маленькие сладости.

Приторный аромат выпечки и крема остро бьет в нос. Ванитас морщится, но упрямо стоит у витрины. Он не разбирается во всех этих пышных белых шапках на бисквитах, не понимает хрустящих цветных посыпок и совершенно не заинтересован в прилипающей к зубам тягучей карамели. Для него еда - это давно уже не одно из удовольствий жизни, это немного энергии для его организма, чтобы продолжать нести ответственность Мемуаров. Ванитас абсолютно не понимает Ноя. Стук его каблуков разносится по пустой кондитерской. Проморзглое утро разогнало покупателей, и только Ванитас решил, что холод и слякоть не повод отступаться перед целью. Да, так проще. Здесь у него задача. Очередная головоломка, с которой он обязательно справится. - Доброе утро! Вам подсказать что-то? - маленькая пышная брюнетка в белом фартучке встречает его с радушной улыбкой. Мазок муки на щеке и красноватые вмятинки от сжимаемого долго венчика выдают, что Ванитас оторвал ее от работы, и это только добавляет неловкости лично для него. - Здравствуйте! Да, было бы чудесно, помоги мне такая очаровательная мадмуазель, - Ванитас обаяние включает сразу, щерится белозубо, но вызвает у кондитера только смешок. Напряженная фигура и серьзное обреченное выражение всего секунды назад выдавали его нервозность и волнение с головой. - Вы для кого-то ищите, верно? Стоит ли мне поздравить вас с чем-то? - она оттряхивает руки о фартук, а Ванитас от вопроса только застывает с той же рафинированной улыбкой. - Это не совсем повод. Скорее благодарность и желание сделать что-то, что порадует. Но я совсем не разбираюсь в сладком, - его взгляд опускается на стекло и мутнеет несколько. Сердце колотится. Давит. Неприятно. Он знает наверняка, что Доминик иногда присылает или лично передает Ною излюбленный тарт татен, и в эти дни Ной особенно счастливый и улыбчивый. Но с каждым днем их пребывания в Париже многие до сих пор редко испытываемые Ноем радости наверняка превращались в нечто более обыденное, у любого бы превратились. Терять возможность наблюдать этот искренний восторг и сияние в глазах дорого боевого товарища Ванитас не был намерен. И разочаровать не хотел тоже. - Ему тарт татен нравится. Он открытый, простой и очень добрый. И мы помирились после очень неприятного разлада, потому я хотел бы, чтобы начать с чистого листа и угостить его тем, что точно понравится, - Ванитас растерянным мальчишкой глядит, но в позе держит все ту же театральную самоуверенность. Раздается мерный стук о стекло. Кондитер оглядывается на широкие окна, в которые снова начинает бить дождь. Ее доброжелательную улыбку озаряет идея, и она открывает проход в стойке, жестом подзывая Ванитаса. - Раз это должно быть нечто особенное, а погода все равно не жалует, не лучше ли, если мы вместе сделаем подарок для вашего друга? Ванитас думает ровно секунду, поджимая губы смущённо. И шагает вслед за кондитером на кухню. *** Сладкий аромат яблок и карамели остро бьет в чувствительный нос. Ной жмурится крепко, тянется в кровати, улыбаясь новому дню и приятному пробуждению. Неужели Доминик заходила и оставила лакомство, обнаружив Ноя спящим? - Доброе утро, засоня. Или лучше сказать "добрый день"? - ехидно доносится сбоку. Но не с соседней кровати. Ною достаточно повернуть немного голову, чтобы встретиться взглядом с Ванитасом. Тот без привычной накидки сидел прямо на кровати, у коленей вампира. Вымокший под дождем и хлюпающий носом, он держал в руках нечто, накрытое темным плащом. Аромат десерта исходил именно из недр небольшого укрытия. Внутри защемило и даже не возникло мысли начать ругаться, что вода капает прямо на постель. Ванитас, мерзлявый и вредный, всерьез ради него промок, но принес и сберег любимую сладость Ноя? Он точно уже не спит? - Ной, тебе так аромат понравился, что ты язык проглотить успел? - пытается поддеть Ванитас, но быстро тушуется, умолкая. И застывая в объятиях Ноя. - Я бы и без таких сюрпризов обошёлся бы, а ты теперь промокший. Надо переодеться, обсушиться и выпить горячий чай. - Это у тебя вместо спасибо? - Спасибо, Ванитас. - Уже лучше, но над интонацией стоит ещё поработать. Ной фыркает и стискивает Ванитаса крепче за плечи, словно от дождя выжимает, на что последний лишь кряхтит, но одну руку деликатно все же укладывает на чужую талию. - Я его сам готовил. Под строгим надзором, но сам, - признается тише Ванитас. Его влажная холодная щека ложится острожно на плечо Ноя. Горячая ладонь накрывает темную макушку, Ной дрожит мелко, носом шмыгает, ответно к теплу жмется - словно тоже под дождь попал. - Разделишь тогда хотя бы совсем немного со мной? Ванитас молчит. Щеки теплеют, и это обжигает даже через пижаму. - С тобой я согласен и сладости разделить.