиях напрягается, словно принадлежит охотящемуся хищнику. А Куроро все сильнее чувствует себя жертвой, которую вот-вот поглотят.       Длинные пальцы ложатся на грудь и неторопливо ощупывают упругие мышцы, царапая в нескольких местах острыми ногтями. Куроро инстинктивно отстраняется от неприятных прикосновений, но сбегать ему попросту некуда. Сильное тело тренированного убийцы всем весом вдавливает в кровать, будто связывает по рукам и ногам стальными цепями. Настойчивый язык во рту окутывает собой податливый разум, не пропуская ни одной внятной мысли, ни одной капли кислорода. Куроро глубоко вдыхает носом и тут же давится, Хисока развратно насилует его языком, из-за чего горло сдавливает спазмами. Разум туманит вожделением. И Куроро все сложнее сохранять трезвый рассудок.       — Кто бы мог подумать, что глава Геней Рёдан так падок на поцелуи, — Хисока внезапно отстраняется и облизывает губы, откровенно наслаждаясь вкусом. Золотая радужка полыхает ярче солнца за окном, сжигая собой последние остатки сопротивления. И Куроро впервые не может определиться в своих желаниях.       — Тот же, кто поверил бы в умение жестокого мясника нежно целоваться, — усмехается Люцифер, медленно ведя пальцами по его позвоночнику, ощупывая каждый выступающий позвонок. Хисока мелко вздрагивает, а бледная кожа покрывается мурашками. Приоткрыв рот, он соблазнительно прикусывает кончик языка и вжимается пахом в бедро партнера. Жар вожделения вмиг передается Куроро, стоит только ощутить на себе всю полноту его неистового желания. — Продолжай соблазнять меня.       — Тебя соблазняют занимательные вещи, — смеется Хисока и опускается так низко, что его сбивчивое дыхание касается влажной кожи груди. Куроро откидывает голову, с шумом выдыхая. Обжигающими метками губы клеймят все его тело, будто стараются безраздельно владеть им. Сладкие вздохи вырываются изо рта почти неосознанно. Куроро и хотел бы подыграть, но искусному соблазнению и впрямь сложно противиться.       — Не тебе… об этом говорить, — усмехается Куроро, грубо прижимая колено к его напряженному паху. Хисока резко задерживает дыхание и сдавленно стонет. Лоб его прижимается к шее Куроро, и в то же мгновение ключиц касаются рваные обжигающие выдохи. — Тебе все сложнее сдерживаться, удовольствие заполняет твою сущность и требует освобождения… Твое тело желает глубже прочувствовать наслаждение, желает покориться ему… Не потому ли ты выбрал меня своим сексуальным партнером?       Хисока медленно поднимает голову, и золото его глаз горит потусторонним заревом первородной похоти. Почти как марионетка, движущаяся под четким руководством хозяина, он трется о колено Куроро и жмурится, сжимая зубы. Люцифер с нежностью касается его щеки правой ладонью и ненавязчиво тянет ближе, пока не касается губ поцелуем. Все его тело содрогается во внезапной вспышке острого блаженства, Хисока приоткрывает рот и рвано стонет, ногтями разрывая одеяло возле головы Куроро.       — Так вот что заводит тебя, — чуть слышно смеется Куроро и одним слитным движением перекатывается на кровати, нависая над Хисокой. Тот медленно приоткрывает глаза и с трудом выхватывает взглядом лицо того, кто лишь словами довел его до высшей точки эйфории. — Пожалуй, ты смог самую чуточку заинтриговать меня своим удовольствием, — Куроро широко улыбается и наклоняется чуть ближе, чтобы Хисока смог прочесть в его голосе каждую нетерпеливую нотку, — и я позволю тебе переспать со мной. Но лишь в одной роли.       Хисока опасно сужает глаза и хмурится. Ясное дело не такого ответа он ждал, но и Куроро не обещал стать его сучкой. Впрочем, несмотря на собственное пожирающее нутро возбуждение, Люцифер в состоянии прямо сейчас уйти. Не настолько ему любопытно, чтобы подставлять задницу какому-то ублюдку. А вот его опробовать Куроро вроде как и не прочь.       — Ты сейчас не шутишь? — чуть оправившись от оргазма, проговаривает Хисока на удивление резким тоном. — Не боишься, что я возьму тебя силой за такие слова?       Куроро поднимает взгляд к потолку, задумавшись. Боялся ли он быть изнасилованным? Хм, едва ли. И хотя Люцифер не тешит себя иллюзиями, что способен отбиться от Хисоки, отчего-то его совсем не пугает подобная перспектива. Хисока действительно обладает впечатляющей физической силой и невероятной реакцией, однако его интерес всегда стоит на первом месте. Так что же на самом деле привлекает его сильнее?       — Нет, — вполне честно отвечает Куроро и падает на локоть левой руки, оказавшись почти вплотную к лицу партнера.       Хисока чуть склоняет голову вбок и улыбается уголками губ, будто чувствует наперед каждый ответ. Куроро опускает голову еще ниже, пока не касается губами его уха, и кладет ладонь на левую половину груди. Чужое сердцебиение ударяет в самый центр, будто вторит собственному. Ох, так неистово и громко, до порочного неприлично и потрясающе, подобно искреннему зову. Куроро плавно ведет ладонью ниже и забирается за пояс штанов, пачкая руку в липкой сперме. В уши тут же вливается глухой стон, а зажатый в пальцах член мелко подрагивает, передавая это необъяснимое предвкушение Куроро:       — Чего желает твое тело? Не разум хладнокровного убийцы, а похотливое тело?       Хисока выгибает спину, всем корпусом вжимаясь в Куроро, и вцепляется ногтями в спину. На коже остаются глубокие алые полосы, когда он в порыве удовольствия ведет ими вдоль позвоночника и сжимает на ягодицах. Томный шепот в ухо распаляет его даже сильнее, чем любые слова до этого. Куроро закусывает губу и быстрее водит ладонью по влажному стволу, а бедра его непроизвольно прижимаются к колену партнера. Необъятной волной наслаждение прокатывается по телу, вспыхивая алым жаром в груди. Дыхание сбивается хриплыми стонами, будто и не принадлежит им вовсе. И зачарованные музыкой голодного вожделения они оба теряют разум перед сокрушающим рассудок наслаждением.       — Хочу тебя, — рвано выдыхает Хисока, на куски разрывая на нем брюки. Куроро чуть отстраняется, но сильная рука, обхватывающая за талию, не дает сдвинуться с места. — Наплевать как. Я хочу именно тебя.       — Тогда делай то, что на самом деле хочешь, — порочно улыбается в ответ Люцифер, облизнув пересохшие губы. Вытащив руку из его штанов, он нарочито медленно подносит ее к губам и проходится языком между указательным и средним пальцем, слизывая результат их развратной игры. — Возьми такое удовольствие, в котором больше всего нуждаешься…       Тембр голоса с каждым словом становится все ниже, пробуждая из глубин души дремавшую похоть. Дрожь заполнивших радужку зрачков почти вторит рваному биению сердца, и загипнотизированный грязными словами Хисока жаждет скорее воплотить каждое в жизнь. По виску его скатывается прозрачная капелька пота, охлаждая распаленное тело. С приоткрытых губ срываются сдавленные вздохи, а полыхающий взгляд не в силах оторваться от длинных пальцев. Будто он вовсю борется со своей натурой и всухую проигрывает желанию отдаться удовольствию.       — Раздевайся.       Хисока разжимает руку на талии Куроро и переворачивает на спину, а сам поднимается с кровати и отворачивается, стискивая кулаки. Куроро облизывает губы и с улыбкой наблюдает, как по бледной спине сбегают соленые капли, как дыхание его заставляет грудную клетку часто вздыматься и так же быстро опускаться, как мышцы на руках и плечах наливаются металлом от напряжения, как вены вздуваются под тонкой кожей, разливая к кончикам пальцев опасный яд страсти. Отбросив в сторону остатки собственных брюк, Куроро забирается выше и с наслаждением откидывается на спинку кровати, не сводя плотоядного взгляда с широкой спины. Как же сложен должен быть выбор, если даже затуманенный похотью разум способен еще что-то осмысливать?       — И все же я трахну тебя, — Хисока поворачивает голову, и на губах его играет сквозящая темным вожделением улыбка. Неторопливо развернувшись, он снимает те остатки одежды, которые еще скрывали его тело от пристального взора Люцифера, и грациозной пантерой надвигается на партнера. — Ты будешь принадлежать мне…       — Что ж, посмотрим, — легкомысленно соглашается Куроро и раскрывает объятия. Хисока замирает в полудюйме от его лица и дожидается, пока ладони не коснутся его плеч, прижимая к обнаженному телу. — А я послушно приму твою похоть.       Хисока садится на его бедра и опускает левую руку вниз, сжимая длинными пальцами оба члена. Жар прикосновения поднимает от паха волну удовольствия, и Куроро зажмуривает глаза, рвано выдыхая открытым ртом. Глухие стоны растворяются в сбивчивом стуке крови в ушах, по каплям отравляя рассудок желанной эйфорией. Ладони движутся вдоль сильных мышц спины, ощущая каждое их напряженное движение, и кажется, словно с каждым прикосновением нетерпеливая дрожь их становится только сильнее. Хисока вжимается щекой в висок Куроро и стонет так громко, что уши закладывает. И одновременно с этим каждый звук его хриплого голоса пронзает тело иглами с афродизиаком.       — Сейчас ты уже не станешь отрицать, что заинтересовался? — коснувшийся слуха голос едва заметно дрожит. Куроро скользит ладонями по его пояснице и плавно опускается на ягодицы, сжимая пальцы. Хисока сдавленно стонет, откинув голову, и с трудом договаривает важные для него слова: — Не разочаровывай меня, Куроро…       И тут же Хисока крепко обхватывает правой рукой Куроро за шею, не позволяя двинуться с места, а затем чуть приподнимает бедра. Пальцы на возбужденном органе резко опускаются вниз и разжимаются, чтобы в следующую секунду грубо погрузить член партнера во влажную тесноту. Куроро сжимает зубы и рычит, до крови впиваясь короткими ногтями в упругие ягодицы. Непредсказуем, от того и так опасен! Хисока мелко дрожит и не двигается, даже не дышит первые мгновения. И лишь спустя томительные секунды судорожно выдыхает открытым ртом, чуть расслабляя напряженные мышцы.       — А ты не размениваешься на прелюдию даже в отношении себя, — Куроро дичайшим усилием воли разжимает пальцы и проводит ладонями по ягодицам на поясницу, ненавязчиво поглаживая. Тугие мышцы так крепко обхватывают его член, словно стараются оторвать, и удержаться от резких толчков кажется до ужаса невыполнимым заданием. Впрочем, терпение для обоих было главным козырем.       — Ха-а… — Хисока чуть отстраняется, и Куроро наконец может увидеть его лицо. Со сведенными бровями и покрасневшими щеками он и впрямь соблазняет от души засадить ему так глубоко, чтобы заставить по-настоящему рыдать. И Куроро сжимает зубы, чтобы не исполнить свою мимолетную фантазию прямо сейчас. — Рискни не удовлетворить меня, и я сам вытрахаю из тебя всю душу.       Учитывая как крепко он сжимает член внутри себя, Куроро едва ли верит в льющиеся из его поганого рта угрозы. Улыбка сама просится на губы, когда ладони вновь скользят ниже на бедра, чуть приподнимая сильное тело. А затем также плавно опускают. Хисока откидывает голову, крепко хватаясь руками за плечи партнера, и развратно стонет. Ноги его мелко дрожат, когда он их напрягает вокруг талии Куроро. Будто цепкий паук, он обхватывает Люцифера всеми конечностями и впрыскивает в кровь яд своей похоти. С каждым поцелуем, с каждым прикосновением он одурманивает разум Куроро, пока тот окончательно не отравится. И получив стоящий предлог, Люцифер больше не желает отступать.       Согнув колени, Куроро грубо толкается в дрожащего любовника, не дав ему ни мгновения передышки, и тут же пробует следующий толчок. Сладкий аромат захваченного желанием тела трогает обоняние вязким дурманом, отчего голова начинает безумно кружиться. Куроро медленно растворяется в каждом грубом толчке и впитывает кожей страстный голос разгоряченного партнера, так бездумно подарившего себя своему врагу. Хисока и сам словно погружается с головой в охватившее их наслаждение, двигая бедрами навстречу резким толчкам. Глубокий голос его по каплям наполняется соблазнительными хриплыми нотками, срывается на выдохе и окутывает спальню эротичными звуками своего желания. И Куроро вторит ему с каждым движением все отчетливее.       — Да у тебя явный талант к сексу, — со смешком произносит Куроро, прижимаясь губами к влажной разгоряченной коже. Тонкая жилка под его губами рвано бьется в судорожном ритме опьяненного сердца, и разум плавится, стоит лишь чуть приблизить движения бедер к его сокращениям. — Впервые принимаешь член, а уже сходишь с ума от наслаждения. Таким ты даже чуточку нравишься мне.       Хисока прикрывает глаза и касается лбом татуировки креста Куроро. Длинные ногти до крови впиваются в спину, расчерчивая светлую кожу алыми полосами. Влажный член его плотно трется о живот, и липкая смазка медленно стекает по телу все ниже, пока не впитывается в мягкую ткань. Куроро опускает взгляд по накаченной груди и животу, но неудобная поза не позволяет большего обзора. Ох, как неудачно!       Куроро сгибает колени и одним движением укладывает партнера на лопатки, нависая сверху. Влажные пальцы скользят по коже, Хисока теряет равновесие и падает на кровать, роняя руки над головой. Расширившиеся золотые глаза устремляют изумленный взгляд на Люцифера, и алые огни в глубоких черных зрачках мерцают в тон переливающемуся огню похоти между ними. Непередаваемо в своей алчности.       — Как разошелся для кого-то, кто не был заинтересован, — Хисока соблазнительно улыбается и провокационно обхватывает Куроро ногами за талию. А затем с нежностью прижимается губами к запястью левой руки около своей головы, томно прикрывая глаза. — Не томи, я только во вкус вошел…       Куроро сжимает пальцы на одеяле и раз за разом грубо вторгается в податливое тело. Хисока закатывает глаза и комкает в руках мягкую ткань над своей головой, почти разрывая ее острыми ногтями. Опустив ступни на кровать, он изо всех сил подмахивает бедрами в такт бешеному ритму, и упругие мышцы мерно сжимают член с каждым таким толчком. Будто дикий зверь, ухвативший свою жертву, он действительно готов поглотить ее любым доступным способом. И сейчас, трахая самолично своего врага, Куроро вовсе не чувствует превосходства над ним. Напротив, теряя голову в экстазе, он ощущает себя покоренным обаянием стонущего под ним убийцы.       Перехватив сжатые в кулаки ладони Хисоки, Куроро сплетает их пальцы тугим замком и грубо вдавливает в мягкую кровать, не отрывая взора от поглощенного экстазом партнера. Едва ли не срывая голос в хриплых стонах, Хисока совсем не сдерживает удовольствия и всеми силами прижимается к движущемуся над ним телу. Словно провоцирует, вот так, без слов, одной лишь своей аурой. Куроро всем весом наваливается на него и чувствует грудью судорожный выдох в ответ на внезапное давление. Хисока мелко вздрагивает и сжимает зубы, а кольцо мышц жадно заглатывает член, позволяя ему входить на всю длину.       — Ты еще больший извращенец, — с придыханием выдавливает из себя Куроро, с досадой хмуря брови. А затем освобождает правую ладонь из крепкого захвата и вжимает ее в бледное горло. Хисока давится и глухо бормочет что-то нечленораздельное. Лицо его вмиг краснеет и покрывается испариной, а грудная клетка порывисто вздымается, желая схватить хоть каплю воздуха. Хисока вцепляется свободной рукой в плечо Куроро и резко выгибает спину, расцарапывая острыми ногтями позвоночник. Дурманящая рассудок боль вторгается в мозг жгучим жалом, порождая в нем все больше и больше беспорядка. — Я сделаю тебя зависимым от моего тела, от моих слов, от моих поцелуев…       И крепче сжимает пальцы на гортани, позволяя ему только крохотные глотки кислорода. Хисока вздрагивает всем телом и сдавленно хрипит, а из зажмуренных глаз текут редкие слезы. Рот его внезапно раскрывается в беззвучном крике, и тонкая ниточка слюны медленно стекает из уголка губ. Хватаясь за душащую его руку, Хисока в кровь расцарапывает запястье и сжимает так сильно, что, кажется, ломает, а кольцо мышц плотно обхватывает вторгшийся до упора член. Разум вмиг отключается перед охватившим его удовольствием. Куроро до хруста стискивает зубы и замирает на вдохе. Каждый мускул в его теле напрягается и тяжелеет, а по венам растекается жидкая ртуть. Отравленный терпким оргазмом, Куроро застывает и почти теряет момент, когда стоит отдернуть руку от чужого горла. В последний миг он неторопливо разжимает пальцы, и Хисока под ним хрипло закашливается, пока его тело мелко содрогается в экстазе.       — Почти убил… — произносит он осипшим голосом и открывает повлажневшие глаза, — снова.       — Если я захочу убить тебя, ты больше не воскреснешь, — Куроро садится на пятки и отстраняется, выравнивая дыхание. Собственная сперма растекается у покрасневших бедер партнера, и Куроро с сожалением размышляет над возможностью еще разок оставить след внутри этого опасного человека.       — А ты, оказывается, и в сексе хорош, — Хисока поворачивается на бок лицом к Куроро и подкладывает руку под голову, весело улыбаясь. — С этим знанием и умереть не жаль.       — Если ты перестанешь отравлять жизнь моей труппе, я подумаю над тем, чтобы изредка трахать тебя, — Куроро передвигается на край кровати, но сильная рука внезапно обвивается вокруг его талии и резко притягивает обратно. Люцифер ударяется поясницей о грудь Хисоки и опускает взгляд на его лицо. — Что еще?       — Ты уже пообещал стать моим любовником, — напоминает Хисока и крепче прижимает к себе, пока Куроро не начинает задыхаться от давления. Только тогда он позволяет себе чуть разжать хватку и соблазнительно облизывает губы. — Ты правда надеялся, что меня удовлетворит один заход? У нас вся ночь впереди, Куроро…       Люцифер закатывает глаза и наваливается сверху на смеющегося партнера. Хисока весело рисует ногтями узоры на его животе и совсем не возражает, когда Куроро кладет голову ему на грудь и в раздумьях разглядывает потолок дешевого гостиничного номера. Пожалуй, он и сам не против еще парочки заходов. Ведь кто знает, когда в следующий раз ему выпадет возможность увидеть новые грани непостоянного врага.       — Скажи честно, ты ведь с самого начала планировал переспать со мной? — неожиданно для себя спрашивает Куроро и чувствует, как грудная клетка под его головой замирает на вдохе.       — Секс сродни борьбе, — вдруг со всей серьезностью отвечает Хисока и скользит ладонью по груди Куроро, сжимая пальцами набухший сосок. Люцифер стискивает зубы, но постыдный стон все же срывается с губ. — И в этой битве ты проиграл.       — Странные у тебя взгляды, — заключает Куроро, однако осознает истинность его слов. Даже будучи оттраханным Хисока остается победителем. Ведь в действительности ему удалось добиться от Куроро взаимности.