Странные

Люди–странные создания. Они стоят лишь на двух лапах, кожу их не защищает чешуя, а режут, хватают добычу или нападают они тем, что называют железом, не обладая острыми когтями и клыками. Конечно, беспомощные, могли бы они вызвать жалость к себе, если бы не ещё одна характерная черта: глубоко отравляющая их души жесткость. Драконье племя нападало на тех, кто истреблял его не в поисках пищи или спасая свою жизнь, а ради забавы и чувства превосходства. Трофеями, украшениями, символом могущества, силы становятся черепа, кости среди этих жалких существ. Человек потешается и глумится над драконом, когда тот, израненный, уже не может дать ему отпор. И всё же, жило в них и нечто другое. Шторморез движим не столько ненавистью, хищным инстинктом, сколько любопытством когда, в одиночестве пролетая над поселениями, или таясь в вечерней мгле среди деревьев, видит, как люди занимаются странными вещами, которые сами придумали. В дни, непохожие на все остальные, на враждебных обычно лицах их поселяется радушие и веселье, а самих викингов охватывает радостная суета. И человеческие самки, как и драконьи, ласковы к своим детенышам. Шторморез видел, что был свет и в кровожадной человеческой стае. Подтверждению тому стала девушка, которую заметил Шторморез одним ночным полетом. В ловушке, напоминающей деревянный ошейник, прибитый к земле, он различил фигуру обессилевшего от ран дракона. Казалось, его выставили на всеобщее обозрение, обрекая несчастного на медленную смерть. Теперь никого, кроме человеческой самки, не было поблизости. Шторморез приземлился и видел с безопасного расстояния, как, крадучись, стараясь не издавать лишнего шума, викинг опустилась на колени и внимательно заглянула страдавшему дракону в глаза. А затем достала из-за пояса кинжал. Сердце у Штормореза в тревоге сжалось, оказавшийся в ловушке ощерился и глухо рычал. Она приложила палец другой руки к губам, коснулась серебристым лезвием веревки на теле пленного. Одной, другой, третьей… С трудом расстегнула обруч, сковывавший шею. Стоило дракону высвободиться, как он угрожающе возвысился над человеком. Мгновение спустя случилось то, что ещё более поразило Штормореза: девушка бросила кинжал на землю, так, что до него было не дотянуться. Они стояли и смотрели друг на друга, пока дракон, ещё раз рыкнув на последок, не взмыл ввысь. Шторморез помедлил, прежде чем сам улетел. Хоть он и враждовал с викингам, загадочная спасительница не покидала его разум с тех пор. Лишь спустя много лет, по зову своего любопытства разглядывая человеческого детеныша, он увидит её вновь. В тонких, хрупких руках блеснет меч–но не испугает Штормореза, ведь каждая мать защищает своё потомство. Он учует нежный запах молока, исходящий от неё, найдет среди безжалостных воинов то самое, миролюбивое, чуткое сердце. И заберёт в Ледяную пещеру, где ей будут лишь рады.

* * *

Тоска по дому изнутри пронзала Валку иглами, и, вечерами, когда соленые дорожки бежали по её щекам, Грозокрыл успокаивающе урчал и ластился к закрывавшим лицо ладоням. В порыве жгучей благодарности она осыпала поцелуями драконью морду, обхватывала массивную шею. С наступлением темноты засыпала в объятьях его крыльев. Стоик с Иккингом могли умереть–и всё из-за того, что при взгляде на этого прекрасного зверя задрожали её сжимавшие рукоять пальцы. Здесь Валке было самое место: драконы попадали в ловушки, а, кроме неё, прийти на помощь некому. Так она узнавала, или воссоздавала в памяти свойства лечебных трав, училась превращать длинные лианы в податливую ткань, которой перевязывала раны. А Грозокрыл, смотря, как заботливо выхаживает собратьев его наездница, опять думал, что люди воистину странные создания.