Моя любимая мама

— МОРАААН!!! — заорал Джим выхватывая опасную игрушку из крохотных ручек дочери. Два карих омута тут же начали наполняться слезами. Их обладательницу до этого момента всë устраивало, сейчас же она была совершенно не согласна с такой вопиющей несправедливостью жизни, а это в свою очередь означало лишь одно — истерика не за горами. Мориарти прекрасно это осознавал, а потому тут же подхватил дочурку на руки и крепко обнял, предварительно отправив Глок на тумбочку, от греха подальше. — Ну ну, тише, mon chéri. Папа дома. Ты рада видеть Папу? Малышка со всë ещё мокрыми глазами кивнула и уткнулась гению в подмышку, покрепче сжимая лацканы отцовского пиджака. В комнату влетает перепуганный Себастьян, но заметив, что может нарушить столь редкий момент единения семьи Мориарти, замирает, напряжëнно разглядывая лицо босса. Ребëнок в жизни Джеймса Мориарти возник совершенно внезапно. Всë было до банальности просто и даже в некоторой степени недостойно человека такого ума, но как известно сделанного не воротишь. Джим попросту однажды перепил в каком-то не особо примечательном, дешёвом ирландском пабе, а где-то через год случайно вновь столкнулся с незадачливой мамашей. Для пьянчужки с образованием в одиннадцать классов у неё была превосходная память. В прочем, проверить слова этой невзрачной, как и тот паб, леди, в современном-то мире, было до боли просто. Разумеется как только всё подтвердилось ребёнка у женщины тут же отобрали, а саму её за ненадобностью устранили. С того самого дня как Джим узнал о том, что у него есть дочь, Мориарти будто подменили. Нет, он всё так же планировал теракты, убийства всяких политиков, взламывал сверхсекретные правительственные базы данных и прочая-прочая лабуда которой обычно загружен среднестатистический король преступного мира, но теперь каждый вечер он возвращался домой к своей принцессе, которая со всех своих ножек неслась к любимому Папочке. Ну, почти каждый вечер... — Ответь, мой дорогой Себастьян, — обманчиво спокойно начал гений, — где были твои глаза, когда моя дочь самозабвенно рассматривала огнестрел? — но тут же пресекая любые попытки подчинëнного оправдаться резко вскрикнул — ЗАТКНИСЬ! Молчи, ни звука. За тебя отлично говорит след на щеке от обшивки дивана из моей гостиной. Моран потупил взгляд в пол, будто нашкодивший щенок. Подобного рода оплошности полковнику были совершенно не свойственны. На самом деле, даже под страхом смертной казни он не смог бы объяснить как такое вообще могло произойти. Последнее что мужчина помнил, то как они с малышкой обедали. Девочка капризничала, игнорировала любые попытки обратиться к ней, даже перевернула тарелку с едой из-за чего бедному полковнику, которого жизнь к таким закидонам не готовила, пришлось оттирать столовую от разлитой повсюду каши. Ему самому ели хватило времени залить в себя хотя бы чай, чтобы успеть уложить малышку спать. Дальше будто отрезало. Всё как в тумане. — Пап, поиграй со мной, — тихонько попросила юная Мориарти, перетягивая на себя внимание отца. — Извини, родная, но у Папы много дел. Может на следующей неделе мы вместе сходим в парк? Я куплю тебе мороженое, а пока ты можешь поиграть с Себастьяном, — проворковал мужчина моментально потеряв всякий интерес к своему подчинённому. Девочка буквально вспыхнула негодованием, а слëзы вновь грозили скатиться с чу́дных глаз. Но малышка не стала доставлять взрослым такого удовольствия. Вырвавшись из отцовских объятий и спрыгнув на пол она залезла под кровать, пресекая любые попытки продолжить разговор. Преступный гений лишь вздохнул. Мы ведь уже говорили, о том что "каждый вечер" бывает не всегда? Мориарти и сам понимал, что все его обещания звучат глупо, особенно учитывая то, что эта вожделенная прогулка откладывается уже далеко не в первый раз. В последнее время у мужчины и вовсе не было возможности дойти до дома, из-за чего он был вынужден практически на неделю оставить дочурку с Мораном, какой уж там парк. Поэтому вновь пообещав себе взять пару выходных, ужас всея Британии прогнав перепуганного снайпера ушёл в свой кабинет, дальше работать. Возможно, если бы Джим проводил со своей кровиночкой чуть больше времени, он бы знал, что снимая двухуровневую квартиру располагать детскую на первом этаже было довольно глупо. Во всяком случае следовало хотя бы поставить замки получше. Но Джим оставался в блаженном неведении, а потому преспокойно орал на очередного недалëкого преступника в своём кабинете, вместо того чтобы удостовериться что окна в комнате дочери надёжно заперты.

***

Телефон на столе надрывался от звонка, оповещая своего владельца о том, что перерыва на обед у него сегодня не будет. Поняв это, хозяин аппарата смачно выругался, но всë же ответил. — Детектив-инспектор Скотланд-Ярда Грегори Лестрейд слушает... Шерлок, я прекрасно понимаю что тебе "СКУЧНО!", я ни чем не могу помочь. Ну что я могу сделать? Так, на этом разговор окончен, я вешаю трубку. Будни обыкновенного детектива-инспектора вовсе не так уж и интересны, как могли бы подумать ничего не смыслящие в повседневной рутине работников Нового Скотланд-Ярда люди, судящие о жизни подобных Грегу служивых лишь из низкосортных детективных сериалов, снятых специально для заскучавших за делами домохозяек. Постоянное заполнение всевозможных отчëтов/заявлений/прошений/форм (нужное подчеркнуть) вовсе не добавляло в неё красок, а бесконечные выслушивания жалоб на "Моих очень подозрительных соседей" или "Тех парней, что постоянно крутятся у переулка", и вовсе убивало. Когда же к этому балагану добавлялись ещё и братья Холмсы... Словом, это был тихий ужас. Самобичевание Лестрейда прервал стук в дверь. Сразу после в внутрь зашла молоденькая ассистентка и протянула мужчине папку. Мельком глянув её содержимое инспектор горестно вздохнул. "И ещё один труп. Чудесно!", саркастично подумал Грег убирая телефон в карман, "Хоть бы это была бытовуха, а не очередное запутанно-хитро-сложное дело достойное звонка Шерлоку. Только не Шерлок, сегодня я его уже не вытерплю". — Андерсон, Донован! Выезжаем, у нас труп, —выкрикнул инспектор закрывая свой кабинет на ключ, — Мужчина найден мëртвыми на Риджент-стрит. Салли, которая уже хотела было откусить кусочек от вкуснейшего сэндвича с ветчиной и сыром, поперхнулась воздухом и разочарованно швырнула ни в чëм не повинную еду на стол, а Филипп посмотрел на начальника так душераздирающе, что будь воля Грега, он тут же отправил бы подчинëнного домой. Но его мнения никто не спрашивал, а поэтому инспектор со спокойной душой проигнорировал недовольство коллег. Выйдя из участка мужчина уже привычно направился к своему авто, но какое-то неуловимое изменение, которое его уставший мозг не смог заметить и обработать сразу, заставило его остановиться и хорошенько растереть глаза. Наваждение не пропало. Лестрейд как можно оперативнее подлетел автомобилю и открыл переднюю дверь. На водительском сидении его машины сидела маленькая девочка и с увлечением рассматривала приборную панель. Девочка стоит заметить была чудо как хороша, будто фарфоровая кукла. Светлая, практически белая кожа красиво выделяла огромные глаза цвета тëмного шоколада, лицо обрамляли чёрные будто сама ночь локоны до плеч, на ней было бархатное платье глубокого красного оттенка, напоминавшего цвет венозной крови (инспектор Скотланд-Ярда в этом что-то да смыслил), белые колготочки и красные в тон платью ботиночки. Сейчас эта красота просто сидела на переднем сидении его автомобиля. Закрытого автомобиля. — Какого... Бездонные карие глаза уставились на Грега в ответ. Некоторое время оба в немом удивлении рассматривали друг друга. Первым в себя пришёл ребёнок, и уверенно улыбнувшись заявил: — Мама!