***
Свое истинное имя Теннат не любил. Поэтому с удовольствием откликался на простое «Нат», коим наградил его Майки, когда был еще маленьким и не выговаривал все буквы. Сейчас Майку уже тринадцать и от того забавно лепечущего малыша остались разве только глаза, но Теннат невольно начинал улыбаться, стоило только услышать, как забавно тянет эту короткую «а» капризничающий брат. Разбалованный, капризный, но очаровательный и добрый омега Майкл. Которому, кстати, он обещал подарить видеоигру к окончанию очередного учебного года. Лицензия стоила что твой самолет, но Нату было не жалко. Во-первых, Майки заслужил, во-вторых, Нат и сам с удовольствием в нее порубится. Ибо в свои двадцать три Теннат Сакс не только выглядел максимум на семнадцать, но временами и чувствовал себя так же. И вообще возраст свой считал небольшим, хотя порой обижался, когда его не принимали всерьез, обманувшись светлыми вихрами, ясными карими глазами и россыпью веснушек на светлой коже. Не красавец, но собственное отражение ему нравилось, даже если квадратная челюсть, повышенная волосатость и прочие атрибуты альфы обошли его стороной. Зато запах у него был. Истинного альфы. Тяжелый, обволакивающий, с неповторимой и неопознаваемой ноткой. Саймон не раз говорил, что сначала влюбился в запах и только потом — в его обладателя. Как всегда при мысли об омеге Нат нахмурился. Снова засвербило где-то под ложечкой, и он чуть не попал под колеса автомобиля, задумавшись. Виновато улыбнувшись справедливо орущему на него водителю, он бочком отошел и влился в толпу, по случаю выходного, особенно шумную. Впрочем, городской гул поутих, когда он пару раз свернул, сверяясь с картой. Очередной клиент и капризничающая техника обитали в тихом спальном районе, на удивление зеленом, и Нат с удовольствием втянул чистый воздух. Определенно, он махнулся бы не глядя жилплощадью. Поплутав между домами и поглазев на ребятню на детских площадках, он, наконец, нашел нужный ему дом. Скользнул в дверь, воспользовавшись тем, что из подъезда вышли, и поднялся на этаж, отсчитывая квартиры. Ну-с, кто будет ждать нас здесь? Дверь открыли практически сразу. Точно хозяин стоял по ту сторону и нетерпеливо подглядывал в «глазок», чуть ли не приплясывая от нетерпения на месте. А нет, не приплясывая. Похоже, хозяин прочно был занят. И если хорошенько принюхаться — можно даже уловить чем именно. Простая футболка, серенькая, трикотажная. Любой модник, выпятив губу обронил бы: цвета мелаааанж… и с придыханием Так, томно. Серый и серый. И ничего сверхъестественного. Пепельно-русые волосы, невыразительные глаза того же мелааааанжевого серого цвета. Обычные спортивные штаны. Правда узкие бедра обмотаны поверх длинным фартуком, и даже на лестничную клетку доносится одуряющий аромат малины и мяты. — Вы мастер? Боже, спасибо что так быстро! У меня тут работа, статью закончить надо, а компьютер того… ку-ку, — улыбнулся мужчина, пропуская внутрь. Омега. Ничего особенного. — Сегодня выходной, заказов почти нет, — Нат вежливо улыбнулся, заходя в стандартную квартиру. — Доброго дня. Где пациент? — Идемте, — улыбнулся хозяин. — В комнате. Надеюсь что он скорее жив, потому что меня до икоты пугает вероятность его посмертия. — В наше время сложнее бесследно что-то уничтожить, чем потерять, — Нат, рассеянно оглядываясь, вошел в комнату, взглядом нашел «больного» и направился к нему, рассеянно ероша волосы. Отросли. В парикмахерскую бы сходить, но то ноги, то деньги не доходят. А лето обещает быть жарким. «Пациентом» оказался старенький стационарник, из тех, которых лично Нат нежно любил. Они были похожи на старых дедушек, которые, несмотря на ограниченную память и ресурсы, «скрипят» назло всем и чувствуют себя при этом довольно сносно, умудряясь подхватывать разве что легкую простуду. Критически оглядев еще живые пломбы, Нат хмыкнул и, уже предполагая, что со «старичком» не так, повернулся к хозяину: — Когда его последний раз чистили и меняли пасту? — Вынужден покаяться, господин доктор, никогда… хотя нет, нагло вру, раз в месяц пылесосом прохожу все «сетки», хоть что-то пытаюсь вытянуть, — честно сознался мужчина и вздохнул. — Простите, не представился. Меня Риком зовут… чаю хотите? Или лимонаду? — Нет, спасибо, — Нат, безуспешно пробежавшийся по клавиатуре, полез под стол, вытягивая блок наружу. — А вот тряпку на пол постелить было бы неплохо. Нет, хозяин руками не всплеснул, чего можно было бы ожидать от омеги-домоседа. Он просто кивнул и спустя пару минут выдал требуемое. Чистую и до хруста накрахмаленную простынь. Иных, судя по всему, у него попросту не водилось. — Если что-то нужно — зовите… я тут… у меня варенье на плите. — Я чувствую, — усмехнулся Нат, принимая простыню и расстилая ее на полу. Аккуратно снял крышку блока, отложив ее в сторону и только скорбно покачал головой, глядя на целые комки и слои пыли на всей доступной поверхности. Баллон сжатого воздуха был почти пуст, но Нат наловчился использовать его экономно и спустя долгих пятнадцать минут удовлетворенно улыбнулся, распрямляясь. Простыня, правда, не особо помогла, и большая часть пыли все равно осела на нем самом, покрыв тонким слоем лицо, руки и ворот, но это было привычным. Зато когда после тщательного и ювелирного нанесения пасты, компьютер мерно и почти неслышно загудел, Нат почувствовал себя почти счастливым. Поскрипит еще «старичок». — Принимайте работу, Рик, — негромко позвал он, неловко поднимаясь на затекшие ноги и стирая со щеки пыль. Выглянувший из кухни хозяин в прямом смысле смахнул со лба пот, привнеся в комнату еще больше аромата малины и мяты. — Вы наш спаситель, — вынес он вердикт. А потом добавил, окинув его взглядом: — вам бы в душ. Тем более если вам дальше на вызовы таких нерадивых повелителей машин, как я. — Душ — это перебор, но умыться было бы совсем неплохо, — Нат кивнул, аккуратно сложил инструменты и улыбнулся. — Не подскажете, где можно это сделать? — Сюда, — Рик скользнул в коридорчик и открыл дверь в ванную комнату. Клетушка с ванной за забавной занавеской в виде аквариума, умывальник, шкафчик над ним. В углу — стиральная машина и кипенно-белое полотенце, педантично сложенное на нем. Все аккуратно-чинно-благородно. Если б не мелкие детальки-штришки. Хулиганские плитки на полу, аккурат там, где становишься на пол, выбираясь из ванной: «Левая» и «Правая». И над зеркалом надпись «Смотри и ужасайся!». — Спасибо, я ненадолго, — Нат кинул взгляд на надпись, потом на свое отражение и молча согласился. Пыль лежала даже на ресницах, что уж говорить о коже. Критически обозрев себя, Нат решительно расстегнул рубашку и, сняв ее, остался в одной майке. Плеснул водой в лицо, стер пыль с плеч и шеи, но пользоваться чистым полотенцем не захотел. Встряхнулся, влажной ладонью провёл по рубашке и вышел так, как был. Вода высохнет быстро и можно одеваться. — Спасибо! — Это вам спасибо, — покачал головой Рик. — Что я вам должен? За пылищу и моего старичка? Нат назвал стандартную сумму для подобных работ и повел плечами. Когда он только начинал ходить по вызовам, то чувствовал себя неловко, топчась у порога в ожидании, пока хозяева либо проводят к «пациенту», либо принесут оплату, но сейчас уже было все равно. Он пришел сюда на полчаса и уйдет, не оставив после себя и следа. И с этим взрослым омегой он снова встретится вряд ли. — У вас визитка есть? — откуда-то с кухни спросил Рик, ожесточенно шурша. — Вечная проблема. Я ж бестолочь, даже «Винду» сам установить не умею. Вечно просил кого-нибудь из знакомых-знакомых, и в итоге все так и чахло. А вы вот… сразу видно, золотые руки. — Он вернулся с деньгами и маленьким бумажным пакетом, забавно разрисованным ухмыляющимися смайликами. — Это вот вам… спасибо еще раз. Нат изумленно моргнул и поспешно отшагнул назад. — Нет, спасибо. Нам… нельзя ничего принимать от клиентов. К тому же у меня день расписан до самого вечера. Я… Спасибо вам, большое, но мне просто некуда будет его деть. — Да, да, — внезапно развеселился Рик. — Баночка всего-то на двести граммов, поместится в карман. Да вы не волнуйтесь, это всего только страаашное приворотное зелье! Раз попробуете — всю жизнь малину обожать будете! — Я ее и так люблю, — пробормотал смутившийся Нат, который внезапно вдруг осознал, что находится в квартире неповязанного, судя по одной щетке в ванной и запаху, омеги. До сих пор настолько взрослые свободные омеги ему почти не попадались, и он понятия не имел, как себя вести. — Но это лишнее. — Ну как пожелаете… — негромко рассмеялся хозяин, судя по всему ничуть не смутившийся и совершенно определенно не обидевшийся. — И все же визитки не найдется? Мне бы не хотелось снова обзванивать кучу офисов в поисках мастера. — У меня есть только визитка компании, — Нат голодным взглядом проводил баночку и вытянул из кармана немного помятую после ползанья на полу картонку. — Спросите Ната, там знают. Но у нас все мастера хорошие, так что мое имя запоминать не обязательно, — он повел плечами и принялся натягивать рубашку. Рик из кармана фартука достал ручку и на прямоугольничке вывел: НАТ. — Что ж, господин мой Нат, — странно, но в его исполнении слова совершенно не казались стебом. Вернее всего, именно таким и был Рик в обычном бытовом общении. — Еще раз спасибо. Правда, чует мое сердце, доведется мне обратиться к вам еще не раз… Если старичок преставится, новый компьютер я себе просто не соберу. Ноутбуки не люблю, планшет — одно баловство, а для работы мне нужен вот такой вот пахарь. — Если вы не собираетесь круглые сутки просиживать в он-лайн играх, то стандартной магазинной сборки вполне достаточно, — Нат заправил рубашку, застегнул ремень и выпрямился почти с облегчением. Чем-то все это его… напрягало. Заставляло дергаться и подрагивать где-то глубоко под сердцем. — Но если понадобится помощь — обращайтесь, — он очаровательно улыбнулся и, пробормотав благодарность за беседу и варенье, направился к двери. — И вам хорошего дня! — кивнул ему с улыбкой Рик, прежде чем дверь за его спиной закрылась, последний раз обдав одуряющим ароматом мяты и малины. Может, все-таки стоило взять баночку варенья?Часть 2
Мальчик был чудо как хорош. Вот откуда берутся такие чудные мальчики? Вежливые, внимательные, скромные в общем. И умные. Потому что при своих высших образованиях кроме как вкалывать на почве литературного рабства Деррик нигде не мог. Впрочем, не является ли библиотека такой себе каторгой? Кому как, конечно. Студентам — самая настоящая каторга. Преподавателям напротив. Что касается сотрудников — тут все плохо. Кто-то работу ненавидит и сидит тут только потому что платят и работа не «пыльная». На тему последнего можно спорить до хрипоты. Варенье доварено, разлито по баночкам и заботливо составлено в кладовую. На кухне снова порядок, компьютер в комнате уютно урчит, а на душе — тоска. Такие мальчики со временем становятся заботливыми отцами семейств. У них дом — полная чаша, приятные друзья и знакомые, любящие омеги, чудные детишки. И совершенно точно такие вот очаровательные мальчики совершенно не любопытствуют по поводу объявлений в газетах и журналах. Чашка чаю, маффин с вишней, стопки книг и наброски в блокноте. Статья сохранилась, и то хлеб. Хуже было бы если бы материал, готовый на две трети, навернулся после «падения Белого дома». Вот это был бы УПС… Спустя еще час Деррик со вздохом закрыл файл, работа в котором продвинулась на целый абзац. Перед глазами все то же — красивый светлый мальчик-альфа. Студент? Временная подработка на лето? Чинить компьютеры вот таким «омегам средних лет», которым в жизни помогать некому. Разбередил мальчик Нат душу, ничего не скажешь. Теперь хоть волком вой. Да кто же тебе виноват? Сам себе злобный волк. Сам время прохлопал. Сначала учился, потом карьеру пытался строить, а теперь уже в тираж вышел. Дорогу молодым и красивым. А тебе, Деррик Брегович, ловить уже давным-давно нечего. Работа со скрипом сдвинулась назавтра, и к вечеру статья была завершена. Утром только и осталось что распечатать и отправить курьером в редакцию. Печаль продолжается аккурат до обеда. Книгу не сдали, каталог глючит, кто-то перепутал коды в картотеке и теперь литература по восточной философии отчего-то стала относиться к разделу культуры Западной Европы тринадцатого века. Класс… Да еще напарник все пытается умыкнуть сиротливо жмущуюся к монитору баночку, обернутую в шелестящий бумажный пакет, изрисованный смайликами. Как жаль… как жаль, что ему не восемнадцать. Как жаль что он сам не студент. Как жаль что… нечего рефлексировать, Рик. Хватит. Может, кто-то на объявление откликнется? …Первого звали Майк. Майки-Майк. Тридцать пять. Женат. И не скрывал того, что хотел просто спать. Ну в смысле не спать, но активно заниматься тем самым, что жизненно необходимо альфам и омегам чтоб не просто существовать, но делать это с удовольствием. Второго — Симус. С этим еще проще. Ему тупо нужен был секс. Просто потому что был нужен. И все тут. И если первый в общем и целом был недурен собой, и имел вполне себе располагающую улыбку, то второй создавал впечатление сущего орангутанга. Ну или питекантропа едва-едва осознавшего себя не-зверем. Интересно, он объявление прочел сам или попросил соседа? Первый отпадал по причине излишней щепетильности некоего Деррика, поскольку женат. Что-то подсказывало, что вторая половинка либо неудовлетворена по жизни, либо все вэри-вэлл, но временной промежуток голода Майки-Майка случился по причине беременности второй половинки. Второй… нет, мужчина, конечно, должен быть несколько привлекательнее обезьяны. Можно было допустить даже, что Симус был добрым. Или человечным. Или отзывчивым. Но у Рика на него не вставал. И ничего кроме дрожи ужаса в поджилках он не ощущал. Вот и вся печаль. Следующим оказался Чарити. Судя по имени — стриптизер. Только стриптизеры бывают с такими именами типа — Ханни, Бани, Хоуп, Черри-Чарити… Этому-то чего в жизни не хватает? Внимания? Судя по мэйлу — душевного тепла. Слыш, синий чулок, чего харчами перебираешь? Тот — горилла, этот по логике вещей — блядь и собирается с тобой спать за деньги? Кто ж тебе нужен, Деррик? Милый трепетный мальчик по имени Нат? Признайся честно, запал же, да?.. И глядя в зеркало, самому себе в глаза — да. Запал. Мальчик, единожды увиденный и вряд ли когда-нибудь попадущийся ему на пути. Да и… зачем красивому молодому альфе путаться с омегой не первой свежести. И даже не второй, если уж совсем начистоту. Харпер Браун. Сорок три, в разводе, детей нет. Агент по недвижимости. Намерения самые серьезные. Вот даже на фотке — приятный серьезный мужчина на теннисном корте. Скупая улыбка победителя. Окейно, мистер Браун… Рик волновался. На свидания он уже лет пять не ходил, так что напрочь не знал что надеть и как себя вести. Нынешняя молодежь ко всему относилась не в пример легче. Свидание — в кино! Или в кафешку. А на задних рядах можно пообжиматься. М-да… не в музей же пилить. А вообще-то, он же омега. Ему полагается ничего не решать, просто плыть по течению и фыр-фыр-фыр… Вот и поди реши! Темно-серая рубашка, простые черные джинсы под пояс, легкие мокасины. И в кино пойдет, и в ресторанчик, и в музей если припрет. Омеги не такими должны быть. Девчонки — кругленькие в нужных местах. Парни — подтянутыми и тонкими. Никак не сухими пустоцветами. Посмотреть не на что. Взяться тоже не за что. Ладно. Это всего только для здоровья, чтоб ему. И чтоб хоть как-то разнообразить собственный досуг. Досуг. Да. С книгой в метро. Наушники в уши, взгляд на страницы. И никого вокруг, даже в утренний час пик. Вот и весь досуг. Как поменялся мир. Раньше такого не было. Плохонькие кассетники в девяностые, дисковые плееры в двухтысячных. А до этого — книга и перестук колес, и голоса людей вокруг. Вот что было. Как просто — подойти и спросить, что читает спутник и понравилась ли ему книга, и видел ли он фильм по Пьюзо, и как круто сыграл там Брандо. А что сейчас? Застегнутые на все пуговицы, закрытые в своих раковинах люди, окруженные собственными зонами отчуждения. И никто ничего не замечает. Когда-то, очень давно, он сам ехал вот так же, в метро, задумчиво глядя в одну точку, пока кто-то не шагнул ближе и не шепнул: «Вы знаете, у вас потрясающе красивые губы… просто чтоб вы знали…» Как жаль что он не запомнил внешности говорившего. Только глаза. Очень красивые глаза. Теплого карего цвета. Кажется, он был шокирован. Кажется, пожилая бета, стоявший рядом, тоже был в шоке. Люди перестали общаться. Перестали обращать друг на друга внимание и делать комплименты. Обычную вежливость принимают за флирт. Вот и он сам приязненное отношение принимает за симпатию. Глупо. Но так хочется верить, что однажды парень из подземки все-таки встретится на его пути. А пока что — за столиком кафе сидит мистер Браун. Приятной наружности альфа сорока трех лет, разведенный любитель тенниса с сосредоточенным серьезным взглядом и темно-бордовой розой у руки… Неловко, чуть неуклюже. Разговор о погоде, заминка при заказе, судорожный поиск общих тем. Лихорадочные попытки хоть немного понять и посимпатизировать. И хоть чуть, хоть самым краешком заинтересоваться. Не получалось. Не складывалось. Никак. Вроде и мужчина не вызывает того отвращения, которое сигнализирует при встрече: отвернись и беги! И все равно не то и не тот. Вот только выбор ограничен. Мало кому нужен такой омега. Разве что совсем пожилому альфе, который юного омегу привлечь не может ни деньгами, ни достижениями. Натянуто, напряженно, любимая паннакота никак не способствует разрядке напряженности. В конечном итоге, Рик чуть не сбежал, но… В паузе между дурацкими композициями — шелест страниц. Этот звук он ни с чем и никогда не спутает. И еще запах. Очень знакомый запах. Еще совсем недавно едва уловимый след этого запаха боролся с ароматом малины в его доме. Боролся, но победить не сумел. А жаль. Он с удовольствием ощутил бы послевкусие этого терпкого флера. Он осторожно обернулся, едва не застонав. Милый мальчик с улыбкою ясной… персонифицированная боль и горечь возраста. Ах, почему не восемнадцать! Словно почувствовав его внимание, Нат вскинул голову, поднимая взгляд от страниц какого-то, судя по обложке, научно-популярного журнала, несколько секунд смотрел на него, явно силясь вспомнить, а потом еле заметно кивнул, пряча улыбку в уголках глаз и веснушках, которые от этого, кажется, даже начали ярче сиять на раннем летнем солнце. Скромная чашка кофе, орешки на блюде, телефон рядом и журнал — вот и весь нехитрый ланч компьютерного мастера. Сожаление нахлынуло удушливой почти волной, и еще стыд. Вот так иногда, и не надеешься встретить, а встреча сбывается. Пусть мимолетная, но согревающая душу. И переполняющая да, сожалением. Потому что он — омега средних лет. А улыбка, обращенная к нему — всего только дань вежливости. Мистер Браун хмуро свел брови. Мистер Браун поджал губы. Мистер Браун был достаточно альфой, чтобы понять: мальчишка омегу напротив интересовал куда больше него. Успешного и состоявшегося. Мистер Браун порывисто поднялся из-за столика и бросил на него пару купюр из солидного бумажника. Альфости ему хватило на то, чтобы расплатиться и за омегу тоже. Ну хоть за это спасибо. Позориться не пожелал? С одной стороны облегчение. С другой… — Определитесь со своими желаниями, Рик! Прямо скажем, не первой свежести омеге не стоит слишком увлекаться поиском. Можете опоздать! Вот так. Выдержки и самоуважения на то, чтоб не оскорблять, Брауну не хватило. Вернувшийся было к своему журналу, Нат снова вскинул голову. Нахмурился, переводя взгляд с Рика на Брауна и розу, стиснул зубы и неожиданно холодно бросил: — Только недо-альфа может позволить себе оскорбить омегу. — Не твоего ума дело, сопляк, — бросил Браун и, развернувшись, зашагал прочь. Стыдно. Просто до тошноты стыдно. Мало того, что свидетелями сцены стали посетители кафе, свидетелем его фиаско стал еще и Нат. Нат… почему он заступился за считай, незнакомую омегу? — Это… мелочь, Нат, — нашел в себе силы Деррик. — Спасибо вам. — Он сидел прямо. Слишком прямо. Спину сводило от напряжения и боли, но заставить себя сколько-нибудь расслабиться он так и не смог. Нужно было сохранять лицо до конца. Все, что ему осталось — кусочек гордости. — За что? — тот отложил журнал в сторону, глядя с улыбкой и легким удивлением. — Это не мелочь, а невоспитанность, — Нат скользнул взглядом по своему столику, покосился на часы и почти робко улыбнулся: — Разрешите к вам присоединиться? — Милости прошу, — вот кто за язык тянул, спрашивается? Слишком поздно Рик прикусил язык. — Не особо удачный день и неудавшийся вечер. Надеюсь, скрашу ваше ожидание хоть немного. Нат смущенно рассмеялся и перебрался к нему со своей чашкой и блюдцем. — Я жду, когда Майк закончит в школе. Это мой брат. Просто я слишком рано пришел. И журнал этот я уже читал. Так что я буду только рад. Как поживает мой бывший пациент»? — Пока что неплохо, — кивнул Рик и вдруг подумал, что Нат и впрямь мог быть его сыном. Да и вообще со стороны они, должно быть именно так и смотрятся. Папа и взрослый красивый сын. — Время от времени пыхтит и чихает, напоминает, что более всего на свете ему хотелось бы на покой, но я убеждаю его, что он все еще мне нужен. Журнал я тоже просматривал, когда его к нам доставили… интересное подтверждение теории Хокинга по поводу черных дыр. Не ожидал что за нее возьмутся так скоро. Нынешние школьники предпочитают интернет и игры учебе. Увы. Простите, начинаю брюзжать как унылый старик. — Меня больше интересует искусственный разум, — Нат спрятался за чашкой. — В универе об этом только вскользь упоминали, а я с детства бредил роботами. Сейчас перерос, но интерес остался, — он снова смутился. — Простите, вам, наверное, это совсем не интересно. А ваш старичок крепкий. При надлежащем уходе протянет еще лет пять, не напрягаясь. — Где учитесь? У меня самого когда-то мечта была, в Массачусетский технологический поступить, но увы, я законченный гуманитарий и все что могу — читать о чужих достижениях и радоваться за человечество, — улыбнулся Рик. — А ваш брат? Куда ему хотелось бы податься? Или он еще маленький совсем для глобальных планов? — Я уже закончил, — улыбка Ната стала какой-то обреченной. — А Майку всего тринадцать. — О, — удивление застало врасплох. Нат старше, чем выглядит? Закончил университет или колледж? Значит ему где-то двадцать три? Двадцать четыре, не больше. — Полагаю, работаете не по специальности и вас это огорчает… — Ничуть, — на этот раз улыбка Ната была солнечной. — Мне нравится на самом деле. Гораздо больше, чем просиживать штаны в офисе, я знаю, пробовал. Просто меня мало кто воспринимает всерьез, — он подергал себя за волосы и снова улыбнулся. — Особенно такие, как этот ваш альфа, — в темных теплых глазах промелькнуло беспокойство. — Надеюсь, я ничему не помешал? Хотя с такими лучше не связываться, они только с виду хорошие. — Он не мой альфа, — и снова смесь стыда и сожаления и неловкости. Рик чувствовал, как краснеет. Густо, удушливо, мучительно. И мгновенно захотелось провалиться сквозь землю, чтоб не чувствовать на себе все эти взгляды. И его взгляд тоже. — Я… — Нат неловко поежился. — Простите, я не так выразился. Я знаю, что это не ваш альфа. Слишком грубый, хотя истинных не выбирают. И настоящий ваш альфа так бы себя не вел. И я бы тогда схлопотал в морду, как минимум, за то, что влез куда не просят. Деррик тяжело вздохнул. Вот он, запах. Тяжелый, серьезный, властный. Запах настоящего альфы. Он пробивается даже под ароматом не слишком дорогой и пафосной туалетной воды. — Ну, живут люди и без истинных, — непринужденно передернуть плечами не вышло. — Как-то не довелось повстречать истинного, сложное это дело. Так что очень рекомендую, если вам повезет — схватить и не отпускать, даже если будет сильно сопротивляться. — Если верить умным книжкам, то на то он и истинный, чтобы не сопротивляться, — Нат светло улыбнулся, повернулся к нему и вдруг потянулся вперед. Не пытаясь коснуться или принюхаться. Просто потянулся. Замер, застыв в неудобной позе и отшатнулся, заливаясь румянцем. — Я… Простите, не знаю, что на меня нашло, это все жара. Жара? В плюс двадцать три? — Все в порядке, не переживайте. Ну а случаи бывают разные, как и обстоятельства, — с улыбкой покачал головой Рик. — Может он уже замужем будет, и с детишками. Читал я о случаях, когда истинные были лютыми врагами. И когда один из истинных был инвалидом. — С детьми и семьей… — Нат пожал плечами. — Тут действительно лучше бы не встречались. А инвалид? — он еле заметно поморщился. — От этого никто не застрахован. И что, они даже пытаться не стали? — Пять истинных пар — забили на это дело. Не всякому захочется возиться с парализованным или слепым… одна пара рискнула. Там омега был колясочником. Но альфа его вытянул. Сейчас омега снова способен ходить. Пусть не слишком бодро и с палочкой, но способен. Да и дети у них есть. Но такие случаи — редкость… из разряда любовно-авантюрных романов для омег, — Рик закусил губу и как-то поник. Он не из таких. Наверное, выпади случай, и он стал бы ухаживать за своим альфой, даже будь тот слепым или одноногим. Нат закусил губу, поколебался немного, а потом вдруг потянулся вперед и коснулся тыльной стороны ладони. — Простите, я не хотел вас расстраивать. — Странное прикосновение. Острое, жгущее. Такое, что рука замерла на миг и отдернулась. — О, что вы, все в… порядке. — А теперь к смятению примешался еще и страх. Нельзя западать на молодых красивых альф. Любоваться ими на страницах журналов, подиумах и на улицах — сколько угодно. Только не так. Только не ВОТ ТАК. — Я не расстроен ничуть. Я… можно сказать, сильный независимый омега. Правда десятка котов у меня дома нет, только один, приходящий наглец, размером с собаку. Мейн-кун. И он не выносит запаха малинового варенья, так что уже неделю живет на чердаке. Нат рассмеялся, скрывая неловкость. — Жаль, что его не было, когда я к вам приходил. Мне нравятся кошки. И независимые коты. А малину я люблю. Так что тут мы с ним бы не подружились. — Жаль, что вы не смогли тогда угоститься вареньем. Вышло на удивление приятным и совсем не приторным, — тема кота всегда спасала. К тому же Май ревностно охранял свою территорию. И своего хозяина. — Завтра буду заканчивать с персиковым. Красивое получилось. А пахнет так, что голова кругом. — Не дразните, — Нат светло улыбнулся. — Я жуткий сладкоежка, но у самого на это дело руки из одного места растут. Я все больше по железу. — Ну, поскольку вы взяли под опеку моего старичка, я готов безвозмездно поделиться своим «хэндмейдом», — уже намного спокойнее кивнул Рик. — Тем более что этого добра у меня хватает, а вам и молодому растущему организму Майка будет полезно. Нат вскинул на него растерянный взгляд. — Я всего лишь его почистил. И за это вы уже заплатили. Не стоит… — Простите, перегибаю палку, — Деррик повертел в пальцах давно опустевшую чашечку. Не стоит навязываться. Это вообще глупо. У парня и без него дела есть. Брат. Работа. Может омега… Надо бы встать, попрощаться и уйти. Вернуться домой, проветрить комнаты, дождаться возвращения блудного Мая. И не думать, не думать о милом мальчике-альфе с лаконичным именем Нат. — Мне пора… спасибо за компанию, Нат. И за помощь спасибо. Я… был рад снова встретиться с вами. Нат с расстроенным видом взъерошил волосы. — Я вас обидел, — выдал он. Не вопрос, констатация факта. — Простите, — он покусал губы и почти робко улыбнулся. — Знаете, я… пожалел тогда, что не взял ваш подарок. Правда. Уверен, что получилось вкусно. — Все в порядке, — ага, вот только кого Деррик успокаивает, его или себя? — Не берите в голову. Просто мне правда пора. Засиделся я здесь… Хорошего вам дня. И вечера. Нат покосился на часы и вдруг произнёс: — Вы позволите мне вас проводить? — он улыбался неуверенно, слабо, пожалуй даже чуть удивлённо, словно и сам не ожидал от себя подобного. И тут же заторопился, объясняя. — Я не навязываюсь, просто… Мне тут торчать ещё целый час. Хотя, наверное, пешком долго. — Две остановки метро по прямой, — покачал головой Рик. — Но в этом случае вы примете мой презент, не будете отказываться, смущаться и краснеть! Отговорки не принимаются. Нат вздохнул почти обреченно. — Я не… — умолк, а потом тряхнул головой. — Хорошо. Надеюсь, ваш кот дома. …кот был дома. Культурно сидел на ступеньке и щурил желтые глаза на пришельцев, потревоживших его высочайший покой. И пофигу, что одним из них был родной хозяин. Стоило открыть дверь, как здоровяк, прянув ушами и величественно дернув хвостом, прошествовал в квартиру, всем своим видом демонстрируя, что там все еще пахнет ненавистной малиной, но он готов терпеть это неудобство, если хозяин… о дааа… почешет подбородочек. — Это — Май, — представил рыжего любимца Рик. — Май перебрался ко мне из приюта в котеночьем возрасте, но все равно считает, что это я у него живу. В общем, на самом деле прикормленный приблудыш — это человек по имени Рик… Нат хмыкнул и опустился коленями прямо на пол, принимаясь чесать за теплым кошачьим ухом. — Обожаю кошек, — подавшись вперед, он потерся скулой о пушистый мех и сам едва не замурлыкал. — И да, все коты уверены, что это они наши хозяева. И даже спорить с этим не хочется. Мейн-кун терся о человека с таким кайфом, будто тот был как минимум подушкой, набитой кошачьей мятой. Даже коту достался кусочек счастья. Какой же теплой и уютной выдалась эта прогулка. И впервые за долгое время Рику не хотелось быстрее оказаться дома. — Пушистый предатель! — рассмеялся он, прошлепав сразу на кухню. Забавно, но Май не предпринял попытки рвануть за хозяином, требуя еды. — Он просто меня жалеет, — вслед ему выдал Нат, даже не пытаясь встать. — И я точно буду по нему скучать. — Он парень самостоятельный, может решить прогуляться в поисках понравившегося ему человека. Орет, правда, противно, — пожаловался Рик, возвращаясь в крохотный холл с веселым бумажным пакетом под укоризненно-возмущенным взглядом золотых глаз. — Так что если услышите душераздирающие вопли, есть вероятность что это Май. Вот. Это — вам. Малиново-мятное. Нат на миг зарылся в шею кота и неловко поднялся, даже не пытаясь скрыть алеющие щеки. Но подарок принял без возражений. — Спасибо, — выдохнул он, улыбаясь мягко, благодарно. Стиснул баночку, явно не зная куда деть, и в конце концов, просто прижал к груди. — Спасибо. — Это вам спасибо, Нат… кстати, Натаниэль? Нэйтан? Вы меня сегодня спасли можно сказать. Как рука провидения прям, — поднатужившись, Рик поднял кошачью тушку на руки, удостоился возложения лапы на щеку и фыркнул. — Теннат. Но Нат мне нравится больше. На Тенната я пока не тяну. Может, лет через пятьдесят. — Из вас получится потрясающий Теннат, — убежденно кивнул Рик. — Удивитесь, но всего лет через десять. Вы же альфа… Красивый молодой альфа, интересный собеседник и просто внимательный и чуткий парень. Повезет кому-то. Уже через пару лет повезет. Мимо таких мальчиков не проходят. — Мне двадцать три, а принимают максимум за восемнадцатилетнего, — Нат помялся и потянулся к двери. — Спасибо за компанию. И варенье. А кот — просто чудо. — Возраст и внешний вид — приходящее. Не торопите время, Нат. Вам к лицу быть юным. Правда, Май? — кот беззвучно открыл пасть, обнажив острые клыки в подобии мява и прищурился. Не иначе как соглашаясь с человеком. — Хорошего вам вечера. Нат кивнул, развернулся, взялся за ручку и вдруг остановился. — Я… простите, если лезу не в свое дело, но… не верьте тому альфе. Вы не такой. Вы взрослый, зрелый, спокойный. Вы пахнете чудесно. И у вас красивые глаза, — он ломко передернул плечами, рванул дверь на себя и исчез за ней, почти сбежал. Быстрые шаги по лестнице, стремительные, будто Нат на самом деле бежал… Милый мальчик… чистое сердце. Где же вы такие пропадаете? Почему ты не появился на свет раньше на десять лет? Хотя бы на десять лет. — Почему, Май? Почему светлый юный альфа не повстречался мне раньше? И почему сейчас его вежливость и человечность я принимаю за симпатию? Рик уткнулся лицом в кошачью грудь и глубоко вздохнул. Кот пах пылью и… Натом. Чуть-чуть. Едва уловимо. Но так хорошо.Часть 3
…Нат баночку чуть не разбил в первые же пять минут. Вылетел из подъезда, заметался, мгновенно заблудился и, в довершении всего, неловко споткнулся. Еле устояв на ногах, он, под укоризненным взглядом какого-то старичка, прогуливающегося с такой же древней собачкой, устало опустился на скамейку у подъезда. Черт знает что… Руки ходуном ходят, дыхание перехватывает, а от щек сигареты прикуривать можно. Давно он себя таким идиотом не выставлял. И нес такую чушь, что от стыда гореть начали даже уши. Нат прижал к пылающей щеке прохладную баночку и тихо застонал от удовольствия, втягивая волшебный аромат малины, мяты и еще, более тонкий, мягкий и обволакивающе сладкий. Так пах омега. Рик. Нат невольно улыбнулся, успокаиваясь. Хороший был день, хоть и начался не очень. Он поссорился с Саймоном, но зато нашел очень интересного собеседника, который много знал, умел и любил рассказывать и слушать. И… у него чудесный кот. Нат мотнул головой, не желая пускать в нее вопросы, ответов на которые у него не было, и поднялся со скамьи. Чтобы дойти до кафе, где он договорился встретиться с Майком, осталось пятнадцать минут. Так что, бегом, Теннат Сакс, бегом.***
— Нет, Эрвин, если ты потерял книгу, то просто не получишь следующую, пока не отыщешь предыдущую, но, зная тебя, предположу, что она в бардачке твоей машины. У тебя там такой же хаос как и тот, что царит в твоей голове, — Рик забрал со стойки стопку учебников предыдущего студента и хлопнул по поверхности ладонью, оставляя на виду карамельку. — Вот, подсласти себе существование! И наведи порядок в машине, парень, иначе сам скоро в ней потеряешься! — Так нечестно, мистер Брегович! — возмутился парень. — Я все слышал, Эрвин! Марти, твой заказ прибыл, заполни форму получения и Этруски твои на две недели!.. Кого-то из посетителей Рик знал в лицо и по именам, с кем-то даже почти дружил. Беда в том, что для большей части он оставался всего лишь клерком. Всего лишь принеси-подай сотрудником. Хотя иногда они с коллегами и смеялись по поводу франшизы «Библиотекарь» о лихом хранителе древних знаний с десятком высших образований. — Следующий! — он снова сдвинул в сторону баночку, обернутую бумажным пакетом. Варенье из киви, лимонов и мяты. На пробу. — Эм-м-м… добрый день, — подошедший к стойке мальчик, почти юноша, замешкался, наткнувшись взглядом на баночку. Лихорадочно облизнулся, тряхнул копной темно-русых с янтарным оттенком волос и вежливо улыбнулся. — Я хотел вернуть книгу и взять новую. Вернее, две, если можно, — он положил на столешницу весьма потрепанный томик сборника мифов и легенд. — Номер читательской карточки — 648796874. — Прииивееет. Кто здесь у нас? Майкл Сакс, добрый день, мистер Сакс! — Рик ловко подхватил том и бегло его просмотрел. В порядке. Книга не новая, выдавал ее Джеф, так что мистера Сакса Рик помнить никак не мог. Но страницы на месте, не разрисованы, жирных следов нет. А значит парню лимит доверия выдать можно. Но его жест… даже не жест, мимолетная мимика, совершенно очарователен и до ужаса что-то… кого-то напоминает. — Что желаете получить? — Ричардсон «Домострой или Воспитание омег», — немного порозовев ушами, выдал Майкл, — и Азимова, что-нибудь на ваше усмотрение. — Интересный выбор… — выгнул бровь Рик. — Могу я спросить? — он влез в систему, листая каталог в поисках требуемой книги. - С какой целью и в каком аспекте любопытствуете? «Домостроем». — Хочу понять, так ли сильно отличается от того, что сейчас, — с заминкой выдал Майк, а потом неожиданно добавил. — И узнать заранее, как нами можно манипулировать, — а в светлых, почти как кофе с молоком, глазах — вызов со всей силой юношеского максимализма. — Хм… — протянул Рик, рассматривая парня из-под ресниц. — А если я вам дам четыре книги вместо двух, как вы к этому отнесетесь? Запрошенный «Домострой» на самом деле жутенькая штука. Впрочем, к чисто омежьим статейкам, журнальчикам и всяким Лореллам Реннарам с их «жемчужинами» и практиками приворотов он на дух не переносил. Но вот доступная психология — самое то. Что-то вроде «Физики невозможного» Митио Каку. Доступно, как для чайников и можно почерпнуть множество нового. Что до Азимова… Прекрасные, чудесные «Законы робототехники». Что может быть лучше? Только «Конец Вечности» или «Князь Света» Желязны. Ну или «Хроники Амбера». Майкл посмотрел на него с подозрением и легким любопытством: — Смотря какие. Если что-то типа «Как увлечь альфу за десять дней», то не надо. — Ну что вы, мистер Сакс. Я слишком люблю хорошую литературу и хороших авторов и достаточно уважаю себя и посетителей, чтобы предлагать подобное. Лично мне импонирует книга «Любить с открытыми глазами». Очень хороший противовес старинному мракобесию, — возразил Рик. — Написана семейным психотерапевтом. Очень доступно и воодушевляющее. И очень просто. Без зауми. Это не подчинение, не рабство. Отношения равных. Что касается вашего второго запроса, думаю что для разгрузки вам должны неплохо зайти «Законы робототехники». И еще «Джек-из-Тени» Желязны. — «Законов…» вполне хватит, — Майкл подался вперед с явным возбуждением. Несколько секунд помолчал и вдруг спросил невпопад: — Это варенье? — Киви, лимон и мята, — на автомате ответил Рик, а когда понял, что ответил — широко улыбнулся. — Любите сладкое? Майкл поморщился: — Смотря что. Это мой брат… Неделю назад он принес домой такую же баночку. Сказал, что ему подарили. Это вы? — О, вы брат Ната? — и вдруг стало неловко. От одного только воспоминания о Нате. — Он спас моего «старичка» и здорово помог. Я не мог не отблагодарить его хоть как-то. — Он рассказывал о вас, — Майкл склонил голову к плечу, изучая стоявшего перед ним омегу. — Наверное, вы ему нравитесь. Но он для вас маленький. Хотя вы мне нравитесь больше, чем Саймон. — Нравлюсь? — наверное, он очень сильно удивился, потому что вернувшийся из зала напарник бросил на него странный взгляд. — Ваш брат — замечательный человек. Он очень добрый, великодушный и отзывчивый. Это редкость в наше время, — совсем уж на автомате он выводил из каталога книги и вносил их в карту Майка. — Но вы абсолютно правы. Я совершенно не подхожу ему. И какого черта он об этом говорит? Да еще и так серьезно? Будто впрямь рассматривал вероятность отношений с милым молодым альфой. А ведь рассматривал. Пусть и в мечтах. — Я для вашего брата слишком старый. Но позвольте мне себе польстить и считать, что на самом деле я мудр, как Каа. Майкл сморщил носик: — У Ната есть омега. Одногодка. И Нату с ним не очень. Скучно. Сай не любит книги, он смотрит сериалы и иногда закатывает истерики. Я бы наорал на месте Ната, но брат вежливый, он просто уходит. А вы мне нравитесь. Вы такой же ехидный, как я. И любите варенье, как Нат. — Ну, мистер Сакс… пара-омега еще не все. Есть ведь и другой круг общения. Друзья, близкие. Те, с кем интересно обсудить футбольный матч или статью из журнала, — распечатав коды, Рик поднял на него взгляд от монитора. — Подождете минуточку? Мне нужно в хранилище… В ответ Майкл только пожал плечами и запустил пальцы в волосы, принимаясь крутить прядку в локон. Вернулся Рик очень быстро. Зарегистрировал выдачу книг, протянул стопочку Майку, а поверх книг водрузил баночку в пакете. — К вечернему чаю. И как напоминание, что омеги нужны и просто для дружеского теплого общения. — Ну спасибо, а то я не знаю, — фыркнул Майкл, но споро забрал и книги, и баночку. — Нат ворчать будет, но ему же хуже, я тогда все сам съем. Спасибо! — Пожалуйста… и Майкл, если надумаете зайти на следующей неделе — меня не будет. Так что с вами мы сможем увидеться только через неделю. И передавайте привет брату! — Рик махнул ему рукой и обернулся к группке школьников под предводительством молоденького учителя. Работа такая… работа.***
Нат действительно ворчал. Глядя на еще одну баночку, он хмурился и пытался придумать, чем бы компенсировать… Рику облегчение его запасов. Мелкий в ответ на его ворчание только скалился, отправляя в рот очередную ложку, и откровенно насмехался, предлагая варианты один абсурднее другого, чем только бесил Ната еще больше. В конце концов, тот разозлился окончательно и сбежал в свою комнату. Обвел рассеянным взглядом там и тут разложенные компьютерные комплектующие и вдруг застыл, осененный идеей. С ее воплощением, правда, пришлось повозиться, но он всегда любил вызовы, да и почему-то хотелось сделать приятное омеге, поэтому все свои выходные он потратил на сборку, тестирование, замену при необходимости и снова тестирование. Где-то в промежутках между работой, сном и домашними делами звонил присмиревший Саймон, но Нат с легким удивлением вдруг осознал, что за все это время почти не вспоминал о парне и даже не переживал его отсутствие. Ошарашенный открытием, он разговаривал с омегой чуть натянуто, но тот этого, похоже, даже не заметил, обрадованный вымученным предложением Ната прогуляться как-нибудь вечерком. Когда Саймон положил трубку, Нат даже выдохнул с облегчением, и тут же снова с головой погрузился в работу. Чтобы через три дня, вечером после работы, с замиранием сердца встать перед знакомой дверью и нажать кнопку звонка. Подарок, завернутый в специальную упаковку, стоял у ног, ожидая своего часа. …Вой за дверью и впрямь был противным. Надтреснутый вибрирующий низкий голос ничем не напоминал голос живого существа. Скорее он принадлежал бы какой-нибудь адской твари, сбежавшей из потустороннего мира в поисках крови… Потом вой сменился мявом. Обычным таким кошачьим мявом и стало ясно, что из-за двери пришельца приветствует Май. Шаги раздались еще позже. И голос из-за двери. Негромкий, очень усталый. — Май… неблагодарная ты скотинка… знаешь же, что мне шевелиться лишний раз… — вздох. Обреченный какой-то и почти болезненный. — Парни, я не пользуюсь зубной пастой «Глистер», мне не нужен крем от угрей, и окна у меня в квартире заменены, так что… — тут по всей видимости хозяин заглянул в дверной глазок и судорожно выдохнул: — Нат?.. Тот замер, приветливая улыбка будто стекла с его лица. Чудовищное ощущение неуверенности и несвоевременности навалилось разом. Кажется, он снова налажал, выставив себя идиотом тем, что явился без приглашения к человеку, который похоже просто любит делать подарки. — Я… Простите, я не вовремя, — забормотал он, кусая губы. Взгляд упал на подарок, стоящий у ног. Ну почему он такой идиот? Мелкий, глупый альфа, щенок рядом со взрослым и зрелым омегой. Но не тащить же все это домой обратно. — Рик… Я… — ну почему так трудно-то?! — Я оставлю здесь… Это подарок. Вам. От меня и брата. Я… Пойду, а вы заберите, хорошо? Или оставьте, потом его кто-нибудь выкинет, - говоря, он отступал все дальше, а свою «связную» речь закончил уже в лифте. — Нат, простите… — Рик гремел замком, резко рванул дверь, вот только распахнуть ее не позволила цепочка. Теплый запах яблок, розмарина и гвоздики, смешанный с чем-то еще, вырвался на лестничную клетку. — Простите ради бога, я не знал что это вы… Он отчаянно пытался справиться с цепочкой, только руки дрожали. На висках выступили капельки пота, а в глазах царила… боль. Настоящая, не наигранная, почти что мучительная. — Сегодня… не лучший день для посещений. Но я рад что вы заглянули… правда рад… Он не успевал. Опаздывал. Дверь лифта закрылась одновременно с тем, как цепочка наконец поддалась. Все, что он успел — это поймать странно болезненный взгляд и вымученную улыбку прежде, чем кабинка унеслась вниз. Рик тяжело опустился на корточки, обнимая коробку. Пахло улицей, металлом, пластиком, и еще Натом. Хорошо пахло. Приятно. Кажется, даже боль немного отступила, позволяя ненадолго вздохнуть спокойнее. Он со вздохом поднял подарок и вернулся в квартиру. Май тут же принялся путаться под ногами, тереться об него так, будто от этого зависела его кошачья жизнь. — Боже… — только и сумел выдохнуть Рик, распаковав принесенное. — Боже… мальчик… как же это?.. Внутри был системник. Не такой как его старичок. Хищный мощный красавец так и ласкался под пальцами гладким чистым боком, точно умоляя подключить его немедленно. Чудо какое-то. И как же повезет тому омеге, парой которого станет Нат. Отчего-то мгновенно в памяти вспыхнул взгляд. Тот самый, из-за смыкающихся створок кабины лифта. За таким взглядом на край света пойдешь. Что угодно сделаешь. Такого взгляда всю жизнь ждут и ловят в глазах проходящих мимо. Молодой альфа. Вся жизнь впереди. Но чудится, что его губы складываются в тихое-тихое: «У вас такие губы красивые… улыбайтесь чаще. Пожалуйста». Мечты. Мечтать не вредно. Особенно когда тебе сорок и у тебя очередная «пустая» течка. И от боли хочется просто лечь и умереть.***
Неделя была мучительной. Новый компьютер работал как часики. Мгновенно выполнял все операции, а уж фильмы смотреть на нем было сплошное удовольствие. Чем Рик и занимался, свернувшись калачиком на диване. Май с величественно-возвышенным выражением морды валялся рядом, время от времени утешительно взмуркивая, или легонько толкая его лапой. И все же выход на работу с больничного Рик воспринял как радостное событие. Отписывать альфам, откликнувшимся на объявление надоело. Да и отзывы эти были такими одинаковыми, что в конечном итоге набили оскомину. Так что к рабочему компьютеру, книгам, запасникам и посетителям Деррик вернулся с удовольствием. Мельтешение лиц, просьб, томов, коротенькие кофе-брейки и время обеда. Когда он вернулся, в зале сидел… Майк. Джеф кивнул на него и улыбнулся. — Кажется парень ожидал увидеть тебя. Книгу запросил из запасника. Увы, в одном экземпляре, так что только на читальный зал… — Спасибо, — Рик кивнул и, отпустив очередного посетителя, вышел из-за стойки и приблизился к столу Майка. Кофе в стаканчике с крышкой. Но никакой еды. Нельзя. Не в библиотеке и не в читальном зале. — Ну и как вам «Домострой», мистер Сакс? Тот вскинул на него затуманенный взгляд, несколько секунд бессмысленно смотрел, явно все ещё плавая в тексте, а потом глаза прояснились. — Э-э-э… Здравствуйте, — а улыбка у него очень похожа на улыбку Ната. — Отвратительная книга, если честно. Страшная, отлично сошла за хоррор, — он пробежался взглядом по его фигуре, зацепился за кофе. — Спасибо за варенье, мне понравилось, вкусно. Нат ворчал, как я и говорил, поэтому с ним я не поделился. — Я не успел поблагодарить Ната за подарок. Он… сбежал так быстро, что я… в общем, я хотел бы попросить вас передать ему. Мое огромное спасибо. А вам — на здоровье. Я приготовил новое варенье. Так что если бы Нат немного задержался, вы бы продегустировали яблочное с розмарином и гвоздикой. — Рик придвинул ему поближе стаканчик и подмигнул. — Что до книги, вы абсолютно и бесповоротно правы. Гнусность не стоит того, чтоб на нее обращали внимание. Майк заговорщицки усмехнулся, притягивая кофе к себе поближе: — Он собирал его сам. Провозился почти неделю, все свои выходные на него убил. Он у меня компьютеры любит, у него вообще, кажется, любовь с первого взгляда. А для вас он должен был вообще расстараться. Судя по тому, как он матерился, когда у него что-то не получалось. — О… вот как… сам… — Рик медленно опустился на соседний стул. Ему никогда не делали настолько дорогих и значимых подарков. В конечном итоге, ну чего ему стоили эти баночки варенья? Просто хобби, просто немного времени и желание сделать приятное очаровательному молодому альфе. Альфе, с которым при других обстоятельствах он никогда бы не встретился. И не узнал что на свете существуют такие мальчики… хотя, какой он мальчик. Ему же двадцать три. Молодой мужчина, перед которым вся жизнь открывается. До него не сразу дошел смысл всего сказанного. — То есть как… любовь… — С компьютерами, — Майк вскинул на него невинный взгляд. Только губы кривились в усмешке. — Особенной любовью он пылает к старым моделям. Говорит, что у них душа чище. Странный он у меня. Сам за сборку он редко когда берётся, говорит, что просто так — неинтересно, а если кому-нибудь… Он тогда словно космический корабль собирает. Тестирует, чтобы системы не конфликтовали, переделывает если не нравится, занудой в общем становится. Он и так скучный, а как за компьютеры свои возьмётся, так даже на подколы не реагирует. Я ему, пока он ваш собирал, стул мелом измазал, так он даже не заметил, так и проходил с белым задом почти всю неделю. Нет, не надейся, Рик. Таким мальчикам должны встречаться на пути тонкие трепетные, тонко чувствующие омеги, способные стать отдушиной и вдохновением своей паре. — Он не скучный, — задумчиво протянул Рик. — Мы с ним как-то проговорили очень долго. На самые разные темы. Он интересный собеседник, ваш брат. Эрудированный, прекрасно понимающий о чем говорит собеседник. И очень чуткий кстати… очень… Так что попробуйте просто пообщаться с ним на всякие разные темы. Вы удивитесь. — Он умный, я знаю, — Майк хмыкнул. — Но скучный. Хотя и у него бывают просветления и тогда мы вместе с ним рубимся в приставку. А ещё он не умеет ехидничать и отвечать на злые шутки, но обижается редко. Это он весь в папу, тот тоже такой. Был, — Майк разом поскучнел, словно погас. — Он умер семь лет назад. Болел сильно. Отец… наверное, можно сказать, что сбежал. Уехал на заработки, помог Нату выучиться, деньги иногда присылает, их Нат мне на колледж и университет откладывает. Только сам как уехал, так и не появлялся больше. Я думаю, что у него там новая семья, а Нат не верит. Дурак, словно в сказке живет, как маленький. — Неожиданно горько и зло выдохнул Майк. Опустил голову, помолчал немного, а потом очень тихо произнёс: — Папе сладкое было нельзя, отец был равнодушен. Иногда Нат покупал шоколадку и мы с ним её делили и съедали по-тихому. Он, когда варенье ваше принёс, с час к нему не прикасался, сидел, гипнотизировал, словно думал, что оно исчезнет. Мы его за раз съели. Без чая и тостов. Только жалеть нас не смейте. Ни меня, ни Ната. Все у нас хорошо. — Конечно хорошо, — убежденно кивнул Рик, нечеловеческим усилием подавив в себе острое желание потрепать его по волосам. — Знаете что, мистер Сакс… я ни разу не сладкоежка, просто мне скучно и некуда девать время и энергию. Потому и варю варенья и джемы. А потом раздаю друзьям. Сам хорошо если по баночке каждого вида за зиму уговорю. Но они же маленькие совсем, так что там на попробовать разве что… когда вы в следующий раз придете, я принесу еще какое-нибудь. Просто чтоб вы оценили. Я все равно не фанат. — Не стоит, — Нат появился рядом неслышно. — Майк, это не хорошо. И ты опоздал. Я ждал тебя двадцать минут. Доброго дня, Рик. Майк смущённо отвёл взгляд и засопел. Покосился на брата, и тут же отошёл. — Ну ладно, тогда я пойду. Сам доберусь, в парк зайду, — и только его и видели. Но книгу взять с собой не забыл. — Здравствуйте, Нат… — Рик неловко поднялся из-за стола, пытаясь скрыть вдруг как-то совсем по-подростковому вспыхнувшее смятение. — И спасибо вам. Я тогда был немножко… как бы это сказать… не в себе, так что не мог должным образом вас поблагодарить. Кажется, он даже покраснел. Кажется, за малым не врос пальцами в гладкую, отполированную тысячами прикосновений столешницу. Но не смотреть в ясные теплые глаза не мог. Как не мог не корить себя за то, что как пацан запал на молоденького альфу, который ему в сыновья годится. — Не стоит, — повторил Нат, улыбаясь. — Простите, что сбежал так быстро и даже не помог вам установить его. У вас все получилось? — Стоит, Теннат, еще как стоит, — Рик многое бы дал, чтобы зал был пуст. Чтобы за стойкой не маячил Джеф, чтобы можно было взять теплую руку альфы и хотя бы мимолетно сжать сильные пальцы. — Все получилось, спасибо. Но это слишком дорогой подарок. И мне, если честно, неловко. — Если вы беспокоитесь о деньгах, то он ничего мне не стоил, — Нат улыбнулся, поколебался немного и спросил нерешительно: — Ваш обед закончен? — Обычно я пью кофе с сэндвичем прямо здесь, в запаснике, — пожал плечами Рик. — И как правило не выхожу… но могу сделать исключение. Если хотите. — Не стоит, — в третий раз сказал Нат, словно тускнея. — Ради меня изменять своей привычке не стоит. Вы на работе, не хочу вас отрывать. Рик наконец поднял на него взгляд и пристально посмотрел в глаза. — Тогда зачем вы здесь? Только ли чтобы забрать брата? — Я беспокоился о нем. Мы договорились встретиться, но его все не было. Можно было позвонить, но я был недалеко и решил прогуляться, — после короткой заминки торопливо заговорил Нат. Произнёс и замолчал. Несколько секунд покусывал губы, смущаясь, а потом отчаянно выдохнул: — Я не знаю, зачем я здесь. Меня к вам тянет, но… — он резко замолчал, оборвав себя на полуслове, отшатнулся испугано. — Простите… Я сам не знаю что несу, простите. Скажу Майку, чтобы не лез к вам больше… Простите. Я… Мне пора. Доброго дня, Рик. — Что вы хотите этим сказать? — внезапно широко и солнечно улыбнулся Рик, вспоминая одну из любимейших своих цитат, сводя ее к аллюзии. — Просто желаете мне доброго дня? Или утверждаете, что день сегодня добрый — неважно, что я о нём думаю? Или имеете в виду, что нынешним днем все должны быть добрыми?.. Вы мне тоже нравитесь, Нат. И не гоняйте Майка, мы с ним чудесно говорим о книгах. Он ведь любопытен, ваш брат. У него пытливый ум и ему жизненно необходимо постигать новое. Нат удивлённо хлопнул ресницами и отвёл взгляд, скрывая облегчение и разочарование. Но уже через секунду он снова улыбался: — Обещаю что подумаю. И все-таки — доброго дня. Я просто вам его желаю. — Он действительно будет добрым, если вы найдете кусочек времени встретиться со мной в кафе за чашечкой чаю к примеру. И еще если без возражений примете немного вкусностей. Для вас с Майком. — Рик «указующим перстом» пару раз легонько коснулся его груди. — Я правда этого очень хочу. Нат вскинулся, немного нервным жестом взъерошил волосы: — Пожалуйста, не нужно. Это слишком, вы не для того все это готовили, чтобы Майк это все съедал. А кофе… Я заканчиваю в семь. Майк уйдёт к другу играть в приставку, так что я был бы рад компании. — Вы правда не понимаете? — Рик спрятал руки за спиной, сжимая пальцы в замок до судорог. Отчаянно хотелось немедленно поправить прядки волос. — Мне это в радость. Я занимаюсь этим, потому что иначе вместо одного Мая у меня по квартире лазил бы десяток котов. Я делаю заготовки и раздаю их друзьям. Мне нравится делать подарки и радовать окружающих. Это приятнее, чем поглощать все в гордом одиночестве и толстеть от сожранных калорий. Я готовлю для того, чтоб это кто-то слопал. И если это будете вы с Майком, я скажу только: мальчики, не заработайте кариес! Ошарашенный напором Нат сморгнул, а потом рассмеялся, вскидывая руки: — Хорошо, сдаюсь. Обещаю, что мы съедим все, чем вы решите поделиться. Только не балуйте нас, а то однажды рискуете увидеть Майка на своём пороге с пустой баночкой. И вы… Я не верю, что у вас нет никого близкого. Вы же… — он снова смутился, но упрямо закончил: — настоящее сокровище для любого альфы. — Май так не считает, и я склонен ему верить. Он думает что его человек — ленивая эгоистичная скотинка, которая не пускает любимого кота спать на постель! — притворно фыркнул Рик. Царапнуло. Больно. — Так что сокровище я весьма сомнительного пошиба. Итак, в половине восьмого в том кафе где мы с вами пересеклись… помните? — Я не кот, — Нат светло улыбнулся и кивнул. — Помню. Я буду ждать, Рик. — Увидимся, — Рик шагнул назад и побрел к стойке. Чуть было не напоролся на угол, когда понимание в очередной раз нагнало и пнуло его как следует. «Я не кот». Боже, как же дожить до вечера, а вечером не наделать глупостей? Как вообще не наделать глупостей, когда в любой фразе вот так догоняешься «подтекстом» или ищешь то, чего там нет или быть не может? И все-таки он сказал «Меня к вам тянет». Как еще это можно пояснить? Никак. Просто никак. — Привет, Рони… — и быстрый взгляд в сторону. Нет, уже ушел. Что ж, до вечера, Нат.Часть 4
Нат был уже на месте. Напряжённые плечи, блуждающий отчаянно-панический взгляд и упрямо поджатые губы. Он словно не понимал что здесь делает, но упрямо сидел на месте, то и дело бросая взгляд на часы. Бледно-голубые, немного растянутые джинсы сменили чёрные узкие, белая рубашка — цветную клетчатую. Строго, красиво, взросло. Рик переодеться не успел и теперь, наблюдая за Натом со стороны, понимал, что рядом с молодым альфой в своей слегка пропылившейся за день одежде будет смотреться потрепанным папой рядом с сыном, собравшимся на свидание. На парня обращали внимание. Еще и как. Начиная от официантов, заканчивая посетителями-омегами. И ведь вздохнут с облегчением, когда увидят, кто к мальчику подсел. Расслабит его прикосновение или напротив, усугубит напряжение, сковавшее тело? Прояснить? Он подошел тихо, со спины, коснулся ладонью плеча, легонько сжал, чувствуя, какое крепкое это самое плечо, какие сильные мышцы под тонкой тканью рубашки. — Здравствуйте, Нат. Отомрите, Нат. Вы будто экзамены сдавать готовитесь. Так же напряжены. Тот вздрогнул и, вопреки просьбе, напрягся еще больше. Обернулся, улыбнулся испуганно и радостно, встал и вдруг протянул Рику розу цвета шампанского. Нежную, красивую, одуряюще пахнущую. — Это вам. Я просто… хотел вас порадовать. И решил, что вам должны нравиться розы. Вот и как тут не разреветься? Как не пустить в глаза дурацкую горько-соленую воду? Рука соскользнула с плеча по руке. Омега не первой свежести, которому красивый молодой мальчик дарит цветы. — Спасибо, — Рик помимо воли коснулся лепестками губ. Аромат обнимал, кружил голову, совсем как в юности. Некоторые вещи не меняются. — Простите, я немного задержался… Вы чудесно выглядите. И кстати, два официанта просто таки водят вокруг вас хороводы. Нат облегченно перевел дух. Помог сесть и вернулся на свое место. — Просто я сижу здесь уже минут двадцать и раздражаю их своим пустым столиком и тем, что не делаю заказ, — он поймал взгляд одного из официантов, выразительно повел бровью, и на столешницу перед ними легло меню. — Я хотел бы угостить вас чем-нибудь посерьезней кофе. — Вы так сильно себя недооцениваете? — Рик пробежался взглядом по строчкам. Забавно, но есть не хотелось. А вот залить тоску — очень даже. — Вы красивы, Нат. Просто сами не замечаете этого. Как и того, как на вас реагируют окружающие. И очень зря. Как знать, может, подними вы взгляд, и найдете своего человека. И… Бейгл с тунцом меня вполне устроит. — Сэндвич с индейкой и ледяной чай. И что-нибудь, чтобы поставить розу, — Нат отдал меню, не глядя, а когда официант ушел, покачал головой, мягко улыбаясь. — Вы ошибаетесь, Рик. Но я не хочу говорить о себе, это не самая интересная тема. Как поживает Май? — Нашел себе новое место для сна, раз человек не пускает на постель. Теперь он спит на системнике… — улыбнулся в ответ Рик. — К тому же, моя персона тоже не самая интересная тема для беседы. — Надеюсь, системник не капризничает и с новым сожителем не ссорится? — пошутил Нат, усилием воли заставляя себя расслабиться. — Он умница, и урчит намного тише этого самого сожителя, — рассмеялся Рик. О, будь ему хотя бы лет на десять меньше. Будь он моложе, будь на его лице меньше морщин, он бы позволил себе, разрешил погреться хотя бы немного. Погреться рядом. Любоваться румянцем. Светом ясных глаз. Улыбкой. Нат кивнул, принимая ответ, помолчал, ожидая пока официант расставит заказ, а потом его взгляд упал на руку Рика и своего движения он сдержать не смог. Потянулся вперед, почти невесомо касаясь руки рядом с пластырем телесного цвета, почти лаская подушечками пальцев кожи. — Вы поранились? — Ерунда, порезался бумагой. Знаете, как оно бывает… неприятно просто, и все, — снова кольнуло. Не касание даже, тень касания. Но даже оно породило в теле дрожь. — Знаю. Очень больно, — Нат задумчиво провел по пальцам и убрал руку, берясь за столовые приборы. Ловко снял хлебную верхушку и принялся за начинку. Несколько минут сосредоточенно ел, демонстрируя отменный аппетит, а потом неожиданно спросил: — Что вы делаете в эту субботу, Рик? У Майка день рождения в пятницу, он с друзьями идет в кино и кафе, а в субботу хочет тихие домашние посиделки. — Как правило тот же план. Мило посидеть в кино или кафе. Или за книгой в парке… моя жизнь не отличается разнообразием и динамичностью, — неловко передернул плечами Рик. — Что бы он хотел получить в подарок? — Варенье? — Нат улыбнулся почти виновато. — Он от него без ума. — Но это такая малость. Хоть ящик, вообще не проблема! — Рик закусил губу, глядя на него. Хочется слизнуть медовые капельки веснушек со щек, носа, скул. Знал бы милый мальчик Теннат, что творится в душе у омеги средних лет, стоит только бросить мимолетный взгляд… — Ящик — это определенно перебор. Не хочу потом слушать его нытье по поводу появившихся прыщей, — Нат уморительно сморщил нос. — Обычно ему все равно, но у него подростковый возраст и друг, в котором он внезапно увидел альфу, так что любая мелочь для него — целая трагедия. Так что одной баночки вполне хватит. У вас нет аллергии на какие-нибудь продукты? Не хотелось бы доставить вам проблемы праздничным ужином. — Ничего такого, — качнул головой Рик, тем не менее уже прикидывая какой сюрприз устроить Майку. Вот значит почему ему книги понадобились. Понять и решить. Или решиться. — Через такое все проходят. Хоть ты альфа, хоть омега. Это нормально. По крайней мере я знаю какие книги ему рекомендовать на почитать… — Это ваше право, но я бы хотел, чтобы реальность он узнавал на собственном опыте, а не по книгам. Хотя… кому как не вам знать точно, какая книга далека от этой самой реальности, а какая ее точно отражает, — Нат словно спрятался за стаканом с чаем. — Книга — только подсказка. Помощь в том, куда смотреть, чтобы понять и познать. Только и всего, — Рик протянул руку и осторожно, обмирая внутри от собственной смелости, самыми кончиками пальцев погладил его скулу. — Хотел бы я найти такую книгу, которая помогла бы вам раскрыться. Нат распахнул изумленно глаза, но отстраниться не попытался. Наоборот — он словно замер под этим невинным в сущности касанием. — Я… вы считаете меня закрытым? Но почему? — Не закрытым, — покачал головой Рик. — Закрытые люди неохотно идут на контакт и не особо ладят с миром. Дело в чем-то неуловимо другом. Мне кажется, что вы способны летать. Но вместо этого зачем-то просто ходите по земле. — Не понимаю, — задумчиво ответил Нат, разочаровано качая головой и тускнея на глазах. — Наверное, это слишком для меня и моих приземленных мозгов. — Мистер Теннат Сакс, немедленно прекратите себя принижать! Я просто пытаюсь сказать, что вы способны на большее, просто ваши крылья еще пока не прорезались. А жаль. — нехотя Рик отнял руку и вернул свое внимание чаю. — Это правда, — Нат упрямо мотнул головой, приводя прядки волос в беспорядок. — Я знаю свои сильные стороны. Компьютеры, техника, все, что связано с точными науками. Все остальное проходит как-то мимо. Я люблю читать, но считаю философию пустой наукой, хотя уважаю психологию. У меня не очень с воображением, Майк считает меня скучным потому, что я не умею расслабляться и развлекаться. Это не принижение, это констатация факта. Я, к сожалению, из тех типов, которые предпочтут накормить хорошим ужином, чем потащат на ледяной ветер любоваться звездами. — Ну, любоваться звездами можно и тепло одетым. И еще — из окна теплого домика в горах. Да и расслабляться, и развлекаться можно по-разному, — возразил Рик. — К примеру, кому-то хорошо на пляже лежать, а кому-то на сноуборде с горы нестись. А кто-то с удовольствием пройдет пару-тройку игр на компьютере. Нат опустил взгляд. По лицу разливалась бледность вперемешку с красными пятнами. Закусив губу, он долгую секунду смотрел на стол прямо перед собой, а потом вскинул голову, жалко улыбаясь. — Спасибо за попытку меня утешить. Но на самом деле я просто очень скучный человек, который очень далек от всего этого. Наверное… вы правы, и я просто хожу по земле. Вместо того, чтобы летать. Рик тяжело вздохнул. Юность. — Когда вы в последний раз думали о том, чего вы хотите, а не что нужно сделать? Как давно вы заменяете Майку родителей? У вас золотые руки и золотое сердце именно потому что вы должны быть таким для вашего брата. На самом деле вы чудо, Нат. Вы — та самая стена, за которой не страшно, за которой безопасно. Которая поддержит. Но вот стена домика, замка, башни, форпоста или космической станции… эту загадку разгадывать вам и вашему омеге. Нат полыхнул глазами и отвел взгляд, словно закрываясь. Облизнул губы и попытался вежливо улыбнуться: — Может, что-нибудь на десерт? Никакой местный джем не сравнится с вашим вареньем, но здесь пекут отличные штрудели и заварные пирожные. — На ваше усмотрение, мистер Сакс. И прекращайте страдать глазами. Они у вас такие выразительные. Когда вы улыбаетесь, вы намного красивее. Просто светитесь изнутри. Нат мотнул головой, подзывая официанта, придирчиво изучил принесенное меню и заказал крокембуш и индийский чай. Поймал взгляд Рика и улыбнулся, на этот раз почти своей обычной улыбкой. До глаз она так и не добралась, но веснушки определенно засияли ярче. — Надеюсь, вы не против. Еще можно изменить заказ. — Вы обрекаете нас обоих, Нат, — с чрезвычайно серьезным выражением лица заявил Рик. Он выпрямился в своем кресле, чинно сложил руки на коленях и кивал головой каждому произнесенному слову. — На поедание пирожных? — Нат откинулся на спинку, поводя плечами. — Открою вам страшную тайну — я всегда хотел это попробовать, но не было случая. Есть в одиночку такое чудо неинтересно, а Майк у меня заварными пирожными не увлекается. Так что я нагло пользуюсь случаем и вашим присутствием. — И это прекрасно! — убежденно заявил Рик. — Я вот мечтаю о мотоцикле. Даже собрал денег. Не то чтоб я прям уж обожал скорость. Просто это другое ощущение, чем от поездки в машине. Нат вскинул на него удивленный взгляд. Образ домашнего омеги, варящего варенье в свободное время, с лихачом на мотоцикле не вязался никак. — И что же помешало? — осторожно поинтересовался он, чувствуя себя так, словно идет по очень тонкому льду. — Не позволили родители. Мне тогда лет пятнадцать было… учился хорошо, впереди колледж, университет… они у меня оба профессорами работали, так что и отпрыска видели блестящим ученым. Вот я и учился. А потом стало уже не до мотоцикла, — Рик вытащил из керамической подставки бумажную салфеточку и принялся складывать из нее оригами. Журавлика. Пальцы ловко сгибали податливую бумагу, он даже не смотрел вниз, глядя куда-то в сторону. — Перегорел просто. В какой-то момент понял, что у меня нет ничего кроме ненужных дипломов. Друзья все с семьями, родители далеко, а я остался один. Так что я оставил университет, карьеру, переехал сюда и стал библиотекарем. По крайней мере стал больше общаться с людьми, которым от меня кроме пары слов ничего не надо. Нат улыбнулся: — Наверное, это прозвучит странно и жестоко, но знаете… я даже рад тому, что так случилось. Иначе я не познакомился бы с вами. О, вот и наш десерт, — он посторонился и облизнулся, глядя на облитую карамелью горку заварных пирожных, которую официант водрузил на середину стола. — Оставляю вам честь ээмм… сковырнуть пирожное первым. — Моя судьба — нести разумное, доброе и вечное. И пытаться это вкладывать в чужие головы, раз уж в собственной этому балагану тесно… Алиса, познакомьтесь, это — Пудинг. Пудинг, это Алиса. Унесите Пудинг… — фыркнул Рик, примериваясь к шарику «Шу». Нат вежливо улыбнулся, аккуратно снимая шарик пирожного со своего бока горки. — Вам нужно работать учителем. — Я какое-то время преподавал в университете… и здесь в школе. Историю. — Нежный крем таял во рту. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Неспешный разговор, внимательный собеседник. Тема, правда, не восторг. — Но в библиотеке у меня больше свободного времени. — Это заметно, — Нат улыбнулся, аккуратно стирая с щеки крем. — Так вы придёте в субботу? Майк будет рад, вы ему нравитесь. — Конечно приду, что за вопрос? Я не могу не прийти к нему! Мне он тоже очень нравится. Вы оба чудесны, Нат. Жаль что я не ваш ровесник… — Рик отвел взгляд, понимая, что сболтнул лишнего. — Почему? Разве возраст помеха? И вы… Вы далеко не старик. — Я гожусь вам в отцы, Нат, — очень серьезно ответил Рик, отложив вилочку в сторону. — И что? — Нат действительно не понимал. — Или вам… Неудобно рядом со мной? — Знаешь, о чем думают окружающие? — Рику не надо было оглядываться для того, чтоб читать по лицам. Он спиной чувствовал устремленные на него взгляды. — «Скорее бы старик свалил», «Какой заботливый альфа. Неплохо зарабатывает, и заботится о своем отце-омеге»… Нат хмуро огляделся: — Вы ошибаетесь. Никому нет до нас дела. И вы не старик… — голос дрогнул. — Не смейте так думать. — Я — всего лишь омега средних лет. А ты — молодой, красивый и очень интересный альфа. — Вот и добрались до самого интересного. — Вы… Вы зрелый, умный, самодостаточный, интересный, — упрямо, даже жёстко отрезал Нат. — Рик, пожалуйста, не говорите так. …ты расцветешь, а я постарею. Ты будешь полон сил, а моя жизнь неумолимо будет катиться к закату. Красивый мальчик. Замечательный, удивительный альфа… — Хорошо, — кивнул, отводя взгляд Рик. — Не буду. Извини…те. Это дурацкая тема. Определенно. Не для такого чудесного вечера. Нат чуть расслабился. Улыбнулся виновато: — Простите. Я снова влез туда, куда меня не просили, но я не хочу, чтобы вы считали себя стариком. — Ладно, — снова кивнул Деррик, принимаясь за очередной шарик. Сладость немного скрашивала горечь неизбежного. Но пока что есть немного времени. Нат отвёл взгляд, тоже берясь за пирожное. Тем для разговоров больше не находилось. И дрожало внутри что-то злое, отчаянное, болезненное. — Попросите чтобы часть десерта упаковали с собой. Думаю, к завтраку вкусности будут очень кстати, — предложил Рик. — Он не такой уж большой, — Нат обрадовался поданной идее. — Думаю, мы съедим его сами. Пассаж по поводу молодого растущего организма Рик успел подавить и срочно зажевать еще одним шариком. — В меня совершенно точно больше не поместится, так что великодушно прошу меня простить. — Это только кажется, — Нат хитро улыбнулся, оторвал очередной шарик и вдруг поднес его к губам Рика. — Ещё штучку? …Наверное, это просто шок. Потому что предложенный шарик Деррик таки съел без пререканий. Едва коснувшись кончиков пальцев. И лишь потом откинулся на спинку кресла, потрясенно глядя на собеседника. Да, скорее всего это был именно шок. Потому что иным объяснить собственный поступок он не мог. — Это все, спасибо, но дальше правда будет перебор. Мне прыщи не грозят, но и лишние килограммы тоже ни к чему. — Мы можем прогуляться, — Нат слизнул крем с пальцев и улыбнулся. — Если вы позволите мне себя проводить. И снова взгляд в стол. К сложенному из салфетки журавлику, к опустевшему стакану, блюдцу и вилке. Это слишком. Для всего слишком. В том числе и видеть как губы поочередно обнимают пальцы, самые кончики, уничтожая следы крема. — Вы знаете, где я живу. Идти недалеко. — Вы уже хотите уйти? — Ну… всегда можно доесть по дороге. К тому же, у меня есть парочка влажных салфеток. Остались после кинотеатра… к попкорну шли. Бесплатным бонусом, — Рик нашел в себе силы поднять на него взгляд. — Как вам такой поворот событий? Нат смущенно покраснел, поспешно отнимая руку от лица. Кивком головы попросил счет, быстро рассчитался и встал, предложив Рику руку. Пирожное осталось на столе. И Рик его руку принял. Тепло пальцев, несмотря на смущение альфы не дрогнувших, уверенная твердая ладонь, и просто ощущение альфы рядом. Тактильный контакт. Он давно не позволял себе таких вот тактильных контактов. Была надежда на то, что откликнется кто-то, кто может быть станет небезразличен до близкого контакта. А вот как все обернулось. Он думает о молодом мальчике и млеет от его прикосновений. Дурак… — Вы не… не хотите забирать десерт? Топать нам минут сорок… — Если вы проголодаетесь по дороге, то я возьму, — Нат открыто посмотрел на него, несильно сжимая его пальцы. — Майк такое не любит, а есть это в одиночестве действительно скучно. — За сорок минут, думаю, справимся? — предложил Рик. Главное, главное чтоб Нат больше не делал ТАК. Не облизывал пальцы. Это ж от ума отстать можно! Нат усмехнулся, сгреб заметно поредевшую горку со стола вместе с подставкой, и направился к выходу, игнорируя удивленные взгляды. — Тогда следующее пирожное мы должны съесть на первой остановке. — На остановке? — удивленно вскинул бровь Деррик, но поспешил за ним, чувствуя себя очень странно. Его будто затягивало в водоворот, но ни сил ни желания выбраться у него не было. — Почему бы и нет? — Нат оглянулся через плечо и чуть умерил шаг так, чтобы Рику было комфортней. — До вашего дома их немало. Где-то столько же, сколько осталось пирожных. — О, вам не чужды ни авантюризм, ни романтизм, — ну вот как он это делает? Из мальчика-Ната незаметно превращается в Тенната? Походя. Просто поднявшись на ноги и обернувшись через плечо. Совсем другой взгляд. Даже в голосе обертоны стали глубже. — Не хочу вас разочаровывать, но до авантюризма и уж тем более романтики это очень далеко, — Нат негромко рассмеялся, ловко увернулся от велосипедиста, умудрившись при этом не уронить свою ношу. Взгляд скользнул на витрину крошечного магазина с амулетами и вопрос родился сам собой. — Вы верите в астрологию? — Как минимум в Нострадамуса, Кейси и Мессинга, — увернуться так же ловко не вышло, и Рик неприятно ударился тыльной стороной руки о руку проходящего мимо кажется альфы. — А вы? — Когда-то увлекался, а потом вдруг понял, что настоящая астрология потеряна для нас. И все, что люди знали когда-то — это совсем не то, что сейчас, — Нат поморщился, словно это его ударили и ненавязчиво оттеснил Рика подальше от толпы, закрывая собой. — И кто вы по знаку Зодиака? — Весы, — вот еще одна странная грань. Ну совершенно не вязалось это увлечение с образом Ната. Хотя, не более и не менее того, как он сам не вязался с образом лихача-байкера. — А что? — И вы также мучительно колеблетесь при выборе? — Нат покосился на него заинтересовано. — Есть немного, — согласился Рик. — Но в основном я справился с этой проблемой. И досаждает она мне лишь изредка. — Подозреваю, что вы просто лишаете себя выбора, — Нат фыркнул совсем по мальчишески и вдруг остановился, разворачиваясь всем корпусом. — Первая остановка. Пироженка. — В одиночестве есть пироженки я не буду, так что вы тоже съедите одно, — Рик аккуратно, двумя пальцами снял с горки шарик и отправил его в рот, запоздало понимая, что пальцы придется облизнуть, потому что салфетку он так и не удосужился распаковать. В глазах Ната полыхнуло, а потом в них вдруг запрыгали лукавые смешинки. — Боюсь, что как только я попробую отодрать свою порцию, то опрокину всю конструкцию на землю. А вы все равно уже запачкали руку. Если я попрошу вас скормить мне эту пироженку, вы меня не пошлете за наглость и хамство? — Какой коварный план зреет в вашей голове, Нат? — удушливое смущение. Он уже почти привык к этому чувству. И все-таки он снял еще один шарик «Шу» и поднес его к губам альфы. — Доесть это чудо до того, как мы дойдем до вашего дома? — Нат улыбнулся глазами прежде, чем податься вперед и аккуратно губами взять пирожное. Мимолетное, влажное, горячее касание к пальцам, снявшее с кожи крем и потеки карамели. — Спасибо. До следующей остановки? До следующей остановки Деррик Брегович просто не доживет. Или доплывет растекшийся лужицей как мороженое на солнце. Господи, понимает ли Нат, ЧТО он творит? Нельзя же так! Нельзя. Он же молодой совсем, на кой-черт ему он, сорокалетний идиот с неустроенной личной жизнью? Совсем по-детски хотелось разреветься. Тихо, это не течка, эмоции под замком! Какие эмоции, когда внутри дрожит каждая жилка, каждый нерв? Как же хорошо, что они на улице. Что вокруг много людей. Что еще можно остатками воли и разума уговаривать себя, что это еще на грани пристойного. Но черт… его голос, взгляды, его улыбка, он сам! Милый мальчик, по-настоящему потрясающий альфа… Следующая остановка. Жарко. Нечем дышать. И руки дрожат. И ноги подкашиваются. Его спасло чудо. Самое настоящее чудо в виде зазевавшегося туриста, который, пытаясь увернуться от отчаянно сигналящего велосипедиста, неуклюже отшатнулся, выбив поднос у Ната из рук. Оставшиеся пирожные от удара об асфальт разлетелись шариками, брызнув кремом. Нат несколько секунд недоверчиво смотрел на свои пустые руки, на извиняющегося на ломанном английском туриста, а потом молча опустился на корточки, пряча лицо и предельно аккуратно собирая раскатившиеся сладкие шарики и отправляя их в урну. Потемневшие глаза, словно вымороженные. Ставшие виноватыми, когда он на секунду вскинул взгляд. — Простите, не удержал… Рик без слов распаковал салфетку и протянул Нату. Облегчения не было. Напротив, внутри будто затянули тугую пружину и та силилась вырваться, распирая тело изнутри. Отчего-то хотелось кричать. — Идемте. У нас впереди еще много остановок. — Они будут уже не такими, — тихо, как-то бесцветно произнес Нат, отправляя последнее в урну и неловко вставая, снова превращаясь в мальчика Ната. Незадачливый турист все еще крутился рядом, но Нат его словно не видел. Передернув плечами, он тщательно вытер руки и отошел в сторону, уходя от любопытных взглядов. Несколько секунд сосредоточенно молчал, отчаянно ища тему для разговора, но сдался. Лишь аккуратно коснулся запястья Рика, уводя его за собой. — А может, они будут намного лучше? — дурак. Ой дурак. Идиот конченный. На мальчиков потянуло. Совсем взбесился. А когда седой станешь, что тогда, Рик? — Может, — Нат скользнул по нему взглядом и потемнел лицом. — Иногда мне кажется, что мне и вправду всего семнадцать. Я вас разочаровал? — Вы меня очаровали, — негромко обронил Рик. Нат только покачал головой. Вскинул взгляд и, заметив что-то в стороне, потянул вдруг Рика куда-то. И уже через секунду они переступали порог сервиса проката. В большом помещении пахло машинной смазкой, бензином, химией и всем тем, чем обычно пахнет в мастерских. Несколько машин представительского класса стояли прямо в зале, целый ряд авто попроще — во дворе за панорамным окном. А еще чуть в стороне хромом сияли мотоциклы разной комплектации, мощности, размеров и моделей. — Кажется, у нас есть шанс спасти этот вечер, — Нат окинул довольным взглядом салон и повернулся к Рику, глядя засиявшими глазами. — Не хотите прокатиться по вечернему городу, Рик? У меня есть права. Я умею. — Это уже не чашка чаю, Нат. Это свидание, — Деррик почти невесомо губами тронул его губы. — Хочу. И не прячьте ваших крыльев Нат. Они потрясающе красивы. Как и вы. Рука Ната взметнулась, накрывая губы. Глаза стали просто огромными, и на несколько секунд он забыл как дышать. Шок, изумление, растерянность, еще что-то яркое, острое, но не читаемое, забилось в глазах, заставив их искриться. Румянец смущения медленно заливал щеки, пауза затягивалась, но тишина, повисшая между ними, разбилась от деликатного покашливания консультанта. — Я могу вам помочь? — А… — Нат с явным усилием взял себя в руки и повернулся к нему. — Да. Мы хотели бы взять мотоцикл напрокат. Большой, комфортный, классический. — Что может быть более классическим, чем старый добрый «Харлей»? — консультант понятливо улыбнулся и повел их к ряду хромированных монстров. — Выбирайте. — Я… давно не ездил на мотоцикле, — казалось, что смутиться больше невозможно, но у Ната получилось. — Тогда вам подойдет вот этот малыш, — консультант погладил кожаное сиденье. — Устойчивый, послушный. Самое то для романтической прогулки по городу. Нат только кивнул, поворачиваясь к Рику. — Как вам? — Вполне себе, — даже не глянув на мотоцикл, сказал Рик. Все, чего ему хотелось — смотреть на Ната. Еще совсем немного. Пока волшебство не развеется. Пока парень не решит, что тратить свое время на немолодого омегу — бессмысленно. Немного счастья, а потом помнить о нем, сколько бы времени ему ни было отмерено. — Тогда мы берем этот, — Нат повернулся к консультанту и отошел к стойке вслед за ним для оформления бумаг. Оплатив аренду, выслушав короткий инструктаж и получив экипировку, уже через десять минут он стоял рядом с байком и сражался с застежкой шлема. Пока Рик надевал экипировку и подключал внутреннюю связь и микрофон, сердце в груди заходилось. Восторг, предвкушение, капелька страха. И Нат, на которого невозможно не смотреть. Седло было удобным. И еще удобнее станет, если прижаться к спине того, кто возьмется за руль. За руль Нат взялся только, когда убедился, что все в порядке с экипировкой у них обоих. Немного поерзал, устраиваясь поудобнее и, бросив короткое «держитесь», завел мотоцикл. Подождал немного, дав мотору прогреться и плавно стронул его с места. По центральным городским улицам он ехал аккуратно, может, излишне медленно, но стоило выбраться поближе к окраине, как он увеличил скорость и мимо замелькали фонари. Ночь наступала неумолимо, быстро, дневная жара окончательно сменилась прохладой и ветром в лицо. — Это безумие, Нат… — не нужно перекрикивать рев мотора и ветер, чтобы говорить. Но вот так, обнимая за талию, всем телом прижимаясь к его напряженной спине, отчего-то это казалось правильным. По-настоящему правильным. — Ну и пусть. Просто скажите, когда захотите, чтобы я остановился, — донеслось до него эхом и растворилось в шуме мотора и свисте ветра. Скорость, звезды, адреналин, кипящий в крови, и понимание, что это не предел, что пожелай он — и они правду взлетят. Пустые дороги, редкие дома, стелющаяся под колеса асфальтовая лента. Бесконечность впереди и размытая реальность за спиной. Больше не было возраста и прожитых лет. Была только дорога, скорость и яростная жизнь, разгоняющая пульс до невероятной частоты. — Посчитайте до ста и остановитесь, Нат, — наконец подал голос Рик. До помешательства рукой подать. А если снять шлем, то можно потереться щекою о его плечо. Что же вы сделали со мной, Теннат. Что сотворили. Нат послушно притерся к обочине через полторы минуты. Выключил мотор, и на них словно навалилась тишина. Только сбивчивое, торопливое дыхание доносилось. Рывок, и вот шлем остался болтаться в руке Ната. — Вам не понравилось? — деревянный голос, севший. — Если что-то не так, я могу отвезти вас домой. Далекий вкус чая, сливочного крема, горьковатой карамели и сумасшествия. Стоило только снять шлем, стоило коснуться щекой его щеки, как отказали тормоза. Рик губами впился в его губы, целуя, как не целовал, кажется, никого и никогда в своей жизни. Что же вы наделали, Теннат… что же вы наделали!.. Тот замер на долгий миг, просто принимая поцелуй, а потом его руки дрогнули, шлем упал на землю, а ладони легли на скулы, обнимая лицо. Трепетно, нежно, словно их обладатель боялся быть отвергнутым. Несколько секунд губы дрожали под губами, и разомкнулись, а в рот Рика погрузился наглый язык. Нат целовал сильно, жадно, торопливо, словно захлебываясь воздухом. Глубоко, бесстыдно, жарко до сорванного дыхания и безумного стука сердца. Поцелуй все длился и длился, кажется, Рик застонал в ласкающие губы, обессилено вцепился руками в Ната и зажмурился, теряясь в пугающем водовороте ощущений. Как же хорошо. Как одуренно хорошо. — Нат… В ответ тот только лишь на миг сильнее стиснул пальцы, подушечкой прошелся по щеке и запустил руки в волосы, перебирая пряди. Не хватало воздуха, но он отрывался лишь на долю секунды, и снова возвращался, терзая уже припухшие губы. Их откинуло друг от друга, когда мимо проезжающая машина полоснула фарами и засигналила под громкий пьяный хохот пассажиров. — Отвези меня домой… пожалуйста… — шепнул Рик. Он сильно сомневался, что удержится в седле, сомневался, что окажется способен мыслить или говорить связно. Нат. Альфа. Красивый молодой альфа целовал его. И хотел его. От этого можно было спятить. В окружающей тишине скрип седла показался оглушающее громким. Застежка нестерпимо лязгала, царапая подрагивающие пальцы. На этот раз Нат вел гораздо осторожней и медленней, только колотилось сердце под тонкой рубашкой. И когда он остановился перед подъездом, только сильнее стиснул руки на руле, не поднимая глаз. — Спасибо вам, Рик. Это был хороший день. — Это был замечательный день, Нат, лучший за многие месяцы, а может и годы, — Рик погладил его руку и шагнул назад. Он хотел Ната. Хотел отчаянно, болезненно почти. Хотел с одержимостью обреченного. Но отпускал. — Доброй ночи. И будьте… осторожны. Пожалуйста. — Суббота, Рик. Я… мы будем вас ждать. Хорошей ночи, — Нат бледно улыбнулся, назвал время и адрес, и растворился в ночи под рев мотоцикла.Часть 5
К субботе Нат измучился так, что проняло даже Майка и тот, вместо того, чтобы зависнуть с приставкой, принялся помогать. Из обоих повара были не особые, но на что-то простое их вполне хватило. Вчерашний день был громким, шумным и ярким. Майк свое четырнадцатилетние встретил с удовольствием и сегодня был уставшим, счастливым и довольным. После того, как Нат вернулся домой глубокой ночью, с явным запахом алкоголя и пустыми глазами, Майк не раз пытался разговорить и без того не особо болтливого брата, но тот как воды в рот набрал. Маялся бессонницей, метался по квартирке, опять поссорился с Саймоном, забыв об обещанной ему прогулке, и к утру субботы был больше похож на привидение. Он запрещал себе думать, вспоминать, что-то чувствовать. Тот поцелуй на обочине дороги словно разделил жизнь на «до» и «после». Ну кто он? Щенок малолетний, даром что альфа. И теперь в глаза Рику смотреть было страшно. А не смотреть — уже нельзя. Взрослый, умный, красивый, с мягкой улыбкой — он не забылся, как другие, которые исчезают из памяти, как только закроется дверь. Бередил душу с каждой встречей все сильнее. И заставлял жалеть о том, что не родился лет на десять раньше. И царапалась эта тоска в красивых глазах омеги, не давая покоя. Убрать ее хотелось, стереть. Поцелуем, лаской мимолетной. Странная жизнь… А время шло. Утро давно перешло в день, курица в травах почти истомилась в духовке, а десерт тоскливо доходил в холодильнике. Майк одет, квартира блестит, его собственные брюки ждут, пока до них дойдет время. Ну где же вы, Рик… Звонок в дверь случился, когда вера готова была переплавиться в отчаяние. Уверенная трель. Такая долгожданная. И все равно внезапная. Майк поймал отчаянно-испуганный взгляд Ната, ухмыльнулся и пошел открывать сам, лишь на пороге оглянувшись на стремительно исчезающего в комнате брата, который затянул с переодеванием до последнего. — Доброго дня. — Привет, виновник торжества, — Рик вошел в небольшой холл и замер, дожидаясь пока хозяин закроет дверь. — Я честно думал над тем, что тебе подарить, и пришел к выводу, что немного вкусностей и приятностей никогда не бывают лишними. Пакет был красивый. Совсем «хэнд-мэйд», как говорят. Рыжая состаренная бумага, атласные ручки-ленты. Внутри — обернутый в «газетную» бумагу увесистый прямоугольник, так же перевязанный лентами, явно книга подарочного формата, и еще — длинная узкая коробка, в которой негромко постукивало. Стекло, не иначе. — Поздравляю. Пусть каждый новый день будет в радость и несет в себе множество нового. — Ого, — Майк принял пакет, покачал его, словно пробуя на вес, и расцвел улыбкой. — Спасибо. Большое. Только можно я его позже открою? В гордом одиночестве. Чтобы не было свидетелей моих слез радости. — Трепло, — Нат появился из комнаты бесшумно. Растрепал волосы брата и успокоил руку на его плече. — Доброго дня, Рик. Надеюсь, искать наши апартаменты вам пришлось не долго. — Все в порядке, — улыбнулся Рик. Улыбнулся, глядя ему в глаза. Потому что не смотреть не мог. Слишком сильно ему хотелось этого. — Видите, нашелся и дошел. Мое маленькое приключение «Туда и обратно». — Вам еще рано писать мемуары, — Нат отразил его улыбку, помог раздеться и провел за собой в небольшую комнату, в которой уже был накрыт стол. Никакого фарфора или столового серебра, но очень стильная черная посуда, сияющие приборы и хрустальные бокалы. Майк уже успел достать шампанское из холодильника и теперь приплясывал на кухне перед печью, от который расплывался одуряющий аромат специй. — Присаживайтесь. Как только я выиграю у этой курицы свой рыцарский турнир, присоединюсь к вам. — Рыцарский турнир? — Рик рассмеялся, и позволил увлечь себя к столу. — У вас очень уютно. И хорошо. И пахнет очень вкусно. Кто хозяйствовал? — Оба, — Нат ловко оттер Майка от печи, вытащил противень и принялся за разделку. Через проем открытой двери было видно, как Рик осматривается. — И очень надеемся, что у нас хоть что-то получилось. Майки, не крутись под ногами. — Ну и пожалуйста, — «обиделся» тот и рванул в комнату к гостю. — Я, между прочим, жрать хочу. — Майк! — Ладно, есть, — покладисто согласился тот и, воровато оглянувшись, потянул Рика за собой, к стенду в углу, на котором скромно расположились грамоты и кубки на имя Тенната Сакса, победителя-призера в соревнованиях по стрельбе из лука. — Это он в Университете. Сейчас забросил совсем. И говорить об этом не любит. — Купидоном подрабатывает? — заговорщическим шепотом полюбопытствовал Рик. Еще одна грань очаровательного альфы. Майк улыбнулся: — Я был бы только рад. А то бы ему самому не помешал Купидон. — Почему вы так думаете? — придвинувшись ближе и говоря еще тише, полюбопытствовал Рик. — Он весьма хорош собой, очень неглуп, у него все в порядке с воображением и чувством юмора. — Он пахнет как альфа. Даже для меня. Желающих на его тушку немало, но до сих пор ни один омега не смог похвастаться, что полностью занял его внимание. Мысли там, сердце, — Майк хитро усмехнулся. — Он даже забыл про прогулку, которую обещал Саймону. И сегодня его не позвал. И тут даже ясновидцем быть не надо, чтобы понять — Саймон идет гулять. Ну и ладно, в голове у него все равно один звон от пустоты. А вы ему нравитесь. — Он пахнет как альфа, поступает как альфа. Он и есть альфа, — улыбнулся Рик. — Мне он тоже очень нравится. Вот только я вам обоим в отцы гожусь. А это уже неправильно. Он будет альфой в самом расцвете сил, а я — стариком. Так что я вряд ли тот самый омега, который нужен вашему брату, Майк. — Считаете, что пусть лучше его омегой будет молодой, но пустоголовый, который может только ноги раздвигать и кофе варить? — фыркнул Майк. — Фигня все это. Наш учитель по половому воспитанию вообще говорил, что физически лучше, когда альфа младше своего омеги. Тогда омега дольше остается молодым, без ущерба для здоровья обоих. Лет через тридцать найду себе семнадцатилетнего. Рик расхохотался. Хороший парень Майк. Вырастет умным прагматичным омегой, знающим как достигать поставленных целей. Побольше бы таких. Глядишь, и забудется стереотип о глупеньких недалеких омежках для которых муж и дети — цель всей жизни. — Младше лет на пять-семь. Это нормально. Фактически омеги по статистике живут дольше альф. Но пятнадцать-двадцать лет — это перебор… Я не Джон Бон Джови, не Ким Бейсингер и не Дейм Мур, чтоб… в общем я обычный рядовой омега. — Ну так и Нат у меня не Бандерас. Главное, сцепок побольше, — заявил Майк и тут же притих, когда в комнату из кухни с большой тарелкой вошел Нат. — О чем шепчетесь? Майки! — А что? Я ничего, — тот шустро шмыгнул к столу поближе. — Твоими сувенирами хвастаюсь, говорю, что жаль, что именные. А то выдавал бы за свои. Сцепок побольше? Рик густо покраснел. Сцепка — интимнее, чем секс. Между истинными. Такое не так часто получается. А тут — так просто — сцепок побольше. — Вам есть чем гордиться, Нат. Почему не продолжили спортивную карьеру? Может уже олимпийским чемпионом стали бы. Тот покосился на Майка и аккуратно, предельно спокойно ответил: — Сменился интерес. Компьютеры перевесили. Ну и к дому поближе. Я очень люблю свою подушку, знаете ли. Присаживайтесь, Рик. Не ресторанные деликатесы, но голодным вы точно не уйдете. Рик поймал мимолетный взгляд и кивнул. Вопрос был явно лишним. И так ясно. Если отец их оставил, бремя заботы о младшем брате целиком и полностью легло на старшего. Тут уже не до себя. Главное чтобы маленькому омеге было где спать, что надевать и что есть. — Благодарю, господа… — Курица пахла просто умопомрачительно, так что помимо воли слюнки текли. — Вы просто волшебники! — Это Нат. Хотел, чтобы вам понравилось, — тут же с самым невинным видом сдал брата Майк, за что заработал от него угрожающий взгляд. Но Нат развивать тему не стал, а потянулся за шампанским. Ловко открыл с негромким хлопком и разлил по бокалам пузырящуюся жидкость. — Ну что, солныш. Мои поздравления ты вчера уже услышал, — Нат, чуть смущаясь, улыбнулся брату. — Просто хочу добавить, что без тебя моя жизнь была бы пустой и темной. Но сегодня у нас гость, который пока не отметился тостом. Рик? — Как говорится в одной интересной книге мы сами то, чем хотим быть. Нас определяет не пол, даже не окружение. При первой нашей встрече я решил, что некий мистер Майкл Сакс далеко пойдет. С его любознательностью, желанием не просто узнавать, но и сопоставлять и делать собственные выводы. Так что, за омегу, который в один прекрасный день сломает стереотипы и будет безмерно счастлив! — Рик поднял бокал и добавил: — За Майки! Тот молча кивнул, краснея от удовольствия, и поспешно спрятался за бокалом. Нат рассмеялся, коснулся края своим и сделал глоток. Первый кусочек сочной, одуряющее пахнущей курицы он положил на тарелку Майку, второй — Рику. — Вкуууусно, — Майк не удержался первым. Впился зубами в мясо и восторженно застонал. — Нат, почему ты раньше так не делал? Тот смущенно опустил глаза: — Повода не было? — Да ладно, — Майк вскинул на него лукавый взгляд. — День рождения у меня каждый год. Но Рик у нас в гостях первый раз, это точно. Ладно, вопрос снимается как неумный. — Майки! — от щек Ната, казалось, можно было прикуривать. Но тот его проигнорировал, лишь повернулся к гостю: — Приходите чаще, сэр. Мне интересно, какие еще у него есть кулинарные таланты. — Если вы настаиваете, сэр, — в тон Майки протянул Рик. — Всенепременно, поскольку мне самому интересно, на какие кулинарные подвиги и шедевры способен ваш брат. Нат, вам абсолютно нечего смущаться, вы прекрасны! Майк фыркнул, вытер рот салфеткой и потянулся к соку. — Можно поинтересоваться историей вашей фамилии, мистер Брегович? Довольно нестандартно для этих мест. — У меня отец-альфа — этнический серб. Папа — с юга. Новый Орлеан. Так что у меня зубодробительная смесь кровей в анамнезе, — улыбнулся Рик, с удовольствием уплетая курицу с зеленым горошком. — Предки далековато в поисках лучшей жизни забрались. — Судя по теплу в вашем голосе, они живы и здоровы? — Нат, внимательно прислушивающийся, подал голос, под шумок накладывая еще пару вкусных кусочков. — И все еще преподают в Массачусетском технологическом, — кивнул Рик. — И продолжают пилить меня по поводу семьи и детишек. Хоть уже наверное поздно. Нат напрягся, а вот непосредственный Майк тут же вцепился в неосторожно оброненное: — Почему? Вы уже не хотите семью и детишек? — Дело не в том, что хочу. Вопрос в том, могу ли, — пожал плечами Рик. — Начиная с определенного возраста рождение ребенка просто опасно для жизни. Эй, по-моему это не та тема, которую стоит обсуждать на дне рождения очаровательного юного омеги! — Даже если очаровательный юный омега сам жаждет услышать ответ? Если что, я сам омега, мне интересно, — нахально заявил Майк. — Вы еще не в том возрасте, мистер Брегович, чтобы бояться подобного. Сколько я помню учебники, он начинается где-то с пятидесяти пяти, вам до них еще ползти и ползти. — Майк! — вскинулся возмущенно Нат, но брат его проигнорировал. Правда, кинул смущенный взгляд на Рика и почти жалобно протянул: — Мне правда интереснооо… — По крайней мере я знаю, что выдать вам почитать в следующий раз, мистер Сакс! — фыркнул как можно беззаботнее Рик. — А сейчас позвольте мне поднять бокал за вашего чудесного брата, который вас любит и который для вас готов звезды с небес достать! Майк скептически фыркнул, что означало, что так просто мистер Брегович не отделается, но, так уж и быть, пока он оставит его в покое. Зато Нат покачал головой, доливая шампанского всем. — Спасибо, Рик. — Да, спасибо, — тут же влез Майк. — У меня самый лучший и самый чудесный брат на свете! А у меня есть с кем сравнивать, — он поиграл бровями, кинул взгляд на часы и ойкнул. Залпом допил шампанское, сцапал с тарелки кусок курицы и вымелся из-за стола. — Ты куда?! — Нат дернулся было за ним, но в последнюю секунду передумал. — К Тони, я обещал ему помочь убраться после вчерашнего, пока его предки не вернулись, — Майк вихрем пронесся по квартире, чмокнул брата в щеку, торопливый и благодарный поцелуй достался даже Рику, и в квартире вдруг стало как-то слишком тихо. — Вот так всегда, — Нат грустно улыбнулся. — Вырастают и уходят. — И откуда в нем столько истинно омежьего коварства? — улыбка Рика была… понимающей. — Ему не нравится ваш парень, Саймон. Вы знали? Нат вспыхнул, дернулся, напрягшись. — Знаю. Саймон… тут все сложно. Он подошел ко мне первым. Я не против и не из тех, кто считает, что омега должен сидеть и смиренно ждать, просто… наверное, мне стоило сразу сказать, что ничего серьезного у нас не получится, но я надеялся на что-то. А потом не хотел причинять ему боль, хотя тянуть все это было еще более нечестно. Так что… у меня нет больше парня. — По крайней мере вы были с ним честны, — кивнул Рик. — Иногда это много важнее чем ложь во спасение. — На самом деле я должен был сделать это гораздо раньше. А не давать ему надежду. И дело не в честности, дело в трусости, — он нарисовал вензель на скатерти и слабо улыбнулся. — Какое-то время вся моя жизнь была сосредоточена в Майке. Я должен был сделать так, чтобы он ни в чем не нуждался и хоть как-то заменить отца. Проблем с тем, чтобы снять напряжение, не было, но я так и не научился строить отношения. — А что мешает заняться этим теперь? Майк достаточно взрослый, в следующем году он уже закончит среднюю школу, станет старшеклассником, потом колледж. И вам пора устраивать свою жизнь. — Не знаю, — тоскливо выдохнул Нат и отвел взгляд. — Я бы хотел. Очень. Но не уверен, что подхожу ему. Надо быть идиотом, чтобы не понимать. Он понимал. Как понимал и то, что одним своим существованием ломает альфе жизнь. А ведь больно. По-настоящему больно от сознания, что это его вина. — Нат… мне сорок. Да, я еще не старик. Но время летит быстро. Вы будете молоды и полны сил, а я постарею. Моей зрелости осталось не так много, поймите. Вы мне нравитесь. Даже слишком нравитесь. Но я просто не имею права ломать вам жизнь. Я не хочу чтоб рядом с цветущим прекрасным мужчиной находился старик. Как бы жестко и цинично это не прозвучало… это я не подхожу вам. Нат упрямо мотнул головой, с силой потер лицо ладонями: — А если мне все равно? Если я не считаю, что своим присутствием в моей жизни вы ее сломаете? А если я знаю, чувствую, что если не вы — то и никто? Никогда. До конца моей жизни. Что тогда? — Я не знаю, — как-то беспомощно выдохнул Рик. К такому его жизнь не готовила. О таком не прочитаешь в книгах. О таком даже не сплетничают. Это просто болит под сердцем. Горько и безнадежно болит. Не дает покоя. — Почему бы просто не жить? — с отчаянной болезненной надеждой спросил Нат, вскидывая на него такой же отчаянный взгляд. — Не думать об этом, не вглядываться в зеркало и забыть про возраст? Глаза в глаза… игра света, сквозь приоткрытое окно в комнату проникает ветер, играя легкой шторой, и по его лицу точно пробегает рябь. Надежда, отчаяние, горечь, снова надежда. И отчаянно хочется плакать. Закрыть глаза и не выпустить ни единой слезинки, не позволить увидеть какую боль причиняют слова. Он тоже надеется. До сих пор надеется. Но запрещает себе верить. Потому что вера и надежда — для тех, у кого есть будущее и вся жизнь впереди. — Майки сбежал, так и не похвастался десертом… Тонкое лицо Ната застыло. Еще плескалась надежда в красивых распахнутых глазах, а потом они опустели, потемнели. Несколько секунд Нат смотрел на него, словно не верил, что ему не показалось, и губы сломались в улыбке. — Десерт. Да. Конечно, — он встал из-за стола и молча вышел из комнаты, исчезая из поля зрения. Почти минуту из кухни не доносилось ни звука, а потом что-то зашуршало, упало, и Нат вернулся, держа в руках вазу с фруктами в карамели. Судя по палочкам и потекам — сделанным вручную хозяевами квартиры. — Мы с Майком решили, что будет лучше сделать что-нибудь полегче, чем торт, — спокойный голос, равнодушный даже. — Нат, — Рик поднялся из-за стола, подошел к нему, отнял вазу, отставил ее на стол и обернулся. Заключил его лицо в ладони, заглядывая в глаза. — Почему я смотрю на вас и мне кажется, будто я вас убиваю? Собственными руками. — Потому что вы нужны мне. Вы. Мне. Нужны, — все также спокойно, почти обреченно выдохнул тот, невесомо поглаживая костяшки его пальцев. — Я не знаю, как это объяснить. Не знаю, почему вы. Но мне плохо без вас. И мне все равно, что будет через десять лет, — он медленно закрыл глаза и вдруг подался вперед, вжимаясь лбом в его лоб. — Не отталкивайте меня. Пусть как альфа я вам не нужен, но… пожалуйста, просто быть рядом. Хоть иногда. Обещаю, я не буду навязываться. И надоедать не буду тоже. — Нат… мой милый, глупый, трепетный мальчик… — шепнул Рик, обеими руками обнимая его за шею. — Я не знаю за какие свершения в моей жизни небеса мне послали тебя. Ты мне ночами снишься, как же ты не понимаешь?.. Ты мне снишься, хороший мой. Хороший. О таких как ты — мечтают. А я мечтать не смел. Нат шевельнулся, потянулся, обнял с силой, пряча лицо на его плече, дыша надрывно, со всхлипами. — Я обычный. Мелкий. И правда глупый. И пусть глупый. Только, пожалуйста, пусть я буду вашим глупым. Зеленое яблоко, мандарин и карамель. Такой приятный мягкий запах. Рик перебирал пальцами его волосы, дышал и улыбался. Как законченный идиот улыбался. — Никогда так больше не говори. Ты удивительный. Самый лучший из всех. Я хочу просыпаться и видеть, как ты становишься сильнее. Красивее. Мудрее. Я хочу видеть как ты растешь и как ты летаешь. Нат вздрогнул: — Если вы видите во мне сына или младшего брата, то… не надо, пожалуйста. Не говорите мне этого. — Что-то мне подсказывает, что сыновей или братьев не целуют так, как тогда. Ты пахнешь яблоками, карамелью и мандарином. Очень вкусно пахнешь. — Я знаю, что пока никто рядом с вами. Но дайте мне шанс. Я стану, смогу. Таким, какой нужен вам, чтобы чувствовать себя спокойно. Я… — Нат медленно поднял голову, открыл глаза и замер, судорожно облизнувшись. — Я хочу, чтобы вы были счастливы, Рик. — Не нужно становиться, — Рик чуть-чуть отстранился и приложил палец к его губам, будто запрещая говорить. — Просто будьте. Вот и все. Лет десять у нас еще есть, а там… там будет видно. Глаза Ната зажглись, засияли. Кажется, даже веснушки на лице заискрили. — Спасибо! — а вот порывистость была еще совсем мальчишеская. Податься вперед, обнять с трепетной силой, прижимаясь, почти врастая. — Спасибо, Рик… — Не благодари, мы друг другу еще нервы попортим… а то и крови попьем. А запах стал ярче, сильнее, затопил комнату, даря ощущение… Рождества? Летом? Ну и пусть. Главное, что это чертовски приятное чувство. — Может, тогда все-таки десерт? — снова отчаянно смущаясь, выдохнул Нат, с неохотой отстраняясь. И десерт. И фруктовый ароматный чай. И разговор о чем-то важном и абсолютно не запомнившемся. Время шло, бежало, летело, давно уже наступил вечер, темнота наползла на город, а сил и желания отвести глаза не было. — Мне пора, — в какой-то момент нехотя выдохнул Рик, поднимаясь из-за стола. — А тебе пора ждать именинника и укладываться спать. День был долгим… — Мне хотелось бы проводить вас. Хотя бы до такси, — Нат поднялся со своего места с такой же неохотой. — До такси, — кивнул Деррик. — И не вы. Ты. Как-то глупо говорить «вы» тому, кого до головокружения доводишь поцелуями. Тому, кто голову теряет от простого прикосновения руки. — Моя очередь делать вам подарки. Понимаю, что это — не ваше варенье, но… — Нат метнулся на кухню и вышел уже почти к порогу, неся шуршащий пакет, — фрукты в карамели. На завтрак к чаю, — он прошелся невесомой лаской по пальцам, подошел ближе, глядя в глаза и еле слышно шепча: — Мне нравится называть вас так. — На Вы и шепотом? — улыбнулся Рик, подаваясь чуть вперед, почти касаясь губами его губ. — Мне нравится, — повторил Нат, завершая движение таким желанным касанием. Неторопливым, трепетным, нежным, почти невинным. — Нравится, — эхом откликнулся Рик, лишь чуть углубляя поцелуй. Немного, совсем капельку, чтоб ощутить вкус, чтоб почувствовать, как бьется под ладонью его сердце. — Если мы продолжим, то, боюсь, не отпущу вас, — Нат отвечал медленно, чуть властно, но очень трепетно. Не позволяя себе зайти дальше, лишь обозначая касание губ и рук. — Мне точно пора, — улыбнулся в ласкающие губы Рик. — Иначе скоро придет Майки и мне будет очень неловко. Провожайте же меня, мистер Сакс. До такси. Нат отстранился, поправил его воротник, и распахнул дверь. В лифте вжался спиной в противоположную стену, но у самого порога подъезда остановился. Глядя стремительно пьянеющими глазами, провел ладонью от запястья вверх до плеча, и подался вперед, на этот раз целуя глубоко, сильно, на грани наглости и боли. — Спокойной ночи, Рик… Сладких вам снов. Какие уж тут сладкие сны, когда ноют зацелованные губы? Когда перед глазами картинки — одна веселее другой? Когда сам себя — распоследними словами, потому что не сдержался, а теперь обуздывать себя и собственные желания — не хочется. Бессмысленно. Взрослый и глупый. Выходит — влюбился? Как пацан влюбился. В молодого альфу. И неловкости от этого еще больше. Что скажут окружающие? ЕГО друзья прежде всего? Потому что собственные приятели, фанаты сериала «Секс и город» воспримут их роман как нечто совершенно восхитительное и естественное. А вы сам, мистер Брегович? Как вы воспринимаете симпатизирующего вам парня? Его сумасбродного братца? Безумную ситуацию и ту скорость с которой вы… вы… не сошлись, нет, но стремитесь друг к другу? А ведь страшно. Страшно, что на самом деле Нату и Майки просто не хватало отца-омеги и теперь они оба безотчетно переносят на него это самое отсутствие любви отца-омеги. И симпатизируют ему так, как могут. Ну, а если? Если все-таки предположить что вдруг, внезапно?.. что это не тяга, не замещение родителя, не внезапно вспыхнувшее желание? Если это нечто бОльшее? А если это просто шутка? Кто-то из братьев поспорил с приятелями, что обольстит не юного и обделенного вниманием омегу? Неееет… забудь, Рик. Не думай о дурном. Слишком хороши были поцелуи. Слишком хорошим был Нат. Слишком правильным. Слишком альфой. Таким, о котором хочется мечтать. Таким, с которым хочется быть. Пусть даже всего-только омеге средних лет.Часть 6
Время неумолимо приближалось к отметке «те самые дни». Функции организма у людей схожи, но внутреннее время — совсем как на планете Земля. Часовые пояса, границы, аномальные места, где время течет быстрее или медленней. С момента его последней течки прошло вроде как не много времени. Вот только тело оставляло подсказки: ноющая поясница, легкие, почти незаметные судороги в кончиках пальцев, тремор… А когда утром его вдруг бросило в жар, Рик понял, что пора писать заявление и брать больничный. Во избежание неприятных инцидентов на работе. Время шло, тикало, капало как вода в клепсидре, вот только Нат в библиотеке больше не появлялся. И тот вечер, и день рождения Майки казались теперь самым настоящим сном. Будто однажды утром глупый немолодой омега проснулся, и решил что то, что так славно грезилось во сне, на самом деле с ним приключилось. Глупый омега. Почти старый дурак. Вот только… даже дома, за запертой дверью, завернувшись в плед и обнимая себя руками, так хотелось верить, что Нат просто занят. Что у него по уши работы, что он помнит о том, кому растревожил душу. Май, точно чувствуя состояние хозяина, дома ходил за ним по пятам, а когда усталый омега без сил падал на диван, деликатно устраивался рядом и принимался вылизывать ему руки и лицо, будто уговаривая: ну потерпи, хозяин, потерпи еще немного… …Это была роза. Почти такого же нежного цвета шампанского, как та, что они забыли в том кафе на столике. В белой коробке, доставленная посыльным и отданная лично в руки. Забавно, но телефона, по которому можно было бы позвонить, — не нашлось. Как в прошлом веке, хоть письмо пиши. Потом была коробка шоколадных конфет. Не самых дорогих, но из разряда тех, достать которые было очень сложно. И снова ничего больше кроме карточки с лаконичным «Вам» и скупой подписью. Майк в библиотеке не появлялся, а если и появлялся, то не в его смену, а поводов звонить на работу Нату все не находилось. Вот только когда тело пронзила очередная болезненная судорога, когда окатило жаром изнутри, заставляя выгибаться дугой, совсем как Май, если провести у него перед носом кошачьей мятой, оказывается, что повод не так уж и нужен. Роза… конфеты… маленькие «крючки» — символы внимания. Способ сказать — я все помню. Я ничего не забыл. И все мысли, все, что ты себе напридумывал раньше — это ерунда. Не смей об этом думать! Просто не смей! Так что и набрал номер сервиса, в котором работал Нат, он внутренне почти решившись. И попросил мистера Сакса. Или передать, что его старый пациент настоятельно потребовал к себе внимания… Судя по долгим и мучительным поискам «окна», работы у Ната действительно было много, и даже выходные были почти все расписаны. В фирме извинились, предложили было другого мастера, а потом вдруг попросили подождать. Недолгое звучание какой-то незатейливой мелодии в трубке и сразу следом — единственная возможность в ближайшие дни — завтра в семь вечера. Но звонок в квартире зазвенел чуть раньше. Забавно, но до этого момента Рик успел понапридумывать всякого по третьему кругу. И что в службе над ним прикольнулись, и что все мастера смеются над немолодым омегой, который настойчиво просил именно этого мастера. И что… что все это шутка, призванная заставить его влюбиться. Что может быть смешнее влюбленного омеги «бальзаковского» возраста? Наверное, стоило не открывать. Извиниться. Сказать что все происходящее — ошибка. Что им не стоит видеться. Что он благодарен за внимание, но… Он даже глубоко вдохнул, намереваясь высказать все, что надумалось, что скопилось на душе. Только тело снова прошила почти-боль, напоминая о еще одной «пустой» течке. Так что в итоге он просто распахнул дверь и отшагнул в сторону, спиной вжимаясь в стену. Нат переступил через порог и замер, глядя на него расширяющимися глазами. Крылья носа трепетали, Нат втягивал воздух большими глотками, а потом вдруг с силой захлопнул дверь и прислонился спиной к двери, стискивая собственные плечи. На обычно спокойном лице эмоции сменялись так быстро, что сливались в один бесконечный калейдоскоп. Радость, удивление, почти шок, темная, глубинная страсть и странно-горькое разочарование. — Я… — севший голос почти хрипел. — Я рад видеть вас, Рик. — Почему улыбка такая жалкая? — Я скучал по вам. О, проклятущие эмоции! Дурацкие гормоны управляют ими так, как этим самым гормонам вздумается. Рик отчаянно покраснел. Горло свело, в носу защипало и по щекам потекли слезы. Скучал? В своих домашних мягких штанах и трикотажной футболке с лого «Звездные войны» он выглядел, наверное, совсем уж смешно. И жалко. Но Нат отчего-то смеяться не спешил. Хотя… да, глупая омега. В течку альфы обычно реагируют на омег иначе. Ну да… — Простите, я… я не подумал… — залепетал он. Нат вдруг оказался рядом. В один стук сердца, долю секунды. Обнял ладонями лицо, губами снял соленые потеки. — Не надо… пожалуйста… — столько боли было в его голосе, что сердце выворачивало от нее. — Не плачьте. Только не вы… — Почти невинный поцелуй в уголок губ был таким горьким… — Я не должен был так поступать, — Рика затрясло с новой силой. Каждое прикосновение походило на круги на воде. Тепло от чужих рук расходилось все шире и шире, обнимая его целиком. — Простите. Вы… вы можете уйти. Машинка в порядке, так что это был просто повод. Я благодарен вам, — зачастил он почти шепотом, молясь, чтоб не накрыло окончательно. Как же хорошо пахнет этот молодой альфа. Как осхитительно пахнет! — Я не хочу уходить, — Нат вдруг подался вперед, прижимаясь бедрами к паху так, что не почувствовать почти каменный бугорок было невозможно. — Но если я только замена игрушке… Рик… — он говорил все тише, осыпая поцелуями его лицо все отчаяннее и торопливей. — Мне кажется, что все это затянувшаяся шутка… что на самом деле я не нужен вам, что я только эксперимент, игра такая, называется «натяни синий чулок», — все, понеслась. Так больно, так страшно, так горько. И так обидно. Он раскис, из уверенного в себе ироничного омеги превращаясь в размазню, которой противно даже сопли подтирать. А как он надеялся никогда не стать вот таким. Самому мерзко. — Простите, Нат. Вы не игрушка. Вы не замена. Вы… — он вцепился в рубашку Ната и глухо застонал. Тот подхватил его, прижал к себе, сильно, почти болезненно, мазнул губами по губам, глядя шало, почти безумно: — Вы… позволите? Позволите мне, Рик? — У меня нет никого кроме вас, Нат, — выдохнул Деррик. Слишком приятно было ощущать сильное тело альфы рядом. Слишком кружилась голова. Даже если утром все закончится. Пусть так. Пусть хотя бы ненадолго. Хоть так почувствовать себя не одиноким. — Рик… Рик… — Нат обнял его сразу всем собой. Трепетно, почти нежно коснулся губами, ещё раз и ещё… Сильнее, жарче, наглее. На миг замер, и вломился языком в рот, лаская почти властно. Жарко. Под ногами утробно заурчал Май. Потерся пушистым телом о ногу своего человека и растянулся на полу, поперек входа, точно намекая, что в ближайшее время из квартиры никто не выйдет. Никаких роз, бокалов шампанского и прочих романтичных штук. Вообще ничего. Да и в комнатах прочно воцарился аромат слив, инжира и мяты. И постель смятая. Чистая, но смятая, скомканная, будто хозяин лежал, свернувшись калачиком, обнимая подушку. И размышлял как же он пропустил момент, когда жизнь понеслась вскачь. Рик таял в его поцелуях, терялся, млел. Он забыл что такое поцелуи по-настоящему желанного человека. А может никогда и не знал. Но прервать эти ласки его не заставила бы никакая сила в мире. Нат раздевал его то замирая, словно, извлекал подарок из оберточной бумаги, то торопливо. Навис на руках, глядя со страстью, лихорадочно облизывая пересохшие губы и словно не решаясь. — Рик… Обещайте, что если что-то будет не так, вы мне скажете об этом. Деррик осторожно коснулся кончиками пальцев его щеки и кивнул. Что может пойти не так? Что может быть не так в самом простом и естественном процессе в жизни? Вот только перед глазами — туман. Почему-то туман. И очень, очень жарко. Он сам тронул губами губы альфы. И раздвинул ноги — тоже сам. Потому что хотел этого альфу. Именно этого альфу. И особенно сейчас. — Спасибо, — выдохнул Нат в его губы прежде, чем ответить на поцелуй и отпустить себя. Наконец-то отпустить. Целовать, ласкать так жарко и сильно, бесстыдно. Тревожа припухшие соски, губы, почти робко касаясь напряженного тела и гораздо смелее — готового открытого входа. Все еще. На теле нет слишком уж явных складочек. И лишнего вроде как нет. Но каждое такое откровенное прикосновение заставляет вздрагивать от смущения. И где-то даже от стыда. Забываться на миг, когда поцелуй стирает границу стыда и бесстыдства, и снова вздрагивать, и снова таять как мороженое в руке. Где же ваша ирония, Рик. Где ваш смех над самим собой? Как страшно оказалось поверить. И как страшно… нет, не страшно. Забудь, Рик. Он сейчас с тобой. И сейчас ему все равно какой ты. Он просто рядом, он касается тебя. И это прекрасно. — Еще, — и щекой к щеке. А что еще? Что ЕЩЕ?.. всего и побольше! — Вы прекрасны, — столько искреннего, неприкрытого восхищения в дрожащем голосе. Столько страсти. Настоящей, не наигранной, яркой. — Вы так прекрасны! — Нат целовал, целовал и целовал. Пальцами собирал текущую смазку, слизывая потеки, дразня лаской бесстыдной и жаркой. Медлил, словно оттягивая момент, но терпение закончилось как-то вдруг. Исчезли сомнения и страх из штормовых глаз, растворились, смытые возбуждением. И в ждущее готовое тело Нат вошел длинным, неумолимым толчком. Рик выгнулся под ним. Аркой завис над постелью, жадно глотая воздух. А тот кажется таким сухим, что обжигает гортань, сушит губы, ни вскрикнуть, ни сказать ничего. А говорить в общем и не надо. Чувствовать важнее. Ощущать как он замер на миг, и миг этот плещется тяжелыми вздохами на таких же пересохших губах. Нат замер. Ладонями провел по плечам и груди, обласкал живот и бока, и только потом задвигался, погружаясь все глубже, яростнее, сильнее и резче, шепча что-то жаркое, приносящее боль и странную сладость. Распятый на постели, опутанный запахом альфы, властью альфы, волей альфы, нежностью. Тело укрыла испарина и душный воздух, пропитанный запахом секса, лишь самую малость холодил плоть. Вот так теряют разум. Так теряют мысли. Так теряются, из здраво и критично мыслящего человека превращаясь в самца. В существо, скулящее от желания, стонущее, когда член партнера задевает внутри особо чувствительные точки, которому ничего в этой жизни уже не надо, лишь бы не кончалось, ни на секунду не прекращалось удовольствие. Бесконечное и такое мгновенное удовольствие. Яркое, почти болезненное, почти мгновенно доведшее до точки, последней точки удовольствия и обладания. Отключившее разум, оставившее только инстинкт. Отдавшее во власть шока, когда вдруг внутри стало тесно, когда наслаждение вдруг размазалось, превратившись с нарастающий каскад мелких смертей-оргазмов. И не разъединиться, не разойтись, потому что любое движение наружу наказываются резкой болью. — Не… не двигайся, — только и сумел выдохнуть Рик, чуть придя в себя. Он так и обнимал за плечи Ната, прижимая к себе. Хорошо. Правильно, чувствовать тяжесть его тела на себе. Даже слишком хорошо. И в то же время, было что-то странное со всей ситуации. Этого не должно было случиться. Где-то на задворках сознания тревожным звоночком задрожала почти паника. — Вы — мой, Рик, — Нат послушно замер, постанывая почти болезненно, целуя припухшие губы. — Мой. Навсегда. Вязка. Из разряда невозможного. Нереального просто. Вот так, с пол-пинка, с первого невероятного раза. Так не бывает. Это… этого просто не может быть! Потому что ну как истинная половинка может быть моложе почти на пятнадцать-семнадцать лет? И как истинная половинка может появиться в жизни, когда вообще уже ничего от жизни не ждешь? Это даже не чудо. Это из категории — продать душу и то не факт что получится. Нет, это невероятно просто. Сон. Деррик спит. Расслабленность как рукой сняло. Его затрясло, паника накрыла с головой, напрочь вырубая центры сдерживания. Он не заорал только потому что та же паника сковала связки, судорогой свело горло и все, что мог Рик — тяжело сглатывать и пытаться дышать. — Тише, — Нат дышал тяжело, все еще возбужденно и испуганно. Тело раз за разом сотрясалось в оргазме, проливая новую порцию семени и заставляя глухо вскрикивать и снова чудовищным усилием воли брать себя в руки. — Рик, что… что не так… Рик, — он гладил искаженное лицо, заглядывал в глаза. — Не может быть, — удовольствие прошило тело, и Рик снова выгнулся, жмурясь, кусая губы. И билась, билась в голове единственная мысль: этого не может быть. Не с ним. Нат ломко, глухо рассмеялся, пряча лицо в его шее. Несколько секунд жарко втягивал тяжелый мускусный аромат тела, а потом впился зубами в кожу, оставляя свою метку. Всего лишь точка, которая уже мало что может изменить, но завершающая, последняя. — Вы мой, Рик. Теперь и до самого конца мой. И бесполезно кричать. Бесполезно пытаться доказать, что парень себе жизнь ломает. Бесполезно и поздно стыдиться. Слишком много было в этом коротком: «Вы мой, Рик». Как будто Нат ждал этого момента годы. Безумие какое-то. Тело медленно расслаблялось. Напряжение спадало, точно у внутренней пружины наконец закончился завод и она ослабла, позволяя телу, измученному пустыми течками и сумасшедшим сексом, отдохнуть. Рик глубоко вздохнул, выравнивая дыхание и успокаивая бешеное сердцебиение и только тогда рискнул посмотреть в глаза любовнику. Альфе. Волею случая — его альфе. — И что теперь? — тихо спросил он. Нат тяжело сглотнул, отвел взгляд, пряча глаза. Качнулся и, убедившись, что узел спал, осторожно вышел, падая рядом лицом в подушку. Навалилось все разом. Сладкая усталость, нега, радость и горечь. — Я сказал бы, что просто жить. Но ТАК я вам не нужен, да? Я не знаю, как вернуть, но я не хочу ничего менять, — отчаянно, упрямо продолжал он. — Я хотел вас в своей жизни, хоть и боялся об этом даже мечтать и представлять. Я не знаю, что дальше. Я просто хочу быть рядом с вами. — Для тебя все действительно так просто, — Рик осторожно потянулся. Отвыкший от подобных «упражнений» организм настоятельно требовал отдыха. — Менять придется очень много чего. Отношения — сложная штука. Так что «просто жить» — это одна из самых нереальных иллюзий из романов для омег. Как ты представишь меня отцу? Друзьям? Коллегам? Где мы будем жить? Где и с кем будет жить Майк? Есть еще мои родители, мое окружение. Есть обязанности. Вы знаете обо мне очень немного. Я о вас тоже. А еще существует вероятность того, что вот прямо сейчас по причине вязки в его теле зародилась новая жизнь. Конечно, в его возрасте с первого раза вряд ли такое случится, но вероятность есть всегда. Его банковский счет не слишком велик. Достаточно для жизни, но не достаточно для покупки другого жилья и нахождении в отпуске по уходу за ребенком. — Все непросто, Нат. Все очень непросто. — Я… знаю, — Нат развернулся и сел в кровати, обнимая колени. — Только я еще знаю, что все возможно, если по-настоящему чего-то хочешь. Отец… ему давно уже плевать на нас. Друзья есть только у Майка, а мнение моих приятелей меня не интересует. Коллегам моя личная жизнь тоже не интересна, они видят меня раз в день, когда я получаю график заказов. Майк… — Вот тут Нат сжался. Напрягся, как струна. — Он будет рад. На самом деле. Но я не смогу жить, зная, что он где-то один и без присмотра, а жить втроем вы вряд ли согласитесь. Простите. Я вообще не должен был все это начинать. Неслышной тенью в комнату вкрался Май. Влез на постель, прижался боком к ноге альфы и ткнулся лобастой башкой ему под руку. Рик с силой потер ладонями лицо и только сейчас понял что ему мешало все время и отчего так болели и слезились глаза. Он совершенно забыл снять линзы. В очках было проще. Странно, но именно так. Он тоже сел на постели, стыдливо натягивая на себя простынь и обнял за плечи Ната. Нужен он ему как отец, как любовник или любимый — сейчас не важно. Важно что Нат — одинок. И что ответственность, которую взвалил на плечи старшего сына отец-альфа — чрезмерна. И что оттолкнуть Ната сейчас — еще вернее означает изломать парня. — Не надо, — Рик губами прижался к его виску, чувствуя, как под кожей бьется пульс. — Все будет нормально. Я просто запаниковал. Вот и включил менторский тон. — Вы все правильно сказали, — Нат вздохнул, погладил кота, а потом развернулся и обнял Рика, прижимая к себе сильно, властно. — Вам нужен настоящий альфа, стена, защита, опора. Я знаю, что не тяну на Тенната, что все, что могу вам сейчас предложить — это себя. Но, — он чуть отстранился, лаская подушечками пальцев его лицо, — я люблю вас, Рик. И сделаю все, чтобы вы были счастливы, — он тяжело сглотнул, улыбаясь дрожащими губами. — Хотя вряд ли ваши родители мечтали о таком альфе для своего сына. — Мои родители давно устали ждать и даже надеяться на то, что у меня будет альфа. Если честно, я сам подумывал об усыновлении малыша, но… что?.. — он не был уверен что услышал то, что услышал, и потому смотрел на альфу как-то очень ошарашено. — Я люблю вас, — Нат пожал плечами почти виновато. — Никогда не видел в вас только омегу. — А кого же видели? — зачарованно спросил Рик, отстраненно понимая, что и в самом деле попал. И что не собирается убегать, прятаться или пускать все на самотек. — Человека. Мужчину, — Нат мягко коснулся губами его губ. — Вас. Вы светитесь изнутри. А еще вам больно. Очень. И я хочу эту вашу боль убрать, чтобы вы сияли, — он надавил на плечи, опрокидывая на спину и нависая сверху. — Я любуюсь вами, у меня сердце колотится каждый раз, когда вижу вас. Истинность не изменить, но связь альфы и омеги — еще не повод. И сейчас мне страшно, что вы решите, что вам это не нужно. — А мне хочется надеяться, что однажды, когда ты проснешься, ты не решишь, что тебе надоело, — давить тоску. Нещадно давить, не позволяя ей выбираться с тех задворков и тех ям, в которые Рик ее прятал. — Я не буду давать обещаний, — Нат накрыл его своим телом, целуя шею и плечи. — Но вы — мой омега. Мой истинный омега. И если любовь кажется вам чем-то несерьезным, — голос его дрогнул, — то в этой связи вы можете быть уверены. Вы просто не можете мне надоесть. Даже если сейчас вам кажется, что я опоздал родиться. — Скорее не спешил, — вдруг фыркнул Рик. — Опоздал бы, если бы я вообще дряхлым был. Или помер в ожидании. — Точно решив, что люди уступили ему место, Май как по пандусу взошел на спину Ната и разлегся на нем, принимаясь утробно урчать прямо в ухо, выпуская когти. От неожиданности Нат охнул, руки подломились, и он почти рухнул сверху, в последний момент успев развернуться, чтобы не ударить Рика и подхватить рыжего паршивца. Фыркнул, рассмеялся в шерстку, пряча лицо. — Если вы согласитесь разделить свою жизнь на троих, не считая кота, то мы можем найти жилье побольше, а наши две квартиры сдавать. Я найду еще одну работу, и ни вы, ни Майки ни в чем не будете нуждаться. — И мы с Майки не будем видеть альфу целыми днями? А когда альфа будет являться домой, то только для того, чтобы упасть и спать? Ну уж нет, — покачал головой Рик. — Ты будешь учиться дистанционно. И еще по выходным хотя бы займешься спортом. Снова. Нат замер на несколько секунд. Осторожно опустил кота на пол и развернулся к Рику, глядя с отчаянной надеждой. — Так вы согласны? — Согласен. Только на ВЫ меня не называй. Пожалуйста. Я себя старым чувствовать начинаю, — попросил его Рик. — Это не из-за возраста, — Нат тут же снова напрягся. — Мой начальник гораздо старше вас, но я называю его на «ты» без проблем. Просто… не знаю как объяснить, — он беспомощным жестом взъерошил волосы. Как передать трепет и нежность в грубом «ты»? Как дать понять простым обращением, что чувствуешь? — Но если это важно для вас — я смогу. Не сразу, но смогу. — Эй… ээмм… прости, но единороги и волшебные эльфы не бабочками и не радугой какают. Я тоже не божественное трепетное создание, — как-то по-своему понял его замешательство Рик. — Я ужасный приземленный человек, и за грязные носки у кровати буду нещадно тролить. Нат выгнул бровь в недоумении, а потом вдруг фыркнул. — Одно другому не мешает. Я ведь тоже не святой, знаете ли. Но мне очень нравится философия Джека-Воробья. Знаете, это которая «на самом деле важно лишь то, что ты можешь сделать, а что — не можешь». Я не считаю вас ангелом во плоти и вполне представляю, как хорошо вы умеете ворчать и ехидничать, но это не значит, что мое отношение к вам из-за этого изменится. — Поживем — увидим, — пожал плечами Рик и снова потер лицо ладонями. — Глаза болят. Дурацкие линзы. Никак к ним привыкнуть не могу. Очки лучше. — Вам надо их снять, — выглянувший было Теннат снова спрятался за робким Натом, не знающим, что говорить и что делать. — Вы… позволите мне остаться сегодня? Заказов больше нет, я свободен, Майку я позвоню. — Ужин я приготовлю, полотенцем и домашними шмотками — обеспечу, — Рик выбрался из постели, попутно стряхнув с простыни возмущенно мяукнувшего кота. — Ужин я мог сделать сам, пока вы будете принимать душ, — Нат закусил губу и встал, даже не пытаясь завернуться в простынь. — Хм… — Деррик обернулся. — Курица на дне рождения Майки была выше всяких похвал. Так что моя кухня в твоем распоряжении. А потом все-таки в душ. И не спорь! — И не собирался, — Нат хмыкнул, обернулся, кинув взгляд из-за плеча. — Думаете, из меня выйдет хороший подкаблучник? — Не знаю, — покачал головой Рик. — Все мы время от времени идем на уступки. Если жестко гнуть свою линию — отношения не удержать. Доверия тоже. А любовь убить проще простого. — Я понял, — Нат кивнул и, все-таки натянув рубашку, неслышно вышел из комнаты вместе с потрусившим за ним котом. Какое-то время в квартире царила тишина, а потом воздух словно заполнился звуками: голосом переговаривающегося с Маем Ната, кошачьим мурчанием, стуком ножа, хлопаньем дверцы холодильника и грохотом посуды. Какое-то время Рик просто стоял посреди комнаты, обернувшись простыней и слушал. Такое непривычное. Такое живое. В его доме таких звуков не было никогда. А теперь вдруг появились… Под напором воды он стоял недолго. Слишком чувствительной во время течки становилась кожа. Слишком сильно хотелось выйти. Он вытерся, снова оделся и тихонько вернулся на кухню. Присев на стул, он просто смотрел на то, как двигается в небольшом пространстве Нат. Теннат. Теннат. — Очень органично смотритесь рядом, — улыбнулся он, глядя как ходит кругами между ногами альфы Май, так фривольно, так по-хозяйски, задрав хвост трубой. — Он уже получил свою долю, — Нат подмигнул коту, закрыл кастрюлю с чем-то булькающим и отошел, вытирая руки на ходу. Вытянулся перед Риком и, протянув руку, провел по волосам, убирая прядку за ухо. — Мне все время хочется вас касаться, но я не хотел бы вызвать ваше раздражение. — О, поверь, получишь по рукам. Мы с Маем в этом плане не церемонимся, — улыбнулся Рик. — Когти выпускать я не умею, но непременно сообщу если мне что-то не понравится. — Хорошо, — Нат отразил его улыбку и отошел. — Тогда я в душ, присмотрите за рагу? Оно почти готово, ему нужно только дойти. Полотенце, спортивные штаны, футболка. Нату слегка будет тесновато в плечах и груди. Но что сделать, омега как ни крути помельче будет. — Если я нырну в кастрюлю раньше, это будет считаться наглостью? — Главное, чтобы я не видел, — фыркнул Нат и, подхватив выданное, исчез за дверью ванной, а спустя минуту зашумела вода. Непривычные звуки. Ощущение присутствия другого человека. К присутствию Мая он давно привык. Но вот то, что за тонкой стенкой в душе стоит молодой мужчина так вдруг и так странно вошедший в его жизнь, Рик все еще не мог принять. Понять — понял. Но принять было слишком сложно. Столько лет один. Столько лет без веры в себя и в то, что однажды может оказаться кому-то нужным, и этот кто-то будет не его кот… Рик отключил плиту и снова сел на стул, подхватив на руки попросившегося к столу мейн-куна. Рыжий красавец деликатно обнюхал краешек стола, выставленные тарелки, приборы, человека, который вдруг пах иначе, непривычно, не так как всегда, хоть все еще был его человеком. Что дальше? Просто жить? Как сложно пересматривать собственное существование. Находить окошки, расширять их для того, чтоб уделять время этому, другому, новому для него человеку, чтоб переплести жизни, а не оставить их параллельными, никогда не пересекающимися прямыми. Как же сложно! — Вы сомневаетесь, — Нат, выхода которого Рик не услышал, занятый своими мыслями, остановился у порога кухни. Без майки, в одних брюках и с влажными волосами — сейчас он больше походил на Тенната. Слишком серьезными, взрослыми были его глаза. Слишком жесткая залегла складка у губ. Проведя плечом, он переступил порог и деловито загремел кастрюлей. — Я не хочу вас торопить и принуждать. Просто хочу, чтобы вы знали: Вы мой омега. Истинный. И отпустить вас я уже не смогу. — Время покажет, — выдохнул Рик. — Я слишком долго был один для того чтоб все принять за один вечер. Просто дай мне немного времени, Тен. — Я не тащу вас к себе прямо сейчас и не перевожу к вам свои вещи, — Нат улыбнулся и поставил перед ним тарелку с дымящимся рагу. — Надеюсь, это съедобно. — Надеюсь?! — вскинул бровь в удивлении Рик, принюхиваясь к предложенному блюду. Пахло вкусно. Даже очень. — Ты выглядел очень уверенно, когда его помешивал. Не говори мне что ты дома не готовишь! Не поверю! — Когда есть время, или надоедает фаст-фуд, — Нат устроился напротив, пряча улыбку в уголках губ. — Я на самом деле не особо готовить умею. Никто не учил, что-то по телевизору, что-то сам придумал. Я даже половину названий блюд не знаю. — Ну, я тоже учился по кулинарным шоу. Оказалось любопытно и очень интересно. И еще на удивление вкусно, — Рик со вздохом удовлетворения принялся есть. Очень недурно. Еще бы немного копченой паприки, и вообще пальчики оближешь! — Мне смотреть шоу было особо некогда, — Нат пожал плечами, уплетая свою порцию чисто по-альфьи, без особых заморочек. — Если бы не Майки, я бы вообще время на это не тратил. Но кормить его всякой ерундой не хочется. — Четырнадцать, — задумчиво протянул Рик. — Ему сейчас особо осторожно рацион бы подбирать. Окончательное созревание, гормональный бум, помнится у моего лучшего друга в школе из-за сахара спина вся в угревой сыпи была и он так стыдился этого, что перестал ходить в бассейн и на нервах страшно поправился. — Майку в этом плане повезло с наследственностью, — Нат поскучнел. — Сладкое он особо не любит, жирное не ест. И регулярно ходит к врачу. Это наш с ним договор. Я не лезу в его личные дела, а он посещает осмотры. — А может, ему тебя не хватает? Может ему нужно твое мнение как альфы? Твоя поддержка как альфы? Все-таки парня м-м-м… рановато ему, но вот поговорить по душам и не с омегой — очень нужно? — А мы и говорим. Но не из-под палки или обязанности, а когда это нужно или хочется. Я сам был мелким, и сам считал себя умным и что все знаю лучше всех. В нем это есть, конечно, но не так. И он делится со мной своими секретами. Отца я ему не заменю, но стараюсь быть хотя бы хорошим братом. — У тебя получается, поверь. — Тарелка опустела довольно скоро, так что Рик собрал посуду и так же споро помыв ее, составил на решетке для просушки. И снова маленькая заминка. Будь он один и в том состоянии в котором находится сейчас — завернулся бы в плед и упал на диван. Сопливый фильм, рыданий на полночи, может мучительные возбуждающие сны и боль на утро. А сейчас? Рядом молодой альфа, красивый альфа, сильный альфа… — Я надеюсь, — выдохнул Нат, поднимаясь и разминая плечи. — Как на счет чая? И вы расскажете мне о друзьях или родителях. Я никогда не поверю, что ваша жизнь начинается в библиотеке и заканчивается вареньем. — Когда у нас есть настроение, на улице не холодно и не идет дождь, мы с Маем идем гулять в парк. Наверное он был бы куда сильнее рад, если бы в такие дни не был в противоблошином ошейнике и шлейке, — фыркнул омега, включая чайник. — Что касается родителей, то для них я сущее разочарование как ни погляди. Три высших образования, подающий надежды ученый и вдруг закрывается в библиотеке… просто в какой-то момент я понял что мне все не интересно. Что я спускаю жизнь и все… — И вы решили, что в библиотеке поймаете жизнь за хвост? — Нат юлой прошелся по кухне, выуживая из шкафа кружки. Поставил их на стол и замер перед Риком. — Я не смеюсь. Я хочу вас понять. Тот только покачал головой. — Представьте, что всю свою жизнь вы взапуски гонитесь за достижениями. Сначала гениально учитесь, потом колледж и университет, потом вас приглашают преподавать и вы с головой погружаетесь в исследования, статьи, научные работы и в какой-то момент понимаете что УЖЕ пропустили все. Ну или почти все. Что ни дня не отдыхали по-настоящему. А друзья у вас еще худшие ботаники из научной среды… которые строго говоря даже не друзья, а оппоненты… Сначала я устроил себе отпуск. На три месяца. А потом уехал сюда. Нат серьезно кивнул: — Как на счет небольшого договора, Рик? Я возвращаюсь в стрельбу, а вы учитесь кататься на мотоцикле. — Идет, — кивнул Рик. — Было бы здорово, если бы ты сумел восстановить свою спортивную форму. Нат довольно улыбнулся, снова становясь тем милым и солнечным мальчиком, что когда-то переступил порог этого дома. — Я выступал в сборной Университета. Теперь все это позади. Разве что для себя, — он пожал плечами, разлил чай по кружкам. — Как насчет того, чтобы сходить в кино? Как вы относитесь к сказкам, Рик? — Очень люблю Бирманские сказки. Они не такие замороченные как индийские, — стоило отпить глоточек, как влага мгновенно вышла через поры тела, а легкий сквозняк из полуоткрытого окна, охладил кожу, сделав ее снова такой чувствительной. Помимо воли Рик закусил губу и поморщился. По-новой понеслась. Перерыв оказался не слишком большим. Вот только выглядеть озабоченным не хотелось. Хоть против природы не попрешь. — Боюсь, за их экранизацию возьмутся еще нескоро, — Нат сузил глаза, словно почувствовав изменение в его состоянии. — Но в кинотеатре идет «Бездна». Судя по рекламе и отзывам — мрачно, но красиво, с неожиданными поворотами. Я был бы рад, если бы составили мне компанию, например, завтра вечером. — Я стараюсь не выходить из дома в период течки. Химия хорошо, но мне с ней очень дискомфортно. И я ненавижу смущать окружающих. Если фильм будут показывать дня через три, это будет просто отлично, — он покраснел. Обычно сознаваться в собственных трудностях было не так мучительно. — Ваш запах уже начал меняться. Завтра к вечеру ни один альфа не рискнет даже посмотреть в вашу сторону. Но если вам так будет комфортней, то договорились. — О, — смущение накатило удушливой волной. И еще возбуждение. Неужели при мысли о том, что причина изменений — вот этот молодой мужчина, сидящий перед ним? — Это гарантия и защита, — Нат отставил кружку в сторону, потянулся через стол, мягко касаясь губами губ. — Мне нравится мысль о том, что на вас мой запах. — Вот как? — не ответ даже, легкое шевеление губ под губами, сопряженное с едва заметным легким выдохом. — И что же еще вам нравится? — Думать о том, что я могу увидеть как вы засыпаете и как просыпаетесь, — Нат улыбнулся и явной неохотой отстранился. — Но если делить свой сон с кем-то вам непривычно, я вполне могу прикорнуть на диване. — Тогда постель тебе придется делить с Маем, а он не любит когда кто-то занимает диван. Даже если этот кто-то — я, — улыбнулся Рик. От этого касания губ волоски на загривке и руках встали дыбом, а по спине пронесся холодок предвкушения. — То есть выбора у меня нет? — Нат рассмеялся. Глубоко, бархатно, по-взрослому. В глубине потемневших глаз засверкали первые отблески уже знакомого шторма. Неторопливо поднявшись, он обошел стол и вытянулся перед Риком. Лаской прошелся по порозовевшим скулам, смял губы подушечкой пальца. — Ну почему же, — хмыкнул в ответ тот, пытаясь скрыть волнение за легкой необидной насмешкой. — Альтернатива — прикроватный коврик. Но он не настолько комфортен как моя кровать. Я, знаешь ли, тот еще эпикуреец. — Вы так жестоки, — выдохнул с коротким смешком Нат прежде, чем накрыть его губы своими, разгоняя по телу сладкое, тягучее, странно тяжелое возбуждение. — Пожалуй, я не буду ставить эксперименты. — Очень… верный выбор, — Рик поднялся ему на встречу, а потом и вовсе обнял, пальцами зарываясь в волосы на затылке. — Тебе завтра на работу? — Да, но не раньше десяти. Правда, надо будет вернуться домой пораньше, проверить Майка, — Нат обнял его в ответ, вжимаясь в тело. — Все равно времени не так много, так что идем? — вопреки собственному предложению Рик с места не сдвинулся, наслаждаясь ощущением. Объятия, тепло, возбуждение. Желание. — Я хочу остаться до утра. Если вы… ты позволишь… — Я абсолютно точно не против, — наверное, даже если Рик видел бы сегодня Ната впервые — он влюбился бы. Наверняка и точно. В этот теплый взгляд. В сильные руки. В обманчиво-юный вид. В этот потрясающий запах альфы. Сейчас, после душа, после того, как аромат геля почти выветрился, запах альфы стал четче и сильнее. И еще более властным. Уверенным. Нужным. — Спасибо, — Нат целовал его неторопливо, глубоко, с еле сдерживаемым желанием. И в один миг вдруг подался вперед, прижимая бедрами к краю стола и забираясь руками под одежду. Изнутри точно кипятком обдало. Жарко. И колени слабнут. И куда естественным кажется сесть на краешек стола, разводя в стороны ноги, чтоб удобнее, чтоб не размыкать объятий и не разрывать поцелуев. Плевать как это со стороны смотрится. Наблюдать за ними некому. Кроме кота. А коту любопытно. Он сидит на холодильнике и с любопытством созерцает процесс брачных игр людей. — Рик, мой, — Нат втерся меж раздвинутых бедер, вжался пахом в пах, подаваясь вперед, заставляя омегу откинуться на свои руки. Губами проследил скулы, шею, плечи. Первый раз был быстрым, почти торопливым, а сейчас хотелось другого. Узнать, почувствовать, попробовать. Как отзываются соски на давление губ, как розовеет кожа под сильными ласками, и как разливается острый пряный запах возбуждения по комнате, затапливая ее. Поцелуй, поцелуй, поцелуй, еще и еще, пока голова не закружилась, пока не «отключился» мозг, переставая воспринимать реальность. До странного быстро теряется связь с окружением, если все чувства и ощущения сосредотачиваются на одном: как жжется легкий укус, как жарко становится, когда пальцы с силой сжимают бедра, как офигенно чувствуются под ладонями напряженные крепкие мускулы молодого мужчины. — Нат, — Рик облизнул пересохшие губы, пытаясь сосредоточить взгляд на его лице. Не получалось. Взгляд плыл, все вокруг будто смазывалось. Но главное — Нат чувствовался рядом. Все остальное было неважно. Несущественно просто. — Вы… ты когда-нибудь мечтал о сексе на кухонном столе? — тот усмехнулся, чувствуясь сейчас почему-то не Натом, а Теннатом —взрослым и сильным, властным до нежной жесткости. До сильных объятий, собственнических поцелуев и безжалостного разоблачения. Одежда? К дьяволу одежду! Рик не сразу понял о чем его спрашивают. Несколько мгновений силился прочесть по губам, вспомнить артикуляцию, а потом зажмурился. Слишком интимно. А впрочем, слишком ли? Вот прямо сейчас? Интимнее не придумаешь. — Как-то не задумывался. Наверное… партнеры не те были. Не располагали к сумасшествию. Господи… что ты делаешь со мной? Нат фыркнул и опрокинул его на столешницу, нависая сверху. — Хочу, чтобы ты думал на кухне не только о варенье, но и обо мне? — он на секунду вжался губами в губы и рывком придвинул Рика к себе, подхватывая под колени и разводя ноги в стороны. Поймал взгляд и, демонстративно облизнув палец, погрузил его внутрь раскрытого тела. Взвинчен до предела. Отвести взгляд — выше его сил. Но вот эта беспомощность, вот это все… Рик закусил губы, чтоб не застонать уж слишком громко. Он и так потерял всякий стыд. Отбросил остатки пристойности и ошметки здравого смысла. Он попался на крючок и спрыгивать с него не желал. — Нат… Нат, пожалуйста! Губы того дрогнули в ответной улыбке. Жаркой, на удивление бесстыдной. И в ждущее тело Нат вошёл в ту же секунду, как язык погрузился в рот. Вошел и замер, но спустя долгие мгновения он вдруг отстранился и, не выходя, потянул Рика на себя, вынуждая сесть. Нежным жестом отвел прядку от лица и задвигался медленно, глубоко, с короткими стонами. — Я хочу, чтобы вы видели… Что вы мой… Смотреть, как миллиметр за миллиметром погружается в его тело восхитительно твердая плоть. Погружается до упора, до нового соприкосновения тел. И снова выходит, покидает, так же неспешно, почти полностью. Внутри ощущается только головка и снова внутрь, распирая, чувствительно касаясь изнутри пульсирующей жаром точки. Завораживающее зрелище, безумное, непристойное, возбуждающее, невозможное. Такое острое, что перехватывает дыхание и сердце колотится где-то в горле. И немного стыдно, и невозможно отвести взгляд от утолщающегося, уплотняющегося еще больше корня-узла. Рик не выдержал, когда этот самый узел так же проник в его тело, распирая изнутри, запечатывая, связывая их накрепко. Он запрокинул голову, открывая горло, закусил губы, отчаянно силясь не закричать и зажмурился, чувствуя, как срывается в еще один оргазм. И единственной реальностью в его мире остается твердая столешница под ним, и твердая плоть внутри, наполняющая его жизнью. …Отпустить, разогнуться, отдышаться. — Все хорошо? — Нат с нежностью коснулся губ, стер капельку пота с виска и, не дожидаясь ответа, подхватил на руки и донес до кровати. — Да, все прекрасно, — улыбнулся Рик, вытягиваясь на постели. Похлопал рядом с собой, отодвигаясь так, чтоб Нат тоже мог лечь. На пороге спальни лениво присел Май, обернув лапы длинным пушистым хвостом. Нат улыбнулся и послушно вытянулся рядом, дотянувшись до тонкого одеяла. Повозился немного и придвинулся ближе, обнимая властно, но все еще осторожно. Словно был не до конца уверен, что ему это позволят. Позволили. И обняли в ответ. И прижались всем телом. Рик уткнулся носом в его шею и глубоко вздохнул. Запах все еще возбуждал, но и убаюкивал тоже. Запах был таким естественным здесь, в этой комнате, всегда принадлежавшей только Деррику, что теперь он сам просто не понимал почему не чувствовал этого раньше. Не чувствовал, что в его квартире не хватает именно этого запаха. И именно этого человека. Он бы хотел что-то сказать. Но «спасибо» явно было не тем словом. Не уместным здесь и сейчас. — Добрых снов…Эпилог
…зубная щетка. Она лежала на полочке у зеркала в небольшой лужице воды. Рядом с открытым тюбиком пасты. Привычный жест — взять, ополоснуть, закрыть тюбик, поставить к стакану в шкафчике и стереть лужицу с полочки. Привычный жест? Рик обвел взглядом ванную комнату и улыбнулся. Полотенца аккуратно сложены. Но не так, как он сам обычно их складывает. Они свернуты валиками и сложены в корзину педантично-аккуратной пирамидкой. И это тоже стало привычным. Как звонки родителей с пожеланием доброго дня и передаванием приветов Теннату и Майку. Как приглашение друзей-приятелей приходить вместе. Как Май, облюбовавший некогда идеально-черные джинсы Ната, превративший их в пушисто-шерстистое рыжее нечто. Как встречи после работы, прогулки по вечерам, походы в кино, совместный спортзал и еще тысяча ранее незаметных мелочей, которые с каждым прожитым днем все теснее переплетали их. Пока не переплели. А Рик этого даже не заметил. Очки протереть надо. — У нас закончился кофе, — крикнул он. Ну да. У «НАС». — Не забудь, пожалуйста, купить. Иначе завтра утром никто не проснется адекватным. — Завтра суббота, — Нат появился на пороге ванной, уже почти готовый к выходу. — Но ты прав, завтра будет долгий день. И вечер хлопотным, у нас еще не все собрано, — дотянувшись через него до крана, он закрутил вентиль и замер в миллиметре, дразня теплом и светом глаз. Все меньше Ната, все больше Тенната. Словно именно его, Рика, и не хватало милому застенчивому альфе, чтобы наконец стать тем, кем он есть, поверить в себя. Мягкая сила, уверенность, открытая улыбка и убаюкивающее тепло. Совсем как сейчас. — Только не пытайся сдвинуть шкаф с места. Я знаю, что он у тебя любимый, и ты боишься за его сохранность, но он слишком тяжелый и для этого есть грузчики. — Уже завтра? — Рик вскинул на него взгляд и смущенно почесал кончик носа. Он почти забыл. Да. Переезд. В совместный дом. Очаровательный двухэтажный домик с газоном, крохотной верандой, качелями и белым заборчиком. Нат фыркнул, чмокнул его в нос и вышел, унося с собой тепло и пряный запах альфы. — Уже завтра. Так что передумывать уже поздно. У нас коробки по всей квартире стоят, ума не приложу, откуда все это взялось. Май, ты опять спал на моей рубашке? Возмущенно-ехидное — Мммя?! — и почти тракторное урчание. Кот высказал свое мнение по поводу всего происходящего и, задрав хвост, прошествовал в кухню. — Когда ты успел взять меня в осаду? Вернее, когда ты успел… победить меня? И почему я это заметил только сейчас? — Рик вышел следом и замер, прислонившись плечом к дверному откосу, наблюдая, как одевается альфа. Его альфа. — Победить? А мы сражались? — Нат развернулся на месте, заправляя рубашку в джинсы и ловко справляясь с пряжкой ремня. Закончив с этим, он сунул руки в карманы и вскинул взгляд, глядя неожиданно серьезно. — Ты слишком долго думал об этом. Слишком много сомневался в том, получится ли и как это будет. Хотя надо было просто отпустить и дать всему произойти само собой. Что тебя беспокоит? — Мне всегда было плевать на то, что обо мне говорят, — Рик отвел взгляд в сторону. — Когда ты один — все неважно. Но сейчас я боюсь. За тебя. За Майки. Боюсь того, что станут говорить о вас. — Кто будет говорить? — Нат повел плечами и подошел ближе. — Все, чье мнение важно, уже в курсе и вроде как не против. Майк счастлив и это заметно. Или вы с ним думаете, что я не замечаю, как вы составляете заговоры у меня за спиной? — он усмехнулся и подался вперед, притягивая Рика к себе. — Люди жестоки… — выдохнул тот, оборачиваясь в его объятия. Пару раз он слышал, как кто-то из приятелей Майки любопытствует по поводу «отчима»-омеги. Дескать отец-альфа собирается переехать назад и прислал своего нового омегу. О том, что он может быть омегой Ната, не задумывался никто. Вообще никто. — Пока слухи остаются слухами — не стоит обращать на них внимание, — Нат прижался губами к его виску, поглаживая по волосам. — А за любую попытку влезть в нашу жизнь я буду бить. Но когда-нибудь людям надоест. Они привыкнут, появятся новые поводы для сплетен. Рик, я хочу, чтобы ты не думал об этом. Думай лучше обо мне и о новом доме. Завтра мы переезжаем, и это самое главное сейчас. — Ты и наш новый дом, — Рик с силой обнял его, пряча лицо на его груди. Он правда не заметил как привык. Как красивый молодой альфа стал частью его самого. Лобастая голова боднула его ногу. Май снова привлекал к себе самое пристальное внимание, требуя завтрака. — Я люблю тебя, — буднично, почти обыденно. И снова страх. Наверное, не стоило этого говорить. Потому что однажды все закончится. И так будет во сто крат больнее. Нат замер. Сглотнул тяжело и вдруг обнял с силой. — Спасибо, — выдохнул дрогнувшим голосом и отстранился, пряча лицо в рыжей шерстке Мая, которого поднял на руки. — И все же… попробуй собрать вещи. У нас с Майком все готово, так что вечером мы нагрянем оба и поможем. Но самое основное тебе лучше самому. — Угу, весь компромат, все, что следует по прочтении съесть! — Осталась ерунда: Начать и закончить. Хорошо хоть на работе дали выходной, иначе — ни за что не успеть. — Разумеется. Особенно, если это постер какого-нибудь альфы из журнала, — Нат сверкнул на него глазами и, отпустив кота, направился к выходу. — Мы все успеем так или иначе. Завтра придется поднапрячься, а в воскресенье устроим новоселье, обновим барбекю. — Джуд Лоу и Роберт Дауни-младший? — но как же хочется кофе! И завернуться в плед и спать. Но нельзя-нельзя-нельзя… — Если только ты не хочешь прорастить во мне парочку комплексов, — Нат обернулся у двери. Обласкал взглядом, улыбнулся с теплом и нежностью, и вышел. Входная дверь хлопнула через пару минут. — Вот так вот, Май, — Рик усилием поднял тушку любимца и поморщился, когда шершавый язык едва не прочесал его щеку до царапин. — И будем мы с тобой укладывать коробки. Как много оказывается у него вещей. Часть он сразу откинул, увязал в мешки и вызвал парней из благотворительного фонда. Что-то ненужное всегда может оказаться жизненно необходимым кому-то другому. Коробки заняли все свободное пространство. Коробки с книгами, коробки с одеждой, безделушками, посудой… с баночками. На ужин он приготовил панкейки с малиновым вареньем. Май не одобрил… Он слабо помнил мельтешение субботы. Снующих от машины к квартире рабочих, переносящих вещи. Это было даже приятно. Его отстранили от всего, поручив самое ответственное дело: не путаться под ногами. И еще — держать возмущенного таким вторжением в его ареал обитания Мая. У кота был нешуточный стресс. Путешествие в машине он перенес со стоическим выражением на морде. Правда кисточки на кончиках ушей нервно дергались, выдавая глубочайшую обиду, затаенную в его кошачьей душе. Отобрали лоток. Отобрали тарелочки. И даже любимую игрушку-мышь, и ту отобрали. Так что первое что сделал кот, едва его отпустили в новом доме — демонстративную лужу среди холла. И только тогда, дернув хвостом, отчалил изучать новую обитель. Нат пофыркивал, Майк же хохотал, не сдерживаясь, а потом, подхватив ушасто-хвостатую мелочь, унесся к себе раскладывать вещи. Впрочем, лужицу он таки подтер, чтобы не растоптали снующие грузчики. Забавно, но хлопоты переезда оказались менее хлопотными, чем казалось. Правда, когда разгрузку закончили, осталось самое нудное — разобрать коробки и разложить все по местам. Коротким семейным советом было решено все сделать именно сегодня, так что времени на отдых было немного. Зато Нат, первым делом пристроивший свой компьютер, включил бодрую музыку и ненавязчиво перетянул коробки с тяжелой посудой к себе поближе, оставив Рику белье и одежду. Одна спальня. Один шкаф на двоих. Машинку — в подвал, как и все хозяйственные штуки типа полок и корзин для белья. Вещи из подписанных коробок — по полкам. Что-то на стол. Что-то в комод. Постель он заправил пока были силы, понимая, что после того, как закончится основное «барахтанье» — всех их хватит в лучшем случае на душ. И снова по кругу. Накормить кота. Наскоро приготовить бутерброды, сделать чай. Расставить посуду по местам, помыть все поверхности, включая пол, плиту, вытяжку, подоконник, стол… В себя он пришел уже почти ночью, сидя на постели, не в силах даже стащить с себя спортивные штаны. Смертельная усталость. — Ложись, ты устал. Матрас прогнулся под тяжестью, и опустившийся на кровать Нат провел ладонью по спине и плечам в легком массаже. — Сначала в душ, — мотнул головой Рик. — Ненавижу чувствовать на себе пыль и пот. К тому же, я постелил новую постель. В комнате чисто. И я хочу быть чистым. А с остальным мы справимся потом, — он блаженно зажмурился и довольно вздохнул. — Тогда пойдем, отведу тебя, чтобы ты не уснул по дороге, — Нат поцеловал его в затылок и поднялся. — Ты ведь не уснешь тут вместе со мной? — непривычно большая душевая кабина. Полупрозрачная стеклянная перегородка, огромный медный распылитель. — Я очень постараюсь, — Нат включил воду, запрокинул лицо на миг навстречу струям воды, и потянулся к гелю для душа. — Потереть тебе спинку? Простые действия требуют неожиданно много усилий. Раздеться, повесить вещи на крючок, войти в кабинку, встать к стене, раздвинув ноги, руками упираясь в стену. — Так хорошо? — Забыл добавить «будешь трахать — не буди», — хмыкнул Нат и принялся намыливать его шею и спину. Мягкими массирующими движениями прошелся по плечам и бокам, не забыл бедра с ягодицами и отдал мочалку хозяину. Вылил немного шампуня на ладонь, шутливо мазнул мыльным кончиком пальца по позвоночнику и занялся своими волосами, на которые за весь день собрал пыли. Правда долго упражняться ему не дали. Мочалка в руках Рика заскользила по плечам альфы, по его спине, опустилась ниже, описывая восьмерки вокруг поджарых ягодиц. — Я никогда не откажусь от деятельного участия в процессе. Но сегодня и правда лучше просто отдохнуть. Нат выдохнул, улыбаясь, смыл шампунь и повернулся, перенимая эстафету. Грудь, плечи, живот — он смывал грязь, пыль и пот с Рика и себя, и в конце концов, выключил воду и потянулся за новым полотенцем, купленным специально для «нового дома». Большое, махровое, приятно пахнущее — оно было настолько просторным, что его хватило, чтобы обернуть Рика два раза. — Программа максимум на сегодня выполнена. Иди, Рик, а я закончу, проверю двери и сигнализацию, и приду. «Заряда» хватило ровно на то, чтоб дойти до постели и упасть на нее, сворачиваясь клубком на пахнущих лавандой простынях. Он только на секундочку прикрыл глаза. На один короткий момент. Но открыть уже не смог. А когда ресницы все-таки поднялись — за окном был новый день. Ветерок колыхал легкие занавески на окне, доносился далекий звук газонокосилки и лай собаки. Все то, чего не услышишь, живя в квартире многоэтажного дома. После вчерашнего тело болело и сопротивлялось каждому движению. Даже такому простому и обыденному как одевание. Где-то внизу мяукал Май. Вот уж кому всегда первому перепадало поесть. И нежность с лаской. Так что когда Рик спустился вниз, рыжий наглец аппетитно хрустел кормом, а на кухне восхитительно пахло поджаренным хлебом и кофе. — Доброго утра? — он улыбнулся, глядя на сидящего за столом Ната. Солнце из окна вызолотило кожу, запуталось лучиками в волосах альфы. — У тебя есть сомнения в том, что оно доброе? Или что утро? — Нат развернулся к нему, дотянулся и привлек поближе, обнимая за бедра и мягко целуя в живот. — Оно непривычное, — Рик взъерошил его волосы, пропуская прядки между пальцев. — Просто оно не такое как все прежние утра. Но оно мне нравится. Нат зажмурился, потерся щекой о ладонь и вдруг выдохнул: — Ты станешь моим мужем? — Это… серьезный шаг, — в голосе улыбка. Едва заметная. Но такая теплая. — Это куда серьезнее чем зубная щетка на полочке, носки в корзине для белья или совместный кот… но наверное, это неплохая мысль. Хоть мне очень страшно. Я ведь боюсь стареть на твоих глазах. Взгляд Ната потяжелел: — Еще хоть слово об этом… Рик, хватит. Если тебе страшно смотреть в зеркало — смотри в мои глаза. Только не забивай больше голову всем этим. Я могу понять твой страх, но… я просто больше не знаю, что еще мне сделать, чтобы переубедить тебя. Я люблю тебя таким, какой ты есть, ты мой истинный. И на этом точка. — Я буду твоим мужем, Теннат, — негромко ответил Рик. — Буду. Сколько смогу. Сколько на то хватит моих сил и здоровья. — Прости, — спустя долгую секунду Нат уткнулся лбом в его грудь. — Я не хотел на тебя кричать. Только ты… мне больно, Рик. Словно ты не уверен во мне. Словно сомневаешься. А мне никто, кроме тебя не нужен. — Когда-нибудь мы с тобой обсудим кучу всего. Когда-нибудь, лет через двадцать. Когда из омеги средних лет я превращусь в омегу преклонного возраста. А пока что я просто люблю тебя. Но все еще не вижу куда ты дел кольцо. И ты все еще не стоишь передо мной на одном колене. — А оно тебе надо — мое колено? — Нат вскинул голову, улыбаясь чуть подрагивающими губами. — Если это была твоя мечта — услышать предложение со всеми атрибутами, тогда срочно забудь обо всем, что я сейчас говорил. — Не-а, ни за что! Слово уже вылетело и возврату не подлежит! — покачал головой Рик. — Так что поздно, мистер Сакс. Я вас слышал. Но все равно согласен. — Попробовал бы ты отказаться, — проворчал Нат. — А кольцо будет. Обещаю. На церемонии и будет, — он потянулся вверх, лаская губы дыханием. — Добро пожаловать домой, Деррик Сакс. — Ловлю вас на слове, Теннат Сакс, — поцелуй пока еще не скреплял союз душ. Но определенно был куда вкуснее варенья. Любого варенья. Даже того, которое варил Рик.