Inside the killer

Глава | Когда он добавил в раствор жидкость, комнату заполнил резкий, все также режущий нос запах формалина. Вначале он ненавидел этот запах, старался перебить его дешёвыми ароматизаторами из магазинчика на отшибе, но потом научилась ценить его. То, что он даёт ему — вечность. Истинная любовь должна преодолеть этот этап. «До того, пока смерть не разлучит нас.» - концепция, мягко говоря, притягательная. Он добавил чутка больше соли чем в прошлый раз, надеясь на лучший, безупречный результат. Ведь соотношение веществ — дело очень тонкое. Он выучился этому благодаря горькому опыту в прошлом. Хорошие взаимоотношения должны быть гибкими, дающими свободу действий без контроля, на его нескромный взгляд. Из-за запертой двери послышался первый скрип. Перемешивая раствор, он не совсем обратил на это внимание, голову дурманил едкий знакомый запах формалина, но когда послышался глухой вскрик, а после и неприятный треск, что действительно действовал на нервы. Отложив инструменты, он стянув маску пошел к двери. Они вечно такие. Вечно дёргаются, вечно стараются сбежать от него подальше. Но она изменится, он уж позаботиться об этом. Станет тихой и спокойной. И тогда они научатся любить друг друга. Открыв первый замок, дверь с натужным скрипом отворяется, в темное помещение хлынул яркий, почти белый свет. Она извивалась на противоположном конце комнаты на полу. Каким-то образом, она упала со стула, развязав свои ноги, и проползла в темноте добрую часть комнаты к стене, царапая свою молочную кожу об старый бетонный пол. Она... Пыталась сбежать? Отсюда нет выхода. С омерзением, мужчина наблюдает за почти привлекавшем его телом. Эти мерзкие звуки, и извивание на полу превращали ее скорее в животное, а не прекрасное создание что хотелось присвоить, и увековечить с собой. — Прекрати это. - Подойдя спокойным шагом к ней, он присела рядом, небрежно стискивая в руках ее челюсть, резко поднимая голову на себя, что бы посмотреть в эти мутные голубые глаза. Не хотелось действовать слишком радикально, на опыте знал что синяки плохо сходят с тела, а портить эту почти бархатную, фарфоровую кожу он не хотел. В идеале ему хотелось отложить этот момент на потом. Всё-таки с прошлой девушкой у него было что-то.. Типо романтического ужина при свечах? Он с неким трепетом в душе вспоминал большие от страха карие глаза, дрожащие губы, когда он со скукой, подпирая ладонью щеку кормил ее тефтелями. Это даже было мило. Её, конечно, рвало после, но это так, негласные детали, которые он не жаловал вспоминать. Подхватив ее немного тощее тельце на руки, он перетащил ее на свой собственный стол. По пути получил пару ударов ногой об колено, нога была босой - удар безболезненным. Ещё как-то умудрилась зацепить ногу об край стола, наверняка останется в том месте синяк. Хоть удар был и безболезненным, но разозлился он не на штуку. Схватив со стола скальпель, он рывком прижал его к тонкой шее, прямо к пульсирующей вене, опасливо надавливая лезвием на тонкую кожу. — Если не прекратишь брыкаться, и пытаться меня ударить, я перережу тебе горлянку. — холодно произнес мужчина, в голосе звучали рассерженные ноты разочарования. Она тут же, мгновенно обмякла, практически тая под его руками от страха. Вот он. Долгожданный момент. Он уже начинает влюбляться. На столе в сторонке лежала петля. Она была простой, синтетической, раньше он использовала хлопчатобумажную, но он оставляет на теле ужасные следы. Трение портит безупречную кожу. Петля гладкая, может даже ей и понравится это ощущение. Петля была с маленьким дополнением от создателя, в узле был маленький металлический стержень. Надев петлю ей на шею, он стал плавно подтягивать ее, достаточно туго, что бы веревка не крутилась. Первый поворот стержня против часовой стрелки. Второй. Ещё один.. и этого хватит. Пока та слабла, он обдумывал об отметине на шее, от веревки. Поначалу, тоже ненавидел ее, но сейчас он понял что может символизировать это кольцо на шее — знаменует их узлы. Сейчас же он считал это своим первым подарком. Когда та перестала корчится, он уже трясся от нетерпения. Нужно немедленно начинать работать с ней, чем быстрее она введёт бальзамирующий раствор, тем свежее она будет. Но и отказаться от удовольствия пометить ее не хотелось, так что в руки с приятной вибрацией перешла тату-машинка, знаменуя начало нового конца. Глава || Колинз рваным, больше испуганным резким движением сел во тьме; в горле застрял ком крика, пальцы больно сжимали комки простыни. Тело подрагивало, в груди бешеным темпом колотилось сердце, больно отдаваясь глухим стуком в ушах. Облегчение холодным потоком остудило разум, когда он осознал, что проснулся в привычной себе собственной спальне - глаза наконец-то привыкли к темноте. — «Просто еще один кошар.» Уилсон знал, что он в конце концов прийдет, когда вновь и вновь ложился спать. Кошмары с резким темпом возвращались, когда он в который чертов раз получал по почте пугающе привычный бумажный конверт. Он ненавидел себя за то, как легко поддаеться, за собственную панику, за собственную горькую слабость. Телефон где-то сзади ярко вспыхнул, отвлекая от послевкусия дурного сна. Яркое свечение экрана слепило, перед глазами весело заплясали черные мушки. Пять тридцать пять. — «Да чтоб его...» Слишком рано для начала дня, но уговорить себя поспать подольше сил нету. Прийдется вставать. Включать большой свет, и нервировать себя ярким белым освещением не хотелось, поэтому комнату первой озарила приятная лампа, с комфортным оранжевым светом. В окне чернело здание напротив, все окна как один были темными. Видимо, он вновь проснулся самый первий. Так себе достижение. Рассеяный взгляд упал на прикроватный столик, на котором были разбросаны книги, под ним какое-то тряпье, в добавок к откуда-то взявшейся на полу подушке. Хаос как-никак, внутри него, и снаружи вокруг. «Колинз, открой дверь. Колинз Уилсон, ты ведь понимаешь, что вечность я тут стоять не буду.» А потом мерзкий смех существа за дверью, поглотивший всю его жизнь. Уилсон вздрогнул, прикрыл глаза и сосредоточился на представлении чего-то приятного, что отвлечет от пугающих воспоминаний. Черт, ему тридцать три года, он больше не ребенок. И сможет себя защитить. Выйдя наконец к ванной, и прикрыв за собой добротную деревянную дверь, на душе немного полегчало. Остатки лап кошмаров окончательно смылись с горячими струями душа, и помогли оторвать нити прошедшего липкого сна. Выйдя с клубами пара из теплой комнаты, шлепая босыми ногами по холодному полу Колинз плавно перешёл на кухню. Взгляд пал на старенькую, зато чистую плиту, и кофемашину рядом. Вставил два фильтра в нее, для того чтобы он был крепче, обернулся на полку с посудой. Рука в привычке потянулась к своей комфортной зелёной кружке, ведь все остальные на ее фоне выглядели дико неудобными. Все они были безжалостно изгнаны в неиспользование, в самые дальние ряды полки, ибо были либо слишком маленькими, или слишком большими, либо неудобная ручка, или с толстой кромкой. Названный зал позора кофейных кружек. Нервировало в такой идилии лишь одно. Чертов аккуратный бумажный пакет. Колинз стоял спиной к кухонному столу в углу, но спиной чувствовал присутствие этой дряни. Он бросил вчера конверт туда, пытаясь доказать себе что-ли, что ему давно все равно, что ему больше не страшно, и это маленькая глупость. Сейчас же этот поступок показался идиотским, с уставшим вздохом понес обратно к себе в спальню, к рабочему столу. Собраться с духом, и открыть часто закрытый ящик с такими же конвертами было трудно, но как только он оказался в стопке старых закрытый под замком, стало на каплю легче. Стресс плавно пропал, и Уилсон понял что голоден. В таких ранних подъёмах было лишь одно хорошее — возможность приготовить себе достойный завтрак. Стоя у раскаленной сковородке, в голове поднимались отчёты, которые стоило бы срочно закрыть, и сдать Манкузо. Он точно был бы рад закрытым долгам. На раскалённое масло полетели два яйца, оставив их шипеть отошёл кинуть в тостер два хлебца. Утро задалось не очень, так что решил что сейчас хорошая порция плавленного сыра, и нарезанных кубиками сосисок будет вполне достаточно, чтобы поднять планку хорошего утра. Стоя в теплоте, парень наконец заметил как вокруг светает. Взяв мобильник в руки, Уилсон взглянул на время. Ровно семь утра. Для работы ещё слишком рано, но и оставаться в тихой пустой квартире было неприятно, рядом с той кипой конвертов. Спускаясь по лестнице вниз, мужчина включил привычный альбом «Red» Тейлор Свифт, пытаясь утешить свои и так рваные нервы. Особенно после такого утра на песни можно было точно положится, они действительно делают жизнь лучше. Колинз сбавил скорость на себе привычной вишнёвой «Chevrolet», съехал на прямую дорогу к отделу. Короткая прогулка, взмах по двум лестничным пролетам, и вот он в своем кабинете. Сегодня все было непривычно тихо, не беря во внимание гул кондиционеров. Вводя пароль в систему, мужчина подготавливался к ежедневному отчёту, который, — он знал, — потребует Лумения, как только объявится вовремя на рабочем месте, с которыми он так безумно тянул. По правилам, отдавать их он должен был каждый понедельник, но месяцами тянул с понедельника по пятницу, к которой Манкузо грозился отправить его обратно в Эшвилл. На этот день отчёт будет написан вовремя, минута в минуту, точнее в Четверг, с опозданием всего в несколько дней, и избавится от кошмара на следующей неделе. От стука по клавиатуре отвлек звонок стационарного телефона рядом. Подняв трубку, подложил ее удобно к уху, и продолжил печатать отчёт. — отдел ОПА, Уилсон слушает. — Крэклин, — послышался голос Лу. Со вкусом растягивая его имя, девушка кажется почти уронила трубку, и после тактичного молчания продолжила — Доброго утра. Не мог бы ты зайти ко мне в кабинет? Хочу тебе представить кой-чего. — Конечно. Сецчас же подойду. Кабинет Лумении находился аккурат рядом, через пару кабинетов от его. На похожем на бронзу табличке красовалась надпись «Начальник отдела ОПА, шеф Лумения Манкузо». Постучав в дверь, и услышав добро, вошёл в кабинет. С разрешения мужчина сел в кресло посетителей рядом со столом, отвернувшись в другой бок. Рядом, за огромным столом сидел Шеф Манкузо. Чутка старше него женщина, всегда в опрятном костюме, и неизменно острой и колкой улыбкой на устах. Шеф то-ли с напускным беспокойством, то-ли с реальным следила за клеткой животного на подоконнике, пытаясь высмотреть что-то то-ли в опилках, то-ли в самом зверьке в мелкой клетке. Ожидая минуты, мужчина неловко ёрзал на мягком кресле, то и дело краснея за каждый скрип старого изделия. Наконец, Колинз решился подать голос, и неуверенно начал: — Гм... вы хотели меня видеть? Манкузо наконец разворачивается полностью к Колинзу, и смотрит на парня. — Ты ведь знаешь Гудвина Оменсона? — Кто конкретно? Вы про того что с вечно недовольным отцом, или тот который вечно жалуется, что кто-то берет без спроса его еду? — Второй. Он работает на «Трактовые серийные убийства». Пару минут Крэклин вытаскивает из памяти обрывки воспоминаний связанных с этим названием. За последнее двадцатилетие всплыло тревожащее количество женских трупов, найденных вдоль шоссе, и федеральных автомагистралей. Многие из жертв были ночными бабочками, или наркоманками, тоесть те, которых искать особо никто не станет, а подозреваемыми – дальнобойщики. В попытках найти связь между совершенными убийствами, и в желании предотвратить новые, ФБР создали, и запустили программу «Трактовые серийные убийства». С помощью нее искали и соотносили похожие случаи, сравнивали в базе данных ФБР для особо тяжких преступлений, а после сравнивали с маршрутами и графиками подозреваемых. — Помню что-то об этом.. так, о чем речь? — Он предполагает что отыскал почерк в паре на вид одинаковых убийствах, и создал своеобразную группу возможных подозреваемых. — Здорово... – В голове мелькнула греющая мысль о том что всё-таки круг подозреваемых сформирован, так что надежды раскрыть их становятся на проценты больше — И что мне тогда нуж..– — Эта группа состоит из двухсот пятидесяти особ. — Ого. – От названного числа людей на миг закружилась голова, мужчина с напрягой следил как Лумения выдвинула ящик в столе, достала с лёгким трудом увесистую папку, и плюхнула ее на стол. — Это – Крэклин обвел взглядом папку с кучей документов – все подозреваемые? — О, нет, не все. – ответила Лу, усмехаясь на наивный напуганный вопрос Колинза. – Это всего уголовные дела из полицейских департаментов окружности. – Девушка вновь наклонилась к открытому ящику возле ее ног, и с трудом достала ещё две папки, бросив их поверх первой, ласково похлопывая по пластиковой обложке – — Вот это - все подозреваемые. — То есть, хочешь чтобы я сузил группу? – Наконец в понимании удивляется Колинз, и наклоняется ближе к папкам, рассматривая первые видные бумаги из-под черного шершавого пластика. Манкузо удовлетворённо кивает, с особым трепетом ровно складывает папку на папку, убирая выбившиеся листки обратно внутрь, и наконец-то вновь подаёт хриплый голос. — Да. Было бы отлично откинуть всех невиновных, чтобы к итогу осталось десять человек, к концу следующей недели. Крэклин взолновано кивает, вновь уходя в мысленные рассуждения, вновь опуская взор на все три папки, что ему подготовила Лумения. Мужчина выпрашивал дать ему профилирование с того момента, как пришел в Отдел поведенческого анализа, и сегодня похоже впервые получил первое стоящее задание. Свести группу из 250 подозреваемых к 10 за месяц – не лёгкая задача. Но сделать это за неделю?.. Он справится. С такими-то уж задачами он справляется лучше всего.