My boy

Вечер пятницы проходил довольно грустно и скучно, пока Йоэль не услышал, как скрипит ключ в замочной скважине. Алекси вернулся со студии. Он пошёл встречать возлюбленного. — Наконец-то я тебя дождался, — с улыбкой сказал Хокка. — Прости, что так поздно, — ответил ему Алекс, — Никак не могли домучить этот несчастный ремикс, — он снял обувь и хотел уже обнять возлюбленного, как вдруг заметил. Тот стоял перед ним в одних шортах. Ни футболки, ни майки на нём не было. Но самое интересное в обновлённом домашнем образе старшего было не это. Сквозь шорты было отчётливо видно, что под ними ничего нет. — Йо? — недоумевающе посмотрел на него Алекси. — Что? — ухмыльнулся Хокка, — Уж больно часто ты пропадаешь на своей студии. Я вообще-то скучаю. — И я скучаю, Йори, — Каунисвеси всё же обнял его и положил голову на грудь, — Но я кошмарно устал. — А меня это не волнует, — Йоэль подхватил его на руки, — Я от тебя ничего не требую. Лежи, отдыхай и получай удовольствие, — он принёс парня в спальню и опустил на кровать, — Раздевайся. — В смысле? — рассмеялся Алекс. — В прямом. Раздевайся, я сказал, — несмотря на требовательный тон голоса, Хокка улыбался и выглядел довольно мило, что давало понять, что никаких грубых намерений у него нет, — Я не хочу, чтобы ты был одет. — Вот это заявления, — Алекси положил руки под голову и стал ждать дальнейших действий стоящего напротив него Йоэля, — Ещё что скажешь? — Я хочу, чтобы ты был без одежды, — медленно сказал тот, — Снимай, я сказал. Снова по комнате раздался звонкий смех младшего. Хокка не смог сдержать улыбки. Какой же он милый… — Снимай ты, я не сопротивляюсь, — всё ещё смеясь, ответил Каунисвеси. — Что ж… — Йоэль решил поддаться, — Если ты не хочешь раздеваться, я сделаю это сам. Потому что в этой постели ты должен быть без одежды, — он наклонился и навис сверху над Алекси, — Аб-со-лют-но. — Давай. Алексу было очень весело. Редко Хокка бывает таким страстным и настойчивым. Хоть он и смеялся во весь голос, член в его штанах начал подниматься, а взгляд то и дело останавливался на шортах Йоэля. С каждой секундой он всё больше убеждался, что под ними нет нижнего белья. Пока старший стаскивал с него джинсы, настойчиво борясь с ремнём, Алекси решил пошутить: — А ты что, все трусы постирал? Или у тебя естественная вентиляция? Хокка усмехнулся и, вытащив ремень из петель, тихонько ударил им парня по бедру: — Щас ты дошутишься, — он не мог сохранять серьёзное выражение лица, когда младший так звонко смеётся под ним, — Я просто хочу раздеть тебя. Лежи и не дёргайся, — штаны отправились на спинку стула. Йоэль стал снимать с Алекса футболку, и тот захохотал ещё громче: — Ай! Йо! Щекотно! — Да как ты мне надоел, я щас привяжу тебя! — Хокка кинул футболку на тот же стул, — Рыпаешься, а у самого стоит, как по команде. Кого обмануть пытаешься? — он пошло ухмыльнулся, обхватывая ладонью ствол парня сквозь боксеры. В этот момент он почувствовал, как поднимается его член. — Ты вроде трахать меня собирался, — перевёл тему Каунисвеси, тем самым признавая поражение. — И всё ещё собираюсь, — Йоэль резко взял его под колени, приподнял его бёдра и стянул последний элемент одежды, отправляя его на пол. Алекси несдержанно выдохнул, закидывая голову назад. У них не было близости довольно давно, и это произошло по его вине. Он постоянно задерживался на студии из-за того, что взял на себя слишком много проектов, после чего приходил домой за полночь и очень уставший. Он понимал, почему у Йоэля закончилось терпение, и не стал сопротивляться, хотя сегодня действительно устал не меньше, чем в предыдущие дни. Алекси и сам уже хочет снова утонуть в сильных руках любимого человека и насладиться им полностью. Завтра суббота, выходной, и он может себе позволить позабыть о студии, проектах и музыке, чтобы отдаться своему возлюбленному и подарить ему всего себя. — Я так хочу отдаться тебе… — прошептал он, чувствуя, как губы Йоэля ласкают его шею, а выпирающий из-под шорт член трётся о его пах, вызывая мелкую дрожь, — Я хочу быть твоим. — Шутить больше не хочешь? — томным и низким голосом спросил Хокка, — Ты и так мой. Всегда, — губы спустились к груди, а руки устроились на бёдрах, поглаживали их и сжимали. Пальцами он чувствовал, как по телу Алекси бегут мурашки. — Я скучал, Йо, — хныкнул тот, поддаваясь ласкам, — Безумно скучал. Я весь извёлся без тебя внутри. — Ты даже представить себе не можешь, как скучал я, — чуть рыкнул Йоэль, крепче хватая Алекси за бёдра и кусая парня в плечо, — Я не выпущу тебя из кровати все выходные. Ты так нужен мне. Подо мной. — Сними, — Каунисвеси подцепил резинку шорт парня, но дотянуться, чтобы снять их, не смог. — Какой же ты нетерпеливый, — улыбнулся Хокка, выполняя его просьбу, — А ведь мне ещё тебя растягивать, — он потянулся в сторону прикроватной тумбочки, слыша, как захныкал Алекс. Ждать ему совершенно не хотелось, но без подготовки будет больно. — Расслабься, мой мальчик, — перевернув парня на живот, нежно прошептал Йоэль ему на ушко, и в эту же секунду Каунисвеси почувствовал его палец, смазанный прохладным лубрикантом, у самого входа. Бёдра рефлекторно подались навстречу, пропуская палец в тугое колечко мышц. — Ахм… давай… ещё… — Але, с тобой такие перерывы в постели делать нельзя, — сказал Хокка, с трудом проталкивая палец внутрь, — Ты становишься невероятно узким. — Такого больше не повторится, — тяжело дыша, ответил младший, — Я не могу без этого жить. Мне нужен ты. Внутри. Постоянно. — Потерпи чуть-чуть, — Йоэль добавил смазки и вставил сразу два пальца. — Аах! — Алекси сжал простынь и выгнулся навстречу движениям возлюбленного, — Я очень хочу! Пожалуйста! — Узко, не могу, — зашипел тот, — Будет тебе уроком, как меня неделями динамить. Устал он, видите ли! — Йо… Йоэль… — хныкал Каунисвеси, — Ещё, прошу, ещё! Пусть будет больно, я больше не могу терпеть! — в уголках глаз скопились слёзы. — Я не позволю себе сделать тебе больно, — сквозь зубы ответил Хокка. Собственный стояк уже болезненно давит, но сильнейшие чувства к этому парню не дают ему бросить подготовку. Он не имеет права причинять ему боль. — Ну быстрее, пожалуйста, — всхлипнул Алекси, — Давай три. — Помолчи, а, — фыркнул старший, — Сказал же, больно будет. Я сам еле терплю, — он продолжал растягивать узкие мышцы, которые никак не хотели поддаваться его пальцам. Даже добавив ещё смазки, потребовалось ещё время, чтобы вставить три пальца. — Ахх! Да, боже, да! — Каунисвеси вцепился пальцами в простынь, зажмуривая глаза. — Всё ещё считаешь, что лучше просиживать свою шикарную задницу на студии до ночи, чем возвращаться ко мне в постель? — провоцирующим голосом спросил Хокка. — Я никогда так не считал, — с трудом дыша, ответил Алекс, — Я действительно сильно уставал. Но очень скучал по тебе… — он сделал паузу, — … по твоим рукам, по твоим губам… и по твоему голосу. — А я скучал по твоему голосу, — прошептал Йоэль ему на ухо, — Кричи, мой мальчик. Хочу твои стоны, — он резко сменил три пальца на член. — Йооо-ээль! — вскрикнул младший, вздрагивая всем телом и прогибаясь в пояснице. — Я безумно люблю твоё тело, — выдохнул Хокка, начиная медленные, но точные движения бёдрами, — Твоё обнажённое тело, — он провёл ладонями от лопаток к бёдрам, обхватывая талию и сжимая чувствительную кожу сильными пальцами, — В моей постели. В моих руках, — губы опустились на шею парня, язык ласкал скулы и кадык. Член внутри проникал всё глубже и глубже, задевая самые восприимчивые точки. Мускулистые руки оставляли следы на бёдрах и царапины. — Я хочу, чтобы ты трогал меня, — прошептал Алекси, — Хочу твои руки. Больше. Ещё. — Да что же ты со мной сделаешь? — рыкнул Йоэль, на мгновение выходя из горячего тела и переворачивая парня на спину, — И без тебя жить не могу, и с тобой крыша едет. Он сел на колени и потянул Алекса на себя, усаживая его на взбухший от возбуждения ствол и крепко сжимая его тело. Каунисвеси прижался сильнее к любимому мужчине, утыкаясь всхлипывающим носиком в его шею, и провёл ногтями по его спине, когда почувствовал горячую головку глубоко внутри. — Боже, какой же ты… — его тело совсем ослабло, сил всё ещё не было от усталости. Он доверился своему возлюбленному, отдал ему всего себя и позволил сделать с ним всё. Отчасти он виноват перед Йоэлем за то, что так долго отказывал ему в постели, и теперь, несмотря ни на что, он обязан дать своему мужчине то, что ему так нужно. Да и сам он этого до головокружения хочет. Хокка давно перешёл с медленных и чувственных движений на резкие и быстрые толчки глубоко внутрь податливого тела. Он чувствовал, как парень обмякает в его сильных руках, ему льстили сладкие, звонкие стоны, срывающиеся с налитых кровью губ. — Как же ты прекрасен, когда не кутаешься в свои оверсайзные мешки, — прошептал он, тихо рыча в шею Алекси. — Ну Йо, — улыбнулся тот, вздыхая и почти срываясь на стон. Йоэль часто упрекал его за стиль одежды. «Нельзя прятать такую красоту под огромными футболками!» — настаивал он. Каунисвеси же стеснялся и позволял рассматривать своё тело лишь одному человеку — Йоэлю. — С ума от тебя схожу, — Хокка, со всей силы сжав его бёдра, усадил парня на свой член до самого основания и вгрызся клыками в сгиб шеи, — Ты всего меня извёл. Не буду больше терпеть. — Бери, — Алекси почувствовал, как его спина коснулась тёплых простыней, а возлюбленный нависает над ним сверху, — Я твой. Накажи меня. — Такие наказания не для тебя, мой маленький ненасытный чертёнок, — движения старшего ускорились, — Но я заставлю тебя больше никогда так не делать, — он строгим взглядом всматривался в слезящиеся глаза Алекса. — Обещаю, — всхлипнул тот, чувствуя, как приближается пик его удовольствия, — Такого б-больше не… ах! — головка задела чувствительный комок нервов, — Не повторится. — Верю, — довольно ухмыляясь, Йоэль крепко сжал его в объятиях. Член оказался глубоко внутри и ласкал чувствительные стенки узкого тела. Разрядка уже близко, но он твёрдо понимает, что одним разом эта ночь не закончится. — Йо… ах! Йоэль… боже… Йоэль! — заходился стонами Каунисвеси, теряя голову от приближающегося оргазма. — Да, моя радость? — Хокка из последних сил держался, чтобы остаться в сознании. Этот парень сносит ему крышу. Он от него пьянеет сильнее, чем от самого крепкого алкоголя. Он хочет раствориться в нём полностью. — Я хочу… я так хочу… сейчас… — хныкал младший. — Пожалуйста… — Что ты хочешь, мой сладкий? — Йоэль будто специально испытывает его выдержку, замедляя движения на самом пике. — Пожалуйста… прошу… — тишина в комнате нарушалась его сбивчивым дыханием и всхлипами, — Дай мне кончить… я хочу… сейчас… — Уже не просишь наказать тебя? — он сомкнул пальцы у самого основания члена младшего. — Йоэль! — вскрикнул тот, — Боже, делай со мной всё, что хочешь, только дай мне кончить, пожалуйста! — протараторил Алекси на одном дыхании, жмурясь, хныкая и сжимая простыни до хруста. — Ну хорошо, — подчинился его воле Хокка и в несколько ловких движений руки довёл возлюбленного до одного из самых ярких за последнее время оргазмов. Его стоны заполнили собой всю комнату, со звоном врывались в сознание старшего и сносили его крышу с последних катушек. От сокращения мышц внутри и без того узкого тела стало ещё теснее, тугие стенки давили на до крайности возбуждённую плоть. В последний раз ускорив движения, Йоэль излился глубоко внутрь и не спешил покидать столь желанное тело, по которому он так истосковался. — Я дышать не могу, — почти без сил прошептал Алекси. Хокка всё ещё был внутри него и тоже пытался отдышаться. — Я задыхаюсь от тебя, — так же, шёпотом, ответил он, — Если бы ты только знал, какие эмоции ты во мне вызываешь… — Йоэль стал снова покрывать поцелуями влажное горячее тело. — Я тоже безумно скучал по этому, — поддаваясь ласкам, сказал Алекси. — Я хочу навсегда остановить время прямо сейчас, — наконец Хокка вытащил член. Узкое, расслабленное, но всё ещё пульсирующее колечко мышц с трудом позволило ему это сделать, — Чтобы остаться с тобой, в этой кровати… — доводящий до мурашек мокрый поцелуй в шею, — … абсолютно голыми, но такими влюблёнными друг в друга. — Йори, меня на второй раз не хватит, — предупредил его Кауниавеси. — А кто тебя спрашивает, радость моя? — тот и не хотел его слушать, продолжая заласкивать обессиленное тело, — Своё постоянное отсутствие надо отрабатывать. — Да что ж ты какой озабоченный стал! — начал вредничать Алекс, но всем своим видом показывал, как ему хорошо от прикосновений чутких губ к своей коже. — Я не озабоченный, я одержимый, — прошептал Йоэль, — Тобой одержимый. Алекси, я сойду с ума, если не буду тебя касаться, — смазанные лубрикантом пальцы снова проникли внутрь уже растянутого колечка мышц, — Мне нужно твоё тело. Я теряю голову от тебя. От его красивых и нежных слов младший совсем разомлел. Член, вопреки всем его ожиданиям и ощущениям усталости, начал снова подниматься. — Ты же тоже этого хочешь, — победно улыбнулся Йоэль, замечая это и проводя ловким языком вокруг головки. Алекси тихо ахнул в ответ: — Хочу! Ты прав… Боже, да что ж ты со мной творишь! — он снова захныкал, чувствуя, как наросло возбуждение, и как снова нахлынуло желание любимого человека. — Ну а чего тогда выпендриваемся? — вход был достаточно растянул для того, чтобы Хокка почти сразу вставил внутрь член наполовину. — Йо-о-э-эль! — закричал младший. Перед глазами рассыпался целый звездопад, а тело мелко вздрогнуло. — Я уже тридцать лет Йоэль, — с лёгким упрёком ответил тот, наращивая темп и снова сжимая сильными руками талию парня. — А ебёшь как восемнадцатилетний! — хныкнул Алекс. — Щас ты довозникаешь, я тебя привяжу и рот тебе заклею, — ответил Хокка, — Сказал же, за то, что ты дома не появляешься и постоянно устаёшь на своей студии, ты будешь наказан. — Да понял я уже, что не прав был! — Вот и молчи тогда. Каунисвеси противоречил сам себе. Высказывая своё недовольство, он выгибался в руках возлюбленного, а его тело было возбуждено до самой крайности. Йоэль же его слова игнорировал, он смотрел именно на реакцию тела, поэтому и продолжал. Он знает, что иногда Алекси может вредничать просто так, и на это не нужно обращать внимание. — Ну ты мне даже пяти минут не дал… ах!.. дыхание перевести! — член внутри задел ту самую точку, от касания к которой Алекса подкидывает на кровати с громким стоном. — Так и надо, — ответил Йоэль, продолжая вбиваться в дрожащее тело, — Нечего тебе переводить. Лежишь, отдыхаешь. — Да прекрати ты так долбить! — в уголках глаз собрались капельки слёз, но он плакал исключительно от удовольствия и избытка эмоций. Движения возлюбленного не доставляли ему боли или дискомфорта, — Помедленнее. — Ты помолчать можешь или нет? — рыкнул Хокка и закрыл ему рот ладонью, вопреки просьбам парня начиная двигаться ещё быстрее, глубже и жёстче. Солёные капельки потекли по щекам младшего. Ему действительно хорошо, он тает в руках возлюбленного и он тоже до безумия скучал по совместным жарким ночам в мягкой постели, но сам не понимал, почему сопротивляется. Усталость организма берёт своё, уже хочется не только близости любимого человека, но и просто поспать, ведь завтра первый за месяц выходной. Во второй раз Йоэль вёл себя грубее, чем в первый. Поцелуи в шею сменились укусами, ласки языка стали засосами, нежные поглаживания — сжиманиями до красных следов. Алекси чувствовал свою вину за долгое отсутствие секса между ними, поэтому терпел, но сейчас ему было неудобно перед возлюбленным за то, что он просто лежит под ним бревном, никак не отвечая. — Я не могу остановиться, — шептал ему на ухо Хокка, — Ты вызываешь во мне невероятное желание. — Йо, прошу тебя, давай завтра продолжим, — невнятно прохныкал он в руку старшего, закрывающую его рот. В этот момент Йоэль снова излился глубоко внутрь него. — Завтра тебе пиздец, — прорычал он, обхватывая член Алекси тремя пальцами и в несколько движений доводя до второго оргазма. Выйдя из полностью обессилевшего тела, Хокка молча встал с кровати и пошёл в душ. Его тревожный мозг, сняв с себя напряжение, стал накручивать негативные мысли одна на другую. « — Почему он сопротивляется? Почему он отказывается? Почему он просил остановиться? Он меня больше не хочет? Он остыл ко мне? Почему он постоянно задерживается на студии и отказывается от секса? У него кто-то появился? Я ему больше не нужен? А может действительно просто устал? Тогда зачем он так себя нагружает работой? С деньгами всё в порядке. Он не хочет появляться дома? Из-за меня? Почему?» На тысячи вопросов не было ни одного ответа. Струи горячей воды стекали по поджарому телу, а слёзы — по щекам. Он слишком сильно любит Алекси. Он не переживёт, если тот уйдёт от него. Он сойдёт с ума в тот же момент, когда узнает, что у Алекса появился кто-то другой. Признавать это мозг отказывался точно так же, как и отказывался перестать накручивать себя.

***

Часть сил вернулась в тело Каунисвеси спустя несколько минут. Он надел боксеры, не без труда поднялся с кровати, поправил постельное бельё и выкинул использованные презервативы и салфетки. Подождав Йоэля минут десять, он осознал, что Хокка редко так долго бывает в душе. Алекс пошёл проверить его и услышал всхлипы из ванной. — Йоэль? — он три раза постучал. — Сейчас иду, — ответил тот, даже не пытаясь скрыть слёзы. — Ты плачешь? — чувство вины нахлынуло на Алекси ещё сильнее, — Что-то не так? — Иду уже, — повторил Хокка. Алекси вернулся в спальню и сел на кровать. После такого долгожданного удовольствия его моментально накрыло самое паршивое чувство — вина. Он обидел любимого человека. Даже не зная, что именно задело старшего, Каунисвеси был готов извиняться на коленях. В комнату вошёл Йоэль. Ничего в нём не выдавало тех слёз, которые он выплакал считанные минуты назад. — Иди ко мне, пожалуйста, — Алекс жалобно посмотрел на него и протянул руки для объятий. Тот сел на кровати напротив него, — Я тебя обидел? Скажи мне, пожалуйста, — он взял Йоэля за руки. — Я просто себя накрутил, не обращай внимания, всё хорошо, — он в последний раз всхлипнул. — По поводу? — Маттсон совсем распереживался. — Давай ляжем? — только сейчас старший ощутил, что на самом деле устал не меньше. Алекси кивнул и устроился в объятиях любимого: — Что с тобой, родной? — Малыш, скажи, пожалуйста, честно, не обманывай меня, — голос непроизвольно дрогнул, — Почему ты постоянно задерживаешься? — Работы много, Йо, я правда на студии, — Алекс начал чувствовать сомнения и недоверие вокалиста. — Зачем ты столько на себя взял? — продолжал тот, — У нас с деньгами всё в порядке. Или ты домой не хочешь возвращаться? — Господи, любимый, что же ты такое говоришь, — он и сам сейчас расплачется, — Не знаю, зачем столько взял. Привык забивать себе график, ты знаешь, я всю жизнь так. Я очень хотел бы возвращаться раньше, я тебе обещаю, я это всё доделаю и буду поменьше работать, — Алекси обхватил его плечи и крепко прижал к своей груди. — Прости, Мась, я ужасно себя накрутил, — ответил Хокка, — Просто сначала ты несколько недель подряд приходишь домой за полночь и потом отказываешься от секса. Я не знаю, как уложить это в своей голове и ничего не придумывать. — Это я виноват, — поспорил Алекс, — Я должен был подумать об этом. Я с этой работой совсем забыл про наши чувства. Прости меня. Я больше не буду так делать. — Я ужасно себя чувствовал, когда ты просил меня прекратить, а я продолжал, — признался Хокка, — Просто потому что не мог. Я ужасно соскучился. Да и телом ты не особо сопротивлялся. — Нет, я очень хотел, — ответил Алекси, — Просто настолько устал, что еле шевелился. Прости меня. Завтра я весь твой. — Але, малыш, у тебя точно никого нет? — в последний раз удостоверился Йоэль, — Прости, я не могу успокоиться. Каунисвеси знал о тревожности возлюбленного, он понимал, что заставил его волноваться, и сейчас он не в том положении, чтобы предъявлять за необоснованную ревность. — Йори, родной мой, — Алекси вжался в него изо всех оставшихся сил и целовал в волосы, — Мне никто, кроме тебя, не нужен. Я люблю тебя больше всего на свете. Я только твой. У меня никого нет. — Я тоже люблю тебя, мой мальчик, — Йоэль обнял его, — Я никогда не отпущу тебя. Слышишь? — Слышу, — улыбнулся тот, — Не отпускай. — Я всегда буду держать тебя. Крепко-крепко. Алекс развернулся в кольце его рук и прижался спиной к его торсу: — Давай. — За бёдра. Так точно не сбежишь, — усмехнулся старший, проводя ладонью по ягодице, на что Алекси звонко рассмеялся: — Держи, держи. — Ладно, давай спать, — Йоэль зевнул. — Ты точно успокоился? — уточнил Каунисвеси. — Дышишь? Ровно? Кислорода хватает? Окошко не открыть? — в его голосе снова слышался юмор. — Я хочу дышать тобой, — нежным шёпотом ответил ему Хокка, — Мне не нужен кислород. Мне нужен ты. Маленький чертёнок, который срывает мне башню, — он крепко прижал к себе Алекси со спины и уткнулся носом в его шею. — На третий раз меня точно не хватит, — насторожился тот. — Да не лезу я к тебе, спи, — сказал старший, прижимаясь ещё сильнее и стараясь уснуть, — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, любимый, — почувствовав тепло и уют в объятиях родного человека, Алекс закрыл глаза и довольно быстро провалился в такой долгожданный и необходимый сон.