***
Представьте, сидите вы в своем небольшом домике, проникаетесь тишиной и воздухом знойного лета, переполненного ароматами цветов, кошеной травой и чем-то пыльным. Сидите и в какой-то момент слышите громкий протяжный вопль, который бьет по ушам и голове неожиданностью. А это Антоша зовёт "Диму", походу, товарища, крича на весь сад. —Дима-а-а! Ты дома? Дядь Тимур! — кричит так, что все Димы в округе с интересом заглядывают в окна. —Тут! Мы недавно приехали. Привет, Тох, ты за Макаром заходил? Он в саду уже? - улыбается Поз, выбегая из дома, попутно натягивая тапки. Тоша печально смотрит на тапочки с черепашками-ниндзя, шоркая дедушкиными калошами оземь. — Нет, не заходил. Пойдем?***
Этим летом родители Арсюши решили наконец отдать сына на попечение бабушки в сад. Мальчик, в компании пакета, переполненного книгами, и пакета, переполненного одеждой, сидит на заднем сиденье в машине, тоскливо смотрит на то, как город начинает исчезать за прослойкой леса, дальше увозя от города и жизни с кондиционером. В целом, разницы особо-то и нет, он что в городе, что в саду собирается провести лето за книгами и энциклопедиями. На мгновение заглядывает своими синющими глазками в зеркальце машины, где отец подмигивает в ответ. — Чего нос повесил? Бабушка по тебе соскучилась, звонит мне каждый день: «Когда Сюша приедет?». "Сюша" в ответ только морщится и, отвернувшись, бубнит: — Я тоже соскучился.***
— Только приехал! Ну отвлекись ты от своих книжек! Смотри какая погода хорошая, — всплёскивает руками бабушка, — поди погуляй, Сюш, не сиди дома. — Да мне не с кем гулять! — в возмущении захлебывается мальчик. И почему вообще «Сюша»? Это ведь женское имя! — Ты просто не искал, — отвечает, уже натягивая панамку, бабушка, — поди-поди, я к вечеру как раз с цветами разберусь, приготовлю что-нибудь. Арсюша, успев только тяжело вздохнуть, оказывается за калиткой, а по бокам лишь бескрайние дороги, окаймленные локонами берез да заборами чужих участков. Мальчик знает, что одна сторона приведет его к дороге, куда ему точно не нужно, если он не собрался пешком идти до города, а вот другая вполне себе может привести к небольшой поляне, переполненной комарами и плешивой мебелью, что притащили дети. И вроде прямо тоже можно пойти, только вот остановишься спустя пару метров, уперевшись в чужой забор. Закончив свой мыслительный процесс, мальчишка поплелся в сторону комаров, пиная камушки да пуская пыль с досады. Сколько Арсюша так топал своими короткими ножками, он не знает. Волосы уже взмокли от чертовой панамы, тапки все в пыли, сбоку очередной куст чьих-то пионов. Мальчик, заглядевшись на цветы, останавливается, пионы он ещё не видел на своем пути. Оглянувшись, аккуратно подошел к кусту и пригнулся, уткнувшись аккуратно в пышный бутон цветника. Свежий аромат слабо щекочет нос, кажется, что даже голове прохладней стало. Погодите. Подняв глаза, Арсюша видит лопоухого мальчика, абсолютно нелепого, с поливайкой, что чуть ли не больше него, в руках, с кепкой и зелеными глазами-блюдцами. — Ой! Прости! Ты как тут оказался? Я тебя не услышал. Ой! Холодно? — тараторит тот, роняя своё оружие. — Аккуратней надо было поливать! Конечно холодно! — шипит в ответ Арсюша. Как так? Вроде вышел погулять, еще чуть-чуть прошелся бы и пошел обратно в дом дочитывать «Изумрудный город», а тут тебя обливают, еще и смотрят изумрудными глазами так виновато, будто им правда стыдно! — Ты под нос вообще не смотришь? — «или уши мешают» уже проглатывает, все-таки он тоже виноват, меньше надо в кусты заглядывать. — Я нечаянно! Прости пожалуйста! Пойдем, я тебе сухую одежду дам. У меня еще морс есть дома, будешь? Ты только не злись, я не хотел, — виновато улыбается мальчик, — меня, кстати, Антон зовут. А тебя? Ты давно приехал? Антон слишком много говорит, вот зачем? Арсений, только шмыгнув носом да покосившись взглядом на землю, где лежит брошенная поливайка, тихонько кивает на предложения и, подняв взгляд, отвечает: — Арсений, пойдем. Сегодня приехал, бабушка сказала сходить погулять.***
Арсений оказался прав, Антон действительно много говорит. Говорит, пока заходит в дом, переобувает тапочки, говорит, пока достает и ставит кружки на стол, наливая вишневый морс так, что половина оказывается на скатерти, говорит в перерывах между глотками. — Так мы и решили в речку прыгнуть, чтобы не покусали, а Димка плавать не умеет, домой возвращался весь опухший, его в город увезли сразу, — выдыхает Антон, попивая из кружки. — И как он? — Живой. Его же немного покусали, привезли через пару дней, он потом ещё час рассказывал о том, как его чем-то кололи, а ещё его потом гулять не пускали, ну и мы с Макаром к нему в гости каждый день ходили, пока того не выгнали вместе с нами на улицу, чтоб не шумели. Арсений на такое может только глазами похлопать. Его никогда не кусали пчёлы, он не царапал коленки и ничего себе не ломал, от гусей не бегал, и ночью его никто не искал с фонарями. Антон словно собрал в себе всё самое яркое и опасное, улыбается постоянно так, что глаза слепит, ложкой стучит о кружку, помешивая морс, зачем его вообще мешать? Ну, ответ, наверное, очевиден, потому что это «Антон», ему, наверное, так нужно. — Ой, у нас же ещё шарлотка есть, бабушка приготовила, будешь? Я, кстати, вспомнил, как с дедом на рыбалку в том году ходил. Так начинается ещё один рассказ, а потом ещё один, и только к моменту, где Антон снова говорит про то, как его ночью искали, а тот сидел у Макара, Арсений отводит взгляд от собеседника и смотрит в окно. Темно. — Ой, подожди! Я забыл! Темно уже, мне домой надо, меня бабушка может потерять, — подскакивает Арсюша, роняя за собой табуретку. — А у вас какой участок? — А мы рядом с тёть Олей живем, на этой же улице. — О! Я знаю, где это. Пойдем, я тебя провожу, бабушка с дедушкой все равно в гостях допоздна, не потеряют, — улыбается Антоша, поднимая за Арсением табурет. — Пошли тогда. Я ничего не забыл? — Да нет, вроде.***
Все-таки забыл. Правда, вспоминает об этом Арсюша уже дома. Антон ведь положил панамку на подоконник, чтоб та высохла. Придётся вернуться.***
Так помаленьку тянулись дни лета. У Антона они ещё никогда не были такими насыщенными. И ведь всё нужно успеть по рабочему плану, куда включены прогулки до речки с товарищами, помощь бабушке и деду на участке, в компании Арсения, ну и вечерние застолья, в которых принимал участие тот же Арсюша, что очень понравился чужой семье. Первый месяц пролетел незаметно, второй, по всем ощущениям, цеплялся как только мог своими знойными пальцами, становясь причиной для постоянных прогулок до водоемов и покупок мороженного. Третий же месяц запомнился тем, что половина мыслей уже попискивала от скорого уезда, он много говорил об этом с бабушкой, на что она ему посоветовала взять домашний номер Арсюши, раз уж с Димкой и Ильёй он в одном классе учится. Так Антоша и сделал за неделю до отъезда, придя к домику Попова с ручкой и бумажкой. Арсений сначала долго смотрел удивлёнными глазами, а потом медленно, словно нарочно, видел же, как Антон ножкой топает в ожидании, и принялся записывать красивым почерком цифры. Осталось только телефоном научиться пользоваться, и всё будет замечательно. Получив исписанную бумажку обратно, Тоша быстро попрощался и побежал обратно. Вся неделя ушла на сборы вещей, что весьма комфортно расположились, кажется, в каждом ящике двухэтажного домика. В день отъезда же Антон всё утро помогал бабушке с банками варенья, дед резко решил зелени нарвать с луком, и эта идея не оказалась безнаказанной для Тоши. Мальчик старался все побыстрее сделать, собрать, упаковать да поскорее сбегать к домику Арса, попрощаться, вот только не успел. Дверь в домик была открыта, телевизор шумел, бабушка Арсения что-то готовила на маленькой кухоньке, внимательно слушая новости: — Здравствуйте, Татьяна Владимировна! А Арсений дома? — заглядывает Тоша, аккуратно приоткрыв дверь. Женщина, чуть вздрогнув, поворачивается, расплываясь в виноватой улыбке: —Так уехал, уже как неделю назад, ты к нему перед самым уездом зашел, он-то как раз хотел к тебе идти, — щебечет бабушка, поворачиваясь обратно к плите, — а он что? Забыл сказать? А! Ой, я пока тоже не забыла, ты поди на второй этаж, там его комната, знаешь же, он тебе что-то написал, на столе оставил, сказал, чтоб ты прочел, если вернешься. Последнее Тоша уже не расслышал, подбегая к столику на втором этаже. Там лежит листочек в клетку, где старательно написано: «До следующего лета, я приезжаю сразу после каникул. Арсений».***
Следующие три лета подряд Арсения встречают с поливайкой в руках, после чего та меняется на водяной пистолет. Тоха становится «Шастом», Арсений становится «Арсом». Жизнь становится вечным ожиданием, а год сокращается до трёх заветных месяцев, которые перебивают мутные обрывки со школой. Тоша уже выше всех своих друзей и родственников, с нелепыми кудряшками на голове, но с по-прежнему теплыми и блестящими глазами. Сюша уже выше всех своих знакомых, за исключением одного лопоухого мальчика, и с по-прежнему синющими глазами да черными, как смоль, волосами. Традиция с обливанием в первую встречу в какой-то момент достигает своего апогея и начинается дождь, что, конечно же, не остаётся без внимания и обшучивается на протяжении целого месяца. Летом девятого класса все приезжают с опозданием на месяц благодаря экзаменам. Антон сразу по приезде наполняет свой «водяной истребитель три тысячи», что лежит каждый год в пыли, за исключением одного дня. Пока обойма наполняется водой, а Шаст переминается с ноги на ногу, из-за спины выглядывает бабушка со словами: — Ну как там девочки в школе? Нравится кто-нибудь? И это прямой удар ниже пояса, потому что Антон о теме любви и девочках даже не задумывался, хотя у Димки ещё с седьмого класса Катька есть, у Макарова — уже вторая или третья по счету девушка, а у Антона.. Ну, в принципе, девочка из параллели весь год поглядывала на него с интересом, может что получится у них в десятом классе. — Да не особо, я учился, времени не было, — нервно посмеивается в ответ Антон, — так, ну я пойду Арсения встречать, мы потом чай зайдем попить, хорошо? — Конечно, беги. Антон и бежит подальше от разговоров о девочках и прочей ерунде, зачем ему это? Сейчас у него есть сам он, лето и Арсений, которому не помешает порция обливашек при встрече.***
Антон сидит у куста с бабушкиными пионами, чувствуя себя брошенным Хатико до самого вечера. «Неужели приедет позже?» — гудит в голове, только когда на небе начинают сгущаться сумерки. Дед уже несколько раз прошёл мимо, цикая на брошенку, бабушка зовет в дом на ужин. Как так? Отряхнувшись, горе-герой встаёт и идёт в дом. Зайдя же, присаживается за стол и стеклянными глазами смотрит на бабушку, которая моет клубнику. — Ну может не приехал? Ты к Тане-то ходил? Она то небось знает, где её внук. Был бы Антон сейчас один — хлопнул бы несколько раз себя по башке за свою гибкость ума. Наверное, так нужно было сделать с самого начала? Только какая разница, если ты по совету старших уже бежишь к чужому дому с водяным орудием пыток в одной руке и мешком клубники в другой. Неловко перешагнув низенькую калитку, Антон подходит к домику, вежливо стучится и заглядывает внутрь. Снова телевизор шумит новостями, на маленькой кухоньке Поповых журчит вода, видимо, женщина что-то моет. — Здравствуйте, Татьяна Владимировна! А Арсений приехал? — Ой, привет, милый, не приехал, а ты за ним? — Да, а когда приедет? — Не знаю, мне ж ничего не говорит. Отец его сказал, что поссорились они там, тот из дома ушёл. Ой, ничего не знаю! Чай будешь? — женщина , заломив брови, тянет улыбку, только Антон этого уже не видит. Так вот почему не пришёл. А когда теперь придёт?***
Лето закончилось. Потом ещё одно, и ещё. Родители развелись, а от вещей стало подозрительно часто пахнуть сигаретами. В одиннадцатом классе парень из параллельного класса признался ему в симпатии, а Антон понял, почему у него никогда не было девушки. Год теперь длился не три месяца, а все двенадцать. Школа закончилась, отношения прекратились. Подача документов в университет, и Антон следующей осенью летит в Питер вместе с Позом, факультеты, правда, разные, но какая разница, если общага одна? Долгие сопливо-слезливые прощания, поездка до аэропорта, посадка на самолёт Воронеж – Санкт-Петербург, отлёт в восемь утра, а в девять Антоша уже в другом, совсем чужом, но красивом городе. Обоснование в общежитии, прогулки в компании соседей и Димы. Собрание первокурсников и… — Арсений Попов здесь? Вы ж на экономический, да? Высокий брюнет подходит к куратору за вручением зачётной книжки и студенческого, а Антон с глазами, полными удивления, смотрит, словно на его глазах происходит явление Христа народу. В голове шумит: «Неужели он?» А вне головы на него в ответ смотрит Арсений, который, кажется, не менее удивлён подобному казусу. — Да, здесь, спасибо, — неловко отводит взгляд парень и возвращается на место. — Хорошо, Алёна Солодовникова здесь?***
— Стой, стой! Арс, подожди! Я ж тебя узнал! Ты меня помнишь? Я Антон! — бежит вслед за чёрной макушкой Антон, попутно извиняясь перед всеми, кого случайно задел. — Да подожди ты, не здесь! Давай отойдём, — шипит в ответ Арсений, хватая того за запястье и ведя в сторону выхода. — Ты пиздец вырос! Я тебя, кстати, сразу узнал! Но сначала, правда, имя услышал. Где ты был? — звучит уже на улице. Антону только хвоста не хватает, и был бы полноценный Хатико, который дождался; и как только человек, которого он не видел почти три года, может вызвать в нём столько эмоций? — Подожди, Антон, давай не всё сразу. Я с семьей тогда поссорился, а потом завал с учебой был, и не до сада было, правда, прости. Мне бабушка говорила о том, что ты приходил. Арсений снова рядом, смотрит виновато, заломив брови, а Антон просто счастлив. Улыбается до ушей и кивает на каждое слово, тепло смеётся, чувствуя чужую руку на своём запястье. — Я скучал. — Я, получается, тоже.***
После встречи парни отправляются на прогулку, растягивая разговор до самого вечера. Вспоминают, рассказывают о том, как прошли годы вдали друг от друга. Арсений признается, что поссорился с родителями из-за отношений с парнем, на что Антон вытягивает лицо и густо краснеет, рассказывая о своем принятии ориентации в одиннадцатом классе. Неловкое же молчание Антон пытается умять, доставая пачку сигарет, на что Арсений заводит тему о вреде курения, получая в ответ писклявую пародию. — А ты в общаге, получается, живешь? — Да, неподалёку от универа, ты? — С подругой комнату снимаем, прийдёшь? — А твой номер телефона к приглашению прилагается? — боже, так ужасно Антон ещё не флиртовал, это в принципе не его сильная сторона, но Арсений смеётся, диктуя цифры. — Стой-стой, дай я телефон достану. Обменявшись номерами, парой шуток, обещаниями насчёт встречи и пожеланиями спокойной ночи, два дурака долго обнимаются, не желая прощаться. Встречи происходят, перерастая в свидания, детская симпатия перерастает в отношения, Антон становится «Антон, блять, хватит разбрасывать носки», а Арсений — «Арс, я устал, какой ещё второй заход?». Так и живут, обливая друг друга водой в начале каждого лета.