Когда Вождь вернулся домой

На часах было 20:06. Мать Марта, как обычно в это время капала успокоительное. Отец разговаривал по телефону. Звонок, как всегда, зашёл о сыне. Ульрик радовался, что полиция ищет Урию. Но зная буйный нрав отпрыска, он подозревал обычный побег. И как мог, вселял эту мысль в голову жены. Жена, как могла, выселяла мысль из голов полицейских. Полицейские ничего друг в друга не вселяли. Они просто делали свою работу. А город тем временем стоял на ушах. Уже неделю подросток из приличной семьи, не имеющий серьезных проблем с законом, пропадал невесть где. Предпосылок не было. Да временами скандалил, как и все. Но чтоб сбегать… А самое странное, хоть бы след. Зацепку... Парень будто испарился. Ульрик сам сбегал из дома в его возрасте. Бурная молодость. «Вернётся», уверял он сам себя. Пузырёк валерьянки тем временем уменьшался в два раза быстрее предполагаемого. Но сегодня он планировал сдержаться. В руки просилась и другая бутылка. Но нет. Не сегодня. И тут в замке повернулся ключ. В один миг в доме стало тихо. Было слышно, как стрелка часов отсчитывает деления, и как в стакан упала капля валерьянки. Марта тихо охнула. Трубка телефона упала и закатилась под диван. Они сами не знали, что именно хотели увидеть. Почти одновременно супруги оказались в гостиной. Какое-то время они в тишине смотрели на сына. Наконец, он, неловко махнув рукой, нарушил молчание. – Я-я знаю, выглядит жутко. Но уже не так сильно болит, правда. Он перевёл взгляд на мать. – Меня кормили. Этого хватило, чтобы Марта, наконец, вышла из ступора. То ли вздохнув, то ли вскрикнув она бросилась обнимать сына. Урия радостно заорал, ощущая под любящими руками каждый синяк. Ульрик выдохнул. – Ну что, думаю, это надо отметить. Марта, тащи вина. Поганцу тоже нальём. Пусть расскажет, где пропадал неделю, и почему выглядит как придурок, оскорбивший мафиози. За что счастливо получил полотенцем от жены. Урия улыбался, привычно отдавая себя в крупные руки матери. Дом грел теплом, щекотал ноздри родными запахами. И как это часто бывает после поездки, казался чужим. Он знал, что наверху его ждёт его комната, полная важных вещей. Комиксы в стиле нуар, книги-ужасы, сложные модели роботов, собранные вручную, и блокнот с плотной бумагой, который он никому не показывал, как и множество остальных. Окно скорее всего открыто - ему нравился ветер и простор, который даёт незапертая рама. Комната-убежище, кровать, в которой он не всегда спал ночью, окно со сливной трубой рядом. Он посмотрел вокруг. Прошло ведь не так много времени. А еще, кое-что стучалось в голове маленьким бумажным самолетиком. Одно незавершенное дело. Мягко высвободившись из объятий Марты, он обратился к Ульрику. Это далось непросто. В отличии от тихой и податливой матери, отец был переменчив. Урия не всегда успевал за его настроением. – Пап? – Да? - протянул мужчина. Он хитро прищурил глаза. - Ты на ужин, или как всегда, гулять после десерта? Урия расслабился. Пока-что скандала не будет. – Я хочу как можно скорее пойти в школу. - Ульрик кивнул. Послушание - это он всегда ценил. Ценил, но в сыне добиться не мог. Хотя убеждать он умел. - Пойдешь, - посеръезнел он. - А теперь иди ужинать. Слухи об исчезновении поражали богатством любое воображение. Но что стало со сплетниками, когда он вернулся. Как только отец Ирмы подтвердил, что рыжая бестия жив и скоро явится, все стали наперебой сочинять сказания и легенды. Была версия, о похищении инопланетянами. И что, прознав про сволочной характер, серые отобрали у парня четыре почки и часть сердца. У кого отобрал почки сам Урия, никто так и не понял. Сёстры Грампер с пеной у рта доказывали, что его похитили чеченские боевики, и к нам вернётся не Урия, а Петр с пышными усами, познавший вкус борща. Некто написал пошлую, преследуемую, и безумно популярную историю о влюблённых хулигане и ботанике. У хулигана было лицо, подёрнутое прыщами и ярко-рыжие волосы. Помоги ему, Святой Шеффилд! Но реальность оказалась интереснее. Во-первых: – Эй, Урия, кто это тебя так отделал? Пережил пытки? – Заткнись, Фил! - огрызнулся парень на мальчика младше, но крепче него. Подросток отпрянул. – Что, спёр наркотики у полицейского и не смог убежать? - донеслось со второго угла. – Сейчас вот сопру у тебя зубы, Майк, побегаешь у меня! Из-за вида парня появился ещё один слух. Что однажды утром Данн зашёл в кофейню, где завтракала мексиканская банда, встал на стул и заявил, чтовсе их матери грязные мерзкие шлюхи. Во-вторых: Парень стал активнее на уроках. Первым это заметил профессор Коллинз, когда на заданное им сочинение о предпосылках Ирландского картофельного голода Урия вдруг выдал ёмкое, но, в общем то, верное сочинение с правильными ответами. Да к тому же приправленное вольными рассуждениями, через чур смелыми для школы. Профессор вспомнил, как эта жуткая страница истории бесила его самого в школе, и поставил таки «А». Но с "минусом", на всякий случай, чтоб не наглел. А ещё, как директриса Никербокер ни упрашивала, ни уверяла, ни заставляла всех, от завуча до дворовой белки не лезть в душу к "бедному натерпевшемуся мальчику", на первой же долгой перемене состоялась пресс-конференция. – Мистер Данн, как вы себя чувствуете? Очень болит? А так? А если тут? – Столько всего произошло, пока вас не было! Ваше мнение об интрижке учительницы французского с завучем? – Мистер Данн! Вы пережили настоящий шок. Сделайте заявление! – Да кому это сдалось? Мистер Данн, каковы на вкус пампушки? Существуй на свете надобность в учебнике по хладнокровию, вы знаете, кто поставил бы на нем свой автограф. Он поднял руку. Он заявил: «Я буду краток». И рассказал. Догадки про горячую голову и мексиканцев были почти правдой. Про инопланетян и похищенные органы – лишь наполовину. Про чеченцев – только в той части, где говорилось про борщ. Да и, как оказалось, готовить она не умела. Погодите! Она? Ещё месяц после школа гудела. Ещё бы! Сюжет, достойный Голливуда! Похищение с целью продажи на органы, Россия, побег, скитание на улице и наконец – спасение и приют у таинственной писательницы, которая и позвонила в полицию. О похищении хулиган говорил только то, что отбивался, а лица не разглядел. А о девушке – то, что помогла залечить раны. Но о каких ранах он говорил, так никто и не понял – грозовое небо порой выглядело веселее, чем некоторые части его худощавого тела. Хотя, был один человек, которому Урия сказал сам. В день возвращения сразу после занятий, морщась от боли, парень подошёл к Найджелу. — Говорить. Сейчас. Лаурент и Курт хотели пойти за ними, но Урия остановил. — А вы займитесь чем нибудь. - голос прозвучал резче чем обычно. Парни переглянулись. Что-то тут не так. Обычно если Вождь что-то придумал, то выступает вся банда. Но раз сказал, значит надо. Эрик, который стоял рядом, напрягся, но Данн, ехидно сощурившись, прошипел: — Думаешь, я только и жду, чтоб побить его? Ой, вот прям сегодня? Этими руками? Эрику только и оставалось, что поверить. Он смотрел, как две фигуры уходили к заросшей деревьями поляне. По сравнению с более крепким и уверенно шагавшим Найджелом, одетый в свободную ветровку чуть сгорбившийся Урия напоминал крадущегося уличного кота. Неодобрительно хмыкнув, он отвернулся. Наконец, Урия и Найджел остались одни. Мальчики стояли посреди поляны. Эрику только казалось, что Найджел спокоен. Он с любопытством смотрел в глаза бывшему другу, но руки в карманах были сжаты. За годы дружбы он так и не научился предугадывать поведение теперь уже врага. Урия глядел в сторону, как будто размышляя о чем-то. Губы плотно сжаты словно у маски. Стопы свободно перекатывались с пятки на носок. Снова задумал очередную авантюру. Может, поделится? Эшкрофту даже на миг показалось, что они снова друзья, и не было тех лет ссор и драк. Но бред, конечно. – Расслабься, не буду я тебя бить… , наконец, сказал Урия. Ну, - он почесал в затылке, - Не в этот раз. Не сегодня. Найджел хотел было ответить, но парень его перебил. – Да помолчи ты! Дай сказать. Ты придурок, ты знаешь это? Найджел смущённо замолк. Он было приготовился к драке, но подросток перед ним остался стоять как стоял. Серые глаза мрачно смотрели из под нахмуреных бровей. Только осанка была совсем не его. До исчезновения Урия всегда стоял перед противником уверенный, с прямой спиной, словно супергерой. Сейчас же он напоминал скорее быка на арене. – Знаешь, как ты меня бесишь? – выкрикнул Урия. - голос прозвучал громко и отрывисто. - Знаешь, – тощий палец уткнулсяв грудь Найджелу, - как ты меня бесил, когда ушел? Блин, - он махнул рукой, - Ты просто… плюнул на нас, понимаешь? И он заговорил. Говорил он громко, импульсивно. Слова бились друг об друга как камни, и били так-же. Эшкрофт пораженно замер. Никогда ещё от Вождя не поступало столько агрессии, которая не отмечалась синяками. Урия в это время навязывал круги вокруг бывшего друга, ругался словами, за которые мог остаться после уроков минимум на месяц. В сторону летели кусты и камни. Пара из них чуть было не попали в цель. – Вот как будто ты не поддерживал наши идеи! Как будто не ходил за нами хвостом, поддакивая. Я тебя заставлял?! Просто… - он остановился и опустил плечи. Зрелище было как будто одна стихия сменяла другую, и в то же время смотреть было больно и даже стыдно. - Весело-же было, - голос стал глуше. - И ты был вместе с нами. У нас была команда. Но ты… - он дико сорвал с куста очередные ветки, - просто кинул! Как будто вообще плевать! Без объяснений. Взял и "Пока". Это круто, а? Найджел сморщился. На друга он больше не смотрел. – И ты ещё удивляешься, почему я злюсь, – язвил Урия, – Ты придурок. Я – он отдышался и пригрозил тонким пальцем, – я не буду тебя больше трогать, но… ты меня абсолютно бесишь. Ты бесишь покруче, чем евреи бесили Гитлера. Чем Гитлер бесил евреев. Сейчас ты даже молчишь бесяче! – Урия, я… – Представь картину, – хулиган изобразил позу "Я изучаю мордобой в теории", - Ты в кресле, я - психолог, рисую в блокноте тебя с веревкой на шее, а Ты... Просто... – Ну извини! – от крика Найджела с веток слетело пара птиц. Повисла тишина. – А может, – Взгляд Найджела метался, – а может иногда приходит время сказать «Пока». И нужно просто с этим смириться. И я просто не смог честно… - он заикался, - Не настолько я смел. Не так, как ты, понимаешь? Я, – его последние слова прозвучали очень тихо. – Может быть, я трус. Хулиган растерянно уставился на него. Потом через ветровку потер запястье. Год назад в парке по соседству Урия с парнями подкараулили местного ботаника Мартина что бы проучить за крысятничество. Это была версия Урии в его же глазах. Но все участники истории, и он сам, конечно знали, что Мартин не был крысой. Найджел должен был получить по заслугам, за то, что кинул компанию. А Мартин просто оказался не в том месте, увидел не то, и сказал тому, кому не надо было. Урии сильно влетело. Мартину должно было влететь. Но вмешался Найджел. Хулигану чуть не сломали запястье, а скула болела ещё недели две. Всех все устроило. Кроме него. О, он ненавидел обоих, и мечтал увидеть их у своих ног, избитыми и скулящими о прощении. Ну, извинение получил. Хорошо. "Почему сам не спросил?" - тренькнуло в голове. – Хорош трус, я же помню, что ты защитил Мартина от меня. - Данн неловко чесанул шею, - И знаешь, простого «извини» тут достаточно. Да и, может... может трус тут не ты один. – Что ты имеешь в виду? - нахмурился парень напротив. – Да так, забудь. Они помолчали. Найджел огляделся вокруг. Урия посмотрел туда же и увидел, что поляна, на которой они стояли, теперь представляла собой полный бедлам. Где-то на деревьях торчали голые обломанные ветки, то, что должно было жить и готовиться к зиме теперь лежало жалкими обломками и рваными листьями повсюду. Камни с оградок были раскиданы в разные стороны. От одного из деревьев был оторван приличный лист коры. Ветер поднялся и завертел мятые листья и обломки веток в небольшой водоворот. Часть разрушенной природы бросилось прямо в глаза хулигану. Тот тихо выругался. Оба мальчика зябко поежились. – Так что все это значит? - все таки несмело спросил Найджел. - Ну, весь этот разговор? Урия драматично вздохнул и закатил глаза. – Мир, белый флаг, пиво на брудершафт, что тебе больше нравится? «Пи-ик!» - он театрально взмахнул рукой. - Обнуляем счетчики! Снова подул ветер, сорвал с деревьев остатки поруганной природы. Ученики Шефилдской старшей школы расходились кто куда. Некоторые спешили греться по домам и в кафе, а другие оставались обсудить новости. Школьный двор всегда привлекал молодых людей своей живописностью. Директриса Никербокер даже подумывала установить тут палатку с кофе, но ее быстро отговорили – утопия. Урия почувствовал, как ему морозит спину. «Может, не такая уж и утопия», подумал он. Найджела покоробило. «Пик», значит? – Погоди? Все будет как раньше? В смысле, все? – Нет, – Урия пожал плечам. Он и сам не знал. – Просто что-то будет по-другому. Придя домой, парень нашёл в комнате конверт. На бумаге стояла иностранная марка и печать. Внутри лежало письмо, написанное размашистым почерком. Он прекрасно помнил тот день. Гоняя, как обычно, ночью на скейте, он остановился передохнуть на пустыре. И тут увидел нечто, чего явно не должно было быть. Оно было плоским, переливающимся и маслянистым, выше человека, и походило на зеркало эпохи богемы 90-х. То есть в воздухе висела просто огромная клякса. Урия не верил в потустороннее. Вера в непознанное приносит надежду на хорошее, а это не входило в его планы. Он всегда считал себя реалистом, хоть дома в арт-буке рисовал монстров, фей, вампиров и много придуманной нечисти. Но иногда это были просто люди. В арт буке они ему нравились. В жизни - трудно сказать. Но вот перед ним было что-то странное, новое. И тут не было таблички "Не трогать". Важный факт. Все что попадало в "пятно", исчезало. Но длинный прут вытянулся обратно и даже стал немного теплее. Там было что-то, что скрывалось, и что должно было поддаваться логике. Поэтому Урия шагнул... И сразу-же оказался в окружении двух рослых бандитов-геев. Он очень надеялся и верил, что это были геи, что клыки ему просто показались из-за сумрака. Иногда лучше когда к твоей шее тянется гей, чем думать что существуют настоящие вамп... Даже думать не хотелось. Он помчался от них со всех ног мимо леса, неизвестно откуда вылезшего, по еле видневшейся тропинке вниз, где ему виделись огни. - Слыш, закусон, тебе будет лучше с нами, - раздался позади тонкий издевательский смех. "Иди в задницу!". Он выбежал на поляну. Глаза резанул яркий свет. Повсюду слышались гневные окрики. Кого-то подначивали. Кое-как придя в себя, он огляделся, и успел заметить мутным взглядом только пару факелов да темные тени неподалеку. Очень много темных и рассерженных теней. "Секта?" - успел подумать. И тут его сбили с ног. «Привет. Надеюсь, у тебя всё хорошо. Как ты? Надеюсь, с разговором справился? Ты извинился?» "Блин". «Кстати, я продолжаю быть твоим наставником, поэтому «позови» – и я приду. Порядок проведения ритуала ты помнишь. Просто знай: я рядом, если захочешь поговорить. Знаешь, я рада, что моим первым подопечным оказался ты. Ты хороший парень, и умеешь идти вперёд. Я думаю, у тебя получилось если не все, то часть, а это много. Но это ни в коем случае не убирает мою злость за те рисунки на моей кухне. Сам такой! Синяк я заколдовала, не сойдёт ещё месяц. Их отмыли конечно, но чтоб больше я такого на своей кухне не читала! Кстати, о синяках. После твоего случайного прыжка в Славянский Иномир, местные только и спрашивают, что о рыжем балване, который метнулся в кулачный бой меж деревень. Кто ж знал, что случайно. В нашей культуре безрассудность иногда воспринимается как плюс. Ну и ещё анекдотов пару придумали. Если интересно, пришлю в следующий раз. Кстати, знатно же тебя отделали! Эти-то синяки заживут быстрее. В общем, Кузьма – местный воевода, не прочь взять тебя в ученики. Конечно, если захочешь плюнуть на земную жизнь, комиксы, игры, колу. Девочек. "Подмиг, подмиг". Урия поморщился. Какие девочки? Ему бы хоть с кем-то научиться разговаривать. "Но хотя бы научишься дисциплине. Так что, милости просим к нам на каникулы, хоть обгоришь. Что касается твоего вопроса о дружбе. К сожалению, так бывает, и часто. Вот ты чувствуешь, что друзья уже не друзья, но сказать не можешь. Доверия нет. А в школе еще труднее. Подросткам тяжело обсуждать чувства. Это мы – взрослые, чуть что – «Нам надо поговорить» - а потом – виски седые. Когда ты молод, так легко взять и все бросить. Не удивительно, что ты психуешь. Молодец, что решил «закрыть» ситуацию. Представляю, как было "весело". Но не волнуйся, если говорить от сердца, это принесет много (боли и страданий!) роста, я хотела сказать - внутренний рост. Помни о росте. Ну вот и всё. Удачи! Жду твоего следующего «зова», герой. До встречи!» Твоя наставница, Димитрия «Ди» М. Урия убрал письмо в конверт и посмотрел в окно. Темно. Шёл редкий крупный дождь. Он что, справился? Странное ощущение. Невольно стиснул плечи. Раньше подобная сцена даже не могла прийти в голову. Пальцы с силой растеряли жёсткую огненную шевелюру. Не помогло. Ощущение осталось. Как можно было такое сказать? А это? Да вообще – сказать? Раньше мысль о том, чтобы вот– так просто выговаривать, а не цедить сквозь зубы, не вбивать кулаками, не угрожать, казалось странной. Прямо-таки исключительной. Он открыл окно и высунул нос во двор. Волосы тут же покрылись холодными росинками. На улице была поздняя осень. Почему дышалось через раз, то легко, то с хрипом? Потому-что он не справился. Найджел извинился, а он - нет. Найджел сказал что хотел, а он... Завтра снова в школу. И Найджел всем расскажет, что Данн тряпка. Конечно все будут смеяться! Опять он будет либо мразью, либо тупым придурком, только теперь ещё и жалким. Ну вот зачем?! Парень взглянул на себя в зеркало. Там напротив него застыла невысокая угловатая скрюченная фигура. Острые скулы, тощее лицо, на котором прыщам, казалось, не хватает места. Он всегда выбирал ветровки, что бы скрыть угловатые плечи. Казалось чудом, что на этих костях где то под кожей находились мускулы! Двойник посмотрел ему в глаза. Увиденное обоим не понравилось. Он видел этот взгляд у одноклассников, которые его злили. И знал, что именно этот взгляд был у него, когда отец... Ну, это наверное в прошлом. Выпрямился. Растянул уголок рта, оскалил зубы. А, нет. Руки в карманы, подернул плечом, прищур и кривая ухмылка. Вот и дружок Джокера объявился. Отлично! А чего, собственно, волноваться? Просто поболтали. Так сказать, на чистоту. А как говорила Ди, если говорить честно, то будет тебе... Э... Так. Что на завтра? Яркое худи, чуть мешковатые джинсы, цепь на шею и на бедро, и напульсник. Прическа обычная, помыть и взъерошить так, что бы своим видом напоминали шипы. Выглядеть опаснее. "Не выглядеть уязвимым" - тренькнуло снова. На этот раз из зеркала. "Заткнись! Зеркала не разговаривают". Ветер стал сильнее и распахнул окно шире. Его облило дождем. Где-то там, в одном китайском ресторане на втором этаже девушка лет тринадцати старательно рисовала что-то, склонившись над большим скетч-буком. Он не знал, так ли это, но ему хотелось верить, что в мире есть гораздо больше людей, способных его услышать. Если он все-же научится договаривать до конца. Он открыл блокнот, взял карандаш помягче. Наточил так что грифом можно убить. Широкие угольные мазки и резкие движения. Бумаги касается едва. Рисунок будто создаёт себя сам. Сегодня не будет монстров. Сегодня он попробует нарисовать надежду.