Новый год и маркетинг

      Спросите у любого человека, чем пахнет Рождество. Более восьмидесяти процентов ответят, что елью и любимой едой: мандаринами, марципанами или имбирным печеньем, — в зависимости от того, что было принято в стране, регионе и семье долгие годы с самого детства респондента. А ещё как минимум тридцать процентов обязательно добавят, даже если вы и не спрашивали, что Рождество — это новогодние песни, сияющие гирлянды, подарки и ожидание чуда…       Чон Чонгуку это известно, как никому другому. Иначе его маленькая компания Sweet Home JK не превратилась бы в один из самых крупных и известных торговых домов в Корее. В свои тридцать альфа — успешный бизнесмен, красавец во всех отношениях и желанный холостяк, мечта многих омежек, независимо от статуса. Если честно, Чонгук давно привык, что на него обращали внимание, его хотели, с ним флиртовали совсем молодые омеги и постарше, свободные и давно состоящие в браке.       Его лучший — ещё со студенческих времён — друг и по совместительству начальник юридического отдела Ким Намджун часто в шутку предлагал ему завести роман с женатым омегой. Джун пребывал в полнейшей уверенности, что в таком случае Чон, не желающий связывать себя законными узами брака, получит идеал — великолепный крышесносный секс и отсутствие каких-либо претензий.       Чон только хмыкал в ответ, в свою очередь, интересуясь, почему бы лучшему другу самому не воспользоваться советом, но тот отмахивался, заливаясь низким клокочущим смехом:       — Мне это не нужно, Гук, у меня есть Джин…       Чонгуку это тоже было не нужно, хотя Джина в его жизни не было. Вернее, был, но… сплыл. В буквальном смысле слова. Уплыл на моторной лодке с острова Чеджудо, где они собирались отпраздновать их первую совместную годовщину.       Встретились они на каком-то благотворительном вечере. Чонгук, вежливо кивая знакомым лицам, пил шампанское, ожидая, когда можно будет вручить чек президенту фонда, поулыбаться в камеру и свалить к чёртовой матери от этого официоза. Он уже достаточно пообщался с нужными людьми, выяснил всё, что планировал, и откровенно скучал, составляя в голове портрет идеального омеги для рекламы очередной коллекции его торгового дома. Днём он отверг все кандидатуры отдела маркетинга, да ещё и словесно отымел за глупость. Ну как можно не понимать: украшения, что дарят законным мужьям, в корне отличаются от тех, что презентуют любовникам…       Чон не желал разглагольствовать, просто хлопнул дверью, бросив на прощанье:       — Даю последний шанс!       Звенящая тишина, повисшая в конференц-зале, он надеялся, добавит ума и сообразительности недалёкому коллективу его сотрудников.       И вот уже вечером он лениво наблюдал за альфами, которые то и дело бросали заинтересованные восхищённые взгляды в сторону омеги. Высокий, стройный, но с плавными в нужных местах изгибами, ослепительный в броской своей красоте омега приковывал всё внимание к себе. На нём дорогой костюм, несомненно, известного бренда, волосы уложены идеально, лицо — как картинка. Он сиял глазами и блистал широкой улыбкой «лучшая работа стоматолога».       «Наверняка модель, — подумал Чон, — над образом неплохо потрудилась целая команда стилистов. Надо отдать должное его агентству: своё дело они знают…»       Омега заметил, что Чонгук его разглядывает, и спросил о чём-то у сопровождающего альфы, — скорее всего, менеджера. Тот бросил короткий взгляд в сторону Чона и что-то ответил.       — Идентифицирован — не женат, богат, подходит, — пробубнил себе под нос Гук и тихо рассмеялся.       Вся эта ситуация забавляла его чрезвычайно. Он был уверен, что сейчас этот омега как бы случайно окажется рядом с ним, как бы ненароком коснётся руки, как бы смущённо затрепещет ресницами и волнительно понизит голос до отметки «омежья сексуальность». Вы спросите, откуда Чон Чонгуку всё это известно? Он не просто хороший маркетолог — он лучший, потому что знает скрытые и потаённые желания людей. А спрос, как известно, рождает предложение. И если ты пока в силу каких-то причин не можешь формировать общественное мнение, постарайся его удовлетворить. И будет тебе счастье в виде восторженных отзывов, зависти и многочисленных денежных знаков. Поэтому Чонгук прищурил глаза и толкнул язык за щеку, предвкушая, как этот омега будет смотреться в качестве его пары на приёмах, в ресторанах и на вечеринках. Можете назвать это естественным отбором; Чон был убеждён, что это точный расчёт, помноженный на знание конъюнктуры рынка.       Эта связь не продлилась долго. Модель человека — именно так Чонгук называл про себя омегу, который, к слову, действительно оказался успешной моделью, — слишком быстро осознал, что скорый брак ему не светит, а роль любовника, которому время уделяли строго три раза в неделю по три часа, не для него. И когда обиженный омега удрал от Чона, показушно прижимаясь к плечу крепкого высокого альфы, Чонгук не испытал угрызений совести: он честно отрабатывал их отношения, быстро и с взаимного согласия перешедшие в товарно-денежные, исправно оплачивая все омежьи хотелки — бесконечные горы тряпья и украшений. И даже ринопластику, потому что носик — цитата — «не достаточно вздёрнут». Сожалений действительно не было, так как возможный итог альфа просчитал заранее. К тому же одиночество Чона не тяготило. Каждодневная многочасовая работа, тренажёрный зал четыре раза в неделю и редкие посиделки с Намджуном в выходной — такой распорядок его вполне устраивал.       Но полгода назад Чон стал замечать, что ему становится скучно. Нет, вы не поняли. Не просто скучно в свободное время, когда нечем заняться, а тоскливо. По-настоящему тоскливо до темноты в глазах, жжения в груди и аморфного состояния тела. Силовые нагрузки перестали доставлять удовольствие, а принятие решений по рабочим вопросам не вызывало былого азарта. Чон пробовал отвлечься. Взял отпуск, улетел в другую страну, чтобы сменить привычную обстановку, но и это не принесло желаемого результата. Скучно. Джун посоветовал найти нового омегу. Сказано — сделано. Но после пятого тела альфа вынужденно констатировал: замена игрока не меняет правил игры. Играть стало скучно.       Намджун, наблюдая за этим со стороны и понемногу переставая узнавать лучшего друга, первым забил тревогу.       — Гук, так нельзя.       Чонгук не пошевелился и не поднял глаз, мысленно представляя всю дальнейшую проникновенную и пламенную речь и даже не особо вслушиваясь. Но слова: «Твоя апатия влияет на всю компанию» — заставили очнуться.       — Что мне делать, Джуни? — тихо поинтересовался Чонгук, потому что его любимое детище, в которое он вложил столько крови и пота, не должно пострадать.       — Давай ты сходишь к психологу, — предложил Джун и, предупреждая возражения, тут же добавил: — Не поможет, и чёрт с ним, но пока не попробуешь — не узнаешь.       Доводы друга показались разумными, и Чонгук уже на следующий день оказался на жёсткой, но удобной кушетке в кабинете доктора психологии Мин Юнги, лениво любуясь потрясающим видом на центр Сеула из панорамного окна двадцать восьмого этажа дорогущего здания в Каннаме.       Если честно, Чонгук не особо верил, что встречи с психологом помогут, но, доверяя профессионализму Мина, решил следовать всем его советам и рекомендациям. Идея сменить привычный круг общения показалась не такой уж и ужасной, если бы господин Мин не заставил сделать это в рамках собственной компании.       «Хорошо, что рядовые сотрудники не знают меня в лицо и уверены, что я — Джей Кей», — думал Чон, цепляя к лацкану униформы бейджик с именем «Чон Чонгук».       Он устроился продавцом-консультантом в один из огромных торговых залов, где продавались товары масс-маркет. То, что это не сегмент премиум-класса Sweet Home JK, гарантировало, что знакомые ему лично вряд ли встретятся. Его непосредственным «начальником» стал руководитель отдела продаж Ли Минхо, альфа в возрасте с едва пробивающейся сединой на висках и множеством морщинок в уголках глаз. Гук, привыкший, что в его окружении все делают пластику и закрашивают седину, был очень удивлён таким внешним видом альфы.       Тот заметил, что Чон рассматривает его украдкой, и после утренней импровизированной планёрки, где озвучили цели и задачи сегодняшних продаж, а также представили новинки в магазине, Ли обратился к новому сотруднику, то есть к Чону:       — Чонгук, что тебя так удивило?       Едва заметная усмешка промелькнула на его лице. Альфа решил не врать и не стесняться. Для чего? Его цель — вернуть вкус жизни, как выразился доктор Мин, а не игра в ненужный, но соответствующий рабочему этикету пиетет.       — Седина, — спокойно ответил Гук, — почему вы её не закрасите?       — Ох-х, — улыбнулся «начальник», — знаешь, Чон, многие покупатели доверяют только старшим, у которых годы за плечами и богатый опыт.       Чон удивлённо приподнял бровь. Да неужели? Внешний вид обычного сотрудника — тоже часть маркетинга? Он мысленно сделал пометку похвалить HR-отдел и тут же убедился в правильности этого решения.       — Продавать гаджеты должны молодые, — Ли подмигнул Чонгуку, — а вот набор дорогой посуды, которая станет частью истории семьи и будет передаваться по наследству, лучше доверить человеку с опытом. — Он по-отечески похлопал Гука по плечу и слегка подтолкнул, выпроваживая в торговый зал.       Поначалу Чон был уверен, что возникнут трудности. Но нет. Найти с покупателями общий язык оказалось не такой уж и сложной задачей. Всё то же самое, только товары подешевле и люди попроще, но… живее, что ли? Словно настоящие. Разглядывая покупателей, Гук будто переносился в свою юность, в школьные и студенческие годы, когда подрабатывал официантом и продавцом в круглосуточных мини-маркетах. Это было неожиданно, и альфа внезапно поймал себя на мысли, что испытывает от общения нечто сродни удовольствию.       — Терапия работает, — удовлетворённо заметил Чонгук на очередном приёме у психолога, — а прошло всего три дня. Такими темпами я скоро избавлюсь от эмоционального выгорания и начну ждать рождественского чуда, — усмехнулся он.       — Это плохо? — поинтересовался Мин Юнги и тут же дал новое задание — найти в посетителях магазина что-то необычное, смешное или красивое.       Чон прилежно отрабатывал домашку, внимательно рассматривая посетителей, стараясь отыскать интересный экземпляр, не похожий на среднестатистического клиента, когда заметил омегу, склонившегося над полкой с расставленными новогодними украшениями. Тот передвигал фигурки из стороны в сторону и компоновал их совершенно в другом порядке. Он расставлял их по цвету, высоте или чётким геометрическим линиям? Альфа приблизился на пару шагов и вдруг понял, что на полках, где уже поработал омега, стоят красивые и эстетичные композиции.       «У него талант», — подумал Гук и услышал, что к нему подходит Ли.       — Удивительно, — довольно произнёс тот, — давненько такого не видел.       — Вы о чём? — спросил Чон и невольно хмыкнул: — О том парне с обсессивно-компульсивным расстройством?       — Здесь другое, — покачал головой Ли. — Вот скажи мне, Чонгук, ты знаешь, что такое маркетинг?       — Конечно, это технологии, позволяющие манипулировать покупателем, — не задумываясь, ответил он.       Ему ли не знать…       — Вот именно, технологии, — вздохнул Минхо. — Это для нас с тобой технологии, а для него, — он кивнул в сторону омеги, — это искусство.       — Надо брать, заверните, — пошутил Чонгук, но тут же осознал, что это вовсе не шутка.       — Этот омега нам бы точно пригодился. Думаю, что руководство не будет против, — произнёс Ли, пряча улыбку.       Чонгук понял, что Минхо в курсе, кто он. Узнал, но ни за что не признается.       — Уверен, не будет, — согласился Чон, снова бросая оценивающий взгляд на омежку.       Парень был одет в широченные штаны, складки на бёдрах намекали, что в узенькой талии они нехило так затянуты ремнём. Огромная, на пару размеров больше, толстовка с капюшоном скрывала лицо, а козырёк красной кепки не давал возможности разглядеть длину и цвет волос. Между тем это бесформенное чудо ловко двигало предметы на очередной полке, отходило на пару шагов назад, оценивало сделанное, чуть склоняя голову набок, возвращалось и что-то снова переставляло местами. Омега двигался очень плавно, его движения казались грациозными, а Чонгук вдруг услышал музыку, льющуюся из динамиков в магазине. Милая добрая рождественская мелодия и раньше звучала, но альфа воспринимал её как фон, не вслушиваясь ни в мелодию, ни в слова. Зачарованный этим зрелищем, Чон стоял как вкопанный. Его взгляд был прикован к омеге. Минхо обратился к парню с вопросом, и тот повернулся на голос. Теперь Гук смог увидеть его профиль — точёный прямой нос, высокий лоб, чистая светлая кожа и пухлые губы.       «Неплохо, — отметил про себя Чонгук. Вид этого омеги по-настоящему радовал глаз. Длинные тонкие пальцы, как у музыканта, сжимали в руках статуэтку ангела с крыльями-пёрышками: Ли отвлёк омегу от работы. Да и сам он, впрочем, напомнил Гуку настоящего ангела. — Интересно, есть ли у него альфа? — подумал Гук и тут же сам себе ответил: — Наверняка есть. Такой красавчик не может быть одиноким. Впрочем, это легко проверить…»       И Чон приблизился к омеге, втягивая носом воздух. Но не почувствовал природного аромата, только какой-то слабый ягодный отголосок.       «Он на блокаторах?» — удивился Чонгук.       Зато чуткий нюх уловил едва заметные нотки цитрусовых альфы. Совсем слабые, почти прозрачные, скорее намёк на аромат. Но совсем свежие, как будто омега расстался с этим альфой час назад.       «Это как?» — потерялся в догадках Чон.       В том, что запах альфы исходил от запаховой железы, сомнений не было. Значит, этот альфа по-настоящему близок: ни один омега не позволит метить себя запахом чужому альфе, ведь так? Тогда почему свежий запах совсем не интенсивный? Неужели красавчик не смог себе приличного сильного альфу найти?       Омега тем временем отвечал на вопросы Минхо, пожимал плечами, улыбался странной квадратной, но такой притягательной улыбкой, что у Чона замерло сердце. В жестах парня не было ни грамма манерности, ничего наигранного, нарочито показного. Он скромно принимал комплименты от Ли, тихонечко благодарил и слегка кланялся. Ким Тэхён говорил таким низким голосом, что по коже Чона пробежали мурашки. В его жестах, движении и манере речи столько достоинства, вызывающего желание притянуть к груди, закрыть от всего мира и ощущать умопомрачительный, чуть сладковатый ягодный аромат. Гук, забывшись, глубоко вдохнул его и тут же подавился кашлем. В горле осел приятный цитрусовый запах альфы. Чужого альфы. И это просто бесит. Чон стиснул зубы, поклонился и отошёл к покупателям неподалёку: работу никто не отменял.       «Ким Тэхён», — весь вечер Чонгук пытался распробовать на вкус имя омеги, словно леденец перекатывал во рту. Альфа был доволен, альфе нравилось всё в Ким Тэхёне, кроме чужого запаха на теле.       — Ким Тэхён? — полюбопытствовал Мин Юнги на очередном сеансе. — Он женат?       — Не знаю, — пожал плечами Чонгук и замер, уставившись в пространство, словно до него только сейчас дошло, насколько важно, свободен Тэхён или нет.       — Почему бы не спросить об этом прямо?       — Не могу, — спустя какое-то время ответил альфа, — мне страшно, док.       — Страшно? — безэмоционально продолжил психолог, сделав пометки в своём блокноте. — Почему?       — Наверное, потому, что не хочу слышать, что он занят и принадлежит кому-то другому.       Проблема была очерчена, сформулирована, осознана, обдумана и ждала каких-то действий. Именно так и происходит в мире серьёзного бизнеса. Почему же альфа промолчал о своей мучительной боязни того, что омега окажется похожим на всех предыдущих? А если нет, и Ким на самом деле уникален и хорош, то Чон сломает ему жизнь? Не хотелось бы…       — Так как вы поступите, господин Чон?       — Буду воевать, — усмехнулся альфа, мысленно выстраивая стратегию поведения.       — В смысле завоёвывать? — уточнил психолог.       — Можно и так сказать, — согласился Чонгук.       Вот уже четвёртый день Чон уговаривал сам себя, что просто мониторит, собирает данные, присматривается и наблюдает за омегой, который, кстати сказать, почему-то согласился работать только неполную смену — какие-то личные дела. И за эти четыре неполных дня Чон успел выяснить, что омеге двадцать семь, у него тёмно-каштановые волосы, огромные, но немного разные по размеру глаза, сочные губы, странная квадратная улыбка, длинные тонкие пальцы и едва слышный запах спелой вишни, который он прячет, очевидно принимая блокаторы. А ещё он невероятно талантлив. И всё, что попадает к нему в руки, превращается в произведение искусства. Вот и сейчас Чон наблюдал, как в середине торгового зала, прямо перед входом, освобождают пространство, а Ким Тэхён руководит альфами из службы доставки, которые заносят большие коробки и мебель.       — Что он делает? — спросил Чон у Ли Минхо.       — Тэхён говорит, человеку сложно определиться, что купить. Он решил воссоздать частичку настоящего дома, чтобы показать, как всё это красиво.       Идея, конечно, не новая: многие известные европейские компании поступают так же, привлекая дизайнеров, но воплощение… Надо отдать должное омеге. Уже к вечеру Чонгуку и самому захотелось воспроизвести то, что создал Тэхён. Сесть в удобное мягкое кресло, укрыться пушистым пледом, налить в высокий бокал необычной формы вина из бутылки, стоящей в красивой инкрустированной подставке, и любоваться мигающими фонариками и цветочными композициями, гармонично расставленными тут и там, вдыхая запах ели и мандаринов. Идиллия.       Продажи возросли в разы. Всё, к чему прикладывал свои красивые руки Ким Тэхён, улетало сразу. Многие парочки фотографировались в интерьерах, одно снятое там видео завирусилось в сети, и начался бесконечный челлендж под новогодние весёлые мелодии. Чонгук просматривал по вечерам ленту соцсетей и поражался такой популярности и увеличившемуся объёму онлайн-продаж. Пришлось организовать очередь на съёмки, подготовить ещё больше локаций. Чон еле успевал оформлять на свой планшет заказы в зале, чтобы передать их на кассу и в службу доставки. Люди покупали товары целыми зонами, что не могло не радовать. Когда однажды кончились фальшкамины, Ли даже выкупил все, что были у конкурентов. «Начальник» отлично справлялся со своей работой: вовремя договорился о фотосъёмке для сайта и соцсетей компании, заставил побегать всех менеджеров и специалистов пиар-отдела и отдела маркетинга. Поэтому Чонгук совершенно не удивился, заметив в одном из уголков зала симпатичного омежку с пухлыми губами, который прямо на камеру собирал набор для семейного творчества, показывая, как сделать скандинавского гнома, и упаковывал это всё в фирменный пакет Sweet Home JK.       — А это что? — буднично спросил Чонгук у Минхо.       — Тэхён сказал, что творчество создаёт настроение, а совместные поделки с детьми помогут устроить атмосферу семейного счастливого праздника, — ответил с улыбкой Ли.       Тэхён…       Этот омега сводил с ума. Чонгук, уже не скрываясь, держался поближе, периодически отгоняя от Кима настырных альф. Заинтересованные, настойчивые, иногда похотливые взгляды в сторону омеги заставляли рычать внутреннего альфу. В такие моменты Чон закрывал собой Тэхёна, подавлял рык и старался приглушить феромоны, натягивая на лицо улыбку: клиентам хамить нельзя. Но чаще всего поклонники понимали без слов, понятливо кивали и исчезали.       — Спасибо, — как-то устало выдохнул Тэхён и посмотрел на бейджик: — Чон Чонгук? — Альфа молча кивнул. — Ким Тэхён…       Вот и познакомились.       У Чонгука в запасе был сто и один способ подката к омеге. И раньше всё срабатывало. Почему же теперь он промолчал? Гук не мог объяснить собственное бездействие. Тэхён настаивать не стал, ещё раз кивнул альфе и вернулся к делам. А Чон так и застыл в растерянности, но погрузиться в анализ собственных мыслей ему не дала работа, которой с приходом Тэхёна стало, кажется, слишком много. И это радовало. Чонгук возвращался домой поздно вечером, просматривал документы компании — всё-таки с должности гендиректора его никто не снимал — и засыпал уставшим, но довольным, с нетерпением ожидая следующего дня. Почему? Потому что жизнь потихоньку стала приносить удовлетворение, а встреча с загадочным омегой дарила надежду.       До праздников осталось совсем чуть-чуть. Новогодняя суматоха ещё больше усилилась. Хотя куда уж больше? Оказалось, есть куда.       С самого утра в зале были съёмки. Пиар-отдел опять требовал фотографий, поэтому Чонгук сперва не обратил внимания на очаровательного мальчика лет четырёх-пяти, позирующего на камеру. Маленький альфочка был одет в смешной свитер с оленями и новогоднюю шапочку-колпачок с белым помпоном, который каждый раз забавно покачивался, стоило мальчишке наклонить голову и тряхнуть своими карамельными кучеряшками. Волосы у малыша были достаточно длинные, и чёлка, выглядывающая из-под меховой опушки колпачка, так и норовила закрыть глаза. Поэтому он постоянно дул на неё, смешно сворачивая губы трубочкой. Гук невольно рассмеялся: давно он не наблюдал такой искренней и по-детски невинной милоты. Альфа подошёл к ребёнку, присел перед ним на корточки и поправил чёлку, пальцем аккуратно убирая её под шапочку. На него удивлённо уставились огромные карие глаза с пушистыми ресницами, а потом лицо малыша озарила яркая улыбка, показавшаяся Гуку знакомой.       — Шпасибо, — пролепетал альфочка, снова улыбнувшись, и изучающе стал рассматривать старшего. Потом, наверно вспомнив о манерах, хорошо воспитанный мальчик представился: — Ким Тэмини, — и вежливо, как учили, поклонился.       Это показалось Чону забавным.       — Чон Чонгук. Гуки. С кем ты здесь? — поинтересовался Чонгук.       — С папоськой, — ответил альфочка и замотал головой, оглядываясь в поисках родителя.       И, видимо, нашёл его. Но улыбка тут же сползла с маленького лица, уступая место страху, глаза расширились, появились слёзы. Мальчишка подорвался с места и побежал в сторону служебного входа. Чонгук, не раздумывая, быстрым шагом двинулся за ним. У неприметной двери, что вела в подсобное помещение, стоял Ким Тэхён, прижатый к стене каким-то альфой. Незнакомый мужчина подпирал стену рукой, перекрывая омеге проход. Ким выглядел напуганным, пытаясь вывернуться из захвата огромного, нависающего над ним альфы. Мальчишка с криком «папоська» подбежал к Киму и, пытаясь закрыть его своим тельцем, стал бить по рукам альфы, подпрыгивая на месте, чтобы достать, но куда уж малышу с его ростом. У Чона даже в глазах потемнело. Злость затопила сознание и разум. Только одна мысль остро пульсировала в голове — защитить. Не скрывая своих феромонов и низкого утробного рыка, Чонгук рефлекторно оттолкнул обидчика, подхватил на руки малыша, прижал к себе и приобнял в защитном жесте омегу. Подбежавшая охрана увела альфу. А Гук так и стоял с ребёнком на руках, прижимая к себе Тэхёна.       — Тихо, тихо, — успокаивающе произнёс он, — всё хорошо, я здесь, всё хорошо.       — Папоська… — Ребёнок потянулся носом к пахучей железе Тэхёна и шумно вдохнул.       У Чона в голове что-то щёлкнуло. Запах. Свежий запах грейпфрута исходил от малыша-альфы. Этим всегда пах Тэхён. И он совсем не слабый, просто детский. Всё встало на свои места. И тут же разрушилось. Грудь сдавило от осознания того, что омега не свободен. У него семья, очаровательный малыш и, скорее всего, муж. А отсутствие запаха альфы может означать что угодно. Может, тот в командировке? Или оба на блокаторах по каким-то причинам? Альфа Чонгука мысленно взвыл от безусловной правильности момента. От того, как трепетно и нежно находятся в его объятиях эти двое, как приятно ощущать их ягодно-цитрусовый аромат, как удобно держать на руках малыша и незаметно прижиматься губами к мягким волосам Тэхёна. Захотелось застыть так навечно, затеряться в моменте и не отпускать их. Но вот Тэхён слегка отступил от Чона, поглаживая маленького альфу по щеке.       — Тэмин? С тобой всё в порядке? — Он нахмурился, внимательно осматривая малыша, будто искал повреждения.       А Тэмин зажмурился, съёжился, словно ждал, что его сейчас отчитают за проделки, потом приоткрыл один глаз и тихо прошептал:       — Да, папоська…       — Не ругайте его, Тэхён, — вступился за ребёнка Чонгук, — он настоящий альфа, — и чуть подкинул его на руках.       Тэхён схватился за сердце, тихо охнув. А Тэмин, наоборот, залился звонким смехом.       — Я тебе где сказал сидеть и ждать, горе моё? — пожурил сына Тэхён, жестом показывая Чону, что пора отпустить ребёнка.       Гук аккуратно поставил маленькое чудо на землю, но малыш тут же схватил его за руку, демонстрируя папе сцепленные пальцы альф.       — Я был с Чонгуком, — храбро попытался оправдаться мальчишка, жалобно смотря на альфу.       — С Чонгуком? — недоверчиво произнёс Тэхён тоном «ну да, конечно, это всё объясняет».       — Это правда, — Чон решил проявить альфью солидарность, — он был со мной.       Омега тихо вздохнул, наблюдая за этим спектаклем.       — Спасибо вам, господин Чон, — искренне поблагодарил он, а сердце альфы неистово заколотилось от благодарного взгляда глаз цвета тёмного шоколада.       — Чонгук, — наконец выдавил из себя смущённый Чон и разве что щеками не запылал.       «Вот оно, оказывается, как бывает, бро», — подумал Гук, вспоминая рассказ Намджуна о знакомстве со своим омегой. А ведь Чон тогда знатно поизмывался над другом, бесконечно припоминая все проколы и косяки альфы.       — Пойдёмте, — предложил Тэхён, направляя всех в сторону торгового зала, — иначе господин Ли станет ругаться. И так уже…       Уже что — осталось недосказанным. На языке у Чонгука вертелись вопросы. Кто этот альфа, что так нагло приставал к Тэхёну? Знает ли его Тэмин? Иначе почему так рьяно бросился защищать омегу? Часто ли такое происходит? Где муж Тэхёна и отец малыша? Выяснилось, что Тэхён в этот день пришёл на работу с ребёнком, потому что его не с кем было оставить дома. Господин Ли разрешил, но взамен попросил их о фотосессии для сайта и соцсетей. Омега и его сын с удовольствием согласились. И теперь оба рассаживались перед фотографом в локации с железной дорогой.       — Гук, иди шюда, — позвал Тэмин, — смотли, как клуто.       Он аккуратно расставлял фигурки людей и декорации, нагружал большими шишками двигающиеся вагончики и был безмерно счастлив. Чон присел рядом с ним, и альфочка нацепил ему на голову шапочку с помпоном.       — И папе, — потребовал Чонгук, умиляясь от того, как ласково назвал его малыш.       Тэхён без разговоров надел шапку и поиграл бровями. Это вызвало новый приступ искреннего веселья.       Они играли в железную дорогу, болтали о пустяках, не замечая ничего вокруг, в том числе бесконечных вспышек фотокамер, и казалось, что взрослые получают от игры не меньше удовольствия, чем ребёнок. Спустя какое-то время стало заметно, что маленький альфа устал. Малыш доверчиво прислонился к Чонгуку, положил голову ему на колено и прикрыл глаза.       — Нам пора, — тихо произнёс Тэхён и ласково погладил сына по волосам: — Тэмин, милый, просыпайся…       Но альфочка только сморщил носик, что-то невнятно пробубнив во сне, и ещё крепче вцепился в Гука руками.       — Я помогу, — сказал Чон, осторожно приподнял ребёнка, отметая этим всякие возражения, и аккуратно встал. — Вы на машине? — спросил он, намереваясь отнести ребёнка на внутреннюю парковку.       — Нет, — отрицательно покачал головой Тэхён. — Машина в ремонте, — поспешил пояснить он.       — Я отвезу, — и слова альфы не звучали как предложение.       Тэхён удивился, но послушно кивнул, понимая, что спорить сейчас не время и не место. Чон нашёл глазами Ли; тот, быстро оценив происходящее, кивнул, позволяя им уйти.       «Всё-таки бывают моменты, когда хорошо не быть простым сотрудником», — подумал Чонгук, подходя к своему внедорожнику с Тэмином на руках. Тэхён беспрекословно следовал за ним. Его руки были заняты одеждой малыша.       — У меня нет детского кресла, — повинился Чонгук, передавая сидящему позади омеге спящего ребёнка, — но это временно, — почему-то добавил он, словно собирался с завтрашнего дня возить этих двоих постоянно.       Всю дорогу они молчали. А когда подъехали к новому жилому комплексу, альфа вышел из машины, принимая всё ещё спящего ребёнка на руки, и тихо сказал:       — Я донесу.       Тэхён и тут не стал возражать. Просто прибавил шагу, придерживал двери, включал свет.       Кимы жили в обычной квартире, состоящей из спальни, детской, гостиной и небольшой кухни. Несмотря на маленькую площадь, квартира выглядела просторной и уютной. Ким Тэхён наверняка сам создавал дизайн этого дома.       Альфа положил малыша в кровать и отступил, давая омеге возможность раздеть сына. Чон с виду спокойно наблюдал, как Тэхён снимает с ребёнка тёплые носочки, а у самого сердце сжималось от нежности. Он присел на корточки рядом с постелью и чуть погладил малыша по мягким кудрям. Он еле удержал себя, чтобы не поцеловать по-детски пухлую щёчку. Малыш сопел во сне и смешно причмокивал губами.       — Пойдёмте, — прошептал Тэхён, выключая свет в детской.       Они вышли в гостиную, и Тэхён замялся. С одной стороны, омеге очень хотелось предложить Чону остаться на ужин. Что скрывать, этот брутальный и охрененно красивый альфа понравился ему с первого взгляда. Но омега не желал навязываться: не с таким багажом и опытом ему рассчитывать на чудо…       — Спасибо вам, господин Чон.       — Чонгук, — поправил его альфа.       Мягкость и глубина голоса Тэхёна завораживали, обертоны ласкали слух. Гук мог слушать его часами.       — Спасибо, Чонгук, — согласился омега, всё так же не решаясь на дальнейшие действия. А если у этого альфы есть омега? Знать ответ на этот вопрос хотелось до ужаса. — Мы отняли у вас столько времени, вы, наверное, торопитесь…       К концу фразы Тэхён совсем сник. И эта нерешительность, это сожаление в голосе придали Чонгуку уверенности.       — Не тороплюсь, — тихо ответил альфа. — И буду счастлив, если угостите меня чаем или кофе.       — Да хоть ужином, — обрадовался Тэхён.       Лучезарная квадратная улыбка осветила всё пространство вокруг. Чон Чонгук окончательно пропал.       — Согласен, — выдохнул он. — Согласен на всё, что предложите. Где кухня? — осведомился Гук и вызвался помочь в приготовлении ужина.       Конечно, готовить он умел лишь парочку холостяцких блюд, о чём тут же и сообщил Тэхёну, но заверил, что сможет что-нибудь порезать или подержать.       Тэхён рассмеялся. Давно уже он не общался с альфами, особенно с такими привлекательными и милыми в своей непосредственности. Почему-то рядом с Чонгуком Тэхёну было спокойно и легко. Нет, конечно, не в сексуальном плане. Омега уже мысленно представил, насколько ему может быть горячо и восхитительно с этим альфой в постели. Но, как бы ни привлекал его Чон Чонгук физически, омега помнил: главный в его жизни альфа находился сейчас в соседней комнате в своей кроватке.       Они снова болтали о пустяках, по негласной договорённости избегая самого важного вопроса. Чонгук при любой возможности старался невзначай коснуться пальцев омеги, когда передавал нарезанные овощи, которые сам вызвался помыть просто потому, что мойка была с той стороны, где находился Тэхён. Несмотря на достаточную для манёвров площадь кухни, они постоянно сталкивались локтями, задевали друг друга бёдрами или стояли совсем близко. Словно их притягивало невидимым магнитом. А когда Ким, закрывая верхнюю дверцу шкафчика, чуть потерял равновесие, Чон тут же инстинктивно схватил его, прижал к себе спиной и уткнулся прямо в запаховую железу омеги. Аромат спелой вишни заполнил лёгкие до головокружения, до вязкой слюны во рту. Сдерживаться было бесполезно. Альфа внутри взвыл, Чонгук застонал. Крепкими сильными руками он развернул омегу, притянул его и впился в сочные губы поцелуем. Тэхён опешил от такого напора. Но губы Чона были такими сладкими, а желание — столь велико, что он не нашёл в себе сил сопротивляться, послушно впуская чужой настойчивый язык глубже, и обнял альфу за плечи, крепко прижимаясь враз вставшим членом к возбуждённому огромному достоинству альфы. Впервые за многие годы Тэхён не хотел думать о последствиях. Его работа в Sweet Home JK подходила к концу, и он мог себе разрешить роман с продавцом компании, откуда ему скоро придётся уйти. Неужели за всё это время он не заслужил хотя бы маленький кусочек счастья с человеком, который по-настоящему ему понравился, который так манил, привлекал и заставлял плавиться в своих объятиях. Поэтому, почти не раздумывая, он прошептал:       — Пойдём в спальню.       — А Тэмин? — удивлённо спросил Чонгук.       Вопрос согрел душу Тэхёна: альфа, изнывающий от вожделения, которое крепко упиралось прямо в пах омеги, переживал о ребёнке. Такая забота не могла не понравиться, и омега улыбнулся своей квадратной улыбкой:       — Он пока что не проснётся — слишком вымотался. Но завтра меня ждёт подъём в шесть утра. — Чон недоумённо вскинул брови, и Ким тут же пояснил: — Он будет голодный, сегодня так нормально и не поужинал.       И потянул Чонгука за собой.       Это было жёстко. Тэхён, уставший от долгого ожидания, словно сорвался — ему не хотелось нежностей, хотелось быстрее, сильнее, глубже. Чонгука тоже повело. Охреневший от происходящего, он полностью отпустил себя, перестав контролировать каждое движение, когда увидел, насколько страстный секс нравится его омеге.       Его омеге?       Мысль, промелькнувшая в голове, вызвала такой восторг у внутреннего альфы, что Чон зарычал, ещё интенсивнее вбиваясь в податливое красивое тело. Их запахи смешались, наполнив комнату шоколадно-вишнёвым ароматом, который, кажется, осел на каждой поверхности и впитался в поры.       — Чонгу-ук, — простонал Тэхён, сидя сверху и раскачиваясь на бёдрах Чона.       И эта картина была настолько прекрасна, что у альфы перехватило дыхание. Эта узость, этот запах, эти пухлые губы, которые Тэхён закусывал, чтобы подавить особо громкий крик, — всё это сводило с ума и заставляло желать повторения. Сегодня, завтра, всегда.       Лишь когда белёсая жидкость выплеснулась на живот и грудь Чонгука, а омега стал заваливаться назад, Чонгук подхватил его под ягодицы и кончил в три глубоких толчка.       — Чонгу-ук, — прошептал Тэхён, совершенно обессиленный, а Чон нежно уложил его рядом с собой, обнимая.       — Это было… — Чон пытался подобрать слово, которое смогло бы передать всю гамму чувств, что он испытывал.       — Умопомрачительно? — подсказал Тэхён; ленивая улыбка блуждала по его лицу.       Гук только кивнул, убирая прядку со взмокшего лба омеги. Тот лежал такой разнеженный и разморённый, что не гладить и не целовать его не представлялось возможным.       — Есть хочу, — простонал Тэхён, и в его животе заурчало. — Вот такой я неправильный омега.       — Почему? — удивился Чон.       — Потому что не утончённый, приземлённый и с ребёнком, — вздохнул Ким и, не дав опровергнуть свои слова, поднялся с постели. — Пошли ужинать.       Аппетит был у обоих отличный: вечер любви отнял немало сил.       — Вкусно, — похвалил Чонгук, с удовольствием уплетая домашнюю еду, по которой успел соскучиться: он жил один и предпочитал ужинать в ресторане или забирать заказанное с собой. — У меня на готовку совсем нет времени.       — Неужели твой омега тебе не готовит?.. — спустя пару секунд пробормотал Тэхён, и Чонгук понял по покрасневшим кончикам ушей, что это был завуалированный способ узнать, свободен альфа или нет.       — У меня нет омеги, Тэхён.       Ким пожал плечами, усиленно пряча глаза. Чонгук посчитал момент подходящим, чтобы прояснить кое-что, и уже начал говорить, как тут же заткнулся, ругая себя последними словами и одновременно радуясь, что не озвучил вопрос: «Где твой альфа?» — вслух. А что если альфа есть? Получается, Тэхён только что изменил с Чонгуком? Мало ли какие обстоятельства подтолкнули к этому омегу. Спросить — значит недвусмысленно ткнуть носом в неприличное, а самое главное, не имеющее к Чону никакого отношения.       «Было ли тебе хорошо, Чон Чонгук? — размышлял альфа. — Безусловно. Так хорошо, как никогда не было».       — Чай или кофе? — За размышлениями Чонгук не заметил, как Тэхён убрал со стола.       — Спасибо. Кофе, если можно.       Тэхён достал турку, стал колдовать над приготовлением напитка, а Гук прошёлся по гостиной, рассматривая репродукции на стенах. Картины идеально подходили к интерьеру, каждая деталь была продумана до мелочей, поражала своей гармоничностью, лаконичностью и стилем. Чону показалось, что из детской раздался какой-то шум, и он тихонечко приоткрыл дверь, заглянув внутрь. Альфочка мирно сопел. Чонгук подошёл к кроватке, присел на корточки, поправил одеяло и подвинул большого плюшевого медведя, которого обнимал во сне Тэмин. Чонгук слегка, едва касаясь, погладил его по пухлой щёчке и вдруг обернулся. У двери, подпирая плечом косяк, стоял Тэхён и молча наблюдал за происходящим.       — Спит, — восхищённо прошептал Чонгук, снова поправил одеяло и направился к выходу.       — Кофе готов, — также шёпотом сказал Тэхён.       Они вернулись на кухню. Чон с удовольствием отметил, что даже кофе этот омега варит потрясающий. Прикрыв глаза, он наслаждался каждым глотком.       — Тебе пора, — тихо произнёс Тэхён, когда кофе кончился, а чашка была отставлена.       — Да, — с грустью констатировал Чон, надеявшийся на продолжение.       Чего? Секса, разговора, ужина? Отношений.       Он хотел этого омегу и этого альфочку себе. Хотел проводить с ними вечера, встречать рассветы, играть в игры, запускать новогодние салюты. В голове уже рисовались гуашью слегка размытые картинки будущих моментов. Но действительность оказалась реальнее.       Уже у входной двери, прощаясь, он резко прижал Кима к себе, уткнулся носом в макушку, затянулся шумно, вдыхая аромат спелой вишни, словно пытаясь сохранить его в себе надолго.       — До завтра, — наконец выдохнул он, — и… спасибо.       — За что? — удивился омега.       — За то, что дал мне почувствовать, как это — быть счастливым, — честно признался он.       Приехав домой, Чон окинул взглядом свою дорогую и просторную квартиру, спроектированную известным дизайнером. Шикарно, стильно, минималистично — так он думал раньше, и его всё устраивало. После сегодняшнего вечера он окончательно осознал, чего же не достаёт ни этой квартире, ни его собственной рутине. Не хватает жизни. Настоящей жизни, семьи, детей. А конкретно — двух Тэ. Омеги и альфы. Тэхёна и Тэмина.       Утром начался полный треш. Телефон разрывался от звонков и сообщений.       — Джун? — Первым делом альфа набрал лучшего друга. — Что случилось, ты можешь объяснить? — почти проорал в трубку взбешённый Гук, выруливая на парковке.       — Ты новости смотрел?       — Нет, не успел, я и телефон включил уже по дороге на работу…       — Поздравляю, Гукки, ты прекрасный отец. И как долго ты планировал скрывать от общественности своих омегу и ребёнка? — хмыкнул Намджун.       О господи. Вчерашние фото… Альфа даже не представлял, чем это всё обернётся: ему, откровенно говоря, было плевать на собственную репутацию. В первый раз, что ли? Но Тэхён! Чонгук так и не выяснил, есть ли у него альфа. Что он подумает, глядя на эти фото? Если партнёр Тэхёна — неадекватный ревнивец, то у омеги могут быть проблемы. Чонгук хотел защитить и уберечь его от любых неприятностей.       — Гук, тут перед входом в офисное здание толпа журналистов, — стал серьёзным тон Намджуна.       — Понял, Джун. Я не поеду в офис, лучше ты приезжай в торговый центр.       Чон внезапно вспомнил, что пока не делился с ним подробностями своей экспериментальной терапии и поэтому Намджун не знал местоположения его второй работы. Он продиктовал адрес, едва успев перед шквалом вопросов от друга.       — В какой торговый центр? Почему? Что делать пиар-отделу? Наверно, надо подготовить пресс-релиз? Скажем, что всё это ошибка, недоразумение, рекламные съёмки…       — Притормози, Намджун, — Чонгук оборвал его на полуслове, — встретимся позже, — и сбросил звонок.       Вскоре он мчался по внутреннему коридору молла, умоляя всех известных ему богов, чтобы Тэхён был на месте. Чонгук сбавил шаг, только когда заметил его, вжавшегося в стену, дрожащего от страха и волнения. Рядом с ним стоял самоуверенный альфа в вычурном кашемировом пальто. Весь его вид кричал о баснословных деньгах, к которым тот привык с рождения. Несмотря на то, что альфа ростом был даже чуть ниже высокого омеги, он умудрялся смотреть свысока, демонстрируя жестами и тоном полнейшее презрение. Голос его был низким и сиплым, он словно не произносил, а выплёвывал слова:       — Без семьи, без поддержки нагулял ребёнка ещё студентом. Постоянной работы нет и не предвидится. Отдаёшься первому встречному и наверняка за деньги. — Альфа швырнул в лицо Тэхёну какие-то фото. Тот даже головы не поднял, а листки разлетелись в разные стороны. Один из них приземлился недалеко от Чона, и он узнал счастливых людей в новогодних шапках перед игрушечной железной дорогой. — Как ты собрался растить моего сына? Подпиши документы. А будешь сопротивляться, мои юристы растерзают тебя ещё до суда. Защитить тебя некому, у тебя даже альфы нет.       Внутренний зверь Чонгука утробно зарычал. Его насыщенный запах альфы заполнил всё пространство, подавляя остальных своими феромонами. Чонгук был в ярости, был по-настоящему зол: его омеге угрожали. Он отшвырнул альфу в сторону, обхватил Тэхёна за плечи и прижал к себе.       — Ты кто такой? — зашипел незнакомец, пытаясь дотянуться до омеги.       Но Чон с лёгкостью оттолкнул его руки и крепче прижал к себе Кима.       — Я — его альфа, — процедил Чонгук, сверкая глазами. — И если ты ещё раз приблизишься к моему омеге или будешь угрожать ему и Тэмину, клянусь, я наплюю на свою юридическую службу и просто переломаю тебе все кости. Понял меня?       — Чонгук! — К ним уже бежал Ким Намджун с охраной.       Вокруг засуетились какие-то люди. Альфу увели. По дороге он препирался с Намджуном, что-то выкрикивал в сторону Тэхёна и Чонгука, но Чону не было до этого никакого дела. Он стоял и смотрел на омегу, которого до сих пор трясло от шока.       — Всё в порядке, Тэ, — прошептал Чонгук, обдавая тёплым дыханием макушку Тэхёна, успокаивая своими феромонами и нежно сжимая в объятиях. — Всё хорошо.       Ему удалось отвести Тэхёна к своей машине.       — Где Тэмин? — спросил альфа, сам пристёгивая омегу, поскольку руки у того так тряслись, что он никак не мог попасть в замок ремня безопасности.       — Дома, с няней, — ответил Тэхён.       — Едем к нему, — Гук не спрашивал, а утверждал. И, поймав вопросительный взгляд омеги, пояснил: — Всем будет спокойнее, если он будет рядом. Это был его отец, я правильно понимаю? — Омега кивнул. — Вы не женаты? — Снова только кивок. — И он угрожал забрать ребёнка? — Гук нахмурил брови, а Тэхён разревелся, по-детски хлюпая носом. — Тише-тише, Тэхён, не плачь, слышишь? — ласково уговаривал Чонгук, легко поглаживая омегу по щекам и стирая слезинки. — Я не позволю его забрать, обещаю.       Сложить два и два оказалось проще простого. Уже через десять минут омега пришёл в себя и под монотонный скрип дворников на лобовом стекле рассказал грустную историю о том, как на последнем курсе у него случилась течка, как альфа, который прохода не давал, оказался рядом, как Тэхён забеременел, и тут выяснилось, что альфа — наследник крупной компании, который должен был жениться совсем на другом омеге, поскольку родители решили так много лет назад. Чонгук слушал, не перебивая, как Тэхёна заставляли сделать аборт, а он отказался, как его, беременного, выгнали из компании в Тэгу, где он работал дизайнером в одном из филиалов крупнейшего в стране строительного конгломерата. Чон готов был развернуться и порвать бывшего альфу Кима за те ужасные годы жизни с маленьким ребёнком на руках, бессонные ночи, вечные поиски подработки на фрилансе, чтобы прокормить себя и Тэмина.       — И всё это время мы не были нужны. — Тэхён перестал плакать, говорил тихо, почти отрешённо. — А год назад Джиён нас нашёл. Оказывается, он переболел каким-то инфекционным заболеванием, и у него теперь не может быть детей. — Чонгук не заметил ни доли злорадства в голосе Тэхёна. — А его отец сказал, что передаст компанию не ему, а его младшему брату, потому что у него есть наследник-альфа.       Так вот в чём дело…       — Тэхён. — Омега вскинул на Чонгука блестящие печальные глаза. — Я не позволю ему забрать Тэмина, обещаю. Ты мне веришь?       Омега кивнул и отвернулся, уставившись в окно. Это показалось Чону странным.       — Ты мне веришь? — уже настойчивее произнёс Чонгук.       — Верю. — Ким снова посмотрел на него, и Гук убедился, что чутьё не подвело: Тэхён опять плакал. — Он прав. Я одинокий омега без постоянной работы. А у него связи и большие деньги, Чонгук…       — У меня тоже. — Чонгук хотел заверить, что и у него всё это есть, но до него только дошло, что омега даже не в курсе, кто он.       На приборной панели он набрал номер Намджуна.       — Гук, что происходит? — раздался в динамиках зычный голос. — Почему Пак Джиён утверждает, что ты переспал с его омегой? И что он костьми ляжет, чтобы отобрать сына?       Тэхён, съёжившись, вжался в кресло.       — Джун, это мой омега, — рыкнул Чон. — А Пак Джиён — всего лишь биологический отец Ким Тэмина. Скажи мне, при каких условиях суд даже рассматривать не станет прошение о передаче прав на ребёнка?       — Если омега в браке, а ребёнок усыновлён и обеспечен.       — Тогда подготовь документы для регистрации с Ким Тэхёном и усыновления Ким Тэмина как можно скорее, — сказал Чонгук и, повернувшись в сторону омеги, спросил его: — Ты же выйдешь за меня? — Ошарашенный Тэхён молчал, тупо уставившись на альфу. — Тэхён, милый, отомри, — улыбнулся Чонгук и повторил: — Выйдешь?       — Д-да, — сдавленно проговорил Ким, медленно кивая, как будто не осознавал реальности происходящего.       — Кхм, не понял… Это ты сейчас предложение, что ли, сделал? Очень романтично, бро. В твоём стиле, — хохотнул Намджун.       — Документы, Намджун, — перебил его Чон.       — Уже готовлю! Надеюсь, скоро познакомимся, Тэхён, — сказал он, перед тем как положить трубку.       А Гук взял левую руку омеги и поцеловал костяшки пальцев, затем прижал его ладонь к своей щеке и прошептал:       — Спасибо, милый, теперь я счастлив.       Когда они вошли в дом, к ним с порога бросился радостный Тэмин, крича:       — Гуки, я соскучился!       — Я тоже, малыш. — Чон поднял альфочку на руки и потрепал его по пушистым волосам. — Чем займёмся? — подмигнул он ребёнку.       Мальчик засмущался, засопел от трудного выбора, который ему предоставили, — ещё бы, не каждый день разрешают делать всё что хочешь — и важно произнёс:       — Будем укласать всё к Новому году.       — Сами? — улыбнулся Гук. — Или всё-таки под папиным руководством?       Он подошёл к Тэхёну и приобнял его за плечо. Омега наклонился в сторону своих любимых альф, прикасаясь левой щекой к Чонгуку, а правой — к Тэмину, так и сидевшему на руках у старшего.       — Конечно под моим руководством, — ответил он. — Новый год — это вам не шутки, надо подойти к его празднованию ответственно и серьёзно.       — Только давай без технологий маркетингового анализа и конъюнктуры рынка, — попросил Чонгук.       — Хорошо, — согласился омега, — давай просто. От души.       Уже ночью, расслабленные и измождённые от продолжительных занятий любовью, они лежали в постели, тесно прижавшись друг к другу.       — Знаешь, — признался Гук, — когда я первый раз тебя увидел, подумал, что у тебя обсессивно-компульсивное расстройство.       — Это как? — заинтересовался омега.       — Ну-у, — задумался Чон, — как бы попроще объяснить? Когда навязчивые мысли или образы — обсессии — человек старается приглушить какими-нибудь действиями или ритуалами. Например, расставить всё по линейке или алфавиту.       — Или по цвету и форме? — Тэхён засмеялся.       — Ага, — кивнул, соглашаясь, альфа. — Или пройти не наступая на швы напольной плитки, или дождаться, когда на часах будут одинаковые цифры, например одиннадцать часов одиннадцать минут…       — Ой, — перебил его Тэхён, — а я всегда думал, что если ты на циферблате видишь одиннадцать одиннадцать, значит, твой ангел-хранитель рядом с тобой…       — Бог мой, — вздохнул Чонгук, — ты невероятный, Тэ, и компульсии у тебя — проявление ангельской сути, и маркетинг — не технологии, а искусство. — Чон нежно коснулся губами родинки на кончике носа Тэхёна. — Ты сам как ангел, — снова поцелуй, — а самое важное — знаешь что?       — Что? — тихо спросил омега, вплетая свои длинные пальцы в волосы альфы.       — Мой, — выдохнул Чон, привлекая к себе Тэхёна.       За окном падал снег, приближая наступление Нового года. А за стеной крепко спал маленький альфочка, который так долго ждал настоящего рождественского чуда. И дождался.