чанхи ждал этого дня уже несколько недель. ждал и боялся.
сумасшедшая идея посетила его во время их с чанмином последней ночёвки. после этого случился завал на учёбе, связанный с окончанием семестра, и они виделись только в школе, но вот наконец наступили весенние каникулы, а вместе с тем и день рождения чанмина, что был его лучшим другом и самым прекрасным человеком из всех людей. чанхи был очень счастлив, что у него есть чанмин, и единственная проблема была в том, что им хотелось обладать.
чхве хотелось, чтобы он улыбался ему чуть шире, чем остальным, чтобы обнимал его чуть крепче. чтобы их общие друзья морщились на них и просили чанмина не смотреть на своего парня таким откровенно влюбленным взглядом. но друзья молчали, чанмин улыбался солнечно, обнимал крепко, смотрел и смеялся с него, но этого было недостаточно. однако чанхи не жаловался, хранил всё в самом дальнем уголке сердца и лишь иногда позволял своему взгляду залипнуть на чанмине на пару секунд дольше, чем положено.
и всё же его терпение не могло быть бесконечным, и однажды в отвратительно глупый момент, когда чанмин измазался в кетчупе от картошки фри и тщетно пытался по советам чанхи определить, где ему ещё надо вытереть соус, всё никак не попадая по этой несчастной капле в самом уголке губ, чхве в перерывах между постоянными смешками понял, что его жизнь абсолютно ничего не стоит, если он не предпримет сумасшедшую попытку признаться в чувствах чанмину.
разумеется, он сдержал душевные порывы в тот момент. и после ещё много раз менял решение, практически хватал телефон в стремлении тут же написать обличающее его слабую натуру сообщение, то отбрасывал его как переносчика смертельных болезней (самой страшной болезнью была невзаимная, неправильная любовь, которую ты как уродливого зверька вынужден прятать внутри). всё из-за невыносимого страха того, что всё это будет огромной ошибкой.
в конце концов, они оба обычные парни. и мир не порушится, если один обычный парень отвергнет чувства другого. мир также не порушится, если один парень из-за этого решит вовсе прекратить общение с другим. порушится в таком случае только бедное, словно бумажное и напитанное сейчас вязкими чувствами сердце чанхи, оно просто-напросто порвётся с неприятным чавкающим звуком.
но! кто не рискует, тот не пьёт шампанское. тем более чхве человек рисковый, школьные психологические тесты всегда выдавали ему такую характеристику, а уж им-то точно стоит верить.
по мере приближения дня рождения всё ещё самого (после мамы, конечно) лучшего человека в этом бренном мире чанхи даже приобретает некоторую уверенность. хоть и в самую последнюю ночь волнение ебашит настолько, что возникает страх того, а не испортит ли это вообще весь день рождения чанмина... отказ лучшему другу в каких-то там неловких чувствах наверняка принесет прилично дискомфорта. а ведь должен же быть праздник.
и чанхи почти плачет от того, насколько слабым кажется самому себе. боится даже думать о том, как плохо будет всем, если из-за поганой влюблённости придется прекратить общение. а потом засыпает, и на следующее утро скрывает опухшие глаза освежающей маской и макияжем сверху, и вооружается своим главным оружием — великой мантрой "была не была".
он бессовестно будит чанмина телефонным звонком, выслушивает чужие сонные ворчания с замирающим сердцем, а после усилием воли успокаивается. в первую очередь это праздник джи, и основной задачей является поздравить друга и подарить подарки.
— чанхи, здравствуй! — они с миссис джи сталкиваются в дверях дома, и она приветливо улыбается. — именинник сегодня подскочил гораздо раньше, чем я рассчитывала, — смеётся, и чанхи немного стыдно за то, что из-за него менялись тайминги планов по поздравлению их сына. — отвлеки, займи его чем-нибудь на час-полтора, будь добр, — она спешит попрощаться и выйти за дверь, а чанхи в ужасе ловит себя на мысли, как именно он бы хотел занять чанмина примерно на всю их оставшуюся жизнь.
— привет! я слышал вас с мамой из ванной, — тот появляется в коридоре, будто только что вышедший не из ванной, а из фантазий его лучшего друга — со слегка влажными волосами и в домашней растянутой футболке. при виде него сердце сладко ухает.
— снова с днём рождения! — чанхи налетает на него с объятиями.
чанмин заливисто хохочет, чуть не падая и пытаясь расставленными в стороны руками поймать равновесие.
— который раз ты уже меня поздравляешь?
чанхи хлопает его по спине и наконец отлипает.
— хорошему человеку поздравлений не жалко!
джи снова смеётся, бесстыдно светя ямочками на своих щеках, поджимая нос как и всегда в моменты особого веселья, а старший неосознанно сосредотачивается на том, как невозможно очаровательно тот выглядит.
— надеюсь, ты пришёл с подарками, и они хорошие, — джи усмехается, приподнимая бровь, и чанхи как и всегда закатывает глаза, подхватывая принесённый увесистый пакет.
— пойдем, будешь оценивать, — и да, у него предательски потеют ладошки. — хотя нет, сам отнеси его в комнату, я руки помою сначала.
он сдаёт пакет в чужие руки, сказав не подглядывать, а сам уносится в ванную, тщательно охлаждая свое лицо водой, наказывая парню в зеркале вести себя адекватно и дышать глубже, и морально готовится к самому худшему.
из-за нервов возникает ощущение, что этот дом ему как чужой, хотя он с начальной школы бывает тут в гостях стабильно пару раз в месяц. однако чувство, словно само тело ему и не принадлежит, упорно преследует, и ноги кажутся деревянными, а руки не слушаются, когда чанхи пытается поправить ворот своей футболки. и всё же при чанмине он всегда старался быть спокойным и ответственным хёном, на которого тот мог положиться, вот и сейчас пытается поскорее взять себя в руки и выходит из ванной.
— прости, что заставил именинника ждать, — на лице появляется привычная приятная улыбка.
— тебя не было всего минуту, успокойся.
чанмин сидит на заправленной постели, отставив пакет на противоположный край, будто не общупал его весь по пути в комнату.
— окей, м-м, — чанхи протягивает младшему его во второй раз. — здесь два из трёх подарков, — он почти запинается, но всё ещё выглядит достаточно спокойным. ну может, присутствует лишь лёгкое волнение по поводу дня рождения его лучшего друга и только, ничего больше.
чанмин с готовностью развязывает белоснежные ленты и раскрывает бумажный пакет, через пару секунд доставая оттуда розовую коробку и размещая ее на своих коленях.
— сразу видно, от кого подарок, — он прыскает, намекая на цвет, что был, очевидно, любимым у чанхи.
тот даже не закатывает глаза, всё-таки он отчасти специально выбирал всё так, чтобы подарок был связан с ними обоими, да и слишком волнуется сейчас.
— открывать надо аккуратнее, — он глубоко вздыхает и сам приоткрывает крышку, поворачивая внутренней стороной к другу. там расположены несколько фотографий. у чанмина округляются глаза. — это коробка воспоминаний, я постарался отыскать всякую мелочь ещё со средней школы, но пришлось тщательно отбирать, — старший чешет затылок и посмеивается, — иначе бы всё и не влезло. мы столько лет уже дружим...
он наблюдает, как чанмин, еле касаясь, проводит по фотографиям, перебирает вещи в коробке, не говоря ни слова. чанхи его, если честно, понимает. это всё были прекрасные дружеские моменты, даже учитывая то, что сердце в какой-то момент начало ёкать совсем не по-дружески.
там лежит воланчик, однажды залетевший на дачный участок к чанхи во время игры чанмина и старшего джи. потёртые дубликаты ключей от калиток туда же, два от каждого участка. обёртка от конфеты, такими они однажды объелись до боли в животе. металлический значок с мелани мартинез — чанхи подсадил младшего на ее творчество полтора года назад. медиатор от любимой гитары чхве, который когда-то достался как раз от младшего. и браслет, при взгляде на который чанмин вздрагивает: у него есть почти такой же, на тонкой леске с неаккуратным узелком и бусинами "B.F.F." они делали такие друг другу ради забавы, но в итоге, можно сказать, поклялись в дружбе на долгие годы.
если бы не очевидный повод для такого подарка, чанмин бы уже перепугался, что чхве решил его оставить и прекратить дружбу. однако сейчас в этом виднеется гораздо больший смысл. он, не колеблясь, стягивает свой браслетик с руки и кладет его в коробку, поднимая наконец взгляд на чанхи.
— вот теперь всё как надо, — он улыбается, немного морща нос из-за непонятного смущения. чанхи смотрит как-то слишком внимательно, словно пытается запечатлеть произошедшее покадрово и хранить ещё долго, а потом расслабленно усмехается.
— как пожелаешь, сладкий, — за место волнению внезапно приходит полный штиль. ему хочется поскорее уже сделать всё, что он планировал. — в пакете есть второй подарок.
чанмин ойкает и роется внутри, извлекая увесистую маленькую упаковку, а из нее фигурный бутылек с полупрозрачной жидкостью. он вчитывается во французские слова, но не успевает.
— духи, потом можешь почитать конкретнее и попробовать.
— а что, сейчас нельзя? — чанмин в недоумении замирает со вскинутой рукой.
чанхи молчит пару секунд, думая, что его решительность и смелость может закончиться в любой момент, потом сожалеет обо всем, что натворил в жизни, включая этот самый момент, успевает покаяться высшим силам и после старательно спокойно поднимает уголки губ.
— я ещё не закончил с подарками, детально потом успеешь всё разобрать.
чанмин кивает, соглашаясь с доводами, и откладывает предыдущие вещи на стол.
— пока что мне всё очень нравится, — он смеётся, стараясь сгладить какую-то невесомую неловкость, но спустя секунды осознает, что она лишь неумолимо нарастает, и остановить это он не в силах. остаётся лишь хлопать глазами.
чанхи откашливается.
— мой чанмин-и уже совсем большой, скоро его ждёт первая любовь, первые поцелуи, отношения... я хочу подарить урок поцелуя от самого лучшего мастера поцелуев чхве чанхи, чтобы ты после первого чмока не прибежал жаловаться ко мне, что был ужасен, — он усмехается.
чанмину кажется, что его вселенная только что перевернулась с ног на голову.
нет, чанхи не мог предложить такое.
джи молча моргает, но тот никак не меняет своего лица, не начинает кричать "шутка", вовсе не двигается. так и стоит с полуулыбкой и явно ждёт чужой реакции.
— ам... хорошо? — ничего хорошего не ожидается явно, у чанмина предчувствие развито отлично, и сейчас оно подсказывает, что грядёт какой-то пиздец. однако он не был бы джи чанмином, если бы не поддался на очередные сумасшедшие идеи чхве чанхи. даже учитывая то, что сумасшествие идей вышло на новый уровень.
ладно, по крайней мере у него остаётся надежда, что сейчас произойдет какая-то неловкая шутка и всё закончится. надежда тает с каждой секундой. чанмин видит чужой блеснувший взгляд, и сердце падает куда-то в желудок, он сглатывает.
чанхи наконец садится рядом и чуть медлит, раздумывая, класть ли руку на чужую бледную щеку, но в итоге просто наклоняется и прикасается к губам чанмина так, как целовали его девчонки. нежно и аккуратно. задерживается на пару секунд и отстраняется, глядя тому в глаза. джи хлопает ресницами, нервно мазнув языком в уголок губ, абсолютно не двигаясь, будто боится вдохнуть лишний раз. происходит что-то запретное, им не положено, им нельзя так делать. сердце чанмина возмущается происходящему, но как-то очень странно — в груди внезапно сладко тянет.
чанхи тоже облизывает уголок губ и спрашивает полушепотом, как какую-то тайну:
— ну как?
в молчаливых переглядках пропадает ещё несколько секунд.
— нормально, — чанмин врёт. это всё было каким угодно, но не нормальным.
его друг только всё усугубляет:
— давай ещё раз? я не понял почти ничего.
чанмин где-то внутри хочет возмутиться, но понимает, что и сам ничего не уловил. о том, какие непонятки могут быть у заявленного “мастера поцелуев”, он почему-то не задумывается, просто безропотно повинуясь чужой воле.
в этот раз чанхи кладет свою ледяную ладонь на его щёку (та в ответ полыхает огнём) и приближается немного быстрее. снова касается губ, только прижимаясь сильнее, и чанмин на неведомом раньше рефлексе приоткрывает их. чхве тут же пытается коснуться их языком, от чего тот вздрагивает и отстраняется резко.
— ты чего? вообще-то поцелуи с языком это самое главное в сексе, — чанхи смотрит загнанно, но поясняет невозмутимо, пока джи молча взирает на чужие розовые скулы и нос.
он уже точно не улавливает, что происходит, однако самоуверенность друга подкупает. он кивает, и старший, слегка нервно улыбнувшись, приближается снова.
— постарайся тоже коснуться языком в ответ.
с третьего раза почти привычным становится первое прикосновение чего-то мягкого к губам, однако сердце все ещё отплясывает самые бешеные хореографии. чанхи медленно смачивает центр его губ, и чанмин осмеливается аккуратно затронуть чужую кожу своим.
чхве отстраняется на секунду и снова целует, а джи внезапно впадает в панику. ему требуется четкая инструкция, куда и когда класть свой язык, когда двигать губами, однако лучший друг явно действует по наитию и помочь, очевидно, не может. к счастью тут поцелуй снова разрывается, и чанхи замирает, уставившись на него своими тёмными глазами. они внезапно кажутся такими манящими, что у чанмина начинает кружиться голова.
— что такое? — сипит (голос подводит из-за нервов) он.
чхве залипает на чужом лице откровенно явно, чанмин на автомате облизывает губы, на секунду забывая, что их только что целовали. тот отвисает наконец, протягивая с улыбкой:
— у тебя отлично получается. закрепим? — и не мешкает, перекидывает одну ногу через чужую, обе руки неумело запускает в волосы и целует снова.
у чанмина закрываются глаза, и под веками расцветают какие-то дикие тропические цветы. он думает, что ему отчего-то необходимо продолжать двигать губами навстречу чужим, касаться чанхи. оперевшись на одну руку, он вторую аккуратно кладёт на чужую талию, не особо отдавая отчёт своим же действиям, но старший внезапно льнёт чуть ближе и усерднее раздвигает губы, а это значит, что всё правильно. откуда взялись такие правила, он не думает.
чанхи же считает, что даже если это было бы последним, что он сделал в жизни, он бы всё так же продолжал целовать чанмина. и ведь по сути целовать отвратительно плохо, но не обращать на это ровно никакого внимания, потому что его измученное, влажно хлюпающее сердце, подавая признаки жизни, сейчас ощущалось таким воздушным, каким давно не было.
чанхи отстраняется, весь мелко дрожа, и смотрит в чужое покрасневшее лицо, всё ещё держа его своими ладонями. у чанмина в голове туман, и в нём роятся много вопросов.
— блять... ты мне нравишься, — чхве произносит на выдохе.
большинство прежних вопросов отпадают вместе с челюстью джи.
— что? — он лопочет неосознанно, и чанхи вжимает голову в плечи, уводя взгляд. это становится слишком для него.
— извини. ты мне нравишься.
лучший друг, сидя у него на коленях, признается ему же в чувствах после того, как украл первый нормальный поцелуй под наитупейшим предлогом "урока поцелуев". чанмин уже сам не знает, почему согласился на это, почему позволил ситуации повернуться в эту сторону. он почти раздражается, но вспоминает о том, как всё было изначально. что ж, судьба всё-таки привела их сюда.
— блять, чанхи, — он медленно хмурится, хватает чужие ладони, сжимая их своими и прижимается лбом, жмурясь, пытаясь заставить поплывшие за эти пару поцелуев мозги работать.
это просто невероятно, что так всё в итоге сложилось. это поражает до глубины души, до конца лабиринта его сердца, где томились месяцами заглушаемые чувства к лучшему другу. чувства к, чёрт бы его побрал, чхве чанхи, у которого в данный момент сильнейше дрожат руки.
— блять, ну чанхи! — он делает движение, порываясь встать, отбрасывает чужие запястья, и тот мгновенно слетает с его колен, замирая в нескольких шагах.
чанмин вскакивает следом и несколько секунд со сложным выражением лица вглядывается в чужое, которое с каждой секундой всё отчетливее сереет.
— ты понимаешь, что ты наделал? — чанмин делает два шага к нему, и чхве отступает, прижимая руки к груди и сжимая губы в тонкую полоску.
к огромному шевелящемуся комку чувств внутри добавляется раздражение из-за чужого страха, ужас от самого себя, что напугал своего драгоценного человека, и ярость из-за собственных эмоций, так трудно поддающихся контролю. он взмахивает руками, приближается слишком стремительно, чтобы чхве успел что-то сделать, и хватает его за руки, снова оказываясь слишком близко.
внезапно становится слышно их общее бешеное сердцебиение. чанмин сглатывает и порывом сам впивается в чужие губы, заставляя чанхи подавиться вдохом. тот хватает его плечи, жмурится и в шоке распахивает глаза, когда джи так же резко разрывает поцелуй.
младший молчит, собираясь с духом немного, и наконец сдержанно произносит, при этом всё его тело мелко подрагивает из-за перенапряжения.
— я около полугода скрывал, что ты мне нравишься, — теперь челюсть отпадает у чанхи. — дело даже не в тебе было, а в том, что я чертов гей. мне нельзя было.
в его словах столько боли, что сердце старшего скручивают как мокрую тряпку для отжима. он тоже понимает, что им нельзя, причём до сих пор.
— зачем ты признался?! — чанмин повышает голос и тут же закусывает губу, расслабляет кольцо пальцев на чужих запястьях. ладони обессиленно падают вниз, зацепляясь за чужую тонкую талию и сжимая ее невесомо. — я... я боюсь, что я не смогу теперь скрывать, — он прячет взгляд на одной из половиц.
— чанмин-а, ты... — голос чхве звучит так хрупко, что не взглянуть на обладателя, не удостовериться, что он в порядке, остаётся невозможным. чанхи слабо улыбается. — ты мне правда нравишься, очень.
сердце джи пропускает удар, он неосознанно сжимает руки на чужой талии, прерывисто выдыхает. возможно, им будет очень больно.
— ты же понимаешь, что это может привести к проблемам? — чанхи смиренно кивает. — может получиться, что это отразится на всей нашей жизни, позже мы можем пожалеть, — на это мотает головой.
— я не буду жалеть ни о чем, что связано с тобой. я вообще не люблю жалеть, — он пожимает плечами с привычной небрежностью, пока чанмин в душе воет одиноким волком из-за его слов и ещё ниже склоняет голову.
— нам нельзя, чанхи.
— мне насрать. я хочу попробовать. мы справимся, — чанхи говорит с ледяной уверенностью, хватается за свой шанс, за понимание того, что чанмин всё-таки что-то чувствует тоже.
злость, клокочащую в душе, внезапно заливает морской прибой. джи поднимает глаза и сталкивается с небывалой решительностью в чужих. возможно в момент осознания, насколько чанхи им дорожит, он влюбляется снова.
— к черту, ты мне тоже нравишься, — чанмин выдыхает, позволяя чужой уверенности погасить пламя ярости, страха и оскорбленного чувства справедливости за то, что он не может просто любить самого прекрасного в его жизни человека.
чанхи словно чувствует, с готовностью закидывает руки на чужие плечи, когда чанмин вновь приближается, чтобы украсть мягкие губы в нормальный поцелуй.
они неуклюже стукаются зубами, замирают и тут же глупо хихикают. их скованность словно разбивают отбойным молотком, и джи почти спокойно смотрит в такие близкие сейчас глаза. на губах чувствуется чужое частое дыхание, и он проглатывает просящиеся наружу слова восхищения в очередной раз. сколько таких раз было за эти месяцы — не сосчитать, сейчас, пожалуй, можно было и сказать. однако гораздо сильнее хочется просто-напросто убедиться в том, что чанхи в его руках не мираж и не рассеется от одного неловкого движения. чанмин смело тыкается в чужие губы снова.
чхве, к счастью, не исчезает. джи кажется, что одно лёгкое ответное движение его губ заливает беспокойную душу теплым медом с молоком. он аккуратно тянет чанхи на себя, и чужое тело безмолвно (не считая тихого вздоха) подаётся навстречу. старший чуть склоняет голову, льнёт ближе, цепляется дрожащими пальцами за плечи, переходит на лёгкие поцелуи-бабочки, затопляя чанмина прежним комфортом. возможно за время их разбирательств он успел соскучиться по этому чувству.
— я правда хочу попробовать, — глаза чанхи сверкают. — остался год старшей школы, мы будем аккуратными. в этом мире не так уж и мало лгбт-пар, хотя о многих мы даже не знаем, — он нежно сжимает чужие плечи и чуть понижает голос. — я не готов терять тебя, даже не попытавшись.
чанмин знал, что вдохновленный и преданный чему-то чанхи, был его слабостью. но как оказалось, чанхи, преданный ему самому, твёрдо желающий сделать чанмина своим, был его силой.
он решительно вздыхает и кивает:
— хорошо, давай попробуем.
чхве сияет и тут же сжимает его в объятиях, крепко, но нежно. чанмину тепло. он думает, что так и ощущается облегчение.
🌱🌱🌱
— я всё ещё не простил всех вас, между прочим, — чанмин фыркает, закатывая глаза и откидываясь на спинку диванчика, прямо на руку чанхи, который тут же принимается успокаивающе поглаживать его по боку.
дело было в том, что джи достаточно быстро понял предательство их друзей. сложно было не сообразить, в чем дело, когда на неловкую новость о том, что он встречается с чанхи, они издали разной степени облегчения вздохи и начали наперебой сетовать: "что ж так долго-то". он посчитал, что все молчали просто из вредности, наверняка на самом деле давно сделав ставки, насколько долго они двое будут слепы к взаимным чувствам. и потому периодически напоминал о своей обиде, когда аргументы в споре заканчивались не в его пользу из-за собственного упрямства.
— ой, да ладно тебе, да что ты опять!
— закрыли же тему, ну чего ты.
— да успокойтесь, знаете же, что ему просто в кайф подкалывать вас, — чанхи с усмешкой разряжает зачатки перепалки и тут же нарочно щипает чужой бок. — что строишь тут из себя, надоел.
чанмин ойкает и тут же взвивается на месте.
— не мешай мне их подъебывать, они заслужили! всё могло закончиться гораздо раньше, если бы они додумались помочь нам! — он складывает руки на груди. чанхи фыркает.
— да в том, что ты тупо игнорировал всё это и свои чувства, виноват только ты-ы.
чанмин аж выпрямляется от шока и тыкает в чужую грудь пальцем.
— ой, да кто бы говорил-то! сам же строил из себя невинного несколько месяцев, мол, и не влюблен вообще.
чанхи картинным жестом прикрывает рот и ощутимо толкает его в плечо.
— что за бред?! — закатывает глаза и отворачивает голову, задирая подбородок надменно. — не было такого, с чего ты взял.
чанмин смотрит на него, приподнимая бровь, и через пару секунд на лице появляется хитрая усмешка.
— да ладно? — чанхи всё-таки смотрит на него одним прищуренным глазом. — мне снова повторить чудесную историю о том, как ты припёрся ко мне домой и на день рождения буквально подарил признание в любви и духи, на секундочку, с афродизиаком... — чанхи перебивает его, рывком толкает на диванчик, повышая голос.
— нет, не смей! — остальные взрываются смехом.
чанхи был не готов снова быть жертвой дружеских подтруниваний. он вообще-то был тогда в некотором отчаянии, потому и вышло всё так. а духи эти вообще случайно получил, ну ошибся с заказом, с кем не бывает. так что за сохранение лица и имиджа хотя бы в этот раз он боролся со своим парнем вполне серьезно. и не важно, что это всё равно перешло в обычную щекотку.
🌱🌱🌱
чанхи как обычно спихивает выбор игры на вечер для них на чанмина и удобно располагается на подушках, кинутых на пол, почти в тишине наблюдая за парнем, листающим каталог на приставке.
— хей, — наконец собравшись с духом, касается ногой чужого бедра, обращая внимания на себя. — у тебя нет мыслей, что всё это на самом деле может быть зря? — его голос звучит тихо, чанхи в некотором роде боится говорить об этом.
— всё это — это что? — чанмин откладывает джойстик и двигается ближе, складывая подбородок на ладони на чужой коленке, старается заглянуть в лицо.
— ну, вот эти отношения... может быть, так и надо было нам молчать, мало ли, что может случиться в дальнейшем... — тот поджимает губы, ему не нравится думать о чём-то плохом, но именно сегодня чхве слишком отчётливо представляет, с чем они могут столкнуться. очередной виток мрачных мыслей прерывается ласковым поглаживанием по оголенной икре.
— с чего вдруг такие мысли? ты три недели назад сам говорил мне не переживать по этому поводу, что сейчас случилось? — чанмин улыбается, но не насмешливо, а с заботой и участием, стараясь звучать аккуратно.
чанхи вздыхает:
— не знаю, просто нехорошие мысли в голову лезут, думаю о самом плохом развитии событий. извини, — он пытается через силу улыбнуться в ответ, но джи качает головой.
— не извиняйся, всё в порядке, — он приподнимается и приваливается рядом на подушки, держа его похолодевшую ладонь. — думаю, что нам нужно верить в лучшее и стараться делать всё, чтобы так и было. я уверен, что мы справимся. я в любом случае останусь на твоей стороне, знаешь? — чанхи быстро кивает, его челка сбивается и лезет на глаза. — мы всегда можем всё обсудить, и я всегда тебя поддержу.
чанмин тепло улыбается, поправляет чужие волосы и оставляет тихий поцелуй на щеке. тянется за джойстиком, вкладывая его в ладонь чанхи.
— ну-ка, всё! теперь готовимся к ожесточенным сражениям, знаешь, как я прокачался с прошлой ночёвки? — он увлеченно листает меню игры и лишь краем глаза замечает, как старший проводит пальцами под глазами, убирая влажные следы, но ничего не говорит.
чанхи садится поудобнее и тут же легко толкает его бок.
— ещё бы ты не сделал этого, ты же буквально тут живёшь! у меня нет возможности играть так много, — он дует губы, притворяясь обиженным, но все равно прыскает после зловещего смеха младшего. — ты ещё и смеёшься? совсем обнаглел?!
через секунду смех обрывается визгом, потому что чанмина валят на подушки, джойстики вылетают из рук, и в комнате раздаются пыхтенья парней, пытающихся перебороть друг друга. в итоге побеждает чанмин. приём против наглых поцелуев чанхи ещё не придумал.
