***
Хелейна Таргариен знала свой долг сестры и королевы. Знала, что дозволенное пятой в очереди на трон, жене правящего монарха, увы, не позволительно. Как и знала, что этот самый «монарх», бабник и самодур, ничем не заслужил той короны, что так хотел нацепить ему дедушка. До последнего момента принцесса надеялась, что очередное видение останется лишь кошмаром, преследующим ее во снах, а не предвидением жестокой реальности. Молила всех Старых и Новых богов о благоразумии своих просторских родичей; надеялась провести свою жизнь в тени королевы Рейниры, первой этого имени. Но вчера все ее надежды были разбиты, и теперь она лишь покорно следовала Судьбе к уже увиденному концу. Гордость и предубеждение положат конец играм «Зеленой» партии, к которой, по воли Рока, относились и они с Эймондом. Хелейна всегда знала, что конец этой семьи не будет хорошим: из раза в раз проносились варианты возможного будущего, и лишь один, увиденный на десятые именины Эймонда, когда-то еще давал ей надежду, но не теперь… Она не станет никого предупреждать, не падет на колени молить о пощаде, не опустит головы пред ликом смерти, но и лить кровь дракона во имя пустых непомерных амбиций не будет — итог все равно лишь один. Проезжая в карете по улицам Королевской Гавани, Хелейна задумывалась лишь о том, как много из этой приветствующей толпы прольет хотя бы слезинку по семье неудавшегося изменника и узурпатора — по ее семье. Не имея особых иллюзий на этот счет, с тяжелым сердцем она закрыла шторки по плотнее и прижалась к сидящему рядом Эймонду. Она знала, что ведет его на смерть, но видела и льющего слезы в ночном небе драконьего всадника, только что заслужившего звание убийцы родичей, и алое закатное небо над озером, где сошлись в битве два величайших дракона мира и двое лучших из лучших воина-наездника, что сражались за еще неомраченные образы своих королев любви и красоты из прошлого. Как видела она и вылетающие из груди рубины принца далекого будущего, последнего дракона, которому уже никогда не доведется поиграть в салки с маленьким дракончиком, воспрянуть в ясное небо и познать истинное значение валирийского «драконьего огня». Природа видений так и оставалась для Хелейны загадкой. Порой это были неясные образы и загадки, лишь со временем открывающие ей свои истинные смыслы; порой же и полноценные видения, с реальными людьми и событиями. Принцесса потратила много времени, чтобы хотя бы начать понимать их и попробовать таким образом защитить свою семью, подобно Дейнис Сновидице, но теперь... Теперь это все было неважно. Она оставила все результаты своей работы сестре, и отныне лишь в ее руках была судьба дома Дракона и проблема «серых овец». Только бы её слуга смог со всем справиться. Карета остановилась и в открывшуюся дверцу протянулась рука лорда-десницы. — Дедушка, — коротко поприветствовали они вдвоем Отто Хайтауэра. — Ваше Величество, — ответил он кивком, — принц Эймонд. До Драконьего Логова оставались считанные шаги, когда Хелейна вдруг усомнилась в своем решении. Они могли бы взять Вхагар и Пламенную Мечту и просто сбежать из Вестероса навсегда. Прожить тихую жизнь вдвоем где-то в землях Вечного Лета: пугать кочевников драконами, выбивать дань с какого-нибудь излишне наглеющего Вольного города, летать на лиссенийские источники… Она уже была готова предложить всё это Эймонду, как вдруг из подъехавшей кареты вышел старший брат. И до того слабая, но все же тлеющая надежда была загашена холодным и мстительным взглядом, коим одарил того Эймонд. Словно Рок Валирии, её любимый брат разрушал их последний шанс, давая ей понять, что не станет уходить тихо и без боя. Ужасный рев, рвался из её груди, но подавив его, она сделала окончательный выбор: это был Её последний день — так пусть и для Хелейны Таргариен он станет последним.***
На свете есть мало вещей способных порадовать мать более успехов родных детей. И хотя сегодня Алисента Хайтауэр считала себя самой счастливой женщиной на свете, но она же была и самой усталой. Её первенец Эйгон, её главная гордость и не меньшая головная боль, должен был украсить свою голову короной Завоевателя и вернуть славу дому Таргариен. Сегодня она исполнит последнюю волю Визериса, пусть тот и понял свою ошибку лишь перед смертью. Недолгий путь по городу среди приветствующей толпы, радостные возгласы у входа в Драконье Логово, как всегда крепкая поддерживающая рука отца не могли не облегчить состояние королевы-матери, что провела последние дни в тяжелых думах о судьбе страны. За последний день голос Рейнис Таргариен часто повторялся в голове вдовствующей королевы: «А ты не представляла себя на Железном Троне?» И теперь у нее был ответ на этот вопрос. Долг королевы-консорта, уже непомерный для Алисенты Хайтауэр, был каплей в море рядом с ответственностью правящего монарха. И хотя сомнения все еще порой одолевали ее, она искренне верила, что с поддержкой матери и деда именно Эйгон сможет вынести этот груз и стать достойным королем-драконом. Восславив свое имя, как и имя великого предка, он преумножит славу своего рода и откроет новый золотой век Семи Королевств. — Он справится, — словно вторя ее мыслям, тихо поддержал ее отец. Алисента лишь коротко улыбнулась ему, и ответила: — Не может не справиться. Королева обернулась и увидела, как слегка взволнованный Эймонд что-то спросил у Хелейны. Брат с сестрой с детства были не разлей вода, и теперь Алисента, которая на своем опыте знала, как тяжело порой быть королевой, была искренне рада, что у ее дочери всегда будет поддержка семьи, так необходимая в трудное время. Отец, проследивший за ее взглядом, слегка нахмурился, странно посмотрел на нее, и только, казалось, хотел что-то сказать, как сразу же запнулся и передумал. Слегка удивленная Алисента продолжала в ожидании смотреть на него еще какое-то время, но все же решила поднять этот вопрос когда-нибудь позже, но точно не сегодня. Сегодня был важнейший день для ее сына, для ее семьи, для нее самой — и Алисента Хайтауэр не позволит глупым тревогам омрачить час своего триумфа.***
Гонимая золотыми плащами толпа неумолимо приближалась к Драконьему Логову. Рейнис Таргариен всем своим телом ощущала благоговение людей вокруг при одном лишь взоре на драконью обитель, увеличивающееся с каждым шагом в сторону широких врат. И вот наконец Почти-Королева оказалась в месте, что когда-то давно было ей почти вторым домом, где и поныне ее ожидала верная спутница жизни. Могучий голос десницы Отто Хайтауэра начал заполнять собой огромный зал, привлекая внимание толпы. Огромными аплодисментами была встречена речь о новом короле Эйгоне. Длинный коридор из мечей, Верховный Септон со святым елеем… Последняя коронация, на которой она была, проходила уже словно бы в другой жизни. И принцесса вынуждена была признать, что со стороны простых смертных эта церемония выглядела воистину завораживающей. Принцесса одернула себя и продолжила свой путь через толпу к одной из лестниц, по которой она так часто ходила к драконам в детстве вместе с бабушкой Алисанной. Теперь уже сама будучи бабушкой для двух прекрасных девушек, обрученных на внуках своего покойного кузена-короля Визериса, Рейнис осознала всю длину своей долгой и непрожитой жизни. И в то же время, недавний неожиданно искренний разговор с Хайтауэр оставил у нее много новых и даже слегка удивительных для нее самой впечатлений. Во-первых, вторая жена Визериса оказалась куда умнее, чем с высоты своего драконьего происхождения всегда предполагала Рейнис. Помимо того, эта женщина очень любила и ценила своих детей, и даже, как показалось принцессе, чувствовала себя виноватой за их судьбу до этого дня, теперь отчаянно желая искупить свои «грехи» короной и прочими побрякушками. Хотя та искренняя решительность, с которой теперь уже королева-мать отстаивала версию о «последней воле короля», вызывала у Рейнис некоторые сомнения в здравости ее рассудка. Впрочем, если бы ей в пятнадцать пришлось спать со старым королем Джейхейрисом, возможно, что она бы лишилась своего еще быстрее. А во-вторых… Рейнис больше не сожалела. Как бы странно ни было признаваться в этом перед самой собой, но девчонка Хайтауэр оказалась права. Без подпитки от властолюбивого мужа Корлиса былые амбиции Рейнис Почти-Королевы довольно быстро сошли на нет. Железный стул, долго пребывать на котором было вредно не только для тела, но и для ума, теперь виделся лишь мрачной пыточной камерой на фоне ставшего родным за эти годы плавникового трона Высокого Прилива. И сейчас, пробираясь сквозь толпу, Рейнис четко осознавала, как же сильно она хочет домой. И обязательно там будет. Если, конечно, выживет. Предприятие, задуманное принцессой-авантюристкой, шансы на последнее оставляло весьма прискорбные. Пробраться сквозь всю Драконью Стражу к родной Мелеис, заставить любимую драконицу пробить этот несчастный пол головой и отправиться на родные острова. Она почти не сомневалась, что деснице уже доложили о ее побеге, и теперь посты стражи будут лишь усилены, но… Каково же было ее удивление, когда в маленьком коридоре за углом никого не оказалось, а затем и на лестнице было пусто. Стража нижнего этажа, состоящая сугубо из воинов времен еще деда Джейхейриса, и вовсе вставала по стойке смирно, едва признавая в ней кровь правящей династии. Не оставляя себе особо времени на глубокое потрясение подобным недосмотром «Зеленых», Почти-Королева облачилась в любимые доспехи для езды на родной ящерке, покуда все еще ничего не подозревающие стражи уже заканчивали ее седлать. Оставался лишь финальный штрих: — Naejot! — почти с детским восторгом, словно впервые, крикнула она своей драконице. Неимоверный грохот, удар, и от недавно уложенного покрытия главного зала ничего не осталось. Испуганный крик толпы был слегка приглушен сильной болью в спине Рейнис; вероятно, одна из досок все же одарила ее своим вниманием, несмотря на заботливо прикрывающие крылья старой подруги. Толпы людей рвались прочь от алой драконицы, отныне являющейся истинной королевой в этом зале. И только трое детей-драконов оставались стоять неподвижно. — Открыть двери! Открыть двери! — надрывисто кричал старик Отто, вот только Рейнис его уже не слышала. Поразительный взгляд младшей принцессы полностью захватил её внимание. Смотря в эти пурпурные глаза, явно «дарованные» ей Визерисом, Рейнис все более ощущала странную связь с этой девочкой. Она вспомнила, как когда-то давно, еще не почивший кузен, поделился с ней страхом о безумии дочери, периодически изрекающей сугубо аллюзорную белиберду. И только сейчас, смотря в эти глаза, удивительно сочетающие в себе решительность с обреченностью, и вспоминая о всей произнесенной «белиберде», Почти-Королева подумала о том, что та, возможно, видела «зеленые сны», преследующие их род со времен Сновидицы. Довольно быстро отмерев, самый дерзкий из ее «любимых» племянничков попытался закрыть собой сестру. «Хороший мальчик. Так похож на кузена Деймона в юности — терпеть его не могу, но чувствуется родная драконья кровь все-таки, не то что в Рейнириных сильных мальчиках...», — Рейнис с грустью подумала о «суженых» своих внучек, окинула детей новым взглядом, и отдавая должное потомкам Визериса, признала, что даже новый «король Эйгон» держится достойно. Младшая принцесса продолжала пристально смотреть в глаза всаднице, как вдруг Рейнис заметила едва проступающие на уголках её глаз слёзы и произнесенное одними губами «Дракарис»… И вот уже доселе скрываемая боль стала сменять обреченность в её глазах. — К Хелейне! — девчонка Хайтауэр толкнула какого-то парня в доспехах Королевской Гвардии в сторону дочери, закрывая своим телом первенца. «Хелейна», — тем временем пронеслось в голове Рейнис, — «Что же такого страшного ты увидела на той стороне, от чего смерть в драконьем пламени тебе милее жизни сделалась, дитя?» Она не хотела проливать кровь никого из них — это не ее война, и брать на душу грех братоубийства она не желала. Да и перед самой собой Рейнис могла честно признаться, что после последнего разговора прониклась некоторым уважением к «зеленой» королеве, и даже сейчас, смотря как мать отчаянно защищает родного сына, она думала просто улететь домой... Но у нее был и долг перед своими Домами и страной. Всадница Красной Королевы гораздо лучше многих представляла, чем для Вестероса обернется война драконов, и чем она может обернуться для них самих. Вспомнила она и о своих внучках, помолвленных на наследниках Рейниры, и о Корлисе, что все еще оставался ее мужем и был верен клятве Джейкерису. Одна из этих детей пред ней сама только что попросила о драконьем пламени. Рейнис видела, как силы и уверенность все быстрее покидали тело младшей принцессы, взгляд которой выглядел уже скорее умоляюще, нежели решительно. Не желая более продолжать страдания этой несчастной девочки, Почти-Королева отдала приказ, что тяжелым грузом ложился на сердца всех драконьих королей: — Дракарис! Прошли считанные секунды пока верная Мелеис готовилась к атаке, как младший принц схватил сестру за руку, и вытолкнув её вперед, спрыгнул за помост следом, в отчаянной попытке спасти и спастись. Поток всепоглощающего драконьего пламени покатился по зале; поток, за который до конца своей жизни Рейнис из дома Таргариен будет просить у Богов прощения; поток, что превратит в пепел большую часть её родного дома, а оставшейся оставит лишь глубоко затаенное отвращение к убийце родичей, даже несмотря на «подаренную» им корону. Абсолютная тишина пред ней отзывалась в ее душе тихим ужасом. Надрывный рёв одновременно нескольких драконов в других частях Логова лишь подкреплял это чувство. Только при смерти любимых Лейны и Лейнора принцесса чувствовала себя так плохо. Несколько сильных ударов сотрясли стены, и очнувшись, Рейнис вспомнила о драконах, что по-прежнему томились на дне Логова. Двери медленно продолжали закрываться, и решение было принято немедленно. Покинувшая ловушку Мелеис методично выжигала стражу около внешних дверей, пока один за другим драконы не покинули свое пристанище. И вот последний легендарный гигант покидал своё почти обрушившееся укрытие. «Он обменял глаз на дракона», — вспомнилось ей о последнем хозяине драконицы Завоевания. И не желая более испытывать Судьбу, Рейнис покинула столицу, лишь единожды оглянувшись на Вхагар… чтобы остаток жизни продолжать гадать, померещилось ли ей на ней зеленое пятнышко