***
— Снег-снежок, мой дружок! Джесси напевала, приплясывая под фонарём. Если кто увидит её за этим занятием, то, пожалуй, примет за сумасшедшую. Ну и пусть! У неё и без того мало светлых моментов в жизни, чтоб перестать радоваться снегу, предвещающему настоящий праздник. — Давай, мети сильнее! — подбодрила она падающие снежинки. — Завтра мама устроит снежный пир! Родную маму Джесси уже почти не помнила, от неё не осталось даже фотографий, и голос её постепенно угасал в воспоминаниях, а отца она не знала совсем. В детской памяти запечатлелось, как мама, крепко обняв, сказала, что должна уехать в важную командировку. Она и прежде часто куда-то уезжала, иногда на несколько дней, поэтому Джесси не встревожилась и стала ждать, как всегда. Но её мама больше никогда не вернулась. Офицер Дженни хотела отвести девочку в приют, но вмешалась соседка: — Позвольте, офицер, я позабочусь о малышке, — и добавила чуть тише: — А вдруг случится чудо… Дальше Джесси не расслышала. Она давно перестала надеяться на чудо и со временем полюбила приёмную маму не меньше, чем родную. Девочка привыкла к тому, что они еле сводят концы с концами, в школе дразнят нищенкой, а дома порой нет денег на еду. Другой жизни она не знала. Лишения закалили её, а улица научила давать отпор обидчикам. Друзей у неё не было, да и она, привыкнув к постоянному одиночеству, не испытывала потребности в дружбе. Стемнело, но Джесси не хотелось возвращаться домой. Что толку идти туда, где никто не ждёт, где внутри не теплее, чем снаружи, и не осталось еды? Мама вернётся только утром, она часто брала дополнительные смены, чтобы заработать побольше, а Джесси оставалась предоставлена сама себе. Можно побродить по улицам, рассматривая украшенные витрины, где выставлены всякие лакомства, и помечтать, как она однажды отведает их все. Или поглазеть на платья в бутике, стоящие столько, что захватывает дух. Или зайти в магазин канцтоваров, поглядеть на те модные карандаши, что есть у всех в школе. У всех, кроме неё. И Джесси гуляла, пока окончательно не озябли ноги, обутые в слишком лёгкие для такой погоды сапожки. Одна за другой гасли витрины. На улице не осталось ни души, зато снег мёл всё сильнее. — Что ж, — вздохнула Джесси, — похоже, всё-таки пора идти домой. До её слуха донёсся странный звук. Джесси насторожилась. Она ясно расслышала заунывный вой, как будто зовущий на помощь. Наверное, какой-нибудь дикий гроулит, такой же одинокий и бесприютный, как она, завывал от голода. Джесси почувствовала себя неуютно, по спине прошла нервная дрожь. Разумнее, конечно, убраться отсюда куда подальше. Кто знает, какие опасности подстерегают в темноте! Джесси почти свернула на соседнюю улицу, когда новая мысль заставила её остановиться. — Вдруг гроулит или его хозяин попали в беду, как в той книжке? В школе они проходили такой рассказ, где мальчик и гроулит замерзали в праздничную ночь. Наутро их нашли, но помощь им была уже не нужна. Ругая сама себя, Джесси поспешила на зов. При её приближении большой сугроб на тротуаре зашевелился, встряхнулся, из-под него показались голова и спина гроулита. — Грроу! — предупреждающе зарычал покемон, оскалив зубы. — Тише ты, болван! — нахмурилась Джесси, на всякий случай выставив вперёд руки, показывая, что в них ничего нет. — Я же помочь хочу. Где твой тренер? Ну, я имею в виду — у тебя ведь есть тренер? Покемон понял. Вскочив, он поспешно принялся разбрасывать лапами снег перед собой. Джесси ахнула. Прямо на земле, не подавая признаков жизни, лежал мальчишка, её ровесник, такой же беспризорник. Его положение было даже хуже, чем у Джесси — у неё-то, во всяком случае, есть крыша над головой. Гроулит жалобно заскулил. Склонившись над мальчиком, Джесси перевернула его на спину, расстегнула пальто и приложила ухо к груди. — Всё в порядке, — ободряюще улыбнулась она гроулиту. — Сердце бьётся, он жив. Но ты помоги мне, одна я не дотащу твоего друга.***
Джеймс потянулся и слабо застонал. Последнее, что он помнил — безлюдная заметённая улица, теперь же он никак не мог сообразить, где находится. Он лежал на кровати, заботливо укрытый одеялом, в бедно обставленной комнате с обшарпанными обоями и потёртой циновкой на полу. В камине весело потрескивало пламя. У огня спиной к Джеймсу сидела девочка, рядом растянулся Гроули. От холода ныли руки и ноги, в комнате не было натоплено, поэтому Джеймсу тоже захотелось переместиться поближе к камину. Он неуклюже завозился. Гроулит, первым заметив его пробуждение, принялся радостно скакать вокруг кровати, норовя лизнуть Джеймса прямо в губы. Девочка обернулась. Джеймс не удержался от изумлённого возгласа. Ещё при взгляде на неё со спины он заметил, что волосы её такого же цвета, как у Джессибель, да и длины, пожалуй, такой же, только Джессибель накручивает локоны, а у этой девочки волосы просто перевязаны лентой. Теперь же, когда он смог рассмотреть лицо, сходство стало ещё более очевидным. Джеймс испуганно сжался. Но ведь это никак не могла быть она?! — Очнулся? — кивнула девочка и он немного успокоился: всё-таки голоса у них отличаются, да и оттенок глаз разный. — Я… я… не знаю, как благодарить тебя, — пролепетал он. Гроули, улучив момент, лизнул его в лоб. Девочка, хихикнув, подставила плечо, помогая спуститься с кровати. Помощь пришлась весьма кстати: Джеймс едва держался на дрожащих от слабости ногах. — Идём, тебе тоже не помешает обогреться у камина, — пригласила девочка. Они сели рядом. Джеймс предложил поделиться одеялом, но девочка отмахнулась, заявив, что привыкла к холоду, тем более ей сегодня удалось раздобыть дрова для камина. И в самом деле, в дровнице лежали ровно распиленные дощечки. Время от времени девочка брала по одной и бросала в топку. — На складе в конце улицы их сколько хочешь, — пояснила она, — нужно лишь знать, где залезать. В такую метель охранник ничего не заметит. — Ты украла дрова?! Но это же… преступление? — поражённо воскликнул Джеймс. Глаза его расширились и казались совсем огромными на осунувшемся лице. Задремавший было Гроули вскинул голову. Девочка, скорчив сердитую гримаску, приняла воинственную позу. — А что, лучше замёрзнуть, болван ты этакий? Или на складе убудет от пары досок? — закричала она. — Я, между прочим, пыталась протопить комнату, чтобы отогреть тебя, ты весь заледенел. И вот она благодарность! Прядь волос выбилась ей на лоб, девочка раздражённо подула на неё. — По-моему, надо иметь особый талант, чтобы погибнуть от холода, имея на руках огненного покемона, — закончила она уже более миролюбиво. После извинений и заверений Джеймса в том, что он не собирался никого обидеть, она окончательно успокоилась и снова села рядом. Очевидно, ярость утихала в ней так же быстро, как и вскипала. Она не стеснялась в проявлении чувств. Ещё одно отличие от всегда выдержанной на людях Джессибель. — Кстати, забыла представиться, я Джесси. — А я Джеймс. Ещё раз спасибо за то… — глаза его вновь наполнились слезами. — За то, что ты сделала. Ко мне ещё никто не проявлял такой заботы с тех пор, как я сбежал. Только не выдавай меня, это секрет! — Как тебе в голову пришло сбежать из дома? — Поверь мне, из такого дома ты бы тоже сбежала. Он блаженно протянул ладони к огню. Тепло заполняло каждую клеточку его исхудавшего тела. Разомлевший Гроули спал, вытянув лапы. Здесь, в этой бедной комнате, Джеймсу нравилось куда больше, чем в роскошно обставленном особняке, где каждый предмет мебели напоминал музейный экспонат. Как хорошо сидеть вот так, дружески болтать с Джесси, глядя, как извиваются языки пламени в жерле камина! До сегодняшнего дня у него не было друзей, родители вообще не приветствовали общение с другими детьми. Неожиданно желудок напомнил о себе громким урчанием. Джеймс сконфуженно зажмурился. Девочка куда-то вышла, но вскоре вернулась, держа в руках тарелку с онигири. — Вот, это мама оставила, чтобы я не думала о еде, пока она не вернётся и не принесёт настоящие. — Настоящие? Он пригляделся и понял, что онигири слеплены из снега, съедобными были разве что сухие водоросли, в которые их завернули. К его ужасу, Джесси спокойно взяла один, откусила большой кусок и принялась с довольным видом жевать. — Угу, — пояснила она с набитым ртом, — поэтому надо есть быстрее, пока не растаяли. Тогда Джеймс тоже потянулся к тарелке, взял снежный онигири и приготовился отправить в рот целиком, но Джесси ударила его по руке. — Не спеши, балда! Я-то привычная, а ты и так весь промёрз. Ешь помаленьку. Снег холодил пальцы. Джеймс послушно откусил крохотный кусочек, но тут же выплюнул, поспешно вытерев губы тыльной стороной ладони. Снег, завёрнутый в водоросли, не шёл ни в какое сравнение с какигори. Возможно, в жару он пришёлся бы кстати, но сейчас хотелось утолить голод чем-нибудь посущественней. — Что за гадость? Как ты можешь это есть? Джесси невозмутимо пожала плечами, уплетая странное лакомство. Она и не заметила, как тарелка опустела. — Твоя мама всегда готовит еду из снега? — решился спросить Джеймс. — Когда больше не из чего. Завтра она принесёт рис и, если повезёт, немного ветчины для начинки. А если нет, то не беда. Мы приготовим в твою честь настоящий снежный пир! — Снежный пир?! С ума сойти… Джеймс поправил сползшее одеяло, думая о семье, где нет денег даже на рис. Лучше не интересоваться, почему Джесси не зажгла свет. Он и не подозревал, что в мире бывают люди настолько бедные. Ему захотелось отблагодарить Джесси за всё, что она сделала для него и Гроули, но не знал, как выразить переполнявшие его чувства. У него всего-то имелось, что пустяковая деревянная кукла-манекен за пазухой, но вряд ли такой подарок понравится девочке. Всё же лучше так, чем ничего. Страшно смущаясь, он протянул куклу Джесси. — Прошу, прими это в знак моей дружбы, — произнёс он, не зная, куда девать взгляд. Он ожидал брезгливого фырканья и заранее приготовился к очередной вспышке гнева, но Джесси стремительно выхватила куклу из его рук и прижала к груди. Щёки её раскраснелись. — О, какая она красивая! — напевала девочка, баюкая куклу, как младенца. — Спасибо тебе, Джеймс, тысяча раз спасибо тебе! Джеймс не находил ничего прекрасного в деревянном болванчике, объясняя это тем, что в целом не особо разбирается в девчоночьих причудах. Наверное, у Джесси нет совсем никаких кукол — это у Джессибель игрушек сколько душе угодно. Или, — догадался он, — прежде ей никто не дарил подарков. Снаружи свистел ветер, снежинки с шорохом бились об оконное стекло. К утру огонь в камине погас. Джеймс, завернувшись в одеяло, уснул прямо на полу, рядом примостился Гроули. Джесси, бережно качая куклу, долго смотрела на странного мальчика, так непохожего ни на одного мальчишку из её окружения. Она ощущала в себе нечто новое, незнакомое, вроде нежности. Хотя с чего бы ей умиляться недотёпе, едва не отправившемуся к праотцам из-за собственной глупости? От друзей одни беды: выручай постоянно, делись последним куском. Наконец сон сморил её. Джесси улеглась на циновке, вместо подушки подложив под голову руку, и вскоре безмятежно засопела. Их разбудил скрип входной двери и последовавший за ним удивлённый возглас. Джеймс вскочил и галантно поклонился замершей на пороге молодой женщине, из-за очков казавшейся девушкой-старшеклассницей. — Гроу! — поприветствовал Гроули, помахивая хвостом. Джесси потянулась, протирая заспанные глаза. — Мама, ты уже вернулась! Это… мой друг Джеймс и его покемон Гроули. Можно, они останутся у нас? — Мы поговорим об этом позже, сейчас ступайте умываться, — устало сказала женщина. Выгружая на стол покупки, она думала о мальчишке, которого привела с улицы дочь. Нет, конечно, хорошо, что Джесси проявляет сострадание, но сажать на шею матери нахлебника, вдобавок с покемоном, когда одну девочку так тяжело содержать… Денег вечно ни на что не хватает, скоро вносить арендную плату. Да и вообще, откуда в их городке появился мальчик с гроулитом? Сразу заметно — он строго воспитан, знает хорошие манеры, уважительно относится к старшим. Черты лица как у аристократов. Кажется, она его где-то раньше видела. Как Джесси его назвала? Джеймс… Женщина в волнении прикусила губу и машинально поправила очки на переносице. «Разыскивается… Особые приметы…» Похоже, ей нужно сбегать к офицеру Дженни, чтобы сделать важный звонок.***
Через несколько часов перед домом, лихо взметнув снежную пыль, затормозил шикарный автомобиль. Из салона выскочил лысеющий человек в смокинге и что есть мочи забарабанил в дверь. Весь дом сотрясался от ударов. — Где господин Джеймс? — затараторил он, стоило хозяйке отворить. — Вы действительно нашли господина Джеймса? Женщина бесцеремонно зажала ему рот ладонью. — Нечего так кричать! Вы спугнёте мальчика. Да кто вы вообще такой? Гость поправил галстук и поклонился. — Прошу прощения. Я Хопкинс, дворецкий родителей господина Джеймса. Итак, где я могу найти маленького господина? — Дворецкий… — нараспев повторила потрясённая женщина. Она ведь сперва подумала, что перед ней сам папаша беглеца, богатейший из богачей региона Канто! — Итак? — он в нетерпении гарцевал на пороге, словно рапидаш, готовый пуститься вскачь. — Он на заднем дворе вместе с моей дочерью. Джесси лопаткой сгребала в корзину снег, поясняя, что свежевыпавший как раз самый вкусный. То, что надо для праздничного пира. — Снежные данго, снежные роллы со снегом, только добавить капельку соевого соуса. Ммм, объедение! Джеймс, не разделяя её энтузиазма, всё же неотрывно следовал за подругой, стараясь ступать след в след. Мама Джесси накормила их рисом, после вынужденной голодовки показавшимся мальчику пищей богов. Гроули тоже получил свою порцию, правда, женщина, накладывая еду покемону, чуть не разбила миску — до того у неё дрожали руки. Может, она просто боится гроулитов? От Джеймса не укрылась её излишняя суетливость. И глаза за очками слишком подозрительно бегали. Но главное — она накормила их с Гроули, согласилась приютить на время. Сердце у неё, несомненно, доброе, остальное неважно. Джеймс отмахнулся от неприятных подозрений. Он чувствовал себя счастливейшим в мире человеком и поздно опомнился, когда со спины его накрыла тень. — Нагулялись, господин Джеймс? Мальчик рванулся, но цепкая рука уже держала за воротник. Гроули собрался броситься на обидчика, но ещё в прыжке узнал дворецкого и, неуклюже замахав лапами в воздухе, приземлился в сугроб. — Что вы себе позволяете, господин не-знаю-как-вас-там? По какому праву вы врываетесь в наш дом? — подбоченилась Джесси. Бросив корзину, она замерла в боевой стойке, но даже её сил недоставало, чтобы справиться с Хопкинсом. Дворецкий едва удостоил девчонку вниманием: дурное воспитание, растрёпанные волосы, старая одежда, явно с чужого плеча, с ней всё сразу ясно. Хорошо, если господин Джеймс не успел набраться от этой замарашки неподобающих словечек! Но, Аркеус, как же она похожа на госпожу Джессибель! Впрочем, Хопкинс, как истинный дворецкий, если на миг потерял самообладание, то не показал своей промашки. Хозяйка дома, не смея вмешаться, наблюдала, как Хопкинс за шиворот тащит упирающегося мальчика к автомобилю. Дворецкий приговаривал на ходу: «Думаю, вы получили хороший урок, господин Джеймс. Ваши мамочка и папочка тоже скажут вам несколько слов, как только вернутся из кругосветного путешествия». Джеймс вырывался, шипел не хуже эканса, пытался кусаться, однако всё тщетно. За ними по пятам семенил растерянный Гроули. В её душе возникло сомнение, стоило ли возвращать мальчишку, слишком уж тот напуган и подавлен, но она предпочла не вмешиваться и удержала куда более решительно настроенную Джесси. Хопкинс, размахнувшись, зашвырнул молодого господина в салон. Гроули, не дожидаясь приказаний, вспрыгнул на сидение. Хлопнула дверца, как сработавший капкан. Хопкинс, сдав Джеймса и гроулита в руки сопровождающих слуг, вернулся. — Позвольте вручить вам полагающееся вознаграждение… э… госпожа… — Ничего не надо, — неожиданно для самой себя ответила она. — Для меня радость помочь господину Джеймсу. Джесси, оттянув пальцем нижнее веко, исподтишка показала Хопкинсу язык. Автомобиль рванулся с места, через секунду скрывшись за углом. Если бы не отпечатки шин на дороге, можно подумать, что никто сюда не приезжал. С чего богачам навещать окраинные кварталы? Джесси внезапно бросилась следом. Пробежав немного, она остановилась, тяжело дыша. — Ты собрала достаточно свежего снега, доченька? — окликнула мама с наигранной бодростью в голосе. — Я приготовлю твои любимые блюда. Иди в дом… Пожалуйста! Прежде Джесси никогда не жаловалась на аппетит, с удовольствием сметая всё, что оказывалось перед ней на тарелке. Только не сегодня, хотя мама расстаралась на славу. Джесси любила снег, снежная еда выглядела точь-в-точь, как настоящая, однако кусок не лез ей в горло. Она заставляла себя жевать, чтобы окончательно не расстроить маму. Они не говорили о Джеймсе. Обе понимали, что мальчику лучше вернуться в родную семью, чем угодить в дурную компанию, или, чего доброго, в зловещую команду Ракета. Последнего особенно опасалась мама Джесси — нет уж, хватит с них и бедняжки Миамото. — Что же ты мало ешь, доченька? Тебе не нравится? — Спасибо, всё правда очень вкусно… мама. Джесси украдкой смахнула предательскую слезу и полила снежный ролл соевым соусом.