Кажется у нас проблемы

За окном дождь, ветер и тучи, которым кажется нет конца. Елена сидела у окна и до сих пыталась понять один из своих поступков, точнее операцию под прикрытием, которая была обречена на провал. Потому что древний вампир не мог перепутать двух совершенно разных девушек. С братьями Сальваторе она же старалась не сталкиваться после того, что они даже толком и не пытались её остановить, не пытались поддержать после смерти брата, а сразу отключили чувства, потому что так было проще, даже учитывая, что каждый из них через это проходил. Стефан написывал, Деймон даже приходил, но был весьма отчётливо послан подальше в подземелья. С потерей брата она смирилась, слишком многих она уже потеряла за всё время. Правда к нему она так сходить и не могла, хотя многие утверждали, что так будет даже лучше, что чувства тогда с головой её съедят, а она боялась, что вновь из-за съедающей её боли захочет отключить чувства. Помимо кончины брата, произошедшей пятью месяцами ранее, поцелуй с древним, пожалуй, единственное, что не давало ей покоя в последние несколько дней после того, как она вернула человечность. Элайджа её поцеловал, а она ответила и только сейчас поняла, что чувства и тело очень неоднозначно на это отреагировали. Это её беспокоило помимо того, что тогда чувства пробрались через броню, которую она создала: неловкость, интерес и даже желание вновь ощутить его губы на своих. Только уже быть самой чуть смелее. — Есть кто живой? Бонни единственная, кто из её знакомых правда беспокоился о ней после её восстановления и, тот, кто прервал бесконечный поток её мыслей. Звук шагов внизу звучал так будто кто-то крался, боясь что на него нападут. — Бонни, не крадись, я тебя есть не собираюсь. — Я просто тут не одна и боюсь, что второй присутствующий тебя не обрадует. Елена насторожилась и пыталась понять, что же это за гость такой что передвигается почти бесшумно, а Елена рада ему или, судя по запаху ей не будет. Дверь открывается, а перед ней материализуются сразу двое: Бонни и Кэролайн. Обе с опущенными головами и явно испытывающие вину. — Прости нас, что вовремя не оказались рядом. — Что позволили тебя довести до такого… Елена была уверена, что девочки говорят все это искренне, не пытаясь просто загладить вину. Бони так вообще была против всего этого, да вот кто только бы её послушал, оба брата были уверены в своей правоте, а она металась между желанием сохранить жизнь и спасти любимую подругу. Кэролайн же там влипла в какую-то передрягу с Клаусом. — Ладно, давайте просто посидим и пообщаемся. Сидя в гостиной и распивая Бурбон они разговаривали обо всём: Джереми, Клаусе, о том что Стефан и Деймон повели себя как полнейшие засранцы. В этот вечер девочки успели и наплакаться, и насмеяться и обсудить всех, кого только можно и нельзя. Елене стало легче — она выговорилась, повеселилась и отвлеклась ото всех проблем. Во время всей этой болтовни выяснилось, что Ребекка жива, из пакостей Клаус единственное, что делает — это пытается достучаться до Форбс, которая его очень изящно игнорирует или посылает куда подальше. А Бон-Бон пытается игнорировать одного несносного вампира, который слишком быстро переключился с Елены на её подругу. — Извини, я не хотела, но… — Бони, всё в порядке, у меня к нему ничего нет, а этому взбалмошному засранцу нужна такая девушка, как ты. На щеках Бон-Бон расцвёл румянец, а подруги заулыбались, наблюдая за ней, искры между ведьмой и вампиром летали ещё с первого дня их знакомства. — А с тобой, что приключилось за время твоего… Договаривать Кэр не стала, все мы понимали о чем речь, но озвучивать это слово не хотели. — Ничего. Ответила слишком быстро и отрывисто. По прищуру этих двоих она поняла, что её раскрыли. А рассказывать о происшествии в той самой беседке не хотелось. — Елена, ну мы же никому не скажем. Ком подступает к горлу, сомнения впервые окутывают девушку, которая привыкла делиться всем с подругами, сейчас почему-то боялась это произнести вслух. — Если тебя кто-то обидел или ты кого-то. С вампирши было достаточно двух испытующих взглядов, а когда ведьма заговорила, то её выдержка полетела к чертям. — В полку, целовавшихся с Майколсонами, прибыло… Вот так, в виде шутки видимо, чтобы самой легче это переварить. Когда она произнесла это вслух с души будто камень упал, причём достаточно увесистый. Ей было почему-то не по себе, поэтому взгляд свой она устремила прямиком на ладони. — Элайджа? Елена быстро подняла взгляд и сразу же обернулась назад, но никого не увидела за собой, а потом и услышав звонкий смех подруг взглянула на них. Сверкающие весельем две пары глаз были устремлены на неё. «Неужели настолько все очевидно было? Почему сразу Элайджа? Почему сразу он? С чего они вообще это взяли?» В голове родилось море вопросов на которые нет ответа. — Знаешь, у тебя выражение лица такое будто мы попали в точку. Кэр продолжала смеяться, а вот Елене было не до смеха. Совершенно. Потому что Бон-Бон попала в самую точку. Она смотрит на них и вздыхает, подтверждаю теорию Бони и Кэролайн. Бони лишь улыбается, а Кэр с выражением лица *серьёзно что ли? *. — И я чувствую, что это ещё не всё. — У меня во время этого поцелуя пробрались чувства, хотя на тот момент они были отключены. Теперь Кэролайн кажется находилась в предобморочном состоянии. — Я читала что-то об этом, но это огромная редкость среди вампиров. Легенда о душах, которые друг другу предназначены. Один из первых признаков это то, что даже, когда отключены всяческие чувства то во время контакта с предназначенным тебе вампиром они могут прорваться. Теперь настала очередь Елены находится в предобморочном состоянии. Потому что это казалось невозможным, ей хотелось, чтобы это оказалось ложью. Просто ложью, потому что она и он это что-то из разряда «невозможное и невероятное». — Не думаю, может это все сказки и вообще я больше поверю, что это его первородность сыграла. Тараторит, лишь бы это отрицание помогло, чтобы вдруг не начать верить в эту теорию. Дальнейшие несколько часов эта интересная троица смотрела фильмы, пила, играла и болтала обо всем, кроме оборотней, вампиров и чувств. В три часа ночи все решили разбрестись по домам. Кэр убедила Елену в том, что в скором времени они обязательно это повторят. А Бонни предупредила, что утром пришлёт ещё дополнительные признаки родственной вампирской души. Для них самих даже звучало это очень странно: «Вампиры и душа» в одном предложении. Стоило им уйти, как она услышала звук открывающегося окна на втором этаже. В её комнате. Стало не по себе. Проще говоря, страшно. Ещё одно чувство, которое не присуще вампиру в принципе. Она понимается наверх по скрипучей лестнице, в районе груди разрастается страх. А потом вмиг исчезает стоит ей услышать знакомый голос: — Здравствуй, Елена. Сердце йокает, но уже не от страха, а от чувства, что что-то сейчас случится. -Привет, Элайджа. Он улыбается, потому что понимает, что его драгоценная Елена все-таки включила чувства. Но решает на всякий случай проверить, но по своему — вмиг оказывается слишком близко. Замечает, как она вздрагивает и почти инстинктивно дёргается. На его лице вновь появляется улыбка, ведь тогда при встрече не испугалась, даже ответила. — Значит и правда включила, — шёпотом, смотря прямо в глаза, в которых гуляли огонечки, надо же, смущения. — Как же ты тогда выдержала, даже ответила, я и не ожидал, что ты сможешь так долго продержаться. В этот момент глаза Елены разве что из орбит не выбрались, он знал, что это она и всё-равно поцеловал. Начинает подкатывать злость на него, на саму себя и на то что поддалась тогда обстоятельствам. — Тоесть, ты зная, что это была не Кэтрин… — Да, ты же не думала, что я не смогу вас отличить. Получается, что этот древний, зная о том кто она на самом деле…взял и поцеловал.Шок, самый настоящий шок. Элайджа, который всегда в её глазах был самым сдержанным, воспитанным и относительно адекватным, вот так вот воспользовался ситуацией. — Я же мужчина в конце концов. Не стоит об этом забывать. Терпение лопнуло окончательно. Как же они ей все надоели со своей этой природой или на что они там готовы сваливать то, что у них первое, что работает это не мозг. — Да, мужчина, но тысячелетний мужчина у которого есть мозг и опыт, я даже надеялась на хоть какую-то сдержанность… После этих слов она посмотрела прямо на первородного и сделала это зря, потому что глаза его потемнели, а внутри этой темноты плясали самые настоящие черти. За долю секунды она оказалась прижата к крепкому телу вампира без возможности пошевелиться. Руки прижаты к её собственному телу, ноги были скованы им же. И взгляд, горящие пламенем глаза, улыбка, которая не предвещала ничего хорошего. Таким она видела его впервые. — Елена, если бы я, хоть на секунду показал всё, что сдерживал, то одним поцелуем это не ограничилось бы. Его дыхание обжигает кожу шеи, голос звучащий на тон ниже совсем дезориентировали её. Стоило ему вновь посмотреть ей в глаза, как её тело пронзило желанием, обжигающим, лишающий рассудка и равновесия, внизу живота завязался самый настоящий клубок, тело хотело больше его прикосновений, руки так и тянулись зарыться в его волосы и притянуть к себе чтобы поцеловать. — Элайджа… Почти шёпот, умоляющий шёпот, который кажется кричал о том чего на самом деле хочет Елена. Элайджа не выдержал. Поцеловал её, со всем сумасшедшим желанием касаться обнимать, целовать, что таилось со времени их первого знакомства. Губы сливаются в обжигающим тело и душу поцелуе, сначала пробуя друг друга на вкус, почти осторожно и нежно. Руки Елены зарываются в его тёмных и мягких волосах, а он сильнее прижимает её к себе, ощущая её тонкую талию и как горит её кожа даже через одежду. Кто из них углубил поцелуй они так и не поняли. Но сейчас они будто сходили с ума, переплетаясь языками, сжимая друг друга в объятиях. Она теперь совершенно точно поняла, что тогда он сдерживался, потому что сейчас его словно подменили. Его губы сминали её, его язык сплетался с её, его руки скользить по телу то и дело сжимая, задевая самые чувствительный участки. Как елена оказалась прижатой к собственной кровати она так и не успела понять. В это самый момент губ Элайдже стало мало, он спустился к шее, касаясь губами нежной кожи, то прикусывая, то нежно целуя. Его ладонь пробирается под тёплый свитер Елены, касаясь поясницы, он притягивает её ближе к себе в плотную. Из её губ вырывается стон, из его рык, ее рука скользнула прямо под ворот чёрного свитшота. Он спускается к ключицам, целуя, кусая, проводя языком от шеи к губам, втягивая ее в сумасшедший, страстный, нетерпящий возражений поцелуй. Он сжимает её бедро, прикусывая при этом за губу, Елена выгибается ему навстречу, осознавая то, что черный свитшот куда-то улетел и теперь перед ней невероятно горячий, полуобнаженный, с шикарным телом первородный. Их тела соприкасаются и из губ вырывается новый стон наслаждения, от соприкосновения с его, на удивление, горячей кожей. Он прижимается к ней не оставляя и миллиметра между ними, не разрывая поцелуя, ощущение его губ и его тела, буквально выбивают всю сдержанность. Она ногтями впивается в его спину, оставляя царапины на его лопатках. С его губ прямо в ее срывается рык, и все его внимание теперь сосредоточенно на её шеи, которую Элайджа истязает поцелуями. Воздух в комнате наполнен электричеством, жаром и неконтролируемым желанием. Раздаётся телефонный звонок, разрывая сумасшедшее напряжение между ними. Элайджа слишком резко отрывается от Елены, будто очнувшись от какого-то транса, удивляется не меньше её самой. Что с ними только что произошло? Почему они не смогли сдержаться? Первородный отходит от неё, она берёт телефон, даже не читая имя абонента. — Что с дыханием Елена? С братом Сальваторе что-ли помирились? Голос ведьмы звучит весьма специфически, будто обижено как-то. Но её больше волнует не это а… — А сколько сейчас времени? — Семь утра, Елена. Она в шоке. Четыре часа поцелуев со старшим из Майколсонов, которые так незаметно пролетели, что ей впору пугаться. — Бони, ты нашла что нибудь про соулмейтов? - Да. — Приедь ко мне, пожалуйста, потому что кажется у меня и у одного первородного проблемы. Когда их разговор заканчивается древнего в комнате уже и след простыл.