***
Кардиологи разводили руками. С сердцем Изуку всё было в порядке. — Но оно не стучит... Оно уже мертво, — продолжал повторять мальчик. — И я не слышу свою кровь. Её нет. При этом Изуку заламывал и царапал свои руки. Тогда кардиолог посоветовал Инко отправиться к психиатру, который и поставил её беспричудному сыну ещё один диагноз: бред Котара или синдром ходячего трупа. Люди с подобными психическими расстройствами считали, что их органы разлагаются, а сами они или их окружение давно мертвы. Иногда они могли заниматься самоповреждением или не есть, думая, что являются бессмертными. Обычно синдром Котара сопровождает, например, депрессию или шизофрению, так как сам по себе он не является самостоятельной формой заболевания. Во многом Изуку сохранял свою социальную активность (он пытался общаться со сверстниками, но те не хотели говорить с ним в ответ); не всегда ему казалось, что сердце больше не бьëтся, что означает непостоянность галлюцинаций и бреда; он продолжал испытывать чувства и не прекращал любить причуды; мышление, речь и эмоциональность остались в общем на прежнем уровне, несмотря на некоторые странности вроде резкого снижения активности и застывания на месте, которые происходили редко, поэтому врач поставил Изуку острое полиморфное психотическое расстройство без признаков шизофрении. Если симптомы будут продолжаться, то диагноз изменят на стойкое бредовое расстройство. Правда, Инко смущал повышенный аппетит Изуку: как объяснил врач, у больных с синдромом Котара наблюдается, наоборот, угнетение желания к еде или полный отказ от неё. Но психиатр сказал, что это лишь один из симптомов, которого, видимо, просто нет у Изуку. Врач выписал Изуку нейролептики и сказал Инко, что, если мальчику станет хуже, нужно будет менять препарат. На четыре года после этого всё было забыто. Изуку посещал врача и говорил, что всё нормально. Но за шесть месяцев до двенадцатого дня рождения мальчик вернулся из школы поздно. Он выглядел куда дëрганнее, чем обычно, но вызвался помочь маме с ужином. И Инко допустила ошибку, начав говорить об очередном походе к психиатру, пока в руках Изуку был нож. — Я не сумасшедший! — надрывным шëпотом закричал мальчик. — Я не могу умереть! Не могу, не могу, не могу... — Изуку с силой закусил губу. — Я уже мëртв... Инко, стараясь не показывать страха и волнения за сына, кивнула: — Конечно, всё, как скажешь, дорогой, — произнесла женщина. — Мы пойдём к психиатру в среду... — Ты мне не веришь, — нервно затрясся Изуку. — Не веришь. Даже ты. Хочешь, я тебе докажу? — уголок рта мальчика дëрнулся вверх. Глаза Инко в шоке расширились, когда она заметила блеск стали. — Изуку, стой!! — женщина протянула руку, кое-как перехватывая ладонь своего сына, в которой был зажат нож, направленный в сердце. — Отпусти! — начал биться в истерике Изуку. — Ты мне не веришь! Ты не веришь, что... Успокоить Изуку помог только транквилизатор быстрого действия, который врач выдал для перестраховки.***
Изуку провёл три месяца в психиатрической клинике. После срыва ему поставили бредовое расстройство, но теперь под вопросом была шизофрения: единичный эпизод и отсутствие галлюцинаций не давали определить точный диагноз, но в его карте это отметили. Окончательно выпустили Изуку после прохождения тестов, доказывающих, что он перестал ощущать себя бессмертным мертвецом, как бы странно это ни звучало. Врачи посчитали, что он ушёл в ремиссию. Только никто не знал, что Изуку лишь притворился статистически «нормальным» человеком и проходил тесты, представляя его на своём месте. Обычно психически нездоровые люди не могут этого сделать. Но Изуку и не был болен.***
Мидория Изуку всегда чувствовал, что у него есть причуда. И в этом его поддерживал Бакуго Кацуки. — Ты странный, — говорил Кацуки, бросая камни в воду. — Но в этом есть что-то... Ну, ты понимаешь. И Изуку понимал. Кацуки плевался ядом, когда узнал, почему Изуку поставили острое полиморфное психотическое расстройство без признаков шизофрении с синдромом Котара и что это значит. Потому что за несколько дней до этого он лично видел, как полусумасшедшая женщина ударила его друга ножом в сердце и, выронив трясущимися руками оружие, со страхом в глазах скрылась с места преступления. Сейчас Кацуки не смог бы объяснить, почему тогда не испугался. Изуку пролежал на земле меньше минуты, после чего просто поднялся. В футболке была дырка, а вот на теле не было даже царапины. Из тела Изуку не пролилось ни капли крови. — Да ты прямо зомби, — рассмеялся тогда Кацуки. Изуку улыбнулся в ответ. — Прикинь, какими героями мы могли бы стать вдвоëм? Мне бы не пришлось заботиться о том, что я тебя задену взрывом. Я буду звать тебя Шизуку, — гордо известил красноглазый блондин. — Ну, знаешь, смерть там... — Ты просто сложил моë имя и шизофрению? — флегматично поинтересовался Изуку. Кацуки оскалился. — Я просто сложил твоё имя и шизофрению. Зеленоглазый вздохнул, впрочем, усмехаясь: — Хорошо, тогда ты теперь Шоки-чан. — Чего сказал?! — на пальцах Кацуки заиграли маленькие взрывы, но в красных глазах не было злости — только игривый блеск. — Ну, вот, опять. Тот же сладкий запах, Шоки-чан, — улыбнулся Изуку. Никто из них не беспокоился ни о сумасшедшей женщине, ни о маленькой смерти Изуку. С тех пор иногда сердце Изуку могло сбиваться с ритма и переставать биться в принципе, что он и рассказал маме, когда вместо привычного десятка минут сердце не билось два часа. И всё закончилось походом к психиатру. Изуку не стал рассказывать, как они с Кацуки ходили по кладбищам и общались с местными (мëртвыми) обитателями. И как его ударили ножом, но он не только выжил, но и не получил никаких повреждений. И в одиннадцать лет Изуку сорвался. Школьный психолог постоянно твердил, что он лишь придумывает себе причуду, дети вокруг смеялись, говоря, что пора бы беспричудному уже принять реальность. И в день, когда Кацуки не было к школе, одноклассники решили проверить, работает ли «выдуманная» Изуку причудой. Так мальчик полетел с крыши школы вниз головой. Дети сразу же убежали, испугавшись последствий, а Изуку поднялся через пару минут, с хрустом вставляя шею и вывихнутые руки на место. И надо же было маме заговорить об очередном походе к психиатру. Изуку пропал из школы до конца обучения в младших классах, и одноклассники, толкнувшие его с крыши, подумали, что он умер. После этого пришло время поступать в среднюю школу, и Изуку забыли. Сказать, что Кацуки был зол, — ничего не сказать. Он не стал физически донимать одноклассников, как сделал бы в обычной ситуации. Теперь дело было куда более серьёзным, и Кацуки действовал умнее, подставляя ничего не подозревающих одноклассников при любом удобном случае, пополняя их дела не самыми приятными событиями и характеристиками. Кацуки был очень мстительным и злобным, но хорошим другом, который мог держать в узде свою концентрированную ярость, если это требовалось. Изуку и Кацуки поступили в среднюю школу Орудера. Единственная школа в Мусутафу, которая игнорировала статусы причуды и психиатрические справки. Правда, дело было не в толерантности, а в абсолютном безразличии к ученикам и действиям учителей в отношении них. Изуку всё так же постоянно посещал психиатра и с трудом уживался в школе. Изменилось только отношение Кацуки к происходящему: теперь красноглазый блондин открыто огрызался на всех, кто пытался задеть Изуку. И возвращался домой вместе с другом. Поэтому у Грязевого злодея не было и шанса. Он буквально захватил человека, который мог не дышать (а Изуку мог не дышать: за три года в средней школе он научился управлять всеми своими внутренними органами, в том числе и кровью, но обычно ему нужна была лишь пищеварительная система, чтобы получать энергию). И злодей тут же получил в глаз взрывом. Когда Всемогущий прибыл на место сражения, Грязевой злодей был растëкшейся по асфальту лужей, а рядом с ним стоял Изуку, который ждал Кацуки, ушедшего к ближайшему полицейскому участку. У Изуку не было телефона, а Кацуки сломал свой, пока разбирался со злодеем. Возможно, Всемогущий сделал не самую логичную вещь в своей жизни, но после ещё трёх случайных встреч с Изуку (последняя из которых была на кладбище, что отчего-то совсем не смутило: Всемогущий пришёл проведать своего учителя — Шимуру Нану, но наткнулся на Изуку, который разговаривал с воздухом и кормил худого ободранного кота), он произнëс: — Хочешь ли ты получить причуду, юный Мидория? — Если только, — задумался Изуку, — я смогу рассказать об этом ещё одному человеку. Сейчас на коленях у Всемогущего сидел изрядно поправившийся кот, которого назвали Нахцерером — отличное имя, но он не хотел знать, что это означает, большое спасибо, — пока Изуку одной рукой тащил сгнившую машину через весь пляж Дагоба.***
Изуку никогда не считал, что люди с психическими заболеваниями и, тем более, без причуды, хуже других. Он не опасался таких людей, не ставил на них клеймо, в отличие от большинства окружающих. Но ему надоело, что его принимают не за того, кем он на самом деле являлся. Да, многие люди с подобными заболеваниями считают себя нормальными, и в какой-то момент Изуку даже поверил в то, что причуда и бессмертие ему кажутся, что это просто хорошо проработанный его воспалëнным мозгом бред, но всё разрушало присутствие Кацуки в его жизни, который буквально видел всё странное, что не могло объясниться галлюцинациями. Изуку просто надеялся, чтобы сам Кацуки не оказался выдумкой, плодом его больной фантазии. Потому что Изуку ни в чëм не был уверен. Теперь в его венах текла ещё одна причуда. Хотя он чувствовал себя немного виноватым, потому что не рассказал о своей врождённой способности Всемогущему. Инко была рада, что причуда Изуку наконец-то пробудилась: он перестал даже косвенно упоминать своё бессмертие, когда получил способность. Это было за два дня до экзамена в Юэй, где Изуку за один удар разрушил Нулевого робота, пожертвовав целостностью костей в своей руке. Которая, впрочем, зажила меньше, чем за полминуты. Исцеляющая Девочка с подозрением смотрела на него, но, скорее, не из-за излеченной руки, а из-за того, что Изуку упал с высоты Нулевого робота и не получил ни синяка. Изуку слабо волновала подозрительность Исцеляющей Девочки. Как и первый день в Юэй. Нет, конечно, это было важным событием, но даже начальный тест причуд и угроза исключения не потревожили стоического спокойствия Изуку. Он не потерял своих чувств, но проявлял их лишь в кругу близких людей, которых было всего трое: мама, Кацуки и с некоторых пор Всемогущий. И, как бы прискорбно это ни звучало, больше всего эмоций всплывало именно в разговорах с Кацуки. Может, потому что он единственный верил Изуку. Удивительно, что зеленоглазого вообще приняли в Юэй с его-то больничной историей. Но, кажется, у лучшей школы героев с этим не было проблем, пока ученик хочет помогать людям и не является опасным для себя и общества хотя бы временно. Да, Изуку пришлось отдельно прийти на собеседование, чтобы убедить приëмную комиссию в своей адекватности, но это мелочи по сравнению с возможностью поступить в Юэй. Кацуки хмыкнул, когда классный руководитель — Айзава Шота, подпольный герой Сотриголова — сказал, что исключение было всего лишь шуткой. Изуку поддержал скептический настрой друга. А потом с силой ткнул его в плечо, когда тот произнëс: «Его шутки так похожи на твои, Шизуку. Когда вы их рассказываете, никому, кроме вас самих, мамкины Петросяны, не смешно». В какой-то момент Айзаве пришлось останавливать Изуку с помощью оружия захвата. А он всего-то сказал: «Уберите детей от сцены, сейчас будет убийство». А после уроков к Изуку подошла одноклассница. — Мидория... Шизуку, да? — нервно улыбнулась девочка с каштановыми волосами — Урарака Очако. — Ты спас меня на экзамене... — Изуку, — одно слово прервало еë речь. Урарака запнулась: — Что? — Я — Изуку. Шизуку меня называет Шоки-чан. — Что-то вроде... Дружеского прозвища? — нервно улыбнулась Урарака. — Что-то вроде соединения моего имени и шизофрении, — просто пояснил Изуку. Ещё один одноклассник — Иида Тенья — включился в разговор: — Это непростительно! Совсем не похоже на дружеское прозвище! — Как скажешь, — пожал плечами Изуку и тут же развернулся к двери. — Шоки-чан, подожди меня. — А ты копайся ещё дольше, придурок!.. Кацуки никогда не вкладывал что-то злобное в слово «шизофрения». Он считал это лишь локальной шуткой, которая не должна выходить в массы. И, хотя Кацуки в целом был довольно грубым и не фильтровал свою речь («Как и пиво, которое я пью», — ухмылялся он. «Но это лимонад, Шоки-чан», — отвечали ему), он очень злился, когда кто-то называл Изуку шизофреником в уничижительном смысле. — Если ты думаешь, что в этом есть что-то обидное или плохое, то тебе стоит сдохнуть, идиот, — неизменно говорил Кацуки. Возможно, не будь он близко знаком с подобными явлениями, он бы поддался мнению громкой части общества и стал бы с опаской, настороженностью или даже с презрением относиться к людям с психическими расстройствами. Но из-за нахождения Изуку в кругу подобных пациентов Кацуки и сам был знаком с некоторыми из них. И большое их количество мало чем отличалось от обычных людей. Да, им был закрыт путь во многие карьеры, но у них всё ещё были возможности для реализации в жизни. И ставить на таких людях крест — жестоко и несправедливо.***
В USJ Изуку вытянул руку вперёд, подставляясь под причуду Шигараки Томуры, «лидера» Альянса Злодеев. И наблюдал, как его конечность рассыпается в пыль. Увы, такие повреждения его причуда восстановить не в силах. Она может залечить переломы, вывихи, ушибы, синяки и опасные для жизни травмы. Также Изуку не способен, чувствовать боль и, например, заболеть раком, потому что он буквально может остановить любые внутренние процессы своего организма, в том числе и деление клеток. Если бы Шигараки разрушил голову Изуку, то она бы восстановилась. Если бы Шигараки сломал Изуку что-либо, то оно бы восстановилось. Но рука не была чем-то жизненно необходимым по мнению причуды. Была небольшая проблема: исчезла правая рука Изуку. Хотя он и был амбидекстром, левой писал быстрее, но куда непонятнее. Учитывая комментарии в адрес даже праворукого письма Изуку от Кацуки («Это «кома», «алкоголь» или «аддерал»? М, «адронный коллайдер»... Тогда и напиши это как «адронный коллайдер», придурок! И зачем он тебе вообще...»), теперь у учителей прибавится головной боли. — Печально, — Изуку смотрел на свою отсутствующую руку спокойным взглядом, пока Всемогущий пытался сосредоточить остатки своих сил, чтобы не вернуться в свою настоящую форму на глазах у всех. Именно это наблюдали ворвавшиеся в USJ герои и медики. Когда Изуку отправили на психологическое освидетельствование, он удивился. Кацуки же рассмеялся, когда узнал об этом: — Вау, впервые это не психиатр! Аплодисменты в студию-у! Мидория Шизуку и хоть какое-то разнообразие в жизни! — Больше меня поразили вопросы, — Изуку разглядывал руку, которую ему сделал в качестве протеза Погрузчик. — Никогда бы не подумал, что меня будут спрашивать, всё ли в порядке, видя перед собой мою медицинскую карту. Ещё и дадут шоковое одеяло. — Окей-окей, киберзомби, самое время сгонять за чесночным мороженым специально для тебя, — Кацуки похлопал Изуку по плечу. — И как ты не дохнешь от этого, а? — Ну, я же зомби, — пальцы зеленоглазого потянулись к его собственной ноге с намерением содрать с неё кожу, за что Изуку тут же прилетело по рукам. — Ай. А не вампир.***
Изуку отказался от участия в спортивном фестивале Юэй. Без стеснения сказав это при всём классе. И назвав причину. — Через две недели я на несколько дней ложусь в психиатрическую клинику. В воздухе повисла тишина. Изуку привык к такому сложному отношению к своему положению. Это было неудивительно, но печально. Многие люди не знали, что делать с такой информацией, впадали в ступор. И в какой-то мере это было не лучше чистого презрения. Это показывало, как мало в обществе знают о психологических проблемах, хотя испытывает их большое количество населения, огромная часть которого не обращается за помощью, потому что считает это чем-то либо несерьëзным, либо для «полных психов, а я таким точно не являюсь». Молчание прервал явно чувствовавший, но наплевавший на атмосферу Кацуки. — Решил устроить себе отпуск, Шизуку? — хмыкнул красноглазый блондин. — В связи с событиями в USJ врачи хотят проверить моё состояние и, вероятно, назначить другое лечение, если не подтвердят ещё каких-нибудь диагнозов. Кто знает, может, я наконец-то оправдаю своё прозвище, — задумчиво произнëс Изуку. Так класс узнал, что Изуку действительно имеет диагностированные психические расстройства. Правда, им неоткуда знать, что всё это является не более чем заблуждением. И они начали относиться к Изуку с ещё бóльшей настороженностью. Минета, попытавшийся высказаться насчёт этого, после слов: «Как псих может быть героем?» — успешно полетел в окно. Кацуки никто не сдал, но Айзава всё равно знал, чьих рук это дело.***
Изуку мог ограниченно перемещаться по территории психиатрической больницы до отбоя, если появлялся на обязательном обеде, ужине и прогулке, а также находился во время обхода врачей. Телефоном ему давали пользоваться даже без присутствия врача, в отличие от его трëхмесячного пребывания здесь после срыва, но Изуку всë равно старался почти не брать его в руки, а все ценные и острые вещи были сданы ещё до того, как зеленоглазый зашёл в палату. Кстати, протез руки Изуку тоже остался в сданных вещах. Вообще, подобный опыт нахождения в психиатрической больнице Изуку считал даже несколько положительным: устойчивое расписание, прогулки на свежем воздухе, отдых от информационного поля... На одной из прогулок он познакомился с Тодороки Рей. Он и раньше видел женщину, но, когда они находились относительно близко, дежурный врач начинал на них недобро посматривать. Изуку его слегка боялся. Но не так давно тот врач уволился, и новый доктор, кажется, был не против контакта не буйных пациентов. Рей была очень спокойной женщиной, но со своими проблемами. Впрочем, проблемы есть у всех. Изуку немного рассказал о Тодороки Шото — его однокласснике, который был сыном Рей. Кажется, женщина была рада услышать о своём ребёнке, но слегка поникла, когда узнала, что Шото не пользуется причудой огня. Изуку не понимал, почему Рей до сих пор находится в клинике, но она поделилась, что выйдет в течение полугода, если ничего не случится за это время. Ей стало лучше, и она готова жить дальше. Изуку мягко улыбнулся женщине: — И чем вы займëтесь? Рей задумчиво наклонила голову: — Я пока не знаю. У меня было время подумать, но что-то... ничего не пришло ко мне. — Как насчёт... — зелёные глаза рассеянно прошлись по двору. — Флористики? Если бы вам разрешили использовать причуду, то это было бы отличным занятием. На это Рей слегка кивнула: — Думаю, да. Это было бы замечательно. Вряд ли мне разрешат использовать причуду в ближайшем будущем, но звучит интересно. Спасибо, Мидория. — Всегда пожалуйста, — неловкие пальцы перебирали волосы Рей. Солнце клонилось к земле. Время пребывания Изуку в больнице закончилось. Изуку просто вышел из психиатрической клиники, которая находилась в Хосу, и сказал дежурному врачу, что спокойно доберëтся до дома сам. Учитывая его «ремиссию», никто не боялся отпускать его одного. И, какая удача, что Изуку буквально наткнулся на Убийцу Героев и Ииду Тенью, которые втирали друг другу собственные идеологии. — Извините, — прервал их Изуку. — Что мешаю вашим монологам. Но я хотел бы пройти. Ваша катана, — обратился зеленоглазый к Убийце Героев, — мне немного мешает. Переулок узкий, а идти длинным путëм мне слишком лень. Из-за новых таблеток я чувствую сонливость, хотя по-настоящему в последний раз спал лет десять назад. Опешивший Убийца Героев замешкался, из-за чего получил от сонного Изуку по голове. Позднее Иида высказал своё беспокойство по поводу «самоубийственных» замашек Изуку. Видимо, в его памяти были свежи слова о психическом состоянии одноклассника. Так зеленоглазый и оказался в кабинете директора перед несколькими учителями и вызванными докторами. И, несмотря на недавний выход из психиатрической больницы, Изуку решил рассказать о своей причуде. Эта школа в перспективе будет обучать его три года, так что её персонал должен знать об этой особенности Изуку. — То есть ты утверждаешь, что бессмертен, — монотонно уточнил Айзава, помешивая кофе и не обращая внимания на укоризненные взгляды, направленные на него. Изуку повëл плечом: — Помимо прочего. На некоторое время в комнате был слышен лишь стук ложечки о стенки чашки, пока один из приглашённых врачей не рассмеялся: — Абсурд, — единственное, что он сказал. — Почему вы не верите, что это может быть моей причудой? — слегка наклонил голову Изуку. — У нас есть основания полагать, что это может стать опасным, — отрезал всё тот же врач. — В первую очередь для тебя самого. Ты ведь веришь, что бессмертен, что опасно для карьеры героя... — Мы видели твою психиатрическую справку, Мидория, — мягко пояснил Всемогущий. Он смотрел мальчику в глаза. И Изуку знал, почему. Всемогущий верит в существование этой причуды, верит Изуку. Действительно, почему бы не поверить в подобную способность, когда в твоих венах течëт, игнорируя законы генетики, чужая причуда, переданная от брата бессмертного человека, который может эти самые причуды забирать себе? — А кровь вы видели, когда мою руку рассыпали в USJ? — обратился Изуку ко врачу. Тот был в бригаде скорой помощи, которую отправляли в USJ. И почему-то хорошо запомнился. Врач сладко-противно улыбнулся: — И что это должно доказать, мальчик? Может, тебе прямо сейчас продемонстрировать своё бессмертие? На это Изуку лишь посмотрел на врача, как на идиота: — В прошлый раз, когда я попытался сделать это, меня положили в психиатрическую больницу на три месяца и поставили бредовое расстройство. Но теперь я умею отключать свои внутренние органы. Не хотите это проверить? Может, хоть это убедит вас...***
— Я доказал её! — пожалуй, самое эмоциональное и громкое высказывание Изуку за последнюю половину его жизни. И предназначалось оно Кацуки. Услышал это, конечно, и весь другой класс, но это уже не так важно. Кацуки же на своём месте подавился воздухом, когда до него дошло, о чём речь. — И ты не отправляешься в ещё одно увлекательное приключение длинною в три с кепкой месяца в комнату с мягкими стенами? — Во-первых, — начал Изуку, — я никогда не был в комнате с мягкими стенами. Во-вторых, я приглашу всех с Вильгефорцского кладбища на свои смертенины, потому что я, наконец-то, доказал, что у меня нет никаких бредовых расстройств и синдромов Котара и я реально бессмертен. — Они просто уже смирились с твоими бреднями, — беззлобно закатил глаза Кацуки и тут же получил в голову отсоединëнным от плеча протезом Изуку. Пусть больничная история Изуку и была очищена, он всё равно проведёт несколько лекций на тему психического здоровья в будущем. И его опыт точно в этом поможет.