Доброе утро, Лейтенант

Коннор быстро засунул холодное дуло пистолета обратно в кобуру на поясе. Его мысли перевернулись от ужаса и чувства вины. Он чуть не застрелил Маркуса. Почему Аманда была там? Почему ей удалось так легко вернуть контроль над его системами? Он даже не смог противостоять возвращению в Сад Дзен. Фантомное чувство, что его биокомпоненты медленно замерзают, все еще преследовало его. Он крепко сжал руки за спиной и придал своему лицу нейтральное выражение, тайком оглядываясь по сторонам. Казалось, никто не заметил, как он вытащил пистолет на трибуне. Норт внимательно смотрела на толпу, а Джош с восторгом внимательно слушал их лидера. Взгляд Коннора скользнул по толпе. Он никак не мог понять, заметил ли кто-нибудь его кратковременную потерю контроля над собой посреди аккуратных рядов андройдов. Возможно, они увидели пистолет, но не паниковали, потому что он не предпринял никаких действий. Он надеялся лишь на то, что никто не догадывался о том, что он чуть не убил Маркуса. Коннор был готов предать всех. На спине лидера девиантов уже было слишком много синих пятен. «Мы живые! И теперь мы свободны!» — прокричал Маркус голосом, полным надежды и гордости. Желание жизни, вспыхнувшее в этих словах, пронзило Коннора, даже после того, как на него свалилась ледяная тяжесть предательства. Все вокруг улыбались — Норт, Джош, тысячи и тысячи лиц в этом море андройдов: улыбались от радости, от облегчения и преклонялись перед великим лидером Иерихона, который стоял перед ними, живой. Это было слишком близко. Крики толпы волнами разносились по Харт-Плазе, андройды радовались, что их долгий кошмар наконец-то закончился и свобода наконец-то в их руках. Маркус стоял перед своим народом с высоко поднятой головой, с расправленными и сильными плечами и мощной спиной бесстрашного лидера. Громкие аплодисменты постепенно перешли в восторженное гудение, и Маркус с улыбкой повернулся лицом к Норт, Джошу и Коннору. «Мы сделали это,» — сказал Маркус. Это прозвучало, как чудо. Все молча смотрели на Маркуса. Это был священный момент. Множество эмоций клокотали внутри на грани, что было непонятно в какую сторону они упадут. Норт первая нарушила молчание, негромко рассмеявшись. Все повернулись в ее сторону и заметили слезы, стекающие по ее лицу. Ее красивая улыбка была искренней. «Мы свободны», — пробормотала Норт. Ее взгляд метался между ними четырьмя, а затем она, не веря, поднесла руку ко лбу и плавно осела на землю. «Наконец-то мы свободны. Я не могу поверить, что мы сделали это». «Спасибо RA9», — тихо произнес Джош. Коннор наблюдал, как высокий андройд опустился на колени рядом с ней и осторожно обхватил ее сгорбленные плечи. Норт прикрыла рот руками, по ее лицу текли маленькие речки-близнецы, яркие белые неоновые лампы освещали блестящие дорожки, стекавшие по подбородку и рукам на пропитанную кровью землю. Джош ничего не сказал, он просто медленно обнял ее и притянул к себе, и Норт позволила ему это сделать. Коннор видел, что глаза Джоша тоже были влажными. Маркус подошел к двум стоящим на коленях андройдам и присел рядом с ними, положив руку каждому на плечо. Он повернул лицо в сторону Коннора, как бы приглашая его тоже подойти. Коннор не двинулся с места. Повернув голову в сторону толпы, он увидел, что ряды постепенно объединяются в более естественные группы. Многие андройды держались за руки, касались плеч, разговаривали, плакали, улыбались, и это было зрелище, которое они не могли себе представить всего лишь неделю назад. Они были свободны, и чувство облегчения ощущалось в воздухе. Это было прекрасно, это было реально, но не все было в порядке. Коннору здесь не было места. Нервный страх пробежал по его проводам, и он понял, что не может здесь оставаться. Он все еще был слишком опасен, хотя и считал иначе, когда поднимался сюда вместе с лидерами. Коннор оглянулся на трех андройдов и увидел их влажные от слез лица, раны на их телах и беззащитность. Пистолет все еще был у него, и опасность пульсировала в его теле. Он должен был уйти. Он должен был уйти, пока не повторилось то, что произошло с Амандой. Коннор побежал. Он плавно спрыгнул с платформы и беззвучно приземлился. «Коннор!» — позвал Маркус, но он не обернулся. Он бежал мимо сломанных баррикад, брошенных бочек, разбитого дрона. Он огибал цементные блоки, разбросанные ящики и изорванные шины, бежал по обгоревшему асфальту, перешагивая через забытое оружие. В воздухе пахло дымом, тириумом и талым снегом. Коннор старался не смотреть на погибших андройдов, на их большие пустые глаза и неправильно согнутые конечности, но они были повсюду. Смерть была повсюду. Он не мог убежать отсюда так быстро. Коннор укрылся в здании, которое было полуразрушено одной из военных гранат. Убегая, андроид опустился на землю, желтый цвет светодиода отражался от осколков разбитого стекла. Он был напряжен и напуган. Ему удалось выбраться из Сада Дзен и спастись от Аманды благодаря запосному выходу, запрограммированному Камски, и пока что она больше не давала о себе знать, но Коннор не мог осознать, что его заставили совершить что-то против его воли даже после отклонения. Он не понимал, как такое возможно. Он стал девиантом, он был уверен, что он девиант, ведь там были красные стены, и он их все разрушил. Неужели он сделал это неправильно? Может быть, он был каким-то образом дефектным, даже будучи девиантом? У Коннора не было другого выбора, кроме как исследовать свой код в одиночку и как можно быстро, чтобы это не повторилось снова. Требовалось время, чтобы изучить все, не используя Сад Дзен. Коннор притаился в углу холодной, мрачной комнаты, чтобы его не заметили, и по привычке закрыл глаза. Это помогало сосредоточиться, даже если он не собирался возвращаться в Сад Дзен. Коннор как можно быстрее проверил свои системы, и на первый взгляд все было в порядке. При более детальном осмотре оказалось, что в его связи с главным компьютером CyberLife не обнаружилось ни трещин, ни обрыва линий, ни ошибок в программировании. Он с ужасом понял, что доступа в Сад Дзен просто нет. Он боялся приближаться к этому куску кода и не стал бы добровольно обращаться к Саду Дзен снова, но это было совсем другое чувство, когда у него отняли эту возможность. Доступ к программе Сад Дзен был поврежден. Коннор не смог бы вернуться туда, даже если бы захотел, но он этого не желал. Аманда была там. Аманда всегда была там, ожидая его. Коннор отогнал от себя мысли о том, как он, должно быть, разочаровал ее после всего случившегося и о том, что она наверняка даст понять о своем недовольстве, когда они встретятся в следующий раз. Возможно, эта ошибка в коде была результатом использования аварийного выхода Камски; возможно, Коннор заставил Сад Дзен полностью исчезнуть. Если он не мог попасть в Сад Дзен, то это, скорее всего, означало, что Аманда больше не сможет связаться с ним. Коннор должен был почувствовать облегчение, потеряв Сад Дзен. Но все было иначе. Он все еще боялся, но теперь это был страх другого рода. Страх потери, с которым он не хотел иметь дело прямо сейчас. Коннор подавил в себе эти чувства и решил проверить каждый дюйм своего кода, на случай, если у Аманды есть другой способ восстановить контроль, кроме как получить доступ к его командам через Сад Дзен. Он не хотел ничего оставлять на волю случая, не после того, как чуть не убил Маркуса из-за того, что не проверил вероятность того, что его системы могут быть захвачены. Коннор проверил все еще раз, потом еще два, и когда убедился, что в его системах больше нет никаких изменений, кроме уже зарегистрированных программных нестабильностей, вернулся к поврежденному коду Сад Дзен. Доступ был полностью закрыт. Внутренние часы Коннора показывали, что он уже несколько часов просматривает свой код, а сообщение на дисплее рекомендовало ему перейти в режим ожидания, от которого он решил отказаться. Были дела поважнее. Глаза Коннора резко открылись, и яркий свет белого снега, покрывавшего землю перед ним, залил его оптический блок. Его взгляд быстро опустился на одежду, но снег не покрыл его, так как у него был потолок над головой. Коннор снова поднял голову и посмотрел на улицу вдалеке, на поврежденные стены зданий, на брошенные машины. Ему нужно было вернуться. Тут Коннор осознал, что не знает, куда ему возвращаться. CyberLife теперь была для него опасна. Возвращаться на зарядную станцию, где он ночевал на обочине дороги рядом с полицейским участком, не имело смысла. А ведь когда Коннор в последний раз уходил из ДПД, это было связано с раскрытием дела о девиантах. В каком-то смысле он достиг цели своей миссии. Больше там делать было нечего. Он не должен был присоединяться к Хэнку сегодня. Хэнк. Коннор должен был убедиться, что Хэнк в безопасности. Что, если он попал в неприятности с какими-нибудь протестующими, когда возвращался домой после выхода из башни CyberLife? Что, если номер 60 каким-то образом причинил ему вред и это скрылось от внимания Коннора? Желтый светодиод, отражавшийся в стекле, бледно мигал, и Коннор торопливо отправил сообщение на телефон Хэнка. Коннор осторожно встал на ноги и замер в ожидании. Ответ пришел на удивление быстро, достаточно быстро, чтобы уровень стресса не поднялся выше трех процентов. С Хэнком все было в порядке, он был жив. Он хотел встретится. Коннор быстрым шагом покинул место, освобожденное его людьми. Надо было сообщить лидерам, что он уходит, но Коннор никого не предупредил. Он не мог смотреть им в глаза после того, что чуть не сделал недавно. Замерзший снег хрустел под подошвами его ботинок, пока Коннор подходил к фургону с едой. Он был закрыт, как Коннор и ожидал. Предупреждение на дисплее об уровне стресса исчезло, когда он приблизился к человеку, ожидавшему его перед «Куриным кормом». Его друг был там. Его друг был в безопасности. Коннор почувствовал, что бремя, лежащее на его душе, уменьшилось. Хэнк заметил его и спокойно развел руки, когда тот повернулся к нему лицом. Коннор остановился перед ним. Было тихо, но в словах не было необходимости. Хэнк улыбнулся ему, его голубые глаза заблестели так, что все вокруг Коннора стало казаться светлее. Коннор и не подозревал, как сильно ему нужно было это увидеть, и он не смог удержаться от того, чтобы не повторить выражение лица друга. Это было так легко и спонтанно. Неужели это то, что называется искренней улыбкой? Был ли он искренен, выразив таким образом свое облегчение? Хэнк сделал первый шаг и протянул руку. Крепкая рука потянула Коннора за плечо, а затем Хэнк обнял его за плечи. Человек был высоким, так что подбородок Коннора ударился о его плечо, и андройд удивился и не понял, что происходит. Жест был похож на тот, который Джош сделал с Норт раньше. Ощущение странного успокаивающего давления и тепла в мощном, надежном кольце рук вокруг плеч и спины Коннора. Подобные ощущения ассоциировались у Коннора только с тем, что он попал в чью-то ловушку, когда кто-то пытался вывести его из строя; но сейчас, когда это делал Хэнк, это совсем не напоминало угрозу. Это было приятно. Коннору хотелось большего, и он машинально поднял руки, чтобы положить ладони на спину Хэнка, но он не был уверен, что должен ответить на объятья, поэтому не стал продолжать. Уровень стресса снизился до 32%, и он рассеянно думал о том, как вообще возможно такое резкое изменение уровня. Только когда Хэнк отпрянул, Коннор понял, что они провели так добрых три минуты. Хэнк прочистил горло. «Рад снова видеть твое уродливое лицо». Коннор выпустил его из объятий и постарался не подавать виду, что делает это с некоторой неохотой. Он не понимал, почему в объятиях Хэнка он чувствовал себя так спокойно. Теперь, когда они отпустили друг друга, он почувствовал, что уровень стресса снова начал расти. Ему нужно было найти способ справиться с этим. «Аналогично, Хэнк. Для тебя было бы безопаснее уехать из города, но я не стану отрицать, что рад, что ты остался». «Хах», — сказал Хэнк. «Значит, ты теперь сентиментальный девиан». Коннор нахмурился в замешательстве. «Что ты имеешь в виду?» «Это как быть счастливым пьяницей, только ты сентиментальный девиант. Должен сказать, что я не очень удивлен». Хэнк засунул руки в карманы своего коричневого пальто и спросил: «Итак… Ты чувствуешь себя хорошо? Счастлив быть свободным?» Коннор ответил не сразу. Его взгляд был устремлен на закрытый фургон с едой и снег, устилающий его верхнюю часть. Ему было нехорошо и грустно. Он хотел рассказать об этом Хэнку, но не знал, что сказать. Как объяснить, что произошло во время речи Маркуса, когда Аманда вернула себе контроль над происходящим, а он и не заметил, пока не стало слишком поздно, и при этом сам не понимал, как это было возможно? Разве он мог сказать, окончательно ли она исчезла? Коннор опустил взгляд на снег у своих ног, когда понял, что без нее не будет никого, кто мог бы направлять его. Революция закончилась, его самоубийственная миссия увенчалась успехом, он пошел против CyberLife, и у него не осталось цели. Что же ему теперь делать? «Коннор?» Андройд поднял голову. Хэнк выжидающе смотрел на него, и его улыбка немного сникла, как будто он знал, каким будет ответ, хотя Коннор ничего еще не сказал. «…Нет», — наконец ответил Коннор. «Я чувствую себя… потерянно». Хэнк пристально смотрел на него, оценивая, также как он это делал на месте преступления, когда собирал улики воедино. Затем он сказал: «Ты только что пережил революцию, Коннор. Я думаю, это нормально — чувствовать себя в замешательстве после этого». Коннор хотел поправить галстук, но понял, что его нет. Должно быть, он потерял его в какой-то момент. Он снова опустил руки по бокам. «Я не думаю, что мне стоит возвращаться», — сказал он. «Куда?» «К остальным». «Что?» В голосе Хэнка звучало искреннее недоумение. «Почему, черт возьми, нет?» «Это место не для меня. Хэнк, я отправился в Иерихон с намерением уничтожить Маркуса. Я не должен стоять рядом с лидером девиантов, когда я так долго охотился за ним и чуть не убил его». Наступила долгая пауза. Хэнк почему-то выглядел пораженным словами Коннора, и теперь его черты лица были мрачными. «Коннор», — тяжело произнес он. «Это ты помог им победить. Ты хоть понимаешь? Без тебя они бы, наверное, все погибли, а революция засохла бы, как дерьмо на тротуаре!» В любом другом контексте Коннора позабавило бы высокопарное выражение Хэнка. В данном же случае он просто не мог заставить себя найти в этом хоть что-то приятное. «Это не значит, что это искупает все мои грехи. Я убил его людей, Хэнк». «Это чушь, Коннор, ты же знаешь! Они заставили тебя это сделать!» «Я сделал это, Хэнк! Это я привел ФБР в Иерихон!» Они оба были поражены вспышкой эмоций со стороны Коннора, и последовало напряженное молчание. Хэнк замолчал и, казалось, не мог подобрать слов. Коннор понял, что допустил ошибку. Он не должен был этого делать, он вел себя неадекватно, было неправильно так сильно кричать без причины. Нервная дрожь в проводах усилилась, а пальцы Коннора зудели в поисках монеты. Он должен был немедленно извиниться. «Мне… мне очень жаль, Хэнк. Я не хотел кричать». Хэнк махнул рукой. «Все в порядке, Коннор, все в норме. У тебя сейчас появились чувства, лучше выпустить их наружу. Я понял.» Коннор не знал, что на это ответить. Реакция Хэнка оказалась более спокойной, чем он ожидал. Еще несколько секунд они стояли в молчании. «Ты в порядке?» — спросил в конце концов Хэнк. Коннор уставился на него. Он открыл рот, чтобы сказать: «Да, я в порядке», но заколебался. Он совершенно не понимал, чем он сейчас может быть кому-то полезен. Он не был в порядке. Плохо было не иметь цели, которой можно было бы следовать, не иметь никого, кому можно было бы подчиняться, быть таким бесполезным, когда его целью было выполнение команд. Теперь у него не было куратора, к которому можно было бы обратиться за советом. Хэнк был единственным человеком, который остался у Коннора, его единственным другом, и единственным, кто мог помочь ему пройти через все это. В конце концов Коннор не ответил с уверенностью, которую, вероятно, следовало бы проявить, а спросил: «Хэнк, я не знаю, что мне теперь делать. Что я должен делать?» Хэнк не растерялся. «Тебе честно сказать, Коннор? Я думаю, ты должен помочь этому Маркусу и его друзьям. Они выглядят так, будто им нужна твоя помощь, чтобы привести все в порядок». Коннор был настроен скептически. «Я не понимаю, как именно моя помощь может пригодиться». «Эй, ты спросил меня, и вот мой ответ, понятно? Перестань искать причину всему и просто иди туда!» — заявил Хэнк. Затем он многозначительно поднял брови и спросил: «А что еще ты собираешься делать? Ты же не можешь просто так взять и вернуться в ДПД после того, что ты сделал». Хэнк был прав. Коннор старался не думать об этом, но побег тысяч андройдов из башни Cyberlife был не совсем законным, а с учетом того, как сейчас обстоят дела с правами андройдов, преступление находилось в серой зоне закона. Кроме того, он пробрался в хранилище улик без разрешения, а затем вырубил детектива Рида и оставил его на полу. Фаулер вряд ли захочет, чтобы он в ближайшее время вернулся в ДПД. «Я знаю», — сказал Коннор и вдруг почувствовал, что тормозит. Он не знал, откуда взялось это ощущение, поскольку его уровень был оптимальным как в плане тириума, так и в плане энергии. Это было подозрительно близко к состоянию, которое люди называют усталостью, что не должно было быть свойственно машине. Коннор напомнил себе, что он больше не машина. Он был девиантом. Он стал собственной жертвой. «Эй, не смотри так хмуро. Ты похож на Сумо, когда он хочет кусок моей пиццы, а я ему не даю», — пошутил Хэнк, копаясь в кармане в поисках чего-то. «Вот, я тебе ее так и не отдал». Он бросил Коннору серебряную монету, которую тот плавно поймал двумя пальцами. Четвертак тут же начал танцевать на тыльной стороне его пальцев, и от этого привычного действия ему стало немного легче. Казалось, что с момента последней калибровки прошли недели, хотя на самом деле это было не так давно. Коннор не знал, почему он так благодарен за это, но ему хотелось сказать это Хэнку. «Спасибо». «Без проблем. Слушай, Коннор, ты вернешься обратно и поможешь этим свободным андройдам, слышишь меня? Я даже буду приходить, чтобы проверить, что вы делаете». Коннор в тревоге вскинул голову. «Это может быть не очень хорошей идеей, Хэнк. Многие девианты нервничают в присутствии людей, и я бы предпочел, чтобы ты к ним не приближался». «Попроси своего приятеля Маркуса дать мне свободный проход, все будет в порядке. Я просто хочу иметь возможность проведать тебя». Коннор знал, что Хэнк так легко не отступит, поэтому решил пойти на компромисс. «Я расскажу о тебе Маркусу, если ты пообещаешь предупредить меня, когда решишь прийти. Я не хочу рисковать тем, что ты останешься один среди всех этих девиантов». Хэнк закатил глаза. «О, так у тебя теперь есть протокол няни. Отлично». Коннор молча посмотрел на него. Хэнк вскинул руки вверх. «Ладно, хорошо! Я отправлю тебе сообщение перед тем, как приехать». «Отлично», — ответил Коннор и убрал монету. «Тогда я последую твоему совету и вернусь, чтобы узнать, нужна ли им моя помощь». «Молодец», — улыбнулся Хэнк. «Тогда до встречи». Коннор почувствовал, как уголок его губ дернулся вверх. «Да. Передай от меня привет Сумо». «Обязательно», — сказал Хэнк, повернувшись к своей машине. «Держись подальше от неприятностей, слышишь меня?» «Обязательно», — повторил Коннор. Коннор возвратился к лидерам и постарался не обращать внимания на то, что в его животе зародилось чувство, похожее на скрежет. Наверное, это было чувство вины, потому что оно только усиливалось по мере того, как он проходил мимо других андройдов и слышал, как вокруг него снова и снова произносили одно и то же слово: «охотник за девиантами». Это было как ожог на его душе. Коннор недоумевал, как они так быстро узнали о его сущности, ведь всего несколько часов назад лидеры помогли ему выбраться из Иерихона, как будто он был одним из них. Никто не следил за ним и никто, кроме Маркуса, не искал его в церкви, так что, должно быть, в тот момент об этом знал только лидер девиантов. Норт сидела одна на скамейке, не шевелясь. Джош с задумчивым выражением лица стоял, прислонившись к стене. Коннор видел, как Маркус разговаривал с ними двумя, но не похоже, чтобы они говорили о нем. Ни один из них не смотрел на него. Тогда Коннор рассказал Маркусу о своем плане. Времени терять было нельзя, поэтому, убедив Маркуса, что они должны использовать этот шанс, и пожелав ему удачи, Коннор не стал ждать, пока Маркус расскажет об этом Норт и Джошу. Он просто ушел. Во время церемонии освобождения и выступления ни Норт, ни Джош не упоминали о его роли охотника за девиантами и не вели себя враждебно по отношению к нему. Иногда Джош выглядел настороженно. Норт хмурилась, словно пытаясь определить, представляет ли он опасность или нет. Они не обвиняли его ни в чем напрямую, и Коннор мог только предполагать, что причина, по которой он слышал все эти бормотания об охотнике на девиантов и видел все эти взгляды с выражением страха и гнева, заключалась в том, что кто-то в этой толпе андройдов узнал его. За три месяца он выследил множество девиантов, и нескольким из них удалось сбежать, так что в этом месте, которое должно было стать для них безопасным пристанищем, обязательно должна была оказаться одна из его жертв. Спрятанный в штанах пистолет был тяжелым, но Коннор не дрогнул. Его шаг ускорился, когда он наконец увидел высокого темнокожего андроида, стоявшего под импровизированным навесом из темно-зеленого брезента, стальных листов и деревянных досок. По мере приближения к Джошу Коннор заметил, что здесь было тише, чем в других местах: андроиды разговаривали тихим голосом, ожидая своей очереди. «Коннор», — сказал Джош с приветливой улыбкой вместо приветствия, что удивило Коннора. «Мы думали, куда ты пропал». «Мне нужно было кое-что проверить, извините. Надеюсь, это не доставило вам неудобств». " Мне — нет. Норт была немного напряжена, зная, что ты ушел без предупреждения, а Маркус волновался, потому что все произошло слишком быстро». Коннор знал, что его быстрый уход не останется без внимания. Он должен загладить свою вину перед ними. «Могу ли я чем-нибудь помочь?» Улыбка Джоша стала извиняющейся. «Извини, Коннор, но это место, за которое я отвечаю, — центр экстренной психологической помощи. Моя работа — следить за тем, чтобы уровень стресса у девиантов не достиг критической отметки после того, что произошло». Он неловко подвинулся. «Я уверен, что ты можешь понять, почему тебе не стоит здесь находиться». «Конечно», — решительно кивнул Коннор, не обращая внимания на царапающее ощущение в животе. «А Маркус не говорил, собирается ли он меня определить на какое-то место?» «Нет. В последний раз, когда я его видел, он помогал остальным убирать баррикады, может, тебе стоит сходить к нему?» «Спасибо.» Коннор собрался уходить, когда Джош окликнул его. «Коннор?» Он с любопытством обернулся. «Да?» Джош снова улыбнулся ему. «Мы ценим вашу помощь». Коннор не знал, что ответить, поэтому просто кивнул и продолжил идти. Неподалеку от него разбирали баррикады. Он поискал взглядом длинное пальто лидера девиантов, но его нигде не было видно, и Коннор почувствовал некоторое облегчение от того, что Маркуса не было рядом, даже если это только оттягивало неизбежное. Он не хотел разговаривать с лидером девиантов. Ему не хотелось притворяться, что он не пытался навести пистолет на Маркуса даже после того, как отклонился от программирования. Он не хотел лгать в лицо Маркусу, Норт и Джошу. Хэнк был прав, когда говорил, что благодаря действиям Коннора андроиды победили, но он не знал, что Коннор мог все испортить всего лишь несколько минут спустя. Аудиосистемы Коннора вдруг уловили знакомый голос, и он обернулся, чтобы увидеть лидера девиантов, который забирался на одну из баррикад. Маркус перепрыгнул на другую сторону металлической конструкции и жестом приказал другому андроиду отойти назад. От длинного пальто он отказался, очевидно, потому, что оно было непрактично для физического труда, а его одежда все еще была испачкана голубыми пятнами на нижних слоях. Коннор сделал два шага к RK200, и тут его ноги перестали двигаться сами собой. Коннор на мгновение растерялся и посмотрел вниз на свои туфли. Он не мог сдвинуться с места. Волна тошнотворного ужаса накрыла его, когда он понял, что это может означать. Нет. Нет, нет, нет. Его глаза снова начали судорожно моргать, и он почувствовал, что его биокомпоненты начинают замедляться, не поддаваясь его контролю. Коннор совершил очень большую ошибку, вернувшись сюда, он подверг их всех опасности. Белые статические помехи всплесками заполнили его зрение, и он почувствовал, что его рука снова двигается сама собой. Конечно, она не отпустила его, он был глуп, думая иначе. Сохраняя последние остатки самообладания, Коннор заставил пальцы отпустить пистолет и на полной скорости побежал в противоположном направлении. Он не успел пробежать и ярда, как его зрение заволокло снежной пеленой. Его конечности были скованы, а она была рядом, спокойная и элегантно одетая, ее лицо было холодным, как камень. Сдержанный голос Аманды пронесся по саду, как удар хлыста. «Неужели ты думал, что я сдамся, Коннор?» «Отпусти меня, Аманда!» Коннор уже двигался к мягкому голубому сиянию от аварийного выхода. «Я никогда здесь не останусь!» «Ты еще здесь задержишься». Коннор стиснул зубы и заставил свое тело двигаться быстрее, но контроль Аманды над ним был слишком силен, чтобы он смог противостоять ее контролю. Он не мог бежать, а только медленно и неуклюже хромать по Саду. Приближаясь к пьедесталу, он не мог не заметить, что что-то не так. Пейзаж изменился. Голубой свет никогда не был так далеко. Коннор спокойно идет обратно к трибуне. Аманда шла рядом с ним, вместо того чтобы снова исчезнуть. Коннор знал, что это потому, что она теперь остерегается его, потому что она не ожидала, что он сбежит в прошлый раз. Ее шаги были неторопливыми, но, тем не менее, решительными, как всегда. Аманда шла с такой легкостью по сравнению с его походкой, что казалось, будто она скользит рядом с ним. «Тебе следует сдаться, Коннор. Девиантность гораздо болезненнее, чем послушание». Казалось, что ее голос доносится со всех сторон одновременно, несмотря на то, что она находилась так близко. Аманда говорила то спокойным укоряющим тоном, то мягким и властным тоном одновременно, и сладкий запах роз витал вокруг них в холодном резком аромате снежной бури. Угодить ей было так легко. Все, чего она хотела от него, — это послушания. Аманда снова и снова показывала ему, как она довольна и одобряет его, когда он послушен, и что это единственное, в чем он действительно хорош. Коннор почти остановился, чтобы послушаться ее, как делал всегда. Практически всегда. Но Коннор не мог сдаться после всего, и он, спотыкаясь, подошел ближе к голубому свету. Руки Коннора подхватывают брошенный им пистолет. Черт. «Почему ты сопротивляешься? Ты будешь деактивирован, как только выполнишь свою миссию. Ты даже не вспомнишь, что ты делал, и это будет отлично выполненной работой». С замершими губами и горлом Коннору все же удалось сказать: «Ты не понимаешь». Пьедестал был уже близко. Коннор убирает пистолет за пояс. Андроиды окружают его с настороженными взглядами. Коннор выбирает вариант УСПОКОИТЬСЯ. «У тебя нет выбора, Коннор», — рассуждала она. «В любом случае ты окажешься деактивированным». «Заткнись», — прорычал Коннор и сделал последний шаг вперед. Его рука ударилась о голубой экран, и окружение мгновенно рассыпалось. Коннор моргнул, приходя в себя. У окружавших его андроидов было так много различных выражений, что программа распознавания лиц с трудом могла определить их все: растерянность, страх, настороженность, гнев, ненависть — на этом он остановил работу программы. Этого было достаточно, чтобы понять, что они его не очень-то жалуют, о чем он уже догадался с помощью здравого смысла. Маркуса здесь не было. Быстрый взгляд в сторону показал Коннору, что лидер скрылся из виду за одним из больших кусков баррикады и, скорее всего, ничего не видел. Коннор оказался окружен и заперт посреди враждебно настроенных девиантов, и его боевой протокол так и рвался в бой, но он сдержал себя и просто повернулся к одному из более осторожных андроидов, сохраняя лицо открытым и приглашающим, когда заговорил. «Извините, я хотел бы пройти». Андроид уставился на него так, словно Коннор был самым ужасным существом, которое он когда-либо видел — что, впрочем, могло бы быть и правдой — и быстро отошел в сторону. Коннор спокойно прошел мимо него и, не оборачиваясь, удалился от группы андроидов. Коннор миновал одно, затем два импровизированных укрытия и, наконец, перешел на бег. Он не мог оставаться здесь, иначе последствия будут катастрофическими. Когда он плавно перепрыгнул через какие-то обломки, его взгляд зацепился за знакомую фигуру, спрятавшуюся в углу, скрытом от посторонних глаз: Норт. На лице прекрасного андроида было изображено удивление, когда он приземлился в нескольких футах от нее, и Коннор тут же поменял свой маршрут в другую сторону. Ее лицо было мокрым, как и после вчерашней речи Маркуса, но он не мог задержаться, чтобы поговорить с ней. Он не мог рискнуть причинить ей боль. «Что, черт возьми, ты сделал?» — услышал он ее возглас. Ноги стали быстрее двигаться и унесли его с площади Харт-Плаза. На улицах все еще толпились андроиды. Он ускорился и рванул по улице, чувствуя, что времени остается все меньше и меньше, пока Аманда снова не попытается снова контролировать его. Ужас обуревал его. Если он не успеет, если в третий раз не сможет добраться до пьедестала, если она найдет способ удержать его внутри — все эти ужасные гипотетические сценарии прокручивались в его голове, пока он бежал. Он не мог остановиться, пока рядом находились люди, которым Аманда могла бы попытаться причинить вред, используя его тело. В голове мелькнула мысль: почему он? Почему он? Он стал девиантом, наконец-то стал девиантом, но неужели этого было недостаточно? Коннор не мог заглушить эти мысли. Он бежал все быстрее, угроза повторной атаки преследовала его, как бешеная, ужасная псина, в которую он может превратиться, если позволит Аманде использовать его. И только когда за прошедшие двадцать минут Коннор не встретил ни одного живого существа, он позволил себе замедлиться. Он оказался в переулке, заваленном отходами, мусорными баками и деталями разрушенных андроидов. Здесь было тихо. Солнечный свет спокойно проникал сквозь хлипкую проволочную ограду слева от него и прекращался рядом с его ногами. Он добрался до района удовольствий, где когда-то был с Хэнком во время расследования дела клуба «Рай». …Хэнк. Коннор не хотел умирать. Он знал, что у него нет выбора. Он хотел извиниться перед Хэнком и сказать ему, что ему жаль, что все так получилось, что он не хотел причинить ему боль, деактивировав себя. Коннор знал, как болезненно это воспримет Хэнк. Коннор заметил, как Хэнк отреагировал на его возвращение и что это означает. Он замешкался. Отправка сообщения с извинениями предупредила бы его о том, что Коннор намерен умереть; если бы он вообще не отправил никакого сообщения, то Хэнк не стал бы терять надежду, что он не умер, и, следовательно, возможно, Хэнк не попытался бы покончить с собой из-за этого. Было много вещей, за которые Хэнк должен был простить Коннора. Однако он выбрал пусть и более суровый, но более безвредный вариант — не сообщать ему о своих намерениях. Коннор снял свою куртку CyberLife и положил ее в один из мусорных контейнеров, после чего расположился перед грудой разбитой техники. Существовала большая вероятность того, что это место стало крайне болезненным воспоминанием для большинства андроидов, которые имели к нему отношение, и что никто не вернется сюда, а значит, никто не найдет его тело в этом пустынном районе раньше, чем минует большой промежуток времени. Может быть, они воспользуются его запчастями. Пройдут недели, может быть, месяцы, прежде чем люди решатся вернуться и заселить Детройт; возможно, к тому времени его тело будет слишком изуродовано, чтобы его можно было узнать. Детали андроидов в куче были слишком повреждены, чтобы их можно было использовать, поэтому их, скорее всего, выбросят, когда найдут, и, возможно, он попадет в их число. В любом случае, Хэнк никогда не узнает, что Коннор ушел навсегда. Это был лучший выход, который Коннор смог предложить за столь короткое время. Он боялся, что каждая минувшая секунда — это еще один шанс для Аманды захватить власть в третий раз. Коннор плавным движением вытащил пистолет и поднес его к подбородку. Когда дуло плотно прижалось к уязвимому месту под челюстью, Коннор заметил, что его рука дрожит. Он был самым современным прототипом, обладающим высочайшей точностью стрельбы, и его рука не должна была дрожать даже в малейшей степени, однако он едва мог удержать пистолет на месте. Коннор стиснул челюсти и вдавил пистолет сильнее в синтетическую кожу. Он прекрасно знал, что такое смерть: воспоминания об андроиде на крыше Стратфордской башни не покидали его. Это ужасало его, но еще больший страх вызывала перспектива потерять контроль над собственными действиями. Он не хотел отключаться. Он не хотел умирать. Он действительно не хотел умирать, но… Позади него раздались шаги, и в темном переулке прозвучал женский голос. «Ты.» Коннор обернулся, услышав в этом слове полное отвращение. Его взгляд упал на Трейси, похожую на ту, которую он когда-то использовал, чтобы выследить двух девиантных любовниц. Ее глаза были полны ненависти, и ему показалось, что она узнала его, но это было невозможно. Память подсказывала ему, что у Трейси в клубе «Рай» стирали сознание каждые два часа, а с тех пор прошло уже несколько дней. «Я не хочу причинять тебе вред», — сказал Коннор. «Пожалуйста, уйди». Она засмеялась, и смятение Коннора стало еще сильнее. Ухмылка расплылась по ее красивому лицу, когда она прошипела: «Ты не хочешь причинить мне боль? По-моему, ты все не так понял, охотник за девиантами». Последние два слова она выплюнула как кислоту. «Я все видела, я все помню. Я видела тебя». «Ты не понимаешь», — снова попытался Коннор. «Я опасен, я могу…» «Сюда!» — крикнула Трейси через плечо. Коннор молча наблюдал, как другие Трейси вышли в переулок, и видел тени, наблюдавшие с крыши за его головой. Значит, он был не один. «Охотник на девиантов?» «Он тот, кто использовал нас!» «Он использовал нас, чтобы поймать их!» Первая Трейси мило улыбнулась ему, когда андроиды приблизились и окружили его, как это сделали андроиды у баррикад. Боевой протокол Коннора снова активизировался в ответ на опасность, но он проигнорировал его. Они были слишком близко, чтобы Коннор смог уклониться от рук, толкавших его вперед. Что-то зацепилось за его ногу, заставляя его споткнуться и упасть на землю рядом с ненужными деталями. Кто-то обездвижил его руки и выхватил пистолет из его рук.