Картина былого величия

Башня разрушена. От некогда великого сооружения остались лишь воспоминания и обломки тёмно-фиолетовых стен. Фил любит возвращаться, но не любит вспоминать прошлое. Ранее, он никогда бы не подумал, что башню когда-либо сравняют с землёй. Он никогда бы не подумал, что правление Пиццы-клоуна завершиться. Он никогда бы не подумал, что тот кто разрушил величественную башню, будет обычным человеком. Он никогда бы не подумал, что когда-либо будет желеть о том, что он не подумал. Он желеет. Солнце, будто бы постепенно расплывающееся, опускалось за горизонт. Небо казалось золотым и неестественным, не было ни облоков, ни птиц. Обломки башни, несмотря на внешний вид, смотрелись велико, башня пусть и разрушена, но её величие навсегда останется в истории и в памяти выживших обитателей. Фил обещал уехать куда подальше от пропавхшего жиром места, но раз за разом, год за годом, он возвращался, чтобы ментально истощеный разум, встретился с погибшими, косвенно, призрачно, совсем чуть-чуть. Он жалел о том, что не смог остановить бешеного итальянца. Он до сих пор помнит его имя, помнит его образ. Безумные разъяренные глаза, внушающие страх. Испачканная пятнами крови, мирных или защищающихся жителей, старая белая майка. И этот поварской колпак, который под определенным углом был похож на дьявольские рога. Пеппино оставил в живых всех прошлых «боссов», либо это великая честь и добродушие, либо издевательство над теми, кто должны были его убить. Пеппермен хотел простить ему всё. Он хотел простить ему то, что он убил несколько десятков жителей первого этажа, он хотел поговорить с ним, уговорить не устраивать геноцид жителям. Но перец переоценил свои силы, решил идти по путю мести, решил остаться нарциссом. Возможно, именно из-за этого Фил теперь так страдает, он ненавидит свой глупый поступок. Он стоит у обломков башни, смотрит на них с лёгкой грустью. Он устанавливает мольберт, берёт пробу красок и резко застывает, на минут пять. Какая это уже картина былого величия? Он каждый год рисовал по одной, может, это дань уважения пострадавшим и погибшим? Наверно нет, он просто любил рисовать то над чем так трудился его пиццеголовый друг. Это двенадцатая картина. Он стоит и смотрит на развалы, он хочет кричать от того скольких знакомых и друзей он потерял, но он молчит. Он всегда молчал о своих проблемах и переживаниях, зачем сейчас над этим париться? Зачем? Мазок кисти, второй. Он никогда не делал наброски, он никогда не задумывался о том, что он творит. Яркая краска заполонила холст. Он всё обобщает и облегчает, детали потом, только на самый конец. Он никогда не будет обесценивать свой труд, однако, что он вообще сделал для башни и её жителей? Был главным архитектором и укреплял оборону? Создавал декорации для башни? Этого слишком мало. Да, другие делали далеко не больше, но он — не другие. Он — Фил Пеппермен. Он должен был быть лучше. То, что он рисует, то остатки чего он рисует, произошли не по его вине, но он должен был быть лучше, просто обязан. Если бы он остановил итальянского мрако-беса, всё было бы по другому. Он дорисовывает детали. Картина — шедевр, однако смотреть на неё больно.