Фото школьного дня

Урок тихонько подходит к концу. Тихонько почему? Проверочная… Все быстро чикарют своими ручками, шуршат бумажками, некоторые лезут в телефоны. Но есть особо умные. Например, Денки стукает телефоном об парту, роняет его от испуга, пока из рукава вылетают шпаргалки. Это вызывает волну смешков. Изуку же полностью положился на поддержку Урараки, которая быстренько нашла свой и его вариант. А то его бы ждала та же судьба, что и печального Денки с двойкой. — Эй, ты положи мою, — Бакуго всовывает свою и ещё чью-то. Звонок, а Изуку кладет свои листки, Киришимы, Бакуго и Урараки в небольшую стопку. Хорошо хоть, он отказался от предложения быть старостой. Иначе бы точно сейчас был в рабстве. Бегал бы по классу, как благородный Иида. Неожиданно он ощущает лёгкое тепло. Шото, чтобы положить свою работу фактически приобнял со спины Изуку. Тот логично дёргается, но рукой на животе Шото придерживает это движение. Нет, но вот это уже наглость! Изуку буквально сгорает со стыда, ощущая, кожей его дыхание. Мурашки расползаются к самому затылку. Черт. Черт. Черт. Он еле-еле втягивает воздух. — Прости, — тихо бросает Шото, отстраняясь. — Да, ничего страшного, — он улыбается, по привычке маша руками. НЕТ, ЭТЬ ЖЕСТЬ, КАК СТРАШНО. Ладно. Ладно. Изуку надо сдерживаться. Опускает голову, неспособный выдержать внимательный взгляд. Он вежливо что-то бормочет и пробегает к своей парте. Собирает пенал и запихивает тетрадки, учебники в помятый, старый, с подтеками от ручки рюкзак. Шото, собрав свой портфель раза в два быстрее, опирается на край парты Изуку спиной ждёт. Урарака сомнительно изгибает бровь. Телефон вибрирует. Урарака высказала ту мысль, которую он всë это время не очень хотелось допускать: «он точно тебя отшил?» Ответом ей служит тяжёлый печальный вздох и мучительное выражение лица. — Эм, прости… — Что случилось? — Шото реагирует даже быстрее, кладёт руку к нему на плечо, заглядывая в глаза. Черт, как хочется запечатлеть каждый момент с Шото. Свет падает на лицо, а волосы переливаются. Чем он голову моет? Губы потрескались, но нос слегка розовый. Нет, это мучение, он не может ни сфотографировать, ни поцеловать. Изуку бросает на него обиженный взгляд. Щурится. — Вспомнил, что меня отшили недавно. — Тебя отшили? — искренне удивлённо переспрашивает он. — Ты даун? Шото открывает треугольник-рот и до него наконец доходит. Он виновато морщит нос, отводя взгляд. Убирая руку с плеча, проводит пальцами по волосам. На лбу морщины. — Прости, — тихо шепчет Шото. Изуку неловко улыбается, треплет его по плечами, подбадривая. Улыбка, конечно, натянутая. — Ты не виноват, — он фальшиво смеётся. — любить или не любить – это не выбор, это эмоция. Её насильно не вызовешь. — Мгм. Виснет траурная тишина. Изуку все-таки решает идти в сторону выхода из класса. Ко всему учитель выгоняет, но теперь между ними снова абсолютно неловкая атмосфера. Каждое слово, каждая фраза, каждая мысль Изуку становится коллапсом. Он очень облажался, посчитав, что Шото правда может полюбить его в таком смысле слова. Конечно же, нет. Такая любовь требует гораздо большего от человека, а Изуку не способен быть хотя бы хорошим партнёром. Из мыслей его вырывает Кьëка. Она смущённо улыбается, хватая его за руку, а точнее за пальцы. — Изуку, подожди! — он лезет в рюкзак. — Я хотела как-нибудь отблагодарить тебя за вчерашнее, так что единственное до чего додумалась, это купить что-нибудь съедобное… сладкое или солёное? — Солёное, наверное… В руках лежит пачка с солёными печеньками. Изуку правда очень удалён. Он застывает с растерянным, но счастливым взглядом. Он улыбается вниз, а брови сходятся в верхней точке лба. — Кьëëëëка, — тянет он, обнимая её. — спасибо. — Да мне то за что, — она треплет его по спине. — это тебе. — С лучшими подругами едой обязательно нужно делиться, — заговаривает на ухо голос «совести» по имени Урарака. Треплет Кьëку голове. — Неа, сначала научись фоткать так же хорошо, как и я! — ёрничает Изуку. — Ну, ок, в следующий раз списываешь сам, — она закатывает глаза. — Держи, — он дрожащими руками протягивает всю пачку. Они смеются, шуршит упаковка, а шум в коридорах нарастает. Изуку бросает взгляд на уткнувшегося в телефон Шото. Он хмурится, напряжен и выглядит опечаленным. Вполне понятно почему он так себя чувствует, все-таки не надо было Изуку напоминать про свои чувства. — Шото, держи, — он протягивает ему раскрытую упаковку. Тот мгновенно берет печеньку и жуёт. Как собачка, которая выполнила приказ. Даже мило. Но Шото всё равно не вылезает из телефона, а главное если с такой скоростью листания ленты можно хоть что-то понять… то он точно гений. Хотя что-то подсказывает, что ему просто некомфортно. Изуку смущённо улыбается, в попытках разделить внутри себя бой между адекватностью и желанием поддержать друга. Лишь друга… Изуку все-таки пару раз стучит ему по спине. Приобнимает. — Еще? — улыбается он. — Нет… — Ну, давай-ка за маму, — он тыкает в губы печенькой, а Шото отвечает недовольным взглядом. Откусывает, но в руки не берёт. Черт, вот же. Сердечко бьётся слишком быстро, а Шото вообще игнорит то, что жуёт. Лишь испепеляет взглядом, который под упирающимся в макушку светом оказывается чересчур мрачен. Мокро. Изуку дёргается, когда ощущает его язык на кончиках пальцев. — Эй, это не гигиенично, — выдыхает он, поджимая свои губы и отводя взгляд. — Тебе не нравится? — странный вопрос, как будто совсем не в тему. — Прости… — Нет, не то, чтобы, — Изуку возвращает абсолютно растерянный взгляд. Шото хватает за запястье, заставляя продолжить держать жалкие остатки печеньки. — Просто, руки грязные, я их даже антисептиком не обработал, — слабым голосом договаривает Изуку. — Это всë? — Да… Изуку мгновенно жалеет о том, что сказал. С пальцев слизывают малейшие остатки. Слава богу, Урарака оттащила Кьеку оставив их один на один. Изуку выдыхает сквозь зубы, его наконец-то отпустили, но он строго хмурится. — Шото. — М? — Пожалуйста, пощади, — Изуку стыдливо опускает глаза, вздыхая. — конечно, ты не гей, но это не заставляет меня мгновенно разлюбить тебя. — А зачем надо разлюбить? — Издеваешься? — Не понимаю, — он мотает головой. — мы же можем быть друзьями, а друзья тоже любят. Изуку хмурится. В висках пульсирует лишь одна мысль: «Быть бы хоть каплю похожим на Бакуго, просто развернуться, пожелать скорейшей смерти и свалить» Хочется ещё сесть на колени и заплакать, но ничего из этого нельзя. Он вздыхает, опускает голову и через силы поднимает взгляд на Шото, улыбаясь. — Шото… — Ты красивый, — тот дотрагивается до щеки. — мне нравятся твои веснушки. А, ой, прости я перебил? Он не тупой. Но зачем тогда он это делает? Плевать. Изуку чувствует, как жарко становится. Всë, вывел. Он стряхивает его пальцы с лица, разворачивается и идёт в сторону следующего класса. — Изуку, — Шото преследует, черт его дери. — Отстань, — шипит он. — Прости, — он догоняет, слегка наклоняется вперёд, заглядывая в глаза. — правда прости, но я не хочу, чтобы между нами появлялась дистанция. Ты мой единственный друг. — Это звучит как манипуляция. — Это она и есть, — он морщится, выпрямляется, трет переносицу. — Изуку, ты важен мне. — Но не так, как я этого хотел бы, — он останавливается, указывая пальцем в грудь Шото. — ты ведешь себя жестоко. Просто на просто жестоко. Представь что какая-нибудь красотка прикасалась бы к тебе так, но при этом отшила тебя. Шото замолкает и отводит взгляд. Хмурится. — Так нет варианта кроме дистанции? — уточняет он. — Есть, но ты его отверг. Оба молчат. Изуку шумно выдыхает и бежит вверх по лестнице вперёд, а к Шото подходит Иида. Конечно, лапочка-староста обязан знать не серьёзен ли конфликт и может ли он чем-то помочь. И в правду лапочка. Бухаясь на свою парту, Изуку опускает лицо в учебник. Перекладывает голову на щеку. Свет из окна ударяет в глаза. — Очако, — грустно вздыхает он. — Что, мой мальчик? — парадируя Всемогущего, отвечает она. Изуку недовольно вздыхает. Хмурится. — Серьёзно, как он может так себя вести? — он утыкается в руки. — Я был уверен, что он согласится, а он ещё и не гей. Я прорыдал весь вечер потом, знаешь, как мне стыдно смотреть ему в глаза? Ощущение, словно я подставил нашу дружбу. Его гладят по голове. Утешают. — Ну, бывает… ? Напомнить, что я была в той же ситуации в классе так в шестом, но этот парень заявил, что он гей. Урарака начинает нервно мотать головой, показывая руками знак креста. — Прости, — он снова бьётся лицом о парту. — НО Я НЕ ЛИП К ТЕБЕ, КАК НАЗОЙЛИВЫЙ ЛИСТ… Ему прилетает по ноге. — Больно! — вскрикивает Изуку. — Голову поверни. — Да, знаю я, что здесь Шото, — бурчит он, поднимая на него обиженный взгляд. — бить то зачем? Тот отрывает взгляд от экрана и улыбается. Чертов обояшка. — Очако, всё что говорит Изуку абсолютная правда, — он крутит меж пальцев наушник. — бить его за неё, конечно, мило, но разве ты не его лучшая подруга? — Он шутит? — Урарака переводит испуганный взгляд на Изуку. — У него чувство юмора развито, как у младенца, — он отмахивается. — который ещё улыбаться не научился. — Но я же умею? — Говорю, эмпатия на нуле. — Снова обижаешь меня, — Шото делает шаг вперёд, садясь на корточки у парты. Кладёт щеку на парту, заглядывая в глаза Изуку. Строит печальное выражение лица. — У тебя нет идей для фотосессий? В извинение за моё поведение, готов выполнить любую прихоть, как хочешь долго. — Будь моим парнем, — фыркает Изуку. Шото мгновенно мрачнеет, слегка морща нос. Перекладывает лицо на другую щеку. — Вот-вот, раз не можешь, отвянь, — фальшиво смеётся Изуку. Как же хочется забраться пальцами в волосы Шото. Эти перепутанные прядки красного, которые все-таки оказались в белом, аккуратная ровная линия на росте волос, явно недавно машинкой прошлись. Хочется дыхнуть ему в основание шеи. Но он не может это сделать. Это маленькое проявление воли – его спасение. Звонок заставляет дернуться Шото. Он обиженно смотрит на Изуку. Уходит в глубь класса. — Котеночек, — вздыхает Изуку. — Красное и белое, свалил, — Бакуго скидывает рюкзак на свою парту, испепеляя презрительным взглядом Шото. Тот медленно поднимается и все-таки идёт к своей парте. — У меня правда есть сомнения, что он гей, — Урарака листает тетрадку, шепчет. — Конспект сделал? — Ага, — вздыхает он. — В любом случае, гей не гей, он отказал мне. — Сочувствую. — Го напьёмся? — А есть что? — в глазах появляются искорки. — Ну, есть один вариантик, — он щурится. — короч… — А совсем плохо? — на лице Урараки появляется беспокойство. — Просто, ты же сто проц начнёшь ему писать, как напьёшься. Может ещё немного остынешь? — Думаю, ты права, — он печально вздыхает. — ладно, у меня ещё сегодня фотоссесия. Прикинь даже за деньги… — Ооо, будет на что потом бухнуть, — она смеётся. — То есть платишь ты? А то я думал вернуть то, что у тебя занял. Урарака смеётся, давя любой звук руками. На мгновение становится спокойно. В принципе, что Изуку волноваться? У него есть цель, у него есть мечты, у него есть амбиции, у него есть друзья. Он должен быть счастливым, но он лишь сотый раз обводит контур букв слова жадность.