Путь к славе

Все мы так или иначе грешим самоуверенностью и дорого платим за свои ошибки. Поначалу наивно считая, что всемогущи и мир ляжет у наших ног, после взираем на горькие плоды своей же глупости. Жалеем о содеянном и учимся на своих же ошибках, с ужасом осознавая насколько высокой оказалась их цена… В подобную ловушку однажды попала и Юстианна. После десятка удачно проведенных набегов она настолько уверовала в свои силы, что растеряла последние крупицы инстинкта самосохранения. Шла на огромный риск, с каждым разом желая все более опасных и кровопролитных битв, невзирая на то, насколько крупным был её противник. Однажды, завидев на горизонте нильфгаардский корабль, ведомая жаждой крови ан Крайт решила вновь испытать удачу, взяв противника на абордаж. Немедленно скомандовав к атаке, пиратка, словно хищная чайка, устремилась к очередной своей жертве. Паруса ловили попутный ветер, набирая скорость, верные воины в нетерпении жадно вглядывались в растущие очертания корпуса противника, готовые по первому слову своего дерзкого капитана ворваться на чужую палубу и крушить, крушить, крушить… Сметать ряды вопящего от страха заклятого врага, ломая ему кости и выпуская кровь из артерий… Но всё пошло не по плану. В этот раз удача отвернулась от охотника. В мгновение ока он превратился в добычу. Имперский фрегат оказался готовым к неожиданной атаке противника. Десятки стрел взмыли в небо, мощным градом усеяв судно и обрушившись на головы скеллигийцев. – Se’ege na tuvian! – выкрикнул капитан фрегата, отдавая своим подчиненным новый приказ. – Скеллиге! – взревели пираты, яростно крича и маша оружием. – За Хеймдалля! Два корабля сошлись друг с другом в морском сражении. Абордажные крюки вгрызлись в окрашенное яркой краской дерево своими острыми когтями. Верёвки натянусь подобно струнам и глухо заскрипели. Островитяне, словно картошка из мешка, высыпались на вражеский борт. Их встречали копьями и мечами, но разъяренные воины мигом прорвали первую линию обороны. Они шли вперед под звонкие и хлёсткие возгласы своего капитана, угрожающего протащить их под килем и громко называющего своих моряков пропойцами, что отчасти так и было. Но суть не в этом…! – A`anval neen orde! – чётко изрёк капитан фрегата и небо вновь вскрыл град стрел. – Gweayna! Скеллигийцы начали падать, сраженные меткими выстрелами имперских лучников. Некоторые поднимались и шли напролом, рубя направо и налево врагов, игнорируя любые ранения. – Ни шагу назад! – не прекращала дико орать ан Крайт, прорываясь сквозь плотные ряды противника. Лезвие её клинка разило точно между пластин и брешей доспехов, вкушая крови Чёрных. – Им не удасться избежать поражения! Дави…! Вдруг послышался лишь резкий щелчок и Юстианна внезапно смолкла, издав сдавленный хрип. Воздух со свистом рассёк арбалетный болт, выпущенный капитаном судна, вонзившись пиратке в плечо. Девушка не удержала в руках оружие, оно выскользнуло из её вдруг резко ослабевшей руки и с потонувшим в шуме сражения звоном упало на забрызганную кровью и усеянную телами деревянную палубу. Ноги мореходки задрожали, подкосились. В один момент дышать стало трудно, словно весь воздух вокруг разом иссяк. Она не могла сделать ни вдоха, ни выдоха, и казалось, что легкие заполнились песком. Жгучая боль пронзила всё тело, сковав его. Ан Крайт на миг замерла в ожидании чего-то неведомого её мыслям, а после упала на спину, как будто кто-то толкнул её в грудь. В полёте она получила внезапный удар по голове рукоятью меча от случайно оказавшегося рядом рядового солдата и мир канул в небытие. Девушка потеряла сознание, и последнее, что она запомнила – жесткое приземление и металлический привкус во рту. *** Когда ан Крайт очнулась, над ней возвышался каменный потолок. Мозг пытался сообразить что произошло, и где она находится. В ушах звенело, тело отказывалось повиноваться командам головы. Резкая боль вмиг пронзила плоть, отозвавшись в висках и темечке. Юстианна попыталась пошевелиться, но очередная волна боли окутала девушку. Шум в ушах усилился, вся левая часть лица покалывала, словно была атакована тысячей швейных иголок. Единственное, что её обрадовало – она вновь смогла свободно дышать. Легкий и приятный воздух наполнял грудь, принося в тело чуточку бодрости. Но этого оказалось недостаточно для восстановления сил. Пиратка предприняла ещё одну тщетную попытку пошевелить хотя бы рукой или ногой и в тот же миг заскулила, словно в её голову воткнули раскаленный кинжал. Единственное, что она смогла сделать – пробежаться глазами по комнате покуда хватило обзора. Но не узнав ничего толкового для себя, просто закрыла глаза, прислушиваясь к окружавшим её звукам и принюхиваясь к разнообразным ароматам. Первое, что она ощутила – терпкий, но приятный запах трав. Что-то знакомое было в этом аромате, очень знакомое и родное. Прохладная волна пробежала по спине, резко скользнув между лопаток и остановившись на пояснице. Разум тотчас нарисовал диковинную расплывчатую картинку, заставляющую тело вздрогнуть. Посетившая затуманенное сознание Юстианны прохлада напоминала влажный камень, приложенный к коже, или, скорее, одеяло из снега. Прохлада утоляла жгучую боль, выгоняя её из тела, оставляя лишь ощущение легкости. И пахла она полынью, зверобоем, тысячелистником и свежим подорожником. К девушке понемногу возвращалась чувствительность. Ей показалось, что левая часть лица увеличилась и на ней вырос огромный скользкий гриб. Или это был не гриб? По запаху и ощущению – точно гриб, или нечто очень похожее на него. Она попыталась пошевелить щекой, дабы удостовериться в этом, но боль опять напомнила о себе, заставив ан Крайт съежиться и заскулить. – Я вижу, – прозвучал до боли знакомый голос, – ты очнулась? Чудно! Юстианны попыталась узнать сей могучий и твердый тембр, что ударом молота обрушился на её уши. Но не смогла, хотя была близка к разгадке. Однако долго гадать ей не пришлось. Нежная рука дотронулась ко лбу пиратки, бережно ощупывая зудящую кожу. – Сотрясения нет, – тихо проговорил голос, – но ещё несколько дней вставать тебе запрещено. А тут у нас что? – невнятно пробубнил голос, исчезая слева, словно отдаляясь. Юстианна ощутила как тонкие пальцы дотронулись к её плечу. – Плохо дело, отёк увеличился, но радуйся, что кость не задета. Тебе, негодница, повезло. Могла и без руки остаться, а вонзись острие чуть правее, то эта битва в твоей жизни оказалась бы последней. "Негодница"? Что-то знакомое, витающее возле ушей и вертящееся на кончике языка. И голос, произносивший это слово, начинал всплывать в памяти, становясь всё чётче. Находился так близко, что достаточно лишь протянуть руку и дотронуться к нему. – Ионхерда! – выкрикнула она, когда догадка пронзила сознание Юстианны подобно упоминаемому мгновение назад острию. Девушка резко подскочила, но тут же упала камнем на мягкую перину. Облегчение как рукой сняло, тело вновь охватила сильная боль, и раненая протяжно застонала. – Потише, девочка моя, – ласково произнесла жрица. – А не то рана опять вскроется и начнёт кровоточить. – Что со мной произошло? – хрипло спросила ан Крайт, тяжело дыша. – Тебя принесли полумёртвой с торчащим из плеча арбалетным болтом, – спокойно ответила женщина, вытирая выступивший пот с лица своей подопечной. – Остальное тебе расскажет твоя… смотрительница и сиделка. Эй, проснись! – резко обратилась Ионхерда к кому-то, находящимуся в комнате. – Она пришла в сознание. Разрешаю поговорить, но недолго. Ей нужно поберечь силы. – Шпилька, – обеспокоенно произнес голос, звучащий тихо и с приятной хрипотцой. – Слава Фрейе, ты жива! – Мь… Мьёль? – натужно произнесла пиратка. – Что со мной произошло? Как я оказалась на Хиндарсфьялле, в храме Фрейи? – Тебя ранили в плечо из арбалета и ты потеряла сознание от удара рукоятью меча, или чем-то наподобие того. Я уже и не знаю точно. Свен заметил тебя, лежащую под ногами имперцев и поспешил на помощь. Мгновением позже и коварный нильф перерезал бы тебе глотку! Мы едва сумели одолеть врагов, заплатив за победу весьма высокую цену. Ирф, Ньяль, Берд… Все наши парни… Они храбро сражались, но… – Достаточно! – грозно оборвала её верховная жрица. – Пусть побережёт силы, а не тратит их на скорбь. Она им уже ничем не поможет, а вот себя угробить ещё успеет. Выйди вон, я буду менять повязки. – Я помогу! – вызвалась Рагнисдоттир. – Тебе этого видеть не стоит. Впрочем, – немного подумав, сказала женщина, – инициатива наказуема, девочка. Смочи бинты в том вот травяном отваре. И не медли! Надо сбить жар. Мьёль четко выполняла все указания Ионхерды. Она суетилась возле кровати Юстианны подобно пчеле, помогая жрице в её процедурах. Внимательно слушала, не задавая лишних вопросов. Сердце девушки сжималось, когда она наблюдала за болью и страданиями своей близкой подруги. Желала как можно быстрее унять её страдания, но ни ускорять время, ни излечивать мановением руки девушка, увы, не умела. Ей бы очень хотелось разделить муки ан Крайт, дабы облегчить свалившееся на неё испытание. Всё время она неустанно молилась Модрон, чтобы Великая Мать вложила силы в тело Юстианны, чтобы спасла своё дитя от смерти. И богиня внимательно слушала прошения огненноволосой дочери Рагни. *** Со временем огромные старания Мьёль увенчались успехом – Юстианна шла на поправку. Всё ещё не чувствуя плеча и левой руки, девушка все же могла самостоятельно передвигаться по комнате. Изредка она гуляла в роще вместе с Мьёль, ведя беседы на отрешенные темы: о погоде, о звёздах и прочих пустяках. Обо всём, но только не о болезненном ранении дочери ярла ан Крайта. Им обоим нравилась компания друг друга, и девушки наслаждались проведенным временем. Они укрепляли свои сестринские узы, чтя таким образом принесенную некогда клятву на крови. Или это было что-то другое? Рагнисдоттир ни на миг не покидала храм, находясь в любое время суток только возле Юстианны. Не спала ночи напролёт, заботясь о благосостоянии и здоровье близкой подруги. Старалась держать её в приподнятом настроении, сама при этом выглядя страшнее полуночницы: бледное лицо, изнуренный и неопрятный вид, затуманенный взгляд. Девушка порой забывала поесть в бесконечных заботах о Юстианне. В один из дней даже свалилась от истощения прямо возле мирно спящей ан Крайт. В таком виде её и обнаружила жрица Ульве, поспешившая сообщить о случившемся непосредственно Ионхерде. Настоятельница храма лишь тяжко вздохнула, не в силах унять необдуманное рвение юной девы. Но могла запретить, и незамедлительно это сделала. Мьёль отнесли в соседнюю комнату и на пару дней изолировали от ухода за её близкой подругой. – Воистину, – разочарованно произнесла верховная жрица, глядя на истощенное тельце морковноволосой, – они друг друга стоят. – Такие же настырные и целеустремленные? – поинтересовалась Ульве. – Скорее, глупые и безответственные, – покачала головой старая женщина. – Яростные дочери богини, рвение которых граничит с безумием. Ничто не способно их остановить, даже Всеблагая Мать. Такой потенциал тратится впустую. Жаль! *** Ясные дни сменились тёмными ночами, теплое лето подвинула с его престола прохладная осень. Северные ветра уносили опавшую листву в сторону безграничного Моря. Посетители храма также сменялись подобно бушующим водам горных рек. На место грустных лиц приходили радостные; неостановимый поток страждущих и желающих прильнуть к милости богини проносился мимо глаз двух девушек, неизменно находящихся в этих стенах. Они в молчании наблюдали за паломниками, слушали их истории, но всегда находились в стороне, отгородившись от храмовой жизни. У них были свои цели и причины нахождения здесь, о которых те упрямо молчали. Юстианна и Мьёль наслаждались уединенностью, уделяя внимание друг другу. Что-то необъяснимое творилось в их головах, и девушки стремились выяснить что именно. Узы, дивным образом связывающие их вместе, крепли из дня в день. Они смотрели друг на друга и сердца их стучали в унисон. Неведомое досели чувство вдруг обуяло разум Юстианны. Ан Крайт украдкой ловила себя на мысли, что видит в Мьёль больше, чем подругу или родного человека. Нет, это было нечто другое. Сильные эмоции, тяготение, которому невозможно противостоять. Тепло в груди, дрожь по всему телу и приятное покалывание в кончиках пальцев. Юстианна рядом с Мьёль ощущала себя более счастливой, частью чего-то большего. Чего-то, что ещё не понимала. Безграничный поток мыслей заполнил голову Буревестницы. Смотря на Мьёль, она ощущала что её душевные раны исцеляются, а огромная дыра, зияющая в сердце, понемногу заполняется любовью и заботой. Тем, чего так искренне желала все эти годы и в чём так сильно нуждалась. Может, это всё не просто так? Может, самим Предназначением им поставлено быть рядом друг с другом? Или не только одним им? Может, их путеводные нити переплелись по воле богов и стоит принять это как должное? Противиться Предназначению бессмысленно, ведь того, что определенно, невозможно избежать, как не старайся – по крайней мере так вещают мудрецы и древние легенды. Или всё же человек сам властен над своей Судьбой и сам является кузнецом и творцом своего пути, плетя его по своему усмотрению? Столько вопросов и так мало ответов… Юстианна твёрдо решила найти ответы, чего бы ей это не стоило. Может быть это станет началом новой жизни и принесет великие открытия? Возможно повлияет на саму Буревестницу самым неожиданным даже для неё образом, одарив бесценным знанием и чем-то поистине драгоценным, способным поменять взгляд на мир? Поможет ли это обрести счастье? О, для ан Крайт это станет самым главным в её жизни приключением! Я же уверяю, что этот момент является самым главным для будущей легенды. Ведь тогда жизнь её больше не будет прежней.