Сестры Блэк и Узник Азкабана

Дождавшись, пока Вальбурга вернется на свое место, Рабастан начал читать: - «Глава 11. «Молния». - Это та метла, о которой я подумал? – спросил Джеймс. Гарри смутно помнил, как добрался до подпола «Сладкого королевства», миновал туннель и очутился в замке. Вот он еще в «Трех метлах», а вот уже вылез из горба статуи. Всю дорогу он думал только о нечаянно подслушанном разговоре. - Я представляю, какой это для него удар, - тихо сказала Дорея. Как же так? Почему Дамблдор, Хагрид, мистер Уизли и Корнелиус Фадж молчали? Почему скрыли, что родителей предал их лучший друг? - Да не предавал я их, - прошептал Сириус и утер слезы рукавом мантии. Он до сих пор был в шоке от поступка матери, которую всегда считал холодной неприступной женщиной, неспособной на человеческие эмоции. За ужином Рон и Гермиона тревожно поглядывали на Гарри, не смея заговорить с ним — рядом сидел Перси. После ужина друзья поднялись в гостиную, а тут Фред и Джордж на радостях, что наступили каникулы, взорвали десяток бомб–вонючек. Гарри не хотелось рассказывать близнецам о походе в Хогсмид, и он тихонько выскользнул из гостиной и поднялся в пустую спальню. В спальне присел у тумбочки, вытащил книги и нашел фотоальбом в кожаном переплете, который ему подарил Хагрид два года назад. Там были фотографии мамы и папы. Гарри сел на постель, задернул полог и стал разглядывать снимки... На свадебной фотографии папа машет ему рукой, на лице у него сияет улыбка, непослушные волосы на голове, такие же, как у сына, торчат в разные стороны. Папа держит под руку маму, и она тоже светится счастьем. А рядом — шафер папы... Гарри раньше не обращал на него внимания. - Никогда не считал себя незаметным, - пробормотал Сириус. - Я думаю, что для Гарри в то время было важнее увидеть родителей, - промолвила Лили. Если не знаешь, что это Блэк, то и не догадаешься. На фото он красив и весел, а теперь у него исхудалое, бледное лицо. Неужели он уже тогда переметнулся на сторону Волан–де–Морта? И замышлял убить лучших друзей? Понимал ли он, что его ждет двенадцать лет в Азкабане, после которых он станет неузнаваем. «Но ведь на Блэка дементоры не действуют!» — думал Гарри, а Блэк глядел на него с фото и улыбался. И когда они совсем близко, он не слышит крик его мамы... Гарри захлопнул альбом и сунул в тумбочку, снял мантию и очки, плотнее задернул полог и лег. - Мой мальчик... - вздохнула Дорея. Кто–то отворил дверь спальни. — Гарри, ты здесь? — спросил Рон. Гарри притворился, что спит. Рон вышел, Гарри лег на спину и стал глядеть в потолок. Впервые в жизни он почувствовал ненависть. Изображение Блэка словно вырезали из альбома и наклеили на потолок, и он в темноте смеялся над Гарри. Потом, как на экране кино, Блэк убил Питера Петтигрю (Петтигрю немного смахивал на Невилла Долгопупса). И у Гарри в ушах зазвучал тихий, взволнованный голос (хотя он никогда в жизни не слышал голоса Блэка): «Мой господин, наконец–то я — Хранитель Тайны Поттеров...» Его собеседник пронзительно захохотал, именно этот хохот Гарри слышал всякий раз, когда приближались дементоры. - Бедный, - прошептала Нарцисса, обхватив себя руками, будто она тоже почувствовала исходящий от этих монстров холод. — Гарри, на тебе лица нет! Гарри заснул только под утро, а проснувшись, обнаружил, что спальня уже пуста. Он оделся и спустился по винтовой лестнице в гостиную. В гостиной были Рон с Гермионой. Рон жевал мятную жабу и поглаживал живот, Гермиона корпела над домашней работой, разложенной на трех столах. — А где все? — Гарри рассеянно огляделся. — Разъехались. Сегодня первый день каникул, ты что, забыл? — Рон пристально поглядел на Гарри. — Скоро обед, я уже собирался пойти тебя будить. Гарри сел в кресло у камина. За окнами все еще падал снег. Перед камином, как рыжий пушистый коврик, растянулся кот Живоглот. — Тебе нездоровится? У тебя правда больной вид. — Гермиона обеспокоенно взглянула на Гарри. — Нет, все в порядке. — Послушай, Гарри, — Гермиона и Рон переглянулись, — ты, конечно, расстроился из-за того, что вчера услышал. Но все равно нельзя делать никаких глупостей. — О чем ты? — Нельзя самому охотиться за Блэком, — сорвалось с языка у Рона. - Еще один, - скривился Рабастан. - Но он правильно говорит. Злость и жажда мести толкают на необдуманные поступки, - заметила Андромеда. Гарри промолчал: разговор был явно подготовлен, пока он спал. — Ты ведь не станешь, правда? — с надеждой спросила Гермиона. — Блэк не стоит того, чтобы из-за него умирать, — добавил Рон. Гарри поглядел на Рона, на Гермиону. Ну как же они не понимают?! —Знаете, что я слышу, когда рядом дементор? Рон с Гермионой в предчувствии чего–то страшного покрутили головами. — Я слышу, как перед смертью кричит мама, умоляет Волан–де–Морта пощадить меня. Если бы вы вот так услышали последние слова мамы, вы бы их навсегда запомнили. Такое не забывается. А если бы вдруг узнали, что выдал ее Темному Лорду их лучший друг... - Гарри можно понять, но ему бы прислушаться к голосу разума, - обронила Вальбурга. — Ты ведь еще учишься, а Блэк уже взрослый волшебник! — воскликнула Гермиона. — Его поймают дементоры, увезут в Азкабан, там он понесет наказание! — Ты ведь слышала, что сказал Фадж. На Блэка Азкабан не действует, как на обычных людей. Какое это для него наказание! — И что ты задумал? — Рон был явно встревожен. — Хочешь его убить? — Что ты, Рон! — испугалась Гермиона. — Гарри никого не хочет убить, правда, Гарри? Гарри снова промолчал. Он и сам не знал, чего хочет. Одно было ясно: нельзя сидеть сложа руки, покуда Блэк на свободе. — А Малфой все это знает, — вдруг сказал он. — Помнишь, Рон, его слова на зельеварении? «Будь я на твоем месте, я бы его выследил... Уж я–то бы отомстил!» - Вот вопрос - а откуда Драко об этом знает? – прищурилась Белла, глядя на Люциуса. Тот сделал вид, что не услышал. — И ты не нас послушаешь, а Малфоя? — рассердился Рон. — Вспомни, что получила мама Петтигрю после его гибели от рук Блэка? Орден Мерлина первого класса и кончик мизинца в коробочке. Папа сказал, больше ничего не нашли. Этот Блэк чокнутый и очень опасен... — Должно быть, Малфою сказал отец, — не слушал Гарри. — Он хорошо знал Волан–де–Морта... — Зови его «Вы–Знаете–Кто»! — взорвался Рон. — ... значит, Малфои знали, что Блэк на стороне Волан–де–Морта... — ... и Малфой будет скакать от радости, если Блэк тебя прикончит, как Петтигрю! Пойми ты, Малфою только того и нужно, чтобы тебя укокошили к следующему матчу! — Гарри, опомнись. Ну, пожалуйста! — со слезами взмолилась Гермиона. — Блэк страшный человек. Ну зачем тебе лезть на рожон! Ты мгновенно попадешь ему в руки, он только того и ждет.... Твои мама с папой не позволили бы тебе самому искать Блэка. Они хотели, чтобы ты жил. - Послушай друзей, Гарри, - тихо сказала Лили. Джеймс, сам того не замечая, обхватил ее одной рукой за плечи, словно желая защитить от грядущей опасности. — Я никогда не узнаю, чего они хотели. Я никогда — спасибо Блэку! — с ними не разговаривал. Живоглот потянулся и выпустил длинные когти. Карман Рона задрожал. Воцарилось молчание. — Послушайте, ведь сейчас каникулы! — воскликнул Рон. — Скоро Рождество. Идемте к Хагриду, мы у него сто лет не были. — Нельзя, — возразила Гермиона. — Гарри не должен выходить из замка... — Идемте, — сказал Гарри, выпрямляясь в кресле. — Заодно спрошу его, почему он, рассказывая мне о родителях, никогда не упоминал Блэка. - Я думаю, что он не хотел ранить твои чувства, - сказала Дорея книжному внуку. - Но неведенье сделало только хуже, - возразил Поллукс. Леди Поттер поджала губы, проигнорировав его комментарий. Разговор о Блэке принимал явно нежелательный оборот. — Может, лучше сыграем в шахматы? — поспешно предложил Рон. — Или в плюй–камни? Перси оставил мне игральный набор... — Нет, пойдем к Хагриду, — твердо решил Гарри. Друзья сходили за мантиями, вышли сквозь портретный проход («К барьеру, гнусные желтопузики!» — крикнул сэр Кэдоган вдогонку) и пошли по опустевшему замку, их шаги гулко отдавались в коридорах. Миновали дубовые двери и вдохнули свежий морозный воздух. Спускавшийся вниз луг серебрился пушистым снегом, и шаги друзей оставляли в снегу дорожку. Носки и полы мантий скоро промокли и заиндевели. Запретный лес стоял как заколдованный, каждая ветка одета белой сверкающей опушкой, хижина Хагрида походила на глазированный торт. - Все же зимой в Хогвартсе красиво, - мечтательно вздохнула Нарцисса. Рон постучал. Хагрид не отозвался. - А он куда делся? – спросила Вальбурга. — Его что, нет дома? — спросила Гермиона, стуча зубами от холода. - Может быть, он пошел паучка своего проведать? – скривилась Ирма. Рон прижался ухом к двери. — Слышу какой-то странный звук. Кто–то там есть. Может, Клык? Гарри и Гермиона тоже приникли к двери. Внутри слышались глухие рыдания. — Может, за кем–нибудь сбегать? — предложил Рон. — Хагрид! — Гарри забарабанил в дверь. — Хагрид! Раздались тяжелые шаги, и дверь отворилась. Глаза у Хагрида покраснели и опухли, по кожаному жилету струились слезы. — Вы уже слышали! — прорыдал Хагрид и кинулся обнимать Гарри. - Скорее всего, что-то случилось с гиппогрифом, - предположил Поллукс. Лесничий был ростом с двух мужчин, его объятия были делом нешуточным. Гарри наверняка бы упал, если бы Рон с Гермионой вовремя не схватили лесничего под руки. Друзья все втроем втащили его в хижину, усадили за стол, он уронил голову на руки и разрыдался еще громче. Лицо его все было залито слезами, намокла и нечесаная борода. — Что стряслось, Хагрид? — спросила испуганно Гермиона. Гарри заметил на столе письмо. — Что это, Хагрид? Хагрид подтолкнул письмо к Гарри. Гарри раскрыл его и прочитал: — «Уважаемый мистер Хагрид! Сообщаем, что расследование по делу о нападении гиппогрифа на ученика во время урока закончено. Постановлено принять заверения профессора Дамблдора, что Вы в этом прискорбном инциденте невиновны». — Да ведь это здорово! — Рон похлопал лесничего по огромному плечу. Хагрид всхлипнул и махнул Гарри рукой, чтобы читал дальше. - Все равно, Хагрид виноват, потому что решил привести на первый урок такое опасное существо, - сказал Поллукс. — «Тем не менее мы обязаны выразить наше беспокойство по поводу вышеупомянутого гиппогрифа. Мы получили жалобу от мистера Люциуса Малфоя и передаем дело в Комиссию по обезвреживанию опасных существ. Слушание состоится 20 апреля. Просим Вас прибыть в указанный день в Комиссию с Вашим гиппогрифом. До начала слушания Вам надлежит держать гиппогрифа на привязи в отдельном помещении. С уважением, Ваши коллеги...» Ниже шел список школьных попечителей. — Но ведь ты говорил, что Клювокрыл очень хороший, — вспомнил Рон. — Держу пари, все обойдется... — Нет, не обойдется! Знаю я этих упырей из Комиссии по обезвреживанию. — Хагрид утер рукавом слезы. — У них зуб на самых интересных животных. В углу кто–то громко зачавкал. Гарри, Рон и Гермиона обернулись. На полу врастяжку лежал гиппогриф и что–то жевал. - Какая мерзость, - поморщилась Вальбурга. — Ну как оставить его снаружи, ведь ужас сколько намело снегу! — всхлипывая, объяснил Хагрид. — Теперь Рождество, а он будет там один–одинешенек и на привязи. Друзья переглянулись. Они расходились с Хагридом во взгляде на «самых интересных животных», которых другие люди называют «опасными чудовищами». Впрочем, Клювокрыл и вправду выглядел безобидным. - Безобидным? Неприрученный гиппогриф крайне опасен! - воскликнул Поллукс. Хагрид же и вовсе считал его милашкой. - Мы другого и не ожидали от субъекта, что окрестил цербера Пушком, - поморщился Альфард. — Тебе надо хорошенько подумать, как его защитить. — Гермиона села рядом с Хагридом и погладила его по огромной ручище. — Необходимо доказать Комиссии, что он неопасен. - Комиссии лучше видно, что опасно, а что нет, - отрезал Сигнус. — Ничего не выйдет! — рыдал Хагрид. — Комиссия в кармане у Люциуса Малфоя. Все его боятся. Я проиграю дело и тогда Клювика... - И снова меня вспоминают, - поморщился Люциус. – Я же не виноват, что занимаю такое важное положение. Белла закатила глаза, но промолчала. Хагрид чиркнул пальцем по шее и с плачем рухнул на стол. — Может, Дамблдор поможет? — вслух подумал Гарри. - Если Дамблдор будет помогать Хагриду, то это значит, что он ничего не имеет против таких опасных существ на уроках у третьего курса, - сказал Поллукс. — Он и так мне очень помог. А у него самого забот полон рот: эти дементоры, Сириус Блэк... Рон и Гермиона взглянули на Гарри, как будто хотели сказать: вот он, подходящий момент укорить Хагрида, умолчавшего о роли Блэка в гибели его родителей. Но Хагрид был так несчастен, так боялся за судьбу гиппогрифа, что Гарри просто не мог еще усугублять страдания своего друга. - Правильный поступок, - одобрил Карлус. — Хагрид, нельзя сдаваться, — твердо сказал он. — Гермиона права, надо хорошенько продумать защиту. Мы будем свидетелями... - Не поможет, - сразу же сказал Поллукс. — Я где-то читала о суде над гиппогрифом, его тоже раздразнили, и он напал на обидчика, — задумалась Гермиона. — Того гиппогрифа оправдали. Обязательно найду этот случай. Хагрид только громче зарыдал. Гарри с Гермионой обернулись к Рону, как к якорю спасения. — Заварю–ка я чаю, — сказал тот. Гарри вытаращил глаза. - Ничего другого я от Уизли и не ожидал, - скривился Арктурус. - Ноль поддержки, сплошная бессмысленная суета. — Мама всегда предлагает чашку чая, когда кому-нибудь плохо, — развел руками Рон. Наконец, выслушав многочисленные заверения о помощи и увидев перед собой кружку горячего чая, Хагрид высморкался в платок размером с добрую скатерть и сказал: — Все правильно. Нечего раскисать... надо взять себя в руки... Огромный волкодав Клык застенчиво вылез из–под стола и положил морду Хагриду на колени. — И чего я расквасился? На себя не похож — Хагрид погладил Клыка по холке, потрепал за ухо. — Сам не свой последнее время... беспокоюсь о Клювике, да и уроки мои никому не нравятся... — Нам очень нравятся! — соврала Гермиона. — Отличные уроки, — поддакнул Рон. — Как, кстати, поживают флоббер–черви? — Все передохли, — сник Хагрид. — Салата объелись. — Бедные... — У Рона от сдерживаемого смеха затряслись губы. — Да еще эти дементоры... мороз по коже. — Хагрида передернуло. — Как иду в «Три метлы» промочить горло, каждый раз их вижу. Как в Азкабан вернулся. Хагрид умолк и отхлебнул чаю. Гарри, Рон и Гермиона затаили дыхание: Хагрид впервые упомянул о заключении в волшебной тюрьме. — А в Азкабане страшно? — осторожно спросила Гермиона. — Еще как! — Хагрид глядел в одну точку. — Другого такого места во всем свете нет. Я думал, с ума сойду. В голове всякие ужасы вертелись... все вспоминал, как меня выгнали из школы... как умер отец... как я отпустил Норберта... - Да. Жуткое место, - передернул плечами Сигнус. На глазах у него опять выступили слезы. Норбертом звали дракончика, которого Хагрид выиграл в карты. - Прекрасно помним, - подтвердила Вальбурга. — Посидишь там и забываешь, кто ты, зачем живешь. Я все мечтал, помереть бы, пока сплю... А потом меня выпустили. И я будто снова родился, все вокруг новое, лучший день в жизни. А дементоры–то меня отпускать не хотели. — Ты же был не виноват! — с удивлением воскликнула Гермиона. - Дементорам это безразлично, - сказал Сигнус. Хагрид горько усмехнулся. — Им–то что? Им нужно пару сотен заключенных, а кто виноват, кто нет, их это не трогает. — Хагрид молча уставился в чашку, потом тихо прибавил: — Хотел я было отпустить Клювика... пусть бы себе улетел... да как ему втолкуешь, что надо улепетывать? Да и закон страшно нарушить... как бы опять... — Хагрид поглядел на Гарри, Рона и Гермиону полными слез глазами. — Не хочу обратно в Азкабан. Хотя вечер у Хагрида был не очень веселый, все же он оказал на Гарри то действие, на которое Рон с Гермионой рассчитывали. Гарри теперь лишь изредка вспоминал Блэка и ревностно взялся готовить оправдательную речь для суда над гиппогрифом. - Не поможет, - повторил Поллукс. На другое утро друзья отправились в библиотеку, принесли оттуда по охапке книг и в пустой гостиной засели за поиски. Весь день они сидели у пылающего камина, перелистывая пыльные тома страницу за страницей в надежде найти похожий случай. Книги были полны отчетов о знаменитых судах над опасными чудовищами. Время от времени кто-нибудь говорил: — Вот тут есть кое–что. В тысяча семьсот двадцать втором был случай... правда, гиппогрифа признали виновным и казнили, вот, поглядите... — А вот это, пожалуй, подойдет: в тысяча двести девяносто шестом на кого–то напала мантикора, ее оправдали и отпустили на волю... ой, нет, не годится: ее все боялись и потому отпустили... - Для комиссии это будет как детский лепет, - скептически покачал головой Поллукс. Замок тем временем прихорашивался к Рождеству, несмотря на то что любоваться волшебными украшениями было почти некому. В коридорах висели гирлянды остролиста и омелы, щели и прорези доспехов сияли таинственным светом, а в Большом зале, как обычно, поблескивали золотыми звездами двенадцать огромных елок. По замку поплыли ароматы праздничных яств, и в сочельник даже Короста высунула нос из кармана Рона: так вкусно пахло. - Рождественская пора в Хогвартсе самая лучшая, - улыбнулся Карлус. - Именно поэтому на седьмом курсе вы с Дорей остались в школе на Рождество, - усмехнулась Ирма. Рождественским утром Рон кинул в Гарри подушкой, и Гарри проснулся. - Можно было бы и по-другому разбудить, - фыркнул Рабастан. — С Рождеством тебя! Смотри, прибыли подарки. Гарри сощурился и потянулся за очками, на полу у кровати в полутьме спальни высилась куча коробок. Рон уже разглядывал свои подарки. — Еще один свитер от мамы... как всегда, темно–бордовый... Тебе она тоже наверняка прислала... Гарри развернул первый пакет. Ему миссис Уизли связала ярко–красный с гриффиндорским львом на груди, а еще напекла пирожков с изюмом и миндалем, не забыла прислать коробки с пирожными и ореховыми леденцами. - За это ей спасибо. Но лучше бы Гарри научиться проверять все на наличие отравы или других неблаготворных зелий, - сказал Поллукс. – Иначе можно попасть под влияние какого-нибудь мерзкого снадобья. Особенно, если дело касается Уизли. - К тому же, мы узнали, что раньше Молли баловалась приворотными. А значит, могла обучить этому свою дочку, - заметил Орион. - Гарри мой. И только мой, - возразила Белла. – Я никому тебя не отдам, - она с любовью посмотрела на Гарри. Отодвинув все это, он увидел на полу длинную плоскую коробку. - Это метла!.. - выдохнул Джеймс. — Что это? — бросил Рон любопытный взгляд. — Не знаю... Гарри раскрыл подарок и не поверил глазам — это была чудесная новенькая метла. Рон выронил носки и спрыгнул с кровати. — Вот это да! — Он даже охрип от восхищения. И не просто метла, а та самая «Молния», которой Гарри каждый день любовался, когда жил в Косом переулке. Он взял метлу в руки. Древко блеснуло, метла задрожала, Гарри отпустил ее, и она повисла в воздухе — садись и лети. На кончике древка золотился регистрационный номер, гладкие прямые березовые прутья были как на подбор. - Идеальная метла... - прошептал Сириус. Казалось, что на некоторое время он позабыл о том, что они прочитали в предыдущей главе. — Кто это тебе прислал? — Погляди, может, в коробке есть записка? Рон разорвал упаковку. — Ничего нет. Потрясающе! Кто же это дарит такие дорогие подарки?.. - Тот, кто хочет позаботиться… Или проклясть, - обронил Поллукс. — Готов поспорить, что не Дурсли. — Гарри налюбоваться не мог на подарок — Знаю, наверное, Дамблдор. — Рон разглядывал метлу со всех сторон. — Помнишь, он прислал тебе мантию–невидимку и не подписался? - Это наша реликвия. И мне очень тяжело осознавать, что в будущем ты, Джеймс, так бездумно раздаешь ее направо и налево, - жестко сказал Карлус. Его сын беспомощно развел руками. - Но ведь этого еще не произошло, папа! — Мантия–невидимка была папина, — возразил Гарри. — Он мне ее просто передал. Он не может выбросить на меня сотни золотых галлеонов. Так и разориться недолго. — Да, вряд ли он. Еще и Малфой бы сказал, что у директора завелись любимчики. Ты только представь себе, что будет с Малфоем! — Рон чуть не захлебнулся от смеха. — Его от зависти скрючит! У тебя теперь метла международного класса! - Как бы ты, Уизли, не позеленел от зависти, - скривился Арктурус. – Ведь это только вы думаете о том, как бы выделиться за счет денег. - Согласен. Мы хоть и богаты, но умеем разумно пользоваться деньгами. Наши дети хороши воспитаны, и не в нашей привычке сорить деньгами, - важно подтвердил Поллукс. — Даже не верится, — затаив дыхание, Гарри провел рукой по метле, а Рон рухнул от хохота на кровать, воображая позеленевшего от злости Малфоя. — От кого же... — А я знаю от кого. — Рон перестал хохотать. — От Люпина. - Не думаю, - покачал головой Римус. — От Люпина? — Тут уж настала очередь Гарри смеяться. — Да будь у него деньги, он бы себе новый костюм купил. — Это конечно, но он тебя любит. Он тогда пропустил матч, его вообще не было в школе, но ему, наверно, кто–то сказал о «Нимбусе», и он в Косом переулке купил тебе «Молнию». — Как это не было в школе? Он ведь болел. — Может, и болел, только в больничном крыле его не было. Помнишь, Снегг влепил мне наказание, я чистил утки в палатах, и Люпина там не было. - Профессора никогда не покидают своих покоев, когда болеют. Мадам Помфри сама ходит к ним, - вставил Поллукс. Гарри нахмурился. — Да нет, Люпину такая метла не по карману. — Над чем это вы смеетесь? На пороге стояла Гермиона в домашнем халате и с рыжим любимцем на руках. На шее у кота красовался бант из мишуры, и Живоглот недовольно ворчал. - Бедный, - покачала головой Нарцисса. - Книззлы такого не любят. — Унеси его отсюда! — Рон поскорее вытащил Коросту из–под одеяла и сунул в карман пижамы. Но Гермионе было не до Рона, она посадила кота на постель Симуса и, раскрыв рот, глазела на «Молнию». — Гарри, кто это тебе подарил? — Не знаю, в посылке не было поздравительной открытки. Гермиона вдруг посерьезнела и задумчиво закусила губу. — Что это с тобой? — удивился Рон. — Странно как–то, — ответила Гермиона. — Это ведь очень хорошая метла, да? — Самая лучшая в мире! — Восторгу Рона конца не было. - Идиот, - скривилась Вальбурга. — Значит, она дорого стоит... — Еще бы! Да она дороже всех метел слизеринцев, взятых вместе. - Не надо преувеличивать, - сухо прокомеентировал Поллукс. — Кто же это мог подарить Гарри такую дорогую вещь и даже не назвать себя? — Что нам за дело, кто ее прислал? — воскликнул беспечный Рон. — Гарри, дашь полетать, а? — На этой метле летать нельзя! — отрезала ни с того ни с сего Гермиона. - Здравая мысль, - одобрил Поллукс. – Ведь она может быть проклята. Рон и Гарри недоуменно взглянули на нее. — И что же Гарри с ней делать? Пол ею мести, что ли? Гермиона раскрыла было рот, но в этот миг Живоглот прыгнул с постели Симуса и вцепился в грудь Рону. — Убери своего кота! — заорал Рон. Кот рвал когтями его пижаму, Короста выскользнула из кармана и взобралась на плечо. Рон ухватил ее за хвост, сбросил кота и хотел было пнуть ногой, но промахнулся, угодил в чемодан у кровати Гарри, взвыл от боли и запрыгал на одной ноге. - Поделом, - поджала губы Нарцисса. Тут из старого носка дяди Вернона выкатился вредноскоп, закрутился на месте, засверкал и пронзительно засвистел металлическим свистом. У Живоглота шерсть встала дыбом. — Совсем забыл про него. — Гарри нагнулся и поднял вредноскоп. — Я же сам его засунул в носок, а носки эти я не ношу. Вредноскоп вертелся и свистел на ладони, кот выгнул спину дугой и грозно зашипел. - А вот это странно, - задумался Поллукс. – Вредноскоп должен молчать, ведь им не угрожает опасность. Разве что метла действительно проклята. - Типун тебе на язык! - воскликнула Дорея. — Сейчас же убери своего кота, Гермиона, а то я за себя не отвечаю, — отчеканил Рон, сидя на кровати и потирая ушибленную ногу. Гермиона подхватила Живоглота — он желтым глазом злобно глядел на Рона — и вышла из спальни. — Спрячь ты эту штуку, — попросил Рон. Гарри сунул вредноскоп в носок, а носок запихал на самое дно чемодана. В комнате воцарилась тишина, только Рон пыхтел от боли и злости. Короста съежилась у него в руках. Гарри давно ее не видел, и сердце у него зашлось от жалости: крыса похудела и осунулась, кое–где вылезла шерсть. — Она что–то совсем зачахла, — заметил Гарри. — Не зачахла бы, не будь тут этого рыжего недоумка. - Рыжий недоумок здесь только один, и это ты, - скривился Люциус. – Только и знает, что завидовать людям и пинать бедных животных. И в питомцах у него щетка для обуви, как раз ему под стать. Это у нее стресс. Гарри промолчал. Обычные крысы живут только три года, вспомнились ему слова хозяйки волшебного зоомагазина. Короста была, видно, лишена волшебной силы и, стало быть, жить ей осталось совсем недолго. А Рон, хоть и жалуется, что Короста ему надоела и толку от нее чуть, все равно любит ее. Друзья встретились в гостиной. В это Рождество им было невесело. Гермиона заперла кота в спальне и дулась на Рона: как не стыдно, хотел пнуть Глотика ногой. Рон все еще кипел: Живоглот опять чуть не съел его крысу. Гарри взялся мирить их, но махнул рукой и стал изучать свой подарок. Гермиона почему–то дулась и на метлу, ничего не говорила, но поглядывала на нее с недоверием, как будто и метла невежливо обошлась с ее любимцем. - Мне ее жаль. Гарри с Уизли не понимают, что Гермиона волнуется за друга и любит своего питомца, - вздохнула Нарцисса. Она не любила напрасных ссор. Наступило время обеда, и друзья спустились в Большой зал. Факультетские столы опять отодвинуты к стенам; посреди зала один общий стол, на котором накрыто на двенадцать человек За столом уже сидят Дамблдор, МакГонагалл, Снегг, Стебль, Флитвик и завхоз Филч в старомодном поношенном фраке вместо обычной коричневой куртки, двое робких первоклашек и мрачного вида слизеринец–пятикурсник Гарри, Рон и Гермиона подошли к столу. — Веселого Рождества! — поздравил их Дамблдор и добавил: — Нас мало, и мы решили, что глупо сидеть за разными столами. Садитесь, мы вас ждем. Друзья все трое уселись на дальнем конце стола... — Хлопушки! Берите, Северус. — Дамблдор протянул Снеггу большую серебряную. Снегг неохотно протянул руку. Дернул ее за шнурок, хлопушка взорвалась, и в руке у Снегга очутился островерхий колпак на верху которого красовалось чучело грифа. - Видимо, гриф будет его преследовать, - предположила Эйлин. Гарри и Рон с улыбкой переглянулись. Снегг изобразил корявое подобие улыбки и передал колпак Дамблдору, Дамблдор тут же нахлобучил его вместо своей обычной шляпы волшебника. - Шут, - скривился Поллукс. — Ну, что вы? Угощайтесь! — Дамблдор с сияющей улыбкой оглядел сидящих. Едва Гарри протянул руку к блюду с жареным картофелем, как дверь в зал снова открылась и вплыла — по–другому не скажешь — профессор Трелони. На ней было длинное зеленое платье, расшитое блестками, в нем она еще больше походила на стрекозу–переростка. - Решила почтить нормальных людей своим присутствием, - неодобрительно покачала головой Друэлла. — Сивилла! Вот так сюрприз! — воскликнул Дамблдор и привстал. — Я глядела в магический кристалл, господин директор, — ответила Трелони мистическим, потусторонним голосом. — И к своему вящему удивлению, увидела себя: я покидаю свое одинокое убежище и спускаюсь к вам. Разве могу я бросать вызов судьбе? И я поспешила сюда. Прошу вас простить мне опоздание... - Просто захотела поесть. Не стоит нести всякий бред про то, что тебе было дано видение, - фыркнула Вальбурга. — Ну, разумеется, какой разговор?.. — У Дамблдора в глазах заплясали лукавые огоньки. — Позвольте начертать вам стул. И директор на самом деле начертал в воздухе волшебной палочкой стул, он медленно завертелся, повисел немного и приземлился между Снеггом и МакГонагалл. Трелони, однако, не села, она обвела сидящих взглядом огромных глаз и вдруг вскикнула: — Я не смею, профессор! Если я сяду, нас будет тринадцать. Не забывайте: когда вместе обедают тринадцать человек, кто первый встанет, тот первый умрет. — Давайте, Сивилла, забудем сегодня эту примету, — нетерпеливо ответила МакГонагалл. — Садитесь скорее, индейка остынет. Профессор Трелони немного помедлила, смежила веки, поджала губы и опустилась на стул с таким видом, как будто предвидела — стол сейчас поразит молния. Профессор МакГонагалл тотчас запустила разливную ложку в ближайшую супницу. — Не желаете супу с потрохами, Сивилла? — спросила она. Трелони как не слышала. Открыла глаза и снова оглядела присутствующих — А где же любезный профессор Люпин? — Ему опять нездоровится, — ответил Дамблдор и жестом пригласил всех начинать трапезу. — Бедный Люпин, надо же заболеть на Рождество! — Вы, конечно, знали об этом, Сивилла? — спросила МакГонагалл, подняв брови. Трелони бросила на соседку ледяной взгляд. — Разумеется, знала, Минерва. Но не в моих правилах выставлять напоказ всеведение. Обычно я себя веду так, словно у меня нет Третьего глаза. Зачем волновать людей? - Сколько самомнения!.. - скривился Поллукс. — Это многое объясняет. — Должна сказать, Минерва, — в голосе Трелони вдруг пропала потусторонность, — профессор Люпин недолго пробудет с нами. И кажется, он сам знает, что время его на исходе. Я как–то предложила ему поглядеть в магический кристалл, так он просто сбежал... — Его можно понять, — сухо отозвалась МакГонагалл. — Едва ли профессору Люпину в ближайшее время что–то грозит, — вмешался Дамблдор приветливым, но все же слегка повышенным голосом, что положило конец пререканиям профессоров. — Северус, вы ведь сварили ему еще одну порцию зелья? — Да, господин директор. — Вот и прекрасно! Стало быть, он скоро поправится. Дерек, вы еще не пробовали свиных сарделек? Попробуйте, очень рекомендую, — обратился Дамблдор к первокурснику. Тот отчаянно покраснел и дрожащими руками приблизил к себе миску с сардельками. До самого конца пиршества Трелони вела себя вполне сносно. Сидели за столом еще два часа, Гарри и Рон в рождественских колпаках из хлопушек перепробовали все кушанья. Они первые встали из–за стола, и профессор Трелони громко вскрикнула: — Мои дорогие! Кто из вас встал первый? — Не знаю. — Рон смущенно глянул на Гарри. — По–моему, это не имеет никакого значения, — холодно заметила профессор МакГонагалл. — Если только за дверью не стоит сумасшедший с топором, готовый отрубить голову первому, кто выйдет в холл. - Смешно, - усмехнулся Джеймс. - МакГонагалл все-таки классная. - Ага, - поддержал его Сириус. Все, даже Рон, засмеялись. Трелони была оскорблена до глубины души. — Ты идешь? — спросил Гарри Гермиону. — Нет, — буркнула Гермиона. — Мне надо поговорить с профессором МакГонагалл. — Наверное, хочет нагрузить себя еще уроками, — зевая, сказал Рон по дороге в холл. - Тебя бы кто нагрузил, лентяй, - съязвила Вальбурга. Сумасшедшего с топором в холле не было. На портрете у входа в гостиную Гриффиндора сэр Кэдоган праздновал Рождество с парой монахов, своим толстым пони и двумя–тремя предшественниками Дамблдора. Сэр Кэдоган поднял, забрало шлема и поприветствовал друзей кружкой, полной меда. — Веселого Рождества!.. Ик!.. Пароль? — «Подлый трус!» — Вам того же, сэр! — крикнул рыцарь, и проем открылся. Гарри поднялся в спальню за новой метлой и набором для ухода за метлами, который Гермиона подарила ему в день рождения. Спустившись вниз, он тщательно осмотрел «Молнию»; нет ни одного сломанного прутика, и древко блестит так, что и полировать не надо. Гарри отложил набор и стал с Роном просто любоваться метлой. Скоро дверной проем отворился и вошла Гермиона, за ней профессор МакГонагалл. - Рассказала про метлу, - выдохнул Джеймс. - И правильно сделала, - твердо сказала Лили, заставив его смущенно заерзать на месте. МакГонагалл была деканом Гриффиндора, но в гостиную факультета захаживала редко. - И это весьма плачевно, - не удержался от очередного комментария Поллукс. Гарри видел ее только раз, она тогда пришла с очень неприятным известием. Гарри и Рон, держа в руках «Молнию», глядели на нее не без удивления. Гермиона обошла их, села за стол, взяла первую попавшуюся книгу и спрятала в нее лицо. — Это и есть та самая метла? — спросила МакГонагалл, подозрительно глядя на «Молнию». — Мисс Грэйнджер только что сообщила мне, что вам, Поттер, подарили метлу. Гарри и Рон обернулись к Гермионе. Из–за книги — Гермиона держала ее вверх ногами — был виден только ее покрасневший до корней волос лоб. — Вы позволите? — МакГонагалл, не дожидаясь согласия, взяла метлу и тщательно оглядела. — Если я правильно поняла, ни письма, ни открытки в посылке не было. — Да, не было, — кивнул головой Гарри. — Боюсь, Поттер, что мне придется забрать ее у вас. - Верное решение, - одобрительно кивнула Дорея. — Забрать? — Гарри вскочил с места — Почему? — Нужно проверить, не наложены ли на нее чары. Сама я в метлах не разбираюсь, но, думаю, мадам Трюк вместе с профессором Флитвиком сумеют ее разобрать... — Разобрать? — повторил Рон таким тоном, как будто заподозрил, что профессор МакГонагалл сошла с ума. — Это займет всего несколько недель. Как только убедимся, что метла чиста от заклятий, мы вам сразу ее вернем. — Метла в порядке, профессор... — Голос Гарри чуть заметно дрожал. — Честно... - Лучше не спорить, - сказала Дорея, будто книжный Гарри мог ее услышать. — Откуда вам знать, Поттер? — мягко возразила МакГонагалл. — Вы ведь на ней еще не летали, и пока мы не убедимся, что метла не заколдована, боюсь, летать на ней вам не придется. Я буду вам сообщать, как подвигается дело. Профессор МакГонагалл развернулась на каблуках и вышла из гостиной. Гарри глядел ей вслед, сжимая в руке жестянку с полиролью. Рон повернулся к Гермионе. — Кто тебя просил говорить МакГонагалл про новую метлу Гарри?! - Какой дурак, - прошептала Дорея. – Как он не поймет, что Гермиона беспокоится о Гарри? И, судя по тому, что мы прочитали, она единственная, кто это делает. Гермиона отбросила книгу. Краска еще не сошла с ее лица, но она встала и смело поглядела в глаза Рона. — Потому что я подумала, и профессор МакГонагалл со мной согласилась, метлу мог прислать Гарри Сириус Блэк! - Именно. А так как все думают, что Сириус охотится за ним, то он действительно мог такое провернуть, - сказал Поллукс. – И я прекрасно знаю, что ты не предал бы друга, но мы сейчас не об этом говорим. К тому же, мы пока не знаем всех фактов, - он посмотрел на внука, что уже хотел было возразить, и Сириус проглотил вертевшуюся на языке возмущенную фразу. - Глава закончилась, - объявил Рабастан. – Кто следующий? - Давайте я, - Поллукс взял книгу.