(не) жалость

      Какёин ненавидел жалость во всех ее проявлениях. Во взгляде, в действиях, в словах. Во всем. Особенно он ненавидел, когда жалели его. Он ненавидел это чувство и не проявлял его к другим. Сочувствие? Безусловно. Но не жалость.       Он считал, что жалость присуща жалким людям, каковым, не смотря на отсутствие здоровой самооценки, Норияки себя не считал.       Даже, когда в детстве он падал, и мать смотрела на него с жалостью, дуя на разбитую коленку, чтобы не было так больно, ему было противно. Так смотрят только на неизлечимо больных, которых уже не спасти, а у него всего-то разбита коленка. Так что незачем так смотреть, мама. Да и к больным должно возникать сочувствие, а не жалость, ведь они не жалки.       Он не жалок.       По крайней мере в это хотелось верить. Очень хотелось. Но порой чувства брали верх, заставляя усомниться в этом. Ведь сидеть ночью на полу в ванной гостиничного номера, в темноте задыхаясь от немого крика и слёз, срывать ногти, будто пытаясь отковырять слой шпаклёвки на стыке плит, толкать пальцы в глотку, дабы не издать не единого звука, лишь бы твой друг, находящийся за картонной стеной в соседней комнате ничего не услышал, по настоящему жалко.       А ведь друг не спит. Но и не слышит, что происходит за закрытой дверью. Все же крепко зажатый рукой рот и закушенные в кровь губы хорошо заглушают непрошеные звуки.       Норияки тошнит от застоявшегося кома в горле. Тошнит от эмоций, завязанных в глотке тугим узлом и норовящих выйти вместе с рвотой, которую он изо всех сил пытается сдерживать. Ведь это слишком мерзко, слишком громко, слишком жалко, это слишком…       Он еле успевает развернуться к унитазу, прежде чем горло обжигает желчью и она выходит вместе с комом эмоций, обеспечивая упадок сил. Но легче не становится. Какёин заходится в кашле, отчаянно пытаясь его сдерживать, хватается рукой за место на животе, где предположительно находится, сведённый судорогой желудок и сильно стискивает пальцами ткань рубашки, царапая кожу под ней.       Замирает, прислушиваясь, не разбудил ли он Джотаро. Он не простит себе, если потревожил его сон. Не без страха разворачивается, трясущейся рукой поправляя растрепавшуюся чёлку. И оторопевает. Ёбаные хлипкие замки.       Он себя не простит.        Джотаро стоял в дверном проёме, облокотившись на косяк, со стаканом воды в руке.       Парни пересеклись взглядами и так и остались, уставившись друг на друга. Горло все ещё драло, после вышедшей желчи, но Какёин нашёл в себе силы на полноценную фразу, пусть и охрипшим голосом: — За ужином съел что-то не то, вот и плохо стало. Извини, что разбудил, иди спать. — даже смог выдавить, пусть и явно фальшивую, но улыбку. Ну, а что? Хорошее оправдание: траванулся и блеванул, хрипота - от рвоты, поблескивающие из-за слёз глаза - от того же. Норияки надеялся, что Куджо хотя бы сделает вид, что ничего не было. — Ты не пришёл на ужин, сказав, что не голоден. К тому же, было не похоже, что из тебя вышли остатки хоть чего-то, так что можешь не врать, что поел в номере. — Джотаро многозначительно посмотрел на унитаз и сделал шаг вперёд. — Я не спал изначально.       Норияки, как обухом по голове ударили. В ушах невыносимо зазвенело, путая все мысли; рука, до сих пор лежащая на груди, вновь стиснула ткань, оставляя новые красные отметины на коже под ней; зубы с новой силой впились, в уже успевшую задрожать нижнюю губу.       Он видел. Как много? А имеет ли это значение? Важно то, что он видит сейчас. А картина то не самая прекрасная: растрёпанный Какёин, сидящий на холодном кафеле пола, капельки крови на его губе, побелевшие костяшки, растерянный взгляд, бегающий по лицу Джотаро. Что может быть хуже, чем, когда человек, к которому вы испытываете симпатию, видит вас в таком состоянии? Когда вас в принципе видят таким. Жалкое зрелище.       Куджо преодолел оставшиеся между ними расстояние и присел на корточки перед парнем. Он поднёс руку к груди Норияки, мягко отнимая его руку от ткани и так и оставляя ладонь в своей руке. Второй же он поднёс стакан с водой ко рту Какёина. Тот попытался взять стакан, но Джотаро его остановил. — Давай я подержу, у тебя руки сильно трясутся.       Какёин благодарно посмотрел на него и не стал отказываться. Вода успокоила сильно саднившее горло, что позволило Норияки сказать, слегка прокашлявшись: — Спасибо.       Джотаро на это лишь молча кивнул и поставил уже пустой стакан на пол. Парень осторожно положил руку на белую ткань рубашки, приобнимая Какёина за плечи и притягивая ближе к себе, утыкая его практически себе в шею; голова мягко легла на розовую макушку. — Мама так делала в детстве, когда хотела успокоить меня.— пояснил брюнет свои действия. Он слегка сжал руку на плече Норияки, после проводя ею по лопаткам. — Не знаю насколько эффективно сейчас, но мне помогало. — Не считай меня жалким теперь, — дыхание от шёпота слегка пощекотало смуглую кожу на шее. — пожалуйста.       Как же стыдно. Столько времени создавать стойкий образ, который был разрушен лишь из-за дерьмового замка гостиничной уборной; минутная слабость, стоящая разрушенной репутации. И ради чего это было? Ради того, чтобы сидеть и буквально просить человека не понижать своё мнение о тебе? Как же жалко.       Сидеть так можно было бы ещё долго, но поток самоуничижительных мыслей прервал голос прямо над ухом: — Не буду. — Джотаро замолчал на пару секунд, но после, кажется, впервые в жизни пытался настолько тщательно подбирать слова для кого-то. — Что бы ты не думал о себе, для меня ты очень сильный человек. И… это нормально, что долгое сдерживание эмоций привело к тому, что в конце концов ты сорвался. Понимаешь меня?       Какёин угукнул куда-то ему в шею и сказал: — Следовал бы ты сам тому, что наговорил - было бы вообще прекрасно. — парень усмехнулся. — Или тренера не играют? — Именно.       Воцарилась минутная тишина, которая, оглядываясь на предшествующий ей короткий диалог, к удивлению Норияки, не была некомфортной, а наоборот успокаивающей и дающей передышку. Какёин окончательно расслабился в своеобразных объятиях, фокусируясь на размеренном дыхании Куджо. — Джотаро, — сказал парень спустя какое-то время, когда до него дошло то, на что он изначально не обратил никакого внимания. Хозяин имени отозвался коротким вопросительным мычанием. — ты всё еще держишь мою руку. — Я знаю. Ты против? — Нет. — может у Норияки и были какие-то сомнения, но именно этот вариант ответа казался единственным верным в тот момент. Нахлынувшие чувства перекрыли беспокойство по поводу правильности действий, и руки, одну из которых пришлось освободить из, пусть и приятного, но плена, сами потянулись к чужому лицу, мягко проводя большими пальцами по щеке.       Заглядывая в бездонные аквамариновые глаза, больше всего парень боялся увидеть в них отвращение, не смотря на то, что понимал, что такое невозможно. Но частички воспалённого разума продолжали твердить, что с таким как он такого быть просто не может. Сейчас он откроет глаза, а Джотаро будет стоять в дверном проёме и прожигать его взглядом за то, что Какёин не даёт ему нормально поспать, пока он сам будет судорожно перебирать в голове оправдания. Но открыв глаза, видит всё того же парня перед ним. — Ну и ну, пойдём в комнату, хватит на холодном сидеть.       Норияки не сдержал разочарованного вздоха. Не рассчитывал же он в самом деле на поцелуй в ванне задрипанного номера отеля, просто потому, что его до этого за ручку подержали? В душе немного да. Может даже не немного. Он собрался уже убрать руки с лица Джотаро, мысленно проклиная себя за то, что даже посмел подумать о взаимности, но его остановили мощные ладони, накрывшие тыльную сторону его собственных, и лицо, оказавшееся неожиданно близко.       Какёин вновь заглянул в глаза напротив, которые теперь были намного ближе, чем до этого. В ответ на это Куджо улыбнулся уголками губ и приблизился сильнее, накрывая губы Норияки своими, при этом всё-таки убирая руки парня с щёк, перекладывая свои тому на талию, чтобы притянуть ещё ближе к себе, обнимая.       Разорвав поцелуй, Джотаро добавил: — На всякий случай уточняю, что делаю это не из жалости к тебе, а потому, что ты искренне мне нравишься. Ну и ну, не думал, что мне когда-либо придётся объяснять нечто подобное.       Тут уже не выдержал Какёин, напористо целуя Куджо, чуть ли не притянув того за воротник футболки. Страх того, что это всё мираж постепенно отступил, позволяя раствориться в ощущениях. — Ты мне тоже, — сказал Норияки, оторвавшись от парня. — но, думаю, ты и так это понял. — Да. Пойдём всё-таки в комнату, небось всю задницу себе уже, сидя на кафеле отморозил.