вояджер для капитана

И звучит, как месть Тишина в твоём ответе В моём горле ком с Юпитер Боль размером в сто квадратных световых тысячелетий Я не на твоей орбите Меня сносит звёздный ветер Вдаль, за горизонт твоих событий метя

— Хонджун, пожалуйста.., — томный выдох остается в непроницаемых стенах каюты, оказывается пойман любимыми губами в поцелуе; горячем, вязком, колючем от пересохших, потрескавшихся губ напротив. Хонджун целует плечи, шею, покусывает за загривок, прижимается губами к татуировке, вызывая еще один сладкий вздох за другим. Заставляет Уёна жалобно скулить и дрожать, когда несколько раз нарочно с усилием проезжается головкой по простате, когда двигает бедрами так, что из глаз обоих сыплются звезды, которым самое место за иллюминатором, а кожа горит от шлепков. Когда плавит своими прикосновениями, стискивает руки на бедрах до новых синяков рядом с еще не сошедшими, когда сам стонет низко и тихо, хрипло от возбуждения, горящего в венах и покалывающего кончики пальцев, когда заставляет со вскриком кончить на белоснежные простыни капитанской кровати, но не останавливается. Уёну кажется, что в этот момент вся его душа концентрируется где-то в районе костлявых лопаток на спине и стремительно покидает тело, не оставляя в нем ничего святого, но все его существо на самом деле едва не распадается на атомы от той сверхстимуляции, что дарит ему Ким. Если бы было что-то выше космоса, что-то выше Рая и ниже Ада, он бы успел побывать везде за эти несколько секунд до того, как Хонджун резко толкается внутрь в последний раз и замирает, тяжело дыша и позволяя отдышаться Чону. Чуть позже он сцелует с горячих щек слезы, что не удалось сдержать Уёну, оботрет и приведет в порядок, помажет мазью все синяки, что оставил на нежных бедрах и талии, и позволит проспать рядом почти до самого подъема. Тогда уже - осторожно разбудит молодого любовника немного раньше и велит возвращаться к себе, чтобы не вызывать подозрений при отсутствии и на подъеме тоже. И, самое главное, до следующей такой ночи будет старательно делать вид, будто ничего его не связывает с этим кадетом и его глаза вовсе не приковываются к Уёну сами собой, стоит тому только появиться в комнате. Нельзя дать кому-либо узнать больше, чем ничего, иначе…Впрочем, ничего хорошего точно не будет. Так что не рисковать предпочитают оба. Вот только Уён нежно целует сонного Хонджуна в лоб перед уходом, тот льнет к прикосновению его руки к своей щеке, касается губами и хмурится - не желает отпускать, но знает, что по-другому нельзя. И сердце Чона каждый раз обливается кровью, когда жаркие объятия приходится снова менять на ледяную постель в общей каюте с другими кадетами, чувственные поцелуи на беспощадные тренировки и ласковые слова на приказы и команды. Он уходит, провожаемый взглядом в спину и только надеется, что Хонджун сможет поспать еще немного без него - сейчас это невероятно важно. На этой неделе начались пробные высадки пилотов «Аврор» на новой планете - иными словами то, на что Ким положил добрую половину своей жизни, наконец-то обретает свое исполнение. Естественно, под грузом такой ответственности и нервозности устают даже плечи вечно бравого капитана. И Уён действительно старается быть тем, кто позаботится о том, кто заботится обо всех вокруг, но так часто забывает о себе самом. Даже если это значит держать в узде свой характер. Не всегда получается, но он правда пытается. ___ — «Астрей» запрашивает подмогу, капитан, — звучит электронный голос Ёсана в передатчике на мостике и выдергивает Хонджуна из мыслей. — Говорят, породы вокруг источника слишком твердые, просят выслать «Люцифера», чтобы пробиться внутрь. Ким выдыхает, потирая виски. Голова болит нещадно, взгляд плывет - в последнее время мигрени стали мучить его все чаще, но времени отлучаться к врачам у него нет - настолько узконаправленные специалисты остались лишь на Земле, здесь в них нет надобности. А оставить все без своего присмотра не позволит совесть, болеть ему некогда. Рука падает на пульт управления и на автомате нащупывает нужную кнопку. — Свяжись с Саном и Сонхва, прикажи привести «Люцифера» в готовность, — бесцветно бросает он в микрофон скорее на автомате, подпирая лоб рукой, но потом добавляет. — Пожалуйста. И…свяжи меня с пилотами «Астрея». — Слушаюсь, — вновь отзывается Ёсан. — Переключаю вас на «Астрея», ожидайте. После непродолжительного затишья в несколько секунд в том же динамике раздается иной знакомый, приятный и, кажется, никогда не унывающий голос. В его тоне всегда слышна очаровательная, скромная, но уверенная улыбка. — Что случилось, кэп? — Юнхо всегда самый разговорчивый из двух пилотов и тот, кто никогда не считается с формальностями. Очень и очень редко. — Волнуешься? — Нет, хотел только напомнить, чтобы вы не забыли взять образцы этой новой породы и еще чего нового, если найдете. Я не сомневаюсь в вас, но на всякий.. — Мы взяли, капитан, — слышится негромкий, но низкий голос второго пилота - Минги. Хонджуну все еще непривычно слышать кадета на миссиях, но Юнхо упорно отказывается пилотировать с кем-то еще. Выбора, кроме как идти на уступки, Киму не остается. — И возьмем еще. — Тебе не о чем беспокоится, пока со мной этот малец!, — звучит довольно Чон, а после тихо смеется на какую-то ответную колкость, брошенную Минги, но не уловленную микрофоном. — Вообще-то это был комплимент твоей ответственности, кадет!.. — И признание вашей безответственности.. — Ладно-ладно, — прерывает их Хонджун, вскидывая зачем-то руки, хотя его все равно никто из двоих не увидит. — Я отключаюсь, а вы…флиртуйте дальше или как это там у вас называется.. Последнее, что слышит Ким перед отключением - снова мягкий смех Юнхо. Радует, что его пилоты в полном порядке и даже изволят шуточно браниться - значит, у них все действительно хорошо и ничего не беспокоит. Состояние же другого дуэта не так стабильно, но также привычно. Сонхва и Сан - оба прекрасные и опытные пилоты, составляющие блестящую команду, но абсолютно противоположные в вещах более бытовых и приземленных. Не даром, наверное, они так сошлись характерами со своим «Люцифером» - все трое - пылкие, упрямые, не терпящие слабины и ошибок, способные прекрасно работать вместе ради одной цели. Но как только они сходят обратно на корабль - их словно подменяют, возвращая рычаги неприязни в прежнее положение. Никто так и не понял, как с этим бороться да и стоит ли вообще, если пара и так показывает превосходные результаты в управлении аврором. Хонджун встречает их у входа в капсулу пилотов. Точнее, они перестают переругиваться и одновременно оборачиваются, заслышав его неравномерный от хромоты шаг. Его здесь не спутаешь ни с кем иным. — Давненько мы не разминались, а? — с характерной улыбкой, демонстрирующей прелестные ямочки, обращается к капитану потягивающийся Сан. — Праздник какой чтоли? — Есть вероятность, что под грунтом этой планеты есть источник, — спокойно объясняет Хонджун, закладывая руки в карманы брюк. Он только что вернулся из мед.отсека, а потому его самочувствие стало чуть лучше. — Но даже «Астрею» не хватает мощности пробить породу, защищающую вход в пещеру без повреждений для самого себя. Нужны ваши ракеты - с корабля стрелять мы не рискнем, пещера может обрушиться. — Если бы ты слушал, что говорил Ёсан, ты бы знал об этом без лишних вопросов и не задерживал бы нас и Джуна, — фыркает несколько презрительно Сонхва, до того молчавший, и закрепляет на запястье только что натянутую перчатку. Он ведь не может промолчать, еще бы. — А если бы ты закрыл свой рот моим ч… — Так, господа, — откашливается нервно капитан, подталкивая несильно Сана за уходящим к капсуле Паком. — Доругаетесь, когда поможете «Астрею». Вперед-вперед! Когда за ними закрывается люк, Хонджун наконец выдыхает. Головная боль отступает, но состояние все еще достаточно смазанное, а потому он возвращается на мостик, решая наблюдать оттуда. Пока что все идет спокойно, а значит переживать не о чем. Может, можно и недолго вздремнуть прямо в кресле.. — Капитан? — до боли знакомый голос возвращает в реальность, темная макушка, маячащая перед глазами позволяет взгляду уцепиться и сфокусироваться. — Эй, вы в порядке? Вам снова плохо? Уён поддерживает его под руку, звучит слишком взволнованно - Хонджун совсем упустил момент, когда голова закружилась настолько, что он привалился к стене, только бы не рухнуть на пол. — Все нормально, нормально, все.., — прохладная ладошка Чона ложится на щеку и взгляд Джуна наконец может четко разглядеть его перепуганные и взволнованные глаза напротив. — Эй, я в порядке, правда.. Ким сглатывает подкатывающее чувство тошноты и пытается выпрямиться, но упрямый кадет не намерен его отпускать, пока не убедится в безопасности своего капитана. — Я провожу вас. Тихонько, осторожно, — его голос становится чуть тише, когда они со вздохом старшего двигаются вперед по коридору. — Не беспокойтесь, здесь все равно никого нет, все наши на тренировке. — А ты почему не с ними? — он не ругает, как сделал бы любой из других старших, а интересуется так, как только ему одному позволено. — Да я просто отстал, когда они ушли, а срезать решил через этот коридор. Видимо, не зря, а? Хонджун лишь отфыркивается, когда ему помогают опуститься в одно из кресел пилота и наконец свободно выдыхает. Он прикрывает глаза, стараясь уловить и определить свое состояние, и слышит, как Уён опускается рядом с ним на корточки и гладит по колену. Чон ничего не говорит, но капитан знает его достаточно хорошо и давно, чтобы уловить волны беспокойства, исходящие от хрупкого тельца. — Уёни, я ведь не при смерти, спокойнее.., — его рука тонет в волосах Чона, пропуская прядки сквозь пальцы. — Но ведь это не первый раз за месяц, капитан! — пальцы младшего стискивают ткань брюк Кима. — Ты ведь.. — Уён, — прерывает его Джун чуть строже, но быстро смягчается. — Родной, разве у меня есть варианты? Я не могу оставить то, на что положил жизнь кому-то другому и отправиться в санаторий. Просто нужно немного поспать и все будет в порядке. Мне не так много лет, чтобы ты так со мной носился, — его губ касается теплая улыбка и кадет невольно отвечает тем же. Он доверяет Хонджуну и не сомневается в его словах, просто когда у любимого человека начинаются проблемы со здоровьем - хочешь или нет, а волноваться будешь. А Уён личность впечатлительная и эмоциональная, ему с этим совладать еще сложнее. — Прости, ты прав, — вздыхает Чон, опуская голову, но тут же чувствует легкий поцелуй на своей макушке и вскидывает голову. — Капитан, — зовет внезапно Ёсан из динамика. — У нас новости. «Люциферу» удалось проделать в породе отверстие, но оно вышло совсем небольшим, им не забраться внутрь. Увеличение может привести к обрушению пещеры и…кажется, там что-то светится. Это может быть опасно.. Хонджун слушал его, задержав дыхание. Они смогли и там действительно что-то есть. Это может быть чем угодно. Им предстоит это изучить. По рукам побежали мурашки от предвкушения. Он дотягивается до кнопки, чтобы ответить. — Прикажи обоим аврорам возвращаться, они хорошо поработали сегодня, — в такие моменты, когда его сердце начинает биться чуть чаще, а взгляд наполняется неподдельным блеском, он вспоминает, почему и ради чего все это начал. Его подростковая страсть ко всему новому и неизведанному никуда не исчезла даже с годами. — И распорядись привести в готовность «Сола» и «Сатурна». Завтра мы отправимся туда с тобой вдвоем. — Слушаюсь. Ему приходится зажать рукой рот едва не вскочившему Уёну, который уже чуть было не выпалил что-то прямо рядом с включенным микрофоном и не выдал их обоих с головой, но Ким вовремя успевает отпустить кнопку. И только тогда отпускает сопротивляющегося кадета, что тут же взлетает на ноги и отскакивает. — Но, Хонджун, ты не можешь..! — Могу и буду, — спокойно отзывается Джун, даже не взглянув на Чона. Понимает его волнение, но ничего не может поделать. Это его право, его решение, как капитана, и рассмотрению не подлежит. — Но ты болен! — сокрушается младший, не веря собственным ушам. Как можно настолько пренебрегать собственным здоровьем?— В таком состоянии нельзя пилотировать, ты сам твердишь это всем подряд! Ты лучше всех знаешь, чем это может обернуться! — Но я не могу рисковать кем-то еще! — вскакивает на ноги не выдержавший капитан. Он и сам все прекрасно понимает, но никогда не подвергнет опасности кого-то другого из-за своей идеи, своей одержимости. Ёсан сказал, что это может быть опасно, значит именно Хонджун сам должен все увидеть своими глазами и разобраться. К тому же, «Сол» настроен исключительно под него, как основного и единственного пилота, изменение настроек под кого-то другого отнимет слишком много времени. Уён стискивает зубы и кулаки, чтобы не распалиться сильнее и наговорить лишнего. Только выдыхает тяжело, словно сдерживая слезы, и заламывает брови в немой мольбе. — Подумай, кто будет плакать по тебе, если ты загнешься в этом чертовом роботе от перегрузки - пилоты, которых ты бережешь, но которые оказались здесь по собственной воле, или твоя семья и тот, кто действительно любит тебя и заботится о тебе упрямом? — он поджимает губы, но стойко выдерживает тяжелый, бездонно-черный взгляд напротив. — Я, например? — Уён.., — Джун подается вперед, но не успевает - младший вылетает с мостика со скоростью пули и скрывается в коридоре, точно зная, что в таком состоянии капитан не догонит его при всем желании. Ким падает обратно в кресло, бессильно вздыхая, и прикладывая пальцы к вискам, словно в попытке отогнать вновь подступившую боль этими движениями. Уён прав, его можно понять. Но Хонджун слишком долго к этому шел, слишком много пустующих планет повидал, где кроме грунта нет абсолютно ничего. Он не позволит какой-то там мигрени помешать ему увидеть своими глазами то, что, возможно, станет спасением для всего человеческого рода. И даже Уёну не позволит. ___ Самое сложное - выбраться из кадетской каюты-казармы бесшумно и незаметно. К сожалею, Чон Уён не наделен тишайшей кошачьей поступью или ночным зрением, но не обделен хитростью и ловкостью движений. В тренировочных спаррингах большая часть его побед была выбита из противников не силой, а юркостью, превосходным контролем собственного тела и тактическими преимуществами. Они и доводят его до самой капсулы пилота «Сола» незамеченным, по темным и безмолвным коридорам ангаров хранения. Дальше - проще. Уён изучил и знает все возможное об устройстве всех действующих авроров от первого «Астрея» и малютки «Сола», до величественного гиганта «Веспера» и еще не законченного «Атланта». Помимо прекрасного любовника и нежного, заботливого партнера, Хонджун еще и невероятный мечтатель и инженер - в их недолгие совместные ночи он много рассказывал Уёну обо всех деталях и нюансах своего проекта, о том, как все это придумывалось и разрабатывалось, о том, как и почему все работает именно так, а не иначе. А Чон слушал - любовался горящим напротив взглядом человека, безумно влюбленного в свое дело, но слушал и запоминал. Неприятно, конечно, сейчас пользоваться своим положением и знаниями, полученными благодаря ему, но у него нет выбора - он не может позволить Киму пилотировать с его самочувствием. И раз уж капитана не отговорить - Уён сделает все сам. Чтобы старшему не пришлось рисковать собой. Ведь управлять аврором на практике не должно быть сложнее, чем в теории, которую они изучают. Так он думал. Яркая вспышка перед глазами выбила из равновесия, заставила взгляд потерять концентрацию и онеметь кончики пальцев. Уён стискивает челюсти, дышит тяжело и часто, пытаясь прийти в себя - это его первая синхронизация с роботом и ощущается это…необычно. Словно все конечности стали чужими, новыми, не теми, что были с ним все 19 лет жизни. По позвоночнику пробегает приятный электрический разряд и заставляет повести плечами. Глаза «Сола» открываются вместе с Уёновыми и вдох застревает где-то в горле - он никогда еще не видел космос настолько прекрасным. Это завораживает. Но Чон одергивает себя, как только дыхание приходит в норму - ему стоит поторопиться. ___ В пещере, несмотря на таинственный источник света где-то в глубине, царит полумрак. Уёну кажется, что воздух по мере приближения к цели становится все плотнее, превращается в зеленоватый газ, а то и вовсе туман. А искомый ими источник больше походит на…подземное озеро? «Вода» в нем не прозрачная и даже не похожа на привычную. Скорее на что-то желеобразное, кислотно-зеленое, светящееся изнутри и пошедшее странной рябью от тяжести поступи робота по берегу. Чон совсем не разбирается в законах физики, а законах физики других планет и вовсе, но это не кажется ему той «водой», которую они старались найти. И тем не менее, ему следует взять немного этой субстанции с собой, чтобы их ученые во главе с Чхве Чонхо - мдадшим братом Сана - смогли дать более точные ответы о природе подобного и может даже сказать, где здесь найти еще такого чуда. В этом, собственно, и состоит цель его первой, самопровозглашенной миссии. Осталось совсем немного - взять материал и тихо вернуться обратно. Вот только кто бы знал, что эта жижа так среагирует на соприкосновение с чем-то инородным… Она взорвалась, едва Уён успел ее коснуться. «Сола» со всей силы ударной волны отбросило к ближайшей стене и Уён вскрикнул от боли из-за врезавшегося в спину крепления. Он практически собственным телом почувствовал, как задрожали и заходили вокруг стены пещеры, почувствовал, как сверху на кабину пилота и тело аврора стали сыпаться мелкие камушки и только и успел, что нажать на кнопку тревоги - отправить сигнал на корабль. Прежде чем активировалась система безопасности, укрепившая капсулу пилота и погрузившая все с беспросветную тьму. ___ Пробуждение его не было сладким. Пока он спал, то ему то и дело снился один и тот же сон, где вместо него в этой кабине оказывается Хонджун, где с ним происходит все то же самое, но только в этот раз аврор не выдерживает натиска придавивших его камней. Сон, где на его месте Хонджун и Хонджун погибает. Раз за разом. Он слышит странные, приглушенные разговоры, будто издалека. Чужие голоса постоянно взволнованно перешептываются, охают и ахают, упоминают…«Веспера»? Но ведь это самый редко используемый робот, к нему прибегают лишь в крайних случаях, когда больше ничьей мощи не хватает; ведь в его немногочисленные миссии его пилотом был… — Капитан.., — Уён приподнимается на локте, но вошедший успевает придержать его за плечо. — Лежи, — родной голос звучит отстраненно и это режет больнее ножа. В другой руке Кима - трость, его хромота заметно усилилась. Догадка подтвердилась. Уён не может поверить в то, что зажглось осознаем в его голове, не может поверить в реальность происходящего, где Хонджуну с Ёсаном пришлось вернуться за штурвал «Веспера», только чтобы спасти его из той пещеры. В ту реальность, где он хотел помочь, хотел защитить и уберечь, а сделал только хуже. Этого не может быть, вселенная не настолько жестока.. — Хонджун, позволь я.. — Ты отправляешься на Землю. Его ответ звучит хуже смертного приговора. Хуже казни на электрическом стуле, хуже повешения и эшафота. Уён надеется, что ослышался, но тогда Ким продолжает, поднимая взгляд в глаза напротив. — Ты нарушил все возможные правила и законы, о которых прекрасно знал. Ты подверг опасности всю миссию, «Сола» и себя. Свою жизнь, Уён, — он поджимает губы и тогда Чон замечает, какие темные круги пролегли под любимыми глазами, как заострились черты лица и побледнела кожа капитана. Сколько же он переживал… — Если ты думаешь, что это все шутки и я могу простить тебе все, что угодно - ты ошибаешься. Мне плевать на источник, плевать на робота, плевать на породы и эксперименты. Я мог потерять тебя. И этого простить не смогу. — Но, Хонджун.., — Уён все же садится, когда чувствует, как подступают горячие слезы. — Никаких «но». Я сам виноват, что так разбаловал тебя, что ты допустил мысли о том, что можешь провернуть такое безнаказанно, — он звучит так тоскливо, что слезы сами собой срываются с ресниц. Нет, нет, нет, это не может быть правдой, это просто очередной кошмар и сейчас Уён проснется в постели своего капитана, прижмется к его горячей спине и снова заснет спокойнее. Пожалуйста, пожалуйста, пусть это все будет лишь ужасным сном.. — Ты отстранен от программы обучения и проекта «Аврора», Чон Уён. Сердце пропускает удар. — Ты не можешь.., — неверяще шепчет Чон, пока из глаз без остановки катятся соленые слезы. Он даже не чувствует их, лишь видит, как плывет перед глазами фигура капитана и чувствует, как что-то стремительно умирает в груди, причиняя неистовую боль. — Ты не поступишь так со мной, я не смогу без тебя, Хонджун, пожалуйста!.. С этими словами он вскакивает на ноги и тут же падает в родные объятия, не в силах сдержать рыдания. Он вцепляется пальцами в ткань пиджака старшего так, будто это единственный действенный способ остаться рядом. — Это ради твоей безопасности, — звучит надломленный голос у самого уха. — Я не могу позволить тебе остаться, зная, на какие безумства ты способен решиться. Зная, что в следующий такой раз я могу не успеть спасти тебя. — Я больше ничего подобного не сделаю, обещаю, клянусь, я буду самым примерным, пожалуйста.. Несмотря на истерические причитания Уёна, Ким мягко отстраняет от себя его податливого и отнимает от пиджака тонкие руки, держа их в своих. — Все документы уже оформлены. Решение не подлежит обжалованию, — ему ведь и самому тяжело все это далось, но расплакаться сейчас - непозволительная слабость. И потому капитан даже не может поднять глаза на того, кого любит больше собственной жизни. На того, чья жизнь дороже всего на свете и потому ее необходимо сберечь. — Мне жаль, Уён. — Хонджун, пожалуйста, постой.., — вслипывает снова Чон, когда его отпускают, но Джун уходит быстро и стремительно, развернувшись на каблуках. Уходит, словно навсегда. Уён опускается, нет, падает на колени и плывущим взглядом смотрит, как соленые капли разбиваются о холодный белый пол больничного отсека. Неужели это конец? Неужели все закончится вот так?… — Хонджун…пожалуйста…