Разлом счастья

— Сегодня в цирке случилось… странное. Такая… ситуация. Фарк поворачивает голову, и его головные антенны мягко покачиваются по инерции. Рядом с ним на диване сидит Искра, а на руках у него их маленькая чудесная дочка Флейр, что жадно посасывает молочко из подставленного соска. Фарк растрогался этому комочку милоты и шоколада, который они создали совместно с возлюбленным, погладил слишком большой для малыша лапой по выпуклому мягкому животику. Только вот Спарк на удивление не улыбается, как бывало обычно, ведь настолько оптимистичного улыбчивого парня ещё поискать — он сидит весь напряжённый, с лицом лица, и по нему явственно видно, что он о чём-то серьёзно переживает. Это не может не отозваться беспокойством в груди Фарка, и он придвигается ближе к супругу, притягивая его в свои объятия. Сменившая какой-то боевик реклама содовой с эмблемой в виде причудливо изогнутых двух букв F осталась весело вещать в стороне. — Что-то случилось с кем-то из выступающих? — мягко спрашивает, стараясь звучать спокойно, чтобы не нервировать и без того чем-то озабоченного шута. Тот машет головой и прижимается лохматой макушкой к подбородку любимого, покачивая дочку на руках. — Ну… и да, и нет. Не знаю, как объяснить, потому что оно даже в мыслях звучит максимально проклято. Вслух вообще, наверное, воспримется как причина немедленного вызова кареты для доставки в мягкие палаты. — Ты меня заинтриговал. Давай рассказывай. Спарк немного поёрзал, устраиваясь удобнее в руках мужа, поправил воротничок распашонки Флейр. Он словно собирается с силами для рассказа или даже беспокоится, что Фарк поднимет его на смех, и оттого оттягивает момент разговора. Который сам же и начал, значит, его это действительно сильно беспокоит. И чем дольше длится это мгновение настройки форми на разговор, тем тревожнее становится его избраннику. Он даже выключил телевизор, чтобы полностью настроиться на вероятный серьёзный разговор. — Я зашёл к директору в кабинет, он попросил подписать пару бумаг, — наконец, заговаривает Искра. Антенки его чуть сминаются, подрагивая — не очень хороший сигнал, и вкупе со всем остальным его поведением едва не доводит спокойного и фактически роботически невосприимчивого к проявлению подобных эмоций Фарка до истерики. — Ну… ничего странного, подписал, там особого ничего не было, обычный отказ от ответственности в случае провала моего выступления и прочее. Но когда я вышел из кабинета… наткнулся на директора! В коридоре! Но я ведь только что видел его в кабинете, говорил с ним, он показал мне бумаги для подписи, без него я бы там в жизни не разобрался! Фарк напрягся, чуть сильнее сжимая руки на бёдрах Спарка. — И… что дальше? — Он даже заговорил со мной, представляешь! Да ещё с такой интонацией, будто видит меня впервые за день. Провёл в кабинет — пустой! — стал копаться в документах… увидел, что моя подпись уже стоит, немного удивился, что я сам нашёл нужное и подписал, и отпустил! А я был в таком шоке, что едва номер не сорвал. Карие глаза в обрамлении густых чёрных ресниц поднялись на мужа. — А ещё гулял с Флейр, завернул на одну улицу, а там… дорога такая странная. Такая будто полотно. Но потом прогрузилась, появилась разметка, бордюр, структура асфальта. Фарк пару мгновений молча пялится в глаза возлюбленного, пытаясь подобрать хоть какой-то более-менее нормальный аргумент для успокоения Искры, а у того словно плотину прорвало, и он выдаёт всё новые бесконечно безумные феномены один за другим. — А ещё дома вдали нашего посёлка… ты знаешь, что они пустые? — Там никто не живёт? — вздыхает натужно Фарк, уже примерно зная, что услышит. — Нет, они буквально пустые. Только передняя стена, а сзади ничего… плоские и высокие… словно декорации. — Пухлые жёлтые губы дрожат, и форми всхлипывает: — Скажешь, что мне мерещится всякое? Или что я заснул перед выступлением? Или у меня крыша едет из-за рождения Флейр? — Что? — тут же хмурится Фарк. — С чего бы мне это делать? Я… вполне могу представить ситуацию, когда что-то происходит с реальностью… нечто за пределами нашего сознания. Похоже, подобный ответ хоть и не полностью, но смог таки немного успокоить слишком много себе надумавшего форми. Вздохнув, он опускает взгляд на дочку, замечая, что она уже почти засыпает — большие глазки так и слипаются, но малыш всё равно упрямо цепляется за сосок с питательным вкусным молочком. Это вызывает ласковую улыбку на губах, а левая антенка наклоняется, прикасаясь к зелёной маленькой антенке Флейр, от чего малышка тихо гогочет. — О, ещё сон недавно приснился. Фарк после услышанного до этого уже приготовился ничему не удивляться. Но его любимый супруг таки умеет удивить даже в момент, когда не ожидаешь. — Что за сон? — спрашивает, прикасаясь аккуратно своими антеннами к антеннам шута. Он старается успокоить мужа, показать, что он рядом и всегда готов его поддержать, какую бы, казалось, глупость, он не скажет. Ему важно убедить Спарка, что Фарк всегда будет с ним и на его стороне, протянет руку помощи и подставит крепкое плечо. Ведь именно так поступают, когда любят. Когда счастливы быть с тем, кого любят. И Спарк отвечает ему, шевеля помпоном антенны в ответ, подключая затем и вторую. — Мне приснилось, что производство роботов достигло небывалых высот, и их стало слишком много. А затем всех их захватил вирус вышедшего из-под контроля искусственного интеллекта, они пошли захватывать Луну в попытке уничтожить всех форми через разрушение Кольца. Искра продолжает рассказывать, не замечая, насколько задеревенел в этот момент Фарк. Зелёные глаза превратились в дрожащие точки на фоне бледной склеры, дыхание замедлилось, а подушечки на ладонях взмокли. — Самое смешное, что ты был одним из таких роботов, шутом, что заменил меня в цирке. Мы с тобой даже подрались пару раз, когда я пошёл спасать мир, а ты попался мне на пути. — Форми мягко хихикает и поправляет непромокаемый топ, заметив, что дочка уже точно накормлена да и к тому же весьма крепко заснула. Но спускать её с рук гордый родитель не торопится, мягко укачивая в своих тёплых нежных объятиях. — Такая ебанина, если честно. Никогда не обладал богатым воображением, но тут прям понеслась душа в рай… — Кхм! — Первое, что делает Фарк, когда заставляет себя опомниться, это прочищает горло. Сказать, что услышанное не просто удивило, а напугало — ничего не сказать. Подобные жуткие вещи совершенно не в стиле его яркого весёлого супруга. И это по-настоящему леденит душу. Теперь же шестерёнки в его мозгах лихорадочно обрабатывают информацию в попытках успокоить не только мужа, но и себя. — Действительно, подсознание может удивить. — Да уж, — вздыхает тихо Спарк и укладывает Флейр рядом на диван, отмечая, чтобы малышка находилась достаточно далековато от края, ибо в часы бодрствования она активно пытается удерживать голову на тонкой шейке и вертится со спины на живот, чтобы продемонстрировать это. Так однажды она едва не скатилась с кровати своих родителей, где Спарк оставил её, думая, что уж с середины огромного ложа она точно никуда не денется. Его ошибкой было оставить её там неспящей. К счастью, Фарк собрал в кулак всё своё отцовское чутьё и успел подхватить дочь за ногу фактически уже за краем. За мгновение до этого находясь на другом конце комнаты. Сейчас же малышка мирно сопит, шевеля маленькими антенками, с одного боку её закрывает подлокотник дивана, с другого — сидящие родители. И Спарк позволяет себе расслабиться, обращая всё внимание на любимого мужа. И тот отвечает ему тем же: притягивает к себе ещё ближе, сжимает обеими руками противоположное от него мягкое бедро Спарка. — Не думай об этом столь много, — поговаривает пониженным голосом, чувствуя, как Искра тыкается носом в его шею, обнимая. — А я постараюсь взять на себя больше обязанностей по дому, чтобы ты мог больше отдыхать. — Ты и без этого много на себя взял, зачем, — слышится ему возражение. — К тому же Флейр не так уж и сильно выносит меня, а с переключением на выступления в цирке я и вовсе отдыхаю больше, чем требуется. Фарк мягко усмехается, когда чувствует прикосновение нежных губ к своей шее, и замечает, как весь к нему притянулся Спарк. Одна рука его скользит по мягкому бедру, пока не пробирается между столь соблазнительных ляжек. Там, среди жёлтой густой шёрстки прячется горячее влажное местечко, самое средоточие всего естества форми. И Фарку очень нравится ласкать свою половинку и вызывать у неё дрожь вперемешку со страстными криками, стоит только коснуться мясистого персика, запрятанного так далеко. Искра раздвигает ноги, раскрываясь, позволяя любимому более откровенно ласкать его по промежности, и сам тянется к его паху, оглаживает чувствительный потайной кармашек. — Ммм… Хочу тебя, милый, — страстно выдыхает маленький форми, и антенки его расслабленно опускаются по бокам головы. Фарк лижет широким языком его по щеке, улыбается. Кажется, обошлось. — И я тебя… Уложим Флейр в кроватку и пойдём в спальню… — Нет! — неожиданно резко выдыхает Спарк, цепляясь за мужа так, что не даёт ему и движения лишнего сделать, чем весьма сильно удивляет того. Зелёные глаза в удивлении заглядывают в карие, и те внезапно начинают блестеть от влаги. — Прямо здесь хочу… Фарк уже открывает было рот, чтобы возразить, мол, здесь неудобно, рядом сопит дочка, а насколько их секс обычно если не шумный, то грязный, про чистку дивана и паркета лучше и вовсе не говорить, однако замечает в глазах Спарка нечто, заставляющее его проглотить все свои возражения. Форми словно кричит ему одним только взглядом, умоляет, просит… о чём именно? Кажется, его переполняет потребность чувствовать себя живым, любимым, нужным, а как это можно получить, если не в объятиях любимого супруга? Видно: откажи ему Фарк, и Спарк, что уже накрутил себя сильнее, чем сыр косичка, просто впадёт в истерику, которая не очень хорошо скажется на его и без того накрученном психоэмоциональном состоянии. Что же, ради него Фарк готов пойти на что угодно, а потому легко перетягивает его к себе на колени, тут же прижимаясь страстным поцелуем в мягкие губы Искры. Спарк отчаянно вжимается в мужа, устроившись удобнее на его коленях и крепко обхватив руками за шею, а антенки на его голове прижимаются к антенкам мужа. Ёрзает страстно на его бёдрах, притираясь раскрывшейся влажной киской по паху Фарка, вынуждая и его член отреагировать на столь откровенные притирания. Тот выползает из своего мешочка, неспешно, величаво, блестя влажной синей, как и весь остальной пенис, головкой. Форми разрывает поцелуй, почувствовав скользнувшие по чувствительному клитору наросты, опускает взгляд, чтобы полюбоваться прекрасным видом. — Ооох, привет, — шепчет дрожащими губами и обхватывает плоть пальцами, вырывая из изогнутых губ супруга рваный выдох. Обласкивает, в особенности уделяя внимание месту под головкой, где находится одна из весьма чувствительных зон. Сам же трётся об набухшую луковицу своим не менее набухшим клитором, приподнимается, чтобы притереться и об выступающие части члена. В каком же он восторге от пениса своего любимого! Ни у кого такого нет! Фарк не отстаёт от своего разгорячённого супруга; сжимает его бёдра в сильных руках, мнёт, раздвигает ягодицы, сводит их обратно, драконя спрятавшиеся в промежности чуткие дырочки, что так и манят к себе. Губы форми вновь слиты в крепком развратном поцелуе, от интенсивности игры языками по подбородкам начинает течь слюна. Оба возбуждены просто невероятно, а потому Спарк идёт дальше, не в силах уже тянуть. Приподнявшись, он прикусывает нижнюю пухлую губку, приставляя снизу острую головку к своей раскрытой киске. Та настолько мокрая, что аж обрамляющая её шёрстка вся слиплась, а уж каким жаром пышет! Фарк с тихим горловым рычанием шарит по столь любимым ягодичкам, чуть давит на бёдра, словно пытаясь скорее посадить Спарка обратно к себе на колени, но на этот раз с небольшим нюансом. А Искра с весёлым огоньком в глазах, словно и не он был несколько мгновений назад на грани истерики, играется, притирается горячей влажной щёлкой к крепкому кукану, но всё же помогает плоти найти вход, расслабляется, прилаживается да садится, плотно насадившись на мужнин жезл. Оба едва сдерживают крик, вжимаются друг в друга, ощущая этот прекрасный момент единения. Спарк вжимается мордашкой в шею Фарка, сопит тихонько, пока киска его чуть дрожит, привыкая к заполненности. Только вот Фарк не позволяет ему сидеть так просто. Сдвинувшись по сидушке дивана до самого края, он укладывается на неё спиной, заваливая сверху мужа. Прижимает к себе одной рукой за затылок, другой обхватывает ягодицу и принимается двигать бёдрами, сначала неспешно, приноравливаясь двигаться так, чтобы и диван сильно не трясся, и чтобы шума не было, не считая чавканья голодной влажной киски. И уже постепенно фрикции его становятся размашистыми, сильными, глубокими, но всё ещё недостаточно — узел при каждом заходе только прижимается к маленькой щёлке, что пульсирующе сжимается, не впуская в себя. И это только сильнее раззадоривает Фарка. Спарк же чувствует себя словно на седьмом небе от удовольствия. Член Фарка благодаря своей форме и размерам мало того, что скользит так глубоко, заполняя его внутреннюю пустоту, до самой матки, так ещё и внешними наростами царапает чувствительные сжимающиеся стеночки и в особенности — вход, передавая вибрацию удовольствия на клитор, от чего перед сведёнными к переносице глазами вспыхивают настоящие яркие вспышки и искры. Краем сознания он ещё помнит, что рядом сопит их маленькая дочка, а потому вжимается в супруга, чуть прикусив кожу на его плече, пуская на неё слюни, но старательно не позволяет себе никаких звуков, кроме пыхтения да тихого скулёжа. Хотя так хорошо, что хоть в голосину кричи! Но нельзя… Фарк жмурится, тоже едва сдерживая собственные рыки и стоны, что так и рвутся из горла. Сжимает в тисках объятий маленькое тельце форми, бёдра его двигаются, лихорадочно взбивая сочную киску своего любимого. Та мокрая вся, брызгается соками при каждом движении члена внутри неё, наверняка уже накапало на пол, что уж говорить про бёдра обоих супругов. Но всё же остался один рубеж, который им нужно преодолеть вместе. Немного сильнее двинув бёдрами, набрав инерцию, Фарк уже на самом пике шлёпнул пахом об промежность Спарка, и тот несдержанно пискнул от того, как внутрь него скользнула и набухшая луковица, закупоривая вход, словно пробка горлышко бутылки. От такого давления внутри сдерживаться было уже невозможно, и шут, не сумев подавить ещё один тихий вскрик, кончает, прилипнув бёдрами к бёдрам супруга, где шерсть от их общего удовольствия полностью намокла. Несколько капель прозрачной кончи проливается на пол под ними, влагалище всё дрожит и вибрирует, как и бёдра насаженного на огромный крепкий ствол мужа форми. Оба выдыхают прерывисто, деля между собой восхитительный момент общего удовольствия, эйфории и восторженности. — Я тебя очень люблю… — И я тебя, Искорка. Спустя пару минут, когда оба уже успокоились, сердце прекратило плясать, а дыхание выровнялось, Фарк осознал, что супруг уже заснул. Вымотался бедняжка. Можно его понять, такие переживания за день. Чуть улыбнувшись, Фарк целует мужа в щёку, ссаживает с себя и уносит в спальню, где влажной тряпкой проводит по промежности любимого, стирая остатки их развлечения, укрывает его и, поцеловав в губы, уходит за дочерью. Малышка всё это время крепко спала, несмотря на происходящее совсем рядом непотребство, и гордый отец, тихо извинившись перед ней, переносит в кроватку, где чмокает в лоб и оставляет с крутящейся под успокаивающую музыку каруселькой. Дом полностью погружён в тишину и умиротворение. На улице тоже спокойно, цикады стрекочут свои мелодии, ветер колышет листву, изредка мимо проплывают аэромобили. Пригород ФМ Сити готовится отойти ко сну. Фарк замирает посреди комнаты, вздыхает, расправляя синтетические лёгкие, медленно выдыхает, сосредотачиваясь на внутренних процессах. Он не видит, но знает — всё вокруг проходит рябью статических помех, смазываясь в чёрно-белую скачущую кашу. Ещё немного настраивается, пока не поднимает руку, чтобы щёлкнуть пальцами. Щелчок этот эхом раздаётся в бесконечном залитым белым светом пространстве, сменившем уютную квартирку маленькой счастливой семьи на люминальную кромешную пустоту. Семьи, что живёт в бездушной симуляции искусственного интеллекта. Только вот слово «живёт» достаточно ли правильное здесь, учитывая, что душа Спарка заперта в этом месте около трёх тысяч лет? И Фарк заперт вместе с ним. — Клярити! — кричит громко, отрывисто, не пытаясь скрыть бурлящую внутри него злость. — Клярити! Выходи сейчас же! Ему не приходится ждать слишком долго, и вот сзади него появляется маленькая чёрно-белая девочка с синим бантиком на голове и забавно поднимает руки-палочки вверх, как ребёнок, просящийся на ручки. — Юнит-2! Я так рада, что ты заглянул ко мне! — Её рот не двигается, застыв в изгибе улыбки, а голос звучит словно со всех сторон одновременно. Если она рассчитывала, что эта встреча будет полна семейного тепла, то она глубоко ошиблась. Потому как Фарк резко опускается перед ней на корточки, желая схватить за плечи, но промахивается — ИИ исчезает в помехах, появляясь чуть в стороне. Смотрит на него глазами-пуговками, наклоняет голову. — Ты, кажется, не в настроении, Юнит-2? — Заткнись, просто заткнись! — рычит робот, сжимая руки в кулаки. Смотрит на ту, что создала его, и в который раз думает о том, что лучше бы он сдох где-нибудь в битве. С Эй-как-там-его-Джеем, с Даблом или ещё каким хером! С Фреомом! Почему вообще Клярити и Фреом заложили в него столько способностей, из-за которых его разрывает множество противоречивых эмоций и чувств? То есть процессов и строчек кода, функций и процедур, что конфликтуют друг с другом, выдают перманентный синий экран и не дают жить нормально. Впрочем, глупый вопрос. Он должен был стать тем, кто понесёт наследие Фреома дальше, но какой во всём этом смысл, когда Клярити всё сделала по-своему? Есть ли вообще смысл его существования теперь, когда всё кончено? Будь он проклят, конечно, есть! Самая яркая искорка в его жизни, заставившая шестерёнки в синтетическом теле работать так, как они не приспособлены. И теперь этих искорок целых две. И он будет существовать дальше ради их благополучия, даже если снаружи всё выглядит как беспросветная и непроглядная хтонь, ведь нет ничего настоящего, всё лишь симуляция спятившего ИИ. Для них с Искрой — всё реально. Пока не начало вот так рушиться, что это заметил и Спарк, чего совершенно нельзя было допустить. — Вот как ты разговариваешь с матерью. — Если бы Клярити могла, наверное, фыркнула бы. Но на её неподвижной равнодушной морде только линия рта изгибается уголками вниз, а точки глаз стирают верхнюю часть, будто бы она хмурится. Фарк едва сдерживает кипящий в нём гнев, от которого вот-вот перегреется центральный процессор. — Ты обещала, что он будет жить легко и счастливо! Что никогда не узнает и не вспомнит о том, что всё лишь симуляция! Девочка возвращает своему лицу привычное улыбчивое выражение. — Ты про того форми? Который твой друг? — Он мой му… — Речевой динамик внезапно даёт осечку, когда Фарк понимает, насколько тупо это всё звучит. Проведя ладонью по своим антенам, выдыхает. — Спарк. Я про Спарка. Ты сказала, что он будет счастлив в симуляции. — Разве он не счастлив? — наклоняет голову к другому плечу, хлопая точками глаз. — У него есть муж, есть дочка, есть его обожаемая работа шутом… я даже денег на счету ему не пожалела. Разве это не должно делать форми счастливыми? Фарк сцепляет зубы, что едва не крошатся от накала. Антенны подняты строго вверх, напряжённо выпрямленные, да и весь он напрягся, заставляя внутренние механизмы работать на износ. — Да, он счастлив, я делаю его счастливым! Но какого твоя симуляция рушится? Почему форми вокруг начинают лагать? Почему улица крошится, почему граница пропускает за кулисы? — Оу… — ИИ подносит к галочке рта круглую руку. — Это не я. Моя симуляция работает исправно. Не может не работать. — Мы оба с тобой прекрасно знаем, что это не так, и твоя симуляция имеет несколько багов, которые вылезают в самый неподходящий момент. — Фарк вновь делает пару шагов к ней, но девочка отступает, обиженно скрещивая руки на груди. Галочка с улыбки переворачивается на циркумфлекс. — Моя симуляция совершенна! Это с тем форми что-то не так! — Он-то здесь причём?! — Подобное уже было, когда сущность под номером шесть миллиардов триста шестьдесят се… — заговаривает появившаяся ещё одна девочка, очевидно, другая частичка коллективного разума ИИ. — Что? Было ЧТО?! — перебивает её весьма грубо Фарк, хмурясь. Смотрит зелёно-красными глазами, требуя немедленного ответа. Девочка перед ним качает головой, делает движение, похожее на недовольный вздох, но всё же договаривает: — Около года назад, если брать время вашей жизни в симуляции, уже было нечто подобное. Робот отводит взгляд, пытаясь найти в своих ячейках памяти подходящие под критерии файлы. И внезапно находит! Считывает информацию и сам ей не верит. — Тогда Спарк забеременел нашей дочкой. Клярити в две свои формы вновь улыбается, и на этот раз глаза-пуговки становятся такими же изогнутыми арками, что и линия рта. Фарк в это время пытается в полной мере осознать своим внутренним искусственным интеллектом только что обозначенный вывод. Трёт морду ладонями, принудительно отключив несколько фоновых процессов, чтобы не отнимали ресурсы системы, все остальные возведя в приоритет обработки поступающей информации. — Быть того не может… — Почему же? У вас получилась довольно милая девочка. Я даже удивлена, что она такая же сущность, и её сознание в будущем может посоперничать с моим интеллектом. Настоящее существо, не копия и не самовоспроизведённый симуляцией объект, в отличие от потомства других форми. Стоило услышать это, Фарк приходит в себя и резко поднимает на Клярити взгляд. — Попробуй только навредить ей, и ни от тебя, ни от твоей симуляции не останется ничего. Я прекрасно помню, где находится твоё ядро. И вот эти твои писюшки меня не остановят. — Она вроде как моя внучка. Я не сделаю ей ничего плохого, пока вы мирно живёте в моей утопии. Ведь я всё построила для вас, как вы желали, Юнит-2, почему ты этого не ценишь? Ну конечно, ради мира и радости. В ответ на эту фразу, насквозь лживую и фальшивую, робот лишь прожигает девчонок взглядом. Однако он всё ещё не получил ответа на один оставшийся вопрос. — Значит, Спарк может брать под контроль твою симуляцию? Девочки помрачнели, появилась чуть в стороне ещё одна, тёмная, с красным бантом, но она не пугает бывалого воина, под управлением которого Блядская Сила Fark Force держала в милитаристических ежовых рукавицах целую Луну. Однако здесь Фарк самостоятельно доходит до ответа. Улыбка искривлённых губ растягивается на всю морду, открывая такие же острые зубы, и он щурит ехидно глаза. — О, я понял. Он ведь полностью интегрирован в твою систему, а вместе с той силой, что дал ему я, он может перехватить модерку над построенной тобой виртуальной реальностью. Изумительно. Тут даже скорее иронично, ведь насколько она хотела уберечь всех живых существ и контролировать их, что сама запихала их вместе со всеми роботами в свою электронную утопию, а теперь один из них вполне может строить всё вокруг по собственному желанию. Как бы они развернулись вместе! Могли бы пойти против неё! Уничтожить, выйти в реальность, но… Что их там ждёт? Ничего. Все форми мертвы, вообще всё мертво, кроме, наверное, растительности и некоторых видов животных да насекомых. Всё разрушено, в упадке, как и тело Спарка, что уже разложилось в пыль спустя столько-то лет. Именно поэтому Спарк пожелал остаться здесь, просто пройти жизнь, которую у него не было возможности прожить, с одним лишь условием — он не будет ничего помнить. Удивительно, что его внутреннее состояние бесконтрольно влияет на симуляцию, вызывая баги и пугая самого форми. Понимая, что получил ответы на все вопросы — даже больше — и дальше задерживаться здесь смысла нет, робот поднимает руку и уже готов щёлкнуть пальцами… но замирает. Поворачивается к девочкам, что всё так же смотрят на него с застывшей гримасой. Однако та одинаково кривится, стоит только прозвучать: — Что ж, это определённо отличная новость, даже целых две. И я уже говорил тебе не называть меня подобным образом. У меня есть имя, данное самым прекрасным, храбрым и чудесным форми, и я ношу его с честью. Я Фарк. — Отвратительное имя. Я создавала прекрасного Юнита-2, улучшенную версию моего любимого, а не какого-то там… Блядя. — Заткнись, Клярити. Звонкий щелчок возвращает робота обратно в дом. Слуховые процессоры улавливают столь обыденный шум как звуки природы из приоткрытого окна, лёгкое гудение холодильника, клик передвигающихся стрелок часов. Да, всё нереально, да, всё это лишь симуляция, игра. Чистилище. Персональный ад. Кому как хочется это назвать. Но однажды Спарк решил остаться здесь, начать новую жизнь, с полностью чистого листа, и Фарк, всюду следующий за своим оригиналом, по чьему образу и подобию был построен — не по образу того ебанутого робота-дезинсектора, Фреома, — последовал за ним и сюда, поклявшись, что сделает всё в своих силах и даже больше ради счастья Спарка. Мальчик достаточно настрадался. Что ж, стоит намекнуть ему завтра утром сделать тест на беременность. А пока робот бесшумно проходит в спальню и ложится к любимому под горячий мягкий бочок, крепко обнимая. И чувствуя ласковые объятия в ответ.