первый раз олег заметил странности, когда на странный шум зашел к роме в комнату. обнаружил его злющим, сжимающим в руке телефон. тот повернулся на вопрос савченко о происходящем, и олег с испугом замер. еще бы. чернющие глаза, светлая радужка едва не сияет. он проморгался.
- ты чего? - рома приподнял брови
- да мне… - сощурившись, савченко убедился, что англичанин, вроде как, все еще англичанин и ничего с его глазами не произошло, - показалось, видать поспать мне надо нормально
рома пожал плечами.
второй раз олег был уверен, что не показалось.
рома громко бубнил с кухни, что, за два года жизни в этой хате, они так и не купили «сраный консервный нож». в ответ на замечание, что консервы они открывают примерно никогда, олега послали нахуй.
судя по возне, рома пошел шариться по ящикам в поисках подходящего инструмента, по пути перекопав все подряд, включая шкаф с тарелками. видимо, ожидал чуда.
савченко проходил мимо кухни ровно в тот момент, когда сащеко, уверенный в своей беспалевности, отрастил на пальце длинный черный коготь и вскрыл несчастную банку секунд за пять. олег аж дар речи потерял, но сделал вид, что ничего не видел.
ахуеть приколы, конечно. савченко был близок к мысли, что всё, финита ля комедия и его ждет дурка. но потом угомонился.
сейчас же олег не мог смотреть на рому адекватно. каждый божий день, если тот находился в радиусе его видимости - он наблюдал. искал подтверждение своим доводам и воспоминаниям, но англичанин будто жопой чуял слежку и вел себя лишь слегка нервно, каждые два дня стабильно спрашивая нахуя олег пытается выжечь в нем дыру. отговорки, на удивление, пока не повторялись.
в один вечер олег не выдержал.
- роооом, - он постучался в его комнату
- входи, - сащеко что-то шарил в шкафу, развернувшись в сторону входа, - чего случилось?
- поговорить надо
савченко подошел к нему едва не вплотную, давая понять - бежать некуда, скрестил руки и выжидающе уперся взглядом англичанину в глаза.
- я весь внимание, - рома отстал от шкафа, закрыл его и уставился на олега в ответ
- ты ведь не тот, за кого себя выдаешь, - по ощущениям, он даже не моргал, наблюдая, как замельтешил рома в попытках оправдаться, - хотя бы сейчас не ври
сказал как отрезал. сащеко за минуту успел раз шесть потерять способность соображать, говорить, дышать и очевидно двигаться. встал почти столбом. в итоге, помявшись, он выдохнул тихое, но четкое «да».
- покажи руки, - савченко протянул свои вперёд, подсказывая, направляя
англичанин в легком ступоре вложил свои клешни в раскрытые ладони, не до конца понимая, что тот хочет.
- настоящие, - олег цокнул, закатив глаза
и до сащеко дошло. он рвано обреченно вздохнул, раскрывая ладони, что медленно, но верно, с самых кончиков подушечек до запястьев покрывались чернильными разводами. олег, как ребенок завороженный фокусом, во все глаза пялился на это представление. потом нахмурился, поднял взгляд и выдал:
- а когти где?
- я их втягиваю, - и тут же продемонстрировал, как росомаха
рома нервничал. олег чувствовал, что у того дрожат руки. он нежно их огладил, проведя большим пальцем по раскрытой ладони. на подушечке остался черный отпечаток, будто он провел по влажной краске, но, спустя едва ли не секунды три, след так же быстро исчез. завораживает. он снова поднял взгляд на его лицо.
- теперь, давай, глаза показывай, - савченко сощурился
- в последний раз, когда мои глаза видели, меня сочли демоном и закрыли на две недели в комнате, приглашая ко мне экзорцистов, - он недовольно отвел взгляд. олег фыркнул
- я по-твоему настолько долбоеб? - тепло улыбнулся, немного сжимая его ладони в своих, в качестве поддержки
- справедливо
рома моргнул, и савченко стал свидетелем, как белок чернеет, а светловатая радужка почти начинает блистать на его фоне.
- ого… - олег едва не с открытым ртом завороженно пялился. сащеко немного ошалел - лицо напротив отражало такой детский восторг, что ему впору быть жуком майским, а не странной паранормальной ебаниной
- не боишься? - рома как-то нервно усмехнулся
- ты че! ром, угомонись, ты все такой же, чего мне бояться? или я еще не все видел? - он тут же заинтересованно уставился на него
- не все, - потупил взгляд в пол
- тогда че стоишь, сиськи мнешь? давай, вскрывай все карты, - олег немного нервно и нетерпеливо сжал его ладони. сащеко сжал в ответ
англичанин, уже в сотый раз за вечер, тяжко выдохнул и, аки гусеница, скинул «кокон». взгляд олега сначала метнулся на длинный хлыстообразный хвост, потом на маленькие аккуратные рожки, схватился за вытянутые заостренные уши. и рома, будто завершая сей цирк, приоткрыл рот, где виднелись два острых клыка.
- нихуя себе, - олег так и замер, сжимая руки, бегая глазами туда-сюда, не понимая, что ему интересно больше. одна рука потянулась к хвосту, - можно?
- реально не стремно? - он как-то горько усмехнулся, протягивая олегу интересующий его объект
- да ты задолбал, ром, было бы стремно - я бы убежал нахуй и кинул тебя в черный список, - параллельно он ощупывал хвост, пока сащеко не оплел им его руку почти по локоть, - ебать, он у тебя как третья рука что-ли?
- ну, не совсем, - кончиком он пощекотал олегово предплечье около локтя. тот смешно съежился, дернув плечом
- бля, щекотно, харе, - засмеялся, что улыбкой можно было освещать ромину комнату, - тупо звучит, но, можно тебя потрогать?
рома тоже засмеялся, чисто, открыто, будто наконец упала эта тяжеленная гора, давящая на него страхом осуждения. он довольно кивнул, выпустив предплечье из захвата, наблюдая, с каким восхищением савченко тянется к его рожкам, тычась в них пальцами. второй рукой он все еще держал ромину ладонь, видимо, в качестве моральной поддержки.
- бля, ты был ахуенным, стал еще ахуеннее, - он выпалил это едва не в трансе, тут же запнулся об осознание сказанного, слегка покраснел и беспомощно пытался придумать, как вывернуться
- спасибо, ты пока единственный из знающих, кто не погнал меня в церковь, - рома засмеялся, широко улыбаясь, огладил большим пальцем ладонь олега, пока тот, отмерев, провел по его уху
англичанин почти трепетал. не подозревал, что можно так сильно любить человека. но вот он, стоит перед савченко в своей настоящей форме, а тот с восхищением тычется во все и счастливо улыбается. роме показалось, что если тот его принял таким - лучше жизнь уже быть не может.
оказалось, может.
может, когда олег, нервно сжимая его ладонь, будто уже по привычке, оторвался от его рогов, и взгляд съехал на ромины губы. тот замер, видимо что-то переваривая в своей голове, не моргал и не отреагировал на вопрос. и только когда клыки скрылись из его поля зрения, а сащеко, приподняв брови, наклонился, чтобы заглянуть прямо в глаза - савченко ожил. дернулся, будто в испуге, сжал ладони, осознал, что все это время он держал рому за руку. стремительно покраснев, он его отпустил, тут же устремив взгляд на свои пальцы. вся кисть была чёрная, но ни через три секунды, ни через десять разводы не ушли. он озадаченно вперся взглядом в ладонь. англичанин, видимо, желая смутить олега еще сильнее, подлил масло в огонь:
- чем дольше контакт, тем больше времени уходит на восстановление, - он растянул губы в хитрой ухмылке, когда савченко задрал голову в новом приступе удушающего смущения
- извини, - почти на выдохе
рома, спрятав когти, приставил большой палец меж бровей олега, пользуясь замешательством. тот так и застыл в полной растерянности. немного подержав, он убрал руку и, еле держа морду кирпичом, низким голосом выдал:
- симба
посыпались оба. заржали как две гиены, но олег не забыл оповестить сащеко, что тот идиот, перед тем как в приступе хохота свалиться на рядом стоящую кровать. абсурдно.
рома согнулся в три погибели, наблюдая, как отпечаток красуется прямо посередь лба. потом все таки присел на край кровати, закрыв лицо руками в попытках отдышаться.
оба, улыбаясь как два дебила, сидели в тишине комнаты, наслаждаясь покоем. ну, точнее, олег лежал, что-то булькая у ромы за спиной. его взгляд приковал хвост, вытянувшийся по кровати рядом с ним. повинуясь, видимо, толике долбоебизма, он в него ткнул. потом подушечкой стал поглаживать самый кончик, не замечая, что англичанин в пол-оборота наблюдал за ним. хвостом обвил его кисть, давая понять, что он чувствует его прикосновения. олег, все еще красный как маков цвет, поднял на него взгляд.
- и как тебя угораздило? - он вернулся к хвосту, поглаживая его пальцами
- сам в ахуе, - рома усмехнулся, когда почувствовал, что олег дернул его пару раз на себя оплетенной рукой
сащеко уселся в изголовье, вытянув длинные ноги, пока савченко распластался на соседней подушке, выжидающе молча.
- если ты ожидаешь невероятную историю, то нихуя, - англичанин перевел на него взгляд
- да давай уже, чертила, рассказывай, - он хихикнул, когда сащеко обиженно ткнул его хвостом в бок
- да короче, давно еще, лет одиннадцать мне было, ездил в зарудеевку к дальней родственнице, там была соседка с ебанцой, позже уже узнал, что она кем-то вроде поветухи была; ну, я идиот по жизни, поэтому, когда она подошла к нам что-то спросить, ляпнул матери фразу в духе «что за страшная тетка»; она услышала, назвала меня хамом и начала читать какой-то потусторонний рэп, - рома сам усмехнулся со своих же воспоминаний, - потом мало что помню, бабка моя испугалась чего-то, а потом я уже проснулся у себя в доме; когда глаза открыл, бабушка молитву начала читать, а мать едва не заревела
- это че с тобой такое стало? - олег аж перестал перебирать пальцами ромин хвост
- сам я ничего не почувствовал, но, судя по рассказам матери, у меня стали вот такие черные глаза, а когда я уже очухался и сел на кровати - вылезло всё остальное; бабка за священником умчалась, а мне сказали никуда не выходить
- тебя заперли чтоль?
- да буквально, две недели батюшки, заговорщицы, ведуньи и прочая цирковая труппа бубнили у меня над ухом, видимо пытаясь что-то изгнать
- и чего? получилось хоть что-то?
- неа, пока я сидел взаперти, научился контролировать всю вот эту ересь; проблема лишь в том, что за время пока я ходил вот так, понял, что моё тело перестроилось походу, и теперь, в человеческой форме, я шатаюсь и сбиваю углы, как алкаш
- ты и есть алкаш, - олег сморщился, когда англичанин щелкнул ему по носу
- короче, я уж не помню что было дальше, вроде как все подумали, мол, демон изгнан, а я не палил контору; пока жил один ходил вот так, привык, хвост как третью руку использовал, плюс он видимо как баланс работает, не ебу
- и по итогу, че у тебя из фишек есть? ночное зрение там, еще чего?
- в точку, в темноте вижу, слышу больше, когти сам видел, а когда возвращаюсь в человека, все пропадает - он задумчиво уставился на олега
тот, почти не моргая, следил за его губами. потом растеряно поднял взгляд, когда он замолчал. сащеко не увидел ни единой мысли в его глазах.
- кровь пьешь? - выпалил олег
- ты долбоеб?
- а я то что? ты - какая-то неведомая херня, еще и с клыками, вдруг мне бояться надо… - он как-то резко умолк, непробиваемым взглядом смотря роме в глаза
- мы два года вместе живем, ты гонишь? - англичанин ахуевше уставился на савченко
- а че ты не отвечаешь?
- да не пью я ничего блять, - и тут же, предвещая новый умопомрачительный вопрос, - и нет, я не кусаюсь
олег подозрительно сощурился, и англичанину показалось, что тот расстроенно вздохнул.
показалось же?
- если обещаешь не кусаться, ходи так, раз тебе удобнее, - он подождал, пока рома ляжет, повернув голову в его сторону, - мне, в целом, норм
- да ну, еще с испугу как-нибудь откинешься, а я людей воскрешать не умею, - рома смотрел в потолок, положив хвост себе на грудь, чтоб удобнее было
- нормально ты выглядишь, че заладил? - олег нахмурился, - к глазам я привык минуты за две, все остальное страх не внушает
- если ты в этом уверен, тогда ладно, но если что - с меня взятки гладки, я предупреждал, - сащеко повернулся в сторону олега
савченко неловко опустил взгляд. рома видел, что олег покраснел.
- ты че на меня так смотришь? у меня в темноте на лице что-то высвечивается? - он попытался разрядить обстановку
- да, написано, что ты еблан, - довольно усмехнулся, - спать уже хочется, так что либо топай к себе, либо лежи и не бубни
олег возмущенно поднял брови, и демонстративно, сказав что-то в духе «ну и пожалуйста», повернулся к роме спиной.
англичанин усмехнулся, разворачиваясь за ним. пока савченко привстал на локте, чтобы положить телефон на соседнюю тумбу, рома шустро протиснул руку и, как ловушка, стоило олегу лечь обратно, сцапал его в объятья.
савченко замер, почти не дыша, напрягшись, аки струна у новенькой гитары. пока рома укладывался, пристраиваясь сзади, парень пытался запустить работу мозга в хоть немного другую степь. от паники и смущения заклинили последние две клетки в голове.
- сожрать решил? - он все еще едва дышал
- замерз, - с этими словами тот уткнулся носом куда-то в заднюю часть шеи
- ты мне зубы не заговаривай, я щас расслаблюсь, а ты всю кровь выпьешь, - от паники, олег нес все, что приходило в его голову
- олеж, бога ради, я никого за свою жизнь пока не кусал, угомонись, - он предупреждающе сжал парня крепче
- «пока»?! решил сделать меня первой жертвой, потому что я тут разлегся с тобой на одной кровати? схватил, чтоб я не сопротивлялся? я разгад….
- ты щас допиздишься, - сащеко попытался его прервать, но, видимо, у того отключились последние тормоза
англичанин раздраженно рыкнул, как-то резко вжав парня в себя, уткнувшись ему в шею, рядом с бьющейся венкой. угрожающе выпустил когти для пущей надежности. олег с булькающим звуком резко притих. сащеко слышал, с какой силой колотится его сердце, но явно не от страха. опьяненный идиотской идеей, он прикрыл глаза.
провёл носом вдоль шеи, будто оценивая, принюхиваясь к
сладкому местечку. олег не шелохнулся, замерев, успел только сжать ромину руку у себя на груди.
но не сказал ни слова. и только когда рома, открыв рот, коснулся клыками нежной кожи, будто норовя укусить, его прорвало:
- ром, блять, ладно, я же пошутил, все, больше не буду, - он начал тараторить со скоростью пули
- вот и умничка, - для закрепления, он мазнул кончиком языка по шее, отстранившись
он устроился на прежнее место, ткнулся носом в олеговы кудри, спрятал когти и ослабил хватку. савченко наконец задышал часто, будто марафон бежал, потом как-то резко выдохнул, разом расслабившись. откинулся на ромину грудь, тоже укладываясь поудобнее, и прикрыл глаза. дурдом.
***
утром в ванной, сняв с себя футболку, олег обнаружил четкие отпечатки черных ладоней у себя поперек живота. его как-то сомнительно коротнуло. он подвис, разглядывая, пока мысли плясали от «ха, рома всю ночь держал меня» до «блять, пусть пометит меня с ног до головы». ужаснувшись своим же размышлениям, он тряхнул головой.
зайдя на кухню, он обнаружил рому, наводившего бурду под наклейкой «кофе». он сверкнул глазищами в его сторону, приветливо улыбаясь.
- доброе утро, - голос хрипел ото сна, - ты чего такой потерянный?
- доброе, - он снова уперся взглядом в клыки, подумав, что это сведет его в могилу, - пытался понять, какого хуя
савченко приподнял футболку, показывая следы. рома как-то довольно улыбнулся и пожал плечами. пока олег проходил к столу, сащеко, хохоча, шлепнул ему хвостом по заднице, с самым ехидным выражением лица на свете.
- эй! это нечестно, ты еще и спиной атакуешь, - он насупился
какого бы горделивого воина савченко из себя не строил, англичанин видел -
нравится. красный до самых ушей, но в глазах ни единой гневной искорки не метнулось. он не знает, что было в его курчавой голове, когда он увидел отпечатки, но он не сказал ни слова против, ни единой фразы, чтоб рома так больше не делал.
ничего.
олег в своем стиле отмалчивался. зависал на роме едва не целыми сутками, постоянно дергал за хвост, когда проходил мимо. один раз, вечером, потеряв кабель от джойстика, пошелестел к роме в комнату, но застал его, выходящим из ванны в одних шортах, и откровенно завис на половине вопроса. англичанин хотел в шутку подойти и вытереть невидимую слюну, но переборол себя. все таки, обидится еще.
олег отчаянно собирал мозги в кучку, но все будто плавало в каше. нет, ну, он конечно подозревал, что неровно дышит к сащеко, и все эти фантазии «ляжем на диванчике, обнимемся и будем сосаться пол фильма» намекали на это прямым текстом. но с этим он справиться еще мог. однако, после невероятного роминого откровения, его замкнуло как в дне сурка. все мысли заканчивались его нездоровым желанием быть оттраханным, помеченными и придушенным. нихуевые перемены, согласитесь. он был почти в ужасе, он
не вывозил.
сащеко, говнюк сраный, только подначивал несчастного олега. скорее всего, просто издевался в стандартной манере, но, черт возьми, это было тяжело. савченко ходил раздраженный сам на себя, куда прикажете ему девать весь этот дурдом из своей головы? англичанин, безусловно его лучший друг и далее по списку, иногда вытворяющий достаточно спорные вещи в отношении олега, никогда не делал сверх положенного. гейские шутки? получите распишитесь. только вот савченко уже несмешно было.
сащеко только наблюдал и ждал, когда олега прорвет. повторим. он
видел, что савченко строит из себя безразличное хуепутало, но он
осознавал, что ему это нравится. нравится, когда он игриво «пристает», нравится, когда рома делает непонятные выходки в виде «сделаю вид, что хочу укусить, а потом облизну твою шею». но
не понимал, почему олег так противится. англичанин никогда его не отталкивал, никогда не давал понять, что он против, никогда не заканчивал выходки фразой «ноу хомо бро».
однако савченко, видимо, решил мучить себя до победного, пока не съедет с хаты, или пока не съедет его бедная кукуха. роме хотелось близости, хотелось олега обнимать не только в шутку, хотелось получать от него того же. но его упорство, видимо, не сломаешь даже кочергой.
рому это, откровенно, заебало.
***
в последующую неделю олег выкинул вообще филигранный финт ушами. назвал он это «надо потихоньку писать альбом» и был таков, закрывшись в комнате. рома понимающе кивнул, может реально приспичило, а может обдумать чего хочет. пересекались в квартире они как соседи в коммуналке - привет привет, пока пока. ни больше ни меньше.
очередная пятница прошла напряжно, биты не писались, текст не придумывался, суп невкусный, жизнь дерьмо, все бабы бляди, а солнце - ебаный фонарь. с такими рассуждениями рома ушел за пивом, чтобы завтра выпить бутылочку. или бутылочки. тут как пойдет. загрузив покупки в холодильник, усмирив звенящие банки взглядом, рома ушел на заслуженный отдых.
утром субботы он готов был закопать олега заживо. в холодильнике красовалась одна, по-царски оставленная бутылочка. и если их домовой стал алкоголиком, то рома балерина. рыкнув, он прислушался - савченко возился в своей обители, не высовывая воровской нос.
- олежа, подойди-ка сюда, - он так и остался стоять у открытого холодильника, явно обозначая о чем пойдет речь
на кухню ввалился сонный, заебаный и очень помятый виновник торжества. дождавшись, пока тот встанет рядом и устремит свой взгляд на одиноко стоящую стекляшку, рома раздраженно начал говорить:
- не подскажешь, куда делось всё пиво, что я вчера притащил, а? - он не поднимал взгляда на савченко, но на переферии увидел, что тот, округлив в испуге глаза, пожал плечами, резво развернувшись для побега, - а ну стоять, блять
рубрика «допросы с романом николаевичем» как-то не задалась, стоило ему повернуться на олега. он с неким испугом отметил, что, в раздражении, ухватил тикающего парня за шею. савченко не оборачивался, замерев, едва дыша. его пульс ебашил так сильно, что англичанин чувствовал это пальцами. раздражение куда-то вмиг свернуло манатки, оставив пространство для интереса. рома пристроился сзади, наклоняясь к уху, не отнимая руки:
- чего ты от меня бегаешь?
- не бегаю, - олег как-то туполобо смотрел перед собой
- пиздишь
- богом клянусь, - отчеканил так, словно рапорт сдавал. рома цокнул
- захочешь поговорить - подойдешь, - рома снова взбесился на олега, уже на его непробиваемое упрямство, но шею отпустил, отступая назад
савченко, как с цепи сорвавшись, съебался кабанчиком на скорости света. опять замуровался в комнате, в испуге глядя на свой стояк. не дай бог заметил.
проблему надо было решать, рассудил олег, и, выскочив из комнаты, снова наткнулся на сащеко. тот бросил на него взгляд, сжал челюсти. савченко, испугавшись, что ему сейчас въебут, скрылся в ванной.
рома ахуел. следы его рук на шее олега смотрелись вызывающе, горячо,
правильно. проскакала дикая мысль, закинув картинку с такими же следами на светлых олеговых бедрах, и англичанин поблагодарил вселенную, что парень скрылся в ванной. рома бы не сдержался.
олег тоже увидел это в зеркале, когда спрятался. черт. он позорно покраснел, захлебываясь своей же одуревшей фантазией. «мылся» он почти час.
за закрытой дверью комнаты рома отсчитывал минуты до выхода олега из убежища.
заебало. и, стоило ему услышать щелчок замка, он шустро выскользнул из помещения, прямо за спину перепуганного парня. тот снова встал как каменное изваяние, чувствуя дыхание на затылке и стук сердца позади. рома наклонился к уху.
- долго носиться собрался? - голос низкий, рокочущий
- я не, - олег запнулся, чувствуя, как сащеко провел острым носом вдоль его шеи, останавливаясь где-то под челюстью, - я не ношусь
- олеж, я слепой? - рома уже откровенно улыбался упертости савченко
- нет
- тогда чего пиздишь, м? - он повел носом выше, по виску, - заебал сопротивляться
с этими словами рома подтолкнул олега в комнату, широко шагая аккурат за ним, хвостом отрезая путь к отступлению. олег развернулся, услышав звук захлопнувшейся двери, округлив глаза с перепугу. сащеко ступил к нему вплотную, склонившись, глядя прямиком в глаза.
- да - да, нет - нет, - он сощурился, - если нет, я отстаю и больше не лезу
олегу потребовалось три секунды, чтобы обработать сказанное, еще две, чтобы рвануть с разбегу в пропасть, целуя резво и немного отчаянно.
рома немного оторопел, но тут же включился, хватая за талию, сжимая горячо и крепко. ладони съехали на ягодицы, приподнимая, и из савченко вылетел надрывный удивленный вдох. англичанин оскалился в поцелуй, подцепляя парня под бедра, укладывая спиной на кровать. он навис сверху, накрывая собой, и другой бы ужаснулся, но олег лишь с жаром выдохнул, выгибаясь под демоническими ладонями, жадно изучавшими его.
сащеко нетерпеливо стянул с олега футболку, оставляя черные разводы. грудь под пальцами быстро рвано вздымалась, кожа покрывалась мурашками. савченко елозил, прогибаясь, хватался руками за ромины щеки, притягивая того ближе. когда провел языком по клыку, ему показалось, что он откинется от счастья прям тут. островатые. царапаются.
рома едва не заурчал, спускаясь к олеговой шее, выцеловывая, вылизывая и прикусывая. когда клыки цеплялись за нежную кожу, савченко каждый раз дергался, в конце концов просто прижав ромину голову ближе, откидывая свою. дал полную свободу. рома не мог не воспользоваться.
он вцепился в основание шеи, несильно прокусывая кожу. это, сродни разряду тока, ударило по нервам, заставляя надрывно всхлипнуть. олег вздернул бедра, пытаясь потереться, чувствуя, что скоро слетит с катушек.
англичанин не церемонился, стянув с савченко штаны. тот благодарно заскулил, когда член, наконец, обхватили плотным кольцом. рома устроился между его ног, хвостом оплетая бедро, шире разводя ноги. олег чувствовал себя марионеткой, и ему чертовски это нравилось.
резвый язык и тонкие дьявольские пальцы настолько хорошо резонировали меж собой, что савченко даже не почувствовал, как в него вошел уже второй. он постанывал, насаживаясь, хотел еще, еще, еще. рома резво развернул его на четвереньки, давая ему желаемое «еще».
олег, развратный в своем существе, прогибался под ромиными пальцами, оттопыривал зад, всячески умолял не тормозить. англичанин лишь сверкал глазами, едва рыча, наблюдая, как на светлой коже парня остаются грешные следы его ладоней. чертовски горячо.
когда рома, смазав член, вошел, савченко чуть не взвизгнул, тут же подавшись назад до упора. то, что он хотел. черт.
англичанину вело башку от такой картины. он не щадил ни парня, ни его зад. входил резко, глубоко, чтоб до дрожи в мышцах. подхватил его за шею, поднимая к себе, вторую руку уложил в район низа живота, чувствуя собственные толчки.
в его руках находился человек, который, буквально, отдался черту на растерзание, еще и кайф ловил с этого. удивительно. когда он слегка сжал шею, лишь немного перекрывая воздух, олег жалостливо всхлипнул, закатил глаза и откинулся на его плечо, выстанывая абсолютно нечленораздельное бормотание. рука, давящая на гортань, вызывала хрипы, давала ощущение, что он вообще в процессе не участвует. его бессовестно имеют и он счастлив до безумия.
когда рома разжал ладонь, спустив ее на грудь парню, он почувствовал под пальцами резкий вдох, за ним гортанный хриплый стон от резкого притока кислорода. олег почти пожалел, что так быстро вздохнул. тело едва не онемело.
к феерическому финалу они прибыли почти за следующие несколько движений. сащеко жестко вошел, тут же вцепляя зубы в плечо олега, отчего тот, вскрикнув, кончил, так и не коснувшись члена. он так сильно сжался, что роме почти стало больно, но, когда хватка немного ослабла, сразу с ноги влетело почти сумасшедшее удовольствие. англичанину показалось, что он ослеп на пару мгновений от настолько оглушительного оргазма.
оба свалились ничком на кровать, пытаясь отдышаться и вернуть себе способность соображать. с минут пять пролежали в тишине, прижимая друг друга крепче.
- надо сходить в душ, - хрипло протянул олег, тычась роме в ключицу, - ты со мной?
- так просто? никаких размусоливаний? - он иронично сощурил глаза
- да нахуй этот словесный понос, я не думаю, что кто-то из нас остался в недопонимании
- и ведь не поспоришь
еще с минуту каждый пролежал, думая о своём. в голове, на удивление, было тихо и пусто, будто все наконец встало на свои места. это и пугало, и радовало одновременно.
- так ты идешь в душ, а? - олег приподнялся
сащеко согласно угукнул, поднимаясь с кровати. потопал в ванную, за ним следом шел савченко. и только когда олег увидел себя в зеркале - покрытым отпечатками, едва не на всем возможном полотне кожи - он выдал тихое и протяжное:
- ебааааать…
рома расплылся в шальной улыбке.
жизнь все таки может быть лучше, особенно, когда затраханный олег, искренне краснеет от увиденного. определенно может быть лучше.
и, все таки, в голове плавали строчки песни, как единственный вопрос к савченко
тысячи причин, чтобы не смотреть в мои глаза
но почему-то среди тысячи мужчин, ты выбираешь сумасшедшего меня
