Жуткие

      Кукла верещала на сотни ладов, напевая свою мелодию, извращённую в своей неприкрытой жути. Это существо смеялось, истекая алой жидкостью, словно состоя из плоти и крови. И хотя это было не так, кукла будто имело своё, отдельное от хозяйки сознание. Ей хотелось, чтобы человек, стоявший перед девушкой, просто рассыпался от первобытного страха. Ради лицезрения ужаса и создана была эта адская тварь.       Вот только мужчина не показывал боли или отвращения. По-хорошему сказать, он вообще не показывал эмоций, смотря почти бездушно на это существо. Лавкрафт немного был раздосадован, что от этого существа исходило столько шума. Страх — он и не знал, что это вообще такое. В его жизни было много моментов видения мерзости людей, слишком, потому он не мог испугаться какого-то клочка ткани. Нет, куда больше, чем он это показывал, его занимала миниатюрная девушка.       Она пыталась пришить оторванную голову своей кукле, пытаясь не заплакать перед ним. То, что он увидел её истинную способность, только ещё больше вызывало в ней желание спрятаться куда-нибудь в тёмный угол. И ещё она просто желала выкинуть её, проклиная мысленно её на все лады. Вот только это существо всегда возвращалось к ней — оно и понятно, ведь это её способность. Луиза боялась не столько презрения к себе, сколько страха... ведь это было бы заслуженно.       А ещё она просто не понимала, почему Марк оторвал голову её кукле.       Он чуть нахмурился, наблюдая, как её тонкие пальцы никак не могут совладать с иголкой и ниткой. Эти капельки крови, стекающие из точек прокола на коже, были не менее отвратными, чем кричащая тварь. Но ещё больше его расстроили её слезы, готовые пролится по нежным щекам. Возможно, он не был хорошим настолько, чтобы помогать людям — но ей он готов был делать исключения.       Лавкрафт выхватил из её рук куклу, сжимая в сильной хватке. Несколькими движениями он приделал голову на место, так, как будто не было пореза. Наконец-то игрушка утихла, превратившись в тихую и мирную куклу, с всё ещё кровавыми слезами. Он тихо выдохнул, обрадовавшись тишине. С тем же нечитаемым выражением лица он вернул ей куклу.       Луиза слабо улыбнулась ему, прижимая к груди свою неугомонную способность. Теперь всё как раньше. Она не знала, как отблагодарить его. Он был не менее странным и порой пугающим. И всё же надёжным. Она тихо пробормотала: — Спасибо...       Вместе с тем он пометил в голове мысль навестить этим вечером шутника в качестве профилактики. Он не был мстительным, он был справедливым. И он не любил шум. А пока он оставил на её щеке небольшой поцелуй, считая её милой. Он почти с интересом наблюдал, как она покраснела.