Мы оба

      Скорпи был взволнован, он ёрзал и ёрзал на руках у матери, так как явно узнавал место, куда она его ведёт.       Гермиона вышла из зоны аппарации на оживлённую аллею, где Драко открыл свою аптеку.       Забавно, но, когда она написала ему несколько месяцев назад, она наполовину ожидала, что он бросит свой акт искупления и навестит их раз или два, чтобы выполнить свой долг перед общественностью, но он удивил её, когда объявил, что переводит сюда часть своих активов и планирует осесть на время. Малфой быстро завоевал признание как выдающийся зельевар, и аптека процветала.       Чего она никак не ожидала, так это того, что Драко держал между ними идеальную дистанцию, никогда не ставил её в неловкие ситуации и всё время был безупречным джентльменом. Она думала, что ему надоест притворяться, но, с течением, времени он оставался таким же воспитанным и внимательным.       Было ещё одно обстоятельство, которое очень раздражало её… Драко Малфой стал лучшим другом её мамы.       Поскольку, память к родителям в основном вернулась, Гермиона решила не посвящать их во все подробности своего фиаско в браке, а также не могла заставить себя очернить образ человека, создавшего чудодейственное зелье для снятия с них чар.       Так, её мать считала, что Драко однажды изменил, и, учитывая, что это был вынужденный брак, реакция Гермионы показалась ей весьма неоправданной. — Да, малыш, мы идём к… папе, — она споткнулась, чуть не сказав нашему, но он был только его и ничего им не был должен.       По крайней мере, так она пыталась говорить себе, с тоской глядя то на его спину, то на вены на руках, то на прядь волос, упавшую на лоб. Гермиона всегда оправдывала свои действия тем, что должна присматривать за Скорпи.       Звонок звякнул, и она открыла дверь, где её встретило очень, очень, невыносимо неприятное зрелище: молодая белокурая ведьма с невероятно длинными ногами в коротком платье совершенно открыто заигрывала с её бывшим мужем. Она улыбалась, хлопала ресницами и хихикала, а её рука лежала на его бицепсе.       В защиту Драко можно было сказать, что он сохранял нейтральное выражение лица, не выказывая признаков удовольствия, но и не отстранялся от женщины. Гермиона скрипнула зубами, в очередной раз напомнив себе, что он, фактически, бывший муж, а, значит, она не имеет права ревновать. Она пыталась объяснить себе, что он волен строить любые отношения, но это только усугубляло ситуацию, потому что какая-то её собственническая часть испытывала ужас при мысли о том, что Драко может быть с другой женщиной.       Другая, псевдооскорблённая сторона не выдержала и отметила, что он действительно был с другой женщиной. Мерлин знает, к чему бы это могло привести, но из раздумий её вырвало громкое заявление Драко о том, что у него есть жена.       Гермиона несколько раз моргнула.       Когда, чёрт возьми, он умудрился обзавестись женой? Но, прежде чем она пришла к какому-либо выводу, на лице Драко появилась волна облегчения, когда он заметил её и ещё громче объявил, что должен идти встречать свою семью.       При этих словах что-то тёплое и пушистое растеклось внутри неё, лаская внутренности. Скорпи продолжал звать отца до того момента, пока его не вырвали из рук матери и не качнули на руках у отца. — О, мой милый мальчик! Ты стал ещё больше со вчерашнего дня, — ласково улыбнулся Драко, прижимаясь к щеке Скорпи, — о, дорогая, спасибо, что пришла ко мне, — и он поцеловал её в уголок губ. Она покраснела от этого, окутанная его запахом, — пожалуйста, подыграй мне, — добавил он таким тихим шёпотом, что она даже удивилась, что услышала его, так как сердце колотилось в ушах.       Гермиона лукаво улыбнулась и обняла его за талию. На мгновение они стали похожи на идеальную счастливую семью. Она услышала несколько вздохов вокруг и попыталась отстраниться, но Драко крепко держал её за спину, прижимая к себе её и Скорпиуса.       Она невольно подняла глаза и увидела, что он улыбается так широко, что видны его ямочки. Горькое осознание того, что это, всего лишь, притворство, образовало комок в горле, и ей пришлось крепче вцепиться в мантию Драко, чтобы удержаться.       Машинально он сказал, что у него есть ещё несколько клиентов, прежде чем он сможет забрать Скорпи, и пробормотал что-то о том, чтобы они ждали его снаружи. Гермиона сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, ругая себя за то, что была такой эмоциональной и всё ещё сохраняла глупую надежду.       К тому времени, когда Драко вышел, Грейнджер была уже в полном порядке и согласилась на прогулку. Они пошли по набережной, слушая чаек и шум океана, и вскоре Скорпи уснул, прижавшись к отцу. Она любовалась этим видом, вспоминая, как Драко впервые взял сына на руки, как дрожали его руки, и он боялся, что уронит его или что-нибудь ему сломает.       Теперь же он был уверен в себе, сияя от гордости по любому поводу, будь то невероятно вонючая какашка или попытка Скорпи оставить след от руки на песке. — Это было очень приятно, — сказал он нерешительно. — Что ты имеешь в виду? — Сегодня было приятно… быть семьёй. Даже если это была просто игра, — он отвернулся, сосредоточившись на волнах, разбивающихся о пирс, — мне было приятно.       Она издала дрожащий вздох, явно не готовая услышать это, но обрадовалась. Это означало, что надежда действительно есть. Поэтому, будучи храброй гриффиндоркой, Гермиона решила сделать шаг. — Да, да, это было здорово. Может быть, нам действительно стоит попробовать, м?       Он смотрел на неё, и она видела, как на его лице мелькают эмоции.       Страх, неверие, благоговение, замешательство и, наконец, его лицо озарилось нежностью. — Ты действительно это имеешь в виду?       Гермиона кивнула, и через мгновение почувствовала его тёплую руку, переплетающую их пальцы.       Это было очень приятно.